Избранные произведения

Примечания

При жизни Рылеева его произведения дважды выходили отдельными изданиями: в 1825 г. вышел его сборник «Думы» и в том же году — поэма «Войнаровский». Однако лишь небольшая часть из написанного Рылеевым увидела свет при его жизни. Большой архив поэта после его ареста 14 декабря 1825 г. оказался частью у Ф. В. Булгарина, частью остался у жены, а частью попал в руки членов Следственного комитета и был позднее тайно присвоен чиновником А. А. Ивановским, у которого и хранился. После 1825 г. отдельные рукописи Рылеева лишь случайно проникали в печать, но публиковались анонимно и с искажениями. С 1856 г. произведения Рылеева стали печататься за границей в нелегальных изданиях. Печатались они, как правило, не с автографов, а со списков, часто очень неточных. В 1861 г. в Лейпциге вышло «Полное собрание сочинений » К. Ф. Рылеева (под редакцией Н. В. Гербеля), которое, разумеется, было далеко не полным и весьма сомнительным в текстологическом отношении. Из рукописей Рылеева, находящихся у разных владельцев в России, отдельные произведения начали публиковаться с 1861 г. Значительные материалы были напечатаны в 70-е годы П. А. Ефремовым в «Русской старине» (преимущественно из архива, находившегося у родных Рылеева) и в 80-е годы — В. Е. Якушкиным в «Вестнике Европы» и других журналах (материалы из собрания А. А. Ивановского). В 1872 г. вышло первое собрание сочинений Рылеева в России: «Сочинения и переписка Кондратия Федоровича Рылеева» (Издание его дочери. Под ред. П. А. Ефремова), СПб., 1872. Это было первое издание, осуществленное на основе рукописей, которыми располагал Ефремов, и впервые как-то прокомментированное. Однако издание 1872 г., повторенное в 1874 г. и послужившее основой для всех последующих изданий произведений Рылеева, было отнюдь не полным. Из большого архива поэта Ефремов многое не включил в свое издание, во-первых, из соображений цензурного характера, а во-вторых, потому, что считал ряд произведений Рылеева неинтересными. Издание содержало и ряд ошибок текстологического характера: неверных прочтений и искажений текста, ошибочных датировок, произвольных заглавий и т. п. Тем не менее, последующие издатели Рылеева (М. Н. Мазаев в 1893 г. и Г. Балицкий в 1906—1907 гг.) с автографамипоэта дела не имели и пользовались уже существующими публикациями его. произведений. [1]

Первое научное издание сочинений Рылеева было осуществлено лишь в советское время. В 1934 г. почти одновременно вышли: «Полное собрание сочинений» (Редакция, вступительная статья и комментарии А. Г. Цейтлина), М.—Л., «Academia» и «Полное собрание стихотворений» (Редакция, предисловие и примечания 10. Г. Оксмана. Вступительная статья В. Гофмана), Л., «Библиотека поэта», Большая серия. Первое из двух изданий, кроме стихотворных произведений, содержало прозаические сочинения Рылеева, его статьи и письма. Что касается стихотворений и поэм, то они полнее нредстазлены, убедительнее прочтены и основательнее прокомментированы в издании «Библиотеки поэта». Ю. Г. Оксман проделал огромную работу по прочтению, датировке и комментированию всех известных ему стихотворных произведений Рылеева. В издании 1934 г. приведены основные варианты всех автографов, прижизненных публикаций, а иногда и списков стихотворений. Установлены даты написания многих произведений, а некоторые традиционные датировки убедительно пересмотрены. В этой же книге дан подробный текстологический и историко-литературный комментарий, к которому и сейчас трудно прибавить что-либо существенное. Однако при всех высоких качествах издания 1934 г., оно теперь нуждается в существенных коррективах. Располагая текстом прижизненной публикации и автографом произведения, Ю. Г. Оксман часто отдавал предпочтение автографу (например, «К Делии», «Волынский» и некоторые юношеские стихотворения). Кроме того, издание 1934 г. теперь уже не может считаться полным, так как в последующее время в архивах было выявлено еще значительное количество автографов Рылеева. Часть из них была опубликована в 1954 г. в № 59 «Литературного наследства». Это, в основном, автографы, которыми располагал В. Е. Якушкин, и ныне находящиеся в ЦГАОР. [2] Несколько автографов обнаружено в ЛБ (это часть собрания бывшей Чертковской библиотеки, автографы которого видел П. А. Ефремов, но которыми уже не располагал Ю. Г. Оксман, так как в 1934 г. местонахождение их было ему неизвестно). Следует отметить, что тексты, напечатанные в «Литературном наследстве», даны без вариантов и не всегда точно. В 1956 г. вышло собрание избранных сочинений Рылеева, адресованное широкому читателю: «Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма» (Вступительная статья В. Г. Базанова. Подготовка текстов и примечания Ю. Г. Оксмана). В это издание вошла часть текстов, опубликованных в ЛН, а в ряде произведений, ранее напечатанных Ю. Г. Оксманом, появились новые строки (поэма «Войнаровский», некоторые из «агитационных песен»), необходимость которых не во всех случаях представляется убедительной.

Настоящее собрание стихотворных произведений Рылеева является наиболее полным, так как к основному корпусу текстов, изданных в 1934 г., здесь прибавлены все тексты, опубликованные в «Литературном наследстве», и некоторые произведения и наброски, никогда не публиковавшиеся ранее (№ 91, 140, 143, 162, 182, 183).

Материал настоящего издания сгруппирован в трех основных частях. Часть I — основное собрание, куда вошли все произведения 1820—1826 гг. 1820 год — важный рубеж в литературной биографии Рылеева, год завершения ученического периода его творчества, когда он бесповоротно встает на путь гражданской поэзии, о начале которого возвестила сатира «К временщику». Внутри части I выделены три раздела, соответствующие основным жанрам рылеевского поэтического творчества: стихотворения, поэмы, драма. В части I помещены, как правило, законченные произведения, либо отрывки, опубликованные самим поэтом. Исключением являются некоторые фрагменты поэмы «Наливайко» и пролог к трагедии «Богдан Хмельницкий», значение которых в литературном наследии Рылеева очень велико. Часть II занимают агитационные песни, написанные поэтом совместно с А. А. Бестужевым, а быть может, и с другими авторами. Часть III составляют следующие традиционные приложения: 1. Ранние стихотворения (1813—1819); 2. Отрывки, наброски, планы; 3. Стихотворения, приписываемые Рылееву. Во втором приложении даются наброски неосуществленных произведений, вплоть до мельчайших фрагментов. Раздел стихотворений, приписываемых Рылееву, значительно отличается от подобных разделов в предыдущих изданиях. В него включены два стихотворения, ранее не печатавшиеся в сборниках Рылеева: «Не вчера ли в хороводе. ..» и эпиграмма «Наш медик Клит...». Три стихотворения («Известно всем давно, что стиходей Арист...», «Не диво, что Вралев так много пишет вздору. ..» и «Завет богов») выведены из основного текста стихотворений Рылеева, где они до сих пор печатались, и помещены в приложении, поскольку принадлежность их Рылееву проблематична. Не вошло в книгу стихотворение «На смерть Чернова», так как последние изыскания литературоведов подтверждают, что оно принадлежит В. К. Кюхельбекеру. [1] Стихотворение «Александру I» включено в приложение, а не в основной текст, как это сделано в издании 1956 г., потому что документальными данными, подтверждающими авторство Рылеева, мы не располагаем. И, наконец, в отдел приписываемых произведений в соответствии с традицией включено четверостишие «Тюрьма мне в честь, не в укоризну...», принадлежность которого поэту еще нуждается в аргументированном обосновании.

В каждом разделе материал по возможности расположен в хронологической последовательности, кроме дум, напечатанных Рылеевым отдельной книгой в 1825 г. В настоящем издании полностью сохранен ее структурный принцип (хронология исторических сюжетов), установленный автором. Думы, законченные Рылеевым, но не опубликованные при его жизни, помещены после тех, которые вошли в сборник 1825 г., но в хронологической последовательности их написания. В настоящем издании Большой серии полнее, чем обычно, представлены другие редакции и варианты автографов и журнальных текстов. Весь этот материал (за исключением важнейших черновых вариантов в набросках, приведенных в разделе «Отрывки, наброски и планы») сосредоточен в специальном разделе «Другие редакции и варианты». За пределами издания остались лишь совсем незначительные, в большинстве своем одностишные варианты.

