Излеченные души

16. Хардин.

— У неё точно нет ни на что аллергии? — снова спросила мама.

Мне так хотелось крикнуть «Откуда мне знать». Но я всё же удержался. В конце концов мама продолжала думать, что мы с Лидией встречаемся. И не просто встречаемся, а живём вместе, поэтому такие вещи парень должен знать. Но я не знаю, на что у Лидии может быть аллергия, что она не любит. А мама задалась идеей спланировать ужин для Дня Благодарения, чтобы вместе с Лидией его приготовить. Поэтому она уже тридцать минут расспрашивает меня о том, что Лидии нравится и можно ли приготовить это.

— Я точно не знаю, — уклончиво сказал я. — Но она ест всё. При мне еще ни разу не привередничала.

Потому что ела от силы один раз. И то готовила там сама.

— Хардин, от тебя никакого толку, — вздохнула мама. — У нас давно не было семейных ужинов по праздникам, ведь ты вечно занят. А тут мы еще знакомимся с твоей невестой.

— Она мне не невеста, мама, — прорычал я.

И как тут можно было взять и рассказать о том, что мы с Лидией типа расстались. Я уже трижды пытался сделать это в течение недели, но у меня не разу не получалось, потому что Лидия была уже большим членом нашей семьи. Она не просто моя девушка. Мама всё чаще стала называть ей «Невестой». Или «Дочкой», что бесило меня только сильнее.

Я действительно старался. Набирался сил и уже готовился сказать, что мы расстались. Всё по плану. Она занята на учёбе, я изменил. Но мама так была счастлива даже из-за того, что я упомянул имя Лидии. И я не мог всё испортить, сказав, что между нами ничего нет.

— Не злись так, милый, — сказала она обиженно. — Я не пытаюсь торопить события, но это твои самые серьёзные отношения, ведь раньше для тебя девушки были лишь короткие связи. И ты сам говорил, что не хочешь себя чем-то обременять. А тут такие продолжительные отношения. И девушка замечательная.

— Я знаю, — Лидия на самом деле была замечательной девушкой. И я такой совершенно не достоин. Только нужно как-то объяснить это маме.

— В общем, я решила готовить фирменный капустный пирог, — радостно продолжила мама, а я поморщился от этого.

Когда-то она готовила очень вкусный капустный пирог. И просто обожала это делать, потому что это был наш любимый пирог с Алексом. Но после его смерти она перестала его делать. И я не мог обижаться, потому что мне казалось, что это будет предательством по отношению к нему. Это станет первый раз за семь лет, когда она приготовит его, и я не знаю, что чувствую по этому поводу.

Хотя знаю. Я чувствую себя полным уродом. Ведь мама так счастлива, потому что встретила девушку, что так похожа на Алекса. И она надеется, что эта девушка станет частью нашей семьи. А на самом деле, после их уезда, я ни разу не видел ей. За всю чёртову неделю я ни разу не встречал её.

— Это здорово, мам, — тихо сказал я.

— Я тоже так думаю, — радости в её голосе не было предела. — Подожди, — послышался какой-то шум и еще один голос. — Прости, но мне нужно бежать. Элиот опять начал думать, что он слишком взрослый.

Я лишь закатил глаза и усмехнулся. Для меня это тоже был трудный возраст. Меня мог сдержать только Алекс.

— Пока, — сказал я.

— До встречи, — она начала вешать трубку, но всё равно успела крикнуть. — Передавай привет Лидии.

Она говорила это каждый раз, когда я звонил ей. Я каждый раз обещал, что передам, но так и не сделал этого. А еще мама просила поговорить с Лидией. Но я каждый раз находил отговорку. Или её еще нет, или она спит, или в душе.

Я продолжал чувствовать себя редкостным козлом, потому что врал матери и не мог сказать правды, потому что боялся расстроить её. Но сказать было нужно, потому что я не мог продолжать надеяться на Лидию. Она явно дала понять, что на День Благодарения у неё уже есть планы, поэтому у меня осталось чуть больше недели, чтобы придумать, как более тактичней сказать маме о том, что мы расстались.

