Извилистый путь

Глава II

Устало откинувшись на подушки в кресле, граф эл Рези зябко поежился. Старые кости совершенно озябли. Поправив теплый плед на ногах, он снова спрятал руки под пуховое одеяло, которым укутался вверху. В его блеклых глазах мерцали отблески огня, горевшего в камине. Казалось, огонь, горевший в полутора метрах за чугунной решеткой, вовсе не давал тепла.

— Ох, уж эта старость… И не думал, что будет так тяжело! — вяло думал старик. — Как надоела жизнь!.. Одно хорошо: тело не болит. Былые раны иногда ноют и то только на погоду. Да и то не всякий раз! Вот бы и умереть так, без боли. Чтобы лег, уснул, и все. Вот только тело мерзнет сильно! Ой, как это неприятно! — снова поежился граф.

— Каснер! — слабым, чуть дрожащим голосом позвал эл Рези.

Каснер, не намного моложе своего господина мажордом, как будто ждал под дверью, когда его окликнут, тут же вошел немного шаркающей походкой, почти не слышной на толстых коврах, покрывающих пол. Ковры были выцветшими и истоптанными. Подойдя к креслу, Каснер поклонился.

— Каснер, ты же знаешь, я терпеть не могу церемоний! — немного сварливо заговорил граф.

— Да, господин! — склонил голову слуга.

— Каснер, мы уже слишком много времени вместе, чтобы до сих пор баловаться в этот придворный выпендреж!

Старик замолчал на некоторое время, как будто обдумывая следующую тираду, а потом продолжил:

— Каснер, если тебя не затруднит, согрей мне немного вина со специями.

— Сейчас распоряжусь.

Каснер еще раз поклонился и направился к выходу из малого приемного зала. Граф обреченно вздохнул, улыбнувшись последней выходке придворного.

— Как об стенку горохом! — произнес он, ни к кому не обращаясь.

Через некоторое время вернулся Каснер с подносом в руках. На подносе стоял медный кубок, украшенный рубинами, в который было налито вино, и фарфоровая пиала с курагой. Подвинув маленький столик и поставив его рядом с подлокотником кресла, Каснер выгрузил на него содержимое подноса. Снова поклонившись, мажордом тихо шел из комнаты.

Старик протянул руку и взял со стола кубок, не отрывая взгляда от огня. Сделав глоток, и подняв кубок на уровень глаз, залюбовался бликами огня на рубинах.

— Все в этом мире тленно и преходяще, — печально вздохнул граф. — Кто же задумывается об этом в молодости…

— Господин! — прервал его размышления крик от двери.

В комнату ворвался молодой парень с шевроном старшего солдата на плече.

— Господин граф! — снова крикнул солдат, падая на колени. — Беда, господин, беда!

Граф болезненно поморщился от криков, опустил кубок на стол.

— Что стряслось? И, пожалуйста, не кричи!

— Беда, граф. Кочевники идут! Что делать, господин!?

— Кочевники? — приподнял бровь старик. — Ты бредишь, юноша!

— Господин, их тысячи! Поверьте, это правда! — взмолился юноша. — Когда я выезжал из пограничной крепости, они готовились начать ее осаду!

— Ты пьян, юнец! — раздраженно крикнул эл Рези. — Степняки и с осадными машинами, — это бред! Выбросить его отсюда и всыпать десять плетей на конюшне, чтобы знал, как лгать!

— Но это правда! — закричал воин от дверей, когда его вытаскивали из комнаты два солдата из охраны барона.

А барон снова уставился на языки пламени в камине.

— Эрландо, есть свежие новости.

В комнату на втором этаже моего нового кабинета вошел Кален. Он был одет в зеленый запыленный костюм, когда-то белую, а теперь серую от пыли, рубаху и высокие сапоги. Длинный узкий меч и нож висели на боку. С ходу расстегнув ремень, на котором висели ножны меча, он отбросил его в угол, где меч, глухо звякнув, все же остался стоять в вертикальном положении, упершись верхней гардой в угол. Кален плюхнулся в кресло, стоящее перед моим столом, и закинул ногу за ногу. Я поставил перо в чернильницу, хрустнул пальцам, и, опершись локтями о стол, заломил бровь, ожидая продолжения.

— Короче, граф, полная задница у нас! — произнес эльф, потирая тремя пальцами нос.

— Что ж такое могло произойти, что ты пришел ко мне немытый и небритый и сразу начал с нецензурщины, охарактеризовав ситуацию таким крайне негативным словом! — с улыбкой спросил я.

— Да нет, Эрландо, жопа, это слабо сказано! Это просто…

— Так, только тролльих ругательств тут не хватало! Ты нормально можешь сказать!?

— Короче, — Кален опустил ногу на пол, облокотился на колени, — кочевники осадили крепость Сарантай.

— Ну ни…чего себе! — закончил я. — И много их пришло?

— Тьма! Тысяч сорок, наверное!

— Мда… — теперь уже задумался я, скребя затылок.

Со дня отъезда Терена прошло около месяца. Через четыре дня я отправил своего епископа под надежной охраной с двумя сундуками золота и грамотами о передаче земли графа эл Солена.

Я был занят документами и нарезкой земли новоприбывшим крестьянам. Многие приходили с семьями и со всем домашним скарбом, а другие лишь с небольшим узелком за плечами, ведя за руку жену и малых детей, сидящих в платке на спине. Такими были в основном молодые семьи, родители которых — бедные крестьяне, не могущие дать детям ни земли, ни дома. А, после того, как многие прослышали о том, что граф Эрландо садит на свои земли и даже дает подъемные, за прошедший месяц людей на моих землях значительно увеличилось. Теперь я мог поднять со своих земель девяносто три окружных, до этого было шестьдесят пять. И народ продолжал идти!

Вот и сейчас раздался стук в дверь, и дворецкий, просунув голову в приоткрывшуюся щель, с немым вопросом уставился на меня. Тяжко вздохнув, я кивнул.

За прошедшие дни мне настолько надоела фраза: «Господин граф, к вам переселенцы», и ответ: «Пусть войдут», что мы понимали теперь друг друга с полувзгляда.

