Изобретение (СИ)

Если допустить, что Л, все же, попал на пути к замдиректора в некую временную аномалию, то неправильное время должны показывать все его устройства. Однако то, что время на компьютере и телефоне было верным, можно было объяснить тем, что они сразу подстраивались под время сети.

Он вспомнил исчезающий асфальт, и его вдруг озарила идея. Если дорога была бутафорией, значит, именно в бутафориях присутствовали изменения во времени.

Но он ведь был в бутафориях и не наблюдал подобных явлений…

В любом случае, это можно было выяснить только опытным путем. Сейчас он не мог точно рассчитать разницу в ходе времени — у него не хватало вводных. Он знал лишь, что в первый раз после визита к Норрингтону время на часах отставало на двенадцать минут, а во второй раз — на семнадцать. Но сколько времени он пробыл в аномальной зоне в обоих случаях? Где конкретно находилась эта зона? Быть может, именно в ней Л чувствовал замедленный ход времени?

И почему он вообще это смог почувствовать? Это было невозможно.

Он усмехнулся.

До каких-то пор он сомневался в возможности перемещения объектов силой мысли или телепортации. Этот мир оказался намного интереснее, чем он предполагал раньше, и, по-видимому, в нем не было ничего абсолютно невозможного.

Значит, ему нужно было вновь зайти в какую-нибудь бутафорию и попробовать найти в ней зону с временными отклонениями. Если он сумеет понять, действительно ли время замедляет ход в бутафориях и каким образом это происходит, это не только станет величайшим открытием, но и точно докажет, что дорога к Норрингтону была не реальна.

«Надо будет заняться этим в свободное время», — подумал Л.

Но когда у него будет это свободное время?

Ему следует направить всю свою энергию на работу над фотонным кораблем, подготовку к экспедиции и совершенствование новых способностей.

Но, все же, Л казалось, что если он поймет, что происходило на шоссе, он станет ближе к ответам на все его вопросы.

Он облокотился на спинку стула, закрыл глаза и снова воскресил в памяти воспоминания о его первой встрече с бутафорией в Актопене.

Что он тогда испытывал?

Страх, ужас, паника. Странные видения.

Сколько времени тогда прошло, пять минут, десять? Сложно сказать, но точно одно: его скитания по дому тогда показались ему очень долгими.

О чем он думал? Какие еще мысли приходили ему в голову, помимо смерти матери?

Тьма…

Он куда-то летел…

Холодный и безжизненный космос.

Л изумленно открыл глаза.

Неужели это правда? Может быть, его воспоминания перемешались?

Но нет, он четко вспомнил, что еще наводило на него страх и трепет в детстве, когда он был в том доме.

Ночь, блеск металла, приземление, силуэт в лесу…

Все это он уже видел тогда, в бутафории.

5. Eternal

Чем больше он прокручивал в голове это воспоминание, тем ярче оно становилось. Л не сомневался, что он видел все это именно в тот день.

Но его догадка по-прежнему не давала ответа на вопрос, о чем именно было это видение. Что это за металлический объект? Кто был этим силуэтом? В каком лесу это произошло?

А что если провести аналогию с видением о смерти матери и предположить, что все эти события только произойдут в будущем?

Идея была настолько ошеломляющей и одновременно безумной, что Л поднялся и принялся ходить по комнате.

То есть, получается, он провидец?

Провидец в бутафориях? Звучало как-то ненормально.

Как возможно видеть будущее?

Л остановился. Он вспомнил, что Люси также говорила о видении, которое пришло к ней в бутафории.

Выходит, она тоже могла видеть будущее?

Каким же образом он был связан с Люси? Он — призрак и на самом деле находился на Земле? Это казалось абсурдным.

Размышления снова привели его в тупик, и Л попытался подумать в ином ключе.

Итак, есть вероятность, что он видел события, которые произойдут в будущем. Что это за события?

Некоторое время Л стоял, не двигаясь, посреди комнаты, не в силах сдержать надвигающуюся невероятную и пора-

зительную догадку.

Это видение могло быть связано с его полетом в космос.

Все складывалось: он видел полет в ракете, видел приземление. Лес — это то самое место, куда они прибудут, блеск металла — отражение света на корпусе челнока, а силуэт…

По спине Л прошел холодок. Он запустил пальцы в волосы и помотал головой.

«Определенно, это не может быть правдой!»

Однако у него не было сомнений, что он видел свое будущее, и эти события с некоторой долей вероятности могли произойти.

Не в силах больше оставаться в этой комнате наедине со своими мыслями, он взял телефон и, несмотря на то, что уже валился с ног, выбежал из дома.

Он устремился вдоль шоссе и, когда все последние здания остались позади, сошел с дороги, направляясь прямиком в пустынное, простирающееся до горизонта пространство.

Он шел около получаса, прежде чем не оказался на значительном расстоянии от трассы. Вокруг него не осталось ничего, кроме сухих кустарников, камней и голых скал. Стояла тишина, изредка нарушаемая тихим шелестом веток.

Л уселся на землю и, глубоко вздохнув, постарался на некоторое время ни о чем не думать. Затем, собравшись, он создал мысленную копию самого себя и попробовал поднять близлежащий камень с земли. Через несколько секунд тот взлетел, и все существо Л вновь наполнилось радостью и ликованием.

Он перемещал камень в разные стороны, заставлял его катиться по земле и вращаться в воздухе, и булыжник послушно двигался ровно в те места, куда направлял его Л.

Опустив его на землю, Л поднялся с места в поисках других камней. Он перемещал все более крупные камни, замечая, что чем массивнее они становились, тем сложнее удавалось удерживать концентрацию, чтобы менять их положение.

Наконец Л взялся за камень массой не меньше нескольких тонн, однако, как он ни старался, он не мог даже пошевелить его.

Мысленный двойник Л по-прежнему находился неподалеку, однако это абсолютно никак не помогало ситуации: камень все также оставался недвижим. Л сбился со счету, сколько он предпринял попыток сдвинуть его с места, но каждый раз терпел неудачу.

Солнце уже давно село за горизонт. Начинало темнеть, и Л был вынужден возвращаться домой.

Как же Люси могла поднимать столь крупные объекты?

Л понимал, что она открывала свои умения, будучи в опасных для жизни ситуациях, и, возможно, для него, тренирующегося в спокойном месте, повторять такие фокусы было сложнее.

Он старался выкинуть из головы мрачные мысли о том, что он не был способен на такие вещи. Он просто не мог не научиться этому, в противном случае ему следовало бы отказаться от сделки.

Все, что ему было необходимо — это долгие ежедневные тренировки.

* * *

Наступило волнительное утро, когда Л нужно было отправиться в Eternal.

От ближайшей остановки до компании электробусы отправлялись каждый час, и Л дождался нужного транспорта, чтобы прибыть к назначенному времени.

В электробусе было немного людей: основная масса сотрудников, по-видимому, начинала работать раньше, либо передвигалась на личных электромобилях. Л зашел в транспорт, ловя на себе косые взгляды пассажиров — возможно, его будущих коллег.

Путь до компании занимал около часа, и он сел на свободное место и уставился в окно. Перед его взглядом пролетали бесконечные просторы: горы, скалы, редкие деревья. Рыжая земля удивительно контрастировала с ярко-голубым безоблачным небом.

Л прислонился к стеклу и посмотрел вперед — отсюда могли быть хорошо видны покидающие космодром ракеты. И хотя это уже было не таким непривычным зрелищем, вид поднимающегося в небо космического корабля по-прежнему вызывал невероятный трепет.

Вскоре впереди показалось скопление зданий Eternal. В их главе высился массивный, облицованный белым мрамором куб основного офиса. Он был окружен десятками цехов и других построек, некоторые из которых были соединены проходами с главным корпусом. За зданиями виднелась железная дорога с вагонами для транспортировки элементов космических аппаратов.

Чем ближе подъезжал электробус, тем больше деталей замечал Л. Грузовой транспорт, предназначенный для перевозки запчастей, въезжал на территорию завода и покидал ее, рядом с цехами производилась выгрузка материала группами рабочих.

Л любовался монументальностью и величием этого единого организма, находящегося в беспрестанном движении, поражался тому, как много было достигнуто человеком в его стремлении расширить границы своего существования, и удивлялся, как он не заметил всего этого, когда проезжал по этой дороге из Илера чуть больше недели назад.

Электробус остановился, и Л вслед за вереницей людей направился к входу в главный корпус.

Он оказался в просторным холле, который сразу же поразил своей мрачной геометричностью. Пол был выстлан темно-серыми квадратными плитами, а стены отделаны белым мрамором. Холодная твердость камня перекликалась с элементами из дерева: мебелью, дверьми, лестницами.

Единственным хаосом в этом строгом прямолинейном пространстве были люди.

Когда Л подошел к центру холла, перед ним открылась величественная картина.

Он оказался в круглом атриуме; над его головой были видны все пять этажей здания, на которых мелькали сотрудники. На второй этаж вело несколько широких лестниц, а чуть поодаль виднелся лифтовой холл. Вершину атриума венчал стеклянный купол, сквозь который проникали лучи солнца.

Эта архитектура прошлого века производила совершенно иное впечатление, нежели современные постройки, наподобие корпуса, где сидел Норрингтон. От новых зданий веяло свежестью, легкостью и технологичностью, они были прозрачны из-за обилия стекла, используемого для их постройки. В то же время старые строения обладали большей тяжестью, массивностью, они были огромны и величественны. Именно в них в прошлом происходили грандиозные открытия и создавались великие изобретения.

Раньше, перед тем как перейти к Eternal, это здание было Кодорским исследовательским центром. Здесь работали многие известные ученые прошлого столетия — физики, инженеры, математики — изобретали космические корабли, спутники, решали множество актуальных вопросов для человечества.

— Добрый день, чем могу помочь? — спросили его у стойки регистрации.

— Я Л Форстер, у меня назначена встреча с мистером Уильямсом.

Девушка набрала что-то на клавиатуре со словами:

— Можете пока присесть, мистер Уильямс подойдет через десять минут.

Л кивнул и, отдалившись от стойки, опустился на диван.

Ему было до крайней степени неуютно в этом огромном здании. Вокруг него и на каждом видимом ему этаже находились погруженные в работу люди, и ему было весьма неловко сидеть без дела.

Наконец к нему подошел сухопарый лысеющий мужчина с седыми усами. На его уставшем лице царила натянутая улыбка.

— Мистер Форстер, добрый день! — Он пожал руку поднявшемуся с места Л. — Прошу прощения за столь долгое ожидание.

— Не беспокойтесь.

— Я Гарольд Уильямс, один из руководителей проекта «M — E». — Он говорил быстро, проглатывая половину слова, и почти без интонации. — Очень рад вашему прибытию. Честно говоря, мы очень ждем вас, мистер Форстер. Надеемся, что вы поможете с расчетами, потому что проект начинает сильно растягиваться.

— Я готов делать все, что в моих силах.

— Отлично. Я так понимаю, все вопросы с документами улажены. — Уильямс потер руки. — Тогда сейчас я проведу вас по основной территории, где вы будете работать.

Л последовал за ним к турникетам у входа в лифтовой холл.

— Здесь, — Уильямс махнул рукой вверх, — располагаются, в основном, «бумажные» отделы, как я их называю: менеджеры, супервайзеры, — он усмехнулся, — но мы обитаем в более аскетичной обстановке.

Они прошли через турникеты и стали подниматься по широкой лестнице.

— Вы не против, если мы будем подниматься пешком? — спросил Уильямс и добавил: — Честно говоря, я стараюсь не пользоваться лифтом, чтобы поддерживать физическую форму.

— Я только за, — ответил Л.

— На втором этаже находится отдел информационных технологий, — продолжал инженер. — А выше, на третьем и четвертом этаже работают инженеры, испытатели, конструкторы, техники. Сейчас мы пройдем в наш сектор.

Поднявшись на третий этаж, они вошли за раздвижные двери, и Л направился за Уильямсом по проходу мимо сотен столов с работающими за ними сотрудниками, ловя на себе несколько любопытствующих взглядов. Уильямс шел быстро, и Л приходилось напрягать всю свою зрительную память, чтобы запомнить путь.

Они прошли по небольшому коридору, который привел их в другое открытое рабочее пространство.

— Здесь, — Уильямс указал вперед, — наш отдел под моим руководством. Сейчас мы занимаемся уточняющими расчетами для проектирования производственных отсеков — одной из завершающих частей для реализации будущего макета. Насчет организации — вы возьмете на себя руководство по проектированию одного из отсеков. Но в скором времени, я думаю, будет разумнее, если вы будете контролировать разработку других элементов. Вы ведь, наверное, уже многое просчитали наперед?

— Да, вы правы.

Л не привык управлять целой командой людей, однако руководство в данной ситуации было неизбежно.

— Но сначала мне нужно будет разобраться, на каком конкретно этапе вы находитесь, — добавил он.

— Безусловно, — ответил Уильямс. — Чуть позже мы сможем также пообщаться с главным инженером по проекту. Пройдемте дальше.

Они вышли из комнаты и, пройдя по коридору, подошли к другому лифтовому холлу.

— В испытательные лаборатории быстрее попасть с помощью лифта, — сказал Уильямс, нажимая на кнопку. — И здесь же быстрее добраться до нашего отдела, если зайти в другой вход в здание. Покажу вам позже.

Они спустились на первый подземный этаж, двери лифта открылись, и взору Л предстало обширное пространство лабораторий. Повсюду стояли установки с оборудованием и деталями космических аппаратов.

— Я не предполагал, что здесь есть подземные лаборатории, — с удивлением произнес Л, оглядывая светлое помещение.

— Неудивительно, это не распространенная информация, — ответил Уильямс.