Произведения Рылеева в настоящем издании печатаются по прижизненным авторским публикациям, а при отсутствии таковых — по беловым или (если нет беловых) черновым автографам. Лишь в тех случаях, когда ни один из названных источников не сохранился, текст приводится по наиболее достоверной посмертной публикации. При наличии нескольких источников текста, т. е. когда возникает проблема выбора, в примечании специально указывается, какой из них положен в основу настоящей публикации, и используется формула: «Печ. по...». Как правило, предпочтение отдается последним авторским редакциям. Особо оговариваются также случаи реконструкции текста, т. е. устранение цензурных искажений и купюр, восстановление не сохранившегося целиком текста из разных источников (контаминация) и т. п. Если подобная реставрация уже имела место в предыдущих изданиях Рылеева, дающих достаточно убедительное решение сложного текстологического вопроса, то в качестве источника текста указывается соответствующее издание.

Датировки произведений Рылеева уточнены, а иногда исправлены на основании автографов и других данных. Даты предположительные отмечаются вопросительным знаком, двойные даты (через тире) означают период, в течение которого стихотворение было написано. Даты в угловых скобках обозначают год, не позднее которого создан тот или. иной текст (в ряде случаев это даты первых прижизненных публикаций). При датировке некоторых дум принято во внимание то обстоятельство, что Рылеев обычно публиковал их в журналах, альманахах или представлял для прочтения в Вольное общество любителей российской словесности почти сразу же после написания. Таким образом, год их первого появления в печати или представления в общество, как правило, является и годом их написания. В некоторых случаях для обоснования датировки приведены даты цензурных разрешений. Стихотворения, датировать которые не удалось, помещены в конце соответствующих разделов без дат.

Примечания имеют единообразную структуру. После порядкового номера каждый раз указывается первая публикация, затем все последующие, если они содержат какие-либо разночтения (часто эти расхождения объясняются разными источниками текста, а нередко элементарными погрешностями, допущенными при публикациии рукописей). Простые перепечатки не указываются вовсе. Затем — в нужных случаях — сообщаются сведения о наличии и местонахождении автографов, данные для датировок и творческой истории произведения, наиболее показательные оценки современников и т. д., а в конце примечаний дается реальный комментарий. Звездочка перед порядковым номером означает, что к этому произведению имеется материал в разделе «Другие редакции и варианты». Так как в этом разделе и в примечаниях применена система отсчета стихов, то для удобства читателя все тексты, содержащие свыше 50 строк, пронумерованы (по десяткам).

Все редакторские конъектуры, а также редакторские заголовки даются в угловых скобках. Квадратными скобками отмечены вычеркнутые в рукописях Рылеева строки и отдельные слова.

Орфография и пунктуация текстов приближены к современным. Сохранены только те индивидуальные и исторические особенности правописания Рылеева, устранение которых могло бы отразиться на произнесении стиха.

Примечания к №№ 73—76 (поэмы), 77, 90, 93—135, 137, 150, 153, 161, 170, 172, 173, 178, 184—187 написаны А. Е. Ходоровым, все остальные — А. В. Архиповой.

А. Архипова

1. Н Зр, 1820, No 10, с. 26. Написано вскоре по приезде Рылеева в Петербург. Подзаг. указывает на один из литературных источников — сатиру М. В. Милонова «К Рубелию» (1810), имеющую подзаг.: «Из Персия». Однако стихотворение Милонова не перевод, а вольное подражание. У римского поэта Персия (34—62) такой сатиры нет. Рылеевские обличения временщика звучали несравненно острей, чем у Милонова, и современники сразу же догадались, что истинный адресат сатиры — граф А. А. Аракчеев (1769—1834). «Мы с жадностью читали эти стихи, — вспоминал декабрист Н. И. Лорер, — и узнавали нашего русского временщика» («Записки Н. И. Лорера», М., 1931, с. 73). Н. А. Бестужев так характеризовал обстановку в России тех лет и впечатление от сатиры Рылеева: «В том положении, в каком была и есть Россия, никто еще не достигал, столь высокой степени силы и власти, как Аракчеев, не имея другого определенного звания, кроме принятого им титула „верного царского слуги“: этот приближенный вельможа под личиной скромности, устраняя всякую власть, один, не зримый никем, без всякой явной должности, в тайне кабинета, вращал всею тягостью дел государственных, и злобная, подозрительная его политика лазутчески вкрадывалась во все отрасли правления ... Где деспотизм управляет, там утеснение — закон: малые угнетаются средними, средние большими, сии еще высшими; но над теми и другими притеснителями, равно как и над притесненными, была одна гроза: временщик ... Все государство трепетало под железною рукою любимца-правителя. Никто не смел жаловаться: едва возникал малейший ропот — и навечно исчезал в пустынях Сибири или в смрадных склепах крепостей. В таком положении была Россия, когда Рылеев громко и всенародно вызвал временщика на суд истины; когда назвал его деяния, определил им цену и смело предал проклятию потомства слепую или умышленную покорность вельможи для подавления отечества. Нельзя представить изумления, ужаса, даже можно сказать оцепенения, каким поражены были жители столицы при сих неслыханных звуках правды и укоризны, при сей борьбе младенца с великаном. Все думали, что кары грянут, истребят и дерзновенного поэта, и тех, которые внимали ему; но изображение было слишком верно, очень близко, чтобы обиженному вельможе осмелиться узнать себя в сатире. Он постыдился признаться явно, туча пронеслась мимо; оковы оцепенения пали, мало-помалу расторглись, и глухой шепот одобрения был наградою юного правдивого стихотворца. Это был первый удар, нанесенный Рылеевым самовластию ... С этого стихотворения началось политическое поприще Рылеева. Пылкость юношеской души, порыв благородного негодования и меткие удары сатиры, безбоязненно нанесенные такому сопернику, обратили общее внимание». (Н. Бестужев, Воспоминания о Рылееве. — «Воспоминания Бестужевых», М.—Л., 1951, с. 11—12). А один из издателей Н Зр, Г. П. Кругликов, впоследствии вспоминал, что журналу угрожало мщение Аракчеева и только заступничество кн. А. Н. Голицына, министра народного просвещения, спасло журнал (см. «Петербургскую газету», 1871, 9 марта). См. также вступ. статью, с. 9. Кимвальный звук. Кимвал — музыкальный инструмент, употреблявшийся древними иудеями при богослужении. Сеян Люций Элиус (ум. 31 г.) — префект (начальник) преторианской (императорской) гвардии, возвысившийся в правление римского императора Тиберия; став всесильным временщиком, Сеян составил заговор против Тиберия, но был разоблачен, арестован и задушен. И в Цицероне мной не консул — сам он чтим за то, что им спасен от Катилины Рим. Римский политический деятель, писатель и оратор Марк Туллий Цицерон (106—43 до н. э.) раскрыл в 63 г. до н. э. заговор, организованный Люцием Сергием Каталиной (108—62 до н. э.) против Римской республики. В результате заговорщики были казнены, а Каталина погиб. Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! Римские политические деятели, защитники республики Гай Лонгин Кассий (I в. до н. э.) и Марк Юний Брут (85—42 до н. э.) — организаторы республиканского заговора против диктатуры Цезаря, приведшего к его убийству. Катон Марк Порций (95-—46 до н. э.) — народный трибун, глава республиканской партии, боровшейся против Цезаря. Не желая пережить падение республики, покончил самоубийством. Селения лишил их прежней красоты. Намек на так называемые военные поселения, учрежденные по проекту Аракчеева, где солдаты чувствовали себя как в тюрьме, поскольку вся их жизнь была строжайше регламентирована. Народ тиранствами ужасен разъяренный! В этом стихе, содержащем угрозу местью восставшего народа, выражено принципиальное отличие революционной сатиры Рылеева от просветительской сатиры Милонова, заканчивающейся таким приговором Рубелию:

(«Поэты-сатирики конца XVIII — начала XIX в.», «Б-ка поэта», (Б. с), Л., 1959, с. 482).

10. Н Зр, 1821, N° 2, с. 147. Аквилон (римск. миф.) — олицетворение северо-восточного холодного ветра. Крон (Кронос) (греч. миф.) — божество времени.

15. PC, 1871, № 1, с. 66, в составе письма Рылеева к Ф. В. Булгарину от 20 июня 1821 г. из Острогожска в Петербург, по автографу ПД.

