Избранные произведения в одном томе

БЕЗДНА ^{(повесть)}

В Пье-да-Терр[264] с Луны его доставила пассажирская ракета. Неспроста для этого путешествия он выбрал себе фамилию, начинающуюся на букву А: благодаря этому он прошел портовую инспекцию одним из первых и попал к платформе скоростного поезда гораздо раньше остальной массы пассажиров. Войдя в вагон, он тотчас же направился в мужской туалет и заперся в нем.

Быстро надев пояс безопасности и прицепив его крючком к настенным креплениям, он неуклюже перегнулся, чтобы достать из сумки бритву. Неожиданный толчок поезда застал его врасплох, несмотря на пояс безопасности, он стукнулся головой и зло выругался. Выпрямившись, принялся лихорадочно действовать бритвой: и вот уже его усы исчезли, бачки стали заметно короче, он подрезал кончики бровей и зачесал их наверх. Затем он энергично протер полотенцем волосы, удаляя жир, делавший их прилизанными, расческой уложил их свободной волной. Теперь вагон двигался плавно, без толчков, со скоростью трехсот миль в час, и он, освободившись от пояса безопасности, быстро вылез из лунного комбинезона, извлек из сумки твидовый костюм, обычный для землянина и мало подходящий для кондиционированных коридоров Лунной колонии. Надел его. Кеды он заменил ботинками. Метаморфоза свершилась: Джоэль Абнер, путешествующий делец, исчез, а его место занял капитан Джовес Гилид, исследователь и писатель. Это было одно из многих имен, которыми он пользовался. Но, как и другие, оно не было подлинным.

Гилид разрезал лунный комбинезон на ленты и спустил их в унитаз, туда же отправились идентификационная карточка Джоэля Абнера и пластиковое покрытие сумки. Сумка из темно-коричневой стала жемчужно-серой и шершавой на ощупь. Кеды он не решился бросить в унитаз, опасаясь, что они там застрянут, и поэтому он постарался поглубже засунуть их в урну.

Прозвучало предупреждение о торможении, и Гилид поспешно снова пристегнул ремни. Когда вагон вошел в поле соленоида и затормозил, от Джоэля Абнера осталось только несколько второстепенных деталей одежды и около двух дюжин катушек микрофильмов, в равной мере подходивших как путешествующему дельцу, так и писателю-лектору. Но Абнер-Гилид не был намерен позволять кому-либо знакомиться с ними поближе…

Он подождал в умывальной комнате и, убедившись, что из вагона все вышли, прошел вперед, в другой вагон, из него выбрался на перрон и направился к лифту.

— Отель «Новый Век», сэр? — предложил голос, прозвучавший над самым ухом. Гилид почувствовал, что чья-то рука ухватила ручку его сумки.

Подавив рефлекторное желание вырвать сумку из чужих рук, Гилид оглядел говорившего. На первый взгляд тот показался невысоким подростком в красной форме и квадратной фуражке. Но приглядевшись, Гилид заметил и преждевременные морщины, и бегающие глаза. Человеку было по крайней мере лет сорок.

«Печальный случай, — подумал Гилид. — И запущенный к тому же».

— Отель «Новый Век», — продолжал между тем рассыльный. — Лучшие в городе удобства, шеф! Предусмотрена скидка в случае, если вы только что с Луны…

Обычно капитан Гилид останавливался в старой «Савойе», но на этот раз предложение отправиться в «Новый Век» пришлось ему по душе. В этом невероятно огромном ультрасовременном отеле он сможет легко затеряться, пока не придет время сделать задуманное.

Отдавать сумку ему не хотелось. Но слишком нелепо выглядело бы, если б он не позволил рассыльному нести свой багаж. Это привлекло бы внимание к нему… и сумке. Подумав, он решил, что этот коротышка вряд ли сможет убежать от него, даже если он, Гилид, будет на костылях. Вполне достаточно не спускать с него глаз.

— Веди, дружище, — с напускным дружелюбием сказал Гилид, отпуская без колебаний сумку. — О'кей…

Рассыльный крепко ухватился за ручку сумки и первым зашагал в пустой лифт. Пройдя в конец кабины, он опустил сумку на пол рядом с собой. Гилид же встал так, чтобы одна нога его находилась напротив сумки. Он стоял и смотрел, как кабина заполняется пассажирами. Наконец кабина лифта дрогнула и тронулась с места.

В переполненном лифте Гилида стиснули со всех сторон, но он ощутил дополнительное, почти незаметное нажатие сзади.

Его правая рука неожиданно рванулась вниз и сомкнулась на тонком запястье. Гилид не делал каких-либо новых движений, и владелец руки тоже не пытался вытащить руку или еще как-нибудь воспротивиться Гилиду.

Они оставались в таком положении, пока кабина не остановилась. Когда пассажиры рассосались, Гилид, протянув руку назад, взял сумку и вытащил владельца кисти из кабины. Это был, конечно, рассыльный; в его кулаке был зажат бумажник Гилида.

— Вы почти потеряли его, шеф, — объявил рассыльный без тени смущения. — Он вывалился из вашего кармана.

Гилид забрал бумажник и сунул его во внутренний карман.

— Выпал прямо через молнию, — заметил он. — Ладно, давай найдем полицейского.

Коротышка попытался вырваться.

— У вас нет никаких доказательств…

Гилид обдумал его слова. Действительно, его бумажник был уже спрятан. Что же касается свидетелей, то все пассажиры уже покинули лифт. И к тому же они ничего не видели. Лифт ко всему был автоматический. Гилид являл сейчас собой человека в странной позе, удерживающего другого человека за руку. Да и сам Гилид не хотел разговаривать с полицией.

Он отпустил руку.

— Вали дальше, дружище. Будем считать, что мы квиты.

Но рассыльный не двинулся с места.

— Как насчет моих чаевых?

Гилиду начал нравиться этот мошенник. Нащупав в кармане бумажку в полкредита, он кинул ее рассыльному, который ухватил ее прямо в воздухе. Но тем не менее не ушел.

— Я возьму вашу сумку.

— Нет, благодарю, приятель. Я смогу найти твою восхитительную гостиницу и без твоей дальнейшей помощи. Отойди, пожалуйста.

— Да ну? А как насчет моих комиссионных? Я должен нести вашу сумку, иначе как они узнают, что я привел вас? Вот так.

Гилид был восхищен несокрушимым нахальством этого человека. Он нашел двухкредитную бумажку и отдал ему.

— Вот твоя выручка. А теперь проваливай, пока я не скрутил тебя в бараний рог.

— Один или с чьей-нибудь помощью?

Гилид усмехнулся и двинулся дальше по дорожке ко входу в отель «Новый Век». Подсознание немедленно информировало его о том, что рассыльный не вернулся к лифту, чего нужно было ожидать, а последовал за ним в толпу. Гилид проанализировал ситуацию. Рассыльный мог быть и на самом деле тем, кем казался — обычным городским подонком, совмещавшим при случае воровство с легальной деятельностью. С другой стороны…

Он решил избавиться от груза. Неожиданно свернув в бар, он остановился сразу же за дверью, чтобы купить газету. Пока для него печатался экземпляр, он взял, словно только что вспомнив об этом, три стандартных почтовых пневматических цилиндра. Расплачиваясь, он постарался, чтобы к его ладони прилипли несколько клейких адресных наклеек.

Взглянув в зеркало на стене, он убедился, что его «тень», поколебавшись, не решилась зайти в бар, но продолжает наблюдать за ним снаружи.

Гилид прошел внутрь бара и устроился в незаметной кабине. Хотя представление еще не закончилось — великолепно сложенная девушка как раз снимала последнее украшение, — он задернул штору кабинки.

Вскоре перед входом вопросительно мигнула лампочка.

— Входите, — сказал он.

Из-за шторы появилась хорошенькая и очень юная официантка. Ее пластиковый костюм практически ничего не скрывал. Она окинула взглядом кабину.

— Одиноко?

— Нет, благодарю. Я устал.

— Ну а как насчет рыженькой? Очень мила…

— Я действительно устал. Принесите мне две бутылки пива, закрытых, и немного сухих бисквитов.

— Как хотите, — она ушла.

Гилид быстро открыл дорожную сумку, достал десять катушек микрофильмов и уложил их в три почтовых цилиндра. Затем взял адресные наклейки, которые стащил перед этим, написал на каждой сверху: «Раймонд Кэлхон, П. О., ящик 1060, Чикаго». После чего продолжил очень внимательно заполнять прямоугольники, предназначенные для электронного глаза сортировальной машины. Эту работу нужно было выполнить безошибочно, чтобы робот не отверг написанный от руки адрес и не направил цилиндр почтовому клерку для переадресовки.

Он работал быстро, но с тщательностью гравера. Официантка вернулась раньше, чем он закончил. Лампочка предупредила его об этом, и он прикрыл наклейку локтем.

— Хотите, чтобы я отправила их?

Гилид испытал еще одно мгновение нерешительности. Когда он вышел из вагона, то был уверен в том, что, во-первых, личность Джоэля Абнера, путешествующего дельца, не была раскрыта, а во-вторых, что трансформация Абнера в Гилида произошла никем не замеченной, без осложнений. Эпизод с бумажником не то чтобы встревожил его, но заставил перевести эти два предположения из категории расчетной определенности в категорию недоказанной вероятности.

Предпринятая затем им проверка показала, что они все-таки были определенностью, но противоположного свойства. С момента, когда он увидел своего недавнего носильщика стоящим снаружи бара, его подсознание било тревогу подобно сирене сигнального устройства, предназначенного для защиты от взломщика. Было ясно не только то, что он разоблачен, но и то, что враги организовали встречу с ним с немыслимой тщательностью — он и не думал, что такое вообще возможно. С другой стороны, математически вероятно почти до определенности, что они не действовали через эту девушку: они не могли знать, что он свернет именно в этот бар. То, что ее могли нанять, пока она отсутствовала после первого контакта с ним, представлялось ему маловероятным. Она явно не была достаточно умна, несмотря на ее опытность дворовой кошки, чтобы усвоить за столь короткое время инструкции и наставления в той мере, чтобы ухватиться за неожиданно представившийся случай — и все это за время, едва достаточное для того, чтобы сходить за двумя бутылками пива. Нет, эта девушка просто хотела получить чаевые. Следовательно, опасности она не представляла.

Однако ее костюм не давал возможности спрятать три почтовых цилиндра, так что ей вряд ли позволят беспрепятственно пересечь улицу, чтобы добраться до почтового отделения. А ему не хотелось, чтобы завтра утром ее нашли мертвой в канаве.

— Нет, — ответил он. — Мне все равно нужно на почту. Однако мысль была неплохая.

— Нет, — повторил он и дал ей полкредита. — Благодарю.

Она подождала, со значением глядя на пиво. Он снова пошарил в кармане, но обнаружив там только несколько монеток, достал из бумажника купюру в пять кредиток.

— Возьмите из этого.

Она вернула ему три бумажки по одному кредиту и немного мелочи. Гилид пододвинул мелочь ей, подождал, пока она взяла ее и вышла. Только после этого он поднес бумажник к глазам. Это был не его бумажник.

«Ты должен был заметить это раньше», — сказал он себе. Даже если прошла всего секунда, прежде чем он взял его из сжатых пальцев рассыльного и положил в передний карман, — он должен был понять это и заставить рассыльного вернуть бумажник, даже если бы ему пришлось содрать с него заживо кожу. Но почему он уверен, что это не его бумажник? Размер и форма были те же, вес, цвет и материал соответствовали — настоящая страусиная кожа — и это в эпоху синтетики! На нем было выцветшее пятно чернил — результат ношения протекающей ручки в том же кармане. Была на нем и v-образная царапина, которая появилась так давно, что он уже не мог вспомнить, при каких обстоятельствах это произошло.

И хотя это был не его бумажник, он снова открыл его. В нем было соответствующее количество денег, была карточка Клуба исследователей и другие удостоверения личности и карточки, лежала фотография кобылы, которая была у него когда-то. Но чем больше находилось фактов, доказывающих, что это его бумажник, тем больше крепла его уверенность в обратном. Все эти вещи были подделками!

Имелся способ получить решающее доказательство подмены. Гилид щелкнул выключателем, и в кабине стало темно. После этого он вынул перочинный нож и осторожно вскрыл шов бумажника. Открыв секретный кармашек, он пошарил в нем пальцем — кармашек был пуст! Дубликат его бумажника оказался не вполне совершенен: кармашек должен был быть с подкладкой, а его палец ощутил только голую кожу.

Гилид включил свет, отложил бумажник и возобновил прерванную работу над адресными наклейками. Потеря бумажки, которая должна была быть в секретном кармашке, была неприятна, почти катастрофична. Однако он не считал, что информация, содержащаяся в ней, оказалась под угрозой. Бумага эта выглядела вполне невинно, но обладала весьма неприятным свойством: извлеченная на свет, она должна была взорваться и исчезнуть во вспышке пламени. Гилид продолжал работать, но мозг его пытался решить более общую проблему: почему они пошли на такое ухищрение, стремясь скрыть, что бумажник украден. А за этим вопросом вставал другой, еще более сложный и щекотливый: почему они взялись именно за его бумажник? Закончив работу, Гилид засунул остатки адресных наклеек в подходящую щель. Одну из подготовленных наклеек спрятал в руке, поднял сумку и три почтовых цилиндра. Один из цилиндров он придержал пальцем отдельно от других. Гилид был уверен, что никаких атак в баре не будет.

Переполненный людьми тротуар между баром и почтовым отделением он при обычных обстоятельствах посчитал бы в равной мере безопасным. Но только не сегодня! Гилид сошел с тротуара и направился к почте, держась как можно дальше от других людей. Он заметил, что двое мужчин приближаются к нему с разных сторон, когда началась ожидаемая им операция «отвлечения внимания». За ослепляющей вспышкой и прогремевшим взрывом последовали испуганные крики и возгласы. Источник взрыва был для него очевиден, крики и возгласы, без сомнения, обеспечивались публикой. Гилид, готовый ко всему, даже не повернул головы на шум.

Мужчины быстро приближались. Большинство живых существ борются только тогда, когда их к этому вынуждают; мужчины, очевидно, знали об этом и не выказывали никаких агрессивных намерений.

Гилид ударил первого из них ребром подошвы в коленную чашечку, что было более надежным, чем удар носком ботинка. Мужчина повалился на второго, хоть и не опрокинув его, но испортив тому весь намеченный план действий. Гилид опередил и второго противника, нанеся ему сильный удар ногой в живот. Тот, которому он разбил коленную чашечку, лежал на тротуаре, но еще шевелился, пытаясь достать то ли пистолет, то ли нож. Гилид ударил его ногой в голову, перешагнул через тело и продолжал свой путь к почтовому отделению.

Идти медленно, только медленно, все время медленно. Нельзя, чтобы его видели бегущим, он должен выглядеть респектабельным гражданином, идущим по своим законным делам. Почтовое отделение приближалось, и пока еще никто не хлопнул его по плечу, не раздался ни один обвиняющий оклик, не было слышно звука торопливых шагов.

Он достиг почты и вошел внутрь. Итак, отвлекающий маневр его противников сработал великолепно. Но сработал он на Гилида, а не на них.

У адресной машины стояла небольшая очередь. Гилид присоединился к ней, вытащил ручку и начал надписывать адреса на цилиндрах. Почти сразу же за ним в очередь встал мужчина. Гилид не старался скрыть от него, какой адрес он пишет: «Капитану Джовесу Гилиду, Клуб Исследователей, Нью-Йорк». Когда подошла его очередь использовать печатающую символы машину, он не скрывал, какие клавиши нажимает. Адрес в символах совпадал с адресами, написанными им на каждом цилиндре.

Работал он неуклюже, так как предварительно подготовленные наклейки были все еще спрятаны в его левой ладони. От адресной машины Гилид перешел к устройству, принимающему почту. Мужчина, стоящий в очереди за ним, последовал за Гилидом, даже не притворяясь, что он намерен отправить что-нибудь по почте.

Твонк. И первый цилиндр исчез со звуком сжатого воздуха. Твонк. И второй цилиндр отправился в путь… И в это же самое мгновение Гилид сжал последний цилиндр, левой рукой прижимая клейкий ярлык к тому месту, где он только что напечатал адрес. Не глядя на цилиндр, он проверил результат своей работы пальцами — ярлык был на месте, все углы приклеились. Затем — твонк — и цилиндр последовал за своими собратьями.

Гилид резко повернулся и с силой наступил на ногу человека, подобравшегося к нему сзади.

— О! Извините меня! — сказал он удовлетворенно и поспешил прочь, чувствуя, что настроение его улучшилось. И не только потому, что он передал свой опасный груз на попечение бездумной и отважной автоматики, которую невозможно было запугать, подкупить, напоить или совратить. Автоматике, в лабиринте которой цилиндр будет надежно спрятан, но также и потому, что наступил на мозоль одному из своих противников.

На ступеньках почтового отделения он остановился позади полицейского, который ковырял в зубах, уставившись на скопище людей и санитарную машину рядом с тротуаром.

— Что случилось? — спросил Гилид полицейского.

