Изувеченный Маг

Глава 7

Дерас сидел за накрытым столом в трапезной фьериланского дворца. На блюдце перед ним лежали давно остывшие ломти жареной оленины, украшенные каймой из потемневших грибных пластинок. Рядом — бокал нетронутого вина со специями. Кушанья принесли ему ещё на обед, а небо за окном уже принимало рыжеватый оттенок. Солнце задержится на несколько часов, а потом пропадёт из виду. Войска из Ремальна всё ещё не пришли, хотя Дерас ожидал их ещё в первой половине дня.

Архимагу было чем занять себя на время ожидания, маниакально перепроверяя прилетевших в столицу драконов. Животные вроде бы не собирались впиваться друг другу в глотки и устраивать в Альмуне разрушения, но архимаг все равно оставил их далеко за городом и ежечасно навещал их своим магическим зрением.

В оставшееся время он налаживал контакт со всеми связными империи, прикидывая, где сколько войск находится в тот или иной момент. Ульф загнал людей, но уже оказался в столице, заодно приказав всем своим вассалам явиться в десятидневный срок.

«Двухнедельный форсированный марш?» — сказал он Дерасу перед тем, как покинуть Фьерилан. — «Для имперского солдата — это разминка».

Император рассчитывал на то, что уложит свою кампанию в месяц. Две недели на сбор войск, неделя на пересечение моря Факелов на рвущем паруса ветре, неделя на то, чтобы решительным ударом поставить Край на колени. Фантастические сроки, но Ульфа всегда отличали амбиции.

Бароны двух ближайших к Альмуну городов уже справились с поставленной задачей, воссоединившись с правителем и передав под его командование по несколько тысяч солдат каждый. Прочие лорды центральной и восточной части страны были ещё далеко, но уже выступили в путь и должны прибыть в столицу вовремя, плюс-минус пара дней, которые Ульф всё же выждет для верности. Южные лорды стягивали силы и выступали к пограничным городам, чтобы защитить их от гарпий, продолжающих собираться в бесчисленные легионы и точить ножи. Северные же лорды…

Северяне откровенно медлили, списывая свою задержку на самые разные причины. Дерас прекрасно понимал, что за этим стояла графиня Онэс Лит, дьяволица в теле женщины, чуть ли не ровесницы архимага. Онэс приходилась Ульфу невесткой, вдовой его брата — Антира Аури, погибшего в трагическом кораблекрушении около десяти лет назад. С тех пор она будто с цепи сорвалась, обвиняя во всех своих бедах императора и прямо заявляя права своих детей на престол не обзаведшегося наследниками Ульфа. Ульф же заставил её детей отречься от родовой фамилии Аури, сделав их семьёй Лит. А что касается собственных наследников… император планировал прожить по меньшей мере ещё пять декад и заявлял, что «династия всегда успеется», словно боялся предательства со стороны то ли отпрысков, то ли жены. А может, сомнительный опыт его брата играл в этом некую роль.

Мысли снова вернулись к Онэс, чей боевой дух подчас смущал даже мужчин. Но и у неё были слабости.

«Надо будет заглянуть к её детям…»

Пальцы Дераса сбились с нужной последовательности жестов, и архимаг очнулся от размышлений о чужих семьях. Прояснившимся взглядом он потребовал у винного бокала ответов на имевшиеся вопросы, но щепотка специй на багряной поверхности не сложилась в слова. Дерас гневно сдвинул напиток в сторону и взялся за разминку для рук.

— Где чёртов барон Иллан? — раздражённо пробурчал он.

И барон ответил на зов, лично явившись в трапезную к придворному архимагу. Правда, сделал он это спустя ещё час, когда Дерас окончательно взбесился.

— Архимаг! — перепачканный с дороги Иллан неуклюже поклонился. — Мои войска прибыли!

— Это теперь мои войска, — проскрежетал маг. — Почему так долго?

— Ну как же, император дал десять дней… К тому сроку мы ещё поспеем в Альмун, даже если останемся здесь на пару дней.

— Вы не пойдёте в Альмун, — отрезал Дерас. — Ваша задача сопровождать меня на юг. Мы выступим в Триан завтра же.

— Завтра же, милорд архимаг? — барон как-то особенно грустно икнул.

— А в чём… — Дерас присмотрелся к своему новому подчинённому, допустив, что странная резкость его движений никак не связана с долгими часами в седле. — Нет. Замолкни. Дай-ка я сам взгляну на войско.

Архимаг застал балаган в живописных лучах уходящего солнца. В голове невольно возникло подозрение, что барон тянул со своим визитом, чтобы дождаться темноты, и Дерас не смог увидеть позорище во всех подробностях. Впрочем, от лагеря за километр несло таким запахом, что даже слепой почувствовал бы неладное.

— Ты был прав, — процедил архимаг сквозь зубы, обращаясь к вытянувшемуся по стойке смирно барону. В голосе бурлил гнев опытного ветерана, увидевшего скотство нового поколения. — Завтра это никуда не пойдёт. Я пришлю нескольких своих людей на рассвете.

Барон перепугался. Он явственно ощущал куда дует ветер, а уж во фразе про «своих людей» он и вовсе увидел намёк на наёмных убийц.

— Прошу! — он пал ниц и вцепился в брюки архимага. — Не казните меня!

Дерас одёрнул одежду.

— Ничего не обещаю, — только и сказал он, прежде чем оставил барона наедине с ужасом.

Рядом с палаткой прозвучала серия шагов. Затем вход зашуршал, распахиваясь перед бесцеремонным гостем. Согнувшийся в три погибели капрал деловито заглянул внутрь и наткнулся взглядом на молодого парня, спавшего в одежде. Рожа у него была до жути недовольная. Рядом — тоже почему-то в одежде — лежала рыжая вертихвостка. Капрал проигнорировал логическую яму и гаркнул во всю мощь своих лёгких:

— А ну подъём, блудливая сволочь!

