Избранное в двух томах. Том 1. Повести и рассказы [1987, худ. Б. Н. Чупрыгин]

Слово об авторе

За двумя томами избранных повестей и рассказов Анатолия Мошковского — четыре десятилетия писательского труда, шестьдесят лет жизни.

Сроки эти, величайшие для того, кому сегодня лет десять или даже семнадцать, и совсем малые для истории, достаточны все же, чтобы сделать предварительный вывод о том, как сложилась человеческая судьба.

Есть такое выражение: проверка временем. По опыту мы знаем, что для писателя — это самое суровое испытание. Многие повести и рассказы А. Мошковского написаны двадцать и даже тридцать лет назад. Но читать их нам все так же интересно, как и в год их появления на свет. А это значит, что писателю удалось главное: показать жизнь в ее движении, выразить ту правду, которая не скоротечна и потому служит человеку надежной опорой в настоящем и будущем.

Родился Анатолий Иванович Мошковский в 1925 году в Белоруссии, в семье учителя. Не удивительно, что к чтению он пристрастился задолго до школы. И как все книгочеи в мире, мечтал в детстве об увлекательных путешествиях, об открытии неведомых земель. Возможно, он и стал бы землепроходцем: летчиком, моряком или геологоразведчиком, если бы не одно драматическое событие, лишь по случайности не окончившееся трагически. Сам Мошковский описал его в рассказе «Гремучая ртуть». Анатолию было тринадцать лет, когда в его руках взорвалась безобидная с виду трубочка, найденная в речном песке. Она оказалась взрывателем английской гранаты, оставшимся с времен гражданской, а может, и первой мировой войны. Так года за три до начала другой войны — Великой Отечественной — Анатолий лишился пальцев правой руки.

Несчастный случай не привел к полной инвалидности, но резко ограничил выбор профессии. И все-таки тысячу раз не прав тот, кто станет утверждать, будто неблагоприятные обстоятельства могут навсегда помешать человеку осуществить мечты его детства и юности.

Его дерзкие мечты, жажда работы и открытий нашли выход в литературе.

Вначале были стихи. В победном 1945 году Мошковский напечатал первое стихотворение, а спустя семь лет опубликовал и сборник стихотворений под названием «Самое дорогое» — свою первую и последнюю поэтическую книжку.

Еще учась в Литературном институте имени М. Горького (его он закончил в 1948 году), Мошковский пробует писать рассказы, с каждой удачей все более убеждаясь, что проза для детей и юношества становится отныне главным делом его жизни.

В своем творчестве писатель открыл для себя и тем самым для читателей, по крайней мере, две страны. Страну собственного и, значит, в какой-то мере общего нашего Детства. И страну по имени Современность, в которой беспокойный дух эпохи по-разному проявляет себя в зависимости от того, идет ли речь о жизни больших городов, о событиях, происходящих в Малоземельской тундре, на берегах студеного Баренцева моря, грозного Байкала, стремительной Ангары, или в уютных, как бы специально приспособленных для неспешного труда, отдыха и восхищения городках Причерноморья или срединной России.

Впрочем, обе эти страны в творчестве Мошковского неразрывны. И страна детства, хотя она связана неизбежно с воспоминаниями, — это не только прошлое, в котором жили когда-то все взрослые люди. Одновременно она и страна будущего, потому что в ней живут сегодня те, кто станет взрослым завтра. Но ведь и современность служит живой связью между днями вчерашним и завтрашним.

И если, двигаясь в грядущее, взрослые, обживающие суровый полярный Север и изменяющие лицо безлюдной некогда Сибири, преодолевают враждебность стихий и собственные несовершенства, так ведь и растущему человеку, чтобы достичь настоящей зрелости, надо затратить немало усилий и многое преодолеть.

В рассказе «Твоя Антарктида» отец девятилетнего Алеши, ученый-географ, собирающийся, несмотря на возражения жены, в далекую экспедицию к Южному полюсу, говорит: «У каждого, понимаешь ли, человека должна быть в жизни своя мечта, своя Антарктида… А без нее какой же ты человек?..» Как же понимает Алеша отца! Как самозабвенно принимает его сторону! Но мамино благоразумие торжествует. Отец остается в большой и удобной городской квартире на попечении трудолюбивой домработницы и моложавой красавицы жены. «А твоя Антарктида?.. — спросит Алеша. — Ты ведь так хотел…» — «Хотел… — устало ответит отец. — Мало ли чего человек хочет…»

Сын не простит отцу его малодушия. Предательство по отношению к благородным и героическим порывам души — это предательство себя самого. Это не жертва во имя любви, а уступка обывательскому «здравому смыслу», трусливый отказ определять свой выбор высшими нравственными и идейными мерками.