Полицейский вынул изо рта зубочистку.

— Сперва какой-то идиот устроил пожар, — объяснил он. — Потом двое парней подрались и порядком покалечили друг друга.

— О Господи! — прокомментировал Гилид и направился в отель «Новый Век».

В вестибюле он огляделся, ища своего вороватого приятеля, но того не было видно. Гилид сильно сомневался, что мошенник входит в штат отеля. Он подошел к столу администратора отеля, записался как капитан Гилид, заказал номер, соответствующий персоне, которую он изображал, и позволил проводить себя к лифту.

Как раз в то мгновение, когда он собирался отправиться наверх, Гилид увидел рассыльного.

— Эй, коротышка! — окликнул он его. — Как дела?

Мошенник испуганно взглянул на него, затем прошел мимо, не отвечая, с пустым взглядом.

«Вряд ли, — рассуждал про себя Гилид, — этого негодяя используют вновь после того, как он был раскрыт; следовательно, внутри отеля находится штаб организации или своего рода «почтовый ящик», ее переговорный пункт. Очень хорошо. Это избавит всех от ненужных перемещений — и всем здесь будет весело».

Однако сначала ему хотелось принять ванну.

Поднявшись в свой номер, Гилид вручил проводившему его коридорному чаевые, но тот не уходил, продолжая стоять у двери.

— Хотите какую-нибудь компанию?

— Нет, благодарю. Я отшельник.

— Тогда воспользуйтесь вот этим, — коридорный вставил ключ от номера Гилида в стереопанель, повозился с ручками настройки. Вся стена засветилась и вдруг исчезла. Возникла, с удивительной иллюзией присутствия в комнате, роскошная блондинка.

— Это не запись, — сказал коридорный. — Это прямая передача из Тивори. У нас лучшее оборудование в городе.

— Да, — согласился Гилид и вынул ключ. Изображение исчезло, музыка прекратилась. — Но я хочу принять ванну, а потому убирайтесь, тем более что я потратил на вас свои деньги, целых четыре кредита.

Коридорный пожал плечами и ушел. Гилид сбросил одежду и вошел в душевую. Спустя двадцать минут, выбритый, вычищенный с головы до ног, вымытый, надушенный, чувствующий себя на десять лет моложе, он вернулся в номер. Его одежда исчезла.

Сумка была все на том же месте, и он подверг ее внимательному осмотру. Все оказалось в норме: и сама сумка, и ее содержимое. Катушек с микрофильмами в ней было соответствующее количество, хотя это и не имело значения. Важны были только три катушки, но они уже были отправлены по почте. Остальные представляли собой мусор, копии его собственных лекций. Тем не менее он проверил одну из них, развернув и посмотрев несколько кадров.

Да, это была одна из его лекций, но не из тех, что были с ним, а из опубликованных копий, имевшихся в любом большом книжном магазине.

— Чудеса, — протянул он и положил катушку назад. Подобное внимание к деталям нельзя было не назвать достойным восхищения.

Гилид нажал кнопку обслуживания номеров — ответил видеоэкран.

— Да, сэр.

— Моя одежда пропала.

— Ее взял лакей, сэр.

— Я не давал приказа. Верните ее назад.

Лицо девушки на экране исчезло, после небольшой паузы возникло изображение мужчины.

— У нас нет необходимости отдавать приказы, сэр. Гости «Нового Века» получают все самое лучшее.

— Отлично. Но все же верните ее назад и побыстрее. У меня сейчас свидание с Королевой Мей.

— Очень хорошо, сэр, — изображение пропало.

Гилид с кислым видом проанализировал ситуацию. Возможно, он допустил фатальную ошибку, недооценив своего противника, представляя его в виде колоритной фигуры «карманника». Таким образом он позволил втянуть себя и девушку из бара в это дело; ему нужно было попасть куда угодно, только не в «Новый Век», пусть даже в «Савойю», хотя этот отель, в котором он обычно останавливался, вероятно, был такой же тщательно оборудованной ловушкой, как и эта роскошная дыра.

Можно было предположить, что жить ему осталось не более чем несколько минут. Следовательно, он должен использовать эти минуты, чтобы сообщить своему шефу о трех важнейших катушках с микрофильмами. Потом, если он все еще будет жив, он должен пополнить свой кошелек, чтобы иметь средства для действий: количество денег в его бумажнике, даже если его вернут, не позволяло и думать о какой-нибудь серьезной акции. Далее он должен доложить о выполнении своего задания и предстать перед своими наставниками сам по себе, вне связи с микрофильмами.

Не то чтобы Гилид собирался улизнуть от мошенника и его компании. Настоящие артисты своего дела редки — пришпилить его такой простой штукой, как украденные штаны!

Он прямо-таки полюбил их за это и хотел увидеть еще раз — с синяками, если это возможно.

Не успело изображение мужчины исчезнуть со служебной панели, а он уже нажимал клавиши на коммутаторе. Конечно, номер станции, через которую он намеревался связаться с боссом, будет рассекречен, однако вполне стоило потерять одну «передаточную станцию» за возможность послать это сообщение.

Гилид набрал код. На экране появилось лицо девушки.

— Служба «Нового Века», сэр. Вы хотите позвонить?

— Да.

— Я очень сожалею, сэр. Центр связи реконструируется. Но я могу позвонить за вас из другого места.

— Нет, благодарю. Посылать почтового голубя тоже не надо, — он выключил коммутатор.

Бессмысленно биться головой о стенку. У них не было намерения позволить ему поговорить с кем-нибудь вне отеля. Он позвонил коридорному, сел в кресло, включив его на «малый массаж», и стал наслаждаться нежнейшими объятиями. Без сомнения, «Новый Век» имел самое лучшее оборудование в городе: его ванная была чудесна, это кресло — превосходно. Недавние неудобства Лунной Колонии и вероятность того, что это, может быть, последний массаж в его жизни, усиливали удовольствие от процедуры.

Дверь открылась, и вошел коридорный. «Почти моего роста», — оценил Гилид. Брови мужчины чуть приподнялись при виде обнаженного клиента.

— Вы хотите компанию?

Гилид встал и подошел к нему.

— Нет, мой дорогой, — сказал он, ухмыляясь. — Я хочу тебя, — с этими словами он всадил кулак в солнечное сплетение коридорного.

Когда тот застонал и согнулся пополам, Гилид рубанул его ребром ладони по шее.

Куртка оказалась узковатой в плечах, а ботинки слишком большими, но тем не менее двумя минутами позже капитан Гилид последовал в небытие вслед за Джоэлем Абнером, а Джо, временный коридорный, вышел из комнаты.

Гилид прошел мимо пассажирских лифтов, уверенно направив куда-то клиента, который остановил его вопросом по дороге, и вскоре нашел служебный подъемник. Рядом с ним была дверь с надписью «Для быстрого спуска». Он открыл ее, схватился за свисающий пристяжной ремень и, не задержавшись даже, чтобы застегнуть его на поясе, шагнул через край шахты.

За время, меньшее, чем ему понадобилось бы для спуска на парашюте, он оказался на амортизирующем покрытии в подвале отеля, не успев даже поразмыслить о том, что лунная гравитация, несомненно, играет скверные шутки с мускулами ног человека.

Гилид вышел из шахты и с деловым видом направился в выбранном наугад направлении: ему сейчас годился любой выход из отеля, и он надеялся найти его в конце концов.

Сначала он забрел в огромную кладовую, потом отыскал грузовую дверь, служащую для загрузки кладовой. Когда он был в тридцати шагах от двери, та закрылась и прозвучал сигнал тревоги. Гилид повернул назад. В одном из бесчисленных коридоров под гигантским отелем он натолкнулся на двух полицейских и постарался проскользнуть мимо них. Но сделать это ему не удалось: один из полицейских пристально взглянул на него и затем схватил за руку:

— Капитан Гилид…

Гилид попытался высвободиться, не выказывая при этом особой ловкости или умения.

— А в чем дело?

— Вы — капитан Гилид?

— А вы — моя тетя Салли. Отпустите руку, коп.

Полицейский пошарил в своем кармане свободной рукой и вытащил записную книжку. Его коллега отодвинулся на несколько шагов и направил на Гилида пистолет.

— Вы — капитан Гилид, — забубнил первый полицейский. — Вы обвиняетесь в уплате фальшивой купюрой в пять кредитов в баре напротив отеля около тринадцати часов сегодняшнего дня.

Вы предупреждены и должны пройти с нами. Советую при этом молчать. Пошли.

«Обвинение может быть истинным, а может быть фальшивкой», — подумал Гилид. Ведь он не проверял внимательно деньги, оказавшиеся в подмененном бумажнике. Но Гилид ничего не имел против того, чтобы его арестовали сейчас, когда при нем уже не было микрофильмов. Находиться в обычном полицейском участке, где ему не придется бороться с кем-то более зловещим, чем жуликоватые полицейские и тучные сержанты, — это будет легким развлечением по сравнению с Мошенником и Компанией, преследующими его. С другой стороны, ситуация выглядела слишком невероятной, разве что полицейские поднимались в его номер, где обнаружили раздетого коридорного, и, выслушав его рассказ, начали поиски.

Второй полицейский держался поодаль, не опуская пистолета, что делало размышления Гилида чисто теоретическими выкладками.

— О’кей, я пойду, — сказал он. — И вам совсем не обязательно так выворачивать мне руки.

Они поднялись в вестибюль и вышли на улицу. Второй полицейский ни на секунду не опускал своей пушки. Гилид расслабился, решив выждать. Около тротуара стояла полицейская машина. Гилид остановился.

— Я пойду пешком, — сказал он. — Полицейский участок сразу же за углом. Я хотел бы быть арестованным в своем районе.

Его зубы лязгнули, когда рукоятка пистолета обрушилась на него, и он упал лицом вперед. Как он оказался в машине, он вспомнить не мог, но когда они вытащили его наружу, он уже мог передвигаться сам, хотя координация движений у него была все еще нарушена.

Когда он окончательно пришел в себя (правда, с провалом в памяти), то обнаружил, что его то ли гонят, то ли волокут по длинному коридору. Затем его втолкнули в какое-то помещение, позади с лязгом закрылась дверь. Гилид выпрямился и огляделся.

— Приветствую, друг, — окликнул его зычный голос, — подтаскивай кресло к очагу.

Гилид сморгнул, пытаясь успокоиться, глубоко вздохнул. Его тренированное тело почти пришло в норму.

Комната, в которую его втолкнули, была камерой, старомодной и примитивной. Передняя часть помещения и дверь были сооружены из стальных прутьев, стены — из бетона. Единственная в камере мебель, длинная деревянная скамья, была занята тем человеком, который заговорил с ним. На вид ему было около пятидесяти лет. У него была внушительная фигура, умное лицо с крупными чертами, выражение которого было явно доброжелательным. Он лежал на спине в расслабленной позе, заложив руки за голову. Гилид узнал его; ему доводилось видеть этого человека и раньше.

— Хелло, доктор Болдуин.

Мужчина принял сидячее положение легким экономным движением.

— Я не доктор Болдуин. То есть я не доктор, хотя меня и зовут Болдуин, — он посмотрел на Гилида. — Но я знаю все, я знаю вас… присутствовал на некоторых ваших лекциях.

Гилид поднял брови.

— Человек будет казаться голым, присутствуя на собрании Общества теоретической физики и не имея докторской степени.

Болдуин громко расхохотался.

— Это был мой кузен со стороны отца, Хартли, — он протянул огромную ладонь. — Джордж Болдуин — Бигбелли для моих друзей. Новые и подержанные вертолеты. «Бигбелли Болдуин. Король вертолетов». Вы, должно быть, видели мои рекламные объявления.

— Сейчас, когда вы о них упомянули, я вспомнил.

Болдуин вытащил из кармана визитную карточку.

— Вот если вам понадобится вертолет, обещаю десятипроцентную скидку за то, что вы знаете старину Хартли.

Гилид присел на лавку.

— Боюсь, что в данное время я в вертолете не нуждаюсь. У вас странная приемная, мистер Болдуин.

Болдуин усмехнулся.

— В долгой жизни такие вещи случаются, капитан. Я не спрашиваю, почему вы здесь. Не спрашиваю, что вы делаете в этом обезьяньем наряде. И зовите меня Бигбелли.

— О’кей.

Гилид встал и подошел к двери. Напротив камеры была глухая стена, никого не было видно. Он свистнул, потом крикнул — никакого ответа.

— Что вас беспокоит, капитан? — мягко спросил Болдуин.

Гилид повернулся к нему. Его компаньон раскладывал на скамье игральные карты.

— Мне необходимо послать за адвокатом.

— Не суетитесь. Давайте сыграем.

— Нет, благодарю. Я должен выбраться отсюда.

Он крикнул снова — и снова не получил ответа.

— Берегите свои легкие, капитан;— посоветовал Болдуин. — Они придут, когда это будет нужно, но ни секундой раньше. Я это знаю. Сыграйте со мной. Это поможет убить время.

Болдуин, казалось, тасовал карты, но Гилид заметил, что на самом деле он подбирает их в какой-то последовательности. И он решил принять участие в игре, в конце концов, Болдуин был прав.

— Эта игра, которой я научился еще в детстве, — продолжал Болдуин. Сделав паузу, он посмотрел в глаза Гилиду. — Она столь же поучительна, сколь и занимательна, хотя совсем проста, когда вы разберетесь в ней.

Он начал раскладывать карты.

— Лучше играть двумя колодами, но можно и одной… Играют только двадцать шесть карт. Первыми идут черви. Количество очков для каждой карты соответствует ее положению. Туз червей — одно очко, далее — двойка, тройка… И так до короля червей, который соответствует тринадцати очкам. Бубновый туз четырнадцать очков и так далее. Понятно?

— Да.

— А черные карты не считаются. Они как пустое место. Вы готовы играть?

— А какие правила?

— Вы поймете быстрее, когда увидите игру. А потом, когда вы должным образом освоитесь, я сыграю с вами на половину акций в атомной компании.

Он возобновил раскладывание карт, выстраивая их в колонки по пять в ряд.

— Смотрите, что вы имеете, — заключил Болдуин.

Было очевидно, что при тасовке Болдуин определенным образом тщательно подобрал красные карты в группы, хотя оставалось неясным — для чего. Гилид уставился на разложенные карты, силясь понять смысл игры. И вдруг словно прозрел: порядок, в котором карты выстроились, обрел смысл. Двадцать шесть карт — двадцать шесть букв алфавита.

И он прочитал:

Гилид протянул руку к картам.

— Попытаюсь побить набранное вами.

Он перетасовал карты, почти не скрывая, что подбирает их. После раскладки карт можно было прочесть:

— О’кей, теперь ваша очередь.

Болдуин выложил:

— Я выиграл снова, — с удовлетворением объявил Гилид. Собрав карты, он разложил их в новой последовательности:

Болдуин проворчал:

— Пожалуй, вы слишком искусны для меня. Дайте-ка мне карты.

Он выложил:

Гилид усмехнулся и построил пять новых колонок:

— Я перебил ваше счастье, — со злорадством в голосе заявил Болдуин и выложил следующую комбинацию:

Гилид ответил:

Болдуин выложил:

Снова подбирая карты, Гилид обдумывал прочитанное. Он был готов поверить, что находится где-то в отеле «Новый Век»: вряд ли его противники позволили бы двум обыкновенным полицейским забрать его в обычную городскую тюрьму — если только она не находилась под их полным контролем, как и отель «Новый Век». Тем не менее это утверждение ничем не было доказано. Что же касается Болдуина, то он мог действительно быть на стороне Гилида, хотя более вероятно, что он подсажен сюда как агент-провокатор. Но он мог работать и на себя. Хотя Болдуин и показался Гилиду лжецом, он решил, что стоит принять его предложение. Сложившаяся ситуация не давала ему никаких выгод, любую же динамическую ситуацию он мог бы повернуть в свою пользу. Но требовалось больше данных.

— Эти карты липкие, как конфеты, — пожаловался он, снова раскладывая их на скамье.

— Вам чертовски везет, — прокомментировал Болдуин.

Гилид собрал карты и начал их тасовать, когда Болдуин неожиданно заявил:

— Игра окончена.

За дверью послышались шаги.

— Желаю счастья, сынок, — сказал Болдуин.

Итак, его сосед по камере знал о микрофильмах. В то же время он не воспользовался ни одним из дюжины имеющихся способов, чтобы показать, что он является членом одной с Гилидом организации. Следовательно, он либо был подсажен противником, либо представлял собой третью сторону. И что особенно важно, факт, что Болдуин знал о фильмах, доказывал его же утверждение, что Гилид находился не в тюрьме. Отсюда с горькой очевидностью следовало, что у него, Гилида, нет никаких шансов выбраться отсюда живым… Шаги, приближавшиеся к камере, может быть, отбивали последние секунды его жизни. Гилид понимал, что должен немедленно найти средство передать информацию о местонахождении микрофильмов до того, как его уведут отсюда. Что бы там ни было, микрофильмы должны быть переданы по назначению.

Шаги раздались совсем близко.