Должного эффекта не получилось. Вместо того, чтобы подскочить на месте, девушка лишь поёжилась, а парень чуть накренил голову в сторону.

— Какого чёрта ты орёшь? — осведомился парень голосом, в котором не было и намёка на сон.

— Подъём говорю, скотина. Сейчас я буду палкой выбивать из тебя дурь, пока ты не начнёшь харкать кровью вперемешку с любовью к родине! А шлюху выкинем из лагеря, здесь ей не бордель.

Рука парня взлетела вверх так быстро, что капрал не успел отпрянуть. Однако удара не последовало. Вместо него перед глазами капрала оказалась бумажка.

— Инженеры? Оба? — разочарованно переспросил капрал. — Какого чёрта без нашивок, инженеры?!

— Ты порядки местного цирка хорошо разглядел? — проворчал парень, явно раздражённый тем, что окружающий сброд бросил на него тень. — Тут ничерта нет.

— О, — тон капрала сразу изменился. — Так ты нормальный. Ничего, архимаг приказал муштровать вас до красного пота, так что как-нибудь починим это дело.

— Архимаг? — уточнил парень перед тем, как капрал успел ретироваться.

— Архимаг Дерас. А, ты ж не в курсе. Если ты надеялся участвовать в победоносной кампании, сражаясь бок о бок с императором… хотя… о чём там мечтают инженеры? Запустить первое ядро по западникам? Неважно, закатывай губу обратно. Вы никуда не плывёте. Мы выступаем на юг. По гарпиям стрелять будешь.

Шок волной прошёл по телу Летара во все его концы и отпружинил обратно в сердце.

— С архимагом во главе? — едва слышно произнёс Летар, но капрал уже скрылся. — Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Нэйприс с трудом продрала слипшиеся от дорожной грязи веки и непонимающе посмотрела на пришедшего в экстаз убийцу.

— Ты в порядке?

— Более чем! — пылко возвестил Летар. — Цель сама прыгает в мои объятия, мне осталось только руки пошире расставить.

Нэйприс поёжилась, представив себе эту картину.

— А что там про гарпий?

— Видимо, одной флотилией под Вионом дело не ограничится, — предположил Летар. — Но это мне на руку. Вообще всё, что хоть сколько-нибудь займёт мысли Дераса и снизит его бдительность, мне на руку.

— А ты точно хочешь убивать Дераса посреди конфликта с западом и гарпиями разом?

— Как будто меня волнует грызня государств. Я не имперский подданный, я сам себе человек.

— Если ты так говоришь, — с сомнением протянула Нэйприс. — Знай, я тебя в любом случае поддержу. Дерас для меня ничуть не лучше гарпий, а их-то мы при случае остановим пушечными ядрами и кипящей смолой.

«Мы? Мы в армии не задержимся».

— Хорошо, Нэйприс. Так, постарайся не попадаться ретивым сержантам на глаза. И пихай вот это под нос любому, кто решит докопаться, — злополучная бумажка перепорхнула в руки девушки.

— А ты куда?

— Соберу информацию.

Лагерь преображался на глазах. Вместо азартных игр солдатня прямо в доспехах нарезала круги по внешнему кольцу повозок. Выпивку выливали прямо на землю, мешали с конским дерьмом и заставляли воняющих вчерашней попойкой солдат отжиматься в зловонных лужах. А вместо женской любви пылкие романтики получали от капралов пресловутыми палками по спине.

Летар не сдержал усмешки, глядя на безжалостное торжество дисциплины. Усмехался он недолго. Когда его, ошивающегося без дела, заметил первый же младший офицер, пришлось повторить утреннее представление, только на месте документа о принадлежности к инженерным войскам появилась лицензия столичного боевого мага.

— Маг? — разочарованно переспросил капрал. — Где нашивка… А, ладно, вами все равно потом займутся…

Летар моргнул, испытав странное ощущение, что такой разговор у него сегодня уже был, и перехватил инициативу:

— Долго будете муштровать деревенщин?

— Сутки самое меньшее, — капрал сплюнул на землю. — Может, двое суток. Архимаг торопится. Каждый упущенный день будет возмещаться на марше.

— Старик-то не из шутливых?

— Этот старик — великий герой прошлой войны с гарпиями. И, вполне вероятно, станет дважды героем в нынешней.

— Ага, — легкомысленно отмахнулся Летар.

Только дифирамбов в сторону заказа ему не хватало. Хотя фраза про его героизм запала в душу. Про такого человека наверняка пишут в книгах, а может и Нэйприс есть, что рассказать о Дерасе со слов деда. Любая крупица информации может оказаться решающей, когда дело дойдёт до покушения.

Покончив с разговорами, убийца убрался из лагеря, ещё несколько раз успев ткнуть краденой лицензией под нос особо дотошным офицерам. Надо сказать, бумага работала лучше перчаток. Стоило человеку увидеть печати альмунской гильдии, как любой интерес к Летару растворялся в воздухе.

Сегодня не было ни малейшего смысла готовить покушение на архимага. Даже пробовать его охрану на зуб не стоило совершенно. Если завтра он отправится в путь, много ли радости запоминать его городской распорядок дня?

Зато был ещё один человек, угрём вертевшийся в мыслях Летара. Регато. Убийца со слов Нэйприс знал о нём достаточно, чтобы совершить чистое убийство. Но чистого убийства будет недостаточно, чтобы демоны Нэйприс разжали хватку. И у Летара на этот случай был план. Оставалось узнать, многое ли изменилось с того злополучного дня, когда девушка угостила Регато кислотой.

На этот раз Фьерилан показался Летару гораздо гостеприимнее. Людей на улицах осталось столько же, если не больше, а вот стражники вымерли почти подчистую. В этот раз нелепым случайностям не было места.