В комнату вошел молодой парень в серых холщовых штанах, льняной рубахе и истоптанных ботинках на босую ногу. Рядом с ним стояла молоденькая девчушка, лат семнадцати, с округлым животиком, в белой блузе, синем сарафане и в поношенных ботиночках на ногах. Ее муж был ненамного старше её, лет двадцати с небольшим. Вот вам и новая молодая семья в моих землях.

— Господин, — заговорил парень. Молодые люди неумело поклонились. — Эээ… я слышал, что у вас можно немного земли получить…

Парень замялся, просто не зная, как себя вести и что говорить дальше.

— Все правильно ты слышал, парень, — кивнул я. — Если вы осядете у меня на землях, ты получишь лошадь, соху, топор, лопату, тяпку, двадцать пять соток земли и золотой подъемных. Два года вы почти не будете платить дань, но и уйти со своих земель вы не сможете. Вы станете моими крепостными. Два года вы будете платить оброк в размере десяти процентов. Потом — стандартный оброк королевства, сорок процентов от собранного с полей, садов и водоемов. Давить податями не буду, так что вам решать.

— Спасибо, господин! — парень кинулся на колени и поклонился до пола. — Не предам господин, век помнить буду!

— Вставай, можешь идти. На кухне вас накормят, а дворецкий проведет вас на хозяйский двор, где вы получите все обещанное. Ваши земли будут у Северного Отрога, возле леса. Там колышками отмечено. Вам расскажут, как туда попасть.

— Спасибо, господин! — снова начал кланяться мой новый смерд, его беременная жена тоже поклонилась, насколько позволял живот.

— И еще один нюанс: ваши имена. — Я подвинул к себе толстую книгу, в которой было пока исписана только пара страниц.

— Ронег и Темилая, господин! — низко поклонился парень.

Внеся их в реестр на новом чистом листе, развернул книгу и сказал:

— Поставьте свои подписи вот здесь, а не умеете — нарисуйте крестик.

Парень с женой изобразили что-то жуткое и пугающее на странице, насадив пару клякс. Хорошо, хоть чернильницу не опрокинули.

— Да, чуть не забыл, — промокнув страницу, я выложил на край стола золотой кругляшок.

Парень взял его дрогнувшей рукой и тут же сунул его за щеку. Таких денег он сроду в руках не держал. Пятясь задом и кланяясь, они вышли из дверей.

— Да, интересно тут у тебя! — с улыбкой повернулся ко мне Кален, проводив крестьян взглядом. — Теперь они твои с потрохами!

— Знаю. Зато теперь они верные мне люди. Я люблю ничем не запятнанных, неискушенных, простых людей, без подноготной, которые не будут искать своей выгоды, не будут рыть под того, кто о них печется и кормит.

В общем, такие встречи и разговоры с новоприбывшими крестьянами происходили каждый день, а иногда и по несколько раз на день. В целом, я был доволен. Чем больше я смердов приму, тем больше буду получать прибыли со своих земель. Но это будет только малая толика с тех доходов, которые я в будущем собирался получить. А вот нашествие кочевников меня совершенно не устраивало! Хотя, это с какой стороны посмотреть. На войне можно хорошо заработать, но данная война может докатиться и до моего графства, а это уже разорение. Поэтому ее нужно остановить как можно быстрее, задавить в зародыше, так сказать. Пока она не пошла дальше блокпоста в соседнем графстве. А если донесения верны и у кочевников есть осадные орудия, это уже становится сложнее. Сколы, живущие в шатрах и выращивающие скот, всегда воюющие на лошадях и с луками и не знающие толка в осадном деле, и вдруг имеющие при себе осадные машины, — значит, что-то изменилось. И в этом деле нужно разобраться, причем, чем скорее, тем лучше.

— Кален, у меня есть для тебя задание. Мне нужно разобраться, почему и зачем сколы в этом году хотят пойти дальше, а не ограничились разграблением поселений за крепостной стеной Сарантая.

Были такие, которые селились вне графства, чтобы не покупать землю. Конечно, они терпели убытки от набегов кочевников, много попадало в рабство, но люди все равно шли на свободные земли. Иногда они успевали укрыться за стенами крепости Сарантай вместе со своим скарбом, семьями и скотом, ну, а когда не успевали… В далеком будущем я хотел замахнуться и на Дикие Поля, но это в будущем. Сейчас у меня не было сил, чтобы укротить сколов, покорить или истребить.

— Хорошо, граф. Я займусь этим вопросом, для этого мне придется покинуть графство на неопределенное время.

— Это понятно, а как там успехи твоих учеников?

Следует отметить, что за последнее время Кален выбрал среди простолюдинов пятерых молодых парней, обучал их воинскому искусству, сделав из них помощников себе. Каждый из них получал пять серебряников в месяц, итого, ползолотого я тратил на егерей.

Молодые люди, почувствовав вкус денег, выкладывались по полной. Ведь получив только задаток — два серебряных и двадцать пять медяков, они поехали в графство у моря на рынок и купили себе одежду и разные нужные мелкие вещи. За два золотых можно было купить хорошего раба, за полтора — дойную корову. Золотой равнялся пятидесяти серебряным монетам, а серебряник — пятидесяти пяти медякам.

— Я думаю, справятся. Для кухни они добывают достаточно пропитания и регулярно совершают объезд пастбищ на предмет новых посягательств на твое имущество.

— Нужно будет еще поговорить с Кристой, поинтересоваться, как справляются нанятые слуги. Но это уже вопрос не к тебе. Ты съезди к Сарантаю, походи, послушай, выясни, что и как там. Я надеюсь, ты меня понимаешь.

— Конечно же, уж не маленький. Все в лучшем виде сделаю.

— Тогда добро, я тут по месту кой-какие дела улажу. И вообще, давно наступило время обеда, нужно сказать слугам, чтобы принесли еду в сад за замком. Хочу подышать свежим воздухом. Надоело сидеть в четырех стенах.

Выйдя из моего кабинета, мы направились в сад. Правда, садом он только назывался: молодым деревцам еще не один год расти, чтобы давать достаточную тень и прохладу.