Все это время он тасовал карты. Паук, спустившийся с потолка, прилепился к руке Болдуина. Вместо того чтобы щелчком сбить его или раздавить, тот очень осторожно протянул руку к стене, чтобы паук смог опуститься на пол.

— Лучше держись в стороне, коротышка, — мягко сказал он. — А то один из больших парней может наступить на тебя и раздавить.

Инцидент, каким бы малым он ни был, определил решение Гилида. Он встал и протянул подтасованную колоду Болдуину.

— Я посмотрю, кто наши гости.

Шаги смолкли возле двери камеры. Пришедших было двое, и на них не было полицейской формы — маскарад закончился. Один остановился поодаль, прикрывая другого пистолетом, его напарник открыл дверь.

— Отойди к стене, пузатый, — приказал он. — А ты, Гилид, выходи, не то я выбью тебе все зубы просто так, ради развлечения.

Болдуин прошлепал к стене, а Гилид медленно вышел наружу. Он ждал удобного случая, но охранник попятился от него, так ни разу и не закрыв напарника с пистолетом.

— Впереди нас. И медленно, — приказал он.

Гилид подчинился. Принятые меры предосторожности лишили его возможности бежать или драться.

Когда они ушли, Болдуин вернулся на скамью. Он выложил карты, как будто раскладывая пасьянс, снова собрал их в том же порядке, в каком Гилид оставил их ему. Потом он спрятал колоду в карман. Сообщение, переданное Гилидом, гласило:

Охранники привели Гилида в комнату и заперли за ним дверь, оставшись снаружи. Гилид оказался перед большим окном с видом на город. Слева на стене висело изображение лунного пейзажа. Перед ним находился роскошно отделанный письменный стол.

Только частица его мозга отметила и запомнила все эти детали: основное внимание Гилида было направлено на особу, сидевшую за столом. Это была женщина. Старая, но не дряхлая и не беспомощная. Очень живые глаза на спокойном лице. Ухоженные руки с полупрозрачной кожей. На столе перед ней лежали два почтовых цилиндра, коды, какие-то рваные и испачканные обрывки одежды и пластика.

Она подняла глаза.

— Как поживаете, капитан Гилид? — спросила она высоким мягким сопрано, которое неплохо подошло бы для имитации пения гномов.

Гилид поклонился.

— Благодарю вас, хорошо. А вы, миссис Кейтлин?

— Я вижу, вы знаете меня?

— Мадам знаменита своей благотворительностью.

— Вы добры, капитан. Но я не буду тратить попусту ваше время. Я надеюсь, что мы сможем отпустить вас, не причинив вам неудобства, но… — она показала на два цилиндра, которые лежали на столе, — вы же сами видите, что вы еще нужны нам.

— Да?

— Так вот, капитан Гилид. Вы отправили по почте не два, а три цилиндра. Эти два были всего лишь пустышками, а третий не достиг места своего назначения. Возможно, он был просто адресован не так, как надо, и поэтому сортирующая машина его отвергла. Если это так, то мы в свое время его получим. Но мне кажется, что вы нашли какой-то способ изменить адрес. Я почти уверена в этом.

— Или, возможно, я подкупил вашего агента.

Она чуть заметно покачала головой.

— Мы очень тщательно проверили это, прежде…

— Прежде чем он умер?

— Пожалуйста, не уклоняйтесь от темы. Я должна знать, куда вы послали этот цилиндр. Я знаю, вас нельзя загипнотизировать обычными способами, у вас приобретенный иммунитет к наркотикам. Ваша нечувствительность к боли простирается за порог сознания. Все эти вещи не нужно доказывать, иначе вы не были бы на такой работе, как эта. Но я должна знать, куда вы послали цилиндр. Я должна его иметь. Какова ваша цена?

— Вы полагаете, у меня есть цена?

Она улыбнулась.

— Если старое выражение и имеет исключения, то история не зарегистрировала их. Будьте благоразумны, капитан. Несмотря на ваш предполагаемый иммунитет к обычным формам допроса, имеются другие способы сломить, изменить характер человека так, чтобы он стал вполне податливым. А у женщины моего возраста лишнего времени нет.

Гилид мягко проговорил:

— Это не ваш возраст, мадам, а знание того, что вы должны получить этот цилиндр как можно скорее, иначе вы не получите его никогда.

Он надеялся, что Болдуин окажется достаточно сообразительным, чтобы просмотреть карты и прочесть последнее сообщение. И действовать согласно ему. Если же Болдуин не догадается, а он, Гилид, умрет, цилиндр так и не будет востребован, и его в конце концов уничтожат.

— Возможно, вы правы. Тем не менее капитан, что вы скажете о десяти миллионах кредитов?

— Десять миллионов кредитов и нож в спину? — уточнил Гилид. — Давайте будем реалистами.

— Вам будут даны убедительные гарантии.

— Даже если это так… В конце концов, вы стоите по меньшей мере пятьсот миллионов.

Она наклонилась вперед.

— Вы мне нравитесь, капитан. Вы сильный человек. Я старая женщина, и у меня нет наследника. А теперь, предположим, вы станете моим партнером… и моим наследником?

— Журавль в небе.

— Отнюдь. Мой возраст и мой пол не позволяют мне активно действовать самой. И я вынуждена иногда полагаться на других. Я очень устала от неэффективных инструментов, от людей, которые позволяют обвести себя вокруг пальца… Вы и я, мы можем далеко пойти, капитан. Вы нужны мне.

— А вы мне не нужны, мадам.

Она не ответила, только нажала кнопку на столе. Отворилась дверь. Вошли двое мужчин и девушка. Гилид узнал в девушке официантку из бара. Они раздели ее догола, что показалось Гилиду излишним, так как ее рабочая форма не могла скрыть никакого оружия. Девушка запротестовала, плача и истерически вскрикивая.

— Успокойся, дитя.

Девушка замолчала на полуслове, глядя на миссис Кейтлин с удивлением. Ее кожу покрывали пупырышки от озноба, а слезы прочертили светлые дорожки на испачканном личике.

— Вы были какое-то время вне наблюдения, капитан, — продолжала миссис Кейтлин. — И в течение этого времени эта особа дважды видела вас. Следовательно, есть основание допросить ее.

Гилид покачал головой.

— Она знает не больше, чем рыба. В том, что вы собираетесь делать, нет необходимости. Всего пять минут гипноза убедят вас…

— О нет, капитан. Гипноз может дать осечку, если она член вашей группы.

Она сделала знак одному из мужчин, сопровождавших девушку. Тот подошел к шкафчику и открыл его.

— Я старомодна, — продолжала миссис Кейтлин. — Я доверяю простым устройствам больше, чем самым мудрым механизмам и процедурам.

Когда Гилид увидел инструменты, которые доставал мужчина из шкафчика, он сделал шаг вперед.

— Прекратите это! — крикнул он. — Вы не можете…

Он больно ударился носом о что-то твердое и невидимое. А мужчина не обращал на него внимания.

Миссис Кейтлин сочла нужным пояснить:

— Простите меня, капитан, я должна сказать вам, что здесь не одна комната, а две. Эта перегородка — стекло. Но особое стекло. И нет нужды травмировать себя, пытаясь достать нас.

— Простите.

— Да, капитан?

— Ваше время уже почти истекло. Отпустите меня и эту девушку. Вы же знаете, что несколько сот человек ищут меня сейчас, и они не остановятся, пока не разберут это здание по камешкам…

— Я думаю, что нет. Человек, соответствующий вашему описанию до мельчайших деталей, отбыл в Южную Америку через двадцать минут после того, как вы зарегистрировались в отеле «Новый Век». У него с собой ваше подлинное удостоверение. Он не достигнет Южной Америки, но обстоятельства его исчезновения будут скорее указывать на дезертирство, чем на несчастный случай или самоубийство.

Гилид попытался сменить тему:

— И чего же вы достигнете, мучая этого ребенка? Все, что она знает, у вас уже есть. Я уверен, что вы вовсе не думаете, что мы можем доверять таким детям, как она.

Миссис Кейтлин сжала губы.

— По правде говоря, я не ожидаю узнать от нее что-либо. Но могу узнать что-нибудь от вас.

— Увидим.

Мужчина, рывшийся в шкафчике, вопросительно посмотрел на свою госпожу. Она кивнула ему. Девушка непонимающе уставилась на него, явно не догадываясь о назначении инструментов, которые тот доставал. Мужчина и его напарник приступили к делу.

Девушка закричала. Она кричала невыносимо долго, а потом потеряла сознание. Мужчины подняли ее и поставили на ноги. Она стояла, качаясь, и тупо рассматривала свои навсегда искалеченные руки, а точнее то, что от них осталось. Кровь стекала с ее запястий и капала на пластик пола.

Гилид ничего не сделал и ничего не сказал. Он знал, что цилиндр, который он оберегал, содержит информацию, стоимость которой измеряется миллионами жизней. И в этой ситуации судьба одной девушки роли не играла. Она растревожила лишь очень глубокую область его мозга, но он почти автоматически блокировал эти центры.

Гилид незаметно перенес свое внимание на вид из окна, прикинул, откуда мог бы открываться такой пейзаж. Решил, что находится на девяносто первом этаже «Нового Века», приблизительно в ста тридцати метрах от северного края отеля.

Когда девушка умерла, миссис Кейтлин покинула комнату, не сказав ему ни слова. Мужчины собрали то, что осталось от допрашиваемой, и направились вслед за хозяйкой. Вскоре в помещение вошли те же двое охранников и, используя те же меры предосторожности, проводили его назад, в камеру.

Как только охранники удалились и Бигбелли получил возможность покинуть позицию у задней стены, он подошел к Гилиду и похлопал его по плечу.

— Эй, сынок, рад тебя видеть. Я уже боялся, что никогда не увижусь с тобой снова. Как было дело? Очень туго тебе пришлось, а?

— Нет, они меня не тронули, только задали несколько вопросов.

— Тебе повезло. Некоторые из этих проклятых полицейских играют в скверные игры… Они разрешили тебе позвать адвоката?

— Нет.

— Тогда они еще не закончили с тобой. Хочешь узнать, что будет дальше, сынок?

Гилид сел на скамью.

— Черт с ними. Не хочешь ли еще сыграть в карты?

— Не возражаю. Чувствую, мне сейчас повезет.

Болдуин вытащил двойную колоду. Гилид взял ее и просмотрел. Отлично. Карты пребывали в том же порядке, в каком он передал их Бигбелли. Очевидно, тот сунул их в карман, не проверяя. А так как он все еще был жив, то почувствовал облегчение, обнаружив это.

Гилид перетасовал карты и собрал первое сообщение:

— Ну держись, — прорычал Болдуин. — Вот.

— Как бы не так! Посмотрим, что будет дальше, — сказал Гилид, выкладывая карты:

— Тебе слишком везет, чтобы тебя оставили в живых, — посетовал Болдуин. — Странно, когда человек все время выигрывает.

Он пристально посмотрел на Гилида.

— Я так и думал! — завопил он вдруг. — Картежник проклятый, жулик…

Гилид вырвал свою руку.

— Ну ты, грязный жирный слизняк…

— Я тебя поймал, поймал, — Бигбелли схватил его за обе руки. Они начали бороться и повалились на пол.

Гилид незамедлительно обнаружил две вещи: этот неуклюжий человек оказался мастером любой формы грязной борьбы и мог симулировать ее предельно убедительно, не нанося вреда партнеру. Его нажатия на нервные центры находились на добрый дюйм в сторону от нерва, а удары колен попадали по мускулам бедер, а не в пах.

Болдуин попытался задушить его. Гилид ему это позволил. Но Болдуин жал своим предплечьем на подбородок и лишь делал вид, что душит его.

В коридоре послышались шаги бегущих людей. Гилид мельком увидел охранников, которые колебались, остановившись у двери: очевидно, у них не было с собой усыпляющих гранат.

Затем один из них быстро открыл дверь, в то время как другой отступил, обеспечивая первому прикрытие и держа пистолет в руке.

Болдуин, не обращая на них внимания, продолжал сыпать ругательства и обвинения в адрес Гилида. Он позволил первому охраннику подойти к ним, а потом шепнул Гилиду на ухо:

— Закрой глаза.

И сразу же отпустил его. Даже сквозь закрытые веки Гилид ощутил невероятно яркую вспышку света, сопровождающуюся оглушительным треском. Он открыл глаза и увидел, что первый охранник лежит на полу и голова его повернута под неестественно большим углом. Второй охранник, с пистолетом, тряс головой, ствол оружия ходил ходуном. А Болдуин мчался к нему на четвереньках, возвышаясь над полом не более чем на три фута. Ослепленный охранник наконец услышал его и выстрелил в направлении шума. Разряд прошел слишком высоко, а Болдуин достиг охранника и сбил его с ног. Снова прозвучал треск ломаемых костей, и еще один человек расстался с жизнью. Болдуин встал и, схватив пистолет, направил его в сторону коридора.

— Как твои глаза, сынок? — возбужденно спросил он Гилида.

— Все в порядке.

— Тогда возьми эту штуку.

Гилид подошел и взял пистолет. А Болдуин бегом устремился в глухой конец коридора, где было окно. Однако оно, несмотря на все его яростные усилия, не открывалось.

Гилид отчаянно перебирал в уме возможные варианты. События развивались в соответствии с планом Болдуина, а не его. После принудительного посещения комнаты миссис Кейтлин он сориентировался в пространстве. Поворот влево по коридору должен привести к шахте быстрого спуска. Если он окажется в подвале с пистолетом в руке, он сможет пробиться на улицу — в этом он был уверен — с Болдуином в кильватере, если тот пойдет с ним. Если же нет… Что ж, слишком велика была ставка…

Болдуин забежал в камеру и тут же показался снова.

— Теперь идем со мной, — резко сказал Гилид, движением головы показывая на поворот коридора.

— С дороги, сынок, — ответил ему Болдуин. Он нес тяжелую скамью, на которой они играли в карты. Держа ее наперевес, он устремился с ней к запечатанному окну, набирая скорость. Импровизированный таран тяжело ударил в окно. Пластик выгнулся и лопнул, как мыльный пузырь.

Скамья пролетела в проем и исчезла из виду, а Болдуин, упираясь руками и ногами, повис прямо над тысячью футами пустоты.

— Сынок! — завопил он. — Сюда!

Гилид уже пятился к нему, дважды выстрелив в направлении противоположного конца коридора. Он все еще не мог понять планы Болдуина, но этот человек уже продемонстрировал свою находчивость и… наличие резервов.

Болдуин между тем свистел в два пальца и размахивал рукой. Нарушая все городские правила, из потока движущегося на юг воздушного транспорта отделился вертолет и приблизился к окну. Он держался настолько близко, насколько позволяли лопасти винта. Открылась дверь, и пилот бросил им веревку, которую Болдуин ловко поймал. С невероятной скоростью Бигбелли прикрепил ее к нише окна, затем схватил пистолет.

— Ты первый, — сказал он Гилиду. — Быстрее.

Гилид опустился на колени и схватился за веревку. Пилот тут же наклонил ротор винта так, чтобы веревка натянулась. Гилид переполз по ней в кабину. Пилот подал ему руку; другой рукой он управлял аппаратом, как хорошо выезженной лошадью.

Вертолет накренился. Гилид развернулся и увидел Болдуина, похожего на большого паука, ползущего по своей паутине. Едва Гилид помог Бигбелли забраться внутрь, как водитель нагнулся и перерезал веревку. Вертолет снова накренился и скользнул прочь от стены.

Возле разбитого окна уже показались люди.

— Удираем, Стив, — приказал Болдуин пилоту.

Тот прибавил обороты, ввел машину в непрерывный поток городского движения и спросил:

— Куда?

— Давай домой… и скажи другим ребятам, чтобы отправлялись туда же… Нет, ты занят, я скажу сам.

Болдуин протиснулся в соседнее с пилотом кресло, надел наушники и поднес ко рту бесшумный микрофон. Водитель задал программу автопилоту, после чего откинулся в своем кресле и раскрыл журнал с картинками.

Вскоре Болдуин снял наушники и вернулся в отделение для пассажиров.

— Требуется много времени и вертолетов, чтобы хотя бы один наверняка оказался рядом, когда ты будешь остро нуждаться в нем, — сказал он. — К счастью, у меня их много. О, между прочим, это Стив Холидей. Стив, это Джо. Джо, а какова твоя настоящая фамилия?

— Грин, — ответил Гилид.

— Привет, — сказал пилот и снова опустил взгляд на журнальную страницу.

Гилид обдумывал ситуацию. Он не был уверен, что она улучшилась. Бигбелли, кем бы он ни был, явно представлял собой нечто большее, чем просто вертолетный делец… И он знал о микрофильмах. Тот парень, Стив, выглядел обычным молодым парнем, но ведь и Бигбелли сам порой выглядел болваном. Гилид подумал было о том, что, может быть, стоит попытаться одолеть их обоих, но, вспомнив виртуозность Бигбелли в схватке, решил воздержаться от этого. Бигбелли мог быть и в самом деле на его стороне. Гилид был наслышан о том, что Департамент часто использует больше одного отряда оперативников…

— Бигбелли, — начал он, — может быть, ты сначала высадишь меня в аэропорту? Я чертовски тороплюсь.

