Измена. Муж продал меня боссу

Глава 6

Я увидела Ланского в последний момент перед взлетом. Он вошел в бизнес класс и опустился в кресло рядом со мной. Гипса больше не было, и от воспоминания, что Ланской обещал сделать со мной, когда снимет гипс, по спине пробежал холодок. Не описать словами, как туго натянулась внутри меня струна. Я выпрямилась так, что сидеть стало неудобно, и нарочито вежливо отчеканила:

— Добрый вечер, Михаил Игоревич.

Тот кинул на меня мимолетный взгляд и глубоко вздохнул.

— Добрый вечер, Виктория.

Мужчина устало потер переносицу и отвернулся.

— Боитесь летать? — участливо спросила я. Ланской выглядел озадаченным чем-то, и, надо признаться, мне даже не хватало его привычной холодной игривости.

— Не боюсь, — коротко ответил он.

Помолчав с секунду, я все же задала вопрос, который мучил меня последние две недели.

— Вы узнали, кто хочет вас убить?

Глаза Ланского округлились. Он осмотрелся и, убедившись, что никто не обращает на нас внимания, покачал головой.

— Не узнал. — ответил он и, заметив беспокойство на моем лице, добавил, — тебе не о чем переживать. В Бельгии около тебя всегда будет дежурить охрана.

— Около меня? — ужаснулась я. Ведь охрана нужна ему. Значит ли это, что он собирается всю командировку находиться около меня?

Ланской кивнул.

— Я беспокоюсь о тебе и не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня.

Я глянула в его усталые голубые глаза и притихла, погрузившись в свои мысли. Самолет начинал взлет, и я, нервничая, вцепилась в подлокотник.

Я не так часто летала. А в последнее время вообще никуда не выбиралась дальше детской площадки. Но с последних путешествий мое тело запомнило, что взлет и посадка — это самые неприятные для меня моменты полета.

Челка выбилась из хвоста и упала на лицо. Я оторвала руку от подлокотника, чтобы заправить мешающуюся прядь за ухо. В этот момент самолет немного качнуло, и я в панике дернулась к подлокотнику, но, не рассчитав расстояние, вцепилась рукой в бедро Ланского.

Тот даже не вздрогнул. Сразу положил свою ладонь поверх моей, не давая мне убрать руки. Часто дыша, я смотрела на его красивый профиль, и вдруг поймала себя на мысли, что мне становится легче. Мысли об этом улыбающемся мужчине заполнили мою голову, и я смогла немного расслабиться. Правда убрать свою ладонь с его бедра — так близко к паху! — я не могла.

В самолет я выбрала достаточно удобную одежду: спортивные лосины бежевого цвета и серый свитшот, слегка прикрывающий ягодицы. Ланской же был в своем привычном амплуа босса, словно с трапа самолета сразу направится на переговоры. На нем были черные отглаженные брюки со стрелками и голубая льняная рубашка с закатанными рукавами. Эти рукава не давали мне покоя первые двадцать минут полета, ведь я постоянно отвлекалась на вздутые вены, огибающие руку мужчины.

Наконец Ланской поднял мою ладонь со своего бедра и поднес к губам. Ощутив тепло его губ, я испытала странное воодушевление. Внутри затрепыхались бабочки, и я едва сдержала улыбку, рвущуюся на лицо.

— Ты бледная, Виктория, — с беспокойством произнес он, отпуская мою руку, — Не хочешь освежиться?

Я кивнула. Мне действительно хотелось умыть лицо прохладной водой. Я поднялась, и Ланской пропустил меня. Покачиваясь, я добралась до туалета и, войдя в тесное пространство кабинки, уже собиралась запереться, как увидела, что огромное тело босса входит следом за мной. Воздуха резко стало катастрофически мало. Ланской запер дверь и осмотрел меня горящим взглядом, не предвещающим ничего скромного.

— Здесь? — громко сглотнув, спросила я.

— Везде, где я захочу, Виктория, — низкий мужской голос эхом пронесся в моей грудной клетке.

Мое сердце, кажется, прекратило биться в тот самый момент, когда щелкнул замок в двери, и я осталась с Ланским наедине в этом тесном запертом пространстве.

— Скажи мне, почему я хочу тебя каждую секунду с тех пор, как снова увидел? — ладонь мужчины ложиться на мою шею. Не успеваю я уточнить значение его слов, как он притягивает меня к себе, и я ожидаю, что здесь и сейчас случится наш первый поцелуй, но босс склоняет голову и прижимается губами к моей шее.

Его борода аккуратно подстрижена, но моя кожа все равно покрывается мурашками, когда колючие волоски касаются шеи. Невольно я обхватываю руками плечи Ланского и выдыхаю прямо ему в ухо.

