Избранное

Томно приоткрыв свой лик, взором повела не ты ли?

Жаром страсти в тот же миг жизнь мою зажгла не ты ли?

В кудри — в темный их тайник скрыла свет чела не ты ли?

Чтоб был верен, жала пик в очи мне впила не ты ли?

Ливень стрел меня настиг — мечешь стрелы зла не ты ли?

Раньше прочих горемык смерть мне принесла не ты ли?

Пряди твоих черных кос дышат благовоньем пряным,

Соловьи — в плену у роз: льнут к устам твоим румяным,

Чаша уст, что чище рос, — хмель соперникам- смутьянам,

Соловей твой перлы слез льет, увы, ручьем багряным,

Раб твой кар твоих не снес — нет покоя его ранам, —

Спутан роком, я поник, — вязь того узла — не ты ли?

Радость мне была дана — пил я хмель с тобой, бывало,

Хмелем страсти и вина тебе очи охмеляло,

Цвел твой лик в те времена от вина, что светит ало,

И с надеждой дотемна мотыльком душа порхала.

Градом бедствий сражена, вдруг душа поникла вяло, —

Пламень в душу мне проник, — жгла ее дотла не ты ли?

О краса моя, пригож облик трои в одежде алой,

Хоть прекрасна ты, а все ж взором глаз хоть раз пожалуй,

Грозным шахом ты слывешь, но молю: не мучь опалой!

Брови ты сурмишь — ну что ж: им покорен я, усталый,

Рдяный лик твой так хорош, а на нем — ресницы-жала, —

Ты — владыка всех владык, красотой светла не ты ли?

Пьешь вино ты, весела, словно роза вешних кущей,

Многим мертвым жизнь дала песней ты, усладу льющей,

А взлетит твоя стрела — рухнет каждый, тебя ждущий,

Всех жестоких превзошла дерзостью ты, смерть несущей,

Твоим жертвам нет числа: раб твой — каждый в мире сущий, —

Всех красой затмишь ты вмиг: как луна, бела не ты ли?

Дай же мне глоток вина — уст твоих хмельного сока,

Прежде, милости полна, ты не ведала зарока!

Знать бы, в чем моя вина, — погляди хоть краем ока,

Всюду ночь темным-темна, — так измучен я жестоко,

О, за что мне казнь дана — в жажде гибнуть одиноко? —

О, скажи — господь велик! — лживым словом зла не ты ли?

Взором злых своих очей мучишь ты меня сурово,

Шах — владыка палачей: лишь прикажет — казнь готова,

Пьешь ты хмель во тьме ночей, днем же кровь ты льешь бедово,

Сонмы жертв — не от мечей: убивает твое слово!

Звуком сладостных речей жизнь верни Машрабу снова, —

Ты — Иса, живой родник, мне же смерть несла не ты ли?