Минуя торговую площадь, Летар переглянулся с башенными часами. Те продолжали услужливо отмерять оставшееся Летару время. Путаница суток и дней несколько смущала его, но он сразу после нанесения печати с полдюжины раз пересчитал у себя в голове, правильно ли понимает свой срок.

«Девяносто суток. Для удобства исключая день заказа, выходит, что я должен успеть до зенита солнца на девяностый день».

Визит в верхний город затянулся. Летар отыскал нужный ему дом — размашистое двухэтажное здание, по периметру обнесённое стеной чёрного камня с несколькими рядами железных зубцов по верхней кромке. На тяжёлых стальных воротах, служивших особняку входом, стояла пара бугаёв в доспехах, отдалённо напоминающих форму городской стражи. Однако цветов местного барона на их одежде не было, сплошь нейтральный серый.

Убийца наблюдал за парочкой издали, не привлекая к себе внимания. Варианты в голове крутились самые разные. Самым простым обманчиво казалось перелезть через стену. Вот только стена была высокой, зубцы наверху острыми, а во дворе наверняка дежурил ещё стражник-другой. Вариант сложнее представлял собой попытку прошмыгнуть с помощью незримости, да только ворота были предусмотрительно заперты. Даже если их откроют для кого-нибудь, этот кто-нибудь станет третьей парой глаз. Столько убийца своей магией потянуть не мог. Оставался ещё один вариант. Шаткий. Ненадёжный. Но чем раньше он провалится, тем для Летара будет меньше последствий. С блефом всегда так. Сохраняй спокойствие, будь настойчив и вовремя осознай, что вязнешь в болоте.

— Это здесь живёт Регато? — бросил пробную кость Летар, подходя к охранникам поближе.

— Тебе какое дело? — осведомился один из них.

— Я слышал у него есть деликатное дело, — убийца картинно запустил руку под плащ, и ему тут же пришлось отпрянуть от обнажённых мечей. — Спокойнее, ребятки. Я целитель. Из Альмуна.

Из плаща выпорхнула лицензия. Большой палец Летара предусмотрительно закрыл строчку о том, что её обладатель являлся боевым магом.

— Целитель? У нас уже есть один, — с сомнением ответил охранник.

— Да ну? — лицо Летара моментально приобрело выражение, будто он говорит с идиотом. — И хорошо справляется? Уже полностью восстановил зрение вашему хозяину? Хотя зачем Регато сейчас зрение? Чтобы от зеркал шарахаться?

— Слышь…

— Нет, это ты слышь, — Летар рукой отвёл направленный на него меч в сторону и ткнул говорливого охранника пальцем в грудь. — Я хочу денег, о которых не узнает моя гильдия. А твой хозяин хочет починить рожу, не вдаваясь в подробности о том, как её сломал. Не в твоих, сучонок, полномочиях решать за хозяина. Иди и предложи Регато сделку. Если он откажет — я прислушаюсь, а твои слова для меня пустой звук.

Пауза. Лицо охранника побагровело, Летар ощутил, как ноги с тихим бульканьем оказались в трясине по колено. Но тут на выручку пришёл второй охранник, до того от разговора воздерживавшийся.

— Может, я схожу? — шёпотом предложил он. — Хозяин и впрямь…

— Ладно! — рявкнул первый охранник. — Давай быстрее. Иначе я этого столичного шута исполосую, он руки вскинуть не успеет.

Второй кивнул, отомкнул ворота и по плиточной дорожке забежал в дом. Летару не оставалось ничего кроме как ждать, играя с разозлившимся дуболомом в гляделки.

— Целитель, значит? — сварливо поинтересовался тот. — Прошлый был паинькой. Здравствуйте-спасибо-пожалста-до свидания. А ты чё такой борзый?

— А я из Альмуна. Бывал там?

— Не-а, — признал охранник. — А чё, там все такие?

— Вроде того. Начиная с Ульфа. Приехал в Фьерилан и так взбесился, что матрацы тут жестковаты, да и привычных подушек нет, что аж войну развязал.

Охранник нервно гоготнул.

— Эт да.

Внутреннее напряжение охранника перешло с исходящей от Летара потенциальной опасности на дела государственного масштаба и дальше он стоял молча, поубавив пыл.

Через несколько минут вернулся его напарник. Едва появившись в дверях, он крикнул:

— Запускай его!

И Летара пустили. Но сперва очень тщательно досмотрели, прихватывая где надо и не надо. Не обнаружив и намёка на оружие, раздосадованный охранник смерил Летара ещё одним злобным взглядом, так, на прощание. Убийца лишь плечами пожал, мол, что делать, если всегда оказываешься прав.

Ворота распахнулись, и Летар зашёл внутрь, рефлекторно оглядывая пространство между оградой и стенами дома, запоминая детали парка и определяя пути отхода. Действо не избежало цепких взглядов охраны, но они скорее всего решили, что жадный целитель просто прикидывает, сколько золота можно содрать с обладателя обширного зелёного участка во дворе.

Летар и впрямь запоздало задумался, сколько будет правдоподобно просить за исцеление такой сложности. И его воображаемый мешок с золотом удвоился, едва он переступил порог особняка.

«Дорого. Очень дорого», — весь анализ, что смогло выдать сознание Летара при виде внутреннего убранства особняка.

Бело-золотистая мебель, расставленная по всему пространству бесформенными кучами. Тяжёлые шторы с волнистыми складками, растянувшимися по карнизам. По стенам развешана какая-то мазня в плену массивных рам. Выглядело, как попытка воссоздать внутренний вид какого-то театра, нежели чего-то пригодного для жилья. Не имеющий с роскошью ничего общего Летар невольно наморщил нос, почувствовав невыразимое отвращение к обстановке.

