Изгои Марса

Глава 28

Когда Джерри подошел к подиуму, где стояли Истязатель и Джуния, он увидел, что у принцессы туго связаны руки и ноги.

Саркис приветствовал его гулким хохотом из недр жуткой маски:

– Теперь вы оба у меня в руках! Я убью вас и умру с радостью!

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Джерри. – Думаешь, ты сможешь убить нас и выбраться отсюда живым?

– После этого поражения мне жить уже незачем, – отвечал Истязатель. – Я заманил тебя сюда только для того, чтобы отомстить. Сначала ты увидишь, как умрет твоя возлюбленная, а потом и сам разделишь ее участь!

Он занес дагу, крепко ухватив пышные черные волосы вырывавшейся принцессы. В тот же миг Джерри вскинул руку над головой – это был условный сигнал его людям – и прыгнул прямо на вершину подиума.

Замечательная прыгучесть землянина как-то выпала из памяти Саркиса; пораженный, она развернулся, чтобы обороняться. А Джерри, приземлившись на подиуме, левой рукой прихватил руку Саркиса, а правой нанес ему такой удар сбоку по голове, что в недрах золотой маски наверняка загудело.

Истязатель выпустил девушку и целиком переключил свое внимание на землянина. Несколько секунд они сражались на узкой вершине подиума, затем потеряли равновесие на его краю и покатились, сцепившись в драке, на пол.

В тот же миг в огромном зале началось светопреставление. Солдаты Джерри первыми вступили в бой, забросав толпившихся перед ними врагов гранатами, а затем бросились в атаку. Люди Истязателя повернули было к подиуму, но, к своему величайшему изумлению, увидели, что перед троном поднялся квадрат пола на четырех металлических столбах. Из отверстия выскочил белый великан, а за ним чернокожий карлик.

А следом за ними хлынул поток яростных воинов Плебея.

В считанные секунды подиум был окружен людьми Джерри, и число их все время увеличивалось – прибывали все новые и новые воины. И тогда жалкие остатки армии Истязателя побросали оружие и сдались на милость победителей.

Но сам Истязатель не собирался сдаваться. Он вырвал из цепких пальцев Джерри руку с дагой и замахнулся, целясь в сердце землянина, но тот выбил у него оружие и отпрыгнул в сторону.

– Дай мне меч, – приказал он Кохе, – перережь путы принцессы и охраняй ее. И чтобы никто не смел убивать Истязателя! Он мой, и только мой.

Чернокожий карлик сунул в руку Джерри свой меч, и в тот же миг Саркис обнажил свой клинок.

– Несколько дней назад, – сказал Джерри, – ты вызвал меня на поединок, но сам не явился. И хотя я прикончил твоего подменыша, я считаю, что дело еще не улажено. А ты как думаешь?

– Я улажу все, когда прикончу тебя! – прорычал Саркис, бросаясь на него.

Джерри с легкостью отразил удар и, прежде чем его противник успел опомниться, наискось чиркнул по его груди острием меча. В золотом плетении появилась длинная прореха, и в ней сверкнула сталь.

– Ага! – воскликнул он. – Нагрудник! Придется его снять!

Они снова схлестнулись в бою, и снова Джерри резанул мечом золотое одеяние – так, что один его край повис. Третий удар землянина – и Саркис оказался в золотом фартуке, который хлопал по его ногам.

Но Джерри только начал потеху. Он принялся методично раздевать противника ударами острия. Четвертый удар – и стало ясно, что Истязатель принадлежит к бронзовой расе. Теперь, когда он лишился золотого одеяния, его нагой торс прикрывал лишь стальной нагрудник. Но тут землянин перерезал крепившие его ремни, и нагрудник с грохотом свалился на пол.

За спиной Джерри раскатился искренний хохот, и землянин, обернувшись на миг, увидел, что в зал только что вошли зовил Манит и вил Нумин. Вил вцепился в ошейник громадного черного псара, который оглушительно рычал и явно рвался на помощь землянину.

– Назад, Ним! – бросил Джерри.

Истязатель сражался отчаянно, но ему мешало тяжелое золотое одеяние, которое он вынужден был поддерживать одной рукой, чтобы оно не соскользнуло ниже и не опутало ему ноги.

