Избушка для двоих

Глава 6

Воскресенье

22:10

На плите призывно свистел старый чайник со свистулькой на длинном носике. Звук доносился столь протяжно, что мог поднять половину жителей спящего дома. У нас ведь проживает около 80 процентов бабушек и дедушек.

Поспешила отключить. В другое время можно было бы и оставить, чтобы некоторых побесить, но сейчас не тот момент. К сожалению…

И надо же было электрическому чайнику так неудачно сломаться. А мне его подарили за первое место в выступлении чтецов ко Дню Победы. Эх, не вовремя, придется всем слышать свист.

Достала из холодильника банку с малиновым вареньем и поставила на стол. Невероятно, но в свои долгожданные выходные я лечу сводного братца. Пришлось. Врачи скорой помощи приехали, послушали, обрадовали бронхитом и выписали кучу лекарств. Конечно, я спросила у больного, есть ли у него деньги, а оказалось, все, что у него было, отдал за недвижимость. Молодец.

Вот, пришлось последнее потратить, и на своем любимом огороде крест поставить.

Эх… Переживала, а именно что кто-нибудь хозяйственный залезет в мое огородное сокровище, за меня все там сделает, а потом в свой погреб утащит. И буду холодную зиму лапу сосать.

И все благодаря Исаеву. Попался же на мою голову. А оставить не могла, в больницу его не взяли. Видите ли, страхового полиса нет и нужно сказать «спасибо», что приехали и послушали. Я понимала их, оставляя себе в успокоение возможность прибить больного братца после выздоровления.

Вот какой дурак едет в другой город и не берет документы? Хотя нет, он взял все, кроме страхового полиса.

Самый здоровый, видно, а в данный момент хрипящий как старая телега, внешним видом напоминая вареную морковку. Смотреть без слез нельзя. И когда кашляет, меня конкретно передергивает.

Глянула в сторону гостиной, где братец с пятницы пластом лежал, и горько вздохнула. Повезло…

Полилась мелодия. Тимоха. Ответила на звонок, помешивая чай ложкой.

– Привет, лапуль.

– Привет, – протянула, ощущая усталость. Вот как бы ни заболеть.

– Я сегодня приеду.

– Нет! – сказала, добавляя еще порцию малины. Как-то несладко.

– Почему? Вчера отказала и сегодня. Что не так?

– Потому что сосед… – замялась на секунду, – соседка у меня заболела, и теперь дома лазарет.

– А ты?

– Ну а я… – начала, переставляя суп в глубокой пиале на поднос. Уже остыл и можно кормить. Не хотела, чтобы еще ошпарился этот ущербный. Куриный бульон приготовила, чтобы хоть что-то поел. Пятницу лежал, субботу аналогично, сегодня начала его пинать и заставлять есть. Сопротивлялся, наивный, пока не понял, что бесполезное это дело. После я, конечно, слушала бурчание целых пять минут, пока не уснул.

– Ты там заснула? – Тимофей недовольно засопел.

– Я? Нет…

– Слушай, может, ты тоже подхватила заразу? Тогда к тебе точно несколько дней не приеду, чтобы обезопасить себя от болезни. У меня такая ответственная работа, ты же знаешь. Не могу подвергать себя риску.

– Конечно, я понимаю, – согласилась, удивляясь манере Жулькина. Я ведь его не приглашала, а получилось, что с нетерпением ждала, а он из-за болезни Исаева не может и еще объясняет.

– Но ты там лечись! Ты мне нужна здоровенькая. И соседку обходи стороной.

– А ему… – моментально округлила глаза, удивляясь уже второму проколу, поспешно исправляясь – Ей некому больше помочь.

Тимоха ничего не заметил, что порадовало.

– Ну и что? Твои проблемы? Или забыла, что она квартиру хочет оттяпать?

– Это да….

– Вот и все, закрой подальше свою совесть и не выпускай. Мы еще повоюем ради нашего будущего, так просто не сдадимся. Пусть эта мерзкая гадина возвращается в столицу.

Промолчала. Его агрессия раздражала.

Может, действительно, я заболела?

– Ну ладно тогда, раз к тебе не еду, тогда домой и спать.

Нахмурилась. Где-то там на заднем плане с ним услышала женский смех.