17—18. PC, 1871, № 1, с. 68, в письме Рылеева к Ф. В. Булгарину из села Подгорного Острогожского уезда в Петербург от 8 августа 1821 г., по автографу Г1Д. Рылеев пишет: «Скоро должен я буду оставить мое тихое, безмятежное уединение, дабы опять явиться в Северную Пальмиру. Холод обдает меня, когда я вспомню, что, кроме множества разных забот, меня ожидают в оной мучительные крючкотворства неугомонного и ненасытного рода приказных ...» Далее следуют стихи («Когда от русского меча...» и т. д.). Второму стихотворному тексту предшествуют такие строки: «Ты, любезный друг, на себе испытал бессовестную алчность их в Петербурге; но в столицах приказные некоторым образом еще сносны... В столицах берут только с того, кто имеет дело, здесь со всех... Предводители, судьи, заседатели, секретари и даже копиисты имеют постоянные доходы от своего грабежа; а исправники...»

26. PC, 1870, № 7, с. 88, с редакционным загл. «Послание Кондратия Федоровича Рылеева к А. А. Бестужеву по поводу поездки А. Бестужева в Кронштадт», с датой. В PC стихотворение Рылеева напечатано, как сказано там, «со списка, собственной руки его друга, Михаила Александровича Бестужева». Сделавшись жрецом Фемиды. Фемида (греч. миф.) — богиня правосудия. Рылеев говорит здесь о своей службе в Петербургской палате уголовного суда, о своих столкновениях с чиновниками, нарушающими законы (ср. примеч. 17—18 и вступ. статью, с. 10). Аониды (греч. миф.) — музы, которые именовались так по месту их культа в Аоиии (древнее название Беотии). Драгун ты хоть куда лихой. А. А. Бестужев служил в 1822 г. в лейб-гвардии драгунском полку. Мейеровой глазки. Имеется в виду жена или родственница кронштадтского таможенного чиновника Мейера, в доме которого бывал А. А. Бестужев. Пафосских... проказ — любовных увлечений; Пафос — город на о. Кипре, где находился посвященный богине любви Афродите храм и где более всего был распространен ее культ. Один пигмей литературный — по-видимому, П. А. Катенин (1792—1853), с которым как раз в 1822 г. полемизировал А. А. Бестужев по поводу книги Н. И. Греча «Опыт краткой истории русской литературы».

31. ПЗ II, с. 27, по списку ранней редакции. Печ. по PC, 1871, № И, с. 562, публикация П. А. Ефремова по не дошедшему до нас автографу. Отрывок чернового автографа ранней редакции — на обороте черновика письма к Ф. В. Булгарину от 7 сентября 1823 г. —- ЛБ. Частично (ст. 1—20) этот автограф опубликован П. И. Бартеневым в сб. «XIX век», кн. 1, М., 1872, с. 367, полностью — Ефремовым (Соч. и П, с. 249). Предназначалось для ПЗ 1824, но не было пропущено цензурой. Рылеев распространял оду среди членов тайного общества. См. показания на следствии декабриста А. П. Беляева (ЛН, с. 212) и самого Рылеева (БД, т. 1, с. 176). Посвящено графу Николаю Семеновичу Мордвинову (1754—1845), адмиралу, председателю департамента гражданских и духовных дел Государственного совета, не скрывавшему своего оппозиционного отношения к политике Александра I. Личность Мордвинова привлекала многих декабристов и независимо настроенной интеллигенции. О внимании к Мордвинову среди членов Вольного общества, почетным членом которого он был, см.: «Ученая республика», с. 322—323. Кроме оды Рылеева, известны были ода П. А. Плетнева «Долг гражданина», посвященная Мордвинову, и его же статья «Разбор оды Петрова H. С. Мордвинову, писанной 1796 года». Ода Плетнева, как и ода Рылеева, не была пропущена цензурой, а статья его, прочитанная на заседании Вольного общества 3 марта 1824 г. («Ученая республика», с. 432), появилась в «Соревнователе», 1824, № 3, с. 265—284. Об изображении Мордвинова в ряде стихотворных произведений (В. Петрова, П. А. Плетнева, Пушкина, Баратынского и Рылеева) см.: Ю. Стенник, Стихотворение А. С. Пушкина «Мордвинову». — «Русская литература», 1965, № 3, с. 172. Декабристы возлагали на Мордвинова большие надежды и намечали ввести его в будущее Временное правительство. Личное знакомство Рылеева с Мордвиновым состоялось уже после написания оды. На следствии Рылеев показывал: «Г-на Мордвинова узнал я по собственному его желанию, и был у него с Ф. Н. Глинкою. Поводом сего была ода, мною написанная, в коей я об нем упоминал. Через несколько времени он предложил мне место в Американской компании, правителя канцелярии, которое я получил. .. После того имел с ним сношения по делам компании и виделся у него по утрам, когда было нужно» (ВД, т. 1, с. 155). Через Рылеева распространялись среди членов тайного общества непечатные «мнения» Мордвинова, т. е. его записки по экономическим вопросам, его проекты реорганизации государственного аппарата, некоторые из которых докладывал он в Государственном совете (см.: ВД, т. 1, с. 342 и ВД, т. 2, с. 127). Позднее, перейдя на республиканские позиции, Рылеев не возлагал уже на аристократа Мордвинова больших надежд (см. показания Каховского — ВД, т. 1, с. 375). Не ты ль прославила Катонов — см. ниже. Катилина — см. примеч. 1. Аристиды — здесь: мужественные и справедливые государственные деятели. Аристид (540—467 до н.э.) — афинский политический деятель и полководец; изображался историками как образец справедливого государственного деятеля. Ареопаг — верховный суд в древних Афинах. И Панин наш и Долгорукой — либерально-дворянские государственные деятели; с точки зрения Рылеева — политические предшественники Мордвинова. Н. И. Панин (1718—1783) в первые годы царствования Екатерины II возглавлял коллегию иностранных дел; автор проекта аристократической конституции, которую Екатерина не подписала; был в опале и оппозиции. Я. Ф. Долгорукий (1659— 1720) — сподвижник Петра I, полководец и государственный деятель; проявил себя как смелый и неподкупный человек; Рылеев намекает на один из громких эпизодов служебной биографии Долгорукого («Дерзал оспаривать Петра»): однажды он порвал подписанное царем постановление Сената, считая его несправедливым. См. о нем также примеч. 71. И Брутов двух и двух Катонов. Люций Юний Брут (VI—V вв. до н. э.) — по римскому историческому преданию, организатор восстания против царя Тарквиния Гордого, приведшего к установлению в древнем Риме республики. Марк Юний Брут — см. примеч. 1. Катон Старший Марк Порций (234—149 до н. э.) — римский государственный деятель и писатель, непримиримый враг Карфагена, защитник древних римских нравов. Его правнук — Катон Младший (см. о нем примеч. 1).

33. PC, 187-1, № И, с. 568. Автограф ПД — на обороте листа с текстом стихотворения № 41. Написано на смерть сына Рылеева, Александра, скончавшегося 6 сентября 1824 г. H. М. Рылеева писала мужу в Петропавловскую крепость 26 мая 1826 г.: «Мой друг, я заказала Сашеньке памятник и кругом решетку. Стишки твои нашла, которые ты ему написал, будут надписаны ему» (Соч. и П, с. 288).

35. ПЗ II, с. 26, под загл. «Гражданин», среди других неопубликованных стихотворений Рылеева, с искажениями в ст. 9 и 20 и без ст. 13—16; ПЗ VI, с. 21, в составе «Воспоминаний о Кондратии Федоровиче Рылееве» Н. А. Бестужева, без загл., с разночтениями в ст. 9, 13 и 14; ПСС, с. ПО, под загл. «Гражданин», отсутствующим в автографе ПД; Изд. 1956, с. 62, по автографу ПД. В ЛН, с. 92 приведен список, принадлежавший М. А. Бестужеву, под загл. «К молодому русскому поколению». Н. А. Бестужев утверждал, что эта «пиэса» написана «в последнее время», т. е. в 1825 г. («Воспоминания Бестужевых», М.—Л., 1951, с. 28), а Е. И. Якушкин приводит свидетельство И. И. Пущина, что стихи эти «написаны в декабре 1825 г.» (сб. «Девятнадцатый век», кн. 1, М., 1872, с. 354). Скорее всего декабрь 1825 г. — дата белового автографа ПД, принадлежавшего Пущину, а не время написания, так как в августе 1824 г. Рылеев отдал список стихотворения вместе с песней «Ах, тошно мне...» М. И. Муравьеву-Апостолу, уезжавшему из Петербурга на юг (ВД, т. 1, с. 176). Было одним из самых распространенных нелегальных произведений Рылеева как при его жизни, так и среди последующих поколений русских революционеров. Ст. 2 в измененном виде использован В. И. Лениным в работе «Что делать?» (см.: Ленин, Поли, собр. соч., т. 6, с. 127). Брут — см. примеч. 1. Риего — Рафаэль Риэго-и-Нуньес (1785—1823), вождь радикального крыла испанской революции 1820 г.; был казнен после ее поражения.

