Измена. Не могу простить

Глава 20

Долго думать я не стала. Ни к чему. Съездила к нему на съёмную квартиру. Забрала вещи. Зачем-то навела идеальный порядок. Чтобы ни единого следа не осталось моего пребывания здесь. Оставила на кухонном столе все его подарки и ключ. Благо дверь захлопывалась.

А потом вернулась в общежитие, упаковала сумки и рванула в столицу.

Хватит. Счастье было, но недолго. А значит, мне пора.

Я отключила телефон. А потом и вовсе выкинула симку. Резала вены своих надежд. Рвала путы своей любви. Убегала без оглядки.

В конце концов, нельзя быть такой наивной дурочкой. Время взрослеть и перестать верить в сказки.

Не знаю, что мной двигало. Не знаю, что меня сжигало и как я не выгорела дотла.

У меня были сбережения. Я поступила в медицинский колледж, о чём не знал Андрей. И у меня в животе рос наш с ним ребёнок. Недолго.

Я потеряла его на четвёртом месяце беременности. И это, наверное, было самой моей большой трагедией. Куда большей, чем потеря любви всей жизни. Той, от которой даже малыша не осталось. Той, что прошлась ураганом по моей жизни, вытоптала меня, как стадо бизонов, и оставила ущербной.

Чуть позже, как очухалась, я всё же нашла в себе силы позвонить Ане.

— Машка! Ты где? — кричала она на эмоциях. — Мы ж волновались, искали тебя!

— Со мной всё хорошо. Я в столице. Учусь в медицинском, как и мечтала.

Это была часть правды, которую я могла рассказать.

— Эй! А я ведь тоже здесь! — слышала я её радостный смех. — Встретимся?

И да. Мы встретились. Дружили. Но на свадьбу Анькину с Майским я не пошла и от роли свидетельницы отказалась. Чтобы не сталкиваться с Сотниковым. Не смотреть в его глаза. Не разговаривать. Не бередить душу.

От Ани я знала, что он не женился тогда. Что уже там произошло, не интересовалась. Так, спросила вскользь. Получила ответ. Удивилась даже. Платье выбирал, а под венец не повёл. И все эти пазлы никак не хотели складываться у меня в голове. Как-то всё это не вязалось с его образом, что намертво засел в моей голове: честный, правильный, порядочный. Но знала ли я его по-настоящему?

Я так больше и не смогла никого полюбить. Я так и не смогла простить всего, что со мной тогда случилось. Но, как оказалось, не смогла отпустить. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Семь лет я не появлялась в городе своего детства. Семь лет я не видела Андрея Сотникова — только на фотографиях в Анином телефоне и альбоме. Семь лет я носила в сердце боль. Но стоило его только увидеть, как всё полетело прахом.

Я ни о чём не жалела. Ни тогда. Ни сейчас. Не жалела о том, что он был в моей жизни — этот мужчина, которого я не разлюбила. Не жалела, что немножечко его украла у той, что собирается за него замуж. И мук совести почти не испытывала. Пустое. Кто-то отобрал у меня. У кого-то забрала я. А от Сотникова точно не убудет.

Разве что прибудет. Я прижала руки к животу. Может, в этот раз всё получится? И я заполучу хотя бы ребёнка? Раз уж сам господин Сотников мне не положен?

Я очень на это надеялась. Немножечко украсть. Если очень повезёт.

Но мне предстоял ещё один раунд, который я должна была выиграть.

Он обещал вернуться. Он обещал продолжить разговор. А Сотников не из тех, кто оставляет дело на полпути. Ну, разве что когда ему не оставляют выбора, который я семь лет сделала и за него, и за себя.

Много бессонных ночей я думала о том, что не должна была сбегать. Что нужно было посмотреть в его глаза и узнать правду. А может, и сказать о ребёнке. Но тогда, раненая и восемнадцатилетняя, я даже от одной мысли об этом паниковала.

Наверное, не выстояла бы, скажи он мне, что заигрался. Поддался страсти. Запутался в отношениях.