Несколько слуг заунывного вида, словно призраки фланировали по дому, смахивая пылинки то здесь, то там. В соседней, куда менее вычурной, комнате за столом сидели несколько мясистых туш, обсуждая свои дела за кружками с горячительным. Три. Три туши. Без мечей, но с дубинками, у одной из туш арбалет. Глаза дальнего от входа недобро сверкнули в сторону, но тут же вернулись в свой плотно укутанный алкогольными парами мирок. Ноги Летара увязли чуточку глубже.

Стражник вёл его дальше, по бесконечной череде комнат и коридоров, пока впереди не показалась лестница наверх. Чем его не устроила лестница в холле? Видимо, Регато любит уединение, и его крыло отделено от остальных помещений на этаже.

«Или это ловушка и меня заманивают в пыточную камеру. Но вряд ли. Здравый смысл рекомендует размещать казематы на нижних этажах, в глухих подвалах и погребах.»

Да и причин расправляться с Летаром пока что не было. Он себя ничем не выдал, с него даже перчатки стянуть не пробовали. Смахивало на то, что местные дуболомы не подозревали о существовании печатей. Немудрено, для большей части криминального мира это явление экзотическое, Летар был готов поставить деньги на то, что не каждый стражник в курсе об этой магии, чего уж говорить о бандитах.

Первая же ступень скрипнула под сапогом охранника так, что Летар невольно подумал, что этот дефект был сродни условному знаку. «Уже идём» или что-то вроде. Наверху их ждала единственная дверь. Охранник сдержанно постучал и незамедлительно получил ответ:

— Заходи, — голос прозвучал очень глухо.

Летару понадобилось усилие, чтобы не выдать своё напряжение. Либо комната невероятных размеров, и Регато сидит где-то очень далеко от входа. Либо у комнаты очень толстые стены. И зачем же сердцу логова криминального главаря толстые стены?

Дверь распахнулась, и Летар увидел просторный рабочий кабинет. Но даже рабочая обстановка испытала щедрость прикосновения к бездонным карманам владельца. Ковёр на полу показался таким мягким, словно мог в любую секунду замурчать. Стены украшены оружием разных форм и размеров, включая копию Государственного меча самого императора. Окно за спинкой монструозного кресла в конце кабинета выходило на фьериланский дворец.

Регато любил купаться в роскоши, в этом сомнения отпали ещё на первом этаже, — особняк тянул по меньшей мере на полсотни тысяч. Летар невольно отметил, что нашёл бы этим деньгам совершенно другое применение. При виде каждой картины, статуи, люстры, да даже изразцов на фасаде здания Летар мысленно оценивал их в том, какие травы — или иные способы вернуть магию — он мог бы достать в обмен. Драконья трава, игнилегия, астолхика, может даже нечто мифическое вроде повышающего запас энергии огнелиста. В самом деле, если драконы существуют и даже здравствуют, почему бы не быть огнелисту?

Сам Регато выглядел так, словно дом был его архитектурной копией, предназначенной передать все детали оригинала. Невысокий, но очень жирный, пожалуй, вдвое шире Летара. Обвешан цацками с ног до головы. Лицо…

Летар моргнул. Маска. На лице Регато была фарфоровая маска на верёвочке. Видно только глаза, да оплывшую кайму подкожного жира по краю. И как охранник мог засомневаться, что хозяин хочет исправить ситуацию? Он же так стыдливо скрывает свою подтаявшую рожу.

— Чего встал? Заходи, — грохотнул Регато из-под маски.

Летар вошёл внутрь, и дверь за ним закрылась. Спустя несколько тягучих мгновений проведённых в тишине, пока Летар и Регато взаимно изучали друг друга, где-то внизу едва слышно скрипнула злосчастная ступень.

— Столичный лекарь? — сварливо спросил Регато. — Неужто в гильдии нашёлся кто получше той собаки, которая была здесь до тебя?

Летар склонил голову набок.

— Вам не сказали? Я здесь не из-за гильдии, а из-за денег.

— Не сомневаюсь! — снова громыхнул Регато и вразвалку подошёл к магу. — Но ты же как-то узнал о заказе, идиот. Прибежал ты из гильдии сам или тебя направили — мне насрать. Ты меня лечишь, я даю тебе деньги. Попадут ли деньги в казну гильдии или нет — мне…

— А вот гильдии — нет. Как только увидят вас на людях с исцелённым лицом, сразу сложат два и два. Я беру на себя риски. Полторы тысячи. И никаких безделушек, только золото. Или можете ждать, пока во Фьерилане объявится ещё какой-нибудь целитель моего уровня. Произойдёт это нескоро.

Регато не ответил, развернувшись и проковыляв обратно к окну. Маска скрывала его эмоции и сложно было угадать его ход мыслей. И в конечном итоге результат Летара удивил:

— Дерзкий дерьмец, — пробурчал Регато без прежней грозной нотки. — Стало быть, из эскорта архимага, а? Ну правильно, что ещё делать такому здесь. Вылечишь меня сегодня, а завтра укатишь. С тысячей золотых.

— С тысячей золотых я укачу уже сегодня.

— У меня нет столько денег при себе, — даже маска не скрыла нахмурившийся излом бровей. — Я организую их к завтрашнему утру.

«Я даже знаю какими методами ты их организуешь».

— Сколько есть? Все вперёд, остаток к полуночи.

Регато издал звук крайнего неудовольствия, что-то вроде едва слышного утробного рыка, но спорить с целителем не смог. Тот волен был диктовать свои условия, даром что согласился сбить цену на треть. Ему-то этот взмах рук ничего не стоил.

— Согласен. Сейчас при мне половина суммы, — Регато запустил руку в потайное отделение стола и достал оттуда тяжёлый кошель, едва помещавшийся в широченной ладони. Регато взвесил его в руке, жадно прихватив пальцами со всех сторон. — Мешочек не хуже женских. Так и хочется сдавить до визга…

— Там точно золото? — с сомнением спросил Летар, наблюдая, с какой похотью жирдяй говорит о содержимом мешка. То ли его заводят деньги, то ли он уже кого-то представил. Последнее было бы неудивительно, ведь он уже две недели… в маске.