* 36. ПЗ 1825, с. 115; ЛН, с. 123, по автографу ЦГАОР. Имеющаяся в автографе и не вошедшая в печатный текст строфа носит более выраженный гражданский оттенок. Однако исключение ее из текста ПЗ 1825 вызвано скорее всего не цензурными, а художественными соображениями. В списке, сделанном рукою А. А. Бестужева (ЦГАОР), эта строфа отсутствует. Датируется 1824 г., так как стилистически и ритмически «Стансы» чрезвычайно близки монологу Иоанны («Ах, почто за меч воинственный Я мой посох отдала...») из «Орлеанской девы» Шиллера в переводе Жуковского. Отрывок из пьесы с этим монологом был напечатан в ПЗ 1824, с. 18—19, а вся трагедия в том же 1824 г. вышла отдельным изданием. Стихотворение было воспринято критикой как типичная «унылая» элегия. Критик Д. P. К. (Н. И. Греч) отнес «Стансы» «к тому роду поэзии, которую г. Кюхельбекер весьма удачно обозначил в 3-й части «Мнемозины» под именем тоски о погибшей молодости» (СО, 1825, № 10, с. 197). Греч имел в виду статью В. К. Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической в последнее десятилетие», напечатанную не в 3-й, а во 2-й ч. альм. «Мнемозина» (М., 1824, с. 29—44).

39—40. «Русское слово», 1861, № 4, с. 42 и 50; Соч. и П, с. 202; ПСС, с. 299, по автографу ПД. Автограф на одном листе с № 41, подпись: К. — в. Об адресате элегий см. примеч. 37. Первая из них близка к пушкинской элегии «Я пережил мои желанья...» (см. ПССоч, с. 631). Ранние наброски второй элегии в ЦГАОР показывают, что все три стихотворения (39—41) тесно связаны своими мотивами.

* 41. Б зап, 1861, N° 18, с. 582, в качестве примеч. к опубликованным там же стихотворениям: «Мне тошно здесь, как на чужбине...» и «О милый друг! Как внятен голос твой...»; PC, 1872, № 1, с. 66, с неверной датой: «1822», публикация П. А. Ефремова; ПСС, с. 300. но автографу ПД. Автограф на одном листе с текстами стихотворений 39—40. Черновой автограф — ПД, на обороте листа с автографом стихотворения 33, написанном осенью 1824 г. Первые три строфы стихотворения в несколько измененном виде были использованы Рылеевым в следующей элегии (№ 42). Обращено, по-видимому, к Теофанни Станиславовне К. (см. примеч. 37).

* 42. BE, 1888, № 12, с. 590; ПССоч., с. 239, две последние строфы как самостоятельное стихотворение; ПСС, с. 103, по черновому автографу ПД. Первоначально в автографе стихотворение начиналось с строфы 3, ст. 1—8 приписаны на полях. См. примеч. 41. О связи этого стихотворения с циклом любовных элегий 1824—1825 г. см. во вступ. статье, с. 42—43.

* 43. «Северная пчела», 1825, 12 мая, подпись: Р. Черновой автограф — ПД. Обращено к В. Н. Столыпиной (1796—1834), дочери адмирала H. С. Мордвинова (см. о нем примеч. 31), и написано в связи со смертью ее мужа, сенатора Аркадия Алексеевича Столыпина (1778—1825), скончавшегося 5 мая. Столыпин отличался оппозиционными настроениями. Декабристы считали его своим союзником и рассчитывали на его поддержку, хотя он не был членом тайного общества. Н. А. Бестужев показал на следствии: «Покойный сенатор А. А. Столыпин одобрял общество и потому верно бы действовал в нынешних обстоятельствах вместе с ним» (ВД, т. 2, с. 68). А декабрист В. И. Штейнгель также отметил, что «Рылеев не однажды вспоминал об обер-прокуроре Столыпине. „Вот был человек, — говорил он, — как жаль, что умер“!» (показание от 9 февраля 1826 г.— ЛН, с. 234).

44. PC, 1871, № 1, с. 94; ПСС, с. 106, по автографу ПД. Поводом к написанию стихотворения послужил строгий отзыв Пушкина о «Думах» Рылеева, переданный последнему А. А. Дельвигом (см. письмо Рылеева Пушкину от 12 мая 1825 г. — ПССоч., с. 494), а затем повторенный Пушкиным в письме Рылееву, во второй половине мая 1825 г. (Пушкин, т. 13, с. 175). Об отношении Пушкина к «Думам» см. во вступ. статье, с. 18—19.

193. ПЗ VI, с. 62, в составе воспоминаний декабриста H. Р. Цебрикова. Четверостишию предшествуют следующие строки: «Раз мне принесли обед... Я принялся рассматривать оловянные тарелки, и на одной из них нашел на обороте очень четко написанные гвоздем последние стихи Рылеева...» («Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ», М.—Л., 1931, с. 255). Однако, находясь в крепости, Рылеев вряд ли мог написать подобные стихи. Все творчество его 1826 г. проникнуто иными настроениями (см. примеч. 45—47). Ю. Г. Оксман (см. ПСС, с. 548—549) предположил, что стихи эти могли быть написаны ранее, но всплыть в памяти самого Рылеева или его друзей. Не полагаясь полностью на свидетельство Цебрикова, печатаем надпись на крепостной тарелке в разделе приписываемых Рылееву стихотворений.

48. Н лит, 1822, № 11, с. 171. В предисловии к «Думам» Рылеев писал, что «пиеса» эта «не должна бы войти в собрание», — так как это «историческая песня», а не дума, указывал он, очевидно имея в виду отсутствие в стихотворении драматического элемента. Историческая основа думы — летописный рассказ о нападении Олега на Константинополь в 907 г. в передаче Карамзина («История Государства Российского», т. 1, гл. 5). Текст думы очень близок изложению Карамзина. Евксин (Понт Евксинский) — греческое название Черного моря. И пред Леоновой столицей — перед Константинополем, где тогда правил император Леон или Лев VI (886—912). Потомки Брута и Камилла. Византия образовалась после разделения Римской Империи на Западную и Восточную; это и дало основание считать римлян предками византийцев. Брут — см. примеч. 1. Камилл (V— IV вв. до н. э.) — римский полководец, глава аристократической партии, известный своими военными и гражданскими доблестями. Прибил свой щит с гербом России. На историческую ошибку Рылеева в этом стихе неоднократно указывал Пушкин. В мае 1825 г. он писал ему: «Ты напрасно не поправил в Олеге «герба России». Древний герб, святой Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III, не прежде. Летописец просто говорит: „Таже повеси щит свой на вратех на показание победы“» (Пушкин, т. 13, с. 176). В своей «Песни о вещем Олеге» (1822) Пушкин, в соответствии с летописным источником, написал: «Твой щит на вратах Цареграда», а позднее сделал примеч. к этому ст.: «Но не с гербом России, как некто сказал, во-первых потому, что во время Олега Россия не имела еще герба. Наш Двуглавый орел есть герб Римской империи и знаменует разделение ее на Западную и Восточную. У нас же он ничего не значит» (Пушкин, т. 2, с. 741).

59. «Русский инвалид», 1822, 17 января, с. 55, без посвящения, с примеч. издателя: «Сочинение молодого поэта, еще мало известного, но который скоро станет рядом с старыми и славными. В(оейков)»; «Соревнователь», 1822, № 4, с. 100, без посвящения. Дума «Смерть Ермака» была представлена в Вольное общество 28 ноября 1821 г. (см.: «Ученая республика», с. 407). Историческая основа думы — рассказ о гибели Ермака в передаче H. М. Карамзина («История Государства Российского», т. 9, гл. 6). Широко распространившаяся позднее в стихотворных сборниках и устной передаче, дума стала народной песней. Муханов Павел Александрович (1798—1871) — декабрист, историк; Рылеев доверил ему надзор за изданием «Дум».

