Изучение демонологии

Глава 3

Мойра

— Давай, заходи. Сегодня демоны на свободе, — прошептала она, втаскивая меня внутрь и захлопывая за нами дверь. Осмотрев меня с нежной улыбкой, от которой в уголках глаз появились морщинки, бабушка медленно покачала головой. — Такое ощущение, что тебя сбили на дороге.

— Спасибо, бабушка, — проворчала я, ставя рюкзак у стены в коридоре. — Я тоже по тебе скучала.

Тёплый взгляд голубых глаз скользнул по мне, выискивая какие-либо изменения с тех пор, как я покинула дом пять лет назад. Я многое изменила, и ни о чём не жалею. Я ушла семнадцатилетней девушкой на пороге взрослой жизни и вернулась взрослой женщиной. После операции по устранению проблемы с близорукостью я заплатила за снятие брекетов и похудела.

— Ты повзрослела, дитя. — На её глазах выступили слёзы. — Я бы хотела, чтобы ты предупредила о возвращении. Я бы встретила тебя в аэропорту, как в прошлый раз, — заявила она, протирая линзы очков о халат, прежде чем надеть их.

— Я бы не позволила тебе встречать меня. Кроме того, я ехала из Бостона в Айдахо. — Вау, она действительно думала, что я позволю ей проделать четырёхчасовую поездку, чтобы забрать меня? Я не мудак, или, по крайней мере, пыталась не быть такой. Увидев её опечаленный взгляд, я пораскинула мозгами, ища, чем бы заполнить тишину. — Я мало что унаследовала от матери, да? — Внутренне поморщившись от глупости слов, я слабо улыбнулась.

— Знаешь, я всегда думала, что волосы у тебя станут, как у нас. Но теперь понимаю, почему сильные мира сего решили дать воссиять твоему внутреннему свету. Возможно, тебе не повезло с цветом волос Бишоп, но у тебя определённо такая же улыбка и интеллект, как у женщин, которые были до тебя, Мойра. Цвет кожи унаследован от ублюдка, который подсадил тебя в живот твоей мамы. — Медленно моргая в ответ на её резкий ответ, я расплылась в улыбке.

— Я скучала по тебе, бабушка. — Никто не был таким прямолинейным, как бабушка, и пресыщенным в сексе тоже. Сначала я была смущена, но мне нравилось, наверное, больше, чем следовало. Эта женщина ничего не стеснялась. Я научилась фильтровать то, что срывалось с моих губ в Ирландии, когда оскорбила прямотой не одну женщину-ханжу.

Я уехала из Ведьмовской Пустоши напуганной девушкой, а вернулась уверенной в себе женщиной. Когда я уходила, у меня были брекеты из-за неправильного прикуса, потому что я надела их позже, чем это сделало. Я была неуклюжей и долговязой, без намёка на изгибы. На самом деле, я ожидала, что у меня никогда не будет фигуры. Тяжёлая работа в тренажёрном зале, множество неудачных уроков на YouTube, и я придала своему телу довольно привлекательную форму. Кроме того, у меня были проблемы со зрением, и я ненавидела носить в школе очки с толстыми стёклами цвета бутылки из-под кока-колы. Дети были безжалостны со всеми насмешками и оскорблениями. Я ненавидела себя больше, чем кто-то из них мог представить. Они просто продолжали сыпать соль на гноящуюся рану. Я скопила всё до последнего пенни, чтобы заплатить за операцию на глазах, затем нашла стоматолога, чтобы снять брекеты. Конечно, если бы у нас был настоящий ортодонт, я бы сняла брекеты задолго до этого.

— Не нашла за границей или в Бостоне подходящих мужчин? — многозначительно спросила она, прежде чем направиться в прихожую.

— Я не стремилась остепениться. — Честно говоря, я не хотела жить так далеко от своей семьи, но и не искала прекрасного принца. У меня была склонность выбирать плохих парней или тех, кто разобьёт сердце, вот почему я не подпускала мужчин слишком близко к себе.

— Ты же знаешь, что красота увядает? Надо ловить мужчину, когда ты молода, и прижимать к ногтю. Нельзя украсть его дыхание или душу, если ты слишком стара.