— Конечно, раз ты этого хочешь. Но я думаю, что ты не прочь сменить эту форму. В ней ты как священник на вечеринке. И как у тебя с деньгами?

Гилид пальцами пересчитал мелочь в кармане. Человек без денег — что без рук.

— Сколько времени это займет?

— Может быть, лишних десять минут.

Гилид снова подумал о способностях Бигбелли в драке и решил, что рыба в воде не может быть более мокрой.

— О’кей!

Он откинулся на спинку кресла и полностью расслабился. Но вскоре снова повернулся к Болдуину.

— Между прочим, как ты умудрился протащить эту световую бомбу?

— Я большой человек, Джо, на мне очень много места, — он рассмеялся. — Ты был бы удивлен, узнав, где я спрятал ее.

Гилид сменил тему.

— Как ты оказался там?

Болдуин посерьезнел.

— Это долгая и сложная история. Приходи как-нибудь, когда ты не будешь так сильно занят, и я расскажу тебе об этом все.

— Я сделаю это — и скоро.

— Хорошо. Может быть, и я к тому времени тоже смогу продать тебе эту подержанную машину.

Прозвенел сигнал автомата, водитель отложил свой журнал и посадил вертолет на крышу дома Болдуина.

Болдуин сдержал слово. Он провел Гилида в свой офис, послал слугу за одеждой — тот принес ее очень быстро — и протянул Гилиду пачку банкнот толщиной с подушку.

— Ты можешь переслать их мне по почте, — сказал он.

— Я принесу их лично, — пообещал Гилид.

— Хорошо. Будь осторожен на улице. Кое-кто из наших друзей наверняка окажется рядом.

— Я буду осторожен.

Гилид ушел неторопливо, как будто заходил по делам. Но чувствовал себя он менее уверенно, чем обычно. Гилид не любил загадок.

В вестибюле здания, принадлежащего Болдуину, была будка общественного телефона. Гилид зашел в нее и набрал код передающей станции, но не той, которую он пытался использовать ранее. Через несколько минут он говорил со своим шефом в Вашингтоне.

— Джо, где ты был?

— Позже, босс… сначала ЭТО, — используя устный код (дополнительная предосторожность не была излишней), он сообщил шефу, что фильмы находятся в почтовом ящике 1060, Чикаго, и что их следует забрать оттуда немедленно.

Шеф отошел от микрофона, но вскоре вернулся.

— О’кей, готово. Теперь, что случилось с тобой?

— Позже, босс, позже. Я полагаю, что приобрел новых друзей, которые очень хотят подраться со мной. Если я задержусь здесь, то могу заработать дырку в голове.

— О’кей. Направляйся прямо сюда. Я хочу получить исчерпывающий рапорт. Буду ждать.

— Понял, — Гилид повесил трубку.

Он покинул будку с легким сердцем, чувствуя удовлетворение, которое испытываешь, когда успешно закончишь трудную работу. Он даже захотел, чтобы поблизости появился кое-кто из его «друзей», чувствуя желание лягнуть кого-нибудь из тех, кто заслужил это. Но они разочаровали его.

Гилид поднялся на борт трансконтинентального ракетоплана без всяких приключений и спокойно проспал весь путь до Нового Вашингтона.

Добрался он до Федерального Бюро Безопасности одним из многих скоростных маршрутов. После осмотра и проверки ему было разрешено пройти в офис к своему шефу.

Босс поднял глаза и нахмурился. Гилид проигнорировал это: босс всегда хмурился.

— Агент Джозеф Бриггс, три-четыре-девять-семь-два докладывает о выполнении задания, сэр, — спокойно сказал он.

Босс щелкнул на пульте тумблером записи.

— Ты законченный идиот. Как ты посмел показаться здесь?

— Полегче, босс. В чем дело?

Босс прошептал что-то невразумительное, затем сглотнул и сказал:

— Бриггс, этот ящик, 1060 Чикаго, про который ты говорил, он был пуст. Где эти фильмы? Ты взял их с собой?

Гилид Бриггс едва сумел скрыть свое изумление.

— Нет, я отправил их почтой из почтового отделения, расположенного напротив отеля «Новый Век», по адресу, который вы только что назвали.

И добавил:

— Машина могла их отвергнуть. Я был вынужден написать символ от руки.

На лице босса появилась неожиданная надежда. Он коснулся другого тумблера и сказал:

— Хатер, по поводу дела Бриггса: проверь почтовые станции на предмет отвергнутой корреспонденции по этому маршруту… — он подумал, затем добавил: — Попытайся произвести проверку, исходя из предположения, что почтовый символ был принят машиной, но являлся ошибочным. То же для каждого следующего символа. После этого проверь комбинации из символов по два, три и так далее. Проверку произвести одновременно, используя всех агентов и наличный штат.

Он отключился.

— Такая проверка охватит все почтовые станции на континенте, — заметил Бриггс. — Это просто невыполнимо. Такое невозможно сделать.

— Это должно быть сделано. Ты имеешь представление о важности фильмов, которые ты охранял?

— Да, директор Лунной базы объяснил мне, что я везу.

— А вот действуешь ты не так, как должен был действовать, если знал это. Ты потерял самую ценную вещь, которой обладало когда-либо это или любое другое правительство, — ты потерял абсолютное оружие. И ты стоишь здесь, помаргивая глазами, как если бы потерял пачку сигарет!

— Оружие? — Бриггс пожал плечами. — Я бы не назвал так Эффект Новой, если только вы не относите самоубийство к оружию. И я не считаю, что потерял фильмы. Как агент, действующий в одиночку и получивший инструкцию в первую очередь держать их подальше от чужих рук, я использовал лучшие средства, оказавшиеся в моем распоряжении, чтобы их защитить. Это было в пределах моих прав. Меня каким-то образом засекли…

— Ты не должен был дать себя засечь.

— Само собой разумеется. Но так было. У меня не было поддержки, а моя оценка ситуации показала, что вероятность остаться в живых близка к нулю. Следовательно, я должен был защитить фильмы каким-нибудь способом, который не зависел бы от того, останусь я жив или нет.

— Но ведь ты остался жив. Ты здесь.

— Это не моя заслуга и не ваша, уверяю вас. Я должен был быть прикрыт. А ведь это был ваш приказ, вспомните, что я должен был действовать в одиночку.

Босс мрачно посмотрел на него.

— Это было необходимо.

— Да? В любом случае я не вижу, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Или фильмы найдутся, или они будут уничтожены как невостребованная почта. Тогда я отправлюсь на Луну и привезу еще одну копию.

Босс пожевал губами.

— Ты не сможешь это сделать.

— Почему?

Босс поколебался, затем сказал:

— Имелось всего два фильма. У тебя был оригинал, который должен был быть помещен в хранилище здесь, в Арсенале. А другой надлежало сразу же уничтожить, как только станет известно, что оригинал в безопасности.

— Да? И что из этого?

— Тебе не понятна важность процедуры? Каждая бумажка, запись, папка были уничтожены, как только были сделаны фильмы. Каждый техник, каждый ассистент, занимавшийся этим, получил гипновнушение. Предполагалось не только защитить результаты исследований, но и стереть навсегда память о том, что такие исследования имели место. В стране не наберется и дюжины людей, которые знают об Эффекте Новой.

У Бриггса на этот счет было свое мнение, основанное на недавнем опыте, но он предпочел промолчать.

Босс продолжал:

— Секретарь все время давил на меня: когда же, наконец, фильмы будут в безопасности? Он был очень настойчив… и очень раздражен, когда позвонил ты и сказал, что фильмы в безопасности и что теперь он будет иметь их через несколько минут.

— Ну и что?

— А ты не понимаешь, придурок? Он сейчас же отдал приказ уничтожить второй экземпляр.

Бриггс присвистнул.

— Он поспешил, разве не так?

— Он представляет себе это не так. Он доложил президенту, что это я поспешил.

— Так оно и есть.

— Нет, это ты поспешил. Ты сказал мне, что фильмы лежат в ящике.

— А по-моему, я сообщил, что послал их туда.

— Нет, ты сказал не так.

— Проиграйте запись нашего последнего разговора.

— Записи нет. По приказу президента никаких записей, касающихся этой операции, не делается…

— Да? Тогда почему же вы записываете сейчас?

— Потому, — ответил босс резко, — что один из нас может расплатиться за случившееся, и это буду не я.

— То есть, — медленно произнес Бриггс, — это буду я.

— Я этого не говорил. Решать будет секретарь.

— Если покатится ваша голова, то за ней и его. Нет, вы оба решили подставить меня. Но прежде чем делать это, не выслушаете ли вы мой доклад? Ведь он может помешать вашим планам. У меня есть новости для вас, босс.

Босс постучал пальцами по столу.

— Давай. Но лучше пусть они будут хорошими.

Бесстрастным монотонным голосом Бриггс перечислил все события, которые произошли со времени получения фильмов на Луне до настоящего мгновения. Босс слушал его, не скрывая признаков нетерпения.

Закончив, Бриггс долго ждал ответа. Босс встал и прошелся по комнате. Наконец он остановился и сказал:

— Бриггс, никогда в жизни я не слышал такой фантастической лжи. Толстый мужчина, играющий в карты, бумажник, который оказался не твоим… украденная из номера одежда. И миссис Кейтлин, миссис Кейтлин. Ты что, не знаешь, что она одна из самых рьяных сторонников правительства?

Бриггс промолчал. Босс продолжал:

— А сейчас я расскажу тебе, что было на самом деле. Ты приземлился в Пье-да-Терр, совершенно правильно, но…

— Откуда вы знаете?

— Потому что ты был прикрыт, естественно. Ты же не думаешь, что я бы доверил это одному человеку, не так ли?

— Почему вы не сказали мне? Я мог бы позвать на помощь и спасти все это.

Босс оставил его слова без внимания.

— Ты нашел посыльного, потом отпустил его, зашел в тот бар, вышел и направился в почтовое отделение. Не было никакой драки на тротуаре, потому что никто не следовал за тобой. В почтовом отделении ты отправил три цилиндра, один из которых мог содержать, а мог и не содержать микрофильмы. Оттуда ты отправился в «Новый Век», покинул его примерно через двадцать минут и успел к транспорту в Кейптаун. Ты…

— Минутку, — возразил Бриггс. — Как я мог проделать это и все же оказаться здесь?

— Э-э-э… — на мгновение босс запнулся. — Это все детали. Ты был надежно опознан. Что же касается заданного тобой вопроса, то для тебя было намного лучше, если бы ты остался в этой ракете. Фактически… — взгляд шефа стал отрешенным, — …ты не провалил это поручение. Ты продался.

Бриггс в упор посмотрел ему в лицо.

— Вы обвиняете меня?

— Не в данное мгновение. Именно поэтому для тебя было бы лучше остаться в ракете… пока все это не успокоится и не прояснится.

Бриггсу не нужно было объяснять, какое решение последует, когда «вопрос прояснится». Он вынул из кармана пластинку для записи, быстро заполнил ее и протянул боссу.

На пластинке было написано: «Немедленно подаю в отставку», стояли подпись, отпечаток пальца, дата и час.

— Пока, босс, — сказал Бриггс и повернулся, как бы собираясь уйти.

Босс завопил:

— Стоп! Бриггс, вы под арестом! — он потянулся к кнопке на столе.

Бриггс ударил его ребром ладони по горлу, а чтобы босс пробыл в отключенном состоянии достаточно долго, добавил удар в желудок. Проверка стола позволила обнаружить медицинский набор. Бриггс сделал боссу укол снотворного, обеспечивающий двухчасовой сон; место для укола он подсознательно выбрал рядом с родинкой. Затем он вытер иглу, вернул все на прежнее место, стер ленту с разговором, включил на столе тумблер «не беспокоить» и покинул кабинет, избрав для этого другой путь.

Он отправился в ракетопорт и купил билет на первый рейс до Чикаго. За оставшиеся до старта двадцать минут он навел несколько справок и купил две-три мелкие вещицы, чтобы окружающие могли запомнить его лицо.

Когда объявили посадку на чикагский рейс, он вместе с толпой двинулся вперед. Не доходя до внутренних ворот, он стал частью толпы зевак, наблюдающих за отправкой, и, помахав кому-то из пассажиров в очереди у ворот, крикнул: «До свидания!», после чего позволил толпе увести себя от закрывающихся ворот. А затем проскользнул в мужской туалет. Когда он вышел оттуда, в его внешности произошло несколько поспешных, но эффектных изменений.

И, что более важно, изменились его манеры. Короткая незаконная операция в толпе обеспечила его рабочей карточкой. Через пятьдесят минут он отправился в путь через всю страну уже как Джек Гиллеспи, грузчик и помощник водителя на дизельном грузовике.

Могли написанный от руки адрес на пневматическом цилиндре быть причиной, по которой почтовая машина-автомат отвергла бы его? Бриггс восстановил в памяти наклейку, какой она была, когда он закончил над ней работу. Нет, его воспроизведение символов было верным и четким. Машина должна была принять их.

Могла ли машина отвергнуть цилиндр по другой причине, такой, скажем, как отогнутый уголок наклейки? Да. Но наличие написанного адреса было достаточно, чтобы почтовый клерк вернул цилиндр назад, на линию доставки; такая задержка не превысила бы десяти минут даже в часы пик. И с пятью такими задержками цилиндр достиг бы Чикаго за час до того, как он сделал по телефону свой доклад боссу.

Предположим, наклейка оторвалась бы совсем. В этом случае цилиндр отправился бы туда же, куда и другие два цилиндра.

В результате этого миссис Кейтлин завладела бы им вместе с двумя другими цилиндрами. А этого не произошло.

Следовательно, цилиндр достиг почтового ящика в Чикаго. Следовательно, Бигбелли прочитал сообщение в подобранной колоде и дал кому-то в Чикаго инструкции, использовав для этого радиоустановку вертолета. Следовательно, фильмы у Бигбелли — вывод, к которому он пришел еще в офисе босса.

В двухстах милях от Нового Вашингтона он затеял спор с водителем и оказался уволенным. Из телефонной будки в маленьком городке, где он очутился, Бриггс позвонил в деловой офис Болдуина.

— Передайте ему, что звонил человек, который должен ему деньги.

Вскоре послышался голос Болдуина:

— Привет, сынок. Как дела?

— Меня уволили.

— Я так и думал.

— Хуже. Меня хотят арестовать.

— Естественно.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

— Хорошо. Где ты?

Гилид Бриггс объяснил.

— Ты чист?

— По крайней мере, на несколько часов.

— Иди в местный аэропорт. Стив подберет тебя.

Стив не заставил себя долго ждать. Кивнув Бриггсу в знак приветствия, он рывком послал машину в воздух. Включив автопилот, он вернулся к чтению.

Гилид спросил:

— Куда мы летим?

— На ранчо босса. Разве он вам не сказал?

— Нет.

Гилид знал, что, возможно, он находится на пути без возврата. Правда, Болдуин помог ему бежать от неизбежной смерти: миссис Кейтлин наверняка не позволила бы ему жить ни на минуту дольше, чем это отвечало ее планам. Иначе она не позволила бы убить ту девушку в его присутствии.

Пока он не прибыл в бюро, он полагал, что Болдуин спас его потому, что знал что-то или же хотел срочно узнать нечто. А вот сейчас это выглядело так, словно Болдуин спас его из чисто альтруистических соображений. Гилид допускал существование иных мотивов, но был все же склонен считать их маловероятными. Итак, Болдуин мог иметь собственные причины желать, чтобы Гилид прожил достаточно долго, чтобы сделать доклад в Новом Вашингтоне, и в то же время он, возможно, сейчас заинтересован в уничтожении Гилида, когда его хотят арестовать, тем более что его исчезновение вряд ли будет замечено.

Болдуин мог быть даже партнером миссис Кейтлин в ее темных делишках. Некоторым образом это было самое простое объяснение, хотя оно и оставляло другие факты необъяснимыми. В любом случае Болдуин являлся ключевым персонажем: фильмы находились в его руках. Рисковать было необходимо.

Гилида все это не особенно беспокоило. Факты, известные ему, были словно начертаны мелом на черной доске его памяти. И сейчас его мозг ждал, пока достаточное количество переменных станет постоянными, чтобы позволить логике найти решение.

Полет оказался очень приятным. Стив доставил его на лужайку около большого сельского дома и представил пожилой женщине, которую назвал миссис Гарвер, а потом улетел.

— Будьте как дома, Джо, — сказала миссис Гарвер. — Ваша комната — самая последняя в восточном крыле. Душ — напротив. Ужин через десять минут.

Гилид поблагодарил и, последовав ее предложению, успел после душа попасть в гостиную за две-три минуты до начала ужина.

В гостиной он застал несколько человек. Его присутствие они восприняли как нечто само собой разумеющееся. Никто не спросил, почему он здесь. Одна из женщин представилась как Тейлин Вагнер, затем она представила его остальным присутствующим. Миссис Гарвер вошла, звоня в колокольчик, и все отправились в длинную обеденную комнату. Гилид не мог припомнить, когда он ел такую вкусную пищу и в столь удивительной компании.