60. ПЗ 1823, с. 176 (ценз. разр. 30 октября 1822), с подзаг. «Дума». Историческая основа думы — материалы, приведенные Карамзиным (в «Истории Государства Российского», т. 10, гл. 2), но положительная в целом трактовка царя Бориса восходит, как полагает Ю. Г. Оксман, ссылаясь на «Записки о моей жизни» Н. И. Греча (см.: ПСС, с. 420), к «Сокращенной библиотеке в пользу господам воспитанникам первого кадетского корпуса» П. С. Железникова (СПб., 1804), принятой в качестве учебника истории в кадетском корпусе, где учился Рылеев. Осмысление Рылеевым личности Бориса Годунова предвосхищало в какой-то степени образ этого царя, созданный Пушкиным.

62. ПЗ 1823, с. 370 (ценз. разр. 30 ноября 1822), с подзаг. «Дума». Историческая основа думы — костромское предание об Иване Сусанине, введенное в литературу Афанасием Щекатовым в «Словаре географическом Российского государства» (М., 1807), и затем изложенное С. Глинкой в учебнике «Русская история в пользу воспитания», ч. 6, М., 1818, с. 11. Подвиг Ивана Сусанина нашел широкое отражение в литературе и искусстве (например, опера кн. А. А. Шаховского и К. А. Кавоса «Иван Сусанин» (1815), одноименная опера М. И. Глинки на либретто бар. Е. Ф. Розена (1836). Дума Рылеева оказала воздействие на оперу Глинки. Художественные достоинства думы были отмечены Пушкиным в письме к ее автору от мая 1825 г. Он исключил ее из общего числа неудачных, с его точки зрения, произведений и назвал «первою думой, по коей начал... подозревать» в Рылееве «истинный талант» (Пушкин, т. 13, с. 175). Интерпретация Рылеевым подвига Ивана Сусанина предвосхитила позднейшие оценки этого факта как в либеральной (Н. И. Костомаров), так и в революционно- демократической (Н. А. Добролюбов) и народнической литературе. Дума Рылеева была широко популярным произведением в прогрессивных кругах русского общества. Вспоминая о детских годах А. И. Ульянова, его сестра А. И. Ульянова-Елизарова пишет: «У нас было в обычае готовить отцу и матери какие-нибудь сюрпризы к именинам и праздникам. И вот я помню, что к одному из таких случаев Саша заучил по своему выбору «Ивана Сусанина» Рылеева и, мало любивший декламировать, читал с большой силой выражения слова жертвы того времени за благо отчизны, как он понимал тогда это». Далее, приведя строфы 16—17 думы, Аг И. Ульянова-Елизарова продолжает: «Не больше восьми лет было тогда Саше, — это было еще до поступления его в гимназию, и характерно, с какой недетской серьезностью читал он это далеко не детское стихотворение» (сб. «А. И. Ульянов и дело 1 марта 1887 г.», М.—Л., 1927, с. 39—40). Сарматы — см. примеч. 61.

* 68. СО, 1822, № 47, с. 31, с подзаг. «Дума». Автограф ранней редакции — ПД. Черновой набросок строфы, вошедший в раннюю редакцию думы, формулирующий декабристское представление об идеальном гражданском поэте, был написан от первого лица. В ранней редакции строки, соответствующие строфам 8—12 окончательного текста, звучали гораздо острей, но затем они были изъяты из стихотворения не только в силу цензурных условий, а, как полагает Ю. Г. Оксман, и потому, что не соответствовали «всем подлинным социально-политическим установкам поэтики Державина» (см.: ПСС, с. 436). Представлено в Вольное общество 6 ноября 1822 г. (см.: «Ученая республика», с. 422). Первоначальное обращение Рылеева к образу Державина — в наброске «Вечернею порою...» (№ 149). Гнедич — см. примеч. 24. Над Хутынским монастырем. Хутынский Варламиев Спасо-Преображенский мужской монастырь находился на реке Волхов, недалеко от Новгорода. Основан в 1192 г. В 1816 г. в нем был погребен Державин. Сейчас прах Державина перенесен в новгородский кремль.

73. Войнаровский (стр. 113). — Впервые полностью — отдельным изданием (М., 1825), с цензурными купюрами и изменениями, с предисловием и подстрочными примечаниями, в которых была дана негативная оценка реально-исторического Мазепы как изменника и злодея в противовес поэтически изображенному Мазепе. Отрывки — «Соревнователь просвещения и благотворения», 1824, № 3; «Сын отечества», 1824, № 3; «Полярная звезда на 1824 г.». Написано в 1823—1824 гг.: на заседаниях Вольного общества любителей российской словесности 22 мая 1823 г. Рылеев читал начало поэмы, 7 января 1824 г. — последнюю часть.

Современниками поэма была принята хорошо (см. отклики в «Соревнователе просвещения и благотворения», 1825, № 4; «Северной пчеле», 1825, 14 марта; «Библиографических листках», 1825, № 13). Впрочем, были и решительно отрицательные мнения: «Все это копии с разных Бейроновых вещей, в стихах по новому покрою; всего чуднее для меня мысль представить подлеца и плута Мазепу каким-то новым Катоном» (П. А. Катенин. Письмо Н. А. Бахтину, 26 апреля 1825 г.). Пушкин, получив от Рылеева экземпляр поэмы, сделал на полях ряд замечаний. «Прибавлю одно, — писал он Рылееву во второй половине мая 1825 г., — везде, где я ничего не сказал, должно подразумевать похвалу, знаки восклицания, прекрасно и проч. Полагая, что хорошее писано тобою с умыслу, не счел я за нужное отмечать его для тебя». В письме П. А. Вяземскому и Л. С. Пушкину (25 мая — середина июня 1825 г.) Пушкин, сопоставляя «Войнаровского» с «Чернецом», говорил, что поэма Козлова, «конечно, полна чувства и умнее «Войнаровского», но в Рылееве есть более замашки или размашки в слоге. У него есть какой-то там палач с засученными рукавами, за которого я бы дорого дал» (имеется в виду строка: «Вот засучил он рукава» из второй части поэмы). О совпадениях с поэмами Байрона «Паризина», «Мазепа», «Гяур», «Корсар» см.: В. И. Маслов. Литературная деятельность К. Ф. Рылеева. Киев, 1912, с. 280—287.

Рылеев переосмысливает любовную коллизию, свойственную байронической поэме: встреча Войнаровского с «естественной» девой не приводит к трагической развязке (ср. с «Кавказским пленником», «Цыганами» Пушкина, «Эдой» Баратынского): «казачка» следует за Войнаровским в ссылку (ср. с аналогичным поступком героини Козлова — Наталии Долгорукой; см. прим, на с. 552 наст. изд.). Рылеев предельно конкретизирует и прошлое героя, в котором нет свойственной байроническому герою таинственности. Впрочем, таинственность передается другому герою — Мазепе (на изображение Рылеевым Мазепы, видимо, воздействовала поэма Байрона «Мазепа», 1819).

Стр. 113. Эпиграф взят из «Божественной комедии» Данте («Ад», песнь V). И. И. Козлов в поэме «Княгиня Наталья Борисовна Долгорукова» использовал в качестве эпиграфа те же строки из Данте. Бестужев Александр Александрович (1797—1837) — член Северного общества декабристов, друг Рылеева, участник восстания на Сенатской площади, поэт, прозаик, критик, в 1830-е гг. печатался под псевдонимом Марлинский; в 1823—1825 гг. издавал совместно с Рылеевым альманах «Полярная звезда». Ты, не увидишь в них искусства… Я не Поэт, а Гражданин. — Это программное утверждение Рылеева связано с его установкой в 1820—1825 гг. на создание политической поэзии («К временщику», «Гражданское мужество», «Думы», «Наливайко»). «Безыскусные» стихи гражданина, нацеливающего своего читателя на борьбу «за угнетенную свободу человека» («Я ль буду в роковое время позорить гражданина сан…»), противопоставляются Рылеевым искусству «звуков сладких», политическая поэзия — интимной лирике. Однако «каноны» байронической поэмы, с одной стороны, а с другой — прочное усвоение Рылеевым художественных принципов русской «унылой» элегии 1810-х гг. способствовали своеобразной элегизации характера рылеевского героя-гражданина (характерно, что слова «унылый» и «уныло» — основные в описании внешности и внутреннего состояния Войнаровского; о воздействии элегической поэтики на русскую романтическую поэму см.: Ю. В. Манн. Поэтика русского романтизма. М., 1976, с. 142—150).