В центре молодого сада, недалеко от фонтанчика, из которого била ключевая вода, стояла красивая беседка из темного гранита. По стенам беседки уже были развешаны длинные вазоны с яркими цветами, а по металлическому каркасу потихоньку плелся дикий виноград.

Умывшись в фонтане и вымыв руки, мы уселись на скамьи за столиком и стали ожидать обед. Я приказал Кристе не беспокоить меня, когда у меня посетители, пока сам не позову и не прикажу накрывать. Поэтому, хотя было далеко за полдень, можно сказать, ранний ужин, нас никто не потревожил.

Вскоре слуги начали приносить подносы: утка в кислой капусте, вареная убоина, запеченные молочные поросята, гречка с грибами, копченая кумжа, кувшин отличного вина. Мы с удовольствием принялись за обед. Наши девочки давно отобедали и были заняты какими-то своими женскими делами, так что нам удалось откушать в мужской компании и в тишине.

— Ты когда планируешь выезжать? — спросил я эльфа, откидываясь на низкую боковую беседки, и кладя вилку на стол, зубцами вниз на тарелку.

— Завтра поутру. За неделю хочу обернуться, либо пришлю своего парня. Хочу взять кого-то с собою.

— Я тоже на днях уеду, хочу проехать, поговорить с Варламом и прошвырнуться в Лирнен. Все-таки, как-никак портовый город, можно послушать сплетни в кабаках и тавернах, возможно, прикупить пару рабов. Хочу насадить яблоневый сад. Как раз подходящую долину нашел. Еще было бы неплохо побыстрее решить вопрос о небольшой регулярной армии. Вернее, совсем крохотной личной армийки. Конечно, вооружённые крестьяне, это хорошо, но воевать-то они не умеют! Мало кто из них вблизи видел меч, не говоря уж о том, что держал его в руках! Так что этим вопросом тоже нужно озаботиться.

— Да, дел у тебя невпроворот, — печально вздохнул Кален.

— Ну, как говорится, назвался груздем — полезай в кузов, — развел я руками с видом полного сожаления на лице.

— Одно радует: скоро, недели через полторы-две, должен вернуться Егор. Я надеюсь, все пройдет так, как я запланировал.

— Стратег ты наш! Я был бы уверен, что нашествие сколов — это твоя работа, чтобы убрать старика с его графского кресла, если бы не знал, что ты с ним не договорился! — хохотнул эльф.

— Нет, мне это невыгодно, — покачал я головой. — Будут гибнуть мирные жители, а я хочу не разграбленное и разоренное графство, а земли, заселенные людьми, которые смогут приносить мне выгоду!

— При этих словах наш благородный рыцарь зашарил бы по поясу в поисках меча и начал бы выяснять, каким образом ты будешь получать выгоду! — снова засмеялся Кален.

— Да! — заулыбался я. — Может, это и к лучшему, что пока я становлюсь на ноги, его с нами нет, а то каждый день бы выслушивал нравоучения! И вконец задолбался бы объяснять свои поступки!

Эльф уже хохотал во все горло, да так заразительно, что к нему присоединился и я.

— А чего это вы здесь хохочете? — спросила Неилин, входя к нам в беседку. На ней было узкое светло-зеленое платье, дивные волосы, собранные в пучок, перевязанные зеленой лентой, были переброшены через плечо.

— Благо, хоть вы у меня адекватные, не обремененные благородством, которая не то, что переливается за край, а просто хлещет! Я бы просто сошел с ума и повесился на ближайшем суку! — сказал я, обращаясь одновременно и к эльфу, и к своему придворному врачевателю.

— Ааа! — понимающе закивала она, и ее звонкий смех колокольчиком зазвенел в пока еще редком саду.

— А куда ты девала Элизию? — поинтересовался, Кален, когда все немного успокоились.

— Да это все граф виноват!

— А я тут причем? — обиженным голосом спросил я.

— После того, как ты подсунул ей книги по разным растениям, мелиорации земель, с нею стало скучно! Она вечно где-то в облаках, о чем-то думает, ковыряется в земле и носится со всякими семечками, росточками, палочками-ковырялочками! — голосом, полным поддельной горечи заныла девушка, но было видно, что она переживает за подругу, и вместе с нею радуется ее успехам.

Правда, мне довелось уболтать Элизию перенести свои тренировки в домик невдалеке от замка, после того как она попросила у меня место для экспериментаторских посадок всякой всячины.

— А где же она сейчас? Надеюсь, не роет траншею для орошения земли и создания заводи для выращивания риса? — обеспокоился я.

— Да нет, вроде пока только читает, — улыбнулись Нейлин.

— Слава богу! — вздохнул я. — Кстати, сопровождать меня не хочешь?

— Ой, а куда? — радостно воскликнула девушка.

— Ну, сначала в Пригорное (так называлось селение, в котором мы познакомились), а потом, думаю, в портовый Кертен!

— Ой, еду-еду-еду! — обрадовалась девушка.

— Неужто так хочется потратить своих десять серебряных, что уже успела заработать? — неподдельная радость девушки вызвала у меня улыбку.

— А, что тут такого? — смутилась красавица.

— Да нет, ничего! Наверное, впервые столько денег заработала!

— Да я вообще, впервые деньги заработала… — проговорила Нейлин как-то невесело. — Нам с Марой люди кто чем платили…

Теперь причины смены ее настроения стали понятны.

— Я тут подумал, авансик в размере пятнадцати серебряных тебе не помешает… — заискивающим голосом проговорил я.

У девушки сразу просветлело лицо, а в глазах закружились кипы платьев и разных «очень нужных» вещей. Этим женщинам сколько ни дай, все равно будет мало! Кален с улыбкой наблюдал за нами, а когда девушка ушла собирать вещи для поездки в Лирнен, он картинно погрозил мне пальцем:

— Ну-ну, хитрец! — коварная улыбка сверкала на лице! — Продолжай в том же духе, и в скором времени у тебя может быть жена, только не слишком балуй!

— Нет, ну а что такого!? — деланно возмутился я! — Только смотри мне, молчи, а то еще обидится, и потом попробуй ее завоюй!