После одиннадцатичасового сна — его первого настоящего отдыха за последние несколько дней — он как-то вдруг полностью проснулся. Возможно, от звуков, которые его подсознание не смогло сразу идентифицировать, в то же время отказавшись пренебречь ими.

Гилид открыл глаза, осмотрел комнату и соскочил с кровати. Затаился у двери. За дверью слышались два голоса, мужской и женский. Женский принадлежал Тейлин Вагнер, мужчину он узнать не смог.

Мужской голос: —Toyмает?

Женский: — Не.

Мужской: — Зулитси?

Женский: — Ипвсит. Нью-Джерси.

Точно передать услышанные Гилидом звуки невозможно, во-первых, из-за ограниченности фонетических символов, а во-вторых, потому, что его уши не были привычны к подобным звукам. Слух являлся функцией мозга, а не уха. Его мозг, как бы развит он ни был, тем не менее настаивал на втискивании звуков, достигавших уха, в звуковые ячейки, предпочитая не начинать построение новых ячеек.

Узнав Тейлин Вагнер, он выпрямился и расслабился. Тейлин была частью некой ситуации, которую он принял, прибыв сюда; незнакомца, известного ей, он тоже должен принять.

Одежда, в которой он прибыл сюда, исчезла. Но его деньги — точнее, деньги Болдуина — лежали на том месте, где была его одежда. Там же лежала рабочая карточка Джека Гиллеспи и немногочисленные личные вещички Гилида. Рядом с ними кто-то положил прогулочные шорты и новые полукеды его размера.

Он с глубоким удивлением отметил, что этот некто оказался способен обслужить его, не разбудив.

Гилид надел шорты, полукеды и вышел из комнаты. Пока он одевался, Тейлин и ее компаньон ушли. Поблизости никого не было, столовая пуста, но три места были накрыты, включая и его собственное. Он выбрал себе поджаренную ветчину с яйцами, налил кофе. Двадцатью минутами позже, все еще в одиночестве, вышел на веранду. День был прекрасный. Он с интересом рассматривал жаворонка, когда из-за дома вышла молодая женщина. Одета она была почти так же, как и он. Женщина была очень миловидна, хотя и не настолько, чтобы это его раздражало.

— Доброе утро, — сказал Гилид.

Женщина остановилась, уперев руки в бедра, и осмотрела его сверху донизу.

— Ну, — сказала она, — почему мне никто ничего не сказал? — и затем добавила: — Вы женаты?

— Нет.

— Я охочусь в окрестностях. Объект — замужество. Давайте познакомимся.

— Джо. Но для женитьбы я неподходящий человек. Я избегаю ее много лет.

— Все неподходящи для женитьбы, — горько сказала она. — Меня зовут Гейл. Здесь, в корале, есть новая лошадь. Пойдемте посмотрим.

Они пошли. Кличка жеребца была Победитель. Гилид одобрительно отозвался о нем, хотя в лошадях разбирался весьма слабо.

— Если у вас нет настоящих дел, — сказала Гейл, — то сейчас самое подходящее время пойти искупаться.

— Я тоже так думаю.

Место, куда привела его Гейл, заросло кустами. Дно озерца было песчаным, и на какое-то время он снова почувствовал себя мальчишкой. Мальчики плещутся в воде, а такие вещи, как ложь, Эффект Новой, смерть и насилие, находятся где-то в невероятно далеком измерении.

Потом он лег на берегу и спросил:

— Гейл, что означает: «Тоумает»?

— Повтори снова, — попросила она. — У меня вода в ушах.

Он постарался воспроизвести беседу, которую слышал. Она недоверчиво посмотрела на него, потом рассмеялась.

— Ты не слышал этого, Джо.

— Но я слышал.

— Повтори это еще раз.

Он повторил, стараясь выговаривать слова более тщательно и имитировать акцент, с которым они произносились. Она фыркнула.

— На сей раз я поняла суть. Это Тейлин. Однажды какой-нибудь сильный мужчина свернет ей шею.

— Но что это означает?

Гейл искоса посмотрела на него.

— Если ты выяснишь это, я в самом деле выйду за тебя замуж, несмотря на твои протесты.

Кто-то свистнул им с вершины холма.

— Джо! Джо Грин! Босс хочет видеть тебя!

— Надо идти, — сказал он Гейл. — Прощай!

— Увидимся позже, — поправила она его.

Болдуин ждал его в комфортабельном кабинете.

— Привет, Джо, — поздоровался он. — Садись. С тобой хорошо обращались?

— Да, разумеется. У вас всегда такой стол?

Болдуин похлопал себя по животу:

— А, так ты думаешь, что я заслужил свое прозвище?

— Бигбелли, мне требуется немало объяснений.

— Джо, мне в самом деле жаль, что ты потерял свою работу. Если бы у меня было время, этого бы не случилось.

— Ты работаешь на миссис Кейтлин?

— Нет, мы с ней противники.

— Послушай, мне хотелось бы верить, но у меня нет причин… пока. Что ты делал там, где мы встретились?

— Меня схватили — миссис Кейтлин и ее ребята.

— Тебя схватили, и ты случайно оказался в одной камере со мной. И ты случайно знал о тех фильмах, которые я должен был охранять, и двойная колода в кармане была у тебя случайно?

— Если бы у меня не было карт, нашелся бы какой-нибудь другой способ поговорить, — мягко промолвил Бигбелли. — Не так ли?

— Разумеется.

— Я не хочу сказать, что все было случайно. Мы шли за тобой с Лунной базы. Когда тебя схватили, или, точнее, когда ты позволил затянуть себя в «Новый Век», я устроил так, чтобы они схватили и меня тоже. Я рассчитывал, что, находясь внутри, заполучу шанс протянуть тебе руку, — он помолчал, а потом добавил: — Я дал им понять, что я тоже из ФББ.

— Тогда это просто удача, что нас заперли вместе.

— Не совсем, — возразил Бигбелли. — Удача — это награда, которая следует за тщательным планированием. Была, конечно, определенная вероятность, что нас посадят вместе, надеясь кое-что выяснить из того, что им нужно было узнать. Мне повезло, потому что я не рассчитывал на случай. А если бы не повезло, я должен был бы выбраться из камеры и найти тебя. Но для этого нужно было сначала попасть внутрь.

— Что представляет собой миссис Кейтлин?

— Совсем не то, что думает общественность. Она — «королевская пчела» или «черная вдова» банды. Банда — не совсем подходящее слово, скорее, сильная группа. Одна из нескольких групп, более или менее связанных друг с другом и обладающих собственными сферами влияния.

Гилид кивнул. Он знал, что имеет в виду Болдуин, хотя раньше ему не доводилось слышать, что столь уважаемая миссис была замешана в таких делах… пока его не ткнули носом в этот факт.

— А кем являешься ты, Бигбелли?

— Ну, Джо… ты мне нравишься, и мне в самом деле жаль, что ты попал в переделку. Видишь ли, я чувствую себя обязанным тебе. Как ты отнесешься к предложению снабдить тебя новой с иголочки индивидуальностью — даже новыми отпечатками пальцев, если хочешь. Выбирай любое место на шарике, какое понравится, любое занятие — мы для начала обеспечим тебя деньгами… или дадим достаточно денег, чтобы ты мог уйти в отставку и прожить весь остаток жизни в свое удовольствие. Что скажешь?

— Нет, — без колебаний ответил Гилид.

— У тебя нет ни близких родственников, ни близких друзей. Подумай. Я не могу вернуть тебе твою работу, но все остальное я могу сделать.

— Я думал достаточно. К черту работу, я хочу разобраться в этом деле, а ты — ключ к нему.

— Подумай еще, Джо. Это твой шанс развязаться с делами государства и начать нормальную счастливую жизнь.

— И он еще говорит — «счастливую».

— Ну, по крайней мере, безопасную. А если ты будешь настаивать на разъяснениях, то твоя безопасность станет крайне проблематичной.

— Не припомню, чтобы когда-нибудь искал безопасности.

— Тебе виднее, Джо. Во всяком случае…

Из динамика на столе донеслось:

— Осние р флег рилп.

Болдуин ответил: — Ню, — и быстро подошел к камину, в котором еще тлели угли. Он ухватился за каминную полку и потянул ее на себя. Все сооружение — очаг, облицовка и каминная решетка — сдвинулись, открывая проход в стене.

— Ныряй вниз по лестнице, Джо, — сказал он. — Это налет.

— Настоящее убежище.

— Еще какое. В доме больше потайных ходов, чем в кроличьей норе.

Болдуин вернулся к столу, открыл ящик. Достал три катушки микрофильмов и опустил их в карман. Гилид, собиравшийся спуститься, увидел катушки и остановился.

— Иди вперед, Джо, — поторопил его Болдуин. — Мы окружены. Некогда заниматься пустяками. Мы будем просто вынуждены убить тебя.

Вскоре они оказались глубоко под землей, в комнате, очень похожей на тот кабинет, что был вверху, только без солнечного света и без вида из окна. Болдуин на том же тарабарском языке сказал что-то в микрофон, висевший на стене, и получил ответ. Гилид, подумавший было, что этот жаргон был перевернутым английским, вынужден был отказаться от этой мысли.

— Как я уже говорил, — продолжал Болдуин, — если ты упорствуешь в том, чтобы получить ответы на все вопросы…

— Минутку, что это за набег?

— Всего лишь правительственные ребята. Обычный рейд. Они не будут слишком грубы и въедливы. Мамаша Гарвер с ними справится. Пока у них не возникнет мысль использовать просвечивающий радар, мы никому не причиним боли.

Гилид криво усмехнулся в ответ на столь пренебрежительное отношение к его прежней службе.

— А если они применят радар?

— Вот это устройство на стене завизжит в этом случае, как свинья. Но и тогда мы будем в безопасности против всего, кроме атомной бомбы. Но уж этого они не сделают. Им нужны фильмы, а не дыры в земле. Кстати, чуть не забыл… вот, лови.

И Гилид вновь оказался владельцем фильмов, с которых началось все это дело. Он размотал несколько кадров и убедился, что это те самые фильмы. Он сидел спокойно, лихорадочно соображая, как ему выбраться отсюда с наименьшими потерями.

Из динамика опять что-то донеслось. Болдуин ничего не ответил, но сказал Гилиду:

— Нам осталось потерпеть совсем немного.

— Босс, кажется, решил проверить мой доклад.

Наверху наверняка были некоторые из его товарищей. Если он справится с Болдуином, сумеет ли он найти механизм управления дверью?

— Босс — глупец. Он проверит меня, но не слишком тщательно, потому что я богат. Миссис Кейтлин он не будет проверять совсем: она слишком богата. Он думает не головой, а политическими амбициями. Его предшественник был лучше — он был одним из нас.

Направление мыслей Гилида внезапно изменилось. Прежнему боссу он доверял.

— Докажи свое последнее замечание, мне это очень важно.

— Не сейчас. Потом ты убедишься, что это правда… если ты все еще настаиваешь на ответах. Ты проверил фильмы, Джо? Кинь их обратно.

Гилид не шелохнулся.

— Я полагаю, вы в любом случае сделали копии?

— В этом не было необходимости. Не выдумывай ничего, Джо. Ты порвал с ФББ, и тут ничего не изменить, даже если вместе с фильмами ты привезешь и мою голову. Ты ударил босса, припоминаешь?

Гилид отлично помнил, что ничего не говорил об этом Болдуину. Он начал верить, что у того в самом деле есть в ФББ свои люди.

— Во всяком случае, мне бы позволили уйти в отставку с чистым послужным списком. Я знаю босса — официально он будет счастлив сделать это.

Гилид просто тянул время, ожидая удобного момента.

— Успокойся, Джо. Я не хочу драки. Один из нас может погибнуть… или оба, если ты выиграешь первый раунд. И доказать тебе ничего не удастся, потому что во время твоих приключений в «Новом Веке» я был дома и играл с кошкой. А точнее, я продавал вертолеты двум очень респектабельным джентльменам в то самое время, когда, по твоим утверждениям, был где-то в другом месте.

Он снова выслушал обращение динамика и ответил той же самой тарабарщиной.

Гилид оценил ситуацию и пришел к тому же выводу, что и предложенный Болдуином. Не склонный к печальным раздумьям, он тут же вернул фильмы Болдуину.

— Спасибо, Джо.

Он подошел к небольшому мусороприемнику в стене, включил его на полную мощность, бросил туда фильмы, подождал пару секунд и выключил устройство.

— Счастливого пути.

Гилид поднял брови.

— Бигбелли, ты удивляешь меня.

— То есть?

— Я думал, что ты хочешь с помощью Эффекта Новой добиться власти.

— Ерунда. Снимать скальп — чертовски плохой способ лечить человека от перхоти. Что ты знаешь об Эффекте Новой, Джо?

— Немного. Знаю, что это разновидность атомной бомбы, достаточно мощной, чтобы до смерти напугать любого, кто думает о ней.

— Это не бомба. И это не оружие. Это средство уничтожения планет путем превращения их в Новую. Если это оружие, военное или политическое, тогда я Самсон, — продолжал Болдуин. — А ты — Далила… Но я не Самсон. И я не собираюсь обрушить храм или позволить кому-либо сделать это. Но есть твари из породы разумных вшей, которые могут сделать именно это, если кто-то встанет у них на дороге. Миссис Кейтлин — одна из них. Твой друг босс — тоже из таких: если бы у него хватило храбрости, он бы тоже пошел по такому пути. Я намерен расстроить планы подобных людей. Что ты знаешь о баллистике, Джо?

— В пределах школьной программы.

— Непростительное невежество.

Динамик заговорил снова. Болдуин ответил и продолжал:

— Задача трех тел пока еще не имеет красивого общего решения, но есть несколько частных решений, например астероиды, догоняющие Юпитер. И для прямолинейной системы существует решение… Слыхал об астероиде Земля — Анти?

— Это кусок скалы, который находится по другую сторону Солнца, и поэтому нам его никогда не видно.

— Верно. Только его там больше нет. Его превратили в Новую.

Обычно Гилид совершенно невозмутимо относился к сюрпризам. Но теперь вдруг подумал, что в последнее время таких сюрпризов слишком много.

— Как? Я думал, что Эффект Новой только теория…

— Нет. Если бы ты успел посмотреть эти фильмы, то увидел бы картину гибели астероида. Эта штука — «спичка», способная поджечь мир. Так и было — тот маленький мир вспыхнул и исчез.

— Почему же об этом никому не известно?

— Никто не видел, как это произошло. С Земли этого не видно, так как все случилось позади Солнца. А из Лунной колонии взрыва нельзя было заметить, потому что Солнце затмило его. Вспышку снимали кинокамеры с корабля-автомата. Об этом знали только ученые, которые изобрели бомбу. И все они — наши сторонники, кроме директора. Если бы не он, ты никогда бы не оказался замешан в это дело.

— Директор Финдли?

— Да. Приятный парень, но недалекий, умом не блещет. Ученый-политик со средними способностями. Наши ребята отлично с ним справляются, так что он не играет значительной роли. Но нам не удалось удержать его от посылки фильмов на Землю. Поэтому я должен был перехватить их и уничтожить.

— Почему бы вам просто не спрятать их? Если отвлечься от других соображений — это уникальное научное открытие.

— В данном тысячелетии человечество не нуждается в этом научном достижении. Все материалы я сохранил у себя в голове.

— Тогда твой кузен Хартли — это тоже ты, не правда ли?

— Конечно. Но я также и Болдуин Бигбелли. У меня есть и другие имена.

— Можешь быть хоть Снежной Королевой, меня это не касается.

— Как Хартли я задумал этот проект. И управлял им через своих ребят.

— Я никогда не считал это заслугой Финдли. Я не физик, но на такое он явно не потянет.

— Конечно, конечно. Я пытался доказать, что искусственная Новая не может быть создана. Политическая важность этого очевидна. Но я просчитался, и мы вынуждены были принять срочные меры.

— Вероятно, не следовало начинать все это…

— Нет, лучше знать худшее. Теперь мы настороже и будем препятствовать исследованиям в этом направлении.

Динамик снова что-то проворчал. Болдуин продолжал:

— Подобные по-настоящему опасные тайны природы нельзя раскрывать, пока разум не достигнет уровня, на котором он будет способен с ними справиться… Мамаша Гарвер зовет нас наверх.

Они направились к лестнице.

— Удивляюсь тому, что ты оставил миссис Гарвер одну в такой критической ситуации… Ведь она старая женщина.

— Уверяю тебя, она достаточно компетентна, чтобы с этим справиться. К тому же я направлял ход событий, ты же слышал.

— О-о.

Они снова поднялись в верхний кабинет.

— Я дам тебе еще один шанс для отступления, Джо. То, что ты все знаешь о фильмах, не имеет значения. Они больше не существуют, и тебе ничего не удастся доказать. Но ты должен понять, что, присоединившись к нам, ты будешь в курсе всего происходящего здесь. И при первом же подозрении ты окажешься мертвее покойника.