– А ты где? – на автомате спросила.

– Ну где еще? На работе. Я здесь живу.

– Ты и в воскресенье работаешь? – спросила, слыша его учащенное дыхание. Он куда-то быстро шел, скорее по коридору, пока не оказался на улице или балконе.

– Конечно. Ты же знаешь моего начальника, требовательный и строгий, чуть что лишает премии. Попробуй не выполнить его заданий.

– Ты один?

– Да, один. Только я и охранник.

– Да? А я слышала женский голос.

– Наговоришь мне. Фильм идет по ноутбуку. Знаешь, на заднем плане, вроде как не один.

– Понятно, – протянула и присела на стул, прикасаясь пальцами ко лбу, массируя круговыми движениями. Чувствовала себя неважно.

– Ладно, лапуль, будем прощаться. Нужно собираться и уже домой.

– Хорошо. Удачи!

– Ага, не скучай. Люблю.

– Целую, пока, – прошептала и отложила телефон. Некоторое время смотрела на него, ощущая тоску, а потом перевела взгляд на пиалу с супом на подносе. Как-то мало. Добавила чай с малиной, не забывая себе налить. Так и понесла, очень надеясь, что не упаду.

Дмитрия не было. Но догадаться, где он, не составило труда – в туалете. Шум воды доносился до моих ушей. Глянув на телевизор, где шел третий сезон любимого сериала, который смотрели по умолчанию в нашей непростой ситуации, схватила свою кружку и плюхнулась в кресло.

Послышался кашель, в зал вошел Дмитрий. Он протер глаза и выдал.

– Горло дерет, ничего не буду.

Невольно ухмыльнулась. Наивный. Если я приготовила, значит, он все съест и выпьет.

– Без комментариев. Сперва суп, потом антибиотик и запиваешь чаем. Понятно?

– Я не буду…

– Заберу жесткий диск и будешь смотреть в потолок, умирая от голода и одиночества.

– Ты умеешь убедить, – буркнул Исаев и, присев на диван, пододвинул столик с подносом. – Это суп?

– Это бульон, – отчеканила, прищурившись при этом. – Что-то не нравится?

– Могу сказать? – поинтересовался братец, скривившись так, что захотелось в него чем-нибудь запустить. Например, горячим чаем. Сразу бы оживился.

– Все равно все съешь.

Исаев усмехнулся и произнес:

– Кстати, температура уже 38. Радует.

Не ответила, смотрела в телевизор, усердно ожидая, когда братец попробует бульон. Столько стояла над плитой, стараясь его приготовить как моя бабушка, поэтому где-то далеко в душе переживала.

Отмечая довольное урчание Дмитрия, не удержалась от улыбки. А как кривился!

– А это что? – спросил, тыкая на луковицу.

– Лук. Рекомендую.

– Я не ем.

– А я обычно не ухаживаю за теми, кто топит мою квартиру, объедает и занимает мой диван, но тем не менее я здесь. Намек понятен?

Покачав головой от недовольства, Исаев все же взял половинку луковицы и начал есть. Как яблоко. Кривился, но впихивал в себя.

От этой картины сама скривилась. Это же надо… Хотела сказать, что вприкуску надо с супом, но не стала. С таким рвением лопал, неудобно было перебивать аппетит.

И это дало результат. Парень съел луковицу, а потом влил в себя весь суп за минуту. Удивительно, что не подавился.

– Ужас! Какой горький!

– Полезное, как правило, несладкое, – заметила и забрала поднос, унося в кухню. Быстро сполоснув посуду, вернулась, по дороге выключив свет. Только уселась, как вдруг зазвонил телефон у Дмитрия. Кстати, да, с пятницы Исаев ни с кем не разговаривал.

На звонок реакции не поступило, что удивило.

Умеет игнорировать. Вот это я понимаю, болеет!

Когда же я болею, так работы еще больше, чем когда не болею. Ну, так было раньше…

Только вот странно, почему невесту игнорировал? Абонент подписан как «Любимая». И миллион вечно пиликающих сообщений точно от нее. Идеальные нынче нескромные.

– Телефон… – громко протянула, надеясь, что Исаев ответит. Хотелось посмотреть общение идеальной пары.