Лаборатория занимала чуть больше двух этажей в высоту, а по площади казалась бесконечной.

Но больше поражал Л не вид этого пространства, а гулкое эхо, которое раздавалось по всему залу. Это были звуки шагов, переговоров, работа двигателей — звуки, в которых отражался будущий далекий путь на другую планету, к другой цивилизации.

Мистер Уильямс и Л прошли вдоль установок и остановились у одной из них.

Это были несколько деталей переднего массозаборника, а за ними виднелись электронные инжекторы.

— Массозаборник прошел предварительные испытания, — продолжал мистер Уильямс. — Теперь осталось увидеть, как он поведет себя в космосе.

Л оглядел компоненты, и сразу же в его голову начали закрадываться сомнения, однако он промолчал.

— Лаборатория довольно обширна по площади, — говорил Уильямс, продвигаясь дальше, — поэтому здесь создана внутренняя система передвижения, чтобы не тратить время на долгие переходы к нужным устройствам.

Они остановились, и Л увидел то, о чем говорил инженер: через все помещение, словно стрелы, протягивались рельсы, разделяющие лабораторию на две части.

— Здесь перемещаются на автоматических платформах, — Уильямс указал на располагающуюся на рельсах рядом с ними небольшую тележку. — По этой дороге производится также доставка и выгрузка деталей наружу.

Они вернулись обратно к лифтам, и Уильямс продолжил:

— На данном этапе, как я уже говорил, самая важная часть — это завершение работ над всеми отсеками. Материалы в производственном отсеке должны пройти испытания в лаборатории, поэтому нам нужно будет проводить тут очень много времени.

— У вас уже есть идеи насчет их конструкции?

— Честно говоря, с этим много проблем. У нас есть только базовые чертежи, но с разработкой частностей у нас проблемы.

Зайдя в лифт, Уильямс зачем-то нажал на самый верхний этаж. Выйдя из лифта, они поднялись по узкой лестнице к железной двери. Уильямс открыл ее, и яркий солнечный свет на миг ослепил Л, привыкшего к полутьме здания.

Они оказались на крыше главного корпуса, с которого открывался вид на весь комплекс завода, окруженного пустынным пейзажем, и дорогу, уходящую далеко за холмы.

— Я не случайно привел вас сюда, — сказал Уильямс. — Отсюда удобнее всего увидеть, что где находится. Итак, у нас есть несколько цехов, — он показал на постройки рядом с корпусом. — Основное место конструирования готовых аппаратов, как вы, наверное, знаете, находится дальше, недалеко от космодрома и испытательных полигонов. Туда ведет это шоссе, которое очень удобно соединяет все основные узлы нашей системы: проектирование, конструирование, запуск. До основных цехов около получаса пути. Туда, как вы понимаете, также необходимо ездить для контроля сборки. Там, — он указал в другую сторону, — парковка и столовая. И с этой стороны можно быстрее добраться до нашего сектора.

Они вернулись в инженерную комнату, где Уильямс ознакомил Л с рабочим процессом и подробно рассказал, на каком этапе находятся сейчас разработки. Чем дольше Л вникал в работу, тем больше ужасался колоссальному объему незавершенных задач. Ему казалось невозможным уложиться в тот срок, который поставили для завершения этого грандиозного проекта. И из этих шести лет два года необходимо было отвести на испытания.

Он начинал сомневаться в том, что все эти работы завершатся до конца его жизни. Его бросало в холод при мысли, что все его предназначение в том, чтобы участвовать в изобретении великого космического корабля.

Если даже постройка корабля и завершится в пределах его жизни, то он станет уже безнадежно старым для полета в космос. И чем старше он будет становиться, тем больше разница в возрасте будет между ним и Люси.

Сквозь его тяжелые мысли продолжал пробиваться голос Уильямса:

— На Комраде сейчас находится группа наших сотрудников, которые контролируют подготовку макета бывшего ED-1, теперь ME-1, — говорил он, стуча по клавишам. — Испытательный полет планируется через несколько месяцев. Мы также можем следить за работой при помощи трансляции.

На экране возникло довольно четкое изображение расположенной на спутнике строительной площадки, на которой виднелась часть космического корабля.

Л взглянул на экран, и подозрения снова наполнили его сознание.

— Мистер Уильямс, — произнес он, — я хотел бы взглянуть на общие чертежи.

— Безусловно.

Как только Л открыл первую, весьма объемную брошюру, он понял, что его опасения подтвердились.

— Скажите, по какому принципу вы проектировали именно такую форму корпуса?

— Я понимаю, о чем вы говорите, но при проектировании выяснилось, что не у всех отсеков ракеты возможно разработать динамическую форму.

— Но ведь, насколько я полагаю, ракета не должна быть заметна, когда будет находиться на орбите Земли? — вопросил Л. — Вы хотите, чтобы о нашем прибытии стало известно?

Брови инженера поползли вверх.

— Во-первых, — начал он, — в основе корпуса использован специальный противолокационный материал. А во-вторых, эти чертежи были утверждены сотнями людей. Переделывать их означает пересчитывать и реконструировать все остальные части, в том числе и те, которые уже изготовлены! Работа, на которую мы потратили годы! Мы не располагаем сейчас таким временем и ресурсами!

— Добрый день, господа, — услышал Л за своей спиной.

К комнату вошел полный седоволосый мужчина в сером пиджаке.

— Я вижу, вы уже вовсю вникаете в работу, — с добродушной улыбкой сказал он, обратившись к Л.

— Добрый день, — кивнул Уильямс, нервно пригладив свои редкие волосы. — Это мистер Барлоу, главный инженер.

— Здравствуйте, — произнес Л, пожав ему руку.

— Мы тут как раз обсуждали чертеж нашего корабля… — начал Уильямс.

— А точнее, его формы, — продолжил за него Л.

— Вы заметили какую-то ошибку? — улыбка мигом слетела с лица мистера Барлоу.

— Первоначально форма корабля предполагала трансформацию в более плоскую, что позволило бы минимизировать риск обнаружения землянами, — ответил Л. — И даже несмотря на то, что используется противолокационный материал, как сказал мистер Уильямс, — Л посмотрел на покрасневшего инженера, — это помогает нам всего на двадцать два процента. Если я неправ, поправьте меня.

Повисла пауза.

Главный инженер, нахмурившись, сверлил глазами чертеж, а мистер Уильямс, казалось, лишился дара речи.

— Предлагаю обсудить это в переговорной, — наконец молвил мистер Барлоу, собирая брошюры с чертежами. — Пройдемте за мной.

Долгие часы они обсуждали проект в комнате, отделенной от рабочих мест перегородками с непрозрачным стеклом.

Энн Браун зашла в помещение, и ее глазам предстала необычная картина: половина мест пустовала, а из тех, кто остался в комнате, кто-то сидел, рассеянно уставившись вдаль, кто-то читал книгу, а кто-то пил кофе, устремив взгляд в окно.

— И что здесь произошло? — недоуменно вопросила она и, взглянув на стеклянные стены, из-за которых доносились громкие голоса, добавила: — А, ясно. Опять все переделывать?

— Л Форстер приехал, — подал голос Уилсон. — Боюсь в этот раз нам действительно придется переделывать все.

— Чудно. — Мисс Браун попыталась сдержать улыбку, но у нее не получилось. — Я вообще пришла к тебе, Кларк, но, по-видимому, нас скоро ждет великая перестановка задач.

Кларк скорчил рожу и ответил:

— Увидимся на собрании.

Мисс Браун усмехнулась и, развернувшись на каблуках, вышла из помещения.

Через четыре часа совещаний Л с руководством было принято соглашение.

Макет для испытательного полета было решено готовить к запуску в таком виде, в каком он был сейчас, а перед Л была поставлена задача реализовать чертеж с динамической формой корабля в поставленные кратчайшие сроки.

«Мне, видимо, не хватало работы», — думал Л, но в душе понимал, что он прав: корабль должен быть идеальным, иначе не было смысла и вовсе браться за это дело.

6. Где предел возможностей?

В тот день он вернулся домой поздно ночью — а ведь на следующий день ему нужно было снова отправляться в офис.

Л старался не думать о том, сколько еще ему предстояло сделать, и пытался последовательно решать одну проблему за другой.

Перед ним стояла непростая задача: нужно было переделать корпус корабля, постараясь сохранить, или минимально изменить чертежи остальных, уже спроектированных частей ракеты. Это казалось практически невыполнимо с первого взгляда, ведь кардинальная перестановка местоположения деталей влекла за собой и смену их размеров и форм.

Для начала он решил взять свои собственные чертежи по ракете — некоторые моменты из них можно было взять в оборот. Ему в помощь назначили нескольких инженеров, которые оказались довольно смышлеными, и вместе с ними работа стала идти быстрее.

Л сидел, углубившись в расчеты одного из элементов, и в какой-то момент взглянул на часы — оказалось, что время перевалило уже далеко за полдень. Решив сделать небольшой перерыв, Л наконец поднялся с места, размял затекшие конечности и направился на кухню, расположенную рядом с комнатой.

— Привет, Л, — услышал он знакомый голос, когда он наливал себе чай.

В дверях стояла Энн Браун.

— Добрый день, мисс Браун, — отозвался Л и замолк, не зная, о чем ее спросить.

— Можно называть меня Энн, — улыбнулась она. — Мы же теперь коллеги.

Л кивнул.

— Как продвигается работа? — спросила Энн, наливая воду в стакан.

— Медленно, но движется. Я стараюсь не менять основных значений.

— Ну ты даешь! — покачала головой Энн. — Я вникала лишь в отражатель, и мне не приходило в голову усомниться в других частях. И на самом деле это довольно серьезный просчет с нашей стороны.

— По правде говоря, если макетные испытания пройдут успешно, то для экспедиции могут взять за основу именно ME-1. А у нас пока нет оснований думать, что экспериментальный запуск будет провальным, ведь макет выполнен безошибочно.

— Но мы не знаем, как будет работать двигатель при реальном контакте с Туннелем.

— Согласен. Но независимо от исхода испытаний, если мы успеем к тому времени переделать чертежи, то появится возможность реализовать аппарат на их основе.

— Я уверена, что ты успеешь. И все же, очень надеюсь, что испытания пройдут благополучно.

— Аналогично. Это будет огромным достижением.

* * *

Последующие несколько недель проходили словно в тумане.

Еще до рассвета Л отправлялся на работу, а возвращался уже затемно. В такое время ни о каком общественном транспорте не могло быть и речи. Л приходилось пользоваться услугами такси, на что тратил довольно внушительные суммы денег, если учитывать расстояние до Eternal.

С таким ритмом жизни остро встал вопрос о перегоне его личного электромобиля из Сода, но он понятия не имел, когда он смог бы этим заняться, при условии, что потратит на это целый день.

Конечно, лучшим вариантом было научиться телепортации, как Люси. Однако Л не представлял, где найти столько времени и сил, чтобы еще заниматься тренировками — хотя в глубине души он чувствовал, что они ему крайне необходимы. Насколько легче стала бы его жизнь, если он имел бы способность мгновенно перемещаться в пространстве!

Но когда он приходил домой, у него не было сил даже на то, чтобы перекусить. Уже в полудреме он пытался заставить взлететь какой-нибудь небольшой предмет, но у него не получалось даже этого, и он тут же проваливался в сон.

В офисе он работал практически без перерывов. Л понимал, что если он не успеет уложиться в сроки, то для дальнейших разработок возьмут прежние чертежи, а он не мог этого допустить. К тому же, эти переделки еще больше тормозили и без того длительный проект, и могли не закончиться никогда.

Он работал с огромной скоростью, напрягая всю свою память и применяя все умения, так что порой сам удивлялся, откуда у него столько энергии для такого колоссального труда.

Однако вскоре он понял, что мотивировало его день ото дня решать проблемы фотонной ракеты. Перед его глазами постоянно было видение о его прибытии на Землю. Хотя в это верилось с трудом, но Л почему-то знал, что эти события обязательно произойдут в будущем, а значит, он доживет до запуска ракеты и даже отправится на ней в полет. А этот полет, возможно, даст ему ответы на все загадки, которыми была окружена его жизнь.

Поначалу с ним довольно мало общались сотрудники вне его подразделения, но постепенно к нему стали обращаться с разными вопросами, на которые Л отвечал подробно и терпеливо. Он знал, что каждый вопрос, каждая цифра — это шаги на пути к выполнению плана.

Вскоре он понял, что не может обойтись без руководства отделом. Каждый шаг, каждый расчет требовал неоднократной проверки, а это, в свою очередь, требовало постоянного контроля над всеми частностями.

Так, помимо работы над формой корабля, Л постепенно начинал брать под контроль проектирование оставшихся отсеков ракеты.

Наступили очередные выходные, и Л, несмотря на объем работы, все же, принял решение снова потренироваться в своих новых способностях.

Он отправился на тот же пустырь, что и в прошлый раз. Со всех сторон от него снова не оказалось ничего, что могло бы напомнить о существовании человека, — только дикая, нетронутая природа.

Свежий воздух немного отвлек Л от мыслей о ракете. Он вдыхал его полной грудью, наслаждаясь теплым ветром.

Жара спала, и температура стала комфортной. Л старался не думать о том, как тяжело будет работать через восемь месяцев, когда наступит зима с ее исключительно низкими температурами, шквалами и слоем снега в несколько метров. Это было время болезней, тьмы и невероятного труда для того, чтобы продолжать привычную жизнь в суровых условиях.

Л приблизился к тому же камню, который ему не удалось поднять в прошлый раз. Он снова мысленно продублировал себя, однако и сейчас ему не удалось сдвинуть камень с места.

Возможно, другой человек на месте Л перестал бы вникать в эту неразрешимую в течение долгого времени проблему. Но тот четко знал, что в каждом вопросе должно быть решение, и не собирался сдаваться.