Тот зажигается словно спичка. Отстраняет меня от себя и разворачивает. На несколько горячих секунд он прижимает мой зад к своему паху, и я, ощутив каменный член, поддаюсь соблазну и слегка поглаживаю его тело своей попкой. Мужчина за моей спиной нервно выдыхает и наклоняет меня вперед так, что мне приходится опереться на унитаз руками.

Широкая ладонь накрывает мою промежность через лосины, и я вздрагиваю от того, каким приятным оказывается это прикосновение. Хочется тереться об эту руку, будто кошка, требующая быть обласканной.

Что, если я скажу, что за годы в браке муж трогал меня там меньше, чем Ланской за последний месяц? С Никитой мое наслаждение всегда было только моим собственным делом настолько, что мы встречались с этим наслаждением только в душе. И без Никиты, как ни странно.

Я вспомнила, как на днях, щедро смазанная гелем для душа, я гладила свое тело и даже не пыталась выкинуть из головы Ланского. Его сильные руки мерещились на моем теле. Я хотела этого, и вот он стягивает с меня лосины, а следом и хлопковые трусики.

Дрожу, предвкушая его плоть в своем изнывающем от жара теле, но вместо этого, избавившись от моей одежды и кроссовок, Ланской разворачивает меня и, подхватив за бедра, подсаживает на раковину.

Первой мыслью было стыдливо сомкнуть колени, но босс не позволил. Он вклинился у меня между ног и, приподняв пальцами мое покрасневшее лицо, вперил в меня яростно жаждущий голубой взгляд.

— Доверься мне, Виктория, — тихо произнес он, и я не смогла бы отказаться, даже если бы я этого очень хотела.

Михаил Игоревич раздвинул мои ноги еще шире, и я ахнула от того, как приятно ощущается растяжение мышц на пике возбуждения. Теперь, когда босс мог свободно орудовать обеими руками, моему телу доставалось в два раза больше ласки.

Он погладил мои ноги и остановился, потирая большими пальцами внутреннюю сторону бедер — слишком близко к моей пульсирующей промежности.

Я часто дышала, прикрыв глаза в предвкушении большего.

— Ты восхитительна, ты знаешь? — мне пришлось открыть глаза, поскольку я думала, что Ланской насмехается надо мной, но в его глазах плескался сизый туман, и на короткий миг я даже поверила, что он действительно очарован мной. Гораздо больше, чем телом, которое ему почему-то хотелось ласкать.

Загадочно улыбнувшись, Михаил Игоревич вдруг опустился на колени и лизнул внутреннюю сторону моего бедра. Я всхлипнула от неожиданности.

— Что вы делаете? — мой шепот звучал испуганно.

— Хочу попробовать тебя на вкус, Виктория, — еще один острый взгляд, направленный прямо в меня, и следом на мою пульсирующую киску опустился влажный язык босса.

— Нет, пожалуйста! — я ухватилась за какие-то выпирающие крючки, чтобы не свалиться от удивительных ощущений, прокатившихся по моему телу.

В ответ на мою просьбу Ланской лишь пощекотал языком нежную кожу и очертил кружок вокруг набухшего клитора. Я заерзала, часто дыша. Огонь, который и так вспыхнул внутри меня, когда Ланской запер дверь туалета, теперь перерос в дикий неконтролируемый пожар.

Голова мужчины между моих ног ритмично покачивалась, пока он посасывал мои влажные складочки и рисовал убийственные узоры по клитору, раскачивая меня на качелях наслаждения. Я то подлетала вверх — к самой вершине блаженства, то бросалась вниз, слыша, как Ланской усмехается между делом. Его забавляла моя реакция? Но я хочу, чтобы он сходил с ума. Так же, как и я.

Я отпустила крючки и, высвободившись от свитшота, откинула его в сторону. Ланской отвлекся от моей промежности и поднял глаза вверх, наблюдая за тем, как я, разгоряченная, поглаживаю свою грудь через тонкий лифчик.

— Ох, черт, — тихо выругался он, а дальше я ощутила, как в меня вошли его пальцы, и язык вернулся к своей работе. Мою вагонетку снова понесло вверх к грозовым облакам оргазма.

Пальцы двигались во мне так дерзко и быстро, а клитор буквально вибрировал под языком босса, и я ощутила, что мой конец близок. Я вот-вот распадусь на миллионы искр фейерверка, и экипажу придется экстренно сажать самолет.

Предвкушая оргазм, я вцепилась рукой в волосы Ланского, не позволяя ему остановиться и оставить меня ни с чем. Тот повиновался, острее вычерчивая оргазмические руны на моем клиторе. Секунда и я взрываюсь, сдавленно мыча. Непроизвольно прижимаю голову босса к своей мокрой киске и даю ему вылизать меня, пока сама содрогаюсь от самого яркого в своей жизни оргазма.