— Проверь, если хочешь, — сказал Регато, и с тяжёлым стуком мешочек ударился о поверхность стола.

Летар остался в своей роли, подошёл поближе и быстро пересчитал содержимое. Будто бы удовлетворившись зрелищем кишащих в недрах мешка золотых монет, он вернул своё внимание к Регато. Почти бессознательно он вошёл в состояние «лекарь — захворавшему» и перешёл на ты:

— Снимай маску и выкладывай, откуда шрамы, — приказал он Регато. — До моих ушей подробности истории не дошли.

— И не дойдут, — набычился Регато, обнажая бесформенную красную плоть в чёрных наростах. Даже привычный к отвратительным ранам Летар скривился при виде того, каким чудовищем оказался его пациент. Неудивительно, что Нэйприс задумалась о правильности своего поступка. И это Летар ещё не застал уродца до визита предыдущего целителя, когда у Регато на месте глаз должны были быть две заплывшие зелёным гноем щели под чёрными веками.

— Серное масло, — констатировал Летар с таким видом, будто только что определил причину всех бед. — Скверно, скверно. Знаешь, что общего у серного масла, прилетевшего тебе в лицо, и сезонной аллергии, Регато? И то, и то имеет свойство повторяться.

— Ты будешь меня сегодня лечить или нет?

— Сядь, — отрезал Летар. — Я хочу понять, стоит ли это моей энергии. Вдруг тебе завтра снова прилетит.

— Конечно, сука, стоит! — Регато ударил по столу и грохнулся в своё необъятное кресло. — Чего ты добиваешься? Думаешь с ценой прогадал, и я тебе накину ещё? Чёрта с два, я имел дело с магами и знаю, что тебе эту твою энергию восстанавливать от силы пару дней. Так что исцеляй меня без болтовни, а иначе живым отсюда не уйдёшь.

— Я хочу понять, — Летар начал своё движение вокруг стола Регато, переплетая пальцы в бессмысленных жестах. Голос его стал тише и с каждым дальнейшим словом, изуродованное лицо слушателя складывалось во всё более зловещую гримасу. — Неужели ты хочешь, чтобы всё повторилось? Чтобы какая-нибудь девица решила дать отпор и плеснула тебе в лицо кислотой? Хочешь снова верещать и рыдать от боли, чувствуя, как ручьи слёз оставляют за собой русла прожжённого мяса? Слепо водить руками по воздуху, надеясь, что твой тупой телохранитель окажется достаточно лояльным и не воспользуется моментом? Хочешь смотреть на угольные коросты поперёк гноящихся лоскутов на твоём черепе? Конечно же не хочешь, верно?

Летар оказался вплотную к креслу и выдержал краткую паузу, проверяя, отреагирует ли Регато, захочет ли открыть рот и позвать на помощь. Тишина.

— Чудно, — вкрадчиво шепнул Летар. — Тогда, дорогой друг, для начала ты уяснишь, что я тебе не собака. Если мне что-то не понравится, я не стану расплёскивать масло, как та девица, я тебя его пить заставлю. А теперь второе! — скакнувший тон сразу же просел до шёпота: — и самое важное. Мне уже кое-что не понравилось.

Один короткий жест, и энергия в руке Летара сформировалась в импровизированное оружие. Заточенная пластина льда прорезала дорогой камзол Регато, скользнула между рёбер и с характерным щелчком проткнула лёгкое. Обратно она вырвалась раньше, чем Регато осознал случившееся. Он открыл рот и закричал что было мочи, но наружу почему-то вырывалось что-то неправильное. Глотка надрывалась, но звук получался, будто Регато чуть повышенным тоном говорил «а». Онемевшие жирные ноги попытались вытолкнуть хозяина вверх из глубокого кресла, но руки Летара уже легли на плечи Регато и с силой надавили, вынудив остаться на месте.

— …но у меня хорошие новости, — эмоциональное сито в горле Летара не позволило густой насмешке просочиться наружу, оставив тон нейтральным. — У тебя есть шанс исправить впечатление о себе. Сейчас ты возьмёшь перо в свою дрожащую руку и напишешь искреннее признание в нескольких своих самых страшных грехах.

У Регато просто не было выбора. Голос пропал, ноги не слушались, прикосновение острого кончика льдины, сменившего своё положение и нацеленного теперь в точку между ключицей и шеей, студило кровь в жилах. Он судорожно сглотнул, взял пергамент и начал писать. Буквы выходили неровными, слова рваными, текст сбивчивым, капли чернил оставались где ни попадя, но он упорно писал всё, что мог упомнить, чтобы выторговать свою жизнь. О закопанных в землю заживо детях, о забитых насмерть дубинками девушках, о том, как именно эти деяния принесли ему выгоду или радость; он писал о таком, что даже убийца с многолетним опытом испытывал искреннее отвращение. Исписав почти весь лист, Регато почувствовал, как сжимающая перо рука перестаёт слушаться и норовит опрокинуть чернильницу, однако молчание палача требует продолжения, а добивающий удар всё ещё холодит шею своей вероятностью. В панике, Регато принялся корябать огромными буквами первое, что пришло в голову.

Голос над плечом надломился и прозвучал с изрядной долей забавы:

— Десять тысяч за свою жизнь после таких признаний? Ты не мог пасть ниже.

Летар поудобнее перехватил подтаявший ледяной кол, запрокинул голову жертвы и размашистым ударом вбил оружие в сонную артерию Регато. Вытер мокрую руку о его же продырявленный камзол. Осторожно взял пергамент и подул на сохнущие чернила, позволив бессознательному телу завалиться на стол и залить все неинтересные Летару бумаги кровью. Удовлетворившись результатом, он сложил признание и спрятал во внутренний карман плаща, машинально подумав «не показать бы кому вместо лицензии».

