Измена. Сбежать от мужа (СИ)

31

Покачав головой, Глеб достал из кармана мой телефон, вложил его мне в руку и двинулся к машине.

— Я не прощаюсь, — с этими словами мужчина запрыгнул в салон.

Взревел мотор, и я поспешила убраться с дороги. Взметая снег, секунду спустя мимо пронеслись ещё несколько машин.

Марк со своей группой поддержки.

Со вздохом глядя им вслед, я тоскливо думала, насколько же устала быть частью этого странного детектива. Скорее бы всё это закончилось.

До безумия хотелось спокойной размеренной жизни. Сейчас я начала ценить её, как никогда.

Голова кружилась всё сильней. Сжав телефон в руке, я зашагала в сторону дома.

У нас были гости. На кухне восседала мамина коллега с работы. Они пили чай с меренговым рулетом и обсуждали последние сплетни.

Поздоровавшись, я чмокнула маму в щеку и поспешила скрыться с глаз. Правда, когда перешагивала порог, не могла не услышать последние слова гостьи:

— …накрыли какую-то банду, представляешь? У нас в посёлке! Учительница младших классов, оказывается, какая-то уголовница. Это у нас-то под боком, с нашими детьми! К школе будут большие вопросы…

Ну ничего себе!

Зябко ежась, я шагнула в гостиную и уселась на батарею. Но телу расползлось блаженное тепло. Отец расслабленно читал газету, сидя на диване.

— Ну как погуляли? — поинтересовался он, отложив в сторону своё чтиво.

Я только тяжко выдохнула, раздумывая, стоит ли посвящать его в подробности вчерашнего вечера, или лучше не заставлять нервничать еще больше. Решила остановиться на последнем.

— Ну…ты знаешь, все эти корпоративы…не моё.

Он понимающе кивнул.

— Слышала новости?

— Про банду?

Отец ткнул пальцем в статью.

— Скандал на весь посёлок. Как бы выше не пошло. Но, думаю, замнут. Зачем им проблемы на высшем уровне.

Я задумчиво нахмурилась. Сердце всё никак не желало успокаиваться. Наверное, стоило бы принять валерьянки, да улечься спать, но какая-то навязчивая тревога не давала мне покоя.

— А что это был вообще за препарат, пап? — спросила я шепотом, прислушиваясь к голосам с кухни, — какая от него вообще польза?

Отец снял очки.

— Инновационная разработка, — ответил он таким же шепотом, — секретная. Если все испытания закончатся успехом, это станет прорывом для исследовательского центра, да и для всей нашей науки в целом. В общем… если не вдаваться в подробности и термины, то препарат позволяет влиять на сознание людей, заставляя подчиняться. Дело в особом механизм воздействия на высшую нервную систему… Короче, это было заказом сверху. Кое-какие структуры мечтают скорей его заполучить. Представляешь, что будет, если они узнают об утечке?

— То есть, — сглотнула я, — тому, кто употребил препарат, можно приказать всё, что угодно, и он подчинится?

Отец кивнул.

— Что-то вроде того. И никаких побочных эффектов, все следы препарата исчезают из крови за сутки. В подробностях рассказать не могу, бумагу подписывал, уж извини.

Я до боли закусила губу. Сердце болезненно билось где-то в висках.

— Пойду, прилягу.

Отец проводил меня взглядом, пока я медленно, нога за ногу, шагала в свою комнату.

Пазл сложился.

Блондинка была частью банды, которая шантажом добывала секретный препарат. И одной из жертв инновационного изобретения стал мой собственный муж.

Да и я, в общем-то, тоже…

С какой целью? Зачем она это сделала? Может свекровь, признавшись в одном, решила умолчать о другом? В чём смысл этого издевательства над двумя отдельно взятыми людьми?

Руки дрожали. Укрывшись с головой, я устало закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон.

Меня разбудил телефонный звонок. Звонила Вика, сестра моего мужа. В надежде, что не стряслось чего-то из рядя вон, я потянулась за телефоном.

— Агата, — всхлипнула трубка знакомым голосом, — ты не знаешь, где Марк? Не могу до него дозвониться.

— Нет, а что стряслось? — выдохнула я, предчувствуя нехорошее.

— Мама… всё.

— Что?

Девушка ещё что-то говорила, но я её не слышала. Взволнованный стук собственного сердца заглушил все иные звуки.

— Как же так, ведь я была у нее буквально вот… и она выглядела вполне бодро.

Но так бывает. А Тамара Денисовна, видимо, и правда знала. Иначе зачем ей признаваться в таких ужасных вещах, зная, что они смогут навредить ей в будущем?

Пробормотав что-то утешительное, я отключилась. Вика не хотела разговаривать, она искала брата.

