Избранная огнём

Глава 20

Юля испытывала разные чувства, с которыми следовало разобраться. Она обернулась, увидев, что Виталик неторопливо идет следом. Ничего, отойдет. Оставлять парня в лесу, когда уже начинало темнеть, она не собиралась. Девушка усмехнулась, смогла дать отпор даже такому силачу.

Вернувшись быстрее, чтобы иметь фору, она собиралась рассказать от своего лица о случившемся. Успокоившись, вытерла губы и пригладила волосы, выходя на поляну.

— Ну, и кого он должен благодарить? — победная улыбка сияла на ее лице, когда она ворвалась в дом, не собираясь упоминать об остальном. Тоннеля схватила яблоко со стола и с хрустом откусила его бок, усаживаясь на лавку рядом со мной.

— Получилось? — немного удивилась Тами за всех нас.

— А то! Что бы вы без меня делали, — набивала себе цену Юля.

— А где Виталик? — обернулась Тами на дверь.

— Не знаю, — пожала Юля плечами, откусывая новый кусок, — шел следом.

— Он здесь, — подтвердил Валера, — я вижу его.

Я недоверчиво огляделась.

— Его способность невидимость? — предположила я.

Юля перестала жевать.

— Нет, конечно, этот увалень чертовски силен. Он чуть не убил меня.

Я видела, как Валера улыбнулся.

— Эй, сенсор, не копайся во мне, я все чувствую, — погрозила она пальцем в его сторону.

— Я ничего не говорил.

— Но хотел! И не вру я, это правда. Вот так за горло поднял, — она сдавила свою шею рукой, чтобы продемонстрировать.

— Жаль, тебе это не помогло, — Тами поднялась и вышла из дома.

— Нет, вы на них поглядите. Я рисковала жизнью и здоровьем, чтобы найти ответы, — она запустила яблоко в мусорное ведро, но промахнулась. — Блин, — пришлось встать, чтобы отправить его по назначению.

— Цветная, ну хоть в тебе я найду сочувствие? — обернулась она ко мне.

— Кончай цирк, Юль, — отмахнулась я и пошла поддержать Виталика. Узнать, что ты не такой, как остальные, для меня было страшно. В какой-то момент я осознала, что больше не буду прежней, и от этого стало не по себе. Каждый из нас пройдет путь принятия себя, но мы должны быть рядом, если нужно. Дружеское плечо и поддержка всегда важны.

Я застала их около дровяника. Виталик размашисто вколачивал топор в середину чурки, от чего те разлетались в стороны дальше обычного. Рядом стояла Тами, заглядывая ему в лицо. Она о чем-то спрашивала парня, а тот нехотя отвечал, дав понять, что нет нужны копаться в его вселенной. Количество поленьев увеличивалось с ужасной быстротой, и я понимала, что весь накопленный гнев он вкладывает в эти безжизненные чурки.

— Он придет в себя, — негромко сказал Валера над самым моим ухом.

Как он научился так бесшумно подкрадываться? Хотя, чему я удивляюсь, когда происходят более странные вещи.

— Его цвет черный? — уточняю я свои ощущения.

— Скорее серый, — поправляет Валера. — Но я вижу, как красные огни мечутся в поисках друг друга.

Я поворачиваюсь к Слепому, смотря прямо в глаза. Но они как маска, за которой скрывается истинное лицо.

— А что чувствовал ты?

Я не задавалась раньше этим вопросом, будто его дар был с ним всегда. Но сейчас, вижу, как тяжело дается каждому из нас ноша, которую возложил неизвестный человек. Хозяин. Кто он? Единственные ли мы, с кем происходит подобное? И когда наступит время, о котором он говорил? Вопросы способны свести с ума, если на них не будет ответов, потому стараюсь не думать.

— Радость, — честно ответил он. — Ведь мой дар воскресил утраченное чувство. А ты?

Я задумалась, ища ответы внутри. Повернувшись снова в сторону Виталика, я увидела, как Тамуна прижимает его к себе, а он стоит, не отвечая на ее объятия. Я проследила за его взглядом, упиравшимся в Тоннелю. Она с вызовом смотрела на парня, и я поняла, между ними явно что-то происходит.

— Она ревнует, — подтвердил мои догадки Валера, отступив от своего правила, и Юля обернулась на его голос.

— Это нормальное чувство, — попыталась я защитить Слепого от испепеляющего взгляда. — Юль, ну, если он тебе нравится, что здесь такого?! — не понимала я.

Все мы были свидетелями ее боли, исказившейся на лице. Она металась между тем, чтобы выплеснуть агрессию на любом из нас, но выбрала побег. И снова я видела ее спину, скрывающуюся в лесу, на этот раз в сторону реки.

— Не должен был этого делать, — сокрушенно покачал головой Валера, осознавая вину.