Но в голову так ничего и не шло. Я хотел рассказать. Правда. Но мама за долгое время была так счастлива. Папа наконец начал гордиться мной. Ведь обычно он любил меня шпынять всем подряд, считая, что я лентяй и бездарь. И ничего, что это правда. Просто это бесило меня. Мне казалось, что он продолжал винить меня в смерти Алекса и ненавидеть за это. И теперь, когда он увидел Лидию, наконец-то понял, что и я сам способен на что-то. На что-то значимое и хорошее. Обидно, что он сделал такой вывод из-за девушки, причём не из-за настоящей, с которой я должен «расстаться» в ближайшие дни.

Но сегодня голова отказывается думать, поэтому я решаю просто пойти и лечь спать.

***

— Еще раз эту часть? — спросил Боб.

— Да, — вздохнул я, потому что уже устал, но у нас было и так мало времени на репетицию, поэтому нужно выкладываться на все сто. — Только помни, что ты вступаешь немного позже.

— Ок.

Скоро у нас будет концерт, на который должен прийти музыкальный агент. И мы просто обязаны ему понравиться, ведь это откроет для группы новый уровень. Поэтому последнюю неделю мы усиленно репетируем, чтобы всё было идеально. Сам не ожидал от себя такого трудолюбия, но музыка — моя жизнь. И это единственное, чему я отдаюсь полностью и без остатка.

Мы прогнали те моменты, что были самыми проблематичными, а потом еще раз всю программу дважды. После репетиции мы немного посидели и выпили пару бутылок пива, а потом Боб куда-то убежал, оставив нас с Джин одних.

Джин была потрясающей. Ей не требовалось мне что-то говорить. Достаточно было просто сидеть, смотреть на меня и действовать мне на нервы, чтобы я понял, что она о чём-то важном хочет со мной поговорить.

— Спрашивай, — выдохнул я и отпил еще пива.

— Когда приезжают твои родители? — я зло посмотрел на неё и с трудом удержался от того, чтобы не огрызнуться на неё.

— Какая на хер разница? — прорычал я.

— А всё-таки?

— Через пару дней.

— И ты рассказал им про Лидию?

— Ты знаешь, что нет, — я отвернулся и понял, что если она продолжит этот разговор, то мне потребуется что-то крепче пива.

— Позавчера я обедала с ней и Макс, — как бы между делом сказала Джин. — Она рассказала о том, что получила роль Виолы в какой-то там выпускной постановке. И еще рассказала о том, что эта самая главная роль.

— Что ты хочешь от меня услышать по этому поводу? — Джин вела к чему-то. Я знал это, потому что знал её слишком хорошо.

— Я подумала, что должна быть причина, почему ты не можешь сказать родителям. Мне кажется, что на подсознательном уровне ты хочешь, чтобы Лидия была рядом с тобой в День Благодарения. Где-то внутри она нравится тебе. И ты нуждаешься в ней, просто боишься признать это, но…

— Ты опять «Вог» перечитала? — догадался я.

Таким экспертом отношений Джин становилась только, когда её соседка приносила ей очередной журнал. Однажды после такого прочтения, она решила, что она стала лесбиянкой не потому, что влюбилась в девушку, а потому, что у неё проблемы на каком-то психологическом уровне. Она мне тогда долго мозг выносила и просила с ней сходить к психологу.

— Ну, пару статей, — уклончиво ответила она.

— Я не могу сказать маме, потому что Лидия похожа на Алекса. И мама в полном восторге от неё. Я боюсь, что новость о нашем «расставании» может слишком сильно отразиться на ней.

— Или так, — согласилась Джин. — Но ты не можешь постоянно рассчитывать на неё. Лидия сказала, что на праздник к ней приезжает сестра. А Макс мне долго внушала, что для неё тема сестры очень щепетильная и как долго она ждала этого.

— Я знаю это. И знаю, что Лидия не придёт на ужин, когда приедут родители. И что они завалят меня вопросами.

— Перестань откладывать это. Скажи им, — настаивала Джин, хотя я и так знал это. — В конце концов, у тебя есть девушка.

Я больше двух недель не вспоминал о Мэг. Несколько дней назад она прислала мне сообщения и спросила, не хочу ли я извиниться перед ней. Я ничего не ответил, потому что мне хватало дерьма в жизни. И сначала нужно разобраться с ним, а потом уже что-то решать с Мэг.

— Я скажу им сегодня, — твёрдо сказал я.

Это больше нельзя откладывать, потому что времени до Дня Благодарения осталось совсем немного. И сегодня я должен сказать маме о нашем печальном расставании с Лидией. Да, так я и сделаю.