Её слова вызвали в моей голове образ, когда она оседлала дедушку и высасывала душу из его губ. Стряхнув его, я тихо рассмеялась над своим чрезмерно активным воображением.

— Я встречала много мужчин, но ни одного не стоило приводить домой. — В моей голове промелькнуло множество романов на одну ночь. — Я не нашла того, от кого порхают бабочки и захватывает дух.

Образ Роуэна всплыл в памяти и полностью вытеснил мужчин, с которыми я была, но вызвал не бабочек. Он заставил меня почувствовать, как весь зоопарк сражается с моими внутренностями, в то время как воздух попросту выбивался из лёгких.

— Ну, здесь ты точно никого не найдёшь

Идя по коридору, я рассматривала портреты женщин Бишоп, украшающие стены. Самая старая из картин датируется 1500-ми годами, но историческая линейка изображений включает все поколения женщин до настоящего времени. Прихожая из нашей родословной была одним из моих любимых мест, где скоротать время, и бабушка даже специально для меня поставила там старый шезлонг викторианской эпохи. Была даже фотография Бриджит Бишоп, которую обвинили в общении с дьяволом и прелюбодеянии. Рядом с её портретом была Сара Уайлдс со своей падчерицей Сарой Уайлдс-Бишоп. На следующем портрете были изображены те, кого преследовали за колдовство. Нескольких из них повесили, в то время как другие избежали тюремного заключения, а затем бесследно исчезли. Справа от портрета в Салеме было изображено древо женщин Бишопов, которые помогли превратить Ведьмовскую Пустошь из простого леса в шумный маленький городок, где семьи могли свободно практиковать алхимию, гербологию и натуропатические лекарства.

Они бежали из пуританских деревень и поселились здесь, в текучих горных хребтах Панхандла в штате Айдахо. Легенда гласит, что они поселились здесь из-за деревьев, которые защищали от преследований. Ни один пуританин не осмеливался отправиться в лес, наполненный неизвестностью. Наказание невинных людей, которых обвиняли другие, было им больше по душе, по крайней мере, я так предполагала. В то время мир не знал способов исцеления больных или бездельников. Однако большинство моих предков были целителями, поэтому, услышав о том, что произошло в Салеме, захотели избежать преследований из-за суеверий.

Мне нравилось думать, что моя одержимость природой и натуропатической медициной была маленькой частичкой, которая передавалась по наследству.

— У них были прекрасные души. Но они вышли замуж и остепенились, что и тебе следовало сделать. По крайней мере, следовало привести кого-нибудь домой и вести себя так, будто намереваешься выйти замуж за бедолагу.

— Я не в гости приехала, бабушка, а вернулась домой. Я нужна тебе, и ни за что не вернусь после сообщения, которое ты оставила, — поправила я, когда мы вошли на кухню.

Моя бабушка была упрямой, но неужели думала, что я не брошу всё и не прибегу обратно, чтобы помочь ей пройти химиотерапию, облучение и восстановление? Я была совсем другим человеком, когда уезжала, но не такой же ужасной? Оглядывая кухню, я улыбнулась приятным воспоминаниям, которые были у нас до отъезда. Аромат шалфея и бергамота наполнил ноздри, когда чувство возвращения домой согрело чувства. Мягкий свет люстры из белого дуба наполнял комнату. В дальнем конце кухни были французские двери, которые открывались в раскинувшийся на заднем дворе сад, наполненный чудесными цветами, которые цвели с весны до ранней осени.

Подойдя к старой кухонной плите, бабушка поставила чайник на конфорку и включила, прежде чем подойти к буфету и достать две чайные чашки. Её серебристые волосы были накручены на бигуди, отчего я усмехнулась. Для женщины чуть за шестьдесят бабушка выглядела ни на день не старше сорока пяти. Она рано родила детей и потеряла любовь всей жизни, не дожив до тридцати пяти. По правде говоря, из-за этого она должна была состариться, но не затронуло внешность. В глубине души я знала, что она ещё скучает по Финну Фланнагану, её единственной любви с детства.