Стр. 114. Жизнеописание Мазепы и Жизнеописание Войнаровского, написанные А. О. Корниловичем и А. А. Бестужевым в качестве своеобразных предисловий к поэме, создают необходимую для восприятия поэмы дистанцию между реально-историческим поведением людей, о которых идет речь у Рылеева, и их поэтической интерпретацией в тексте поэмы. Мазепа и Войнаровский у Рылеева предстают вопреки исторической истине пылкими борцами за освобождение своей родины. Рылеев сознательно шел на искажение фактов: ему необходимо было создать в соответствии с декабристской политической концепцией характер героев, подлинных граждан, противостоящих порабощению родной страны и объявляющих «борьбу свободы с самовластьем» (так будет формулировать в поэме свою позицию Мазепа).

Стр. 116. Корнилович Александр Осипович (1800—1834) — член Южного общества декабристов, участник восстания на Сенатской площади, историк, автор трудов по истории Петра I, Отечественной войны 1812 г. и др. Универсалы — грамоты украинских гетманов.

Стр. 123. Погасло дневное светило. — Цитата из элегии Пушкина, начинающейся этими словами (1820).

Стр. 124. Стран европейских просвещенье // В лесах сибирских встретил он. — Ср. с «Жизнеописанием Войнаровского»: «Миллер… видел его в Якутске, но уже одичавшего и почти забывшего иностранные языки и светское обхождение».

Стр. 128. Серпян — одежда, сшитая из бумажной материи редкого плетения.

Стр. 129. Батурин — резиденция украинских гетманов.

Стр. 136. Бендеры — молдавский город, находившийся под управлением турок.

Стр. 142. Чтить Брута с детства я привык. — Марк Юний Брут был организатором заговора (44 г. до н. э.) против стремившегося к единовластию Юлия Цезаря. Брут служил для декабристов примером тираноборца. В политических стихах самого Рылеева Брут не раз вспоминался («К временщику», «Гражданское мужество», «Я ль буду в роковое время…»).

* 74. Отрывки: «Киев», «Смерть Чигиринского старосты» и «Исповедь Наливайки» (с предисловием) — ПЗ 1825, с. 185, 30, 370, остальные — BE, 1888, № 12, с. 582 (публикация П. А. Ефремова); ПСС, с. 242. Печ. по Изд. 1956 г., с. 208. В ПЗ «Исповедь Наливайки» предваряется следующим пояснением: «Буйство и утеснения поляков на Украйне переполнили меру терпения козацкого. Мститель их Наливайко, убив Чигиринского старосту, решается освободить отечество от ляхов, поправших святость договоров презрением к правам Козаков и чистоту веры мучительским введением Унии. Перед исполнением сего важного предприятия он, как благоговейный сын церкви, очищает душу постом и отдает исповедь печерскому схимнику». Назначение этого введения — отвести современные поэту ассоциации, замаскировать истинный смысл отрывка, его революционный пафос. В ПД хранятся 33 наброска (черновых и беловых) тринадцати больших отрывков из поэмы (в том числе и опубликованных в ПЗ) и 5 набросков — заготовок к ней, от 2 до 4 строк каждый. Три черновых автографа отрывков из «Наливайки» — ЦГАОР (опубликованы в ЛН, с. 26—28). Кроме стихотворных отрывков в ПД хранится план поэмы, на основании которого в ПСС, Изд. 1956 и в настоящем изд. устанавливается порядок расположения отрывков. План этот таков: «Сельская картина. Нравы малороссиян. Киев. Чувства Наливайки. Картина Украйны. Униаты. Евреи. Поляки. Притеснения и жестокости поляков. Смерть Косинского. Смерть старосты. Восстание народа. (Сражение). Наливайко гетман. Новые жестокости поляков. Поход. Сражение. Тризна. Мир. Лобода и Наливайко в Варшаве. Казнь их. Эпилог. Церковь. Пещеры. Поход Козаков. Молитва Наливайки. Наливайко в темнице. Он может и не хочет бежать».

Время работы над поэмой, примерно определяемое по ее черновикам и письмам автора, — конец 1824 и начало 1825 гг. Толчком для создания «Наливайки», как и «Войнаровского», послужил выход в 1822 г. «Истории Малой России» Д. Н. Бантыша-Каменского. Кроме того, Рылеев был знаком и с неопубликованной в то время рукописью «Истории русов, или Малой России» (см.: Маслов, с. 97—98). Стремление найти для поэмы героя, посвятившего жизнь борьбе за народную волю, побудило Рылеева искать его в среде деятелей украинского национально-освободительного движения XVI—XVII вв. Черновики «Наливайки» показывают, что герой этот был выбран не сразу. В одном из них, впоследствии частично использованном для «Палея», мы встречаем имя Сагайдачного, гетмана Украины начала XVII в., прославившегося успешными походами против татар и проводившего политику тесного союза с панской Польшей; в другом — имя Хмельницкого (к этой фигуре поэт неоднократно обращался на протяжении своего творчества). Не оставляя замысла произведения о Хмельницком, Рылеев обращается к деятелю истории Украины более раннего периода — Северину Наливайке, возглавившему в 1594—1596 годах крупнейшее казацкое восстание, поддержанное крестьянами, против польских магнатов. Восстание это охватило не только обширные украинские области, но и часть Белоруссии. Повстанцы взяли несколько больших городов, и лишь после того, как король двинул против них почти все свое войско, вынуждены были отступить и попытаться уйти в пределы русского государства. Окруженные превосходящими силами поляков, после длительной осады войска Наливайки были разбиты, а сам он в 1597 г. казнен в Варшаве. Герой — вождь казацкой вольницы, предводитель народных масс — принципиально новое явление в творчестве Рылеева. Появление отрывков из «Наливайки», как и публикация предыдущей поэмы Рылеева, тотчас вызвало отклики современников. П. А. Вяземский в «Московском телеграфе» (1825, № 8, с. 328) отмечал «сильные мысли и правильные, чистые стихи» поэмы. В помещенной в СО (1825, № 10, с. 197—198) рецензии за подписью: Д. Р. К. (псевдоним Н. И. Греча) говорится: «В описании «Смерти Чигиринского старосты» находятся такие подробности единоборства, такая быстрота в рассказе, такая пылкость в движении, что это место бесспорно могло бы украсить лучшую из эпических поэм. Описание Киева можно назвать историческою панорамою местности. Поэт в тесных рамках представил все прежнее его величие, всю красоту и богатство древнего русского града и все его уничижение под игом чуждых властителей. Но самая цветистая ветвь в стяжанном автохром венце есть «Исповедь Наливайки». Здесь видишь отпечаток души великой, непреклонной, воспламененной любовью к родине». Общий вывод рецензента: «Должно заметить, что слог г. Рылеева, с некоторого времени, принял необыкновенную гладкость, которая, в соединении с отличительными качествами слога его, т. е. простотою рассказа, пламенными порывами чувства и быстротою действия, образует стихосложение чрезвычайно приятное для слуха, оригинальное и ему одному свойственное». Более сложным было отношение к «Наливайке» Пушкина, высоко оценившего «Смерть Чигиринского старосты», но очень сдержанно подошедшего к «Исповеди...» (о переписке по этому поводу между Пушкиным и Рылеевым см. во вступ. статье, с. 30). Революционная патетика «Исповеди Наливайки» поразила современников. Довольно своеобразное отражение нашел этот факт в том, что В. И. Штейнгель, будучи уже арестованным по делу декабристов, выразил свое удивление по поводу пропуска этого отрывка в печать («Из писем и показаний декабристов», СПб., 1906, с. 67), а Д. И. Завалишин показал в следственной комиссии, что выход «Исповеди...» в свет убедил его в силе и влиянии тайного общества, в участии в нем «важных особ» (ВД, т. 3, с. 246). Цензор А. С. Бируков, от которого после этих показаний потребовали объяснений за пропуск в печать «Исповеди Наливайки», оправдывался вышеприведенным предисловием. «Я не предполагал,— писал он, — ни в сочинителе ее («Исповеди...»), ни в ней самой никаких чувствований буйной свободы безначалия... Из сего вступления видно, что сочинение сие есть историко-романтическое... Наливайко не представляется в оном возмутителем народа против законной власти, но защитником ее прав...» (комментарий к ПСС, с. 467—468). Однако то, чего не заметил цензор, прекрасно увидело не одно поколение читателей. Об огромном воздействии на них «Исповеди Наливайки» писал в письме к Рылееву украинский общественный деятель Н. А. Маркевич (PC, 1888, № 12, с. 599). Представитель украинского общественного движения более позднего этапа М. П. Драгоманов вспоминал, что в 1850-е годы «Исповедь Наливайки», как и «Войнаровский», переписывалась в потаенные тетрадки и заучивалась наизусть наряду со стихотворениями Т. Г. Шевченко («Листи на Надднiряньску Украiну», Киiв, 1917, с. 13). Революционно-воспитательное значение этого отрывка высоко оценила В. И. Засулич («Былое», 1919, № 14, с. 94).