— Я хочу, чтобы в следующий раз ты кричала, — Ланской наконец встает с колен и вытирает рот тыльной стороной ладони.

Я растрепала его прическу, и таким — взлохмаченным, горящим желанием — он выглядел бесподобно.

— Сделай это, — взмолилась я, обвивая его торс ватными ногами. — Трахни меня, пожалуйста.

Мой разум, затуманенный желанием, перекрыл стыд, и я снова сжала объемную упругую грудь, наслаждаясь тем, с какой жадностью Ланской смотрит на нее.

Мужчина провел пальцем по моим ребрам, и я содрогнулась. Он запустил палец под ткань лифчика и погладил острый сосок. Из его приоткрытого рта вылетел сдавленный стон, когда я погладила ладонью огромный член, выпирающий из-под брюк.

— Возьми меня, — громко сглотнув, беззастенчиво прошептала я.

— Не сейчас, — отвечает он. Уже не так уверенно, и я ловлю себя на мысли, что не могу оставить его без разрядки.

Осторожно оттолкнув мужчину ногой, я слезла с раковины и, надавив на мощные плечи, заставила мужчину осесть на унитаз. Тот повиновался, понимая, что я хочу сделать. На его губах мелькнула лукавая улыбка. Не спуская с меня глаз, он смотрел, как я расстегиваю ремень, а следом и ширинку. Когда в моих руках оказался его здоровый член — твердый, как мрамор, я удивленно вздохнула, а Ланской напряженно простонал.

— Виктория…

Почему меня это так заводит? Я обнаженная стою на коленях в туалете самолета и собираюсь вобрать в рот член босса своего мужа. Он так красив…И босс, и его чертов член. Такой ровный, гладкий, перевитый голубыми венами. Я любуюсь каждой деталью этого мужчины и не знаю, как смогу вернуться к прежней жизни, когда между нами все закончится.

Невинно хлопаю глазками и тут же улыбаюсь, заметив, как это заводит Ланского. Я вытаскиваю язык и провожу им по всей длине члена — мужчина тихо стонет, откинувшись назад. Набравшись смелости, я обхватила основание органа и, плотно обхватив головку в кольцо своих губ, вобрала член в рот. Медленно, но затем быстрее двинулась вверх и снова вниз, помогая себе руками. Босс подрагивает, и я буквально переполняюсь желанием от власти в своих руках.

Вытаскиваю член изо рта и, не переставая массировать его, склоняюсь ниже, чтобы втянуть в рот и слегка пососать налитые яйца. Это движение заставляет Ланского кончить — я направляю член в свою сторону, позволяя сперме брызнуть на мою грудь. Босс сдавленно рычит, прикрыв глаза, и я схожу с ума от того, что вывела нашу игру вничью.

Один — один, Михаил Игоревич. Я тоже кое-что могу.

Громкоговоритель объявляет о том, что самолет приступает к посадке, и мы с Ланским, словно два нашкодивших подростка, принимаемся устранять следы близости. Умываясь и одеваясь, мы не смотрим друг на друга, но перед самым выходом из туалета, босс придерживает меня и сексуальным низким голосом шепчет мое имя. Ничего больше. Просто: «Виктория…», и я таю, словно мороженое на летнем зное. Словно женщина под лаской Ланского.

Всю дорогу от аэропорта до отеля мы с Михаилом Игоревичем провели в молчании, будто в туалете между нами ничего не произошло. Сначала мне было крайне неловко. Возбуждение сошло на нет, а чувство вины налетело коршуном и принялось поклевывать мою голову, и мне пришлось напомнить себе о муже, который сам требовал, чтобы я скорее переспала с его боссом. Правда он ничего не говорил о его языке между моих ног и его члене в моем рту, но технически это тоже часть уговора, на который он толкнул меня сам.

Кроме того, у Никиты от меня свои секреты. Я все еще думала о том, как он заперся в ванной, чтобы поговорить по телефону о каких-то документах. Что за документы такие, что ему пришлось прятаться от жены в другой комнате?

Вид ночного Брюсселя отвлек меня от размышлений. Я любовалась огнями, пока Ланской просматривал какие-то документы в телефоне.

Мы добрались до отеля быстро. Брюссель — крайне маленький город, и расстояния здесь не сравнимы с родным Питером. Нас доставили в шикарный отель. Ланской уверенно следовал впереди, будто прикрывая меня от чего-то. За мной также шел охранник. Швейцар прихватил багаж и по-французски пообещал доставить его в номер.

У стойки регистрации Ланской общался с персоналом на уверенном английском. В какой-то момент я даже почувствовала себя совершенно ненужной, но потом мужчина повернулся ко мне и с легкой улыбкой сказал:

— Переговоры будут на французском, — словно он мог слышать мои мысли.