«Зачем вообще нужно дублировать себя? — задумался он, глядя на неподдающийся кусок скалы. — Что это нам дает? Может, это лишь помогает нам что-то осознать? Направить свои мысли в нужную сторону? А что если создать еще больше своих копий?»

Л понял, что зацепился за какую-то догадку. Он снова мысленно создал другого себя, а затем еще одного, и тут произошло нечто новое. Л не просто начал видеть все с разных ракурсов, но и чувствовал, как солнце светит ему в спину, в лицо, сбоку…

Каждый из Л будто начинал жить сам по себе.

Л резко опомнился и встряхнул головой. Несмотря на теплую погоду, его пробрал озноб.

«Неужели Люси действовала также?» — была первая мысль, которая пришла ему в голову.

Как же тут не сойти с ума и не потерять настоящего себя?

Л решил осторожно попробовать сделать то же самое еще раз. Он четко осознавал, где находится, и когда он снова стал видеть окружающее с разных сторон, попытался держать в уме, где находится настоящий он.

Ощущения были весьма непривычными, но он не сомневался, что делает все правильно.

Л посмотрел на камень с трех сторон и подумал:

«Ну что ж, лети вверх и как можно выше!»

Подобно старту космического корабля, камень оторвался от поверхности, а затем, ускоряясь, взмыл ввысь, становясь все дальше и дальше от земли.

От неожиданности Л снова стал единственным и уже видел, как кусок скалы, перестав подниматься, на мгновение замер в воздухе, а затем начал стремительно лететь вниз. Л снова молниеносно создал несколько мысленных копий, замедлил падение камня и плавно опустил его на землю.

Вернувшись в себя, он сел на песок, вдыхая полной грудью. Сердце колотилось от волнения: у него получилось! Он смог!

Воодушевленный, Л поднялся с места и двинулся вверх по холму. Когда он добрался до вершины, перед ним открылся простирающийся в обе стороны овраг.

Подойдя к его краю, Л осмотрелся. Овраг был неглубоким и скалистым, и его дно было усеяно большим количеством камней разных форм и размеров.

«То, что нужно», — улыбнулся он про себя, осторожно спустился на дно оврага и принялся экспериментировать.

Л перемещал булыжники все больших размеров, поднимал по несколько штук одновременно, и раз за разом это удавалось ему все лучше и проще. Вскоре уже не осталось более массивных камней, чем те, над которыми он проводил опыты.

«А что если поднять часть скалы?» — возникла безумная идея в голове Л.

Насколько крупные предметы он может перемещать? Где предел его возможностей?

Он посмотрел наверх на возвышающийся над ним склон. Начертив на нем воображаемую линию, Л попытался уже привычным способом оторвать эту часть от скалы.

Поначалу у него ничего не выходило, и Л осторожно попробовал создать еще одного себя. Это действие потребовало большей концентрации, и первое время все мысленные копии Л просто находились неподалеку от него, наблюдая друг за другом и окружающим пространством. Настоящий Л всеми силами старался не забыть, где он находится. Затем, когда он немного адаптировался к происходящему, все четверо Л устремили взгляд на скалу.

Раздался громкий треск.

Огромная каменная глыба начала медленно отрываться от своей основы. Л действовал очень осторожно, максимально сосредоточившись, ведь если бы он хоть на секунду потерял концентрацию, он рисковал оказаться под обвалом. В глубине души он понимал, что поступает опрометчиво, но все его существо изнемогало от желания узнать, на что еще он был способен.

Наконец скала полностью оторвалась от основы и повисла в воздухе. Л сохранял спокойствие, но его сердце бешено колотилось от осознания того, что рядом с ним висит глыба массой в десятки тонн.

Л продолжил перемещать камень. Тот медленно летел к Л, и он, также медленно отступая назад, наблюдал за его полетом вместе со своими копиями.

В какой-то момент глыба оказалась прямо над его головой. Л остановил ее, любуясь тем, как этот смертоносный объект левитирует всего лишь под действием его мысли.

Он ступил назад, но внезапно не почувствовал под собой опоры. От неожиданности он потерял равновесие, инстинктивно рванулся вперед, пытаясь удержаться за что-нибудь, но у него ничего не вышло.

Л рухнул вниз, ударившись спиной, так что свело дыхание. Все произошло за доли секунды, и за это мгновение из его головы исчезли все его копии и осталась лишь одна мысль — выжить.

Но когда Л понял, что потерял концентрацию, было уже поздно, и последнее, что он увидел перед тем, как все померкло — это падающая на него каменная глыба.

* * *

Когда он пришел в себя, то почувствовал, что лежит на боку, закрыв голову руками и поджав ноги. Боли он не чувствовал, но понимал, что это может быть обманчиво.

Он открыл глаза, но ничего не изменилось — вокруг него по-прежнему была тьма, и он не был уверен, находится ли он в сознании или нет.

Л осторожно попытался пошевелиться и сразу же почувствовал боль в спине и ноге. Однако тело продолжало функционировать, чему Л несказанно обрадовался. Он также понял, что ему чудом удалось ничего не сломать, хотя все тело, казалось, горело от боли.

Он медленно перевернулся на спину и осознал, что его везение относительно. С одной стороны, он точно был жив и находился в сознании. Но с другой — он упал в яму глубиной метра два, а глыба, которая висела в этот момент над ним, упала точно в эту яму, перекрыв возможность выхода. Между Л и камнем было не больше полуметра, и если бы глыба достигла дна впадины, или яма была бы менее глубокой, то Л был бы уже мертв.

Он лежал, боясь шевельнуться, и пытался умерить участившееся дыхание и нарастающую панику. В голове тут же завертелись мысли о том, что его здесь никто не найдет и никто не поможет, ведь именно сегодня, почему-то, он не взял с собой никаких средств связи.

Он начал думать о том, сколько он запланировал в своей жизни и что погибнет таким нелепым образом, но тут же усилием воли остановил эти ненужные ему мысли.

В его жизни будет еще много опасностей и, с первого взгляда, безвыходных ситуаций, для которых нужно будет моментально находить решения. Ему следует обладать абсолютным хладнокровием и мужеством, чтобы выжить и совершить все то, что он задумал.

Сейчас он был жив, и был обязан найти выход из этого положения.

Глыба легла не очень плотно, оставив несколько небольших щелей, через которые проникал солнечный свет, символизируя собой желанную свободу. Однако эти пространства были слишком малы, чтобы выбраться. К тому же, Л опасался, что если он сдвинется с места, то камень может просесть еще ниже.

Выход оставался только один — снова поднять камень силой мысли и увести его в сторону. И на этот раз у Л не было права на ошибку.

Он постарался дышать максимально ровно и спокойно. Возникнув снаружи, он стал ходить вокруг камня, рассматривая, насколько плотно кусок скалы засел во впадине. Затем Л появился чуть поодаль от места крушения, потом еще в нескольких местах и даже на вершине оврага.

Все копии смотрели на камень и точно знали, где находился исходный Л.

А он был под камнем и всей душой жаждал выбраться наружу.

Скала стала медленно подниматься вверх, впуская все больше света на дно ямы. Мелкие камни стали сыпаться, попадая на Л, но он не обращал на это внимания, сосредоточившись только на подъеме глыбы.

Наконец она поднялась над ямой так, что стало достаточно места для того, чтобы вылезти, однако Л продолжал лежать, не двигаясь. Он заставил камень отлететь на порядочное расстояние и только тогда с грохотом опустил его вниз. В то же мгновение он стремительно выскочил из впадины и лег на землю.

Его спина вздымалась от участившегося дыхания, а его копии медленно исчезали. Как только он успокоился, то сразу же почувствовал жгучую боль во всем теле.

Он сел и осмотрел себя. Спину саднило, правую ступню словно обжигало огнем. По всему телу были мелкие синяки и царапины. Л пришел к выводу, что ему несказанно повезло: кроме ушибов и растяжения связок, сильных травм у него не было.

— Поживем еще, — усмехнулся он, глядя на уже ненавистный булыжник, но тут же улыбка сошла с его лица.

Из-за своей идиотской оплошности он чуть не погиб самым нелепейшим образом! Из-за его бестолковой самоуверенности он совершил ошибку, которая чуть не стоила ему жизни!

А если на кону стояла бы чья-то еще жизнь? Как потом Л продолжил бы существовать с этим?

Открытие новых возможностей не означало, что теперь он мог все что угодно. Наоборот, теперь ему необходимо было вести себя во много раз осторожнее и не совершать глупых опрометчивых поступков. Ему нужно было тренироваться каждый день, упражняться в сохранении концентрации и собранности. Ведь если он во всех своих копиях был бы более внимательным, то хотя бы один из его двойников точно заметил бы яму позади него.

Л снял очки и протер запыленные стекла краем рубашки.

По-видимому, мелькнула мысль у него в голове, именно так Люси смогла узнать, где находился ее отец, когда они прибыли на остров Дор. Она отправила туда свою мысленную копию.

Но как, все же, ей удалось повлиять на отмену EDP?

Это еще предстояло узнать. Сейчас ему нужно было обуздать свои хаотичные мысли и привести их в порядок, чтобы такие опасные ситуации больше не повторялись.

Л медленно поднялся и, прихрамывая, побрел домой.

* * *

Работа продолжалась, и постепенно стала приносить плоды.

Складывался окончательный проект корпуса корабля, а вместе с ним и всех необходимых отсеков. Также близились первые испытания фотонного двигателя.

Но самой насущной проблемой все еще оставалась перевозка отражателя. Точная дата окончания ремонта дорог была по-прежнему неизвестна: это могло произойти как через год, так и через полтора или даже два года. И, казалось, никто не прилагал никаких усилий, чтобы как можно скорее произвести транспортировку, хотя двухлетняя задержка сильно удлинила бы общий срок проекта при условии неудачных испытаний.

Л понимал, что он мог применить здесь свои умения и быстро доставить необходимую деталь на космодром — в этой ситуации он не видел иного выхода.

Однако эта идея была безумна: хотя Л научился перемещать глыбы куда более массивные, чем отражатель, он был совсем не уверен, что сможет перенести такой огромный предмет на столь значительное расстояние.

К тому же это означало, что он должен рассказать всем о своих способностях и привлечь к себе больше внимания. Никто еще не совершал подобного за всю историю человечества, и от этого ему было не по себе.

Но он знал, что желание достичь своей цели в скором времени возьмет верх над его сомнениями.

Еще несколько недель после случая с камнем Л не мог нормально передвигаться. Конечно, это вызвало немало вопросов, однако он объяснял все тем, что оступился, спускаясь по лестнице. Хорошо еще, что никто не видел огромных синяков, которыми было покрыто его тело.

Несмотря на травмы, Л продолжал практиковаться в перемещении объектов. Теперь он действовал более обдуманно и четко, заставляя огромные куски скал взлетать, перемещаться в воздухе и опускаться точно на то место, какое он хотел.

Л стал тренироваться каждый день. Он поднимался еще ночью и, несмотря на усталость, шел на пустырь и повторял все, чему научился, изо дня в день.

Утренние тренировки давались с большим трудом не только из-за усталости, но и за счет темноты. Следить за движением камней во тьме требовало больше усилий, но вскоре Л научился не столько видеть их, сколько каким-то образом чувствовать, знать, где они находятся. Это не могло не радовать — его умения значительно прогрессировали.

Из-за полного погружения в работу и тренировки он практически перестал замечать все прочее вокруг себя. Однако, если бы он был более внимательным, то обнаружил бы, что где бы он ни находился, рядом постоянно присутствовала Энн Браун. Эта вездесущая женщина участвовала во всех переговорах, обсуждениях, встречах и стала настолько привычна, что Л уже не замечал ее присутствия.

* * *

В один день Л все-таки дал слабину.

Когда он наконец вернулся с работы в одиннадцатом часу вечера, у него не осталось абсолютно никаких сил, чтобы заниматься чем-то еще, и он рухнул на кровать и уснул.

А утром он с досадой обнаружил, что проспал все: и тренировку, и начало рабочего дня.

В спешке собираясь, Л вспомнил, что забыл сделать еще одну важную вещь. Он схватил телефон, взглянул на часы и набрал номер Центра подготовки к космическим полетам.

— Добрый день, чем могу помочь? — отозвался в трубке женский голос.

— Мне нужно поговорить с мистером Берком, — бросил Л, собирая раскиданные по столу чертежи.

— По какому вопросу?

— Я договаривался связаться с ним сегодня, — раздраженно ответил Л. — Я Л Форстер, по поводу обучения.

— Секундочку…

Л нетерпеливо ходил по комнате из стороны в сторону. Наконец он услышал на другом конце:

— Мистер Берк у телефона, чем могу помочь?

— Добрый день, я Л Форстер. Я звоню вам узнать о начале занятий и возможности записаться.

— Да-да, — послышался вздох, — я помню о вас. У вас есть возможность пройти подготовку, но только с опытными космонавтами, которые уже совершили не один полет. А у вас, как я понимаю, нет опыта?

— Нет, но…

— Подготовка будет вестись непосредственно к полету проекта «Метаморфоза — Земля». Соответственно, она начнется тогда, когда будут проведены успешные испытания ракеты. Я запишу вас, мистер Форстер… Но вы, наверное, понимаете всю ответственность, которую влечет участие в таком полете. Поэтому, если будет хотя бы любая мелочь, которая намекнет, что тот или иной человек не справится с этой миссией, то он не сможет участвовать в экспедиции. А таких людей, которые смогут блестяще пройти всю подготовку, очень немного. Вы должны это понимать.

— Я понимаю, — начал Л, — но…

— И здесь, — перебил его мистер Берк, — нет никаких исключений, мистер Форстер.

— Я вас понимаю.