Но он не закончил. Летар выдернул перо из стиснутой руки умирающего, нашёл клочок пергамента, не заляпанный всплесками крови, вырывающейся из горла Регато, и высек чернилами надпись: «Долги выплачены». Подумал. Дописал: «волей императора». Поднял голову и посмотрел на стену. Коллекция мечей посмотрела в ответ. Уносить с собой что-либо кроме золота Летар не собирался, зато возникла мысль поинтереснее.

Покончив со своей затеей, убийца покинул помещение, слетел по лестнице, перепрыгнув первую ступеньку и поспешил к выходу. Ворота безропотно распахнулись перед убийцей, и только вопрос отправился вдогонку:

— Ну как там, целитель?

— Лучше не бывает, — ответил Летар, не сбавляя шаг.

Дела во Фьерилане были почти закончены. Осталось избавиться от неподобающе весёлого звона монет.

В лагерь Летар вернулся под вечер, ведя за собой лошадь с полными провианта седельными сумками. По периметру лагеря всё ещё бегали штрафники. Раскрасневшиеся, потные и потерявшие веру в то, что завтра удастся подняться на ноги. За периметром устроили ристалище, где офицеры учили более удачливую солдатню азам боя копьём и мечом.

Нэйприс встретила убийцу у палатки, привычно теребя край своего замызганного плаща. При виде Летара сосредоточенное выражение исчезло с её лица, уступив место изумлению.

— Ещё одна лошадь? Откуда? Ты конюшню ограбил?.. И меч? Ты ограбил арсенал?.. А это ещё что? Книга? В твоих руках?! Так, — её взгляд заплутал между всеми новыми вещами, которые она заметила. — Что именно ты ограбил, Летар?

Летар шикнул на девушку, чтоб перестала так громко излагать свои оскорбительно низкие предположения. Рядом с ними никого не было, но чуткому уху и расстояние не помеха.

— Мне кажется ты снова меня с кем-то путаешь, — тон, да и лицо убийцы были лишены эмоций. — Я не грабитель. Я… сейчас привяжу лошадь и пойдём прогуляемся прочь из лагеря, расскажу кое-что наедине.

— Ага, если нас капитан не застукает, — хмыкнула девушка.

— Капитан?

— Инженеры не избежали головомойки. Нас, конечно, не муштруют, но сторожевого пса приставили. Он, кстати, допытывался, какого чёрта на бумаге нас с тобой двое, а в палатке я одна.

— А ты что сказала? — Летар отвлёкся от коновязи и обернулся на девушку.

— Что ты отошёл по каким-то своим делам, естественно, что я могла ещё сказать? Он пообещал, что выбьет из тебя всю дурь, если встретит без документов и нашивки. Кстати об этом…

Нэйприс метнула ему круглый шеврон с узнаваемым силуэтом катапульты по центру.

— Отлично, — сказал Летар лишь мельком глянув на обновку и убрав её в карман. — Как выглядит капитан, как зовут? Кого обходить стороной?

— Да они тут все одинаковые, ты думаешь я хоть одно лицо помню? А имя… Кир… Кри… Что-то там на К, в общем.

— Ценная информация, — ядовито похвалил Летар.

— Да какая разница вообще? — возмутилась девушка. — Пока нам не назначат кого-то, кто заставит нас готовить порох и всё такое… Да даже тогда, я тебя прикрою.

«Ты меня прикроешь?» — слова вызвали в груди Летара странное ощущение, которому он не нашёл толкового описания. Целительский лексикон услужливо предлагал тепловой удар из-за схожести симптомов. Лёгкое головокружение, жар, слабость; разве что пульс в картину не вписывался. Увлёкшись изучением странного эффекта слов, Летар не заметил, как лагерь оказался позади. Перед глазами остался незапятнанный человеческим присутствием изумрудный луг с несколькими его стражами — мощными древними деревьями, являвшими собой авангард густого леса к паре сотен метров отсюда. Пара неспешно прошла по поляне и остановилась в сени дуба, увенчанного кроной янтарного заката. Накатившее на Летара спокойствие чуть не остановило его, но он всё же решился расставить все точки.

— Насчёт причин твоей лояльности, — сказал он, пока девушка отвлеклась на созерцание местности. Глаза её искрились в такт мерцанию солнца в густой листве. — Вот, держи.

Признание Регато жгло кожу, и Летар был рад от него избавиться.

— Что это?.. — Нэйприс приняла пергамент и развернула. Губы едва заметно зашевелились, с каждой строчкой дрожа всё сильнее. Дочитав до конца, Нэйприс прислонилась спиной к дереву и подняла на убийцу яркий, начинённый огнём заката, взгляд. — Десять тысяч?

— Регато опомнился и попытался выкупить свою жизнь. Что ты так смотришь? — он запоздало вздрогнул. — Я их не взял. Лошадь и всё остальное — это…

— Я знаю, — с удивлением признала Нэйприс, не в силах отвести свой взгляд от Летара. — И пытаюсь понять, как много это для тебя значит.

— Немало, — не кривя душой признал он. — Может эти десять тысяч и отделяли меня от магии. Но знаешь, я ведь ушёл не с пустыми руками. Пятьсот монет я с него всё же успел содрать. На остальную сумму я отвёл душу на его трупе.

— Отвёл душу? — не поняла Нэйприс.

— Подравнял тело под стать лицу, — он махнул руками, высекая из воздуха искру и посылая её на пергамент в руке Нэйприс. Тлеющий огонёк с готовностью взялся за предложенную пищу, быстро заскользив вниз. — Нашпиговал его труп мечами так, чтобы это признание показалось шалостью на фоне того, какая именно тварь из темноты протянула костлявую руку за Регато. С ним покончено. О нём не вспомнят.

Девушка смотрела как посмертная записка её мучителя обращается в пепел и не решалась что-либо сказать. Лишь когда огонь лизнул её перчатки она ойкнула и уронила клочок на землю. Летар смерил Нэйприс долгим взглядом и вздохнул.