Гилид понимал, что момент, когда можно было повернуть назад, давно пройден. С гибелью фильмов был потерян последний шанс жить прежней жизнью. Но это его мало беспокоило; дело зашло слишком далеко. Он осознал наконец, что с того мгновения, когда он подтвердил, что понял зашифрованное с помощью игральных карт этим человеком сообщение, он перестал быть свободным актером, и все его действия направлялись ходами Болдуина. Ничего уже не поправить. Его будущее здесь, другого не дано.

— Понятно. Продолжай.

— Я знаю, что ты думаешь, Джо. Ты не прочь рискнуть, не обещая лояльности.

— Да… но почему ты решил дать мне этот шанс?

Теперь Болдуин был более сдержан:

— Ты способный человек, Джо. Ты сообразителен и имеешь мужество делать в критической ситуации не то, что общепринято, а то, что разумно.

— Поэтому ты решил привлечь меня?

— Отчасти поэтому. Но и потому, что мне понравилось, как ты ухватил суть новой карточной игры, — он усмехнулся — И даже потому, что Гейл понравилось, как ты обращаешься с животными.

— Гейл? Какое она имеет отношение?..

— Она докладывала о тебе несколько минут назад, во время рейда.

— Г-м-м… Продолжай.

— Ты был предупредителен… — тут Болдуин, казалось, смутился. — Джо, то, что я сейчас скажу тебе, это чистая правда. Я хочу, чтобы ты принял это всерьез и не смеялся.

— О’кей.

— В некотором роде я секретарь отделения организации суперменов.

— Я так и полагал.

— Да? С каких пор? И откуда ты это узнал?

— Одно к одному: карточная игра, быстрота твоих реакций. Окончательно я это понял, когда ты уничтожил фильмы.

— Джо, что такое, по-твоему, супермен?

Гилид не ответил.

— Ну хорошо, обойдемся без этого избитого термина. Он приобрел почти комический смысл. Я хотел им шокировать тебя, но вижу, что мне это не удалось. Это слово теперь подразумевает пронизывающий взгляд, сверхчувственное восприятие, стальные мускулы, двойное сердце, сверхпрочную кожу и тому подобное — мечта подростка о герое, побеждающем драконов… Чепуха. Что такое человек? Чем он отличается от животных? Ответь, и у нас будет определение сверхчеловека — или Нового Человека, ХОМО НОВИС, который должен заменить ХОМО САПИЕНС — и заменяет его, потому что обладает большей способностью к выживанию. Я не пытаюсь доказать, что я супермен, оставляю это своим компаньонам и неумолимым процессам времени. То же относится и к тебе.

— Ко мне?

— Да, к тебе. У тебя явные симптомы принадлежности к Хомо Новис, Джо. Правда, ты пока неуклюж, не тренирован и тебе не хватает шлифовки. Возможно, ты принадлежишь к этой породе. Теперь — что такое человек? Что он может делать лучше, чем любое животное? И какой человеческий фактор выживания перевешивает любые возможности животных?

— Человек может думать.

— Я подсказал тебе ответ, так что твоей заслуги в нем нет. Отлично, ты доказал, что ты человек. Пойдем дальше. Чем, по-твоему, должен обладать гипотетический супермен за счет мутации, научных открытий или других средств в дополнение к тому преимуществу, которое он уже имеет и которое позволило бы ему овладеть этой планетой в постоянной борьбе с другими видами животного мира? Какой фактор обеспечит превосходство Хомо Новис над людьми, подобное доминирование человека над охотничьим псом? Думай, Джо. Каким для этого должно быть направление эволюции доминирующего вида?

Гилид задумался надолго. Человеку не мешало бы обзавестись весьма многими способностями: зрением, заменяющим и телескоп, и микроскоп; способностью видеть во всем спектре электромагнитных волн, заглянуть внутрь вещей… аналогично со слухом… Невосприимчивостью к болезням, регенерацией органов — отрастить новую руку или ногу. Он должен летать без помощи громоздких и ненадежных приспособлений, вроде ракет и вертолетов, передвигаться по океанскому дну, как по суше; работать, никогда не уставая…

Но и орел может летать, однако его почти истребили, несмотря на его острое зрение, превосходящее зрение человека! Обоняние и слух намного лучше у собаки, а тюлень — лучше плавает. Крыса обладает феноменальной выживаемостью, она хитрее, и убить ее не просто… Но у крысы слишком мал мозг, поэтому ни выносливость, ни хитрость не помогут ей заменить человека.

— Еще более совершенное мышление, — ответил Гилид.

— Ты заслуживаешь приза! Супермен — это супермыслитель, остальное второстепенно. Новый Человек возьмет верх над Хомо Сапиенс в том, на чем специализируется, — в рациональном мышлении, в организации данных и их хранении, в способности верно оценивать результат и приходить к правильному решению. Существо, которое сделает это лучше человека, и будет победителем. Имеются, конечно, и другие факторы выживания — хорошее здоровье, быстрые рефлексы, острота органов чувств, но они и в сравнение не идут со способностью мыслить. Это доказано историей: вспомни Марата в ванне, Рузвельта в инвалидной коляске, Цезаря, страдавшего эпилепсией и болезнью желудка, одноглазого и однорукого Нельсона, слепого Мильтона. Когда спадает шелуха, остается только мозг, и он выигрывает. Именно он, а не инструменты тела.

— Постой-ка, — сказал Гилид. — А эсперы?

Болдуин пожал плечами.

— Я ценю людей с экстрасенсорными способностями. Это как бы дополнительное зрение, но оно не имеет никакого отношения к способности правильно мыслить. Мозг эсперов может собрать больше данных, чем если бы использовались обычные чувства, но главное-то в интерпретации этих данных, умении их использовать… Если тебе хочется связаться телепатически с Шанхаем, я могу это устроить — у нас есть операторы в обоих концах, — но по телефону ты можешь получить оттуда любую информацию, причем с меньшими хлопотами и меньшей опасностью, что тебя подслушают… Телепаты не могут поймать сообщение по радио, это другой диапазон волн.

— Какой?

— Об этом потом. Тебе многое нужно узнать.

— Но я имел в виду не только телепатию, а весь комплекс парапсихологических явлений.

— Здесь тот же ход рассуждений. Телепортация пригодилась бы, если телекинез достигнет достаточно высокого уровня. Но, к сожалению, до него далеко, и пока грузовики справляются неплохо. И телевидение для совершенного человека имеет большую ценность, чем чревовещание… Мы зря теряем время, Джо.

— Извини.

— Мы определили мышление как накопление и интеграцию данных, получение правильных выводов. Посмотри вокруг. Большинство людей делает это достаточно хорошо, чтобы добраться до ближайшего магазина и вернуться обратно домой, не сломав ногу. Если же средний человек пытается думать, то допускает глупейшие ошибки, обобщая, например, на основании единичного факта. Его логика однозначна. Те, кто поспособнее, могут использовать двузначную логику «или-или», но все равно приходят к неверным выводам. Голод, страдание или личная заинтересованность в ответе заставляют их без всякой логики слепо отбрасывать неугодные факты. Они без всякого удивления используют достижения техники, созданные более умными людьми, не понимая их сути, как котенок принимает миску молока. При этом такие люди даже не осознают, что есть высший уровень мышления, и считают свой умственный процесс сопоставимым с гением Эйнштейна. Когда их сбивает с толку Вселенная, они хватаются за астрологию, нумерологию, религию и иные свободные от ума причуды… Ухватившись за подобную величественную чепуху, они отрицают факты, даже если это угрожает их существованию. Труднее всего преодолеть бездну человеческой глупости.

Именно поэтому наверху всегда есть место для человека с куриными мозгами. Он легко может стать губернатором, миллионером или президентом колледжа. И именно поэтому Хомо Новис наверняка заменит Хомо Сапиенс, ведь эволюция никогда не останавливается.

Лишь изредка среди обычных людей можно встретить действительно логически мыслящего человека, по крайней мере хотя бы в одной области. Но вне стен кабинета или лаборатории он зачастую так же глуп, как и остальные, хотя он и в состоянии мыслить, если не испуган, не болен, не встревожен. Именно эта редкая разновидность Хомо Сапиенса ответственна за прогресс человечества, тогда как остальные лишь неохотно пользуются достигнутыми результатами. Даже если он произносит заклинания, сея хлеб, урожай будет зависеть от качества зерна, выведенного более умным, чем он, человеком. Реже встречаются люди, мыслящие и действующие нешаблонно. Если только они не маскируются, их все считают извращенцами, белыми воронами. И горе такому человеку, если он не перестанет быть белой вороной. Ибо инстинкт толпы велит уничтожить белую ворону, так как она опасна для остальных обыкновенных ворон, для их привычек…

Самый редкий тип — человек, который мыслит всегда и делает это быстро, точно и всеобъемлюще, несмотря ни на какие переживания, страхи, физическую боль; человек, у которого точная память и который различает, где истинные факты, где предположения, а где заблуждения. Такие люди есть, Джо. Это и есть Новый Человек, внешне неотличимый от Хомо Сапиенс, хотя на самом деле они отличаются друг от друга, как Солнце отличается от огарка свечи.

— И ты из таких? — спросил Гилид.

— Думай как хочешь.

— И ты полагаешь, что я тоже, может быть, такого сорта?

— Возможно. Окончательные данные будут у меня через несколько дней.

Гилид смеялся до слез.

— Боже мой, Бигбелли, если я будущая надежда человечества, то пусть лучше за мной пошлют еще одну бригаду. Конечно, я сообразительнее большинства парней, с которыми я сталкивался. Но ты и сам говорил, что конкуренция не была слишком большой. У меня нет никаких подсознательных откровений, я так же порочен и ленив, как любой другой человек. Я не прочь посидеть за кружкой пива. Я совершенно не чувствую себя суперменом.

— Кстати, о пиве… Давай-ка выпьем по кружке.

Болдуин встал и принес две банки.

— Вспомни: Маугли считал себя волком. Быть Новым Человеком — не значит лишить себя человеческих симпатий и удовольствий. Новые Люди были во все времена. Сомневаюсь, чтобы они подозревали, что их отличие от остальных позволяет им относить себя к иной породе. Они просто жили, сходились с обычными женщинами, распыляя свои таланты, пока случай снова не соединял генетические факторы.

— Тогда, как я понимаю, этот Новый Человек не является особой мутацией?

— Ха, кто не является мутацией, Джо? Любой из нас — результат миллионов мутаций. Пока мы сидели в подвале, на земном шаре произошли сотни мутаций в человеческой зародышевой плазме. Нет, Хомо Новис появился не потому, что его предок стоял слишком близко от циклотрона; он не является даже новой породой, пока не осознает себя, не организуется и не станет придерживаться того, что заложено у него в генах. Нового Человека легко потерять: он может запросто раствориться в человеческой расе. Он — вариация, ставшая видом. Через миллионы лет вопрос будет стоять иначе: думаю, тогда от смешанных браков между Хомо Сапиенс и Хомо Новис не будет потомства.

— Ты предполагаешь, что Хомо Сапиенс исчезнет?

— Не обязательно. Собака, например, приспособилась к человеку. Сейчас собак больше, вероятно, чем до Рождества Христова… и они лучше питаются.

— И человек будет собакой Нового Человека?

— Опять не обязательно. Вспомни о кошках… Идея в биологическом отделении, снятии сливок с человеческой зародышевой плазмы, — пока обе расы не станут совершенно различными.

— А вы, ребята, напоминаете шайку мерзавцев, а, Бигбелли?

— Чепуха! Бормотание питекантропа.

— И новая раса, конечно, будет править…

— Не всеобщим же голосованием должен Новый Человек решать вопросы жизни и смерти!

— Я не об этом. Но создайте такую расу, и результат неизбежен. Бигбелли, я сторонник первобытной демократии, человеческого достоинства и свободы. Этот мир мне по душе, хотя это и нелогично. В работе мне приходилось схватываться с обычными парнями, я делил с ними эту жизнь; может быть, они были глупыми, но не плохими парнями. И мне не хочется видеть их домашними животными.

Толстяк впервые обнаружил признаки озабоченности. Личина хозяина процветающей фирмы «Короля вертолетов» спала. Перед Джо задумчиво сидел одинокий грустный человек.

— Я знаю, Джо, они из нас. Их жалкое состояние не уменьшает их благородства и достоинства, хотя это и возможно.

— Новый Человек придет, разумеется. Но зачем торопить этот процесс?

— Подумай сам, — он махнул в сторону точно такого же, как и внизу, мусороприемника. — Десять минут назад мы с тобой спасли всю нашу расу и эту планету. Это решающий час. Для того чтобы человечество выжило, кто-то должен быть на страже, а здесь нет никого, кроме нас. И чтобы сделать это эффективно и не прозевать любой кризис, вроде этого, Новые Люди должны увеличивать свою численность и быть организованными. Сейчас нас крайне мало, Джо. А кризис разрастается, поэтому чтобы сразиться с ним, мы должны расти. В сущности, это бег наперегонки со временем: мы должны взять верх, чтобы ребенок никогда не играл со спичками.

Он остановился и мрачно помолчал.

— Я тоже сторонник демократии, Джо. Но это все равно что ждать подарка от Санта Клауса. Около полутора веков демократия или что-то похожее на нее могли процветать, не создавая серьезной опасности. Все проблемы были разрешены без катастрофических последствий, путем обычного голосования хотя бы и невежественных тугодумов. Но в настоящее время для выживания человечества политические решения должны основываться на знании ядерной физики, планетарной экологии, молекулярной генетики и даже системной механики. А среднему человеку это не по силам, Джо. Хотя они хорошие парни, вряд ли даже один из тысячи не заснет над первой страницей книги по ядерной физике. Они не в силах овладеть тем, что знать надо обязательно.

Гилид отметил этот довод.

— Тогда мы должны научить их, растолковать им суть — и они придут к правильным выводам.

— Нет, Джо, мы пытались сделать это, но ничего не получилось. Как ты заметил, большинство из них — хорошие люди. Собака тоже может быть благородной и доброй. Но есть и плохие — миссис Кейтлин со своей бандой, к примеру, и многие подобные ей. Здравый смысл — плохой помощник, когда ему противостоят интриги и постоянная ложь хитрых, злобных и эгоистичных людишек. Маленький человек не способен рассудить правильно, а у лжи обычно очень красивая упаковка. Слепого не научишь различать цвета; и нет у нас способа научить человека с несовершенным мозгом отличать правду от лжи. Нет, Джо, пропасть между нами хоть и узка, но невероятно глубока. И края ее сблизить мы не можем. Ты должен сам решить, на какой ты стороне, как это сделал каждый из нас.

Гилид решил сменить тему. Проблема, поднятая Болдуином, растревожила его. Разумом он был согласен с его доводами, но сердце отвергало их, бунтовало. Ситуация была трагической: позиции обеих сторон были равно истинны, обоснованны, благородны.

— Чем вы занимаетесь еще кроме кражи фильмов?

— М-м-м… многим.

Болдуин расслабился и снова выглядел общительным и удачливым бизнесменом.

— Там, где это эффективно, мы применяем давление, действуя уточненными методами. И у нас есть над чем работать. Например, за тобой мы наблюдали десять лет.

— Неужели?

— Да. Это наша первоочередная задача. Через общественные каналы информации мы обрабатываем около одной десятой процента. Это составляет несколько тысяч человек, и мы держим их под постоянным наблюдением. Ну и еще среди нас есть садоводы, — усмехнулся он.

— Шути попонятнее.

— Мы пропалываем людей.

— Извини, сегодня я что-то плохо соображаю.

— Джо, тебе никогда не хотелось уничтожить какого-нибудь злого и никчемного выродка, заражающего все, к чему он прикасается, но которого тем не менее нельзя наказать законным путем? К ним мы относимся, как к злокачественной опухоли, и удаляем их из социального тела общества. Ведем постоянный учет и выносим приговор. Когда человек является моральным банкротом, мы вскрываем его счет при первой же возможности.

Гилид улыбнулся.

— Если бы вы были уверены в правильности своих действий, это могло бы быть интересно.

— Мы всегда уверены, хотя наши методы не всегда одобрили бы даже обезьяны. К примеру, насчет миссис Кейтлин у тебя есть сомнения?

— Ни малейших.

— Тогда почему бы тебе не предъявить ей обвинения? Не надо отвечать. Или возьмем собрание омоложенного Ку-Клукс-Клана, которое состоится через две недели в городе Каролина. Когда церемония достигнет апогея, и они начнут вопить свои заклинания, подогревая друг в друге звериные инстинкты погромщиков, божья кара сотрет их всех с лица Земли, и притом не таясь.

— Мне можно принять участие в этом?

— Ты еще даже не кадет, — покачал головой Болдуин. — Мы планируем увеличение своих рядов, но это программа на тысячелетие. Сейчас важнее держать спички подальше от ребенка.

— Бигбелли, — медленно проговорил Джо, — сколько тебе лет?

— Я скажу тебе это, когда тебе будет столько же, сколько мне сейчас. Когда человеку страстно хочется жить, он живет достаточно долго. Но при следующей нашей встрече ты должен дать мне ответ.