— О начале подготовки мы оповестим вас заранее, — без эмоций закончил голос в трубке. — Всего наилучшего.

Послышались короткие гудки.

Л сжал телефон в руке, а затем быстро набрал другой, уже ставший ненавистным номер.

— Доброе утро, мистер Форстер, — холодный, чуть ироничный голос Норрингтона не изменился. — Как…

— Мистер Норрингтон, — перебил Л, — Правильно ли я понимаю, что вы мне обещаете полет на Землю взамен на выполнение мной ваших условий?

— Само собой, — с долей удивления ответил замдиректора. — У вас возникли проблемы?

— Я звонил в ЦПК. — Л изо всех сил старался говорить спокойно. — И там мне сообщили, что я должен пройти все тесты без единой ошибки, чтобы участвовать в экспедиции.

— Позвольте разъяснить, — мягко начал Норрингтон. — Я сделал так, чтобы вас взяли в команду по подготовке к полету, верно? Но, безусловно, вы должны иметь идеальную подготовку к этому сложнейшему полету, ведь в противном случае вы рискуете всем экипажем.

— Тогда вы изначально ошиблись кандидатурой! — вскричал Л. — Я уже не подхожу хотя бы из-за физических данных!

— Вы имеете в виду зрение? — Норрингтон хмыкнул. — О таких мелочах у меня есть возможность договориться.

Л старался дышать ровно.

— Но что касается более серьезных вещей, — продолжал беловолосый, — таких как теоретическая подготовка, — хотя я уверен, что с этим у вас все в порядке, — испытания на выносливость и действия в чрезвычайных ситуациях — тут вы должны действительно показать себя. Вы ведь сами это прекрасно знаете?

Л промолчал.

— Не волнуйтесь, — проворковал замдиректора. — Я уверен, в этом деле вы преуспеете, но если будут какие-то

проблемы, я готов приложить все усилия для их решения. Вы согласны?

— Я понял вас, — выдохнул Л.

— Всего наилучшего.

Норрингтон повесил трубку, и Л швырнул телефон изо всех сил. Аппарат, отскочив от матраса, врезался в стену и упал на пол.

Л сел за стол и запустил пальцы в волосы.

Что с ним происходит?

Он прекрасно понимал, какие требования ставятся кандидатам для полета в космос. Тем более для полета на новейшем корабле, в неизвестный путь. Л никогда бы туда не взяли, несмотря на то, что ему принадлежала идея фотонного двигателя и он являлся одним из его создателей.

Но мысль о том, что он может не стать участником экспедиции, отравляла ему мозг, вонзалась острым ножом в грудь. Он не предполагал, что страстное желание получить ответы на гнетущие его вопросы и увидеть еще раз одного единственного человека будет так сильно сводить его с ума.

Каждый день о думал о своем видении, и день ото дня оно все сильнее казалось ему не больше, чем выдумкой, фантазией, игрой его воображения. Должно случиться чудо, чтобы он долетел до Земли. Столько благоприятных факторов должны слиться воедино, чтобы это видение стало реальным…

Внезапно он осознал, что если Люси каким-то образом запомнила все то, что с ней происходило здесь, то она могла сейчас так же, как и он, мучаться, теряясь в догадках, являлись ли все эти события реальностью, или были лишь плодом ее воображения.

Беспощадная, нелепая ситуация!

Л вновь и вновь пытался не думать об этом, но все равно изо дня в день он возвращался к этим ядовитым мыслям и уже не знал, как от них укрыться.

Время неумолимо шло вперед, и Л опомнился.

Встав со стула, он подошел к телефону и поднял его с пола. Как и следовало ожидать, экран был разбит, однако само устройство продолжало функционировать.

«Не самое лучшее начало дня», — подытожил Л и, взглянув на часы, поспешил на работу.

7. Время

День явно не задался: он дважды ошибся в расчетах чертежа, который по-хорошему надо было бы уже сдать. Из-за изменения формы ракеты в проектах всех остальных ее отсеков возникали бесконечные проблемы.

Руководство готовилось к переносу сроков проекта еще на несколько лет из-за отсутствия возможности перевозки отражателя, а Л так не заикнулся о своих возможностях.

Вскоре, когда рабочий день подошел к концу, Л просто встал и вышел, оставив все как есть. Он знал, что потом будет сожалеть о том, что оставил огромное количество нерешенных вопросов, но решил позволить себе уйти хоть в этот раз вовремя. К тому же, некоторые задачи имеют свойство решаться сами собой, успокаивал он себя.

Л искренне удивился, когда увидел электробус, подъезжающий к остановке. Он так привык перемещаться на такси, что совершенно забыл, что здесь ходит общественный транспорт.

Л уселся на сидение и, прислонившись к стеклу, уставился невидящим взглядом в небо, которое постепенно затягивалось облаками. Он пытался ни о чем не думать, но перед его глазами то и дело мелькали бесконечные чертежи. Он потихоньку задремал, но перед ним все равно стояла никуда не исчезающая фотонная ракета. Она постоянно меняла свою форму и размеры, будто никак не могла понять, как ей лучше выглядеть…

— Л?

Тьма.

Однако на небе видна полная луна. Она освещает все вокруг, просто глаза не сразу привыкли к темноте. Металлический корпус посадочного модуля отражает лучи фонарей…

— Л, вставай.

Стоп, луна? Это… земная Луна?

— Л!

— Что?

Он открыл глаза. Электробус стоял, а перед ним, медленно приобретая очертания, вырисовывалось улыбающееся лицо Энн Браун.

— Л, просыпайся, конечная! — воскликнула она. — Или ты поедешь обратно в офис?

Салон был пуст. Л потер глаза.

— У Земли есть спутник, — проговорил он. — Луна.

— Да, я знаю об этом, — подняла бровь Энн. — А что?

— Да нет, ничего, — нахмурился Л. Он потер лицо, сгоняя остатки сна, и поднялся с места. — Спасибо, что разбудила.

Они вышли из автобуса, и Л собрался было попрощаться с ней и направиться домой, но Энн молвила:

— Я добираюсь до дома через парк, около трех километров. Не хочешь составить мне компанию?

Все, что Л хотел сейчас, — это поесть и лечь спать, и уже готов был отказаться, но неожиданно для себя ответил:

— Хорошо, пойдем.

Пока Энн оживленно описывала их предстоящий путь, Л пытался понять, зачем он согласился на эту прогулку. В конце концов он решил, что ему было бы неплохо развеяться — он уже забыл, когда в последний раз просто гулял.

Энн затронула тему ракеты, и Л с жадностью включился в разговор.

— Осталось понять, как наилучшим образом расположить жилые блоки, — говорил Л. — Это не сложная, но тоже довольно объемная задача.

— То есть, ты хочешь сказать, что чертежи почти готовы? — удивленно спросила Энн.

— Самые важные узлы — да, — кивнул Л. — Новая форма должна сработать, и, будучи изготовленным из метаматериала, корабль станет практически невидимым для землян.

— С ума сойти! — изумленно вскинула брови Энн. — За несколько месяцев переработать все основные чертежи? — она покачала головой и добавила чуть тише: — Над ними сидели человек десять, а разработка длилась… ну около трех лет!

— У меня тоже есть помощники. К тому же, я использовал уже существующие данные.

— Поверить не могу… — Энн помолчала, а затем спросила: — Думаешь, мы правильно поступаем, что не ставим землян в известность о нашем существовании?

Л взглянул на нее.

— Конечно, — ответил он. — Контакт с другим миром — это архисложная задача, и я не думаю, что нам нужно оповещать о своем существовании в ближайшие несколько сотен лет.

— Но если бы они узнали о нас, может, мы смогли бы объединить усилия, чтобы улучшить условия нашей жизни…

— Странно слышать это от тебя, — с долей иронии заметил Л.

— Я не участвовала в EDP, если ты об этом, — закатила глаза Энн. — Я устроилась в Eternal два года назад, и меня сразу взяли в проект «M — E». И я всегда была против нападения.

— А если тебе бы поставили задачу по EDP? Ты бы отказалась?

Энн задумалась на несколько секунд.

— Если у меня не было бы возможности устроиться в другое место, — начала она, — то, наверное, как ни прискорбно, я бы работала над этими задачами. И я предполагаю, что так подумало еще несколько тысяч человек, иначе ED-1 не был бы построен.

— Это был честный ответ, — скривил губы Л. — А что насчет землян… Это люди, которые обладают совершенно другим мышлением. Они иная цивилизация, находящаяся на ином уровне развития… Но самое главное здесь даже не это. Земляне пока не могут договориться сами с собой. У нас совсем нет времени на войну, мы заняты выживанием. Пока они не научатся жить в мире, не начнут осваивать космос так же, как мы, ни о каком контакте не может быть и речи.

— Но вдруг, если мы расскажем им о нашей жизни, это станет поводом для прекращения их конфликтов? — предположила Энн.

— Сомневаюсь, что горстка инопланетян сможет как-то повлиять на шестимиллиардную цивилизацию. Скорее всего возникнет еще больше конфликтов и забастовок, — Л вздохнул. — Они еще слишком дикие, Энн. И их очень и очень много.

Повисло молчание.

Они зашли в парк — один из немногих городских зеленых уголков.

Смеркалось.

Темная густая листва шелестела от легкого ветра. Фонари блестели желтым светом на фоне синевы неба и тускло освещали дорогу, на которой порой виднелись неясные силуэты прохожих.

В парке было намного тише, чем за его пределами. Лишь отдаленный гул проезжей части и мелкий гравий, шуршащий под ногами, нарушали царившее безмолвие.

Только здесь Л почувствовал, насколько оглушительным был город с его беспрестанным шумом — транспорта, техники, людей, животных. Лишь в этом парке он осознал, как тихо было в Соде — и благодаря этой тишине подземный город был уникален и прекрасен.

Все же, ему так не хватало этой прогулки в его бешеном ритме жизни…

— Я хожу до дома через этот парк почти каждый день, чтобы отвлечься от работы, — словно прочитав его мысли, произнесла Энн. — Как ни странно, это помогает придумать какое-то новое решение.

— Да, здесь довольно спокойно, — согласился Л и осмотрелся: к нему пришли до боли знакомые ощущения.

— Здесь где-то есть бутафория? — спросил он.

— Да, по той дороге, — указала Энн. — А как ты это понял?

Л молчал несколько секунд, не зная, как ответить.

— У меня… довольно странные отношения с бутафориями, — наконец ответил он. — Рядом с ними я вижу какие-то образы и воспоминания. Короче говоря, что-то происходит с моим мышлением, когда я нахожусь неподалеку от них. Я пока не знаю, как это объяснить. Ты никогда не испытывала подобного?

— Вроде нет, — пожала плечами Энн. — И я даже жила в бутафории несколько месяцев, когда была мелкой.

— Что? — изумился Л. — Ты жила в бутафории?

— Ага, — кивнула Энн. — У нас были проблемы с деньгами, и нам с теткой пришлось перебраться в это жилище. Обычная старая изба, с одной-единственной тесной комнатой. Но после уборки там стало вполне терпимо. Мы даже топили печь. — Она усмехнулась. — Мне был очень любопытен этот дом, и хотя тетка запрещала там что-либо трогать, пока она была на работе, я занималась исследованиями.

— И ты нашла что-нибудь?

— Ничего особенного. Только пару книг с рассказами. Я втайне их прочитала, чему была несказанно рада. Жаль, мне не удалось взять их с собой. Не понятно правда, — добавила Энн, — почему тетка сразу не обратилась в социальные службы. Может, у нее не было времени… не знаю. Но потом мы переехали в Горнлоу, и там я жила несколько лет, прежде чем переехать в Аврог.

— А твои родители?

— Погибли в аварии, — ровным голосом ответила Энн. — Мне было лет восемь.

— Соболезную.

Некоторое время они шли молча.

— И все-таки, — нарушила тишину Энн, — ты так и не понял, почему бутафории так действуют на тебя?

— Нет, но на самом деле, я не один такой. Люси испытывала те же ощущения рядом с ними.

Л вдруг понял, что сказал лишнее, но было уже поздно.

— Люси Бакстер? — уточнила Энн. — Тот призрак, с которым ты был в ЦУПе?

Л кивнул.

— Она и вправду была материальной? — принялась расспрашивать Энн. — Сколько времени она присутствовала здесь?

— Около месяца.

— Интересно… Кстати говоря, слышала, что ты хочешь участвовать в экспедиции на Землю.

— Откуда ты знаешь? — недоуменно спросил Л.

— Слухи прошли, — пожала плечами Энн. — Скорее всего, это была чья-то догадка, ведь ты так яростно работаешь над проектом.

— Да, хочу попробовать, — признался Л. — Но вряд ли у меня получится пройти подготовку.

— Я считаю, тебя обязательно должны взять. Ты знаешь корабль намного лучше остальных, ты живешь им, — она помолчала и добавила: — Я подумала, если ты так долго общался здесь с Люси, то будет интересно встретиться с ней на Земле. Как думаешь, она помнит, что произошло с ней здесь?

Л скрипнул зубами.

— Возможно, — откликнулся он и быстро добавил: — Так ты не замечала ничего странного, когда жила в бутафории?

— Вроде нет, — ответила Энн. — Хотя, может быть, я не видела чего-то в силу небольшого возраста. Можно было бы, конечно, спросить об этом у тети, но и ее давно уже нет в живых… Честно говоря, когда мы там жили, странной казалась мне именно она. Может быть, ее поведение объяснялось боязнью этой бутафории. Она вечно суетилась, бегала… да, и зачем-то переводила время на несколько часов каждый вечер. Когда мы переехали в другое место, она стала намного спокойнее.

Л остановился.

— Ты чего? — обернулась Энн.

Л ответил не сразу, обдумывая пришедшую в его голову идею.