Я кивнула и отвернулась, любуясь стильным лобби. Огромный атриум с обилием золотого в интерьере. В центре — черный рояль. И повсюду живые цветы. Я потянула носом, вдыхая аромат свежести и, кажется, у меня закружилась голова.

То ли от усталости, то ли от какого-то нового чувства, разрастающегося внутри меня. Обернувшись на ресепшн, я встретилась взглядами с Ланским. Он стоял, сунув руки в карманы брюк, и смотрел на меня с невыразимой тоской в глазах.

Мне хотелось подойти, погладить его напряженные плечи и спросить, что его расстроило. Будто мы были женаты и могли доверять друг другу самые страшные секреты. Но между нами лишь трудовой договор и краткосрочное развратное соглашение. Скоро все кончится, и я точно не смогу остаться в компании, когда Ланской сделает обещанное — переспит со мной и повысит Никиту.

Я не смогу видеть его практически каждый день. И не иметь возможности рассчитывать снова коснуться его однажды. Если бы я знала, что наши игры приведут к этому тягучему чувству в груди, я никогда не пошла бы в «ЛАНСТРОЙ». Не рискнула бы смотреть в эти холодные голубые глаза, которые сейчас смотрели так, будто думали о том же — все скоро закончится.

Будто и сам Ланской не рассчитывал, что нас затянет так далеко. Или, напротив, он хотел этого?

Менеджер отеля подозвала Михаила Игоревича, и нам пришлось прервать связь наших взглядов. Ланской принял у девушки ключ-карту и снова посмотрел на меня, глазами давая мне понять, что можно идти в номер.

Поправив сумочку на плече, я последовала за мужчиной в лифт. К горлу подкатил комок от воспоминания о нашей последней поездке в лифте, и я заметила, что Ланской, считав мои эмоции по лицу, усмехнулся.

— А ты ненасытная, Виктория, — тихо произнес он, пропуская охранника внутрь первым.

Поняв, что в лифте мы поедем втроем, я расслабленно выдохнула. Скорее бы попасть в номер, принять ванну и лечь спать. Я не привыкла ложиться так поздно.

Мы поднялись на седьмой этаж. Первым из лифта вышел охранник. Воспользовавшись картой из рук Ланского, телохранитель вошел в номер. Мы остались в коридоре. Отвечая на мой озадаченный взгляд, мужчина сказал:

— Вадим проверит, чтобы было чисто.

Я поджала губы, догадываясь, что мы говорим не о той чистоте, о какой обычно заботятся в отелях. Несмотря на происходящее, я не верила, что рядом с Ланским мне могла грозить какая-то опасность, но, если Вадим проверит мой номер, ничего плохого в этом нет.

Наконец парень вышел и оповестил:

— Все чисто, босс. Можете проходить.

Перед тем, как войти в номер, я поблагодарила телохранителя и, повернувшись к начальнику, сказала:

— Благодарю за заботу. Доброй ночи.

Только не успела я закрыть дверь перед его носом, как он сделал шаг внутрь.

— Вадим, ты свободен. Завтра — по графику. — он отпустил молодого человека и запер дверь моего номера.

— Что происходит? — не поняла я.

Ланской скинул туфли и, на ходу расстегивая рубашку, направился вглубь номера.

— Происходит ночь, Виктория, — его голос донесся откуда-то из комнаты.

Я сняла кроссовки и, оставив сумку в прихожей, я прошла следом за боссом.

— Один номер? Серьезно? — вспыхнула я. Как в глупом ванильном кино, когда у героев нет другого выбора, кроме как остановиться в одном номере с огромной кроватью. Не поверю, что в поездке такого уровня могло бы произойти нечто подобное.

Я замерла у той самой огромной кровати, заправленной хрустящим белоснежным бельем. Ланской появился из приоткрытой ванной. На нем были только брюки. Я лизнула взглядом его мощную грудь, умеренно покрытую волосками, спустилась глазами ниже — к рельефному прессу — и очень не кстати вспомнила о пивном животике мужа.

— Один номер, — спокойно подтвердил он. — Я хочу эти три дня засыпать и просыпаться рядом с тобой.

Он обезоруживающе улыбнулся, словно вдали от Питера и проблем компании мог наконец стать собой — открытым и расслабленным.

— Но я…, — начала я и тут же осеклась, когда увидела, как Ланской расстегивает ширинку. Я нервно сглотнула, и мужчина в ответ на это хрипло рассмеялся.

— Я всего лишь хочу принять душ, но если ты хочешь присоединиться…, — он игриво кивнул в сторону душевой кабинки, и я активно затрясла головой.

Усмехнувшись, мужчина прикрыл дверь, но не до конца, а я осталась, как дура, стоять посреди номера в Брюсселе. В одном номере. С мужчиной. И почему я чувствую себя хорошо?