Взрослые у Мошковского не обязательно авторитетны в глазах его юных персонажей. Не может вызвать и наших симпатий эстрадный чтец Лёва из повести «Трава и солнце», любыми правдами, а чаще неправдами добывающий старинные иконы для своей «престижной» коллекции. Неприятен собирающий марки студент Виктор из рассказа «Эпидемия», в котором убого-прагматическое «ты — мне, я — тебе» не оставляет места для элементарной душевной благодарности к другому человеку и уважения его человеческого достоинства.

Но вот что важно отметить: сколь бы далеко ни обгонял юный герой иных взрослых в человечности своего отношения к миру, он обгоняет их по дороге, проторенной до него другими людьми. Писатель всюду утверждает мысль, что свой путь может быть лишь у того, кто идет со всеми и начинает не с «нулевой отметки», а с высот, завоеванных предшественниками. В этом смысл извечной проблемы «отцов и детей», преемственности поколений.

Мальчик, перешедший в пятый класс, мечтает стать летчиком-испытателем, как его старший брат Паша (рассказ «Брат»). Он не испугался, не оставил своей мечты и после того, как Паша погиб при катастрофе самолета. Но оказывается, у героя нездоровое сердце. Путь в небо ему заказан. А как же мечта? Как же своя «Антарктида»?

Ситуация весьма схожа с той, что описана в рассказе «Гремучая ртуть». И, как убеждает рассказ «Брат», небезысходная. Его герой тоже в конце концов понимает, что главное — быть достойным своей, пусть даже невыполнимой в сложившихся условиях, мечты, не снижать ее высоты. Свое небо можно отыскать и в ином деле, если, конечно, душа имеет крылья.

Для Мошковского окрыленность души равнозначна всегдашней готовности человека к самоотверженному поступку ради исполнения доброго, нужного людям дела, ради утверждения благородных, гуманных принципов. Студент-практикант Витька Терехов в бурю и дождь плывет на лодке к почтовому катеру, чтобы взять почту для экспедиции («Письмо с катера»). Витька рискует собой ради товарищей, которые заждались вестей из дома. Но рискует именно Витька, а не осуждающий его действия «долговязый», потому что Витька любит. И ему очень важно получить письмо от любимой девушки.

Кешка, в котором школьная учительница видит лишь лодыря, заводилу и грубияна, спасает во время шторма жизнь ее сыну Юре (рассказ «Кешка»). И опять писателя волнует не столько сам факт, сколько внутренние пружины, вызывающие именно это, а не другое действие героя. Кешка пишет название Байкала, на берегах которого родился и вырос, с маленькой буквы и через «о». Но он всем существом постиг грамматику мужества и дружеской взаимовыручки.

Вы, должно быть, уже заметили, что нередко у Мошковского имена героев выносятся в заглавие произведения: «Кешка», «Федька с улицы Челюскинцев», «Боря, который улыбался», «Людка», «Аленка», «Алка — дочь пограничника», «Мы с Ленькой, старик и король Великобритании», «Витек стал „нормальным“?»… Иногда имя не названо, но персонажи в названии всё же обозначены: «Брат», «Полководцы медных гильз», «Мальчик, живший напротив»… Этим писатель как бы подсказывает, что главное внимание следует обратить не на интригу, пусть и увлекательную, не на описания, пусть и весьма поэтические, а на характер и поступки действующего лица — мальчика или девочки.

Герой этот обычно не старше тринадцати чет, человек растущий, меняющийся и оттого податливый на добрые и дурные влияния. Часто он далек от совершенства и сам еще не вполне разбирается, где его сила и слабость. Таков, например, мальчишечий вожак и заводила Аверя из небольшого придунайского городка Шараново (повесть «Трава и солнце»). Он привлекателен своей сноровистостью, самостоятельностью, честностью. Но иногда он бывает неприятен. Когда беззастенчиво расталкивает других ребят, чтобы самому поехать на тренировку служебной собаки с пограничником Сашей. Когда снисходительно-пренебрежительно обращается с товарищами и подобострастно-заискивающе с приезжими столичными дачниками. Когда отвечает грубостью на преданность влюбленной в него Фимы.

Порой создается впечатление, будто Аверя живет и действует в состоянии какой-то ослепленности, подчиняясь лишь своим собственным чувствам. А ведь он и в самом деле слеп. Только его болезнь не слепота глаз, а слепота души. С годами она может обратить все ценные природные качества человека в их страшную противоположность: организаторские способности — в стремление властвовать над людьми, самостоятельность — в самоуправство, сноровку — в приспособленчество.