— Да ладно, ладно, я — могила! — все с той же миной произнес эльф.

Так что вместе с преданным и сообразительным егерем я заимел и хорошего друга. Он был веселый парень, с которым было легко и просто.

Элизия делала успехи в своих сельскохозяйственных изысканиях, так что это было также ценное приобретение, в хорошем смысле слова. Неилин прочитала единственную книгу по врачеванию от корки до корки, и казалось, могла пересказать ее по памяти. О «земле» нашлось немного больше, поэтому наша экспериментаторша… Ну, в общем понятно. Я надеялся, что осенью мои девчата с легкостью поступят в Академию Искусств, и дадут форы многим.

А наутро третьего дня мы отправились в путь. Сутки назад Кален в сопровождении двух учеников отправился в графство эл Рези, чтобы воочию убедиться в численности сколов, а не из рассказа какого-то мужика, который аж сюда добежал со своей семьей. Его словам можно было верить, потому что слова подтверждались слухами, но своим глазам веры больше, чем тем, что у страха.

К обеду мы добрались до Пригорного и направились в трактир «Усталый путник». Варлам, как всегда, сидел за стойкой. На этот раз перед ним лежала раскрытая книга, которую он медленно, по слогам читал вслух, водя пальцем по строчкам. Когда мы вошли, он дочитал предложение про какие-то «ка-ры-и-вы-ы-е ны-о-гы-и», и, смахнув пот с чела, загнув уголок страницы книги, закрыл ее и положил на полку в стойке. Но я успел прочитать на переплете полустертое название «Дон Жердин Малашнский». Книга была о глупом длинном рыцаре и его низеньком полном оруженосце.

— О, господин граф, рад вас видеть! Сейчас налью холодного эля! — засуетился здоровяк, наполняя кружки пенным напитком.

— Взаимно, Варлам, взаимно! — я сделал несколько глотков. — Я смотрю, ты увлекся прозой, читать научился!

— Ой, та то кухарка моя, все «давай научу да давай научу»!

— Ну, молодец, молодец, не тушуйся! — хлопнул я его по груди (до плеча было трудновато дотянуться). — Теперь не только деньги считать умеешь, а вон и книги читаешь!

— Я смотрю, вы сегодня с дамой, — немного смутился здоровяк.

— Угу, ты должен ее помнить, — улыбнулся я. Нейлин сделала небольшой реверансик.

— А как же, помню! — хлопнул по стойке ладонью бывший вояка. За его спиной стукнулись на полках друг о дружку глиняные и деревянные кружки. — Боевая у вас подружка!

Нейлин покраснела до корней волос, смущенно потупила взгляд.

— Есть предложение: перебраться всем дружно за стол, и, будь любезен — попроси подать на стол.

— Ой, простите, господин граф, совсем дурная голова! — засуетился хозяин. — Что ж я это так!?

Пока он ходил на кухню отдавать распоряжения и сгребать на стол все, что было съестного, мы устроились за столиком у окна. Краска уже почти сошла с лица молодой девушки, но встречаться со мной взглядом она не хотела. Вместо этого она разглядывала, цветущие деревья через мутноватое стекло. В это время появился Варлам с огромным подносом, нагруженным снедью.

— Просто я тоже еще не обедал, — оправдывался он. — И если граф не против, я составлю вам компанию.

— Почему бы и нет, буду даже рад! — я пододвинул ему стул, чем очень польстил трактирщику.

— Во какой у нас граф! — сказал он, подняв указательный палец, обращаясь к моей спутнице. — Я за него всех…! — огромный кулачище, размером с прелестную головку Нейлин, взмыл над столом.

— Да, он у нас классный! — подтвердила девушка, и снова зарделась.

— Какой? — удивленно приподнял бровь громила.

— Ну, такой — хороший, веселый и добрый… — объяснила та.

— А, ну да. Классный!

— Да что ты над дамой-то издеваешься? — обратился к нему я. В моих глазах плясали веселые огоньки. — Видишь, как ей неловко?

От моих слов девушка еще больше смутилась, поэтому, чтобы она успокоилась, я предложил вымыть руки и приниматься за трапезу. В холодной воде из ведра, только поднятого из колодца, Нейлин сперва умыла горящие щеки, а потом и руки, затем еще раз ополоснула лицо, брызнув в него водой, и пошла к столу. Я старательно вымыл руки и лицо соленой пенящейся глиной. Варлам дожидался своей очереди. Когда я закончил, он выплеснул грязную воду на траву, набрал свежей, и, опустив в нее руки:

— Что у вас с ней? — как бы невзначай спросил он.

— Да так, ничего.

— Ой, граф, да я же вижу, какие взгляды вы на нее бросаете, когда теряете контроль над собой. Да и она к вам неравнодушна, — вновь выплеснув воду, он набрал ещё, ополоснул ведро, наполнил его свежей и поставил на крышку колодца, которым тот прикрывался, чтобы разный сор не падал в воду.

— Давайте вместо интимных вопросов интимно займёмся трапезой! Я голоден, как стая шакалов!

— Да, конечно, — улыбнулся хозяин трактира, и мы вернулись в зал.

Нейлин сидела, повернувшись боком к дверям, и разглядывала выцветший гобелен, на котором с ветки на ветку порхала какая-то яркая птичка, зажав ладошки между коленками. Я невольно залюбовался ее профилем. Девушка повернулась, и нам пришлось сделать вид, что мы только что вошли.

Принесли горячее. На столе благоухала еда. Он был уставлен подносами, на которых томились в специальном соусе почки заячьи в сметане, печень лосиная в лотках, заячьи пупки, зайчатина печеная, баранина в полотках, сельдь на пару, спинки стерляжьи, щучьи головы заливные с чесноком, запеченные окуни. Казанок, стоявший на дощечке у края стола, источал ароматы ухи из пескарей. И в довершение всего этого гастрономического великолепия в центре стола возвышался кувшин с ледяным вишневым компотом (здесь знали, что вину я предпочитаю компоты).

— Ох, и кухарка у тебя! Хвалю, хвалю! Прям глаза разбегаются, а желудок сводят спазмы от желания все сразу съесть!

