Изгои Марса

Глава 19

Когда Джерри пришел в себя, кто-то тряс его за плечо, выкрикивая его имя.

– Джерри Морган, отзовись! О Дэза, пусть только он будет жив!

Он открыл глаза и увидел над собой испуганное лицо Джунии. Он лежал на песке, а девушка склонилась над ним. С чистого неба падали косые лучи яркого послеполуденного солнца.

– Джуния! – воскликнул он. – Ты цела?

– О да, а ты?

Джерри сел, и голова у него сразу заныла. Пальцы Джерри нащупали шишку – болезненную, но не опасную.

– Видно, я столкнулся с чем-то таким же твердым, как мой череп, – пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги, – но особо мне это не повредило.

Джуния не ответила. Как только она убедилась, что он не ранен, ее отношение к нему разительно изменилось, и Джерри понимал почему. Она не могла чувствовать ничего, кроме вражды, к предполагаемому убийце своего брата.

– Ваше высочество, – сказал он, – ничего бы я так не желал, как доказать вам, что я неповинен в… в преступлении, которое, как вы полагаете, я совершил.

При этих словах Джуния повернулась к нему и проговорила почти со злостью:

– Дэза свидетель, как бы я этого хотела! Но одни слова ничего не доказывают.

Он поднялся и подошел к гору, который валялся, наполовину присыпанный песком, и тяжело дышал, раскинув огромные перепончатые крылья и вытянув голову. Джерри потянул за жезл управления, но, когда отпустил его, голова гора снова безжизненно откинулась на песок.

Рукояткой булавы Джерри начал отгребать песок и вдруг заметил на песке кровь – там, где крыло гора соединялось с туловищем. Оказалось, что кость у птицезверя переломана. Этот гор уже никогда не взлетит… Джерри догадывался, что бедная тварь немыслимо страдает.

Он решительно подошел к голове гора и, занеся булаву, ударил ею гора по черепу.

– Нам придется идти пешком! – крикнул он Джунии.

– Разумеется, – отозвалась она, – после того, как ты уничтожил единственное наше средство передвижения.

– Если ты взглянешь на левое крыло гора, то сразу поймешь, почему я так поступил.

Вначале Джуния явно не собиралась последовать его совету, но любопытство оказалось сильнее, и она подошла к гору.

– О, бедняжка! – воскликнула она. – И ты убил его, чтобы прекратить его страдания!.. Прости меня, Джерри Морган!

– Охотно, – отвечал он. – Как ты думаешь, где мы оказались?

– Понятия не имею, – созналась она, – эта местность мне так же незнакома, как и тебе. А пустыня везде одинакова.

Джерри снял с седла мертвого гора связку дротиков и повесил ее на плечо. Затем он скатал портьеру, в которой увез девушку, перевязал веревкой и тоже забросил на плечо.

– Идем, – сказал он. – Взберемся на самую высокую дюну, какая только найдется. Может быть, сумеем разглядеть еще что-то, кроме пустыни.

Самая высокая дюна была к северо-западу от них, и они побрели к ней по мягкому песку. Забравшись на гребень дюны, они увидели далеко на юге цепочку низких холмов, поросших скудной растительностью. Во всех других направлениях видны были только бесплодные дюны охряно-желтого песка.

– Там, где есть растительность, могут быть вода и пища, – сказал Джерри. – Лучше всего будет двинуться на юг.

Пройдя около пяти миль, они добрались до подножия тех самых холмов, которые разглядели с гребня дюны. Вблизи холмы выглядели далеко не так приветливо. Скудная растительность оказалась по большей части колючим кустарником, который не сулил ни пищи, ни убежища. И воды тоже не было видно.

После короткого подъема они взобрались на вершину холма, и Джуния вскрикнула от радости при виде того, что открылось им по ту сторону холмов. Перед ними была зеленая долина, по которой текла извилистая узкая речка. Здесь была вода и, несомненно, еда – судя по деревьям и кустарникам, которые росли вдоль берегов речки, здесь можно было отыскать плоды и орехи.

С возродившейся в сердцах надеждой они сбежали вниз по склону холма и бросились прямиком к речке. Ополоснув свой складной походный кубок, Джерри предложил его Джунии, но та отказалась и пила прямо из сложенных чашечкой ладоней. Они долго сидели у воды, утоляя жажду и умываясь, но наконец Джерри поднялся.