— Ты вернулась домой? — спросила она, не отрываясь от подноса, на который расставляла вещи. — Я думала, тебе нужно закончить ещё пару курсов?

— Да, но это просто дополнение к степеням, которые у меня уже есть. Знаешь, в наши дни женщине не нужен мужчина, чтобы быть счастливой. Мы эволюционировали, и здесь много мужчин. — Конечно, большинство надо мной издевались, но в городе всегда много мужчин. Или было, когда я его покинула. — И я не успокоюсь, пока не найду их, — пробормотала я.

— Найдёшь что, Мойра? — спросила бабушка, и беспокойство, бурлящее в нежных голубых глубинах, заставило мой желудок сжаться от сожаления. Я не хотела разочаровывать единственного человека, который никогда меня не подводил.

— Бабочек. Тот момент, когда мир перестанет существовать, когда мы впервые встретимся взглядами. Неспособность дышать без него. Я встречала много мужчин, путешествуя по Соединённому Королевству, но ты сказала подождать, прежде чем остепениться. Я хочу этого с кем-нибудь, но ещё хочу, чтобы тот, с кем я буду жить, тоже испытывал эти чувства. Кроме того, у меня будет время позже. В сообщении ты сказала, что если я не вернусь домой, не успею ещё раз тебя увидеть

Я не знала, как относиться к тому, что получилось это с незнакомцем на тёмном шоссе. Роуэн остановил вращение мира, даже наступила тишина. Затем заставил что-то внутри меня ожить в ненасытном желании глотнуть глубже из бездонного колодца греха, который предложил. Никогда раньше я не чувствовала связи. И теперь задумалась о том, как справиться со своими чувствами и реакцией на него. Я одновременно ненавидела и жаждала, что приводило меня в замешательство.

— Не каждому достаётся любовь, которую он ищет.

— А ты не сказала мне, что больна

Она нахмурилась в замешательстве, подняла чайник хрупкими руками, чтобы наполнить чашки, и до моего носа донёсся знакомый аромат сладкого цветка клитории в сочетании с землистым оттенком ромашки.

— Я не звонила и не оставляла сообщения, что заболела, Гримойра. Я бы никогда не заставила тебя так волноваться. — Она поставила чайник на стол, прежде чем продолжить. — Кроме того, я не больна. Я чувствую себя совершенно нормально.

Меня охватило замешательство, а желудок скрутило.

— Нет, ты позвонила и оставила сообщение, что у тебя рак. Послушай, я не расстроена из-за возвращения домой, но знаю, что это была ты, бабушка. Ты сказали, что тебе диагностировали агрессивную стадию рака, и осталось мало времени. Ты сказала, что если я хочу увидеть тебя снова, должна вернуться домой до конца лета. Я знаю твой голос. — Паника захлестнула меня, заставив подняться на ноги, и бабушка встала вместе со мной.

— Куда идёшь? — спросила она.

— За телефоном, чтобы дать тебе послушать сообщение. Рак мозга? Может, ты забыла, что звонила мне?

— Гримойра Дарлинг Бишоп, я бы никогда не сказала тебе, что умираю по долбанному телефону, не говоря уже о сообщении. — В её тоне чувствовалась защита. — Может, тебе это приснилось, а ты подумала, что это явь?

У меня всегда были яркие сны, но я никак не могла изменить свою жизнь, потому что не могла отличить сон от реальности. Прежде чем я успела настоять на том, что не ошибалась, она сжала мои руки своими прохладными руками и улыбнулась.

— Нет. — Покачав головой, я почувствовала, как желудок падает на деревянный пол у моих ног. — Нет, это был не сон! В то утро, ещё даже не встав с постели, я позвонила и уволилась с обеих работ.

— Видишь? Не совсем исключено, что тебе это приснилось. Я уверена, что у многих такое бывает. — Она выдавила из себя улыбку, потому что, скорее всего, я идиотка. Я полюбила её немного больше за то, что она не обвинила меня в этом.

— Я не принимаю поспешных решений без конкретных доказательств, — возразила я, даже когда она выгнула бровь.

— Ты проехала через всю страну, не позвонив сначала. — У неё была веская точка зрения, но я прокрутила сообщение несколько раз

Закатив глаза, я ответила:

— Помимо этого, конечно.