При упоминании о кухарке взгляд Варлама потеплел и затерялся в пространстве, так что в скором времени можно было ожидать, что эту полненькую румянощекую женщину он назовет женой.

— Я к тебе вот по какому поводу заехал, — начал я, когда основная часть пищи была поглощена, а все, откинувшись на спинки стульев, смаковали компот. — Ты последние новости слышал?

Здоровяк кивнул:

— Да, и если все, что я слышал, правда, то…

— В том-то и дело, что, скорее всего, правда. Может, немного преувеличена, но правда. Ты у нас человек военный, и мне бы хотелось с тобой проконсультироваться. Я хочу нанять себе маленькое войско, не мог бы ты посоветовать мне своих знакомых?

— Надо подумать. — Варлам сложил руки на столе. — Это, смотря какое войско.

— Лучников да мечников, хоть и не ахти, можно выбрать и из смердов, а вот сотню кованой конницы, было бы неплохо.

— Да, действительно маленькое войско. Особенно, если в борьбе против сколов. Они же ее, как огня боятся!

— Верно мыслишь. Кованая рать — это тебе ведь не неповоротливые рыцари.

— Что ж, — промолвил Варлам, подымаясь из-за стола. — Сейчас принесу одну вещицу, покажешь ее одному человеку, и скажешь, что тебе нужно. Он поможет все решить.

— Вот и славненько. Я не ошибся, к кому ехать, — улыбнулся я, и, поднявшись из-за стола, протянул ему для пожатия руку.

Он охватил ее своей лапищей, а затем направился в свою комнату, находящуюся на первом этаже, недалеко от кухни. А мы с Нейлин вышли во двор, где нас уже ожидали накормленные и напоенные кони, а в чрезсседельных сумках лежали съестные припасы. Хозяйственная кухарка и без понуканий знала, что делать. Так что, получив от Варлама небольшой сверток, мы вскочили в седла, и через некоторое время я и мой придворный лекарь трусцой направлялись в сторону моря.

Расстояние было довольно приличным, так как между нашими графствами на протяжении трех дней пути лежали «ничейные» горы, вернее теперь уже мои, а потом еще полтора дня до Лирнена. По правую руку раскинулась равнина, если ее можно так назвать. Пологие холмы переходили в зеленые луга, а те, в свою очередь, в холмы. Среди этой зеленой, колеблющейся при порывах ветра пелены, простилающейся аж до самого горизонта, встречались кусты, группы лиственных деревьев.

Когда солнце склонилось на запад, садясь где-то далеко за бескрайнее поле, я решил остановиться на ночевку. Горы были в трехстах метрах от дороги, и наконец я нашел возле них подходящую ложбинку. Поляна, где мы остановились, была примечательна тем, что в ней, заканчивая свой путь, ручей, бегущий с гор, образовывал овальное озерцо. Совсем маленькое, где-то около шести метров в ширину и двенадцать в длину. Расседлав лошадей и стреножив их, я услышал покашливание за спиной:

— Ээээ… Ммм… Граф… — начала Нейлин, не зная, куда деть свои руки. — Вы не могли быыыы… — она бросила взгляд в сторону озера.

— Спинку потереть? — с видом рабской покорности и готовности исполнить любую прихоть дамы на лице, спросил я.

— Ннет! — категорично заявила хозяйка покорного раба. — Я хотела попросить, чтобы вы отошли подальше, я хочу ополоснуться!

— Как скажете, госпожа! — закивал я. — Пусть будет по вашей воле!

— Тьфу, иди ты! — махнула она рукой, и пошла к сумкам за куском ткани, чтобы вытереться.

— Если что — зовите! — лицо моё излучало ну просто фанатическую готовность потереть спинку!

— Иди уже! — крикнула девушка, хихикнув.

Я отошел метров на двадцать от лощины, по дороге насобирал хвороста и срубив пару сухостоин. Усевшись на вязанку дров, я устремил свой взгляд вдаль, глядя, как на горизонте догорала алая полоска заходящего солнца. Настроение было откровенно разгильдяйское, и мысли текли в одном направлении: как бы подшутить над Нейлин!? Одна мысль была коварней другой, я даже похихикивал, представляя ее лицо. Но тут блаженную тишину вечера разорвал женский крик с той стороны, где я оставил девушку. Меня, как скат током ударил! Я взвился над вязанкой, на которой сидел, через мгновение меч был у меня в руках, а я с багровыми выпученными глазами понесся вперед. Казалось, что сейчас в одиночку разнесу ту кованую конницу, которую собирался нанять. Когда я вырвался из кустов на поляну возле озера, Неилин сидела на другом берегу на корточках, обхватив руками коленки, и смотрела в воду.

— Чччто ссслучилось? — проскрежетал я, брызжа слюной и кровожадным взглядом обшаривая округу.

— Там жаааббаааа! — плаксивым голосом протянула Нейлин.

— Жаааабаааааа? — с идиотской улыбкой на лице уточнил я. — Елки-бревна! А ничего, что ты голая?

Последнее было произнесено ядовитым голосом и с саркастичной улыбкой. Через секунду раздался истерический визг и плеск рухнувшего в воду тела. Когда над водой появилась голова, Нейлин застала меня, деловито стягивавшего сапог с ноги, второй уже валялся в траве, а когда с ним было покончено, я взялся за ремень.

— Ты чего делаешь? — дрогнувшим голосом поинтересовалась она.

— Ну, ты же звала, вот и лезу тереть спинку! — серьезнейшим голосом заявил я, шмякнув меч рядом с сапогами. Очередной визг и ураган брызг в мою сторону, но я уже, хохоча, улепетывал назад к вязанке топлива для костра, подхватив сапоги и ножны с мечом под мышку, ехидно хохоча. Ну, совсем, как дитя малое!

Да, вечер удался! А вот ночью эротические грезы мне обеспечены! Нейлин вышла из-за деревьев посвежевшей, с мокрыми, рассыпанными по плечам волосами и укутанная в тряпицу, заменяющую полотенце. Взглянув на меня, она быстро отвела взгляд, а щечки ее зарумянились.