Аверя делает шаг к этому, когда, пользуясь влюбленностью Фимы, побуждает ее выкрасть из дома старинную икону для москвича Левы. Только отчаянный плач избиваемой фанатичкой-матерью девочки возвращает Аверю к реальности.

Мошковский знает, что эгоистическая слепота развивается постепенно и начинается обычно в детстве. Но именно в детстве еще не поздно исправить, а главное — предупредить ее, уча растущего человека душевной зоркости, пробуждая в нем желание понять другого человека, увидеть в нем себя самого, свое отраженное «я». И здесь неоценимую роль играют рассказы о первой отроческой любви — прекраснейшем из чувств, поднимающем человека на неведомую ему прежде нравственную высоту, помогающем «не опоздать к приливу», когда речь идет об океане жизни.

«Скала и люди» — название, тоже характерное для Мошковского. В нем выражено противостояние основных сил, которые сталкиваются в произведениях писателя. Живая, мягкая, «слабая» человечность. И холодная, каменная, бездушная материя, из которой слеплены, увы, не одни диабазовые скалы, но и иные люди.

Что же делает слабого человека крепче самой неприступной скалы? Ум? Техника? Конечно, без смекалки, без техники скалу не осилишь. Но вот работают в одной бригаде два парня: щуплый нескладный Юрка Щукин и здоровяк Федор, ловкий и мастеровитый. Юрку к скале привели жажда подвига, книги Джека Лондона, стремление к яркой, наполненной значительным смыслом жизни. А Федор просто хочет заработать побольше. Яркая жизнь видится ему в том, чтобы прикатить в родную деревню под Рязанью прямо из Москвы на «Волге» с шашечками.

Невольно сравниваешь Федора и Юрку, — их мечты, отношение к работе, к товарищам, к природе, литературе. И Федор с его паническим страхом перед скалой, с его подсчетами заработанных рублей, с его крохоборческим выгадыванием за счет товарищей кажется все более ничтожным и жалким. Да он и сам в глубине души сознает свое ничтожество, наивно полагая, впрочем, что повинна в этом огромная и равнодушная Сибирь, где человек теряется, словно иголка в стоге. «И до чего же одинок и ненужен здесь он, Федор, с этим жалким ломом и веревкой!» — так думает герой о себе.

Но читателю ясно, что дело не в ломе и веревке. Будь Федор окружен компьютерами и могучими автоматами, он все равно будет чувствовать одиночество и никчемность, покуда панцирь индивидуализма и своекорыстия напрочь отделяет его от таких людей, как Юрка, бригадир Саша Зимин, взрывник Гришаков, компрессорщик Симакин, бурильщик Андрей. Подлинную силу и власть человеку дают не деньги, пусть и честно заработанные, а те высшие ценности, которые невозможно заменить или измерить никакими рублями: высота стремлений, доброта, любовь, дружба.

Литература немыслима вне конкретных примет того времени, в которое она создается. Но она неизбежно канет в забытье вместе с уходящими приметами вчерашнего дня, если не обнаружит глубинной, корневой связи с самой сущностью своей эпохи. То, что было лишь мечтой для героев многих «сибирских» и «северных» повестей и рассказов А. Мошковского, давно стало явью. Но мы легко соотносим эти произведения с сегодняшним днем, потому что в них органично сошлись важнейшие черты настоящей художественной прозы: честное, серьезное исследование действительности; писательский идеал, неотъемлемый от народной мечты о справедливости; живое, образное, исполненное гражданской, страстью и простого человеческого участия слово.

Есть у Мошковского очень смелый рассказ «Книга». Про мальчика, который не любил читать, но однажды почувствовал потребность обратиться к литературе, как обращаются к людям, взывая о помощи. Только купленная мальчиком книжка ему не помогла. Ведь в вей описывалась жизнь, где не было «ни забот, ни тревог, ни опасностей» — ничего, что случается с людьми постоянно и из чего, собственно, и складывается жизнь. И мальчик пожалел потраченных зря денег и бросил книжку, как ненужный хлам.

«А где-то в большом городе, — заключает автор, — жил писатель и, быть может, не знал, что эту книгу он написал напрасно, потому что только правда нужна людям — и взрослым, и маленьким».

Я назвал этот рассказ смелым, поскольку автор его должен быть уверен, что его-то книги пишутся не напрасно и их не выбросят за ненадобностью.

Многочисленные переиздания книг А. Мошковского, неоспоримая и стойкая популярность писателя среди ребят и взрослых как в нашей стране, так и за ее рубежами доказывают, что смелость эта оправданна.