Дмитрий мне не ответил. С возмущением обернулась и увидела, что братец уже спит. Поднялась и приблизилась к нему, проверяя температуру. Была, но не такая большая, чтобы волноваться.

Ну вот… уже лучше, а значит, скоро не придется нянчиться. Улыбнулась и выключила телевизор, находя во всем этом один плюс – в эти выходные высплюсь.

Доплелась до своей кровати и плюхнулась, даже не переодеваясь. Сил не было. Закрыла глаза и провалилась в сон.

Понедельник

– Если болеете, не стоит заражать коллектив и детей. Вы учитель! – с каждой секундой Ольга Петровна все больше повышала тон, почти выкрикивая свои недовольства.

И кто донес? Сидела в кабинете тихо, нигде не светилась. И вот уже у директора на ковре.

– У меня голова болит, других симптомов нет. Вероятно, это не простуда.

– Что значит не простуда? Поверьте моему многолетнему опыту, милочка, вы заболели. И ведь хватило совести прийти на работу.

– Ольга Петровна…

– Что Ольга Петровна?! Вы, милая моя, направляйтесь в больницу и лечитесь. Нечего мне тут всех заражать.

Перед глазами замаячило воспоминание прошлогодней давности. Заболела, да так, что вот температура шкалила, но директор в своем кабинете убеждала, что подводить коллектив нельзя, и если уж с высокой температурой, то работать с детьми дистанционно, как и писать всю документацию. Тот больничный был настоящим кошмаром. С соплями и температурой я сидела перед ноутбуком, что-то там объясняя детям.

– У меня уроки. Дистанционно не могу проводить, так как временно ноутбук не работает, – пояснила, ощущая тяжесть во всем теле. Неужели заболела?

– Замену я найду, ты не переживай. Отдыхай спокойно.

После этих слов я поняла одно – нельзя мне выходить на больничный. Она мне не позволит вернуться.

– Я хорошо себя чувствую, – поспешно сообщила, ощущая беспомощность в этой ситуации. Не сомневалась в том, что директриса хочет избавиться от меня. Что за напасть? Как тогда быть?

– Хорошо себя она чувствует! Фантазерка! Еле на ногах стоит.

Может так и есть, но я не хотела, чтобы меня уволили. Совсем не хотела. На обратном пути куплю антибиотик и пропью на всякий случай.

– Все, без разговоров отправляйтесь. Нечего тут мне что-то доказывать!

– До свидания… – попрощалась и вышла из кабинета директора.

Через два часа я стояла на крыльце центрального входа больницы, сжимая пальцами листок с перечнем лекарств, выписанным терапевтом, поставившим диагноз ОРВИ. Денег на покупку препаратов уже не было, поэтому отправилась домой. В холодильнике всегда стоит малиновое варенье, да и сода с солью в наличии, слава богу. Поможет, если не лениться и полоскать горло через каждый сорок минут. Я ведь не сильно заболела, так, чуток захворала.

Пока доплелась до дома, думала, усну где-нибудь на лавочке. Поднялась и только хотела открыть дверь, как она распахнулась. В проеме стояла невероятно красивая длинноногая брюнетка с тряпкой в левой руке.

– Вы кто? – с недовольством спросила она, оценивая меня с головы до ног. Очевидно, не понравилась, если судить по ее выражению. Скривилась, что совершенно не отразилось на нежном лице.

Так плоха в ее глазах?

– Я хозяйка этой квартиры, а вот кто вы?

– Выглядите не очень. Я Кристина Дукова, невеста Димы.

– Ага, отлично, – хотела пройти, но принцесса заняла весь проход. – Можно пройти?

– Ну, конечно, – девушка отступила, а когда я прошла, неожиданно для меня спросила: – Кстати, пирог будете?

– Нет, спасибо. Не буду.

– Жаль. Я невероятно вкусно готовлю.

– Угу, я в курсе, – отмахнулась и, бросив куртку на вешалку, поплелась в ванную. Ополоснув лицо, некоторое время смотрела в зеркало, а потом поплелась в комнату.

– Юля…

Медленно обернулась, встречая возмущенный взгляд девушки.

– Что?

– Я тут все помыла, убрала, где ваша вежливость и манеры? Я уже не говорю о благодарности.