— Мне нужна твоя помощь, — наконец произнес он. — Я хочу кое-что выяснить… Нам нужно вернуться к бутафории.

— Конечно, — без раздумий ответила Энн, но в ее голосе прозвучала толика удивления.

Бутафория представляла собой заросший деревьями и кустами бетонный каркас в несколько этажей. Кроме голых стен с оконными и дверными проемами и торчавшей в нескольких местах арматурой, в постройке больше не было ничего примечательного. Внешне бутафория выглядела, как обычное недостроенное здание, и только табличка перед ней указывала на ее неметанианское происхождение.

Однако и без таблички Л точно понимал, что это за объект. Не обращая внимания на нахлынувший поток мыслей, он обернулся к Энн:

— У тебя есть часы?

Та молча подняла руку с часами на запястье.

— Прекрасно, — отозвался Л. — Идем.

Они отошли на несколько десятков метров от бутафории, и Л, взяв часы у Энн, настроил их и свои собственные часы на одно и то же время. Запустив механизм, он несколько минут наблюдал за синхронностью стрелок. Энн с интересом наблюдала за развитием событий, не задавая вопросов.

— Идут одинаково, — констатировал Л, вернув Энн ее часы, и взглянул на постройку. — Так… Сейчас я зайду в бутафорию. Как только я зайду внутрь, засеки время. Я пробуду там несколько минут и вернусь. Хорошо?

Энн кивнула. По ее лицу было видно, что она начала догадываться о намерениях Л, но она продолжала молчать.

Приблизившись к бутафории, Л, вздохнув, заметил время и зашел в дверной проем, освещая себе путь фонариком телефона.

Тьма, царившая в недостроенном здании, словно холод, пробирала до костей, окутывала с ног до головы и, казалось, наблюдала за всеми движениями зашедшего, будто была живой.

Мусор, которым был покрыт пол, скрипел под ногами, пока Л шел к центру постройки. Остановившись, он замер и огляделся. Он пока не видел никаких пространственных искривлений, хотя, возможно, они были незаметны в темноте.

Он закрыл глаза. Что же будет, если позволить этому потоку видений заполнить его сознание? Сможет ли он выйти отсюда?

Нет, ему не стоило этого делать, по крайней мере, не сейчас. У него не было на это времени. Тем более, он и так слишком много лишнего увидел в своей жизни.

Открыв глаза, он бросил взгляд на часы и вернулся обратно к Энн.

— Ты вышел в шесть двадцать пять, — сообщила она, когда Л взял ее часы.

Стрелки продолжали идти одинаково, вплоть до секунды.

Л задумался.

По какой причине в бутафориях может искажаться время? По какой причине в них искривляется пространство?

— Я зайду еще раз, — сказал он. — Если ничего не изменится, мы уйдем отсюда.

— Хорошо.

Отдав ей часы, Л снова зашел в постройку. Он стал медленно перемещаться по площади бутафории, напряженно вглядываясь в пространство в свете фонаря.

Наконец, он нашел, что искал: в один момент расположенный на одной из стен оконный проем, через который виднелись тусклые силуэты кустов, исчез, превратившись в стену.

Л засек время, сделал шаг назад, и проем снова возник на прежнем месте. Перемещаясь, он выявил точную область, в которой видел искажение, и остановился в этом месте еще на несколько минут.

Когда Л вышел и вновь сверил время на обоих часах, то сначала не поверил своим глазам. Его часы отставали на полторы минуты.

Энн взглянула на часы и выдохнула от изумления.

— Я их не трогала, — поспешила заверить она. — Не говори мне, что ты тоже не переводил стрелки.

— Собственно, это я и пытался выяснить, — изрек Л, не отводя взгляда от часов. — Иное течение времени.

— Как это вышло? Как ты это сделал?

Собравшись с мыслями, Л объяснил ей про искажение пространства. Вернувшись в бутафорию, Л привел Энн на то место, где обнаружил искажение.

— Ты видишь что-нибудь? — спросил он.

— Нет, — помотала головой Энн. — Ничего не меняется. А что видишь ты?

— Я вижу, что та дыра то появляется, то исчезает.

— Но почему ты это замечаешь? — недоумевала Энн.

— Видимо, по тем же, неизвестным мне причинам, по каким бутафории так действуют на меня, — усмехнулся Л. — Но факт остается неизменным: именно в этом месте время начинает замедляться.

Они провели измерения еще несколько раз, меняясь местами и часами, становясь ближе и дальше от места, по пять, десять и пятнадцать минут, и всегда результат оказывался один и тот же: часы, находящиеся вне места искажения, шли быстрее.

Они пробовали разговаривать и двигаться, находясь в точке искривления и вне нее, однако отклонений в этом почти не было заметно.

— Немного чувствуется, что ты говоришь медленно, — сказала Энн после очередного эксперимента. — Но можно думать, что это в пределах нормы.

— Выходит, что время в точке замедляется примерно в 1.3 раза, — проговорил Л, когда они вышли из бутафории.

— Это поразительно, — качала головой Энн. — Как за всю историю никто не узнал об этом?

— Область, где можно это измерить, слишком мала, — подал голос Л. — И невозможно понять, где находятся эти места, потому что никто не замечает никаких искажений. Кроме меня и Люси…

— Получается, что мы можем увидеть будущее, если будем долгое время находиться в этой области?

— Чтобы переместиться в будущее на три года, нужно находиться в этом месте десять лет, — возразил Л. — Не очень радужная перспектива.

— Да, действительно, — протянула Энн. — Так вот почему тетка переводила стрелки… Значит, она была не такая уж и сумасшедшая. По-видимому, она спала как раз в месте искажения.

— Выходит, что так, — рассеянно ответил Л. Его мысли ушли куда-то далеко вперед.

— А с чего ты вдруг решился на этот эксперимент? Как ты догадался об этом?

— Я подумал, что это возможно на участках искривления, — соврал Л.

В действительности, это открытие совсем не объясняло, почему он чувствовал замедленный ход времени на дороге к Норрингтону. Зато это говорило о том, что та дорога каким-то образом относилась к бутафориям. А это значило, что Норрингтон мог ему врать о том, что не знает об этом.

Но почему он не слышал на дороге шепот, не видел никаких образов?

— Представляешь, как это открытие всколыхнет нашу науку? — тараторила Энн. — Надо оповестить…

— Нет, Энн, — встрепенулся Л и направил на нее пронзительный взгляд. — Прошу, никому не говори об этом. Пока нужно повременить с этим открытием.

— Как скажешь, — удивилась та. — Но почему…

— Никто не должен об этом знать, — повторил он. — По крайней мере, пока я не покину эту планету.

8. Полет

Л не был уверен в надежности Энн, но выхода у него не было — он сам доверил ей слишком многое. Теперь оставалось либо положиться на нее, либо ждать, пока Норрингтон узнает, что он обо всем догадался.

Несмотря на своевременное завершение рабочего дня, из-за экспериментов Л и в этот раз вернулся домой поздно вечером. Еще несколько часов после возвращения он размышлял над этим исключительным открытием и тем, что произошло тогда на шоссе.

Все складывалось: каждый раз после следования по дороге его часы начинали отставать, а это значило, что он четыре раза проезжал по участку с искажением пространства.

В первый раз, когда он приехал в офис, Л вспомнил, что настенные часы в кабинете торопились на пять, а точнее, на четыре с половиной минуты. Но если предположить, что тогда отставали его личные часы, а время на дороге также замедлялось в 1.3 раза, то путем нехитрых вычислений можно было выяснить, что в первый раз он пробыл на участке искривления пятнадцать минут.

При последующих расчетах становилось очевидно, что каждый из четырех раз, когда он следовал по шоссе, его часы отставали на то значение, которое напрямую зависело от времени его пребывания на участке искривления. Это означало, что каждый раз при поездке в тот офис он попадал на этот участок.

Было невероятно, что никто из присутствующих в новом офисе не заметил этого. А из этого следовало не только, что Норрингтон врал ему, но и означало, что он был в сговоре со всеми сотрудниками офиса.

На этом все его догадки подходили к концу, а миллионы вопросов все еще оставались неразрешенными.

Неужели беловолосый не подумал, что Л заметит отставание времени на своих часах и догадается о том, что дорога была бутафорией? Или он снова проверял его? А может быть, Л действительно сошел с ума и каждый раз сворачивал не туда?

Он еще раз убедился, что замдиректора что-то скрывал от него, но об этом он догадывался и без открытия искажения времени.

Однако он уже не мог выйти из игры: слишком сильным было его желание добраться до Земли. Ему придется принять те правила, которые диктовал ему Норрингтон, и постараться стать в этой игре победителем.

И в данный момент ему следовало на время перестать думать о чем-либо, кроме проектирования ракеты — если он не добьется завершения ее постройки через несколько лет, ни о каком полете не будет идти речи.

* * *

На следующее утро, дойдя до рабочего места, Л взглянул на оставленные чертежи и с головой ушел в работу. Он дошел до финальной стадии проектирования: перед ним вырисовывалась точная, идеально согласованная схема фотонной ракеты.

«Должно сработать», — думал он.

Л смотрел на результат проделанной работы, видел, что будущее на его глазах становилось еще ближе к нему, и не мог допустить, чтобы оно ускользнуло от него.

Больше не было смысла ждать.

Он узнал, кто отвечает за перевозку отражателя, и направился в соответствующую комнату. Нужно было пройти через еще одного мистера на пути к цели.

Л не осознавал, правильно ли поступает, открывая свои умения, по меньшей мере, всей компании и понимал, что пути назад у него не будет.

— Мистер Томпсон? — вопросил Л, зайдя в комнату. — Добрый день.

За столом сидел крепко сложенный мужчина в футболке. Он внимательно смотрел на экран компьютера через стекла очков, щелкал мышкой и почесывал густую бороду.

— Что вы хотели? — спросил он, не отрывая взгляда от монитора.

— Я хотел сообщить, что смогу безопасно перевезти отражатель на космодром за два с половиной часа.

Томпсон прыснул, продолжая смотреть в монитор.

— А на Комраду за два с половиной часа сможете? — усмехнулся он.

— Я серьезно.

Томпсон стучал по клавишам еще некоторое время, а затем поднял взгляд на Л, сняв с лица очки.

— Как вас зовут?

— Л Форстер.

— Л Форстер, — Томпсон сделал многозначительную паузу, — вы считаете, что у меня есть время на цирк?

— Нет.

— Тогда мой вам совет, — он снова натянул очки на переносицу, — идите работать и этим вы поможете компании намного больше.

— Позвольте уточнить, — спокойно продолжал Л, — кому, по-вашему, я должен помогать? Компании? Или обществу, которое нуждается в результатах нашего труда? Вы хотели бы уменьшить влияние Туннеля или переселиться в более безопасное место? Хотели бы, чтобы ваша дочь могла безбоязненно жить в этом мире, или это ждет только ее далеких потомков?

Томпсон поднял голову.

— Что?

— Так или иначе, — гнул свою линию Л, — вы узнаете о том, что транспортировку можно было совершить намного проще и быстрее. Но к тому моменту может быть уже очень поздно. Чем дольше мы тормозим, тем больше людей гибнет по всему миру. — Он подошел к столу и оперся на него руками. — Я потрачу десять минут, чтобы показать вам быстрый и действенный способ, который сэкономит вам не только время, но средства и рабочую силу. Ваше дело принять его или отказаться. Но на вашем месте я бы подумал несколько раз.

Дерзость Л удивила его самого, однако он продолжал неотрывно смотреть на менеджера, который снова отвернулся в монитор. Еще несколько минут он делал вид, что с головой ушел в работу.

— Черт с вами, — наконец изрек Томпсон и выпрямился. — У вас десять минут.

— Я буду показывать, а не говорить, — ответил Л. — Поэтому прошу идти за мной. Мы уложимся в отведенное время.

Томпсон нехотя поднял свое могучее тело со стула и последовал за Л.

Последний с удивлением обнаружил, что во время разговора он успел создать свою, видимую только ему, копию.

«Зачем я это сделал? — думал он, следуя по коридорам с идущим позади Томпсоном. — Неужто ли для того, чтобы убедить его? Или я просто схожу с ума? И откуда я узнал про его дочь? Что это за чертовщина?..»

Вопреки всей дикости происходящего, Л, как ни странно, не чувствовал страха или тревоги. Наоборот, ему безумно нравилось то, что он делает.

Они вышли на крышу здания, и Л остановился.

— Зачем вы меня сюда привели? — с плохо скрываемым раздражением задал вопрос Томпсон.

— Смотрите туда, — Л указал на отвесные склоны вдалеке.

Недели упорных тренировок сделали свое дело. Л с легкостью создал несколько копий, которые стали перемещаться по крыше, под зданием и у самых скал. В одно мгновение Л увидел себя, Томпсона и весь комплекс Eternal с разных ракурсов.

Все существо Л наполнилось неудержимым ликованием от осознания всего величия того, что он творит. Он был абсолютно спокоен и точно знал размеры и массу огромного куска скалы, который на глазах у изумленного Томпсона медленно оторвался от горы и полетел к ним.

Л точно знал, что хотел сделать.

Камень летел, набирая скорость, и, достигнув здания, замер в нескольких десятках метров над их головами. Л позволил себе понаблюдать за реакцией Томпсона: тот вжал голову в плечи от вида огромной массы, нависшей над ним без какой-либо опоры.

Внизу собиралась толпа. Сотрудники, увидев небывалое зрелище, не сводили изумленных взглядов от глыбы.

Подчиняясь мыслям Л, камень взлетел высоко вверх и скрылся за облаками. Затем, оказавшись снова на виду, булыжник стал описывать круги над заводом. Л продолжал видеть камень, где бы он ни находился, знал о его точном местоположении в каждый момент времени и чувствовал полный контроль над происходящим.

