Избранница фортуны

Глава 2 ЗНАКОМСТВО С МОСКВОЙ

Ярославский вокзал оглушил девушку гулом, запахами, суетой. Народ, нагруженный тюками, чемоданами и прочим скарбом, сновал во всех направлениях, не замечая ее растерянности. Впрочем, в толпе находилось немало счастливчиков из числа тех, кто этим ранним утром покинул свою теплую постель и теперь спешил на работу.

Жить в Москве, быть ее неотъемлемой частью — тайная, долго лелеемая мечта юной сибирячки. «Держись, столица, держись, старушка! Я, девушка из глубинки, приехала тебя завоевывать!» Пребывая в таком приподнятом настроении, Настя жадно впитывала в себя первые впечатления.

— Ну что встала на дороге! Время, девонька, деньги, — услышала она ворчливый мужской голос и сразу же поняла, что Москва преподала ей первый наглядный урок: хочешь чего-нибудь добиться, пошевеливайся!

Настя подхватила вещи и двинулась вместе со всеми к выходу на Комсомольскую площадь. Она добралась до главного корпуса МГУ всего лишь за час. А к обеду уже устраивалась на новом месте, в одной из комнат общежития. Словоохотливая комендантша деловито сообщила, что ей предоставлено «койко-место на период вступительных экзаменов, а там видно будет».

Комнатка оказалась маленькой, похожей на больничную палату. В ней стояли две узкие деревянные кровати с придвинутыми к ним тумбочками. В углу, в нише, приютился платяной шкаф, где уже висели чьи-то симпатичные вещички. Туда же Настя пристроила свои платья, кофточки, модные выходные брюки и пару туфель. Сама, как всегда, осталась в джинсах и в удобных кроссовках «Рибок», только сменила майку. Потом она присела на кровать, очистила купленный по дороге банан, откусила его и поздравила себя с невероятной удачей. Пока шла по коридору, слышала такой гвалт в других комнатах. А здесь — тихо-тихо. Почти райские условия для подготовки к экзаменам. И хотя у нее кружилась голова и болели плечи от рюкзака, Настя отправилась в столовую подкрепиться, а затем на ближайший переговорный пункт, сообщить родителям, что благополучно добралась и хорошо устроилась.

Ближе к вечеру объявилась соседка, бойкая тоненькая Ирина. Ослепительная блондинка в мини-юбке и футболке с надписью «ол райт» сразу же взяла ее в оборот.

— Наконец-то и меня укомплектовали, — заявила она. — Я, между прочим, из Курска. Собираюсь поступать на филологический, отделение «Прикладная лингвистика». Общага — это временно. Если сдам экзамены, заставлю родителей раскошелиться на квартиру. Всего-то двести долларов в месяц, а если найду соседку, то и того меньше.

— А если не сдашь, что будешь делать? — поинтересовалась Настя.

— Покручусь в Москве с месячишко и отправлюсь восвояси. Я уже в том году приезжала поступать вместе с подругой. Юльку приняли, она теперь строит из себя москвичку, даже мальчика крутого завела, а меня зарубили на устном русском. Представляешь, один дотошный лысый пристал с вопросом: «труп» и «покойник» — кто из них является одушевленным именем существительным, а кто — нет?» По мне что труп, что покойник — один хрен, а этот некрофил настаивает на своем. Ну я и брякнула наугад — труп, ведь есть же у Толстого «Живой труп», а оказался — покойник. Невезуха.

Невезуха! Если бы Настю спросили об этом, она бы «выбрала покойника», потому что знала простую истину: одушевленные имена существительные в винительном падеже изменяют свои окончания. Вижу «кого, что?» — труп. Вижу «кого, что?» — покойника. Вот и вся невезуха.

— Но за этот год я поработала в газете, — увлеченно продолжала свой рассказ Ира, — напечатала парочку работ, подучила на курсах английский и русский, так что теперь мои шансы резко возросли. А что у тебя?

Настя рассказала, что у нее. И очень удивилась, что эта болтовня далась ей легко, она даже упомянула вскользь про свой дворянский род. Видно, московское солнышко так припекло, что жутко захотелось хоть чем-нибудь отличиться (выделиться).

— Не дрейфь, Настасья, прорвемся, хоть и конкурс в этом году… — Ира присвистнула. — Ой, я с тобой заболталась! — воскликнула она, посмотрев на часики. — Скоро появятся Юлька с Игорем и мой Вадик. Он у меня темпераментный, южная кровь играет. Мы собираемся прогуляться, а я совсем не готова. Хочешь с нами? Компания соберется человек восемь-десять. Ближе к ночи отправимся на дискотеку, потанцевать.

Могла ли Настя устоять перед таким соблазном. Одиночество страшило, вечер за учебниками казался до обидного скучным, ведь всего лишь в двух шагах сверкают и переливаются неоновые огни шикарных витрин, с отражающимися в них иномарками. Ей так хотелось все рассмотреть, потрогать, попробовать наконец на вкус столичную жизнь, что она, не раздумывая, согласилась.

— Зачем ты ее притащила? — спросила Юля свою школьную подругу Иру Воронину пару часов спустя.

Она наблюдала, как Игорь танцует медленный танец с бойкой провинциалочкой и с таким видом, будто ему только что предложили мисс Европы на всю ночь.

— Да брось, — отмахнулась Ира, попивая колу из запотевшей банки. — Нормальная девчонка. Даже не знает, что такое «гриндерсы». Надо приобщить ее хоть немного к цивилизации. Ты представляешь себе, где этот Нижневартовск? Она рассказывала, что рядом с их городишком находится стойбище, где разводят оленей. Она даже каталась на этих рогатых. С ума можно сойти от северной экзотики.

