Измена. Закрыть гештальт

Глава 40

Ярый

Наши дни

Это довольно доброжелательное приветствие выбивает меня из колеи. Учитывая то, что я достаточно активно трахал его жену, Влад относится ко мне слишком дружелюбно. Ведь мне на его месте, и в голову бы не пришло любезничать с тем, кто украсил мою голову рогами. И в которой раз меня удивляет и вводит в ступор их отношения внутри семьи. Не понимаю, как можно добровольно отправлять свою женщину в постель к другому.

— И зачем же ты меня ждал?

Он мне не друг, не брат, не партнер по бизнесу и передо мной не стоит задача вести себя с ним тактично и вежливо. Я понимаю, что веду себя как бойцовский пес, задирая соперника, но не могу успокоиться. Ланской же на мои выпады и неприкрытую агрессию не ведется. Наоборот, просит свою секретаршу отменить ближайшую встречу и принести нам кофе.

— Не ждал. Но был уверен, что рано или поздно увижу тебя на пороге своего кабинета, агрессивного и злого. — Он пристально смотрит на меня, но в остальном ведет себя как ни в чем не бывало. — Я считаю, что прогнозирование мне удается. В моем деле без этого никак. И так как ты пришел ко мне, а не наоборот, то будет логичнее если спрашивать, что тебе от меня понадобилось, буду я.

В кабинете повисла тишина. Ланской неторопливо потягивал кофе, а я пытался собраться с мыслями, чтобы задать ему интересующие меня вопросы. Однако есть в этой ситуации что-то настолько неправильное, что беспрерывно царапает меня изнутри.

— Где твоя жена?

— Какая жена? — Он насмешливо приподнимает бровь и откидывается на спинку кресла. — Марина где-то в Австралии. Мы сумели сохранить прекрасные отношения, так что она порой присылает мне открытки. Да и разве можно враждовать с матерью своего сына. Или ты про Стефанию? С ней вышло не очень. Она, конечно, красивая, но оказалась настолько недалекой, что со временем с ней стало стыдно выходить в свет.

— Ты издеваешься? — Я, итак, вот-вот готов вспыхнуть, как порох, а этот банкир еще смеет надо мной издеваться. — Где ты прячешь Женю? Она словно в воду канула. Ее не видели уже около трех месяцев. Ты что-то с ней сделал?

— Ах, Женя…

— Да, Женя. Твоя жена, которой ты сам разрешил трахаться с кем-то на стороне, а теперь видимо решил отомстить. Неужели ты решил, что за нее некому будет вступиться? Я же порву тебя на клочки, если ты посмел ее обидеть!

Ланской громко смеется, с видимым удовольствием слушая мои гневные речи. Он не только не боится моей реакции, но и сознательно провоцирует мою ярость, вынуждая потерять контроль. Вся эта сцена напоминает какую-то плохую пьесу, в которой мне дали роль, но не позволили выучить текст.

— Забавно слышать эти угрозы именно от тебя. Ведь это ты в очередной раз оставил ее. Не вспоминал о ней три месяца, а теперь пришел требовать от меня что-то. Тебе не кажется, что твое поведение не совсем логично?

— Ты не знаешь, почему мы расстались и как я провел эти три месяца. И уж точно не смеешь утверждать, что я не вспоминал ее. — Мне все сильнее хочется ударить его по лицу, но физическая расправа подождет, пока он не ответит мне на все вопросы.

— Если бы тебя волновала жизнь Жени, то ты бы знал, что она мне не жена. Вот уже два с половиной месяца мы в разводе. — В нем нет ни капли торжества или злости. Скорее, Ланской просто констатирует обычный факт, который меня вчистую размазывает.

Мне нечего сказать, потому что во все мире нет подходящих слов. Она развелась из-за меня? Может быть, я ошибся и в ней еще живы чувства, но Женя просто боялась мне открыться? Знаю, что стоит спросить почему они развелись, но, первый раз в жизни, мне страшно. Страшно услышать, что после нашего расставания она столкнулась в лифте с каким-нибудь смазливым пареньком и потеряла голову.