— Конечно. Теперь ты здесь, и как это произошло, вопрос спорный. Давай выпьем чаю. Я больше всего скучала по нашим ночным ритуалам. Разберёмся с сообщением завтра. Несколько девушек придут к нам около полудня, чтобы обсудить книгу, которую мы читали. Тебе стоит присоединиться. Они были бы рады тебя видеть.

— Кстати, о завтрашнем дне, — пробормотала я, возвращаясь на место. — Роуэн Тейвел сказал, что будет здесь к чаю завтра около полудня. Он хотел бы, чтобы ты испекла булочки.

В момент, когда слова сорвались с губ, краска отхлынула от лица бабушки. Прищурившись, я смотрела на её руку, наблюдая, как дрожит изящная чашка, прежде чем бабушка поставила её на блюдце. Резкий звон фарфора пронзил уши. Взглянув на шок, мелькнувший в её глазах, я поджала губы и нахмурилась.

— В полдень? — спросила она, когда к ней вернулось самообладание. Её губы оставались сжатыми в линию, именно по этому жесту я всегда знала, что её что-то беспокоит. Это единственный способ определить, грустит ли она или испытывает вообще какие-либо эмоции. Бабушка крепкий орешек. Узнав её по-настоящему, не можешь не полюбить эту эксцентричную женщину, кроющуюся под жёстким внешним слоем. — Что ещё он тебе сказал?

— Немного, — солгала я.

Я ни за что на свете не расскажу о том, что он сделал со мной в машине! Весь сегодняшний разговор с Роуэном был запечатан в хранилище. Я изучу его и то, что Роуэн заставил меня чувствовать, позже, когда смогу остаться наедине со своими мыслями. Бабушка с прищуром наблюдала за мной, будто собиралась разоблачить мой блеф.

— Прекрасно, Мойра. Пока храни свои секреты, но только если честно ответишь на следующий вопрос. — Сам факт того, её знания, что я утаиваю информацию, раздражал. Она постоянно так делала, будто у неё был какой-то способ распознать правду по тону голоса или что-то в этом роде.

— Тогда спрашивай, я обещаю сказать правду, бабушка.

— Ты согласилась что-нибудь с ним сделать? — Я покачала головой, что, казалось, успокоило её. — Ты ведь не пригласила его на чай? — Напряжение в её голосе было тревожным, будто она боялась Роуэна. Парень, безусловно, силён. Но за всю жизнь я никогда не видела, чтобы бабушка чего-то боялась, даже медведей.

— Насколько я помню, нет, — призналась я, пытаясь вспомнить, приняла ли я его странную просьбу о чае с булочками. Тот факт, что он на самом деле заявил о чае, вызвал в голове образы книги «Гордость и предубеждение». Трудно вспомнить, что я сказала в ответ на чушь, которую несло моё воображение из-за его выбора слов.

На это она прищурилась, со стуком поставила чашку и резко ответила.

— Вы договорились о чём-нибудь ещё? Приняла что-нибудь от него?

Воздух на кухне сгустился от напряжения. Я никогда не видела бабушку сердитой, не говоря уже о том, чтобы она требовала ответов. Ну, за исключением единственного раза, когда я ходила целоваться с Лейтоном Осборном.

— Нет, — тихо заявила я, обхватив чашку ладонями, чтобы унять пробежавший холодок. — Кто он, бабушка?

— Он не для тебя, дитя. Роуэн Тейвел не тот, кем кажется. Этот человек — чудовище, выдающее себя за святого, и уверяю, что он хуже всего, что ты можешь представить в кошмарах. — Казалось, воздух становился холоднее с каждым произнесённым ею словом. — Я почувствовала облегчение, что тебя здесь не было, когда он вернулся, но, похоже, кто-то хотел, чтобы и ты вернулась. Молись, чтобы не он, потому что он губителен для любого, кому хватит глупости доверять ему, но ещё хуже тем, кто поддаётся его искушению. Тебе следует исчезнуть завтра, когда он придёт. Понимаешь?