— До сих пор сомневаешься в методах? Пойми, Нэйприс, я не вижу в человеческом теле ни мерзкого, ни сакрального. Я мясник. Я привык иметь с этим дело, — он помолчал, высматривая эмоции на лице девушки, а затем в нём раскрылась внутренняя сила, которую он не показывал посторонним. Новая искра, на сей раз белая, перескочила с рук Летара на девушку. — Магия даёт мне увидеть каждую кость, каждую мышцу, любой дефект человека, неисправность его органов. Целителю неведома брезгливость, ведь целитель видит людей насквозь. Я могу видеть людей насквозь, Нэйприс. Я вижу твою нетронутую печень, твои промасленные и задымлённые лёгкие, вижу, как напряжены твои малахитовые глаза, когда ты щуришься в попытке разглядеть косой узор на пергаменте, вижу, как из-за стресса не приходит привычная боль внизу живота, вижу забившееся быстрее из-за испуга сердце, — ладонь мага хирургически точно легла в ложбинку между грудей. — Я. Вижу. Тебя. Насквозь.

— Сердце левее, — сказала Нэйприс, с трудом выдерживая взгляд убийцы и медленно приобретая розовый оттенок лица.

— Нет, — на выдохе сказал Летар, поймав настроение момента. Он начал неуловимо смещать ладонь с каждым словом: — Сердце под грудиной. Меньшая часть правее… большая левее… А чуть в стороне, вот здесь… ты чувствуешь биение аорты.

— А что чувствуешь ты? — выдохнула девушка. Судя по её блестящим глазам и сухим губам, фрегат разума успешно снялся с якоря реальности.

Летар чуть поморщился и отстранился, и Нэйприс невольно потянулась вслед за ним.

— Отложим этот разговор? — предложил убийца, резко выветрив из голоса хриплые нотки. Нэйприс вздрогнула. Неземные эмоции на лице девушки медленно увяли.

— Звучит погано. — кисло сказала она, возвращаясь в действительность. — Вряд ли ты имел ввиду, что время заткнуться и целоваться.

Летар покачал головой.

— Я убью Дераса и найду способ вернуть себе магию. Лишь после этого я буду свободен для тебя.

— Но почему? — воскликнула девушка, не возжелав примириться с несправедливостью такого обращения с ней. — В чём дело?! Ты боишься, что я тебя подведу или боишься оставить меня, боишься умереть?

— Умереть? — Летара предположение удивило. — Нет, к делу это не относится. Есть иные причины, по которым тебе придётся подождать.

— Дьявол, — разочарованно сплюнула Нэйприс, безжалостно добив ещё трепыхавшееся волшебство момента.

— Ну-ну, будет тебе. Я не так плох, — успокоил её Летар.

— Дьявол! — уже задорнее повторила девушка. — Вот ты кто?! Это многое объясняет!.. Проклятье. И долго мне ждать?

— Даже не знаю, — признал он. — Но ты первая в очереди, так что ожидание имеет смысл.

Убийца кивнул в сторону лагеря, и они зашагали обратно.

Есть что-то непередаваемо раздражающее в том, чтобы проделывать единожды пройденный путь во второй раз. Незаметные тяготы путешествия кажутся всё отчётливее, их следы проступают на коже всё ярче, а в голове барахтается единственное желание — покончить наконец со всем. Такова судьба любого пути, если это, конечно, не путь домой. Такой роскошью как дом Летар за свою жизнь не обзавёлся. В прошлом он уже успел дважды потерять то, что мог назвать домом, и с тех пор решил, что с него хватит, судьба его достаточно выдрессировала.

И тем не менее, сейчас Летару не было тягостно на душе.

Да, он недавно был на этой дороге — той, что под его ногами — однако то было в составе колонны заключённых, почитай смертников. А сейчас он жив и свободен. Да, он не первый раз оказывался на этой дороге — той, что вымощена чужими костями — и каждый раз в погоне за чужой жизнью. Но это последний заказ Летара, и скоро этот путь оборвётся. Дороги станут не нужны. Либо убийца останется гниющим остовом на обочине, либо пойдёт неизведанными тропами. Третьего не дано.

— У меня даже по ночам в голове гремит, — проворчала Нэйприс, ссылаясь на ритмичную барабанную дробь, доносившуюся от головы колонны.

Дерасу понадобилось несколько суток, чтобы перетряхнуть сброд и привить ему дисциплину. А когда обескураженные новыми порядками солдаты решили дезертировать, устроил показательную казнь.

«Есть две вещи, которые всегда тебя настигнут,» — сказал он, пока шея неудавшегося дезертира ещё кровила в подставленное ведро. — «Воинский долг. И смерть».

Покончив с демонстративной частью, он разбил армию на десять частей и к каждому из получившихся отрядов приставил командира, а заодно и барабанщика. С того самого дня перестук барабанов стал ритмом жизни каждого в войске. Они вставали засветло, шли пока не начинали валиться с ног, затем шли ещё, вопреки человеческим возможностям, и лишь после заката останавливались, получив чуток времени перевести дух. На следующий день дробь поднимала их словно мертвецов из могил, и они снова шли, снова хотели сдаться, снова вездесущие офицеры не позволяли этого сделать.

Летар и Нэйприс оказались в самом хвосте, в десятом отряде. Крайне неудачная позиция. Даже на горизонте они не видели Дераса, возглавлявшего армию. Их лошадей запрягли в телеги со взрывчаткой и ещё чем-то там, название чего Летар не запомнил. В итоге целыми днями убийца вынужден был маршировать, как и все, и лишь только ночью, когда отряды смыкались, мог подобраться ближе к своей цели.