— Я ответил тебе еще в самом начале, Бигбелли, но есть одно дело… Я хочу, чтобы ты обещал мне…

— Какое?

— Я хочу убить миссис Кейтлин.

— Пока подтяни свои штаны… Если она будет еще жива, когда ты окончишь курс тренировок, тебе разрешат это сделать.

— Благодарю…

— …Но при условии, что ты окажешься подходящим инструментом для этой цели.

Болдуин повернулся к микрофону и окликнул:

— Гейл! — добавив еще какое-то слово на все том же странном языке. Гейл тут же возникла в дверях кабинета.

— Джо, — сказал Болдуин, — когда эта юная леди закончит твое обучение, ты будешь способен петь, свистеть, жевать резинку, играть в шахматы, катаясь под водой на велосипеде, делая все это одновременно. Забирай его, сестра, он полностью в твоем распоряжении.

— Ну, малыш, пошли, — проговорила Гейл, потирая руки.

— Сначала надо научиться как следует видеть и слышать, потом запоминать и говорить, а уж потом по-настоящему думать.

Джо взглянул на нее.

— А что же я сейчас делаю, если не говорю?

— Это какое-то хрюканье, а не разговор. К тому же английский структурально плохо подходит для мышления. Молчи и слушай.

В классе, расположенном под землей, у Гейл было лишь несколько видов аппаратуры для записи и воспроизведения звуковой и световой информации. Она спроецировала группу цифр на экран на короткий отрезок времени.

— Что ты увидел, Джо?

— Десять, шесть, ноль, семь, два — это все, что я запомнил.

— Цифры были на экране целую миллисекунду, а ты запомнил почему-то только левую сторону группы!

— Остальные я не успел прочитать…

— Смотри на все цифры сразу, не напрягайся, просто смотри.

На экране вспыхнула очередная группа цифр.

Джо от природы имел хорошую память, и индекс умственного развития у него был необычайно высок. Он постарался расслабиться и стал неукоснительно следовать указаниям Гейл. Вскоре он схватывал взглядом десять цифр. Гейл все уменьшала и уменьшала время вспышки.

— Что это за магический фонарь? — спросил он.

— Это тахископ Реншоу[265]. Продолжим работу.

После Второй мировой войны Сэмюэль Реншоу, преподававший в университете штата Огайо, доказал, что большинство людей используют всего двадцать процентов способностей своего мозга видеть, слышать, ощущать и запоминать. Его открытие не получило признания, однако после его смерти этим открытием воспользовалась подпольная организация Новых Людей. К обучению Джо особому языку Гейл не приступала до тех пор, пока досконально не «прореншоуировала» его.

Нужно сказать, что после их беседы с Болдуином другие обитатели ранчо разговаривали на этом языке и в присутствии Джо. Иногда кто-нибудь переводил ему. Обычно это делала мамаша Гарвер. Ему было лестно, что его приняли в организацию, но мысль, что он пока самый младший ученик, удручала его. Он был ребенком среди взрослых.

Гейл начала развивать его слух, произнося отдельные слова нового языка и заставляя его повторять их.

— Нет, Джо, смотри, — говорила она после его неудачной попытки и произносила какое-нибудь слово, и оно появлялось на экране, разложенное на составляющие его звуковые элементы.

— Теперь твоя очередь.

Он произносил то же слово. На экране под первым рядом звуковых символов появился второй.

— Ну как, учитель? — спросил Гилид с ноткой торжества.

— Ужасно, куча ошибок. Последний горловой звук у тебя слишком затянут, — показала она. — Средняя гласная завышена, и подъем звука не получился. Тебя никто бы не понял, фраза прозвучала бессмысленно. Попробуй снова. И не называй меня учителем.

— Да, мадам, — серьезно ответил он и попробовал снова. На этот раз его звуковой ряд наложился на ее, и там, где символы совпадали, они уничтожались. Ошибки выделялись контрастным цветом. Экран полыхал всеми цветами радуги.

— Попробуй еще раз, — и она повторила слово.

— Черт возьми, если бы я знал, что означает это слово, мне было бы легче запоминать.

Она пожала плечами.

— Ультраспид — очень гибкий язык, Джо. Одно и то же слово почти никогда не повторяется. Конкретно это слово означает «Дальние горизонты не приблизить». Помогло это тебе?

Расшифровка слова казалась неправдоподобно длинной, но он научился верить Гейл. Гилид не привык, чтобы женщины были умнее его. Обычно он с жалостью относился к этим бедным, маленьким, беспомощным созданиям. Но эту женщину ему часто хотелось отшлепать. Гилид временами раздумывал, не является ли подобная реакция тем, что в старинных романах называлось любовью, но в конце концов решил, что вряд ли.

— Попробуй еще раз, Джо.

Структура ультраспида резко отличалась от любого другого земного языка. Когда-то очень давно Огден и Рикардо продемонстрировали, что достаточно всего восьмисот пятидесяти слов, чтобы выразить все «нормальные», обыденные человеческие понятия. Плюс еще по сотне слов для каждой специальной сферы, скажем, скачек или баллистики. Приблизительно в то же время фонетисты выделили из всех языков Земли около сотни звуков, которые изображались буквами специального фонетического алфавита.

На этих двух фактах и был основан ультраспид.

Буквы-звуки фонетического алфавита варьировались по длине, силе, высоте, подъему и падению звука. Более тренированный слух улавливал большее количество вариаций. Таким образом создан словарь основных свойств со звуковым алфавитом, удалось целое слово заменить одним фонетическим элементом, а целое предложение — одним словом ультраспида. Выигрыш при использовании ультраспида был примерно таким же, как при использовании в расчетах арабских цифр вместо римских.

Но Джо-Грин-Гилид-Бриггс, прежде чем изучить язык, должен был научиться слышать. И он упорно трудился, а экран продолжал высвечивать его ошибки.

Наконец наступил момент, когда произнесенное им слово-предложение полностью уничтожило то, что произнесла Гейл. И экран потемнел. Джо торжествовал. Подобного триумфа он не испытывал никогда прежде! Но радость его оказалась недолгой. Машина, заблаговременно запрограммированная Гейл, в ответ на успех Джо разразилась звуками духового оркестра и громкими аплодисментами, а затем сюсюкающим голоском добавила:

— Какой старательный и умненький мальчик.

Гилид был разъярен.

— Женщина, если ты когда-нибудь станешь моей женой, я тебя поколочу.

— Я еще не решила, — ответила она спокойно. — А теперь попробуем это слово.

В тот же вечер появился Болдуин и отозвал Джо в сторонку.

— Иди-ка сюда, Джо. Слушай, сынок, или ты во время работы будешь сдерживать свои животные инстинкты, или мне придется найти тебе другого учителя.

— Но…

— Ты меня слышал. После работы ты себе полный хозяин — купайся с ней, езди верхом и тому подобное. Но в рабочее время — работай. Дело есть дело. У меня есть на тебя виды, и ты мне нужен достаточно искусным.

— Она что, жаловалась на меня?

— Не говори глупостей. Мое дело — быть в курсе всего, что происходит.

— Гм-м-м… Бигбелли, а что это за разговоры о замужестве, ее постоянные шутки? Она это всерьез или только дразнит меня?

— Об этом спроси ее сам. Хотя это не имеет значение. Если она имеет в виду именно это, то выбора у тебя нет. Ее настойчивость равна силе всемирного тяготения.

— О, а у меня сложилось впечатление, что Новые Люди совсем не беспокоятся насчет женитьбы и других подобных обычаев, которые ты называешь «обезьяньими».

— Это кто как. В таких житейских вопросах гении руководствуются собственными правилами. Общепринятый моральный кодекс им безразличен. А ты, кажется, убежденный холостяк?

— Может быть, сменить учителя, если есть кто-то еще, умеющий делать все это?

— Любой из нас мог бы заниматься с тобой так же, как любой может учить ребенка разговаривать. На самом деле она биохимик, когда у нее для этого появляется время.

— Что значит, когда у нее появляется время?

— Будь поосторожнее с этой девочкой, сынок. Она такой же профессионал, как и ты — профессиональный боец. У нее на счету больше трехсот человек, — Бигбелли усмехнулся. — Но если тебе захочется сменить учителя, ты только мигни мне…

Гилид поспешил сменить тему.

— Ты говорил, что у тебя есть для меня работа. Как насчет миссис Кейтлин? Она еще жива?

— Да, черт бы ее побрал! Возможно, тебе придется отправиться на Луну, чтобы достать ее. Мне докладывали, что она строит там себе дачу. Видимо, сказывается возраст. Заканчивай побыстрее свои занятия, если хочешь рассчитаться с ней.

Лунная колония давно уже служила для отдыха богачей. Пониженная гравитация облегчала работу сердца, давала ощущение омоложения и, возможно, продляла жизнь.

— Отлично. Я так и сделаю.

Нового учителя Джо просить не стал. Зато принес на следующее занятие большое красивое яблоко. Гейл съела его, оставив ему маленький кусочек, после чего заставила работать еще упорнее, чем обычно. Продолжая совершенствование его слуха и произношения, она начала обучать его основному словарю из простых трех- или четырехбуквенных предложений.

Гилид, напрягавший все силы, постепенно постигал тонкости языка, одновременно тренируя свой не слишком развитый, как оказалось, мозг. Вскоре он начал понимать некоторые из обеденных бесед и даже отвечать простыми фразами на ультраспиде.

Он запоминал слова быстро, услышав один раз. Реншоу-процесс позволил ему полностью реализовать скрытые возможности его эйдетической памяти. А умственные процессы, которые и раньше не отличались медлительностью, стали намного быстрее, чем когда-либо ранее.

Уже сама способность человека изучать ультраспид является доказательством его сверхнормального разума. Использование же ультраспида делает этот ум во много раз эффективнее. Еще перед Второй мировой войной Альфред Коржибский показал, что человеческая мысль существует только в виде символов; представление о чистой мысли, свободной от абстрактных речевых символов, абсурдно. Мозг сконструирован так, что работать без символов он может только на уровне животного.

Ультраспид не просто ускоряет коммуникацию — своей структурой он делает мысль более логичной, а своей экономичностью многократно ускоряет мыслительный процесс: ведь на то, чтобы подумать о слове, требуется почти столько же времени, как и на то, чтобы его произнести.

Живое время — это отнюдь не календарное время. Жизнь человека — это мысли, которые текут через его мозг. Поэтому у Нового Человека эффективное время жизни достигает полторы тысячи лет, если считать по тому потоку идей, которые переполняют его. Он может стать энциклопедистом, что не дано обычному человеку, спеленутому смирительной рубашкой своего краткого времени жизни.

Когда Джо научился говорить, читать и писать, Гейл передала его другим для дальнейшего обучения. Но прежде она подвергла его нескольким экспериментам.

Три дня она запрещала ему есть. Когда стало ясно, что он может мыслить и сдерживать свое раздражение, несмотря на низкое содержание сахара в крови и голодные рефлексы, она добавила к этому бессонницу и боль, исподволь подталкивая его к нерациональному поступку. Но он оставался непоколебимо спокоен, его мозг щелкал любые предложенные задачи так же надежно, как и электронный компьютер.

— Так кто тут не супермен? — спросила она его в конце их продолжительного семестра.

— Да, учитель.

Она схватила его за уши и звучно поцеловала.

— До встречи.

Однако снова увидеть ее Джо удалось только через много недель.

Его наставником в экстрасенсорном восприятии (ЭВ) оказался весьма невзрачно выглядевший маленький человечек по фамилии Бимс. Джо оказался не очень способным в проявлении экстрасенсорных феноменов. Ясновидением он не обладал. Несколько лучше обстояло дело с предсказаниями, но эта способность не улучшалась в процессе тренировки. Лучше всего у него получалось с телекинезом — он мог оживить игральные кости. Но, как заметил в свое время Бигбелли, от воздействия на выпадение игральных костей до переброски многих тонн груза было изрядное расстояние, преодоление которого, возможно, не стоило затрачиваемых на это сил…

В телепатии он оказался неустойчив: то называл карты без ошибок, то в течение трех недель непрерывно ошибался, вызывая раздражение наставника.

Более высоко организованная связь, казалось, была ему недоступна. Но однажды, без всякой видимой причины, он во время попытки телепатически опознать карты обнаружил себя «связанным» с Бимсом. Связь длилась целых десять секунд. Время, достаточное для трансляции тысячи слов по стандартам ультраспида.

— Это похоже на речь.

— Мысли — это и есть речь.

— Как мы делаем это?

— Если бы мы это знали, телепатия не была бы такой ненадежной. Одни могут делать это по желанию, некоторые — случайно, а другие, кажется, вообще на это неспособны. Мы знаем, что мысль, может быть, и не принадлежит к физическому миру в том смысле, что мы не можем изменить ее и манипулировать ею. Она подобна событиям в континууме на квантовом уровне. Сейчас мы изучаем распространение квантовой концепции на все явления континуума. Наименьшую единицу мысли мы называем психон. Соответственно мы выходим на максимальную скорость мышления — это одна из универсальных констант.

— Насколько близки мы к максимальной скорости мышления?

— Около шести на десять в минус третьей степени от этой скорости.

— О…

— Создания, лучшие, чем мы, последуют за нами. Мы же собираем камешки на берегу бескрайнего океана.

— Что мы можем сделать, чтобы увеличить скорость?

— Собирать наши камешки с ясным умом.

Гилид помолчал целую секунду.

— Психоны могут быть уничтожены?

И тут связь неожиданно пропала.

— Как я говорил, — спокойно продолжил Бимс, — психоны еще вне нашего понимания. Теория говорит, что они не могут быть уничтожены, что мысль, как и движение, вечна. Верна эта теория или нет — вопрос пока остается открытым. Хочешь знать на него ответ — читай газеты через несколько сотен, а может, и тысяч лет.

Он встал.

— Я закончил с тобой.

— Но, доктор Бимс, эта связь была ясной, как по телефону. Возможно, завтра…

— Мы установили, что твои способности проявляются неустойчиво. У нас нет способа тренировать их. Время слишком дорого, чтобы попусту растрачивать его, и твое, и мое.

И, неожиданно перейдя на английский, он добавил:

— Нет.

И Гилид ушел.

В процессе обучения в других областях Джо увидел немало впечатляющих изобретений. Среди них было копирующее устройство, которое Новые Люди были намерены передать человечеству, как только социальная система перестанет контролироваться экономическими хищниками. Оно могло воспроизвести практически любой прототип, помещенный на его платформу.

Для этого требовался только материал и энергия — больше ничего. Источником энергии служил маленький ядерный генератор, размером с кулак Джо, а принцип действия опровергал общепринятую концепцию энтропии. В устройство закладывалась «сосиска», а получалась «свинья».

В этом аппарате потенциально была заключена новая экономическая система, настолько же отличная от существовавшей, насколько экономика почтовых линий отличается от системы кустарных мастерских.

Пока же Новые Люди редко покупали что-либо более чем в одном экземпляре, который затем использовался в качестве образца. Иногда образцы они делали сами.

Помещения под ранчо были переполнены технологическими чудесами: невероятно точные манипуляторы для использования в хирургии, химии, биологии. Кибернетические устройства, лишь немногим менее сложные, чем человеческий мозг. Перечислять все было бы слишком долго. Да Джо и не изучал все это: энциклопедист должен иметь знания в обобщенной форме, потому что даже с помощью ультраспида невозможно изучить все детали в каждой отдельной области знания.

Еще в начале его обучения, как только стало ясно, что он обладает необходимыми способностями, чтобы закончить курс, была проведена пластическая операция. Джо получил новую внешность: его рост уменьшился на три дюйма, изменилась форма черепа, цвет лица стал темнее. Черты его нового лица выбирала Гейл. Джо не возражал. Оно даже понравилось ему и казалось вполне соответствующим его новой внутренней индивидуальности.

С новым лицом, новым мозгом, новым мировоззрением он фактически стал новым человеком. Прежде гений от природы, он стал теперь тренированным гением.

— Джо, как насчет верховой прогулки?

— Я не прочь.

— Хочу немного потренировать Победителя. Он уже привык к седлу.

Бигбелли и Гилид отъехали от ранчо. Болдуин заставил молодую лошадь идти шагом и заговорил:

— Я считаю, что ты почти готов к работе, сынок.

Даже на ультраспиде речь Бигбелли обладала присущими ему одному особенностями.

— Я считаю так же. Но у меня все еще имеются кое-какие вопросы.

— Ты не уверен, что мы на стороне «хороших парней»?

— Я уверен, что вы хотите быть на их стороне. Совершенно очевидно, что организация подбирается из людей доброй воли и хороших намерений. А не только способных. Я не был в этом уверен до тех пор, пока…

— Да?

— Тот кандидат, что пришел шесть месяцев назад и сломал себе шею в результате несчастного случая…

— О да, очень печально.

— Очень своевременно, ты это имеешь в виду, Бигбелли?

— Черт побери, Джо, если это червивое яблоко закатилось так далеко, мы не можем позволить себе отпустить его.

— Я понимаю. Именно поэтому я теперь уверен насчет качества наших людей.

