Измена. Обман. Развод или другие приключения разведенки

Глава 42

Наконец состоялась встреча Заславского со своей троюродной внучкой. Встреча была долгожданной, со Львом приехала вся его бригада, даже прихватили нотариуса. Все экспресс анализы были сделаны давно, родство подтвердилось. Собственно как и родство с тем человеком, что лежал в больнице. И они даже были ближе по родству, чем Лев с Дианой. В больнице лежало тело его племянника, именно так интерпретировал результаты опытный генетик.

Так как мозг у пациента умер, то его легкое готовили к трансплантации. Лев дал свое согласие на трансплантацию в России. И теперь его главной задачей было составить завещание, чтобы ни один евро с его многомиллионного счета не ушёл не тому наследнику.

Они с трудом разместились в огромной гостиной семьи Гольдбергов.

В центре за столом сидел Заславский с нотариусом, рядом с ним Диана, напротив пристроилась Марина Иосифовна с Глебом Георгиевичем.

У Дианы появились подозрения, что мама собирается замуж третий раз.

Волков и вся свита Заславского пристраивается поодаль.

Сначала Заславский дает распоряжения по поводу своего обслуживающего персонала. Каждому достается весьма неплохой кусок от его огромных вкладов. Его необъятная недвижимость уходит в благотворительный фонд. Потом настает очередь его близкой родственницы. Все состояние делится на три части. Одна часть уходит непосредственно Диане. Она вольна распоряжаться ей прямо сейчас. Вторая часть отойдет её первенцу мужского пола, но при одном условии, он должен наследовать фамилию Заславских, третья часть остается у самого Льва. Её наследуют после его смерти все его родственники в равных долях.

Коллекция. Тут Волков замер и навострил уши. Коллекция после смерти Льва уходила сыну Дианы. Наследник не имел права её продавать, она должна была храниться в семье Заславских. Лев до сих пор был уверен, что именно эти вещи принесли ему несметные богатства, и владение этими вещицами обеспечит его наследникам безбедную жизнь.

Последняя строка в завещании прописана, последняя подпись поставлена.

— Теперь тебе точно придется на ней жениться, — тихо шепчет на ухо Волкову Коля, а сам усмехается.

— Если она согласится, — парирует Волков.

— А вам, Владимир, — вдруг обращается к нему Лев, — я завещаю перстень одного из Вавилонских царей.

С этими словами Лев открывает бархатную коробочку, где на красной подушечке покоится золотой перстень с кроваво-красным рубином величиной с грецкий орех.

— Это…это.., очень дорогой подарок, — у Владимира в зобу дыхание сперло.

— Это очень дорогой перстень, ему нет цены, — ответил Лев, — но вы сделали для меня на много больше, вы помогли найти мою внучку и почти распутали клубок, который спутали разные люди и разные события.

— Я почти ничего не сделал, она сама нашлась, так что не имею права на столь ценный подарок, — отвел глаза Волков.

— Имеете, я ценю, что вы сделали для семьи.

И он передал коробку в руки Волкова.

— Так откуда вдруг появился мой племянник? — спросил Лев.

Марина Иосифовна лишь пожала плечами.

— Мой Лёва других родственников не имел, — она развела руками. — Разве что у его бабки были какие-то контакты.

— А давайте разберем папин архив, — предложила Диана.

— Да, да, точно, он же сохранил все документы родственников, там разные альбомы с фотографиями и бумаги, — радостно подскочила Марина Иосифовна. — Только где они?

— Мам, ты же сама все велела убрать на склад, — Диана подорвалась и бросилась бегом из комнаты.

За ней поспешил Волков. Она с легкостью накинула шубку и выбежала на улицу. Складом они называли подсобное помещение, которое пристроили к дому. В нем хранились дрова для камина, старые вещи и то, чем не пользовались в данное время. Туда же перекочевали коробки с вещами первого мужа Марины.

Диана бодро командовала рабочими. Волкову даже не пришлось ей помогать. Диана и сама справилась. Помощники споро разобрали накиданные в беспорядке коробки, и из-под завалов показались старые добротные ящики ещё времен СССР, в таких фанерных ящиках пересылались по всей стране посылки. В них в плотных полиэтиленовых мешках лежали старые альбомы с фотографиями, письма, связанные резинкой, какие-то сувениры и яркие открытки. От времени все немного отсырело, фото приобрели желтоватый оттенок, кончики желтоватой бумаги загнулись, истрепались, но разобрать кто есть кто можно.

Все коробки оказались на столе в гостиной.

Диана доставала альбомы и письма и распределяла их по кучкам, в каждой из них были документы, письма и фотографии из разных времен, все кучки распределены по временным промежуткам. Меньше всего фото и документов осталось от пра-бабушки Катарины.

Лев трясущимися руками берет фото из маленькой кучки времен пятидесятых годов. Тут только пять фото Катарины. С пожелтевших прямоугольников на него смотрит серьезным взглядом красивая женщина с темными волосами, уложенными в высокие валики. Широкие плечи драпового пальто, цветной платок на шее и туфли с широким каблуком. Рядом с ней мужчина. Ему далеко за пятьдесят, суровый взгляд, кряжистая фигура, но Катарина так крепко держится за его руку, что невольно понимаешь, что именно этот мужчина для нее столп, который удерживает ее на плаву.

На следующей фотографии Катарина с маленькой девочкой, лето, тепло, на девочке легкое платьице и белые сандалики. И Лев утирает набежавшую слезу. На том фото его двоюродная сестра Агата. Там её не более пяти лет. Они даже родились почти в одно время.

Лев пальцем гладит фотографию, проводит по изображению, словно гладит настоящего, живого человека. Это его родственники, которые уже ушли в мир иной. Люди, которых ему не суждено было встретить живыми.

Он вздыхает и утирает слезу.

— Тут еще вот что есть, — и Диана вытаскивает на свет божий несколько старых тетрадок.

Листы их склеились, а на обложке появились черные пятна.

Лев дрожащей рукой берет их из её рук. Осторожно подцепляет ногтем и открывает первую страницу, а на ней ровным каллиграфическим почерком на польском языке написано 1939 год Гданьск.

То были дневники Катарины Заславской.