Но вместе с этим он понимал, что своими действиями нарушает абсолютно все правила безопасности и крупно рискует своей должностью. Однако если он сможет добиться своей цели, то риск будет оправдан.

Наконец Л отправил камень далеко в пустыню и опустил его на землю.

— Так вот, — он обернулся к до сих пор не проронившему ни звука Томпсону и посмотрел на часы, — мы уложились в десять минут. Прошу еще раз подумать о моем предложении.

С этими словами Л, не дожидаясь ответа, ушел прочь.

Вернувшись на свое рабочее место, Л долго сидел в одном положении, осмысливая все, что произошло только что, и готовился к неминуемой реакции.

Комната была полупуста: многие ушли на обеденный перерыв, а значит, могли наблюдать за представлением Л снаружи. Те, кто остался здесь, по-видимому, не заметили летающей скалы через закрытые жалюзи.

Л ждал.

Безумная ухмылка застыла на его лице в то время, как он обдумывал, чем ему может обернуться эта выходка.

В комнату впорхнула Энн.

— Л, идешь обедать? Я уже сходила бы… — Она подошла к столу Л. — Что с тобой? Все в порядке?

— Я окончательно сошел с ума, — процедил сквозь зубы Л, не отрывая взгляда от одной точки.

— Да что случилось-то? — Улыбка начала исчезать с лица Энн.

— Я полностью обезумел.

Раздался звонок стационарного телефона у него на столе.

— Что происходит? — нахмурилась Энн.

— Слушаю, — произнес Л, снимая трубку. — Да, мистер Уотсон. Сию секунду.

Л повесил трубку и поднялся с места. Энн округлила глаза от удивления.

— Л, что…

Не успела она закончить, как в комнату, задыхаясь, вбежал Уильямс.

— Л! — вскричал он. — Я… Что, черт побери, происходит?!

Он попытался сказать что-нибудь еще, но от волнения его слова утонули в нем.

— Мистер Уотсон вызывает на экстренное совещание вас и меня, мистер Уильямс, — стараясь говорить спокойно, сообщил Л.

Уильямс молча покачал головой, не в силах произнести ни слова.

Энн в ступоре проводила взглядом уходящих коллег.

В переговорной уже находились мистер Томпсон, мистер Вуд — полный невысокий мужчина, начальник службы безопасности, — мистер Барлоу и директор предприятия мистер Уотсон.

Л в первый раз видел директора вживую. Ему было не больше сорока лет, и седина только тронула его зачесанные назад волосы. Он обладал живым, но несколько отрешенным взглядом; его усталость и каждодневную напряженную работу выдавали впалые щеки и мешки под глазами.

— Итак, — начал директор, когда последние вошедшие заняли свои места, — мне повезло прибыть сюда именно тогда, когда произошло это… необычайное явление, которое наблюдали почти все присутствующие в этой комнате. Мистер Томпсон, опишите, пожалуйста, еще раз, что произошло.

Тот подробно рассказал о последних событиях, и по его тону было очевидно, что он еще не до конца верил в происходящее.

Л молча слушал Томпсона, не сводя с него глаз.

— О чем вы говорите? Какой камень? — недоуменно произнес Барлоу, когда менеджер закончил.

— Разве вы еще не в курсе? — севшим голосом вопросил Уильямс.

Уотсон провел пальцем по экрану телефона, а затем взял лежащий на столе пульт и нажал кнопку. Экран на стене засветился, и взорам присутствующих предстала видеозапись полета камня, сделанная внизу у главного корпуса.

Л едва заметно улыбнулся. Несмотря на все безумие этой ситуации, этот своеобразный танец огромного булыжника выглядел потрясающе.

Л покосился на собравшихся: Уильямс смотрел на экран с ужасом, Вуд — с плохо скрываемым гневом, Уотсон и Барлоу сидели с заинтересованным видом, а на лице Томпсона, как ни странно, застыл восторг.

— Как такое возможно? — послышался вопрос Барлоу, когда запись закончилась.

— Мистер Форстер, — Уотсон обратил на Л внимательный взгляд, — вы можете как-то прокомментировать эту ситуацию?

Л вздохнул и поднял глаза на директора.

— Как верно сообщил мистер Томпсон, — вымолвил он, — этим камнем управлял я.

— Управляли?

Вместо ответа Л, не переставая буравить взглядом Уотсона, заставил одну из находящихся в центре стола шариковых ручек вылететь из стакана и направиться точно в его руку.

Послышались изумленные возгласы.

— Немыслимо, — прохрипел Уильямс.

— Как вы это делаете? — нахмурился Уотсон.

— С помощью своего сознания.

— Как вы этому научились?

— Я открыл эти умения случайно, несколько месяцев назад. Сначала я перемещал небольшие предметы, затем путем тренировок смог научиться двигать и более крупные объекты.

— Вы умеете только перемещать предметы? Или что-то еще?

— Только перемещение.

— Это сумасшествие! — взорвался Вуд. — Это потенциально опасный человек!

Он обратил гневный взгляд на Л.

— Вы понимаете, что вы сделали? — крикнул он. — Вы поставили под угрозу жизни сотни людей!

Л уже начинал жалеть о своем поступке, но ему ничего не оставалось, как продолжать стоять на своем.

— Вы не правы, — хладнокровно возразил он. — Я полностью контролировал ситуацию. Я знал, где конкретно находится камень в тот или иной момент времени.

— Он знал…

— Мистер Вуд, прошу вас… — начал было Уотсон.

— Необходимо срочно удалить эту запись, пока она не просочилась в сеть! — продолжал тот.

— Мистер Вуд, я понимаю вас, но, к сожалению, с момента создания этой видеозаписи, что бы мы сейчас не делали, эта информация все равно будет известна абсолютно всем. Поэтому не стоит утруждать себя ее уничтожением. — И прежде чем Вуд открыл рот, чтобы ответить, Уотсон продолжил: — В сети мы сможем объяснить это как видеомонтаж, и я думаю, ни у кого такая трактовка не вызовет вопросов.

Директор вздохнул и, сложив пальцы в замок, обратился к Томпсону:

— Мистер Томпсон, могу ли я узнать, успели ли вы обдумать предложение мистера Форстера?

— Я считаю, что нам определенно стоит рассмотреть этот вопрос, — ответил тот. — Умения Л открывают нам большие возможности.

— Вздор! — воскликнул Вуд.

— Мистер Форстер, — Уотсон вновь повернулся к Л, — вам есть, что сказать?

Л, стараясь сохранять самообладание, по очереди посмотрел на всех присутствующих.

— Я признаю, что нарушил довольно много правил, — начал он. — Однако смею повторить, что риска не было никакого. Я четко представляю себе, куда именно направляется тот или иной объект. Каким-то неизвестным мне образом я вижу и чувствую, что или кто находится вокруг меня. Я не отрицаю, что поступил безрассудно, но это был способ наглядно показать все преимущества моего умения.

И я делаю все это не для демонстрации своих способностей. Я лишь хочу предложить вам использовать мои возможности для перевозки необходимой детали намного быстрее и дешевле.

Вуд, казалось, вот-вот подпрыгнет на стуле от возмущения. Остальные молча слушали Л, обдумывая его слова.

— Я согласен, — наконец произнес Уотсон, — что вы подвергли опасности всех сотрудников и оборудование, а также нарушили рабочий процесс. В конце концов, вы могли бы отойти на безопасное расстояние и продемонстрировать свои умения там.

Вуд согласно кивал.

— Однако ваши способности действительно уникальны, — продолжал директор. — Что скажете вы, мистер Барлоу, мистер Уильямс?

Морщины на лице Барлоу, казалось, стали еще глубже. Откашлявшись, он произнес:

— Я допускаю, что мистер Форстер может оказать существенную помощь в перевозке. Однако каким образом вы, Л, планировали перемещаться сами? Как я понял, вам необходимо держать объект в пределах видимости?

— Я могу перемещаться в самолете, — ответил Л. — При этом отражатель будет двигаться ровно под воздушным судном. Мне не обязательно видеть предмет, чтобы знать, где он находится. Достаточно держать его на определенном расстоянии от себя.

— Абсурд, — прохрипел Вуд.

— Я думаю, имеет смысл совершить несколько тестов, — подал голос пришедший в себя Уильямс, — чтобы понять, насколько успешно Л сможет справиться с этой задачей. Вопрос в том, обладаем ли мы для них достаточным временем и ресурсами.

— Организация перевозки воздушным транспортом или ожидание ремонта дороги отнимет у нас намного больше времени, — вздохнул Уотсон. — К тому же, это чрезвычайно затратно. Мистер Форстер предлагает нам довольно действенный способ перевозки, и нам остается принять его или отказаться. Но вы понимаете, — он посмотрел на Л, — со сколькими людьми мне придется договориться, чтобы транспортировка состоялась таким способом.

Л неотрывно смотрел в глаза Уотсона. Тот постучал пальцами по столу и продолжил:

— Какова предельная масса объекта, который вы можете поднять?

— Около пятисот тонн.

Уотсон молчал еще несколько секунд, почесывая подбородок.

— Я думаю, — наконец молвил он, — мы назначим день, когда мистер Форстер сможет еще раз продемонстрировать свои возможности. Далее я попробую урегулировать этот вопрос с министерством, и затем наши дальнейшие планы зависят от их решения. В любом случае, такая перевозка рискованна, но даже вместе со всеми приготовлениями это сильно ускорит весь процесс почти на год. Я считаю, это имеет смысл. Вы согласны?

Все присутствующие, кроме Вуда, кивнули, но последний, по-видимому, не смог больше найти в себе сил на возражения.

— Я думаю, на этом мы должны вернуться к работе, — кивнул Уотсон, поднимаясь с места.

Все молча вставали с кресел, и слышно было лишь ворчание Вуда себе под нос.

* * *

Как Л и ожидал, когда он и Уильямс вернулись в свой отдел, все сразу же ринулись к ним, требуя разъяснений.

Лишь Энн стояла поодаль, ободряюще улыбаясь Л, а ее лицо выражало бесконечную радость.

Уильямсу ничего не оставалось, как рассказать всю правду о произошедшем. Разумеется, никто не поверил ему, и Л пришлось подтвердить его слова, снова подняв в воздух несколько предметов. Реакция была незамедлительной, и Уильямсу с трудом удалось возобновить рабочий процесс.

В тот же день со всех сотрудников компании потребовали подписи о неразглашении информации, однако Л мало беспокоился о ее распространении: для несведущих людей рассказ о летающих камнях показался бы не более, чем выдумкой.

Весь оставшийся день Л удивлялся, что руководство согласилось рассмотреть его предложение, хотя, на самом деле, за такой поступок его должны были, как минимум, уволить.

Но на следующее утро, когда он, проснувшись, понял, что все вчерашние события не были кошмарным сном, он начал предполагать, что сам каким-то образом повлиял на решение всех присутствующих в переговорной.

Неужели он обладал таким даром убеждения?

В самом деле, — когда он добрался до офиса, его пригласили для повторной демонстрации его способностей, на этот раз на безопасном расстоянии от предприятия. На глазах у группы людей во главе с директором Л еще раз идеально повторил те же манипуляции с камнем.

Через несколько дней Уотсон оповестил его о назначении даты тестового полета, на этот раз в качестве демонстрации принципа транспортировки главам министерства.

Л не сомневался в своих умениях, однако все равно его тревога нарастала с каждым днем. Да, он умел перемещать массивные предметы, но чтобы в это же время двигаться самому…

В любом случае, во время тестов он сможет убедиться либо в успехе его безумного плана, либо в его неминуемом провале.

До испытаний оставалась неделя, и Л, не давая себе отдыха, безостановочно тренировался. Он пытался идти или бежать, управляя камнями, и каждый раз делал это безошибочно. Однако он старался не расслабляться: то, что ему предстоит, будет в разы сложнее.

А что если будет дождь?

Л еще не перемещал предметы в плохую погоду.

А вдруг, он не сможет владеть собой, двигаясь в самолете с огромной скоростью?

Эти и многие другие вопросы не давали Л покоя.

Он перестал чувствовать усталость: все его существование обратилось в бесконечную работу и тренировки.

Настроение окружающих в офисе разделилось. Некоторые продолжали общаться с ним, расспрашивая про его умения и возможности, кто-то даже рассказывал, что безуспешно пытался повторить то же самое.

Однако со временем Л замечал все больше перешептываний и косых взглядов в его сторону. Все чаще люди отворачивались, если он поймал их взгляд, а разговоры с ним велись кратко и только по делу.

«Почему все должно вращаться вокруг него?» — порой слышал Л тихие разговоры за его спиной.

Его не особо тревожило сложившееся отношение к нему. Еще со школьных лет он привык, что его считали чудным и непохожим на других, а в институте он, обладая прекрасными способностями к обучению, часто наживал себе завистников.

Замкнутый в себе, Л никогда не был расположен к праздному общению. Ему всегда казалось, что люди часто обсуждают совершенно бессмысленные вещи, не приносящие никакой пользы собеседникам.

Он примирился с тем, что всегда был один.

Одиночество помогало ему глубже вникать в проблемы и находить их решения.

Однако природа человека такова, что он не может долго существовать вне социума, и Л не был исключением. В течение всей жизни он пытался наладить контакт с окружающими и уживаться с ними, хотя порой это давалось ему нелегко.

Теперь же он не мог сказать, что испытывал дефицит в общении.

К тому же, у него была Энн.

Наличие общей тайны сплотило Энн и Л, и они стали часто общаться друг с другом. Л ожидал, что вскоре открытие взаимосвязи бутафорий и времени станет известным всему миру, но этого не последовало, что больше укрепляло его веру в надежность Энн.