Вдруг Джерри увернулся от его выпада и, подпрыгнув, ударил вверх, подцепив головкой эфеса крючковатый нос жуткой золотой маски. Маска отлетела прочь, и открылось лицо мовила Тоора. Прежде чем враг успел опомниться, Джерри развернулся и с такой силой обрушил свой клинок на меч бронзовокожего принца, что выбил оружие из его руки.

Увидев наконец истинное лицо Истязателя, зрители дружно вскрикнули от изумления. Слышались и выкрики:

– Смерть лжевилу! Смерть Истязателю! Проткни насквозь его гнилое сердце!

– Сдавайся или умри! – сказал Джерри, приставив острие меча к груди врага.

– Сдаюсь! – пробормотал мовил Тоор.

– Взять пленника! – приказал Джерри и спрятал меч в ножны.

Двое воинов бросились исполнять его приказ, а он повернулся, чтобы отсалютовать своим царственным гостям. Джуния уже присоединилась к своему отцу, и вил обнимал ее хрупкие плечи, а она гладила голову Нима.

Зовил Манит широко улыбнулся, принимая салют Джерри.

– Ты доставил нам редкостное развлечение, друг мой, – сказал он. – Я рад, что ты пригласил нас полюбоваться на это зрелище.

– Да я и не приглашал, – отвечал Джерри. – Я рассчитывал, что вы появитесь, когда все будет закончено.

– Ну, тогда благодарение Дэзе, что ты просчитался! Я не пропустил бы такой забавы и за миллион тайзос.

Вил Нумин держался куда более сдержанно.

– Теперь, когда ты захватил мою столицу, как ты намерен поступить с ней? – спросил он.

– Я полагаю, что ты предложил руку своей дочери тому, кто поможет тебе вернуть Ралиад, – заметил Джерри.

– Я предложил это моему другу зовилу Маниту, а не убийце моего сына! – прогремел вил.

– Одну минутку, ваше величество! – вмешался зовил Манит. – Сдается мне, что вы весьма несправедливо поступили с моим другом Джерри Морганом. Он не убивал вашего сына.

– Так кто же сделал это?

– Я убил зовила Шива, защищаясь, – сказал принц. – Я повстречался с ним в коридоре неподалеку от апартаментов Джерри Моргана, и он напал на меня безо всякого предупреждения, когда мой меч был в ножнах. Я отскочил, и только то, что остриг меча наткнулось на кость, спасло мне жизнь. Затем я обнажил свой меч, и мы сразились.

Бесстрастное лицо вила Нумина ничем не выдало его чувств, но его рокочущий голос вдруг задрожал:

– Не понимаю… Не понимаю, почему Шив так бесчестно напал на тебя…

– Я могу объяснить и это, – ответил зовил Манит. – Мо-вил Тоор восстанавливал его против меня. Он сам хотел жениться на Джунии и, убрав с дороги тебя и наследного принца, сделаться вилом Кальсивара. Как видишь, его планы претерпели некоторые изменения, но по сути своей остались прежними.

Вил Нумин повернулся к пленнику, впился в него жестким взглядом своих бесстрастных глаз.

– Судя по всему, – проворчал он, – мой племянник виновен не только в смерти моего сына, но и во всех наших бедах и недоразумениях. Будь он моим пленником…

– Он и так твой пленник, вил, – сказал Джерри. – Я отдаю его тебе вместе с твоей столицей и всей твоей империей, которая, по правде говоря, мне совершенно ни к чему. Все, чего я прошу взамен, – формально освободи тех моих соратников, которые были рабами, прости тех, кто преступил твои законы, и позволь всем нам уйти с миром.

– Так ты не желаешь править Кальсиваром?

– Ни в коей мере.

Вил снова повернулся к своему коварному племяннику.

– Мовил Тоор, – начал он, – я приговариваю тебя…

Но тут его прервали. Никто не обращал внимания на бронзовокожую девушку в серой одежде рабыни, которая незаметно пробиралась через толпу – туда, где спиной к ней стоял мовил Тоор. Джерри почуял неладное лишь тогда, когда краем глаза уловил отблеск кинжала, который девушка незаметно сунула в правую руку принца.