— Роуэн попросил меня присутствовать во время чаепития. — Я медленно поднесла чашку к губам и подула, когда она снова поднялась со стула. — Куда идёшь?

Я устала, потому что встала до восхода солнца, чтобы добраться сюда, и хотела выспаться в приличной постели. Я заставляла себя как можно реже останавливаться между скалами Северной Дакоты и всем штатом Монтана за день. Семнадцать часов езды по плоской, открытой местности были самой трудной частью всей поездки домой.

— Сделать пару звонков, — заявила она, не поцеловав меня в лоб, как часто делала, когда наше вечернее чаепитие заканчивалось. — В твоей спальне всё так же, но в бельевом шкафу есть свежие простыни. Пожалуйста, не забывай, нельзя подниматься по лестнице на чердак. Там так и нет пары ступенек и это небезопасно. — Остановившись, она повернулась и прислонилась к дверному косяку. — Я рада, что ты дома, Мойра. Я скучала больше, чем можешь себе представить. С твоего отъезда произошло много изменений, но мы обсудим их, когда ты устроишься. Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где я. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотал я ей в спину, когда она вышла из комнаты, оставив меня допивать чай в одиночестве.

Короткая лестница на второй этаж не позволила мне избавиться от дурного предчувствия, вызванного словами бабушки, но ностальгия по спальне детства немного смягчила. Я оглядела пространство более взрослыми глазами и перспективой. Полки освещены лампочками и стояли пустые глиняные сосуды, в которых я когда-то выращивала растения. Кровать с балдахином, которая когда-то принадлежала моей матери, была точно такой, какой я помнила, вплоть до отрезов тонкой ткани и гирлянд, которые служили занавесками. Поставив сумку на кровать, я подошла к креслу-гамаку в углу, вспомнив, как настояла, чтобы покрывало было таким же прозрачным, как и на кровати. На зеркале моего туалетного столика висело несколько фотографий немногих друзей, которые были у меня в школе, моей матери и моих фотографий с бабушкой

Сама комната была выкрашена в тёмно-синий цвет, который мне очень понравился, хотя бабушка умоляла выбрать другой цвет. Когда я выбрала чёрный, она уступила синему, заявив, что это меньшее из двух зол. Улыбнувшись воспоминанию о нашем споре, я усмехнулась. Пройдя вглубь комнаты, я прикусила губу, когда глаза стального цвета вторглись в разум. Выбросив их из головы, я подошла к прикроватной тумбочке и включила большую лампу, прежде чем скинуть туфли. Затем я схватила рюкзак и направилась в ванную, чтобы принять душ. Каждый дюйм тела болел, и хотя ванна казалась блаженством, я сожалела, что не позволила бабушке установить душ, когда она хотела. Не имея сил принимать ванну, я решила почистить зубы и умыть лицо, прежде чем быстро заплести волосы.

Раздевшись до трусиков, я достала из сумки мягкий белый укороченный топ и натянула его. Шорты были сделаны из того же материала, но с изящными оборками по краям. Затем, вместо того чтобы сразу заползти в постель, подошла к двери, которая вела на пристроенный круглый балкон, и вышла наружу. Широкий балкон в южном стиле был увит ползучим плющом, и столбы, и колонны, ведущие на балкон верхнего уровня. Переступая через старые деревянные доски, чтобы посмотреть на луга за домом, я улыбнулась зелени, видимой в лунном свете. Упёршись руками в перила, я вдохнула горный воздух, выпустив его только через мгновение.

В этом месте моя душа чувствовала себя легче, и для того, кто испытывал слишком сильные чувства, возвращение домой было облегчением. Даже если бабушка не оставляла мне сообщения, я рада вернуться сюда. Кстати. Развернувшись, чтобы взять телефон, я остановилась, когда одна из досок громко скрипнула надо мной в ночной тишине.

