Измена. Обман. Развод или другие приключения разведенки

Глава 9

В своем громадном особняке, расположенном рядом с Булонским лесом, умирал Лев Заславский. Врачи давно уже не скрывали от него его диагноз. Да и зачем вселять надежду в смертельно больного человека.

Ему сказали о том, что он смертельно болен еще два года назад. Что дни его сочтены — полгод тому назад, но он упрямо продолжал жить. У него была цель: разыскать своих ближайших родственников.

Так уж получилось, что его мать Марыся Заславская оказалась вдали от дома в лихую годину, как раз перед началом второй мировой войны. Вместе со своими бездетными родственниками тетей Агнессой и дядей Богданом они уехали в путешествие, как раз только наступил злополучный тридцать девятый год. Марясе тогда было всего четырнадцать. Отъезд из Польши спас им жизнь. Останься бы они в Кракове, то не избежали бы концлагеря. Почти вся их родня сгинула в Освенциме, ведь в их жилах была четверть еврейской крови.

Марысе с родственниками тоже пришлось нелегко, пожар фашизма охватывал Европу, одна страна за другой вставали под знамена фашисткой Германии. Страны, пораженные болезнью фашизма, ненавидели евреев. Им приходилось все время убегать. Наконец они осели на юге Франции. Здесь не было оккупации, управляла всем коллаборационистское правительство Виши, тем не менее, евреев тут тоже не любили. Им пришлось выправить себе поддельные документы и все время жить в страхе.

Дядя нашел небольшую подработку, тетя шила, поэтому они сводили концы с концами, и каждый день тряслись по ночам, чтобы за ними не пришли.

Но настал сорок четвертый год, Францию освободили. Марысе было уже девятнадцать лет. Тетушка научила ее шить, и она смогла сама зарабатывать себе на кусок хлеба. Франция оживала. Люди оживали, всем хотелось достойно выглядеть. На рынках появились товары, многое привезли с собой американцы. У кого были деньги, покупали на рынке, остальные перешивали старые вещи, народ потянулся к швеям. У Марыси с ее тетушкой не было отбоя от заказчиков. Они сняли небольшое помещение и открыли ателье.

Тогда им казалось, что жизнь налаживается, но сначала заболел дядя, потом у тети обнаружили туберкулез. И через два года Марыся осталась одна. Свой маленький бизнес она одна не потянула, ателье открывались в их городке одно за другим, с такой конкуренцией трудно было справиться. Ей пришлось устроиться простой швеей в одно из таких крупных ателье.

Время шло. Марыся жила одна, ей уже было двадцать пять. Марыся понимала, что она не красавица, никогда ей не была, устроить личную жизнь в послевоенное время, когда мужчин не хватало, ей не удастся. И она закрутила роман с американцем. Тот был военным, служил на корабле. Она не надеялась, что он заберет ее с собой, она просто хотела родить ребенка для себя, желательно девочку. Их роман был коротким, матрос уехал в свою далекую Америку, прислав ей на Рождество открытку. А у Марыся к весне родился ребенок. Мальчика она назвала Лев.

Время шло. Лев подрастал, из маленького пухлого мальчика превратившись в статного красавца. Марыся смотрела на него и удивлялась. Он не был похож на американского матроса, с которым у нее была краткая связь, он не был похож и на нее. В своем сыне она узнавала черты своего отца.

Отец был когда-то польским офицером, статный, красивый мужчина притягивал к себе взгляды противоположного полу, редкая барышня не оборачивалась, когда он проходил мимо. Жена, мать Марыси, его сильно ревновала, сама то она не отличалась ни красотой, ни статью. Марыся была очень похожа на мать. А вот две старшие сестры Марыси были копии отца: Катарина и Богдана.

Сейчас в чертах своего сына она угадывала черты отца. Мальчик рос быстро. Марыся всю свою нерастраченную любовь отдавала сыну. Но, как и ее родственники, прожила не долго. Едва мальчику стукнуло семнадцать, она тихо ушла. Все тот же туберкулез.

Лев хорошо помнил тот год, когда не стало матери. Ему, еще почти мальчишке, пришлось войти во взрослую жизнь. Денег, что оставила мать, надолго не хватило. Иногда его подкармливали ее подруги, но он понимал, что так долго тянуться не может. Поэтому, окончив школу, он начал искать работу.

Город был портовый, найти подработку можно всегда. Сначала он устроился грузчиком в порт, потом разнорабочим, а потом ему попалось объявление, что для археологической экспедиции требуются разнорабочие.

Он всегда мечтал о других странах. Здорового крепкого парня с удовольствием взяли на работу.

Так началась совсем другая история его жизни. Умный и смышленый молодой человек быстро учился. Он десятками поглощал книги по археологии, мечтая когда-нибудь стать археологом. Работал до изнеможения на раскопках и мечтал, что когда-нибудь отроет гробницу по своему величию не меньше, чем гробница Тутанхамона. Но жизнь вновь с ним сыграла злую шутку.

В один день на раскопках очередной могилы в Египте они совершенно случайно наткнулись на другое захоронение более раннего периода. Видимо, его делали наспех, Нил при очередном разливе залил могилу илом и песком, скрывая ее навечно. И вот раскапывая захоронение, которое уже подвергалось не раз разграблению, они наткнулись на совершенно другую могилу.