— Это потому, что мы с ней спали? Ты решил, что наличие у жены любовника порочит твое честное имя?

— Хаитов, не все в это мире крутится вокруг тебя. Я был не против того, чтобы Женя с тобой спала, если ей этого хотелось, так что не надо делать из меня монстра. — Ланской поморщился, а затем перевел взгляд на серебряную рамку для фотографий. На какую-то долю секунды я подумал, что там портрет Жени, на который он любуется, потому что все же хочет вернуть ее себе.

— Просто не могу понять, как ты мог своими руками отправить такую женщину в постель к другому. Я бы на твоем месте порвал мне глотку за одну только пошлую мысль о ней.

— И все же ты не на моем месте. А ревновать и желать забрать ее себе нужно было три года назад, но ты ведь уже был несвободен. — Он не смотрит на меня, но каждое его слово точно выверенная пощечина, которая указывает мне на мое место. И мою неправоту.

— Ты ничего не знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно знать. Так что вопрос можно считать закрытым. Мы развелись, Женя улетела в другую страну и теперь вовсю готовится стать матерью. Поверь мне на слово, беременность ей к лицу.

Сердце в секунды разгоняется до немыслимых скоростей, когда до меня доходит смысл его слов. Ланской не шутит и не насмехается. Совсем наоборот, он абсолютно спокойно заявляет мне, что бросил беременную Женьку. Господи, зачем она сбежала из страны? Она должна была прийти ко мне! Я бы с радостью забрал себе ее вместе с малышом и воспитал бы как своего ребенка.

— Ты развелся с Женей, которая от тебя забеременела?! Ты вынудил ее уехать?!

Мне плевать на документы, которые разлетаются в воздухе после того, как я в приступе ярости переворачиваю стол. Меня не заботит, что секретарша этого подонка стучит в дверь, с тревогой в голосе спрашивая, что здесь происходит. Лишь когда мой кулак влетает в его челюсть, гнев слегка успокаивается. Не настолько, чтобы опустить руки, но вполне достаточно, чтобы не убить его.

От удара Ланской падает вместе с креслом. Из его нижней губы сочится кровь, и зверь внутри меня торжествует, но такой проступок не искупить жалкой каплей. Мне хочется, чтобы он сопротивлялся, потому что бить человека, который не сопротивляется, даже такого гнилого, не в моих принципах. Но он только улыбается еще шире, слизывая бордовые капли с губы.

— А кто сказал, что ребенок мой?

Оказалось, что ему и не нужно ничего делать, чтобы отправить меня в нокаут. Его слова звучат в моей голове на постоянном повторе, ломая и выкручивая каждую клеточку телу. Я в такой прострации, что не замечаю, как Ланской встает с пола и небрежно отряхивает пиджак. Он позволяет мне принять новую реальность, в которой я, кажется, скоро стану отцом.

— Она говорила, что пьет таблетки

— А еще вынуждала тебя думать, что мы с ней спим вместе, хотя у нас и в мыслях не было вступать в сексуальную связь. Боже упаси, она чуть старше моей дочери!

— Тогда я не понимаю ее еще больше. Почему она не сказала мне о том, что забеременела? Почему заставляла каждый раз мучаться ревностью?

Наконец, Ланской смотрит мне в глаза, и в его взгляде я неожиданно вижу сочувствие. Почему-то кажется, что сейчас он скажет что-то такое, что окончательно уничтожит меня. Неужели с ребенком что-то не в порядке?

— Потому, что, когда она в прошлый раз позвонила тебе, чтобы сказать о своей беременности, ты не посчитал нужным ей даже перезвонить.

Прошлый раз? То есть Женя уже была беременна от меня? Я сползаю на пол в полном шоке, не понимая, что происходит.