1. Печерская обитель (лавра) — основанный в XI в. в Киеве монастырь, один из древнейших и наиболее высокочтимых на Руси. Гедимин — великий князь Литовский (1316—1341), присоединивший к Литве несколько западных русских княжеств, прославился успешными походами на татар. 2. Униат — принявший униатское вероисповедание. Здесь имеется в виду Брестская уния 1596 г., объединившая на территории польского королевства католическую церковь с православной при сохранении за последней обрядов и служб на родном языке, но с признанием главенства римского папы. Жители русских, украинских и белорусских земель, находившихся под польским гнетом, с недоверием и ненавистью относились к униатскому духовенству. 3. Чигирин — город в окрестностях Киева, в те годы — центр так называемого «староства», т. е. надела, выделяемого польским королем в пожизненное пользование польским и украинским магнатам. Вскоре Чигирин стал одним из важнейших политических и военных центров казачества. 5. Пищаль — ручное огнестрельное оружие. Аргамак — порода особо быстрых верховых лошадей. 6. Лобода — один из ближайших сподвижников Наливайки, казненный вместе с ним в 1597 г. 7. Страстная неделя — последняя неделя перед пасхой. 8. Сарматы — см. примеч. 61. 9. Суремка — украинский музыкальный инструмент. 11. Кунтуш — средневековая одежда поляков. Жолкевский (1547—1620)— коронный гетман Польши, подавлявший восстание Наливайки. 13. Тясмин — приток Днепра, на этой реке близ Чигирииа произошло одно из решающих сражений между повстанцами Наливайки и польскими войсками. Очерет — камыш, тростник.

Традиция связывает большинство агитационных песен, вышедших из декабристской среды, с именами Рылеева и А. А. Бестужева.

История текстов агитационных песен чрезвычайно сложна. Разумеется, они не могли быть напечатаны. До нас не дошло ни одного автографа. Исключение представляет песня «Ах, тошно мне...» (№ 80). В показаниях следственной комиссии 24 апреля 1826 г. (ВД, т. 1, с. 176) Рылеев признал ее своей и привел текст песни. Автограф позднее по приказу Николая Г был уничтожен, но сохранилась копия с автографа, сделанная А. А. Ивановским. Степень участия Рылеева при создании других песен сейчас определить невозможно, восстановить их точный текст — тоже. Кроме № 80, наибольшая вероятность участия Рылеева в составлении песен 78—79, 81 и 89. Вопросы происхождения, авторства и текстологии агитационных песен освещены в следующих основных трудах: М. А. Брискман, Агитационные песни декабристов (сб. «Декабристы и их время», М.—Л., 1951); А. М. Новикова, Революционные стихи и песни 30—40-х годов XIX века («Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской», т. 66, вып. 4, 1958) ; В. Г. Базанов, Спорное в декабристской текстологии («Русская литература», 1960, № 2).

78. ПЗ V, с. 9, объединено с песней «Ты скажи, говори...» и стихами Пушкина «Как в ненастные дни...», поставленными им в качестве эпиграфа к 1-й главе «Пиковой дамы»; Соч. и П, с. 208, с цензурными купюрами, объединено со стихами Пушкина «Там в ненастные дни...». Печ. по ПСС, с. 309, где текст установлен на основании критического изучения всех дошедших до нас списков песни. О существовании песни в 1823 г. знал Пушкин. В письме к брату от января 1824 г. он писал: «Мне bene (хорошо) там, где растет трин-трава, братцы» (Пушкин, т. 13, с. 86). Острова. Вероятно, подразумевается существовавший в Петербурге в 20-е годы кабачок «Веселые острова». «Pucelle» — «La Pucelle d’Orleans» («Орлеанская девственница») — антиклерикальная поэма Вольтера (1755), запрещенная в России. Святцы — годовой календарный список христианских святых, церковный календарь. Бестужев-драгун. Бестужев был поручиком лейб-гвардии драгунского полка до мая 1822 г., а затем был назначен адъютантом к Главному директору путей сообщения Бетанкуру (ВД., т. 1, с. 426). Карачун — внезапная, неожиданная смерть. Князь-чудодей — великий князь Константин Павлович, живший в Варшаве и командующий войсками, расположенными на территории Польши, в то время он был наследником престола. Танта — тетка жены и домоправительница в доме Ф. В. Булгарина. Магницкий М. Л. (1788—1855) — статс-секретарь, один из сотрудников М. М. Сперанского в пору реформ 1802—1812 гг. После опалы и отстранения последнего Магницкий перешел в лагерь реакции. Будучи членом Главного управления училищ с 1819 по 1825 г., активно проводил реакционную политику в области народного просвещения. Мордвинов — см. примеч. 31. Греч Н. И. (1787—1867) — литератор и педагог, издатель «Сына Отечества». В 1820 г. заподозрен в составлении воззвания к солдатам в связи с возмущением Семеновского полка и привлечен к следствию. Греч полностью реабилитировал себя, а впоследствии совершенно отошел от передового литературного движения, а после 1825 г. вместе с Булгариным издавал официозную газету «Северная пчела». Слухи о том, что Греча высекли в тайной полиции в 1821 г., держались очень долго. Где Сперанский попов Обдает, как клопов. Сперанский М. М. (1772—1839) — один из приближенных Александра I, автор ряда проектов либеральных реформ, так и не осуществленных. После отставки (1812) и опалы Сперанский вновь был возвращен на государственную службу, но уже значительно «поправел» и проникся религиозно-мистическими настроениями. По происхождению Сперанский был из духовного сословия. Измайлов А. Е. (1779—1831) — поэт и журналист, издатель журнала «Благонамеренный», лично знакомый со всеми передовыми литераторами, но отличавшийся неустойчивостью взглядов и вкусов; в его облике проявлялись черты литературной богемы.

79. ПЗ V, с. 12, строфы 1—3, 6, 8; сб. «Декабристы и их время», М.—Л., 1951, с. 12, по списку из архива П. А. Вяземского (ЦГАЛИ). Печ. по ЛН, с. 79, где приведен контаминированный текст, составленный Ю. Г. Оксманом на основании списка из архива П. А. Вяземского и отрывка, приведенного в воспоминаниях Н. А. Маркевича (Из записок. — сб. «Глинка в воспоминаниях современников», М., 1955, с. 137, 141). Воспоминания Маркевича — ПД. Песня, как указывает Маркевич, пелась на голос дуэта «Як приїхав жолнїр...» из оперы-водевиля П. Н. Семенова «Удача от неудачи, или Приключение в жидовской корчме», поставленной в 1817 г. и изданной в 1818 г. Время создания песни — осень 1823 г., что устанавливается на основании данных о служебном положении упоминаемых в ней генералов. Волконский П. М. (1776—1852) был начальником штаба до декабря 1823 г. 30 августа 1823 г. на должность финляндского генерал-губернатора («губернатор в Або») был назначен А. А. Закревский (1783—1865). Потапов А. Н. (1772—1847) — дежурный генерал Главного штаба с 30 августа 1823 г. Масоны (франкмасоны) — члены полулегальной организации, с религиозно-этической программой, носившей различный характер: от мистического, реакционного до политически прогрессивного. В 1822 г. масонские организации были официально запрещены в России. Голубые ленты. — Высший орден Российской империи — Андрея Первозванного — носился на голубой ленте через плечо.