— Ну, теперь моя очередь окунуться! — деловито заявил я, поднимаясь. — Так что, если у вас пробудится желание… — я печально вздохнул и отправился купаться, перекинув через плечо полотенце и помахивая котелком. А когда вернулся, холодные закуски были уже аккуратно выложены на чистую тряпицу. Оставалось только забрать хворост, вернуться к нашим вещам и котелку, наполненным водой, и сварить каши.

Вернувшись на поляну, я сложил ветки юртой, развел огонь и подвесил над ним котелок. Подогнув ноги, уселся у костра, временами поправляя дрова. Нейлин нанизала на ветку кусок колбасы и жарила ее над огнем, временами отбрасывая прядь, спадающую на глаза. Когда вода закипела, она зачерпнула две кружки кипятка, а в оставшуюся воду всыпала пшеничную крупу. Бросив по щепотке мелисы в чашки, села на землю, выставив перед собой полусогнутые ноги. Наши взгляды встретились, и некоторое время мы смотрели друг дружке в глаза.

— Не смотри на меня так, — отведя взгляд в сторону, застенчиво попросила меня.

— Как, так? — моя улыбка была похожа на улыбку пятиклассника, который впервые пошел на свидание, и теперь жмется, не зная, как признаться в любви.

— Вот так! Так, как ты смотришь!

А потом, мы… Просто играли в гляделки. Она, краснея и смущаясь под моим взглядом, готовила вкусное варево, быстрым движением откидывая челку с глаз.

Каша, наконец, сварилась и допрела под крышкой, а мясо поджарилось. Неилин сняла котелок с треноги, кинула на вареную крупу шкварчащий кусок мяса. Нарезав его кубиками, де вушка перемешала варево ложкой и рассыпала по алюминиевым мискам. Белый хлеб с сыром, холодный мятный чай и миска горячей жирной пшеничной каши с мясом. Треск костра и шум деревьев, небо, озаренное звездами. Романтика!

За моей спиной хрустнула ветка, и через секунду… Шелест извлекаемого из ножен меча и голос, полный обиды и слез:

— Не, ну вы чего! — шмыг носом. — Мало того, что не приглашают, так еще и голову отрезать норовят! Голодного, беспомощного и слабого человека!

Кален пальцем отодвинул от горла режущее острие меча.

— Ой-ой-ой! Кто бы говорил! Во-первых, ты квартерон, а насчет «беспомощного», тут вообще три «ха»! — сказал я, пряча меч в ножны.

— Вот гадство, и про квартерона знает! — типа обидевшись, заявил эльф, присаживаясь на траву, скрестив при этом ноги, накладывая себе кашу на три листа лопуха, которые послужили ему вместо миски, а заодно для того, чтобы горячей кашей не обжигало руку. Ложку он выудил из кармана.

— А ты куда лошадь девал? Из зарплаты вычту! — деланно возмутился я.

— Да где-то с вашими коняшками бегает! А седло в кустах, поем, принесу.

— Ну, что там за новости? — я подсел ближе к огню. Нейлин отряхнула штаны от крошек хлеба.

— Та блин, говорю же, поем — расскажу!

— Ты жуй, жуй! Не отвлекайся!

— Та ну бревна-дрова, сколько можно! — эльф в отчаянии хлопнул рукой по коленке.

— Все, все, молчу!

Калин с аппетитом поглощал кашу, а мы с Неилин быстренько смотались, ополоснули, она — опустевший котелок, а я — чашки с ложками, и снова уселись у огня, хрустя печеньем, и запивая его компотом.

— Короче, так, — эльф вытер тряпицей рот и руки, сделал глоток компота, и, вытянув перед собой ноги, упершись руками в землю за спиной, начал:

— Короче, дело было ночью… Темной… Он мягко берет за жо… — вкрадчивым шепотом поведал Кален….

Многозначительная пауза…

— Так, о чем это я?

— Блин, убью сейчас!

— Да сиди ты и слушай! Не перебивай! Значит, взял он ее за жо… Не перебивай, говорю! За жесткую ткань, куртку-то свою, одевает, значит, берет фонарь и выходит из караулки на башне. И, значит, смотрит в поле, а оно шевелится. Он так немного фонарь приподнимает над головой, не знаю, что он хотел разглядеть таким способом. А тут стрела трень о камень возле головы, а вторая: швырк в мышцу, что от шеи к плечу идет…

— Это трапеция — подсказала Нейлин.

— Да, трапецию пробила и дальше полетела.

— Ну, блин, и начало у тебя!

— Кому какое, — зыркнул на меня эльф. — Мне и Нейлин, надеюсь, нормальное, а вот тебе… Каждый судит в меру своей распущенности!

Нейлин захихикала.

— Приколист доморощенный. Рассказывай, что там дальше.

— Фонарь из руки выпал, он смотрит — а под башней их море перекатывается, голов в смысле. Там их на конях уйма. Ну, часовой рану рукой зажал, пригнулся, и к сторожке. Схватил другой фонарь, и с дверей метнул его в кучу дров просмоленных. Фонарь разбился, масло потекло, полыхнуло так, что!.. Можно было во всей красе разглядеть, что делается под башней. Вернее, под высоким утесом, на котором она стоит. Там и катапульты на возах, и баллисты с таранами…

— Вот это жесть! — выдохнул я.

— Та да, подготовка у них хорошая! Говорят, что ими, в смысле расчетами осадных машин, руководит какой-то белый. В смысле, не узкоглазый склот.

— Это уже интересней, — поскреб я подбородок. — Начинать войну против Нарании, которая еще не империя, но стремится в нее войти, и это произойдет со дня на день… И идет она в империю для того, чтобы ограничить и обезопасить себя именно от таких конфликтов!

— Да, что-то тут загадочное, — кивнул, Кален. Нейлин молча слушала, переводя взгляд попеременно то на эльфа, то на меня.