Я бы всё это не пережила. Может, поэтому оборвала все концы и не хотела ничего знать.

Много позже я, анализируя и задаваясь вопросами, думала о том, что он не подлец. Кто угодно, но не Андрей Сотников.

Я допускала, что выпестовала в своей голове образ некоего рыцаря, слишком правильного мальчика из хорошей семьи, а на самом деле…

Но сколько бы я ни пыталась представить подлого Андрея, у меня не получалось.

А может, всё дело в том, что я всё ещё его любила. И находила оправдания. Не тогда. Сейчас. Много лет спустя.

Мне до сих пор больно. Не так сильно, как когда-то. Но Сотников не подорожник — кровь не останавливает. Скорее, бередит раны и не даёт им затягиваться. И я добровольно на это соглашаюсь.

Я вышла на балкон, когда за окном начало сереть. Вдохнула холодный воздух.

Может, у нас с Андреем всё же был шанс, но что сейчас об этом? Случилось то, что должно было случиться. И, глядя в зарождающийся новый день, я знала, что скажу ему, когда он снова переступит мой порог.

— Маш, я в городе, — позвонил он несколько дней спустя. — Встречать не надо, адрес знаю. Жди.

— Конечно, милый. Скатерть-самобранку расстилаю, парадный сарафан надеваю, — съязвила я, готовясь к бою.

— Не ёрничай. Скоро буду.

И он отключился, а я выдохнула. Скоро финита ля комедия. И лучше отыграть её, как следует.

Он появился на моём пороге усталый и словно припорошенный пылью. Где тот улыбчивый парень, которого я когда-то знала? Где глаза, что всегда светились мягко и словно озаряли пространство?

— Нам надо поговорить, Маш, — сказал он, снимая куртку и обувь.

— Ну, надо значит надо, — кивнула я и пошла на кухню ставить чайник.

Каждым позвонком я чувствовала его взгляд. Чутко ловила шаги за спиной. Обмирала и умирала. В который раз.

— Почему ты тогда удрала, Маш? — спросил он, пройдя к подоконнику. Садиться не стал. Стоял, сложив руки на груди.

Я делала вид, что ищу заварник.

— Какая теперь разница, Андрей? Не поздновато ли, чтобы выяснять отношения, которые закончились сто лет назад?

— Есть разница. Есть! — сверлил он меня пристальным взглядом. — И ничего не закончилось, тебе не кажется?

— С чего ты взял? — дёрнула я плечом.

— С того, что всё, как прежде. Как тогда. Ничего не изменилось.

— Ты имеешь в виду секс? — нашла я в себе силы посмотреть ему в глаза. — Так всё нормально. Это, как бы тебе сказать точнее… животное начало. Тело к телу. Для здоровья полезно.

— Не строй из себя циника. Это не ты. Но зачем-то старательно изображаешь из себя стерву.

— Я ничего не изображаю, Андрей. Говорю правду. Ведь ты за этим приехал? Так зря. Можешь катиться на все четыре стороны, жениться хоть каждый день и каждый день на другой девушке — имеешь полное право. Я не хочу и не буду чувствовать себя виноватой за то, что случилось несколько дней назад. Секс был божественный. Я оценила. Десять из десяти. А всё остальное ты выдумал. Женись спокойно. Я не буду тебя шантажировать. Семь лет ты как-то жил и даже не пытался поговорить. К чему сейчас всё это?

— Я искал тебя, Маш.

— Но не нашёл, — покачала я головой. — Отпусти себя, как я отпустила. Прошлое должно оставаться прошлым. Там ему место. Живи настоящим. Той жизнью, к которой привык. Там, где нет и не может быть меня. Я меньше всего хочу вмешиваться в твоё настоящее.

— Ну, у нас оно тоже есть. Ты так и не ответила на мой вопрос. И сейчас я хочу услышать чёткий ответ.

— Да или нет? — скривила я губы. Конечно, да и, безусловно, нет.