— С ума можно сойти от того, как Игорь поглядывает на нее, — не унималась Юля.

— Она тебе не соперница, — поспешила успокоить подругу Ира.

Ее бывшая одноклассница была настоящей красавицей. Стервой, но красавицей. Короткая стрижка, черные жесткие волосы, синие мерцающие глаза и потрясающая фигура, притом обладающая инстинктами Шэрон Стоун. Так, во всяком случае, утверждал Игорь, ее двадцатитрехлетний дружок, и у Ирины не было причин ему не верить.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво ответила Юля, погасив сигарету. — Если ее приодеть и по-человечески накрасить, мы с тобой, подружка, ей и в подметки не сгодимся.

Ира посмотрела на нижневартовское чудо компетентными глазами Юли. А ведь она права. Если надеть на эту рыжеволосую весталку с изумрудными глазами платьице от Диора вместо ее немыслимого ширпотреба и научить пользоваться косметикой в соответствии с мировыми стандартами, то может получиться очень даже привлекательный экземпляр. И о чем, интересно, думает Игорек, пришло Ире на ум, когда она заметила, как он наклонил голову, чтобы расслышать то, что говорит ему Настя.

Прижимая к себе гибкое тело и вдыхая легкий аромат простеньких цветочных духов, Игорь думал о том же. Его нынешняя пассия, окутанная призывным «Пуазоном», не выдерживает конкуренции рядом с этой сексуальной невинностью. Огненный цвет волос чего стоит, а тут еще и открытый восторженный взгляд, и превосходный бюст, полный второй номер. В последнем он толк понимал. Так уж случилось, что первый юношеский опыт пробудил в нем ненасытный вкус к сексу, ему тогда только-только исполнилось семнадцать лет, его постельной учительнице было не меньше тридцати. С тех пор многое изменилось. Он стал старше, и его партнерши заметно помолодели. Эта юная девушка в джинсах, простенькой кофточке, с лицом без косметики, привлекла его внимание с первой секунды и вызвала смутное желание отшлифовать таежный алмаз для себя. На протяжении всего вечера это чувство не исчезало, наоборот, крепло и набирало силу. Вывод напрашивался сам собой — он захотел Настеньку Муравьеву, и он получит ее, а время и место не имеют большого значения. Когда было нужно, Игорь умел быть терпеливым.

Разбирая кровать в начале первого, Ира поинтересовалась:

— Ну как впечатления от первого дня?

— Чудесно! — радостно откликнулась Настя, тайком разглядывая черные тонкие кружева и атлас на белоснежном теле подруги. На ней самой была ночная батистовая рубашка ниже колен, застегивающаяся на груди пластмассовыми пуговицами. — Мне все понравилось. И катание в парке Горького на американских горках, и кафе в Нескучном саду, и дискотека. Но завтра я засяду за книги, начну готовиться к экзаменам.

— Заниматься лучше в библиотеке, — посоветовала Ира, снимая бюстгальтер и залезая на кровать в символических трусиках. Байковое казенное одеяло она проигнорировала. В Москве стояла невероятная жара. Ира подложила руку под голову и повернулась к Насте. — Слушай, а о чем это вы шептались с Игорем?

— Тебе показалось. Просто музыка была слишком громкой, и мы с трудом понимали друг друга. Игорь спросил меня, была ли я в Москве до этого. Я ответила, что была, года четыре назад, когда папа приезжал в министерство выколачивать фонды.

— А кем папа трудится? — живо поинтересовалась Ира.

— Главным инженером горнорудного комбината.

— Неплохо звучит.

— Вот именно — звучит неплохо, — усмехнулась Настя, чувствуя, как тонкий батист приклеивается к ее вспотевшему от жары телу. Ей тоже захотелось сбросить рубашку и улечься голышом, но, к несчастью, она постеснялась и ограничилась тем, что откинула одеяло к ногам. Стало легче. — На самом деле эта должность невероятных доходов не приносит. Наш прославленный когда-то монстр чахнет на глазах. Трубы едва дымят, зарплата выплачивается раз в полгода. Вот папа и мотается в столицу. В последний раз я упросила его взять меня с собой. С тех пор и заболела Москвой. — Она мечтательно прикрыла глаза, уносясь в воспоминания. — Мы слушали в Большом «Тоску», были на экскурсии в Кремле, прокатились на автобусе по Золотому кольцу. Мне так хотелось попасть на «Юнону и Авось» в Ленком, но нам не удалось достать билеты.

— Это и сейчас проблема, — сообщила Ирина. — Удивительно! В кассе табличка «билетов нет», а возле театра их распространяют сотнями, но цены запредельные.

— Вот об этом мы и говорили. Игорь обещал устроить билеты по нормальной цене, как только откроется театральный сезон, переплачивать втридорога мне не по карману.

Как же, по нормальной цене! Да никогда в жизни Игорек не будет вставать в очередь, не его стиль. Купит билеты у того же перекупщика за бешеные бабки. Да еще выберет лучшие места, чтобы пустить пыль в глаза. Но, видно, ему очень хочется культурно развлечься в обществе Насти, раз он наплел ей с три короба. И главное, она, провинциальная дурочка, верит. Пару секунд Ирина размышляла, не посвятить ли соседку в некоторые нюансы московской жизни, но потом решила, пусть сама во всем разбирается.

— Ну ладно, давай спать, — подвела она итог мучительным «надо — не надо».

Засыпая, каждая из девушек думала о своем.

«Не зря Юлечка волновалась насчет верности Игорька. Надо не забыть просветить ее насчет театрального пассажа».

«Как только смогу, куплю себе такой же черный кружевной гарнитур, как у Иры».