— Не стоит забывать, что горный хребет дальше расходится, отделяя Дикие Степи от Желтой Пустыни. В наше королевство и оттуда всякие лезут. И раньше больше опасности исходило именно оттуда, а теперь еще и кочевники. Так что теперь наш король бешеными скачками понесется к императору, умоляя его поскорее прибрать нас в империю. Уж лучше быть царем одной из областей империи, чем правителем разграбленной страны. Будет счастье, если еще живым правителем! Я думаю, так далеко не зайдет, в смысле разграбленного королевства и мертвого царя.

— Надежда умирает последней! — улыбнулся Кален. — Только вот как ты собираешься заполучить тогда графство эл Рези, ведь если оно освободится, император захочет усадить своего ставленника!

— Такая вероятность есть, конечно, но я думаю, обойдется. Хоть и империя, но царство все же другое.

За нашими длинными и скучными разговорами мы и не заметили, как исчезла Неилин. Оглядевшись по сторонам, мы обнаружили ее спящей на медвежьей шкуре недалеко под кустом. Разложив шкуру, она засунула под нее сумку, и, уложив на эту импровизированную подушку свою прелестную голову, мирно посапывала. Рядом с ней лежал плащ на случай, если будет холодно, хотя в это время года, когда заканчивается весна, а скоро начало лета, это сомнительно. Во сне девушка притянула плащ к себе, обняв правой рукой и обвив ногами. На ее личике читалось полное умиротворение и даже радость, немного приоткрытый рот обнажил ряд ровных белых зубов.

— Что, завидуешь? — с подстебом поинтересовался эльф.

— Кому?

— Кому, кому, плащу конечно!

— Тьфу, да иди ты! — отмахнулся я. — Ложись спать, я подежурю.

— Ну-ну! — хохотнул тот, и, завернувшись в свою накидку, улегся прямо на землю с противоположной стороны костра от Нейлин и отвернулся к кустам.

Вскоре послышалось его глубокое ровное дыхание, а я так и сидел, рассматривая спящую девушку.

— Тьфу ты! — тихо ругнулся я, дав себе пощечину.

Кажется, я так и уснул, вперившись взглядом в губы девушки. Как же мне хотелось подойти и поцеловать ее. По-моему, я даже облизывался, но это мог быть сон. Часовой, блин! Спал я чутко, и поэтому меня разбудил какой-то неясный шорох, который вскоре затих. Я вновь задремал, сложил руки на согнутых коленях, уронил на них голову и сделал вид, что захрапел. Из-под прикрытых ресниц (голову я уложил так, чтобы не было видно моего лица), я мог наблюдать за событиями, происходящими вокруг. Сзади сопенье Калена на мгновение прервалось, а потом снова выровнялось. Он тоже, видимо, не спал, как и я, насторожившись.

Шевельнулась ветка куста, возле которого спала Нейлин. Из-за него выскользнула рука и зажала девушке рот. А потом появился и обладатель руки с грязью под ногтями. Девушка, спросонок не понимая, что происходит, попыталась вырваться и что-то мычала, но похититель второй рукой подхватил ее под мышки и начал тянуть в кусты.

Моя рука мгновенно слетела с колен, ухватилась за рукоять меча, а вторая оттолкнулась от земли, помогая телу вскочить. Вжикнула стрела, и я понял, что эльф оказался быстрей. Но в следующее же мгновение я отбил стрелу, которая предназначалась уже эльфу.

— Вот, с-сука! — выругался эльф и выпустил еще одну стрелу, и к крику первого разбойника, которому стрела эльфа с чвакающим звуком и противным хрустом вошла в колено, добавился второй. Но первый крик почти сразу стих, так как бандит потерял сознание, а второй продолжал орать дальше. Нейлин сидела на земле, словно оцепенев, и потирала щеку, расцарапанную обгрызенными ногтями.

Наступив лежащему человеку на живот, я прошел за куст и хладнокровно заколол орущего. Эльф, матерясь, бросился в заросли, и через секунду я понял причину его действий: послышалось испуганное ржание лошадей и глухие удары копыт. С перепугу конокрад забыл распутать ноги лошадям, и теперь бешено колотил лошадь пятками. Кален с кровожадной улыбкой натянул тетиву до упора, казалось, что сейчас или лук треснет, или тетива лопнет, и отпустил стрелу. Она вошла между лопаток и, пробив человека навылет, улетела вдаль. Тот кулем рухнул под лошадь.

Мы собрали разбежавшихся лошадей, тело убитого стрелой между лопаток бандита оттянули в маленький, глубиной метра полтора, овражек. Забрали его сумку, которую он уже успел приторочить к седлу, да и не только его, там висели сумки всех грабителей: видимо, они были уверены в своей удаче. Когда мы вышли на поляну, Нейлин сидела возле преступника с раздробленным коленом. Он слабо стонал, пот лился с него ручьями.

— Я немного обезболила ему ногу и смазала мазями, но он потерял много крови, — с побледнев на лице, оправдывающимся голосом сказала девушка. — Но ходить хорошо он все равно больше не сможет. Всю жизнь будет хромать.

— Ничего. Зато теперь будет всю жизнь помнить, — без всякого сожаления сказал эльф.

Нейлин взглянула на него. В ее взгляде читалась борьба сочувствия к раненому и ненависти к торговцу людьми. Ну а кем еще его можно назвать, если он хотел похитить девушку? Ну, конечно, есть и другие варианты, зачем она им понадобилась, но все, же я склонялся больше к первому.

Наступил рассвет, спать уже не хотелось, да и какой тут сон после всего произошедшего! Эльф сходил к озеру, набрал в котелок воды и смыл кровь с травы. Второго убитого мы положили рядом с первым, засыпали их землей, навалили камней и присыпали ветками, чтобы зверье не растащило.

Нейлин кипятила в котелке воду, собираясь варить уху, а пленник, все еще без сознания, лежал под кустом. Ведь теперь он уже не мог удрать. Светло-коричневые засаленные волосы, скатанные в колтуны, прыщавый, перебитый нос, вонючий рот с выбитыми передними зубами (все оставшиеся были век не чищенными, да к тому он курил табак…) Грязная, засмоктанная борода, очевидно, он любил сгребать ее в горсть и пропускать через кулак. Я презрительно сплюнул: тьфу, блин, ну неужели нельзя хотя бы мыться? Ну, разбойник ты с большой дороги, но зачем, же ходить-то в рванье, если можно разжиться и нормальными шмотками, снятыми с телег купцов, в крайнем случае, даже с трупов!? Вот один из парней, которому эльф всадил стрелу между лопаток, был одет очень даже ничего. Опрятный, вроде как даже пах туалетной водой… А это пугало? Мерзость!