– Думаю, что нам пора идти дальше, – сказал он. – Солнце низко, а у нас ни еды, ни пристанища на ночь.

Без единого слова девушка встала и пошла за ним вдоль берега реки. Наконец Джерри заметил плавник, рассекавший воду неподалеку от берега. Он вытащил дротик и начал подбираться поближе к добыче. Скоро плавник появился совсем близко от берега, и Джерри ударил зазубренным дротиком прямо в воду перед плавником. Наконечник ударился обо что-то твердое.

Но едва Джерри воткнул дротик глубже, как древко вырвалось из его руки. Из воды взвилась, нависая над землянином, огромная уродливая голова на длинной чешуйчатой шее и унесла дротик вверх – землянин загарпунил исполинского ящера.

Водяная рептилия разинула гигантскую пасть, усаженную тройным рядом острых, загнутых внутрь зубов, и с громким шипением набросилась на ничтожную тварь, которая осмелилась воткнуть в нее дротик.

Джерри на миг остолбенел и уставился на свой неожиданный улов. Но когда он увидел, что к нему тянется зубастая пасть, земные мускулы сами собой в гигантском прыжке отнесли его назад, туда, где стояла девушка.

Рептилия зашлепала из воды, опираясь на пару крупных плавников, и со злобным шипением выволокла на берег свое чудовищное тело.

Джерри подхватил Джунию, как ребенка, развернулся и во всю прыть помчался прочь. Разочарованный ящер уполз в воду, он все еще злобно шипел и тряс шеей в попытках избавиться от дротика.

Когда между ними и ящером пролегла добрая миля, Джерри поставил Джунию на ноги и сам перевел дыхание.

– Я-то думал, что загарпунил нам ужин, – сказал он, – а вместо этого мной самим едва не поужинали. Что это за тварь?

– Хистид, – ответила девушка. – Они водятся в диких болотах и озерах.

– Что же, этот хистид превратил меня в вегетарианца, – признался Джерри. – Мне уже не так сильно хочется рыбы, как несколько минут назад.

Они пошли дальше, повторяя причудливые изгибы речки. Вскоре почва под ногами стала сырой и мягкой, при каждом шаге из нее сочилась вода. И вдруг с каким-то чмокающим звуком в болотистой земле прямо перед Джерри открылся люк, и из него метнулось нечто скользкое и длинное, размером с добрую анаконду. У чудища на голове оказалась круглая белая присоска, которая мгновенно прилепилась к груди землянина. Скользкое щупальце вздернуло его в воздух и повлекло вниз, к самому краю ямы за люком-ловушкой.

Джерри упал поперек ямы, как мостик. Щупальце, схватившее его, изо всех сил трясло и дергало добычу, пытаясь втолкнуть ее в дыру. И тут Джерри услышал крик Джунии.

Упираясь коленями и левой рукой, правой он схватился за дагу, висевшую в ножнах на поясе. Затем он острым лезвием перерезал скользкого врага прямо под присоской и, освободившись, вскочил. Джуния стала яблоком раздора двоих щупалец, которые ухитрились схватить ее одновременно.

Перебросив дагу в левую руку, Джерри выхватил меч, прыгнул вперед и двумя ударами обрубил оба щупальца. Затем он сунул дагу в ножны и, забросив Джунию на плечо, помчался по сырой вязкой почве туда, где повыше и посуше.

Талию Джунии с двух сторон все еще сжимали обрубленные присоски. Острием даги Джерри разрезал надвое одну присоску и осторожно содрал ее. Под ней нежная белая кожа девушки уже сочилась кровью из сотен мельчайших проколов. Землянин поспешил снять другую присоску, а затем разрезал и содрал ту, что прилипла к его груди.

Вытащив из кошеля на поясе склянку джембала, он обработал антисептической смолой раны Джунии. Девушка была бледной и вся дрожала.

– Ты опять спас мне жизнь, Джерри Морган, – прошептала она. – Если б только не…

– Да, я знаю. Когда-нибудь я докажу тебе, что я невиновен.

– Да приблизит Дэза этот день! – воскликнула она. – А теперь позволь мне позаботиться о твоей ране.

Джуния взяла склянку и ловко покрыла рану на груди Джерри целебной смолой. Закончив, она протянула склянку Джерри, и вдруг глаза ее широко распахнулись.

– Оглянись! – воскликнула она. – Боже!..