— Да, уверена, Фрэнсис! Он приедет сюда завтра, — прошипела моя бабушка с верхнего балкона, прямо надо мной. — Я прекрасно понимаю, что произойдёт, если Роуэн раскроет её секреты. Ты думаешь, я настолько наивна, и не думаю, что ему не понравится губить её? — Она сделала паузу, прежде чем издать недовольный звук. — Как ты знаешь, я приложила немало усилий, чтобы спрятать её! Теперь кажется, всё напрасно. Конечно, я не оставляла сообщения. Я бы предпочла, чтобы она была в безопасном месте, особенно пока идёт охота. Её нельзя остановить. Охота состоится с нашим вмешательством или без него. Просто невозможно отменить то, что уже началось. На данный момент она в безопасности поместья. Больше всего меня беспокоит неизвестность. Он потребовал, чтобы она присутствовала на завтрашнем чаепитии. Боюсь, что его планы зловещие и плотские, и моя милая девочка к ним не готова. Мне стоило её подготовить лучше, но я этого не сделала. — Оставаясь на месте, я подслушала, как она медленно расхаживала надо мной. Её слова вызвали замешательство, и я нахмурилась. — Знаю, что она милая, Фрэнсис. Я вырастила её, и она хорошая девочка. Но возвращение Тейвела было предсказано, а возвращение Мойры — нет. Того, кто играет с нитями наших жизней, нужно вычислить и разобраться, прежде чем Тейвел поймёт, кто она. Нет, я ничего ей не сказала, не говоря уже о правде. Она не проявила способностей линии Бишоп, и пока она этого не сделает, ей запрещено что-либо рассказывать.

Мой пульс участился, а её шаги удалились, вынудив последовать за ней. Завернув за угол, когда она направилась обратно в спальню, я остановился, когда половица скрипнула под ногой. Шаги бабушки прекратились, когда она сказала Фрэнсис подождать, что заставило меня медленно оторвать ногу от доски и потихоньку вернуться к своей двери.

— Я тебе перезвоню, — заявила бабушка, прежде чем звук её шагов затих в спальне.

Я быстро закрыла и заперла дверь, а затем прыгнула в кровать, откинула одеяло и взяла книгу с тумбочки. Дверь открылась через несколько секунд после того, как я вытащила закладку с изображением Эдварда и Беллы из «Сумерек». Очевидно, девятнадцатилетняя я думала, что иронично использовать её в экземпляре «Пятидесяти оттенков серого», который намеревалась подарить после прочтения, чтобы никто не узнал о моей любви к непристойностям.

С тех пор, как я ушла из дома, прочитала гораздо более грязные рассказы. Истории, которые были настолько мрачнее и развратнее, что прочтения даже самой скандальной сцены в этой книге, вероятно, было бы недостаточно, чтобы заставить моё влагалище пульсировать. Я беспринципно порочная и не стыдилась этого. Сексуальность субъективна для человека, наслаждающегося ею, и меня не волновало, что другие думают о моих склонностях.

— Я вижу, ты всё ещё не спишь, Мойра Дарлинг. — В её глазах искрился юмор, пока она стояла у дверного косяка, осматривая спальню.

— Да, — призналась я, прежде чем отложить книгу. — Немного успокоюсь, прежде чем попытаюсь заснуть. Я привыкла к городскому шуму и жёсткой спинке кровати в квартире-студии.

— Я должна была выйти и посмотреть… или ты, если уж на то пошло, — прошептала она, продвигаясь вглубь комнаты. Улыбаясь, она села на мою кровать и взяла нашу фотографию в Лондоне, затем отложила её. — Тебе нужно поспать. Нам предстоит многое наверстать. Я бы хотела услышать о твоём путешествии в Ирландию. Должно быть, там было так много замечательных друзей и приключений.

— Да, — подтвердила я, и тепло разлилось в груди.

Должно быть, усталость настигла меня. Это моя бабушка, женщина, которая растила меня без жалоб, хотя её не заставляли брать на себя ответственность.

— Ирландия была потрясающей, даже несмотря на дожди. Библиотека Тринити-колледжа потрясающа. Знаешь, что там есть Книга Келла? — Пряча зевок ладонью, я почувствовала, как тяжелеют веки.

— Я слышала, она потрясающая, — согласилась она, прежде чем соскользнуть с кровати. Наклонившись, она подоткнула мне одеяло, прежде чем улыбнуться мне. — Приятных снов, Мойра. Нам хватит времени наверстать упущенное, как только отдохнёшь и устроиться.