Надежда Опрышко Избранница фортуны

Глава 1 НАВСТРЕЧУ МЕЧТЕ

Анастасия Муравьева сидела у окна купейного вагона. Ее нетерпеливый взгляд торопил и без того стремительно пробегавшие мимо пригорки, погосты и покосившиеся строения умирающих деревушек, теряющихся в бесконечных лесах. Тысячи километров отделяли Настю от Нижневартовска, уютно устроившегося на берегу Оби. С каждым часом она все дальше удалялась от отчего дома. Да, она родилась и выросла в сибирской глубинке, среди спокойных, сильных духом людей и тихой размеренной жизни, но свое будущее ей виделось иным. Она представляла себя респектабельной дамой в костюме от кутюр, возглавляющей отделение солидного коммерческого банка, или преподавателем престижного университета, что тоже было неплохо лет этак через десять.

«Россия, нищая Россия,

Мне избы серые твои,

Твои мне песни ветровые,

Как слезы первые любви!», —

процитировал на память пенсионер Иван Сергеевич Ломакин, Настин сосед по купе и интересный собеседник. Все время, что они провели в пути, Иван Сергеевич и его жена с особой заботой и симпатией приглядывали за ней. Их конечным пунктом был город Ярославль. Ее — Москва.

— Александр Блок, — сказала Настя, неохотно отрываясь от окна.

— Приятно, когда молодая девушка не только красива, но и умна и начитанна, — похвалил Иван Сергеевич, отхлебывая чай. Он пил его по старинке. Откусывал кусочек сахара, наливал горячий напиток в блюдечко, потом дул и шумно прихлебывал.

Настя не стала возражать, хотя насчет собственной красоты у нее было свое мнение — рыжая, с россыпью мелких веснушек на розовых щечках, — разве это красота? Но сейчас она подумала о другом. Интересно, что бы сказал добродушный пенсионер, почитающий народные традиции, если бы узнал, что Анастасия Муравьева прямой потомок тех самых Муравьевых, в чьем роду появился на свет знаменитый вольнодумец.

Настина бабушка, учительница, в настоящее время находилась на заслуженном отдыхе. Она с гордостью рассказывала внучке о Муравьевой Александре Григорьевне, урожденной графине Чернышовой, жене декабриста Никиты Михайловича Муравьева. И надо сказать (без ложной скромности), здесь было чем гордиться. Идеальный образ жены, последовавшей за мужем-изгнанником в Сибирь, воспетый Некрасовым в поэме «Русские женщины». Ей же была посвящена повесть Бестужева «Шлиссельбургская станция». Умерла она в ссылке в Петровском заводе, оставив дочь Ноннушку. Колос петровского братства расшелушили на зерна и разбросали по тайге и тундре. Одно из зернышек дало всходы и со временем превратилось в Настасью Петровну Муравьеву. Как же ей, наследнице прославленного русского имени, не знать Блока, Цветаеву, Мандельштама — «золотой» серебряный век русской литературы. К тому же не последнюю роль играло и то обстоятельство, что Настя родилась в семье потомственных учителей. Прабабушка преподавала французский в гимназии, бабушка — русский и литературу, мама — английский язык.

Она часто любила повторять: «Будущее произрастает из прошлого», и Настя была согласна с ней. Ради своего будущего трудилась на совесть. Учась в школе, грызла гранит науки, в то время как ее сверстницы бегали с вечеринки на вечеринку и меняли приятелей. Однако ее нельзя было назвать занудой, у нее были и друзья, и мимолетные увлечения, но времени на все не хватало. Настя была честолюбива и не скрывала этого. Ее честолюбие не было амбициозным и преследовало лишь одну цель — не оказаться в толпе людей с уставшими, безразличными лицами. Наверное, поэтому девушка все время подстегивала себя. Призы за первые места по игре на фортепьяно, грамоты на математических и языковых областных олимпиадах и, наконец, золотая медаль по окончании школы. Наивная девочка из забытого богом Нижневартовска считала, что этого более чем достаточно, чтобы управлять своей судьбой.

Тук, тук, тук… — стучали колеса. Тук, тук, тук… — вторило ее исполненное энтузиазмом сердце, приближая Настю к заветной цели.

Загрузка...