В этой могиле прятались сокровища. Весь вечер лагерь археологов праздновал удачу. На следующий день раскопки продолжились. Под слоем глины и песка находили изящные вещицы. Гробница явно принадлежала очень знатной и богатой женщине. В один из дней археолог в куске глины нашёл жука-скарабея, выполненного из нефрита и покрытого золотом. Весь лагерь сбежался к нему, рассматривать находку. И пока все вокруг ликовали. Лев заметил на дне ямы еще несколько кусков глины, очертаниями похожими на статуэтки. Что-то щелкнуло в его мозгу. Он спрыгнул на дно ямы и бросил эти куски в свое ведро, прикрыв сверху просеянной землей. Ведро он отнес в отвал, куда закапал куски глины. Этой же ночью он прокрался к отвалам земли, извлек свою находку и отнес на реку. Он тщательно отмывал спекшиеся от жары куски глины. И под ней обнаружил нефритовую статуэтку Изиды, выполненную столь искусно, что на ней можно было разглядеть все сгибы платья богини и его рисунок. Во втором куске была статуэтка кошки, она тоже была вырезана из куска нефрита, но в глаза кошки вставлены были драгоценные камни. В третьем куске был бог Ра, часть статуэтки была покрыта золотом, а в глаза так же, как у кошки, были вставлены алмазы. К основанию статуэтки что-то приклеилось, и этот предмет никак не хотел отсоединиться, сколько долго его не отмывал Лев. Только после долгого отмачивания в воде, от основания статуэтки отделился знак Шен, кольцо из веревки с касательной к нему линией, кольцо вечной защиты. Лев сидел на берегу, а на его ладони, сверкая в свете луны, лежал золотой знак Шен — символ защиты.

И Лев понял, что это знак для него.

В тоже утро он украл жука-скарабея.

Придумал повод, что ему надо доехать до города, он навсегда покинул археологические раскопки.

Свои бесценные сокровища Лев спрятал в двойной подкладке рюкзака, предварительно упаковав в тряпки. Только знак Шен покрыл черной краской, одел на цепочку, и с тех пор носил не снимая.

Он стал изгоем.

На руках была небольшая сумма денег, работы не было, во Францию вернуться он боялся. И он не нашёл ничего лучше, как уйти на воинскую службу, попав в иностранный Легион. Почти пять лет он провел на службе в армии, меняя части, страны, континенты. Но в основном это была Африка.

Именно там он познакомился с предприимчивым еврейским пареньком, который научил его играть на бирже с ценными бумагами. Так Лев начал зарабатывать. Сначала это были небольшие суммы, но чем дальше он играл на бирже, тем больший доход ему приносили ценные бцмаги.

Он верил в себя и знак Шен. Он верил, что высшие силы его будут охранять, пока знак на его груди.

Вернулся он во Францию уже в восьмидесятых. Ему тридцать два, ни кола, ни двора.

С того момента прошло много лет. Он стал баснословно богат, а те статуэтки, что он украл на раскопках, украшают витрину его частной коллекции. Знак Шен он так и носил всю свою жизнь. Теперь он отмыт от краски, к нему сделано специальное крепление и особая золотая цепочка.

Лев верил, что высшие силы охраняют его.

Вот только все богатства, что он накопил за долгую жизнь, передать было некому.

Он был дважды женат, но ни одна из его женщин не подарила ему наследника или наследницу. Все женщины его бросали со словами: Ты не выносим. У Льва действительно был непростой характер, годы скитаний наложили на него свой отпечаток. А он искал в женщинах ту любовь, что давала ему мать, забывая, что никакая другая женщина не может подарить ему такой безусловной любви, которую может подарить только мать. Так и не получилось у него с семейной жизнью.

И вот, стоя на пороге вечности, он задумался о наследниках.

Мать, когда еще была жива, не раз ему рассказывала о своей семье, о сестрах, что остались в Кракове. Даже начертила в тетрадке корявым почерком его генеалогическое древо, расписав все связи до седьмого колена. Эту тетрадку он хранил, пронес ее через все жизненные невзгоды. И сейчас он листал пожелтевшие страницы, исписанные неровным почерком матери, задумчиво рассматривал столбцы с фамилиями и именами родственников. Только вот теперь на полях были пометки: умер, сожжен в печи Освенцима, пропал без вести, погиб в боях.

Осталось только одна ветвь, которая хоть как-то могла привести к наследникам. Это была сестра Марыси, Катарина Заславская.

Перед самой войной ее сосватали за еврея, что жил в Брест-Литовске. И она уехала к родственникам, готовиться к свадьбе. Это было еще в начале тридцать девятого года. Со слов матери в сентябре эти территории ушли Красной империи, как тогда называли СССР. Успела ли она доехать до города? Что с ней случилось дальше? Попала ли в лапы фашистов?

Это была тайна покрытая мраком.

В бумагах концлагерей она не нашёл ее имени.

И только недавно он нашёл документы, вернее для него нашли документы, в архивах НКВД. Девушка нашлась, она прожила всю войну вплоть до пятьдесят третьего года в совхозе НКВД далеко за Уралом. Как туда попала Катарина, никто сказать не мог. Но главное, что она была жива. Теперь нужно было найти ниточки ее дальнейшей судьбы.

Поэтому старый поляк заставлял свой организм жить, у него была цель. Он летел в Россию.