— Ничего, там, где будет его новое жилье, много не помоешься… — сквозь зубы проговорил я.

— О чем это ты? — поинтересовался эльф.

— Неважно, — я искоса глянул на Нейлин. — Не место и не время. А этого, как поедим, грузи на свою сменную лошадь, и тащи в мой замок. Пристроишь его в казематах. Он сам выбрал свой путь.

— Мугу, — кивнул Кален. — Есть у тебя какие-то планы, насчет него?

— Работа и только работа сможет смыть грехи, тяготящие его грешную душу!

— Что ж это за работа-то такая, чтоб ее убийце и вору можно было доверить?

— А ты сам-то подумай. Мы где живем?

— Ага, камен… — заикнулся егерь.

— Тссс! — цыкнул я на эльфа. — Я же сказал, при девушке — ничего! И вообще, никому ничего. А место его ПМЖ ты почти угадал.

— Ох-хо, неужели…?

— Если ты думаешь о том же, о чем и я, то да.

— Тын, тын, тын… — Кален сделал движение сжатыми кулаками, в которых было что-то «зажато», как будто он что-то забивает, но двигал он руками так, чтобы никто не увидел.

— Да, да, — подтвердил я. — Сколько ж денег можно тратить, кубышка не бездонная! Я тебе не дракон, который спит на потомственных сокровищах!

— А я уж было заподозрил! — хохотнул эльф.

— Так что нужно будет купить рабов. А также ими можно будет разжиться, захватив сколов. Я пока что хочу тихонько начать копать гору, а когда уже наладится добыча, можно будет и во всеуслышание заявить о…

— Я понял твой гениальный план! Набег сколов, а дальше, — свергнуть деда, получить графство, и кучу рабов!

— Не, ну ты нормальный человек? — я покрутил пальцем у виска. — Я что тебе, зверье какое-то?

— Та чего, заставляет призадуматься! — захихикал эльф.

— Я тебе!.. Так, все молчим!.. — последнюю фразу я сказал уже шепотом, так как нам приблизилась Нейлин:

— Мальчики, кушаем.

Она вручила нам по тарелке горячей ухи и вернулась к костру за хлебом и овощами.

— Ммммм… — закатил глаза эльф. — Вкуснооо!

— Ты как всегда наварила вкусняшку! Ну, просто объеденье! — добавил я.

— Ой, спасибо… — смутилась девушка.

Поев, я вместе с Каленом усадил, привязав к крупу лошади, уже очухавшегося и вовсю матерящегося бандита. Дабы не выслушивать поток этой грязи, ему запихнули в рот кляп. Эльф, попрощавшись с нами, повернул на север. А мы упаковывали вещи, собираясь двигаться по дороге на юго-запад.

— А что с этим будет? — поинтересовалась Неилин.

— Будет искупать свои грехи перед человечеством!

— А. А что будет делать?

— Время покажет. Лес валить, поле пахать, увидим, занятий придумать можно много!

— Да… Бедный. Тяжело ему будет… — как-то взгрустнула девушка.

— Нужно было думать, перед тем как идти на дорогу! А лишить человека жизни, грабить, насиловать, ему было легко! — возмутился я. — Ты хоть понимаешь, где ты сейчас могла бы быть?

А вот этого говорить не следовало. Мда, в порыве ревности, оправдывая свои поступки, я сболтнул лишнее. Возраст так и не научил меня держать язык за зубами. А ревность кольнула меня из-за того, что она пожалела какого-то гнусного негодяя!

— Ой, прости, я не то ляпнул! — попросил я девушку, накрывая своей ладонью ее ладошку. Она обхватила себя руками за плечи, уставившись перед собой.

— Ну, болван я, грубый неотесанный мужлан!

В ее глазах блеснули слезы.

— Во я идиот! — сокрушенно сказал я и притянул девушку к себе. — Ты меня простишь?

Что-то я становлюсь нюней и размазней! Но мне очень хочется загладить свою вину перед девушкой!

— Нет, ты прав. — ответила она. — Они бы меня изнасиловали, а потом убили бы или продали в рабство…

— Я бы этого не допустил! — с жаром заверил я.

— А если бы и тебя убили? — всхлипнув, спросила она.

Тьфу, болван! И кто меня за язык тянул, спрашивается?

— Есть Кален. Он бы спас, — я нежно провел пальцем по царапине, которая вспухла на нежной коже ее щеки. — И давай больше не будем о плохом! Пожалуйста! Ведь все обошлось!

— Угу.

— Ты бы лучше полечила свою щечку. А то больно на тебя смотреть!

— Ой, я забыла. И тебя тоже нужно.

Она намазала соленой мазью царапину у себя на щеке, а потом и мне на лбу. Я и забыл, что когда побежали за третьим бандитом, я расцарапал себе лоб обломанной веткой. Когда она прикоснулась к моему лбу, я ощутил приятный холодок и легкое покалывание.

— Спасибо тебе, Нейлин, — я заглянул ей в глаза.

— Не за что, — девушка отвела взгляд в сторону. — Ведь это моя работа!

— О да, и вы отлично с ней справляетесь, придворный лекарь! — улыбнулся я.

— Спасибо… — смущению девушки, казалось, не было границ.

— Ну что, может, продолжим наш путь? — спросил я, легко вскочив с земли, на которой мы сидели.

— Да, конечно! — обрадовалась она тому, что завершилась такая щекотливая ситуация.

Наши сумки были уже приторочены к седлам. Окинув на прощание поляну взглядом, мы выехали на дорогу и двинулись в путь. К обеду закончилось мое графство. А через два дня мы выехали на холм, с которого был виден город, раскинувшийся в пяти милях от нас, который был прекрасен на фоне голубого моря. Это был Лирнен.