Несмотря на его частую холодность и закрытость, она могла без умолку говорить на любые темы. Это иногда раздражало, однако он не мог перестать общаться с ней. Возможно, Энн была единственной, кто всегда мог выслушать его редкие высказывания, а быть может, она являлась тем человеком, благодаря которому он не терял связи с социумом.

Но в самом деле, истинную причину того, что он не прекращал поддерживать с ней отношения, ему было тяжело озвучить даже самому себе: общение с ней помогало ему на короткое время забыть его нарастающую невыносимую тоску.

* * *

Вопреки его опасениям, в назначенный для тестов день стояла ясная погода.

В сопровождении Уильямса и Томпсона он отправился на военный аэродром, расположенный неподалеку от испытательных площадок космических аппаратов.

Там их уже ждали пилот и руководитель испытательных полетов. Они стояли у двухместного самолета, на котором, по-видимому, Л предстояло полететь.

Несмотря на гнетущее волнение, при виде самолета Л внутренне обрадовался. Когда-то очень давно он летал на этих машинах, и те полеты приносили ему небывалое благоговение.

Удивительно, как многое изменилось с тех пор, когда он последний раз испытывал этот незабываемый трепет при взлете воздушного судна. Теперь он собирался лететь уже не ради забавы, однако сильное желание снова взмыть ввысь, к облакам, не угасло в нем до сих пор.

— Доброе утро, я Кит Морган, — произнес руководитель, пожимая руку Л.

— Л Форстер.

— Тот самый Л Форстер, — усмехнувшись, продекламировал Морган. — Я многое слышал о вас.

— Смит, — представился пилот.

— По правде говоря, мы все еще пребываем в непонятках, о том, как конкретно вы будете удерживать груз во время полета, — проговорил Морган.

— Сейчас вы все увидите, — ответил ему Уильямс.

— Зрители уже заняли свои места в диспетчерской, — с долей иронии сообщил Томпсон, убирая телефон от уха. — Можно начинать.

Л взглянул на одну из отвесных скал-останцев вдалеке и, согласно плану, привычным образом с треском оторвал параллелепипед массой около четырехсот тонн — чуть более, чем масса отражателя.

На глазах у изумленных собравшихся Л перенес камень на пологое место и опустил на землю.

— Невероятно, — проговорил Смит.

— Что ж, — Томпсон взглянул на Л и пилота, — вы должны осознавать риск этих испытаний. Надеюсь, вы понимаете, что делаете, Л Форстер.

Л молча кивнул.

Ему выдали наушники, и он вместе со Смитом залез в кабину самолета.

— Летал ведь на таких? — спросил пилот.

— Да, — Л пристегнулся.

В наушниках зазвучал голос Уильямса.

— Слышу вас, — ответил Л.

Смит завел двигатель и направил машину по взлетной полосе. Когда самолет оторвался от земли, Л тут же забыл все неприятности, которые когда-либо приключались с ним.

Как бы он мечтал оказаться сейчас на месте пилота!

В этот миг он всей душой захотел не только конструировать, но и управлять этими изобретениями. Он желал чувствовать единение с этим механизмом, который, подчиняясь твердой руке пилота, мчится вперед.

Л безумно хотел лететь, ощущать под собой надежность и слаженность сконструированного им устройства.

Но в космическом корабле нельзя было почувствовать той свободы полета над землей, выполнять крутые виражи, подниматься выше облаков. И в этот момент, глядя, как поверхность земли остается далеко внизу, Л твердо поставил себе цель когда-нибудь научиться пилотированию самолета.

Ему пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы вернуться в действительность и выполнить то, что было запланировано.

Смит круто наклонил машину и выровнялся. Теперь они летели точно над полем, где лежал камень.

Копии Л уже стояли на земле рядом с булыжником и наблюдали за приближением самолета, любуясь его видом. Л напряг все свое сознание, и камень стал медленно подниматься, наращивая скорость и подлетая к уже удаляющемуся самолету.

— Камень на расстоянии девяносто метров, — объявил Смит.

— Все в порядке, — ответил Л. — Я держу его под контролем.

Удерживать камень на такой скорости стоило дополнительных усилий, однако Л успешно справлялся с этой задачей. Он перемещал кусок скалы вверх до тех пор, пока между ним и воздушным судном не осталось около десяти метров. Теперь камень находился точно под фюзеляжем, и Л оставалось удерживать его скорость и местоположение относительно самолета.

Они кружили над полем, а скала, словно продолжение аэроплана, следовала вместе с ними. Было намного сложнее следить за ней, чем стоя на земле, но круг за кругом, Л все больше привыкал к новым ощущениям и становился увереннее в своих действиях.

Он вновь ощущал свое превосходство.

— Отлично! — прозвучал голос Уильямса в ушах Л, и для него это стало словно призывом к действию.

— Смит, — позвал он. — Сделай петлю!

— Мне кажется, это не совсем по плану, мистер Форстер! — подал голос пилот.

— Не называй меня мистером! — крикнул Л. — Давай петлю!

Смит колебался не долго. Самолет стал резко набирать высоту, его корпус принимал все более вертикальное положение. Л сосредоточил все свои силы, чтобы не отвлекаться на собственное ликование и не упустить камень. На короткий миг, когда земля оказалась над их головами, Л показалось, что он теряет контроль, но все обошлось. Самолет вышел из петли, а скала продолжала неотрывно следовать за ними.

— Что вы творите?! — кричали наушники.

— Тренируемся! — ответил Л.

Смит летел вниз головой, совершал виражи и перевороты — словом, выполнял практически все фигуры пилотажа. Все это время Л удавалось удерживать камень на одном и том же расстоянии от самолета, и ему начинало казаться, что он умел это делать всю свою жизнь.

Это было грандиозным триумфом.

Когда они приземлились, Л опустил камень на прежнее место и выбрался из самолета, чувствуя небольшую дрожь в коленях от пережитых впечатлений.

На лице Уильямса читалось негодование, смешанное с восторгом.

— Форстер, тебя уволить мало! — воскликнул он, когда Л приблизился к нему, и добавил чуть тише: — Но это было одно из самых великолепных зрелищ, что я видел в жизни!

— Тогда, возможно, я вам еще пригожусь, — усмехнулся Л.

Вскоре он, Томпсон и Уильямс добрались до диспетчерской, откуда доносился голос Уотсона:

— Конечно, вы понимаете, что такой способ перевозки нельзя использовать повсеместно. Сейчас мы пришли к такому решению именно из-за сложившейся ситуации с задержкой транспортировки важнейшей детали…

Выражение лица министра, с которым беседовал директор, казалось холодным и отстраненным, однако когда он взглянул на вошедшего в зал Л, стало очевидно, что он настроен благосклонно.

По его просьбе Л еще раз продемонстрировал свои умения, переместив в воздухе несколько небольших предметов, чем вызвал очередные восторженные отклики.

— Что ж, я думаю, мы сможем прийти здесь к согласию, — наконец объявил генерал. — Это действительно очень быстрый и легкий способ перевозки. Полагаю, мы сможем организовать все, что необходимо для транспортировки детали, в ближайшее время.

Только после того, как он закончил разговор с министром, Л решился убрать свою последнюю мысленную копию.

* * *

Успех теста принес Л огромный подъем сил. Весь остаток дня его настроение было приподнятым, и теперь он верил, что сможет достигнуть своих целей.

Вернувшись домой, он улегся на кровать, вспоминая тот трепет от полета, который он испытал сегодня, однако от мыслей его отвлек телефонный звонок. На экране высветилось имя Колина.

Л почувствовал, как огромный ком медленно подбирается к его горлу.

— Слушаю, — произнес он, взяв трубку.

— Л, ты должен немедленно ехать в Сод. Твой отец серьезно болен.

9. Борьба

— Говорил ей не сообщать тебе, — проворчал Форстер-старший.

— Мне сказал Колин, — ответил Л, потирая глаза.

— Чертов тесный город…

— Завтра же мы едем в Аврог.

Л изо всех сил пытался сохранить самообладание, просматривая напечатанные результаты обследований и анализов. Диагноз, поставленный отцу, был неутешителен: у него была обнаружена злокачественная опухоль.

— Я не поеду, — прохрипел отец.

— Что? — не поверил своим ушам Л. — Тебе нужно в клинику!

— Какой в этом толк? Какой смысл в этих трепыханиях? — Мистер Форстер откашлялся и продолжил: — Я не хочу проводить остаток своей жизни, не вылезая из клиник!

Он закрыл глаза ладонью. Л сидел, не в силах вымолвить ни слова.

— Тем более, я не могу покинуть город в такой ситуации, — махнул рукой отец. — Ты сам знаешь.

— Отец, — произнес Л, облизав пересохшие губы. — Отец, я всю жизнь считал тебя мудрым человеком…

Он сделал паузу, а затем продолжил, прилагая все усилия, чтобы донести до отца свою мысль:

— У тебя серьезное заболевание. Но оно излечимо. И чтобы вылечиться, тебе необходимо попасть в клинику. Сейчас очень важно потратить некоторое время и силы, чтобы потом жить дальше.

Форстер-старший вздохнул.

— Допустим, я поеду, хотя не вижу в этом смысла, — проговорил он. — Что будет здесь?

— Отец, пока корабль не будет достроен, Сод будет в бе-

зопасности. Норрингтон…

— Норрингтон, — передразнил отец. — С чего ты взял, что он не задумает претворить свои планы в жизнь чуть раньше?

— Он не сделает этого. Мы заключили договор.

— Договор! — прыснул мистер Форстер. — Как же!

— Послушай. — Л посмотрел в покрытые морщинами глаза отца. — Когда тебя вылечат, ты сможешь делать все, что хочешь, еще очень долгое время. — Он пытался подобрать правильные слова. — Но если ты проигнорируешь лечение, сил жить дальше у тебя не будет. Ты принесешь жителям города намного больше пользы, если будешь здоровым.

Двойник Л, как и его создатель, неотрывно смотрел на отца.

— Бог с тобой, — наконец произнес последний. — Аврог так Аврог.

Он отодвинул стул и медленно поднялся с места.

— Всего-то болела спина, — покачал головой отец и направился к лестнице. — Мне надо немного передохнуть.

С этими словами он удалился.

Л откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Отвратительное чувство змеей ползло в его груди, отравляя все существование.

Он был так слеп, так погряз во всех своих заботах, настолько бешено преследовал свои эгоистичные цели, что не увидел, что отец болен.

Как же он сразу не понял, что не сможет покинуть эту планету, оставляя его здесь умирать? Ведь Л был единственным родным ему человеком…

Ему как можно скорее необходимо было отказаться от сделки, закончить постройку ракеты и жить в Соде, наблюдая за отцом.

От этих мыслей тошнота подступала к горлу, эти мысли мешали дышать, застилали его сознание плотной пеленой. Он никогда не предполагал, что невозможность полета на Землю будет так сильно его тяготить. Ему и не верилось, что только вчера он испытывал наслаждение от пребывания в самолете.

Л вздохнул и опустил лицо в руки.

Теперь у него не было сомнений в том, что он может влиять на решения людей. Но пока он делал это интуитивно, не сознавая, как конкретно у него это получается.

Быть может, именно так у Люси получилось остановить EDP — она могла внушить кому-то мысли об отмене. Но на чье же решение она могла повлиять?

Л облокотился на спинку стула, убрав с лица волосы.

Какое значение имеют сейчас все эти вопросы, если он никогда не найдет на них ответа?

Он вздохнул и мысленно создал свою копию. Двойник сел напротив, и Л увидел себя, развалившегося на стуле с закрытыми глазами.

«Ты скажешь мне, что происходит?» — мысленно спросил у него Л.

Двойник молчал.

«Ну конечно, как я могу ответить сам себе? Я определенно схожу с ума».

После того, как он перевезет отражатель, ему уже не нужны будут его необъяснимые сверхспособности. Но как он сможет теперь от них избавиться? Они уже стали его неотъемлемой частью, как дыхание или движение, и было невозможно просто забыть про них.

Взгляд Л медленно перемещался по комнате.

Яркий искусственный солнечный свет, лившийся из окна, освещал стены, пыльные поверхности мебели, корешки многочисленных книг и учебников, которые Л перечитал по несколько раз. Он поднялся и подошел к полкам.

Вытащив одну из книг, он пролистал страницы и наткнулся на завершающий абзац одной из глав:

Таким образом, основным аргументом в пользу того, что Туннель не мог появиться случайным образом, является его расположение между двумя независимыми обитаемыми планетами.

В таком случае возникает вопрос: кто и когда создал это уникальное явление? Следует ли нам искать ответы на Земле, или же в какой-то другой точке галактики или даже вселенной?

Л закрыл книгу и поставил ее обратно на полку.

Теорий о Туннеле было бесчисленное множество, однако еще никто не привел весомых доказательств того, когда и по какой причине он возник.

Вмешательство какой-то еще цивилизации? Вероятность этого стремилась к нулю.

В любом случае, о Туннеле можно будет узнать больше в экспедиции на Землю.

Усталость наползала отвратительной тошнотой.

Л бросил взгляд на лестницу, а затем взял телефон и вышел из дома.

Дул сильный ветер — погода начинала меняться. От прежней жары не осталось и следа, а океан приносил сюда еще больший холод и влагу. Л рассеянно оглядывал знакомые окрестности, ставшие ему за несколько месяцев почти чужими. Он снова пришел сюда, к пятиэтажке, подчиняясь каким-то неизвестным стремлениям.

Облупившаяся бутафория по-прежнему зияла своей тяжелой холодной пустотой. Один шаг — и он, возможно, откроет что-то новое.

Л посмотрел на свои тонущие в песке ноги. Осознание того, что он может силой мысли поднять с земли самого себя, пугала его. Он боялся не только того, что если он отвлечется, то получит тяжелые травмы или погибнет, но и того, что он не мог научно объяснить свои умения.

