Измена. Расплата за (не) любовь

Глава 8

Утром, я тщательно умываюсь, пытаясь смыть остатки ночных тревог и переживаний. Но, в зеркале всё равно не узнаю себя: лицо припухло от ночных слез, а глаза остаются покрасневшими.

Да, сейчас я бы точно заняла первое место в конкурсе: «Самая убитая горем жена».

Я глубоко вдыхаю и, нежно глажу свой пока плоский, едва заметно округляющийся животик.

— Извини, маленький. Ты ещё не родился, а у тебя уже столько испытаний. Я обещаю, я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Спасибо, что выбрал меня своей мамочкой, — в эти слова вкладываю всю свою любовь и надежду. В журнале для беременных, я прочитала, что ребёнок всё слышит, даже находясь ещё в утробе матери. Я должна поддерживать себя и крохотную жизнь сама, раз муж оказался на это не способен.

Собравшись с мыслями, я направляюсь на кухню. Сегодня на повестке дня — сливовый пирог.

Я всегда знала, что эта выпечка — мой конёк. Запах сладких слив и стручковой ванили наполняет воздух, и я вспоминаю, как Максим всегда с нетерпением ждал, когда я доставала горячий пирог из духовки. Его глаза по-детски светились, когда он откусывал кусочек, а губы растягивались в счастливой улыбке. Но теперь эта улыбка стала для меня обманчивым воспоминанием, от которого сердце сжимается, напоминая о перенесенной боли.

Как я могу простить его предательство? Как можно было оставить меня в такой ситуации, когда мы вместе планировали ребёнка?

Пока я замешиваю тесто, мысли о Максиме не покидают меня. Я стараюсь сосредоточиться на каждом движении, не позволяя воспоминаниям затмить радость, которую мне приносит готовка…

На кухню входит моя сестра, её недовольное лицо сразу же бросается в глаза.

— Аня, ты что, с утра уже шуметь начала? Только и слышно, бам бам! — ворчит она, потирая глаза от недосыпа. — Люди спят, а ты тут пироги печёшь.

Я вздыхаю, на мгновение теряясь. И правда, я нахожусь в чужом доме, в квартире сестры и мне не следовало здесь с утра хозяйничать, зная её любовь подольше поспать.

— Извини, я просто решила порадовать нас свежим пирогом к завтраку. Уже почти все готово, осталось только испечь.

Наташа вздыхает глядя на моё лицо. Ей даже ничего не нужно говорить, я всё понимаю без слов.

— Что, всю ночь страдала по своему благоверному? Лицо заплаканное. Хватит уже себя истязать, нужно действовать!

Я вздыхаю и, глядя на её насмешливое выражение, отвечаю с болью в сердце:

— Он не благоверный, он бывший. И как бы я не хотела его забыть, у меня это не получится сделать сразу. Это невозможно. Взять и вычеркнуть его, будто и не было этих совместно прожитых лет…

Наташа приподнимает бровь, словно давая понять, что моя излишняя эмоциональность здесь ни к чему. Я чувствую, как в груди снова поднимается волна обиды, но сдерживаюсь.

— А с ребёнком, решила, что будешь делать дальше?

— Обсуждать нечего, только рожать. Мы с тобой об этом уже говорили.

Она вздыхает, и её голос тут же меняется, как будто она не понимает моего упрямства.

— Через сколько будет готов пирог?

— Минут через сорок, а что, уже не терпится отведать сладкого кусочка?

— Отлично! Нет, я не для себя спрашиваю, у меня вообще-то диета, — Наташа заговорщически улыбается. — Ты фартук сними. В холодильнике есть косметический лед, лицо протри, чтобы красноту снять. К нам скоро гости придут.

Я вскидываю голову, удивленно спрашивая:

— Гости? Кто это?

— Стас и Федя, твои одноклассники.

— Мои что?! — не верю своим ушам. — Боже, тот самый Федя, олимпиадник по математике? Это ты его пригласила?

— Да, именно он! — смеется Наташа, не понимая, что я сейчас чувствую.

— Ну уж нет! — возмущаюсь, представляя, как он снова начнет грузить меня своими формулами и теоремами. — Опять свои умные фокусы начнет показывать! Помнишь, как он прошлый раз заставил меня интегральные уравнения решать?

— Какая разница, Аня! Не будь дурой! — шипит Наташа. В её голосе слышится настойчивость, которую трудно игнорировать. — Он тебя еще с начальной школы любит! Переспи с ним и скажи, что от него залетела, дел на раз и два! Пускай хоть Федька, всё лучше, чем без мужика!

Я вздрагиваю от её слов, чувствуя как сводит живот. Это звучит так просто, как будто я могу просто взять, зачеркнуть, что было и вписать новое, изменив свою жизнь одним движением.

— Срок еще маленький, — добавляет сестра, как будто это оправдывает всё.

— Ну куда уж маленький! — стараясь звучать уверенно, хотя внутри всё дрожит от беспомощности. — Посчитать-то он сможет, с этим у него проблем нет!