Оружие в руке подтолкнуло отчаявшегося принца к действию. Прежде чем стражники, стоявшие по обе стороны от него, успели сообразить, что происходит, он прыгнул вперед, схватил вила за бороду, заплетенную в косички, и занес кинжал, чтобы ударить прямо в сердце монарха.

Для всех, кроме Джерри, это происшествие было настолько неожиданным, что они лишь беспомощно ахнули и остолбенели. Но землянин вовремя заметил блеск кинжала, и, когда Тоор прыгнул, Джерри отстал от него лишь на долю секунды. Одним скользящим движением он вынул меч из ножен и взмахнул им. Секунду назад зрители, обступившие их, видели бронзовокожего принца с кинжалом, занесенным для смертельного удара, – и вот уже поднятая рука и ухмыляющаяся голова упали, отсеченные одним страшным ударом.

За спиной Джерри женский голос пронзительно выкрикивал проклятия. Он обернулся и увидел новилу Найшу в серой одежде рабыни, которая извивалась, пытаясь вырваться из рук двоих его воинов.

– Что такое? – прогремел вил Нумин. – Мою племянницу продали в рабство?

– Это она передала кинжал Тоору, ваше величество, – осмелился сказать один из солдат.

– Тогда она получит приговор, который я приготовил для ее братца-предателя, – проворчал монарх. – Новила Найша, ты лишаешься своего королевского титула, имущества и поместий. Ты предпочла укрыться за рабской личиной, так носи же ее теперь как свою настоящую одежду. И завтра тебя отправят на невольничьи торги.

Он взмахнул рукой, и солдаты уволокли прочь женщину, которая все еще лягалась, кусалась и царапалась, проклиная всех и вся.

– Дэза, помоги тому, кто ее купит, – сухо заметил зовил Манит.

Затем вил повернулся к землянину.

– Джерри Морган, – сказал он, – ты не только вернул мне дочь и империю, но и спас мне жизнь. Награда, которую я обещал тебе на равнинах Лэв, отныне твоя. Миллион тайзос и раддек Доор.

При этих словах сердце Джерри горько сжалось. На миг ему даже захотелось оставить себе империю, которая была в его власти – только руку протяни, – лишь бы сделать Джунию своей вопреки явному нежеланию вила отдавать свою дочь плебею. Но он вспомнил, что Джуния обещана в жены Маниту, а империя ему не нужна. Ему нужна только Джуния… и свобода.

– Мне ни к чему ни богатство, ни титулы, – сказал он. – Вольная, полная опасностей и приключений жизнь в пустыне и на болотах мне куда больше по нраву, чем ваша душная городская жизнь. Лучше я буду спать под драгоценным куполом звездных небес, чем во дворце с золоченой крышей, усыпанной бесценными алмазами; лучше буду видеть восход солнца над песчаными дюнами или в утреннем тумане над болотами Атаба, чем над самыми роскошными зданиями вашего огромного города. Я хочу вернуться к своим диким кочевникам – скакать верхом и охотиться, жить и…

– И любить? – быстро договорила Джуния, подходя к нему и глядя на него сияющими глазами, – в значении этого взгляда усомниться было невозможно.

– И любить! – подтвердил Джерри, заключая ее в объятия и впиваясь страстным поцелуем в ее губы.

– Тогда возьми меня с собой, мой Плебей, – прошептала она.

Джерри поглядел на вила.

– В моем мире, – сказал он, – у разбойников принято говорить: «Кошелек или жизнь!» Ты знаешь, что я держу в своей руке весь Кальсивар. И я, разбойник и изгой Марса, теперь говорю тебе: «Империя или твоя дочь!» Выбирай.

Мгновение вил, лишившись дара речи, сжигал его гневным взглядом. Затем что-то подозрительно дрогнуло в его обычно бесстрастных глазах, и он ответил:

– Раз уж она сама выбрала тебя, бери ее, мальчик мой, и да благословит Дэза вас обоих.

И Джерри Морган, который только что отрекся от трона величайшей империи Марса, был совершенно счастлив.