В доме царила тишина, часы показывали полночь. Тяжело поднявшись с кровати, я прошла на кухню. Зверски хотелось есть, а ещё обдумать все свалившиеся на мою голову события.

Смерть свекрови стала настоящей неожиданностью… бедный Марк. Хоть он и не особо общался с матерью, наверняка это будет для него большим ударом.

Наверное, стоило бы… хм. Теперь, когда я знала наверняка, что измены действительно не было, поведение мужа выглядело более, чем логичным. Они его заставили меня выгнать. Зачем??

И почему мне сейчас так плохо? Ведь я ни в чем не виновата… как и он.

Правда, сразу после той сцены Марк повел себя, как самый настоящий тиран… но это говорило лишь о том, как сильно он не желал меня отпускать.

Бедный Марк. Кому расскажешь — не поверят. Вот и я ему не поверила.

Наутро я снова засобиралась в город. Мне следовало поговорить с мужем, причем не по телефону. Я просто хотела его увидеть и поддержать в трудную минуту.

Если он, конечно, захочет.

Родители, расстроенные новостями, мрачно пили чай на кухне и общались громким шепотом. По крайней мере у них всё наладилось, и это не могло не радовать.

Отец рассказал ей обо всём. И о шантаже, и о том, что пытался её защитить. Кажется, после всей этой ситуации они сблизились еще больше.

Глаза матери светились, она стала мягче и гораздо улыбчивее. Я её просто не узнавала. Что ж, видимо и правда, всё, что ни делается — к лучшему.

Сталь закаляется в огне, а человеческие отношения в неприятностях. Хрупкие и поверхностные — разбиваются, а настоящие, искренние чувства становятся только крепче.

К обеду нового дня я была в городе.

Квартира Марка оказалась пуста. Я не стала ему звонить, решив дождаться мужа дома. А чтобы не сидеть, бесцельно пялясь в телевизор, взялась за приготовление своего фирменного рулета.

Только на этот раз мне отчего-то совершенно не понравился запах взбитых яичных белков.

Не понравился настолько, что к горлу подступила внезапная волна тошноты. Едва успевая огибать углы, я уронила блендер и бросилась в туалет…

Такого со мной не было очень давно… наверное, с тех самых пор, как я отравилась шаурмой на вокзале. Но к подобной еде я больше не подхожу, и сейчас к отравлению не было ни малейших предпосылок.

Разве что…

Умывшись и почистив зубы, я на нетвердых ногах вышла из ванной и тяжело опустилась на диван. Взяв с тумбы телефон, открыла календарь и уставилась в лаконичные цифры.

Судя по всему, у меня задержка… Видимо, неспроста.

Прикрыв глаза, я вспомнила причину своего недомогания. Скорее всего, тот неожиданный визит Марка в квартиру Глеба не прошел бесследно, и теперь я даже не знала смеяться по этому поводу или плакать.

Но следовало проверить наверняка.

Придя в себя, я быстро оделась и направилась в ближайшую аптеку.

Опасения подтвердились. Спустя полчаса я сидела на полу в ванной, наблюдая на тонкой палочке теста две красноречивые ярко-алые полоски.

М-да… В голове царил белый шум. Это ж надо было так… Хотя, в общем, ничего ведь плохого не случилось? Просто всё это очень неожиданно.

Настолько неожиданно, что я впала в ступор и полчаса сидела на полу, наедине с хаотичными мыслями. Рулет был забыт.

Говорить ли Марку? Наверное, ему сейчас сильно не до этого.

Чёрт! А ведь я подала на развод! И что теперь делать?

Кое-как поднявшись, взяла злосчастный тест и распахнула дверь, чтобы увидеть, что в квартире я больше не одна. На пороге, глядя на меня очень странным взглядом, застыл Марк.

Я настолько погрузилась в свои раздумья, что даже не услышала, как он вошел.

— Пр-ривет, — выдохнула еле слышно, — как ты?

Вместо ответа мужчина кивнул и перевел взгляд на мою ладонь с зажатым в ней тестом.

— Что это у тебя?

Ответить я не успела. Он шагнул навстречу, беря меня за руку с полосатой уликой и поднося её ближе, чтобы рассмотреть.

— Это то, что я думаю?

— Смотря что именно ты думаешь…

Синие глаза были серьезны, как никогда. Меня окутывало знакомым цитрусовым парфюмом, и в кои-то веки я чувствовала, что дома. Никуда не хотелось уходить. Хотелось протянуть руки, обнять своего мужчину и попросить прощения за то, что не поверила с самого начала.

Но он сделал это первым. Подхватил меня на руки и прижал к груди, уперевшись щекой в мою макушку.

— Прости, — услышала я тихое. — За то, что принес тебе столько неприятностей.