Он провёл ладонью по лицу. Мне его даже немного жаль. Измученный, хмурый, сейчас выглядевший даже старше своего приближающегося тридцатника.

— Ты не можешь без вывертов, да, Маш?

— Я чётко ответила на твои вопросы, предохраняюсь ли я и не беременная ли я. Не мучайся. Живи спокойно. Вычеркни, забудь, не вспоминай. Семь лет ведь всё было нормально? Нигде не жало?

— А тебе? Это ты убежала без объяснений. Значит, что-то тебя не устраивало, чем-то я то ли обидел, то ли не так хорош оказался, как оказалось. Я, знаешь ли, не из тех, кто навязывается. Я принял твой выбор.

— Вот прими его и сейчас.

— Ты этого хочешь? — потемнели до черноты его глаза.

— Да, я так хочу, Андрей.

— Хорошо, — отлепился он от подоконника.

Сделал несколько шагов. Прошёл мимо. Переставлял ноги. Ещё немного — и исчезнет. Скроется за поворотом, а потом — за дверью.

Всё внутри умирало. В который раз. Но я стояла, стиснув зубы. Сжав руки в кулаки так, что ногти впивались в ладони. Пусть уходит. Чужой. Не мой Андрей. Туда, где он больше нужен. Туда, где он давал обещания. Мне он всё же ничего и не обещал, если хорошо разобраться.

В проёме дверей он обернулся. Резко. Стремительно. И сделал шаг назад.

— Ну, раз ты предохраняешься… — исказилось какой-то невыносимой болью и мукой его лицо, а затем он впился в мои губы поцелуем. — Исключительно для здоровья, — покрывал он рваными, злыми поцелуями мою шею. — Ведь лучше ты обо мне думать не станешь, а хуже — куда уже…

А потом легко подхватил на руки и понёс в комнату.

Я не сопротивлялась. У меня был шанс закрепить успех. Да и кто в здравом уме отказывается от удовольствия, которое мог доставлять только он и никто другой?

Я хотела его запомнить. Впечатать на нейронном уровне его образ. Глаза. Тепло кожи, сумасшедшую страстность. Губы и руки, что умели любить…

Сумасшедший водоворот. Бешеная энергетика, сбесившиеся качели, уносящие меня в такую высь, откуда можно и не вернуться.

Я кричала, получая разрядку раз за разом. Он знал, как свести меня с ума. Он высекал из меня искры. Он превращал меня в одну большую эрогенную зону. Он доводил меня до состояния, когда удовольствие уже мешается с болью, потому что так много — это уже перебор, но я не хотела, чтобы это прекращалось.

Я не хотела выпускать его из себя. И… что уж… думала где-то на осколках сознания о том, что если не тогда, то сейчас — точно. Самые благоприятные дни, когда я смогу стать настоящей похитительницей ценного сотниковского генофонда…

Мы так и уснули, сплетённые и не рассоединившиеся.

— Я люблю тебя, Маш. И мне никто, кроме тебя не нужен, — то ли приснилось, то ли нет… И поцелуй в висок горячими губами.

Очнулась я в постели уже одна. В воздухе витал его запах. Подушка примятая рядом. Я зачем-то погладила её рукою. Может, потому что больше не могла прикоснуться к мягким светлым прядям у лба и чуть жёстче — на затылке.

Я встала и прошлась по комнате. Выглянула в окно.

Начинался новый рассвет — хмурый, зимний, тяжёлый.

Я снова одна.

— А может, и нет… — пробормотала, прижимая ладони к животу.

Может, у меня всё же есть, для чего жить и двигаться дальше. В том мире, где нет Андрея Сотникова.

— А может, и есть, — снова произнесла вслух, вслушиваясь в хриплый, сорванный голос. А затем добавила: — Здравствуй, маленький Сотников.

Кто запретит женщине мечтать? Ведь иногда наши мечты становятся явью, а изредка — даже сказкой… А я, несмотря ни на что, до сих пор в них верю…