Избранное

Твои медвяные уста и сладки и всевластны,

Ты молвишь слово — сколь чиста суть речи сладкогласной.

Сколь совершенны красота и облик твой прекрасный!

Мой кипарис, моя мечта, я сердцем — в муке страстной,

Вся сила сердца отнята тобою — розой красной.

Всех кипарисов ты стройней, устами ты румяна,

Нет лучше красоты твоей, и нет красивей стана.

Есть для тебя в душе моей цветущая поляна,

Я млею, словно соловей, а ты, как роза, рдяна,—

О, не губи же, пожалей, души моей несчастной!

О, снизойди же хоть на миг к моей несчастной доле,

Ты выше всех земных владык, а я томлюсь в неволе.

Безумный, я совсем поник, и нет уж силы боле,

Едва увижу я твой лик — и вмиг лишаюсь воли.

Из глаз моих течет родник, а в теле — жар ужасный.

О, смилуйся, мой добрый друг, и сердце мне порадуй,

Освободи из плена мук и стань моей отрадой.

Не одолеть мне гнет разлук, как сердцем ни досадуй,—

К кому ж еще, кто есть вокруг, пойду я за пощадой?

Не растравляй же мой недуг ты мукой ежечасной.

Кто еще в мире наделен челом, таким же томным?

Твоей красою посрамлен, лик солнца станет темным!

Внемли, услышь мой горький стон,— я в горе неуёмном.

О, смилуйся — сколь жалок он!— над бедняком бездомным,—

Тебе — мой преданный поклон и воле твоей властной.

Налей же мне вина скорей — подай мне кубок пенный,—

Дождусь я от гуляк-друзей себе хвалы отменной!

Что тебе стоит — стань добрей, ведь я твой раб презренный,

Хотя бы взором обогрей,— прошу с мольбой смиренной,—

Ведь счастье — у твоих дверей: оно — твой раб безгласный.

Благоуханием тенет твоих кудрей прельщенный,

Весенний ветер переймет их запах благовонный!

Доколе быть в плену невзгод моей душе смущенной?

Дождется ли твоих щедрот твой преданный влюбленный?

Узнает радость и почет лишь раб, тебе подвластный.

Тебя увидел я — и вдруг душа пронзилась светом,

И сердце, словно вешний луг, зардело ярким цветом.

Не будь врагом мне, я — твой друг,— почти меня приветом,

К твоим дверям я нóшу мук принес, гоним наветом,—

Прими ж вернейшего из слуг, не будь же безучастной.

Кто на тебя еще похож повадкою лукавой,—

Ты всех на свете превзойдешь и красотой и славой.

Все за тебя готовы сплошь и смерть считать забавой.

Страдать Хафизу невтерпеж,— помилуй, боже правый!

Ужели ты не снизойдешь к судьбе моей злосчастной!