Я вцепилась пальцами в его рубашку. В горле застрял ком, мешая говорить. Но моё молчание было красноречивее любых слов. Он нервничал, я чувствовала, как слегка подрагивают его ладони.

Марк прижимал к себе так крепко, что мы практически стали одним целым, и только сейчас я начала понимать, насколько мне этого не хватало.

— Это всё чёртов препарат, — прошептала я хрипло, чувствуя, как от чужих прикосновений становится тесно в груди.

— Он самый…

— Но зачем?

Муж шагнул в гостиную и уселся на диван, бережно опустив меня к себе на колени.

— Потому что ты у меня настолько чудесная, — взяв моё лицо в ладони, муж принялся целовать мои веки, лоб, щеки и скулы. — Что некоторые идут на преступление, чтобы тебя заполучить.

Медленно выдохнув, я обняла его за шею, вдыхая запах родного мужчины. В глазах защипало, и на меня в кои-то веки снизошло умиротворение. Наверное, это можно было назвать счастьем.

Растворившись в этом сладком чувстве, я не сразу придала значение его словам.

— О чём ты говоришь?

Как ребенка, Марк укачивал меня в своих тёплых объятиях, грея щекой макушку, то и дело касаясь волос губами.

— Помнишь Глеба?

Я кивнула. Забудешь его… даже если сильно захотеть, наверное, не получится. Подняв голову, встретилась взглядом с синими глазами. В полумраке квартиры они казались черными.

— Тогда, когда мы с тобой только познакомились, на море… он ведь был там.

— Да, — подтвердил Марк. — Тогда он тебя и заметил, но решил ничего не предпринимать. Всё случилось позже, когда моя мать вышла на него, чтобы заказать твоё убийство и предоставила нужную информацию.

— Ты знаешь…

Он коротко кивнул и обнял меня еще крепче, быстро поцеловав в висок.

— Она написала мне письмо, нашел его вчера в своих бумагах.

Судорожно выдохнув, я прикрыла глаза. По крайней мере, у нее хватило совести признаться собственному сыну.

— А причем тут Глеб?

— Это ему она тебя заказала. Но он отказался, и ты знаешь почему.

Выходит, вчера он сказал мне правду. Столько всего ради меня одной, что даже не верилось. Шантаж, обман, угрозы…он сумасшедший, просто больной.

— Глеб был связан с людьми, которые шантажировали моего отца.

— Именно так, он ими руководил.

— И тот препарат…

— Продавали за границу. Но немного досталось и мне…забавный вышел эксперимент. Глеб неплохой массовик-затейник, — усмехнулся муж мрачно. — Сам придумал, сам организовал, сам воплотил. Вот только ничего не получил в итоге.

— Но как он смог?

— Несложно… в тот день у меня была встреча, они подлили отраву мне в бокал. Хорошо, что я выпил немного и опомнился быстрее, чем ожидалось. Помнишь?

Разумеется. Уж слишком странным выглядело его поведение тогда. Сначала выгнал меня из квартиры, а минуту спустя побежал вдогонку.

— Когда я вернулся, той женщины в квартире уже не было.

— То есть целью всей этой аферы с изменой была я?

— Только ты, солнышко…

— Как ты всё это узнал?

— Мои люди поймали ту блондинку.

Ну что ж. Медленно выдохнув, я с трудом осознавала сей прискорбный факт.

Это был Глеб.

Всё это время только он один. Глава преступного синдиката, убийца, шантажист, махинатор… Влюбившись однажды, два года спустя он решил реализовать свой шанс, неожиданно заполучив интересный заказ.

Но вместо того, чтобы привести его в исполнение, срежиссировал собственный спектакль. В это время уже успешно шла торговля необычным препаратом, одну ампулу которого Глеб приберег для моего мужа.

С помощью своей талантливой блондинистой помощницы они успешно разыграли сцену с изменой. И я поверила. А идти, кроме Кати, мне было не к кому.

Но с ней Глеб поговорил заранее, вручив ключи от своей квартиры, куда та меня и поселила.

Но что-то пошло не так. Глеб не учел нескольких нюансов. Честность Андрея, совестливость Кати… да и чего уж там, свою привлекательность он тоже сильно переоценил.

Я не клюнула на внешность, деньги и харизму. Потому что насильно мил не будешь.

— Ну что ж, — моя ладонь легла на небритую мужскую щеку, — хочу сказать, что обольститель из него никакой. Потому, что я слишком тебя люблю. И вся эта ситуация… наверное, она была нам очень необходима для того, чтобы понять, насколько между нами всё по-настоящему. Да?

Марк улыбнулся уголками губ.

— Я больше никогда тебя не отпущу.

Сердце ёкнуло и заколотилось, набирая ход.

— Как будто я собираюсь уходить…