— Итак, это теперь «наши» люди?

— Да. Но я не уверен, что мы на правильном пути. Какое твое представление о правильности пути?

— Мы должны выйти из укрытия и учить обычных людей тому, что знаем. Обычный человек способен изучить многое и сможет использовать полученное. Надлежащим способом проинструктированный, уверен, он неплохо справится со своими проблемами. Он с удовольствием даст пинка паразитам, сидящим у него на шее, если будет знать, как это сделать. А мы можем показать ему.

В этом будет больше толку, чем в убийствах. Отметь, что я не возражаю против убийств любого негодяя, заслужившего это. Я просто утверждаю, что оно неэффективно.

Нет сомнений, мы вынуждены будем принимать предосторожности против таких кризисов, как тот, что свел нас вместе. Но в основном люди сами могут справиться со своими делами, если мы не будем вести себя так, будто настолько испуганы, что не можем контактировать с людьми, не можем выйти из нашей норы и протянуть руку.

Болдуин натянул поводья.

— Не говори, что я не общаюсь с простыми людьми, Джо. Я продаю подержанные вертолеты, зарабатывая этим на жизнь. И не пытайся утверждать, что мое сердце не с ними. Мы не похожи на них, но мы привязаны к ним крепкими узами, так как все мы, каждый из нас, страдает одним и тем же фатальным недугом — мы живые… А что касается убийств как политического оружия, почитай…

И он назвал несколько книг. И продолжал:

— Если меня не станет, у нашей организации не возникнет особых трудностей. А организации, созданные для подлых целей, они совсем другие… Они — империи личностей; поэтому если ты выберешь время и метод, то можешь уничтожить такую организацию, убив одного человека. Оставшиеся будут абсолютно безвредны, пока не обзаведутся новыми лидерами. А затем ты убьешь и его. Это вполне эффективно, если в основе оценки ситуации лежит ум, а не эмоции. Что же касается нашего тайного существования, то мы подобны урану-235 в уране-228, который неэффективен, пока не отделен. В каждом поколении были потенциальные Новые Люди, но они были слишком рассеяны, рассредоточены.

Тайна нашего существования крайне необходима, если мы хотим выжить и увеличить свою численность. Нет ничего опаснее, чем быть Избранными Людьми — и быть в меньшинстве. Один народ преследуется почти две тысячи лет только за претензию на избранность.

— Черт побери, Джо, — продолжил он после короткой паузы, — посмотри правде в глаза. Этим миром управляют так, как моя тетушка управляла бы вертолетом. С ультраспидом или без него, но простой человек не может научиться управляться с современными проблемами. Без толку болтать о неиспользованном потенциале его мозга — у него нет воли изучить то, что он должен знать. Мы не можем обеспечить его новыми генами, поэтому нам остается вести его за руку, чтобы удержать от убийства — себя или нас.

Мы можем дать им автономию в большинстве областей, можем дать им персональную свободу, можем дать любую меру личного достоинства — и мы дадим им это, потому что верим, что индивидуальная свобода на всех уровнях является направлением эволюции, качеством максимальной ценности выживания. Но мы не можем позволить себе разрешать им баловаться вопросами жизни и смерти человечества. Они не годятся для этого.

И помочь в этом нельзя ничем. Каждая форма общества развивается и рождает собственную этику. Мы формируемся так, как нас неумолимо вынуждает логика событий.

Радиоустановка на луке седла Болдуина ожила. Прозвучал его личный вызов. Болдуин выслушал сообщение и резко произнес на ультраспиде:

— Назад к дому, Джо!

Он повернул коня и пустил его вскачь. Джо последовал за ним.

Вскоре после их возвращения Болдуин послал за Джо. Гейл была уже в кабинете. На лице Болдуина отсутствовало какое-либо выражение. Он сказал:

— У меня есть для тебя работа, Джо. Работа, насчет которой у тебя вроде нет никаких возражений, — миссис Кейтлин.

— Отлично.

— Не совсем, — потряс головой Болдуин. — Нас застали врасплох. Или второй экземпляр фильмов не был уничтожен, или же существовала и третья копия — нам не известно. А человек, который нам мог бы кое-что рассказать, мертв. Но миссис Кейтлин получила их, и теперь они в ее распоряжении. Такова ситуация. Детонатор Эффекта Новой установлен в отеле «Новый Век». Он опечатан и может быть включен только радиосигналом с Луны — сигналом, посланным миссис Кейтлин. Детонатор устроен так, что любая попытка проникнуть в него, пока действует «цепь запала» на Луне, заставит его сработать. Даже попытка просветить его соответствующими лучами будет иметь те же последствия. Вот мое мнение как физика: обезвредить сам детонатор невозможно, пока не будет разорвана запальная цепь на Луне, а потому не следует предпринимать какие-либо попытки добраться до детонатора в связи с крайней опасностью для всей планеты.

Запальная цепь и радиопередатчик установлены на Луне в здании внутри часового купола. Управляющее устройство миссис Кейтлин держит при себе. С помощью устройства можно временно обеспечить цепь запала максимум на двенадцать часов. Когда цепь выключена, в здание на Луне можно проникнуть, но это вызовет тревогу, которая заставит миссис Кейтлин вновь включить цепь, а затем дать сигнал, который вызовет взрыв. В такой ситуации последовательность событий должна быть следующей.

Первое: миссис Кейтлин должна быть убита, а цепь — выключена.

Второе: здание, в котором находится передатчик и цепь запала, должно быть взломано; цепь уничтожена раньше, чем реле времени успеет включить ее. Сделать это надлежит очень быстро, и не только из-за охраны, но и потому, что оставшиеся в живых компаньоны миссис Кейтлин предпримут попытку захватить власть, установив контроль над детонатором.

Третье: как только на Земле станет известно, что цепь запала уничтожена, «Новый Век» будет атакован, в результате установка, реализующая Эффект Новой, будет уничтожена.

Четвертое: как только «бомба» будет уничтожена, должны быть найдены все лица, способные восстановить установку «Эффект Новой» по записям и чертежам. Поиск должен продолжаться до тех пор, пока не станет ясно, что не осталось никаких чертежей, в том числе и третьей копии фильмов. В дальнейшем с помощью гипнотического внушения ни одна компетентная личность, обладающая достаточными знаниями, не сможет вновь «открыть» этот Эффект. Есть какие-нибудь вопросы, малыш?

— Бигбелли, — спросил Джо, — знает ли миссис Кейтлин, что если Земля станет Новой, Луна тоже будет уничтожена этой катастрофой?

— Стены кратера загораживают ее купол, так что видеть Землю оттуда нельзя; очевидно, она верит, что находится в безопасности. Зло, в сущности, глупо, Джо. Несмотря на свой ум, Кейтлин верит в то, во что верить бессмысленно. Или, может быть, она готова рискнуть своей собственной жизнью ради соблазнительного приза абсолютной власти? Каковы ее планы? Она намеревается в самой что ни на есть ханжеской манере объявить о взятии власти в свои руки: она, дескать, является Служительницей Мира — что, в сущности, будет синонимом Императрицы Земли. Поведение типичного параноика. Доказательством ее сумасшествия является то, что управляющее устройство — если мы не вмешаемся — автоматически уничтожит Землю через несколько часов после ее смерти.

Видимо, она хочет не только подчинить себе Землю, но и уничтожить ее после того, как умрет сама. Чтобы никто больше не был могущественнее ее. Есть еще вопросы?

Вот наш план. Вы двое отправляетесь на Луну, чтобы стать домашними слугами мистера и миссис Конти, богатой пожилой четы, живущей в Лунной Колонии. Конти — наши люди. Вскоре они захотят вернуться на Землю, а вы пожелаете остаться. Дадите объявление, в котором предложите свои услуги.

К этому времени миссис Кейтлин потеряет — все будет организовано надежным образом — двух или более человек из своей прислуги. Вероятно, она наймет вас, так как домашняя прислуга — дефицитный товар на Луне. Если нет — для вас будет организован другой вариант.

Когда вы окажетесь внутри ее купола, вы постараетесь продвинуться до положения личных слуг. Когда достигнете этого, выполните первый и второй пункты операции с максимальной скоростью.

Человек по фамилии Мак-Джинти, который уже находится внутри ее купола, поможет вам со связью. Он не состоит в нашей организации, но является нашим агентом-телепатом. Дальше этого его способности не простираются. О формах связи: Гейл будет связана с Мак-Джинти посредством телепатии, Мак-Джинти с Джо — скрытой радиосвязью.

Джо бросил взгляд на Гейл: он впервые узнал, что она телепат. Болдуин продолжил:

— Гейл, вы убьете миссис Кейтлин. Джо, вы взломаете вход в дом и уничтожите цепь. Вы готовы отправиться в путь?

Джо хотел бы поменяться заданиями, но когда Гейл ответила: «Я готова», он повторил те же слова.

— Хорошо, Джо, вы будете вести себя соответственно выбранному для вас коэффициенту умственного развития, равному восьмидесяти пяти. Коэффициент Гейл будет девяносто пять. Она будет казаться доминирующим членом супружеской пары…

Гейл ухмыльнулась.

— …но ты, Джо, будешь представлять семью официально. Ваши биографии сейчас подготавливают. Позвольте мне еще раз повторить, что необходимо максимально спешить; здесь, на Земле, правительственные Силы Безопасности могут попытаться атаковать отель «Новый Век». Мы будем предотвращать такие попытки, но действуйте быстро. Желаю вам счастья.

Первая фаза операции «Черная Вдова» прошла точно в соответствии с намеченным планом.

Одиннадцать дней спустя Джо и Гейл уже находились на Луне, внутри купола миссис Кейтлин, где та, очевидно, считала себя в безопасности. Им была предоставлена комната в отделении для слуг. Когда они впервые вошли в нее, Гейл огляделась и сказала на ультраспиде:

— Теперь ты должен жениться на мне. Я скомпрометирована.

— Заткнись, идиотка. Кто-нибудь может нас подслушать.

— Фи. Они подумают, что у меня астма. Тебе не кажется, что это благородный поступок — пожертвовать своей девичьей честью ради человечества?

— Какой честью?

— Подойди ближе, чтобы я могла стукнуть тебя хорошенько.

Купол миссис Кейтлин был мечтой сибарита. Даже комнаты для слуг были роскошны. Вокруг здания, где жила миссис Кейтлин, был разбит роскошный сад. Напротив дома, на противоположном берегу маленького озера, единственного озера на Луне, находилось здание с цепью запала: оно было замаскировано под маленький греческий храм. Купол был ярко освещен пятнадцать часов из каждых двадцати четырех, что делало невидимым черное небо и суровые звезды. Когда приходила «ночь», свет постепенно ослабевал.

Мак-Джинти работал садовником и очень любил это занятие. Гейл установила с ним контакт, и вскоре они уже располагали всеми сведениями, которые ему удалось собрать. Штат купола превышал две сотни человек и образовывал собственную социальную иерархию, начиная с инженеров, обслуживающих купол и оборудование, личного пилота миссис Кейтлин и так далее, ниже и ниже, до помощника садовника. Джо и Гейл занимали место где-то в середине, являясь комнатными слугами. Гейл попыталась завоевать популярность, невинно флиртуя. Но при этом оставалась верной симпатичной женой своего несколько робкого, более старшего по возрасту мужа.

Она охотно рассказывала о том, как до замужества работала в салоне красоты. По ее словам, там она достигла большого искусства в массировании больных спин и несгибающихся шей, научилась массажем облегчать головную боль и прогонять бессонницу. И всегда была рада продемонстрировать свое искусство.

Ее обязанности служанки, однако, не создавали условий для близкого контакта с хозяйкой.

В функции Джо входил, кроме всего прочего, вынос комнатных растений в горшочках с наступлением «ночи». Миссис Кейтлин считала, что «ночью» растения должны быть вне дома. Таким образом, Джо имел возможность выходить из дома, когда в куполе было темно, и достиг положения, когда ночной охранник у «греческого храма» разрешал ему подойти и угостить запрещенной сигаретой.

Мак-Джинти сообщил им один важный факт: в дополнение к охране около здания, замку и бронированному покрытию самого здания запальная цепь была снабжена ловушкой. Даже обесточенная, запальная цепь, будучи потревоженной, могла вызвать на Земле Эффект Новой…

Гейл и Джо обсудили эту новость в своей комнате. Гейл устроилась у него на коленях, как любимая жена, ее губы были у самого его уха.

— Возможно, ты сумеешь разрушить цепь от двери, не подставляя себя.

— Я должен быть уверен. Определенно имеется какой-то способ выключить это приспособление для возможного ремонта и осмотра.

— Где эта штука может находиться?

— Есть только одно место, которое соответствует всему замыслу — прямо под ее рукой на управляющем устройстве.

Он потер другое свое ухо. В нем находилась миниатюрная коротковолновая рация для связи с Мак-Джинти, и чесалось это ухо постоянно.

— Гм-м… Тогда остается только одно. Я должна узнать это от нее, прежде чем убить.

— Посмотрим.

На следующий день перед ужином она отыскала его в комнате.

— Получилось, Джо, получилось!

— Что получилось?

— Она клюнула на приманку. Услышала от своего секретаря о моем мастерстве массажистки. И вот мне было приказано продемонстрировать его сегодня в полночь. Я получила приказ прийти ночью и помочь ей уснуть.

— Значит, этой ночью…

Мак-Джинти ждал в своей комнате за закрытой дверью. Джо торчал в заднем холле, где рассказывал длиннющую историю мистеру Джеймсу. Голос в его ухе сказал:

— Гейл сейчас в ее комнате.

— …и таким, значит, образом, мой брат женат на двух женщинах сразу, — закончил Джо свое повествование. И сказал после паузы: — Чистое невезение. Вытащу-ка я лучше эти горшки наружу, прежде чем миссис надумает спросить о них.

— Я тоже думаю, что так будет лучше. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мистер Джеймс.

Гилид поднял два горшка и потащил их наружу. Выйдя из дома и поставив их на землю, он услышал:

— Гейл сказала, что она начала массаж. Она обнаружила управляющее устройство. Оно находится на поясе, который старуха держит на столике рядом, когда не носит его.

— Скажи, чтобы она убила ее и взяла устройство.

— Гейл говорит, что она хочет заставить ее рассказать, как отключить ловушку.

— Скажи ей, пусть не задерживается…

Вдруг в его мозгу ясно и четко, словно это был телефонный разговор, зазвучал голос Гейл:

— Джо, я могу слышать тебя. А ты меня слышишь?

— Да-да — поспешно ответил он и добавил: — Оставайся на связи, Мак.

— …Это будет недолго. Я причиняю ей сильную боль, скоро она сдастся.

— Не жалей ее — он поспешил к зданию храма.

— Гейл, ты все еще ищешь мужа?

— Я нашла его.

— Выходи за меня замуж. Я буду бить тебя каждую субботу.

— Не родился еще мужчина, который смог бы побить меня.

— Я хочу попытаться.

Он замедлил бег, оказавшись около храма.

— Эй, Джон!

— О, это ты, Джо… Спички есть?

— Нет, — он протянул руку. Затем, когда с охранником было покончено, он осторожно опустил его на землю.

— Гейл, пора.

В голосе Гейл послышались нотки испуга.

— Джо, она оказалась слишком упряма. Не сдалась… Она умерла.

— Ладно. Возьми пояс. Выключи цепь запала. Затем посмотри, что там есть еще. Я собираюсь проникнуть внутрь.

Он подошел к двери храма.

— Я выключила цепь, Джо. Остальные тумблеры все похожи и не имеют обозначений.

Джо достал из кармана маленький приборчик, полученный от Болдуина.

— Переключи все тумблеры в другое положение, и таким образом ты переключишь нужный.

— О, Джо у надеюсь, что это так.

Гилид установил свой приборчик против замка. Металл покраснел и начал плавиться. До него донесся сигнал тревоги. Голос Гейл снова зазвучал в его мозгу, в нем было напряжение, но не было страха.

— Джо у они ломятся в дверь. Я в ловушке.

— Мак-Джинти, будь нашим свидетелем, — продолжил Джо.

— Я, Джовес, беру тебя, Гейл, в законные жены…

В ответ прозвучало:

— Я, Гейл, беру тебя, Джовес, в законные мужья…

—..любить и беречь — продолжал он.

—..любить и беречь…

— …в счастье и горе…

— …в счастье и горе…

Ее слова замерли в его голове.

— …пока смерть не разлучит нас. Я открыл дверь, дорогая. Я собираюсь войти.

— …пока смерть не разлучит нас. Они взломали дверь в спальню, Джовес, мой дорогой.

— Держись. Я почти закончил.

— Они идут сюда, Джо. Прощай, мой дорогой. Я очень счастлива…

Голос ее внезапно прервался.

Перед ним был ящик, в котором находилась цепь запального устройства. Сигнал тревоги звенел у него в ушах. Он достал из кармана еще один аппарат, воспользоваться которым он должен был только в крайнем случае… и привел его в действие.

Взрыв, уничтоживший ящик, ударил его в грудь огнем и металлом.

Надпись на большой металлической пластине гласит: