Измена. Ты об этом пожалеешь

Глава 25. Без кофе, без рубашки, без завтрака…

Игнат

Всю ночь я ворочаюсь, хотя казалось, что только положу голову на подушку сразу отключусь. Перед глазами мелькают картинки моего позора в институте, завтра я должен явиться к ректору на ковер, что он мне скажет?

Ну что делать, он мужик, должен понять и простить, расскажу как есть все. Студенты, правда, будут ржать, но и это не беда, я могу пока не вести лекции, а заниматься научной работой.

Черт! Презентации — то у меня так и нет! Надо срочно садиться за проект, все данные остались в моем ноутбуке дома, надеюсь хоть это Сонька не уничтожила, хотя с нее станется, стерва.

Рядом сопит и ворочается Вика, кровать узкая и неудобная для двоих, но Вика настояла, чтобы я спал с ней, она уже вовсю представляет себя моей женой, еще не знает, что я банкрот. Интересно, как отреагирует, будет все также разыгрывать влюбленную? А может и правда жениться на Вике? Растить ребенка, начать все с нуля, забыть о Соне, видеться с Матвеем по выходным. Ведь когда-то мне нравилась Вика, мне было с ней хорошо. Но я смотрю на спящую рядом девицу, на скромную обстановку квартиры и желание начинать все сначала пропадает, не в том я возрасте уже чтобы младенцев качать, да дошираками питаться.

Все таки надо дожимать Соню, что я за мужик такой, если у жены прощения не выпрошу. И надо что-то решить с жильем, странно это будет, что я вымаливаю прощение жены, живя у любовницы…

Лишь под утро я проваливаюсь в короткий, тревожный сон.

Звонок будильника, слишком резкий, слишком пронзительный, вырывает меня из дремы. Я с недоумением оглядываю обстановку, успев забыть что со мной случилось, все вокруг непривычное, неудобное, тут же все вспоминаю и тяжко вздыхаю, на секунду мне показалось, что все произошедшее кошмар, скверный сон, но это горькая реальность и сейчас мне придется встать и идти туда, в недружелюбный мир, отстаивать, доказывать, просить прощения и думать как выжить.

— Пусик, ты куда в такую рань? — продирает глаза Вика.

— На работу, свари кофе, пожалуйста, и погладь мне рубашку, — отвечаю я.

— А…а я не умею… — растерянно говорит Вика.

— Так я и думал, — усмехаюсь горько, — черная полоса для меня еще не закончилась.

— Какая еще полоса? — хмурится Вика.

— Никакая, мысли вслух. Так чего не умеешь, рубашки гладить или кофе варить?

— Рубашки…а кофе у меня растворимый… — Вика пожимает плечами, вылезает из постели и идет на кухню.

— И вообще! Я девушка честная, ни с кем не жила и рубашки никому не гладила до тебя! — кричит она из кухни, — для таких целей наймем домработницу!

Ух ты, разогналась! Домработницу наймет она… Я кладу рубашку на стол, потому что гладилки у Вики нет, и пытаюсь вспомнить институтские навыки, справлялся же я сам когда-то, без Сони. Это она меня приучила, все за меня делала, я и забыл такие элементарные вещи.

— А ты что делать будешь целыми днями? — спрашиваю я, водя утюгом по ткани.

— Малыша беречь и тебя любить, — выглядывает из кухни и кокетливо подмигивает.

Раньше у меня бы от такого флирта мгновенно бы подскочил, но сейчас я ничего не чувствую, слишком устал, перенервничал. Я молчу, делаю вид, что не понял ее намек и она обиженно фыркая исчезает на кухне. Может хоть завтрак приличный организует…

— Пусик, завтрак готов, — кричит Вика.

Я осматриваю плоды своих трудов, пойдет, не мятая и ладно, и иду завтракать.

— Завтрак? — удивленно приподнимаю бровь при виде обезжиренного йогурта, кусочка сухаря, гордо именуемого хлебцем, вареного яйца и стакана какой-то бурды, — а нормальной еды нет?

— Это самая нормальная диетическая еда! — пафосно заявляет Вика, — я в отличие от клуши твоей слежу за фигурой!

Да уж, я залпом выпиваю теплую жижу, даже ни грамма рядом не стоявшую с настоящим кофе, закидываю в себя яйцо, оно одно похоже на съедобный продукт и иду одеваться.

Мне предстоит очень тяжелый разговор с ректором, надо бы подкрепиться по дороге. Я прикидываю в уме сколько у меня наличных. Не густо! Пожалуй придется остаться без завтрака. Надо бы аванс попросить…

Выхожу из дома в самом мрачном настроении и иду к метро.

— Черт бы вас всех побрал! — скриплю зубами от злости, зажатый со всех сторон куда-то спешащими людьми.

Нос заложило от вони сотни человеческих тел, ноги болят от бесконечных оттаптываний, таким темпом они у меня скоро в ласты превратятся! Как будто специально, каждый зашедший в вагон стремится наступить мне на ногу. Боюсь даже представить во что превратились мои дорогущие туфли от Berluti. Вдобавок ко всему я конечно неправильно рассчитал время и безнадежно опаздываю.

Вспотевший, злой, запыхавшийся я наконец-то вваливаюсь в университет и торопливо иду в деканат.

— О, это же тот самый, голый профессор!

— Да ладно? Который в интернете?

— Он, он там такие вещи вытворяет…

— Смотрите, смотрите…гамадрил идет!

— Смотрите какой лохматый, наверное всю ночь туда попадал…

Слышу со всех сторон смешки и кровь бросается мне в лицо, пряча от всех глаза, почти бегом, я дохожу до ректората и ныряю в спасительное пространство.

— Добрый день, Игнат Петрович, как у вас сегодня дела? — хихикая в кулачок приветствует меня секретарша Аллочка.

Совсем оборзела соплявка, когда-то как собачонка в глаза мне заглядывала и на шею вешалась, а сейчас смотрите-ка язвит…

— Валерий Петрович, меня вызывал, — хмуро бросаю, вместо приветствия.

— Сейчас спрошу, — она берет трубку, — Валерий Петрович, к вам га…Игнат Петрович, пригласить? Проходите, пожалуйста.

Аллочка широким жестом открывает передо мной дверь и я, мысленно перекрестившись, ступаю в филиал ада.