Наташа закатывает глаза, и я вижу, как она не понимает, насколько это сложно для меня.

— Да и вообще, ты соображаешь, что мне предлагаешь? Обманывать человека, ни за что! — отмахиваюсь, пытаясь отбросить эту мысль.

— Что ты как маленькая? Уже взрослая деваха, а я всё тащу тебя на своих плечах! Как говорится, потом уже поздно рыпаться будет. Федька тебя любит, женится, а значит и малыша полюбит! — сестра не отступает, словно это единственный выход.

— Я тебе сказала — нет! — резко отвечаю я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна раздражения.

Наташа пожимает плечами, но её уверенность не угасает.

— Не важно, они уже едут, готовься! — произносит она, уходя с кухни и напевая лёгкую мелодию под нос.

Я отбрасываю намыленный половник в сторону и хватаюсь за голову. Как бы я хотела сейчас скрыться от всех этих людей, которые не понимают, что у меня на душе! Каждый тянет в свою сторону, манипулирует, пытаясь достичь целей!

Волнение охватывает меня, и, несмотря на все мои протесты, я готовлюсь встретить гостей, чтобы еще больше не злить Наташу. Как же трудно быть сильной, когда на сердце такая тяжесть, и как же сложно не поддаваться на провокации…

Когда Стас и Федор переступают порог, я по велению сестры уже стою в коридоре и доброжелательно приветствую их. Они приносят с собой букет гвоздик, ярких и немного вычурных, от запаха которых меня начинает сразу подташнивать.

Я делаю вежливое выражение лица, принимая цветы, но как только они проходят в зал, а я остаюсь наедине с Наташей, не удержалась от вопроса:

— А что, разве гвоздики в наше время дарят, кроме как на 9 мая?

— Не будь привередой, в твоем положении, это не уместно, — отмахивается она, — замечательный букет. Неси пирог и побольше улыбайся! В конце концов он тебе давал списывать домашку в школе. Вспомни хоть что-то хорошее между вами.

Я вздыхаю, чувствуя, как внутри поднимается волна дискомфорта. Попала, так попала!

Мы все садимся за стол, и Наташа с энтузиазмом начинает рассказывать о мне — нахваливает мою выпечку, упоминает, что я теперь девушка свободная, в разводе, так сказать.

— Так что, Федя не тушуйся! Аня мне все уши о тебе прожжужала, распрашивая как ты, а я говорю, не знаю, давай сами спросим! — заливисто хохочет сестра, пока я не знаю куда глаза деть от стыда.

Я чувствую, как нарастает неловкость. Каждое её слово бьёт по моим ранам. Ловлю взгляды Стаса и Федора, и в этот момент мне становится невыносимо. В глазах Феди я вижу искренний интерес, и это вызывает у меня отторжение. Знаю, что он ни в чем не виноват, но все эти попытки Наташи свести меня с ним только раздражают. Я не готова к этому, не хочу. Все эти разговоры для меня, как пустой звук.

Не в силах больше выносить эту давящую на меня атмосферу, я резко встаю из-за стола и, не сдерживая эмоций, убегаю к себе в комнату.

Слезы начинают катиться по щекам, и я не могу остановиться. Закрыв за собой дверь, я опускаюсь на пол, прижимая колени к груди. Как же трудно справляться с этими чувствами. Почему всё так сложно? Почему я не могу просто быть счастливой, не вспоминая о Максиме и не сталкиваясь с ненужным вниманием?

За мной следом приходит Наташа. Она стучит в дверь и, не дождавшись ответа, открывает её.

— Что случилось? — спросила она, беспокойно смотря на моё испуганное лицо.

Я не могу сдержаться, и эмоции вырываются наружу:

— Я тебе мешаю, да? — выпаливаю, даже не пытаясь скрыть свои подозрения. — Я съеду, ты не волнуйся, я найду работу и обязательно от тебя съеду! Потерпи пожалуйста, чуть-чуть!

Наташа, стараясь успокоить меня, подходит ближе.

— Глупышка, ты мне не мешаешь. Я только пытаюсь устроить твоё счастье и чтобы ребёнок не рос без отца. Чем тебе Федя не угодил? Причесать, приодеть, будет не хуже твоего Максима!

От упоминания последнего, я снова чуть не завываю.

— Наташ, а у тебя есть знакомые, которые помогли бы мне с работой?

— Куда? Декретницу себе на шею вешать? Ань ты конечно меня извини, но я тебе здесь не помощница.

Я понимающе киваю, опуская глаза в пол.

— Хотя… — Наташа встаёт и роется у себя в сумочке. Достав кошелек, вытаскивает что-то из него. — Держи!

Она протягивает мне визитку, и я, не понимая, беру её. На карточке указан номер телефона и адрес какого-то бизнес-центра. Я поднимаю взгляд, полная недоумения.

— А чем они занимаются? Какого специалиста ищут?

— Это адрес твоего отца, — отвечает Наташа, не отводя взгляда.

Я замираю, в шоке восклицая:

— Ты все это время знала, где он?!