И он не упускал возможности, терпеливо наблюдая за Дерасом и всеми людьми, что крутились по орбите вокруг него. Архимаг был с ног до головы закован в невидимую праздному глазу броню. И речь шла вовсе не о магии. Убийца замечал людей, таких же, как и он, неестественно заинтересованных в образе жизни архимага. Только у этих людей была задача противоположная Летаровой. Это была охрана Дераса, возможно даже настолько тайная, что тот и сам не знал, сколько пар глаз еженощно наблюдает за его безопасностью. А вот убийца насчитал немало и действовал как можно аккуратнее, чтобы не привлечь их внимание к себе.

Пока рядом столько сторожевых псов, ни о каком убийстве и думать не стоит. И всё же, Летар тешил себя надеждой, что он управится с делом ещё до прибытия в конечный пункт их путешествия — приграничный город Триан. Память о печальном опыте вионского связного подсказывала, что опытный архимаг предпримет дополнительные меры защиты от покушений, как только гарпии окажутся поблизости. И если боевые действия на границе затянутся, Летару придётся ждать проблеска удачи или решаться на самоубийственные шаги. Убийцу не устраивали оба варианта. Но он не спешил впадать в отчаяние. В конце концов, он и раньше знал, что архимаг не какой-нибудь бандитский барон. Архимаг — это невероятная, сверх защищённая цель государственной важности. Летар осознавал это и все равно взял заказ. Рано или поздно он сумеет нащупать прореху в доспехах Дераса и втиснуть туда кинжал.

— Летар, ты чего так нахмурился? — забеспокоилась Нэйприс. — Что-то болит?

— Только уши, — отозвался Летар. — Барабаны и впрямь доконали. Одна радость — высокородная шелуха тоже вынуждена их слушать с утра до ночи.

— А тебе есть дело до высокородных?

— До них и до их свиты. Чем более измотанными будут эти псы, тем проще будет подобраться к Дерасу.

— Вот как, — задумчиво протянула Нэйприс. — А я уж думала, ты их просто не любишь! Но это было бы странно, ты ведь можешь запросто устроиться у какого-нибудь паршивого лорда в рукаве. Умения есть, опыт есть, желание заработать тоже, да даже манеры какие-никакие приличные.

— Прости, что ты сейчас…

— Во-во. Вот именно это. Странновато изъясняешься для сироты. Меня-то воспитывал дед, человек науки. А что насчёт тебя? Скажи правду, ты врал про крестьянскую семью? Ты наследный принц? Сбежавший сын Ульфа?

— Я тебя сейчас ударю, — пригрозил Летар.

— Точно высокородный, раз порываешься девушек бить.

Летар дал девушке лёгкий подзатыльник, но тем и ограничился.

— Манеры, — недовольно каркнул он, словно старый ворон. — Воспитание. Да, мои родители умерли, но я нашёл наставника. Или, скорее, он нашёл меня.

— Наставника?

— Ага. Он обучал меня магии и не только.

Нэйприс прищурилась.

— Что-то я не помню, чтобы ты о нём рассказывал!

— А я и не рассказывал.

Летар не стал продолжать разговор, и инженерка с тоскливым вздохом отцепилась. К потере магии в списке табуированных тем присоединился загадочный наставник.

Заметив, как приуныла Нэйприс из-за затихшего диалога, убийца придавил болезненные воспоминания сапогом и попытался развлечь девушку:

— Он научил меня… да всему, пожалуй. Научил исцелять, поддерживать жизнь в раненых, управлять стихиями, развил мою память и приучил искать неочевидные решения, даже от сумасшествия спас.

— От сумасшествия? — Нэйприс подняла заинтригованный взгляд на Летара. — Это как?

— Отговорил постигать тайны ясновидения.

— Ха! — вскинулась девушка. — Он не дал тебе сгинуть в нищете, выпрашивая монетку на городских улицах в обмен на гадание?

Летар почему-то не разделил веселье, а потёр лицо с серьёзнейшей миной из всех.

— Ясновидение — это не шутка.

— Ага, как же! — не поверила Нэйприс. — Одна бабка-южанка меня тоже в этом пыталась убедить, только почему-то она не предвидела взорвавшуюся перед лицом хлопушку.

— Я… Что? — переспросил Летар, не вполне осознав услышанное. — Стоять! — вдруг рявкнул он, увидев, как пальцы Нэйприс уже занырнули в карман её землистого плаща. — Я же сказал, что наставник отговорил меня. Не нужно меня проверять.

— Ах да, — пальцы вынырнули из кармана и виновато потанцевали в воздухе, лишний раз показав убийце девичью перчатку, превращённую в гловелетту с помощью ножа и острого желания проветрить руки. — Продолжай.

— Ясновидение — существующий раздел магии, просто… — Летар подыскал самое подходящее слово: — безблагодатный. Тогда я этого не знал. Я хотел изучить его сразу после целительства, чтобы не бороться с последствиями эпидемий, а останавливать их в зачатке.

— Что помешало?

— Множество причин. Изучать его долго. Затратно. Времени на другие разделы магии не останется, по молодости ты освоишь только самые базовые и дрянные заклятья. Это раз. Второе, если на твоём пути появляется маг с запасом энергии выше твоего, ты видишь ложную картину будущего… Впрочем, с этим, как раз проблем не предвиделось, — убийца поджал губы, чтобы не выдать ностальгическую улыбку. — И, наконец, третье, это не очень здоровый раздел магии сам по себе. Наставник рассказывал, как его знакомые старели на глазах, обменивая свою жизнь на картины будущего.

— Мне кажется, он преувеличивал, — поделилась Нэйприс сомнением, однако впечатлённая услышанным. — Вряд ли кто-то мог годами сидеть…

— Нет, — покачал головой Летар. — Моим наставником был эльф. Они стареют, применяя магию. Его знакомые умирали от старости за считанные часы, проведённые в изучении нитей вероятности.

— О, — только и выдала девушка, и замолчала, переваривая услышанное.

А барабанная дробь снова стала единоличной владычицей окружающих звуков.