* 80. ПЗ V, с. 11, без ст. 11—30, 36—50, 71—75; А. К. Бороздин, Из писем и показаний декабристов, СПб., 1906, с. 195, по копии с автографа, неточно; ПСС, с. 311; ЛН, с. 97 (также Изд. 1956, с. 232), контаминированный текст из разных списков. Наиболее авторитетный источник текста — копия с автографа, снятая А. А. Ивановским (ЦГАОР). Это была запись песни, представленной Рылеевым в апреле 1826 г. по требованию следственной комиссии. Автограф, по распоряжению Николая I, был уничтожен, копия Ивановского сохранилась. Утверждения Ю. Г. Оксмана о том, что, воссоздавая этот текст, Рылеев не стремился к полноте и достоверности (см.: ЛН, с. 86), представляются неубедительными, так как строфы, «пропущенные » Рылеевым, не являются самыми политически острыми. Очевидно, более ранняя редакция песни отражена в двух списках, находящихся в архиве П. А. Вяземского в ЦГАЛИ. Из них наиболее достоверным представляется первый, как самый ранний, восходящий, возможно, к оригиналу. Печ. по ПСС. Написано не позднее 1824 г., так как в августе этого года список песни был передан Рылеевым М. И. Муравьеву-Апостолу вместе с текстом стихотворения «Я ль буду в роковое время...», очевидно для нелегального распространения среди членов Южного общества (см.: ВД, т. 1, с. 176 и с. 210).

81. ПЗ V, с. 10, как часть песни «Ах, где те острова...», без шести последних, строк; Рылеев, Поли. собр. соч., Лейпциг, 1861, полностью, но тоже как часть песни «Ах, где те острова...». Печ. по ПСС, с. 310. Ю. Г. Оксман обосновал, что стихотворение это — самостоятельное законченное произведение (см.: ПСС, с. 512). Как капралы Петра и т. д. Речь идет о свержении и убийстве Петра III в 1762 г. А жена пред дворцом — Екатерина II, осуществившая дворцовый переворот 1762 г. Курносый злодей и т. д. Император Павел I был убит заговорщиками в 1801 г. Русский бог — см. примеч. 56.

* 82. «Русская потаенная литература XIX столетия», Лондон, 1861, с. 117, под загл. «Песня К...ой», без ст. 1—4, с разночтениями в ст. 6 и 9. Печ. по ВД, т. 9, с. 249, текст из показаний М. И. Муравьева-Апостола. Текст, приведенный им, явно неполон. Стихи эти, густо зачеркнутые в «деле», расшифрованы были в 1950 г. В показаниях следственной комиссии от 10 апреля 1826 г. М. И. Муравьев-Апостол отметил, что эту «песню никак Баратынского» получил в октябре 1825 г. от М. П. Бестужева-Рюмина. А. Осокин в статье «Об авторе нелегальной песни „Подгуляла я...“» (ЛН, с. 268—272) опровергает авторство Баратынского и связывает этот текст с другими агитационными песнями, написанными Рылеевым и Бестужевым. Не исключено, однако, что в «Подгуляла я...» использована ритмическая канва романса Баратынского «С неба чистая...». Загл., указанное в «Русской потаенной литературе», навело на мысль о возможной связи этой песни с Теофапией Станиславовной К., адресатом целого ряда лирических стихотворений Рылеева (см. о ней примеч. 37). Развяжу язык у сенаторов. По проекту вождей тайного общества, 14 декабря восставшие войска должны были заставить Сенат выпустить обращение «К русскому народу» (см.: ВД, т. 9, с. 19).

83—*89. Сб. «Декабристы и их время», М.—Л., 1951, с. 13—14, по списку ЦГАЛИ (из архива П. А. Вяземского), публикация 445 М. А. Брискмана, атрибутировавшего песни А. Бестужеву и Рылееву. Песня 7 впервые — «Русская потаенная литература XIX столетия», Лондон, 1861, с. 425, др. ред., в качестве стихотворения Рылеева. Песня 3 в др. ред. — Л. А. Мандрыкина, Агитационная песня «Вдоль Фонтанки реки» и участие А. И. Полежаева в ее распространении.— ЛН, с. 108, по списку ЦГАЛИ. Весь цикл печ. по сб. «Декабристы и их время». О песне 3 есть упоминания в следственном деле декабристов. С. И. Муравьев-Апостол показал 6 февраля 1826 г., что получил из Петербурга через брата «две народные песни, одна — относящаяся к состоянию крестьян, на голос: «Скучно мне на чужой стороне», другая — возмутительная, на голос подблюдных... Наверное не знаю, чьего они сочинения, а слыхал, кажется, что они сочинения Рылеева» (ВД, т. 4, с. 289). Уточняя это показание, М. И. Муравьев-Апостол показал, что он «получил от Рылеева две песни. 1-я. «Ах скучно мне» (Рыл<еева>). 2-я. «Вдоль Фонтанки реки квартируют полки, слава» (Але<ксандра> Бесту<жева>)» (ВД, т. 1, с. 210). Можно предполагать участие в составлении этой песни Рылеева, хотя сам он в показании от 24 апреля 1826 г. свое авторство отрицал (ВД, т. 1, с. 176). Первые строки песни содержат намек на восстание Семеновского полка в 1820 г. Участие Рылеева в составлении песни 7 устанавливается на основании указаний Герцена и Огарева в сб. «Русская потаенная литература» и свидетельства Е. И. Якушкина, согласно которому одной из самых распространенных песен из написанных Рылеевым и Бестужевым была песня «Кузнец» (сб. «XIX век», кн. 1, М., 1872, с. 354). Подблюдными назывались песни, исполнявшиеся во время новогодних гаданий; на блюдо клали различные мелкие предметы (кольца, броши и т. п.), заливали их водой и накрывали платком, затем извлекали под песню тот или иной предмет и к владельцу его относили соответствующие слова песни. Подблюдные песни пародийно использованы в этом цикле декабристских стихотворений. 2. Мужик из Нова́города́ — солдат из военных поселений, расположенных близ Новгорода.

Условные сокращения, принятые в примечаниях

Б зап — «Библиографические записки».

ВД, тт. 1, 2, 4 и 9 — «Восстание декабристов. Материалы», М.—Л., т. 1, 1925; т. 2, 1926; т. 4, 1927; т. 9, 1950.

BE — «Вестник Европы».

Вольное общество — Вольное общество любителей российской словесности.

ГПБ — Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.

«Думы» — К. Рылеев, Думы, М., 1825.

Изд. 1956 — К. Ф. Рылеев, Стихотворения. Статьи. Очерки. Докладные записки. Письма. Вступительная статья В. Г. Базанова. Подготовка текстов и примечания Ю. Г. Оксмана, М., 1956.

Л Б — Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина.

ЛН — «Литературное наследство», № 59. Декабристы-литераторы, т. 1, М., 1954.

Маслов — В. И. Маслов, Литературная деятельность К- Ф. Рылеева, Киев, 1912.

Н Зр — «Невский зритель».

Н лит — «Новости литературы».

ПД — Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.

ПЗ 1823, ПЗ 1824, ПЗ 1825 — «Полярная звезда. Карманная книжка для любительниц и любителей русской словесности, изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым», СПб., 1823, 1824 и 1825.

ПЗ II, ПЗ V, ПЗ VI — «Полярная звезда», издаваемая Искандером и Н. Огаревым», Лондон, кн. 2, 1858; кн. 5, 1861; кн. 6, 1861.

ПСС — К. Рылеев, Полное собрание стихотворений. Редакция, предисловие и примечания Ю. Г. Оксмана. Вступительная статья В. Гофмана, Л., «Б-ка поэта» (Б. с.), 1934.

ПССоч. — К. Рылеев, Полное собрание сочинений. Редакция, вступительная статья и комментарии А. Г. Цейтлина, М.—Л., «Academia», 1934.

Пушкин — Пушкин, Полное собрание сочинений, тт. 1—17, М.—Л., изд-во АН СССР, 1937—1959.

РА — «Русский архив».

PC — «Русская старина».

СО — «Сын отечества».

«Соревнователь» — «Соревнователь просвещения и благотворения. Труды Вольного общества любителей российской словесности».

Соч. и П — Сочинения и переписка Кондратия Федоровича Рылеева. Издание его дочери, под ред. П. А. Ефремова, СПб., 1872.

Ст. — стих, стихи.

«Ученая республика» — В. Базанов, Ученая республика, М.—Л., 1964.

ЦГАДА — Центральный государственный архив древних актов (Москва).

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства.

ЦГАОР — Центральный государственный архив Октябрьской революции. Ценз. разр. — дата цензурного разрешения.