Так, невеста еще хуже братца. Дотошная, пусть и суперженщина, насколько могла судить.

– Я вас не просила и не собираюсь просить хоть что-то делать в моей квартире. Хозяйка здесь я. И не трогайте мои вещи, – буркнула и прямым ходом направилась в спальню. Ужасно болела голова.

На диване сидел Исаев. Не смотрела, бросила мимолетный взгляд, ощущая себя как никогда мерзко. Мой дом заполонили наглые навозные жуки.

Хлопнула дверь, сожалея, что не могу закрыться. Даже тут братец помог. С трудом напялила пижаму и забралась в постель. Только тогда почувствовала облегчение.

«Полежу… и сразу станет лучше», – подумала и закрыла глаза, моментально теряя связь с реальностью.

– Вставай! Таблетки нужно выпить, – услышала сквозь сон мужской недовольный голос.

Кое-как открыла глаза, чтобы увидеть заросшее лицо Исаева. Еще немного и на обезьяну будет похож.

– Что уставилась как баран на новые ворота? Ты слышишь меня? Ау.

Как же братец раздражал… Насколько понимала, он поправился и решил поиздеваться.

И почему так голова гудит?

– Дверь там… – выдавила из себя, ощущая жуткий холод. И вроде одеяло при мне, но так морозило.

– Какая дверь?

Прикосновение ледяных рук Исаева к моей коже обожгло. Наглец! Чего он шарит по моей шее? Выдала стон и начала прятаться под одеялом.

Вот же изверг.

– Юль, ну, давай, поднимайся и рот открой.

Вот чего пристал?!

– Что нужно?

– Рот открой! – уже рявкнул, сверкая глазами. На миг показалось, что Исаев ждет не дождется, чтобы помочь мне открыть его.

Невольно стала переживать за себя.

– Ну! – продолжал он требовать, да так громко, будто мертвого пытается разбудить.

Не желая, чтобы этот громкий дятел стучал мне в ухо, послушно выполнила просьбу, тотчас ощущая горький вкус от таблетки. От воды чуть не захлебнулась, за что наградила своего медбрата враждебным многообещающим взглядом.

– Что? Что такое? – с невинным выражением лица поинтересовался братец. – Это антибиотик, что врач тебе выпил, а теперь вот суп.

– Я не хочу.

– Ооо… – с довольным лицом произнес Дмитрий. – Как же я этого ждал!

– Дверь там… – буркнула, начиная отползать вместе с одеялом.

– Я буду здесь, пока ты не съешь все, что приготовила Кристина.

– Я не хочу!

– Тогда тебе придется подвинуться. Никуда не уйду, пока тарелка не будет пустой. Кстати, тут мало места…

Остаться?! Это шутка?

А где его заботливая расчудесная Кристина?! Она там что, пол намывает, готовит на всю неделю, когда нужно спасать от ее ненормального жениха?

– Ты нормальный?

И тут мне в рот попало что-то теплое. Бульон. Вкусный вроде, но аппетита не было.

– Кристина еще пирог приготовила, но получишь, если все съешь.

– А где мой бульон? – спросила с надеждой, не желая трогать чужое. Потом счет предъявят.

– Я все съел, не знал, что ты сляжешь, – довольно сообщил он.

– Ты слишком громкий… – простонала и попробовала взять тарелку, но чуть не уронила. Руки не слушались.

– У тебя сил нет, уже как два дня с высокой температурой.

– Два дня… – повторила, удивляясь его словам. Не помнила.

– Кое-как в тебя впихивал таблетки… Так что давай лопай, чтобы уже завтра сама взяла ложку.

Следующие семь минут чувствовала себя беспомощным ребенком. Меня кормили ложкой, а точнее, впихивали в рот. Я даже закрыла глаза, не желая видеть сосредоточенное лицо моего мучителя. Когда каторга закончилась, распахнула ресницы, с удивлением понимая, что Исаев сидит непозволительно близко. Смутилась и отвернулась:

– Я… я бы легла.

Дмитрий кивнул и молча поднялся. Некоторое время смотрел, а потом сжал губы в тонкую линию и вышел.

Странный.

Покачала головой и, накрывшись одеялом, повалилась на подушку.

«Еще немного полежу и встану…»– последняя мысль перед погружением в зовущие сновидения.