Я не могла оставить ее в таком состоянии, учитывая недавнее плаванье в реке, потому бросилась следом. Окликать было бессмысленно, потому я просто бежала, стараясь не выпускать ее из виду. Но в какой-то момент потеряла.

Я осмотрела несколько мест, где можно было спуститься к воде, и нашла ее в одном из них.

Она повернулась на шум, и снова обратила голову к водоему.

— Вода приносит спокойствие, — сказала она.

Я уселась на соседний камень, не зная, с чего начать.

— Это волк? — наконец, спросила я, думая, что она не в силах справиться с новыми эмоциями, но она лишь покачала головой. — Ты должна знать, — продолжила я, — что не одна. Любой из нас готов выслушать тебя и понять, только позволь. Вижу, — я запнулась, — остальные тоже не слепые, тебе нравится Виталик. И что с того? Это нормально. Люди для того и существуют, чтобы нравиться друг другу.

— Я не могу, — буркнула она, и я поняла, что ничего не знаю о ее личной жизни. Наши были не секретом. У Валеры развод, Виталик в свободном плавании, Тами искала идеал, но пока тщетно, со мной все было тоже ясно. А что до Тоннели?

— Я буду тут сидеть, пока ты мне все не расскажешь! — удобнее устроилась я на холодном камне, мечтая, чтобы она сделала это как можно скорее. Какой-то нынче день откровений выходит.

Она хмыкнула и покачала головой.

— Задницу отморозишь.

— Тогда ты будешь виновата в этом, — улыбнулась я, но обе мы знали, что теперь мне это не грозит. — Тебя обидел парень? — попробовала угадать, выводя ее на разговор.

Но она снова бессловно сказала «нет».

— Ты решишь, что это все глупости, — посмотрела она мне прямо в глаза, и озноб пробежал по телу. Что же могло с ней произойти?

— Вы, наверное, считаете меня странной, — она хмыкнула, — наверное, — повторила она слово, качая головой. — Все началось с матери, — повернулась она ко мне. — Уверена, ты знаешь, что такое материнская любовь, — пожала она плечами. — Я тоже мечтала ее испытать. А она отдала меня бабушке. Только какая бабушка может заменить мать? Я всегда ее ждала. Знаешь, как дура сидела на подоконнике и ждала, пока придет эта женщина.

Иногда он и впрямь появлялась, даже приносила подарки, но больше них мне хотелось прижаться к ней ночью вот так, — Тоннеля сжала кулаки, показывая свои эмоции, — и чувствовать тепло. Только просыпалась я всегда одна, она вновь уходила куда-то и не появлялась подолгу, а я все ждала. И, знаешь, что я однажды поняла? — Глаза Юли встретились с моими. — Как это больно любить кого-то. Привязываться, ждать, надеяться, а потом чувствовать себя такой одинокой, что хочется выть. — Она остановилась, закатывая рукав. — Может волк у меня еще и потому, что я привыкла в душе выть от одиночества? — размышляла она.

— Юль.

Она отмахнулась, останавливая меня.

— А потом я ушла во взрослую жизнь. Не знаю, сколько мне было. Четырнадцать? — будто спрашивала меня она. — И, как водится, первая любовь. Закрывалась от нее, не впускала, а все равно просочилась. И угадай, чем все закончилось?

— Каждый проходит через это, — пожала я плечами.

— Ну вот, значит, странная такая, — на ее глазах появились слезы. Впервые я видела, как она плачет, это многое значило. Она говорила правду.

— А потом вторая, третья, и все одно. Не собираюсь больше ни к кому привязываться, — она взяла небольшой камень и зашвырнула его в воду, не зная, куда деть свое стеснение. Ну вот она без панциря, на блюдечке, бери — жуй. Нет брони, в которую заворачивала себя, чтобы казаться круче. Простая соплячка с комплексом, от которого нет спасения.

— Юль, — выдохнула я ее имя. Все слова моментально испарились из головы, оставив меня один на один с языком, которому нечего было сказать.

— Ты расскажешь им? — я видела, через что пришлось пройти ей, чтобы вывернуть душу. Какое я имела право предать ее после такой близости?

— Это не моя тайна, — я прижала ее к себе так сильно, как могла, чувствуя, что хочется выть вместе с ней. Будто ее невыносимая боль перекочевала в мои внутренности, скрутив их жгутом.

У каждого своя боль, порой невыносимая, но я именно сейчас осознала, что это место дано нам для того, чтобы измениться и стать сильнее. Этот дом в лесу стал началом чего-то нового.

Мы вернулись обратно вдвоем, и, надо отдать должное остальным, никто не собирался лезть в душу. Они просто сделали вид, что ничего не произошло, и я чувствовала благодарность, исходящую от Тоннели. И такое, оказывается, бывает.

Мы сидели за столом, каждый поглощенный своими мыслями, и разговор не клеился. Самым верным решением было просто лечь спать, и дать возможность всему новому перевариться.