Он сделал двойника и попытался, наблюдая за собой за стороны, подняться в воздух. На миг ему показалось, что его тело становится легче, и он тут же остановил этот процесс.

«Черт бы это все побрал!»

В его положении было намного актуальнее научиться перемещаться в пространстве.

Л посмотрел на пятиэтажку и попытался представить, что находится с другой ее стороны. Через несколько секунд все будто поплыло перед глазами, и Л быстро заставил себя вернуться в обычное состояние.

«Это немыслимо».

Как же это делала Люси?

Еще несколько минут Л пытался побороть внутреннее сопротивление и страх, но ничего не выходило.

Ветер усиливался, и он продрог до костей. В конце концов он бросил бессмысленные попытки и отправился домой, злясь на самого себя.

Л уже встал одной ногой на ступеньку крыльца, как из раздумий его вывел оклик.

Он обернулся: по пустынному переулку к нему быстрым шагом шел Колин.

— Как он? — вопросил он без лишних вступлений.

— Пока нормально, — выдавил из себя Л. Меньше всего ему хотелось сейчас вести разговоры с кем-либо.

— Я зайду? — Колин показал на дверь.

— Конечно, — неохотно бросил Л.

— Тебе удалось уговорить его ехать в клинику? — продолжал расспрашивать Колин, усевшись на диван.

— Да.

— Отлично. Мать не смогла этого сделать, как ни пыталась. Нужно было сразу звать тебя и не затягивать.

Возникла пауза.

— Кофе? — встрепенувшись, вопросил Л.

— Если можно.

Л отвернулся к столу, ставя чайник.

— Как дела на работе? — задал вопрос Колин. — Я слышал, скоро состоится перевозка отражателя?

— Да.

— Вы придумали какой-то новый способ транспортировки?

— Да.

— Его придумал ты? Послушай, я видел эти видеозаписи с камнем, и в соцсетях неоднозначно намекается, что ты имеешь к этому непосредственное отношение.

Л молча поставил чашку с кофе на стол перед Колином и облокотился на стену.

— Отражатель планируется перевозить по воздуху, — вздохнув, произнес он. — Нет смысла ждать окончания ремонта дорог, так как это затягивает весь проект. И да, я буду принимать участие в перевозке.

— Л, что с тобой происходит?

— В смысле?

— Ты выглядишь ужасно. Ты вообще здоров?

— Вполне. — Л взял свою чашку и отпил из нее. Кофе оказался пресным на вкус.

Колин продолжал неотрывно смотреть на Л, и тот добавил:

— Может, сна не хватает.

Колин вздохнул и оперся локтями на колени.

— Л, скажи мне, куда ты так торопишься? Зачем ты убиваешь себя? Ради какой цели?

— Со мной все в порядке, Колин, — повторил Л.

— Нет, не все в порядке. И это заметно. — Колин не сводил с него проницательного взгляда. — Фотонная ракета не построится ни за два года, ни за двадцать лет. Это чрезвычайно долгий и трудоемкий процесс. Почему ты не хочешь этого понять?

Л нахмурился.

— Срок был поставлен — шесть лет, — ответил он. — И я прилагаю все усилия для реализации ракеты в этот срок.

— Да как ты не понимаешь, через шесть лет будет еще десять! Этим сроком обозначили лишь момент для благоприятного запуска! Не было даже испытания макета, Л. О какой ракете может идти речь?

— Колин, ты сам прекрасно знаешь, что если экспедиция на Землю будет откладываться, то возникнет еще одна попытка возобновления EDP.

— Возможно. Но я думаю, если через шесть лет у нас будет фотонный корабль, это будет чудом. — Колин вздохнул и откинулся на спинку дивана. — Даже если вы умудритесь его построить за это время, это не значит, что на нем можно взять и полететь. Человек ни разу не летал на таких скоростях, тем более не находился так долго рядом с Туннелем. Этот проект может стоить тебе жизни. Я хочу, чтобы ты это понял для себя. Иначе ты будешь мучаться все свое оставшееся время.

Л отвернулся, вылил кофе в раковину и принялся мыть чашку.

— Ты хочешь лететь на Землю, — вдруг проговорил Колин.

— Что?

— Ты торопишься, чтобы улететь на Землю. Зачем? Это из-за той девушки? Ты хочешь увидеть Люси?

Еще несколько секунд Л домывал чашку, а затем, закрыв кран, шумно поставил ее на стол и обернулся.

— Я всю жизнь пытаюсь найти ответы, — произнес он с плохо скрываемым раздражением. — Я бьюсь каждый день, а вопросов становится все больше и больше. Кто я, почему все это происходит со мной, по какой причине возник Туннель, и так далее и так далее. Ты действительно хочешь, чтобы больше и больше людей гибли на протяжении десятков лет, пока будет строиться фотонная ракета? Или ты хочешь, чтобы из-за запуска бомбы на Землю мы все в одночасье испарились, словно нас и не было? Я не хочу, поэтому я каждый чертов день сижу и вкалываю, а не рассуждаю о сроках и женщинах! И я построю эту несчастную ракету через шесть лет! — Л понял, что говорит слишком громко и продолжил чуть тише: — Да, я действительно хотел лететь на Землю. Я в самом деле хотел увидеть Люси и поговорить с ней. Но больше этого я жажду узнать, наконец, все, что меня гнетет на протяжении всех этих лет.

Он сложил руки на груди и добавил:

— Только все это пустые разговоры. Отец болен, и я никуда не собираюсь отправляться. Я остаюсь здесь.

Повисла тишина. Колин сидел, уставившись в пол, и обдумывал услышанное.

— Мы все живем, пытаясь понять, кто мы и что происходит вокруг нас, — наконец донеслось от него. — Но, к сожалению, почти никто не успевает это узнать до конца своей жизни. — Он поднял глаза на Л. — То, что ты делаешь, — это потрясающая и сложнейшая работа. Но она не стоит того, чтобы убивать себя раньше срока. — Он поднялся с дивана. — Ладно, мне пора. Увидимся.

Л закрыл за ним дверь и стукнул кулаком об косяк.

Некоторое время он стоял неподвижно, прислонившись лбом к стене. Мерно тикали часы, напоминая о неумолимом течении времени.

Л подошел к зеркалу и не узнал себя. Острые скулы выпирали на осунувшемся, заросшем щетиной лице, волосы падали на лоб грязными прядями, одежда висела, как на вешалке. Взгляд за стеклами очков выражал бесконечную усталость и тревогу.

Он отвернулся, не в силах больше смотреть на этого человека.

Как же он сможет остаться?

* * *

Собрать отца, который из-за внутреннего нежелания куда-либо перемещаться каждое движение делал очень медленно и степенно, было нелегкой задачей. Л пришлось приложить усилия, чтобы уложиться в отведенное время.

В поисках документов, которые по отцовской привычке были спрятаны на самую верхнюю полку шкафа, Л обнаружил пожелтевший от времени конверт. На нем значилась еле заметная надпись карандашом: «Л Форстер». Это было странно, но у Л не было времени изучать содержимое конверта, и он свернул его и убрал в карман, отложив это дело на потом.

Успеть к вылету, добраться до квартиры, где проживал Л, разместить в комнате отца были задачами не из простых, и под конец дня Л чувствовал себя окончательно вымотанным.

На следующий день необходимо было доставить Форстера-старшего в больницу, и Л вернулся домой уже вечером.

Три рабочих дня были безнадежно потеряны, но Л все же попытался восполнить упущенное и за остаток дня сделать хоть что-то по доработке чертежей на ноутбуке.

Несколько дней до отправления в Сод для перевозки отражателя проходили сумбурно. Л работал полдня, а затем навещал отца в больнице.

По злому стечению обстоятельств операцию отцу назначили на тот же день, в который была запланирована транспортировка. Л начинал бояться, что ему не удастся справиться с предстоящей работой, но отступать было некуда, и он пытался скрыть свое состояние.

Казалось, что жизненные силы покидали его. В голове постоянно вертелись мысли об одиночестве, отчуждении и предстоящей нелегкой работе в течение многих лет. Все время с момента приезда к отцу он ни разу не тренировался. Он снова возвращался в свою комнату и ложился спать, не в силах поднять ни одного предмета.

Накануне отъезда в Сод, когда Л покидал рабочее место, его догнала Энн:

— Л, подожди! Хотела тебе сообщить, что я еду вместе с вами завтра.

— Серьезно? — удивился он. — Как тебе это удалось?

— Я была убедительна, — она улыбнулась. — Не то, что я еду, чтобы поглазеть на твои способности, чисто для помощи вам… Тебе.

Л молча кивнул.

— Слушай, — она понизила голос, — постарайся не обращать внимания на тех, кто говорит, что ты идешь не той дорогой. Если ты уверен в своих решениях, не отказывайся от них. Лично я считаю, что ты все делаешь правильно. И даже лучше, чем любой другой человек делал бы на твоем месте. Я часто шла у всех на поводу, — вздохнув, добавила она, — о чем сейчас очень жалею.

Энн сказала именно то, чего ему не хватало услышать, и он ощутил безмерную благодарность ей.

— Спасибо, Энн, — только и смог молвить он.

— И постарайся выспаться перед мероприятием. — Энн снова улыбнулась и, попрощавшись, ушла по своим делам.

* * *

В этот раз погода сильно подвела.

Ночью начался дождь, который к утру только усилился. Небо затянуло тяжелыми тучами, а температура резко упала, будто осень решила наступить на месяц раньше.

Л, который, сам того не ожидая, лег спать вовремя, проснулся ночью от стука капель по жестяному подоконнику, и с того времени не смог сомкнуть глаз. Волнение усиливалось все больше, пока он ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь уснуть.

Пролежав так до звонка будильника, он поднял с кровати свое ослабевшее тело и набрал Уильямса.

Тот уже и думать забыл про сон.

— Л, мы не сможем перенести перевозку, — торопливо говорил он, как обычно, проглатывая слова. — По прогнозам, дождь растянется недели на две, а мы уже не можем столько ждать!

— Я согласен.

— И они не могут вывезти отражатель из-под земли в такую погоду! Нам придется делать это самим. Нужно будет поднапрячься, Л! Я понимаю, что будет тяжело, но нужно постараться.

— Хорошо, мистер Уильямс, я вас понял. До встречи.

Самолет изрядно потряхивало, когда они летели в Сод. Перед вылетом Л позвонил отцу, который сообщил, что операция начнется через два часа.

Весь полет Л одолевали мрачные мысли. За иллюминатором не было видно ничего, кроме серости — планета бушевала.

Лишь звонкий голос Энн немного рассеивал нависший вокруг мрак. Она рассказывала что-то про ее полет в такую же погоду, и ее голос фоном звучал где-то вдалеке, немного сглаживая напряженную обстановку.

В Соде, казалось, буря была еще сильнее: шквалистый ветер сбивал с ног, а нескончаемый ливень застилал обзор плотной пеленой. Внизу же, под землей, уже не было ни дождя, ни ветра: город был надежно спрятан под толщей каркаса и защищен водоотводной системой.

Разница между верхним и нижним миром была столь ощутима, что Л впервые за долгое время понял переживания своего отца и проникся к нему уважением. Л привык жить в относительно безопасном Соде и перестал осознавать, какой колоссальный ежедневный труд стоял за поддержанием жизни города, и это была заслуга отца и многих других людей. Он все отчетливее начинал понимать, насколько огромной будет потеря, если город перестанет существовать.

В Volant их уже ждали сотрудники компании и специальная группа сопровождения.

— Мы могли бы вывезти изделие наружу, — говорил Харрис, когда они добрались до цеха, — но не в такую погоду. С такими габаритами это небезопасно.

— Все в порядке, Харрис, — ответил Л. — Мы должны управиться быстро и безошибочно.

— Я полагаю, мы можем начинать, — подал голос Уильямс.

Будущий отражатель был тщательно запакован от попадания пыли и воды. Детали были сложены вместе, и параметры груза были в два раза меньше, чем конечная деталь. Однако он все равно был огромен, и Л с трудом скрывал ужас не только от размеров, но и от чрезвычайной хрупкости и ценности того, что ему предстоит переносить.

— Каким же образом вы собираетесь вывезти отсюда отражатель менее чем за час? — произнес Филипс.

— Сейчас вы все увидите, — быстро проговорил Уильямс. — Л, ты готов?

Двойники Л уже ходили по цеху, передавая в его мозг в несколько раз больше информации.

— Мне нужно немного времени, — сказал он.

— Конечно.

Его копии разглядывали изделие и обстановку вокруг, в том числе и его самого, находившегося среди группы сотрудников и уставившегося на деталь. Выглядело это, мягко говоря, странно.

— Я начинаю, — сообщил он.

Отражатель медленно приподнялся с земли и направился в сторону открытых дверей цеха. Послышались изумленные возгласы сотрудников. Л вновь испытал волнующее и приятное чувство и немного приободрился. Двойники тщательно следили за ситуацией вокруг, один из них позволил себе косо взглянуть на Энн. Ее лицо выражало удивление и восторг.

Отражатель медленно плыл в сторону выезда из города, и вся процессия также медленно следовала за ним. Перед последним участком у выезда Л осторожно опустил отражатель за землю.

— Л, как идет процесс? — спросил Уильямс.

— Все в порядке.

— Это просто непостижимо, Л, — произнес Харрис. — Коллеги, сейчас я дам команду открыть ворота, и можно будет продолжать перемещение.

— Хорошо, — ответил Л.

Когда выезд открылся, снаружи тут же хлынул водопад.

Л продолжил перемещать отражатель вдоль наклонной дороги, ведущей к воротам. Груз плыл, словно был невесомым, и только Л мог чувствовать его непомерную массу.