Извращенное Притяжение

ЭПИЛОГ

Динара бросила на меня вызывающий взгляд, преувеличенно приподняв одну идеально ухоженную рыжую бровь.

Один уголок моего рта дернулся вверх, и я передразнил выражение ее лица.

— Я надеру тебе задницу, Фальконе, —крикнула она, перекрывая рев моторов.

Я ответил, позволив своей машине завыть.

— Нет, если я сначала не надеру задницу тебе, миссис Фальконе.

Официально Динара все еще была Михайловой, но вскоре поняла, что в лагере и в Вегасе все считают ее Фальконе. В конце концов, она перестала их поправлять.

Девушка подняла стартовый флаг. Я напрягся от нетерпения, трепет предстоящей гонки бурлил в моих венах. Это первая гонка семидневного цикла, и мы с Динарой стояли в первом ряду благодаря нашим отличным результатам.

Когда девушка уронила флаг, сквозь рев двигателей прорвался похожий на боевой клич смех Динары. Я ухмыльнулся и нажал ногой на газ.

Мое сердце бешено колотилось, пульс стучал в венах, и я чувствовал себя под кайфом на свободе и адреналине. Мы с Динарой гонялись вместе уже почти пятнадцать лет, но по-прежнему наслаждались каждой секундой гонки. Динара попыталась столкнуть меня с дороги на первом же повороте, но я удержался. Моя улыбка стала шире. Нет ничего лучше жены, которая могла бы надрать тебе задницу в гонке.

Динара победила в первый же день, но я финишировал прямо за ней, так что мы могли провести ночь на одном месте. Это стало любимым ритуалом.

— Ты меня ждала? — пошутил я, выходя из машины.

Динара фыркнула.

— Я не ностальгирую!

Она скрылась за машиной, чтобы облегчиться, а я спрятался за грудой камней, делая то же самое.

Динара оглядела горизонт, когда я присоединился к ней через пару минут. Я поцеловал ее пухлые губы.

— Они скоро будут здесь, не волнуйся.

— Я знаю, — сказала она, но не переставала осматривать окрестности.

Наконец вдали показались очертания нашего огромного дома на колесах. В нем был собственный душ и туалет, кухня, гостиная и большая спальня.

Сигнал прозвучал несколько раз, как обычно, прежде чем дом на колесах остановился рядом с нашими машинами. Дверь со стороны водителя распахнулась, и из машины выскочила Аврора, ее светлые волосы были собраны в неряшливый хвост.

— Роман отказался вздремнуть. Он был слишком нетерпелив, чтобы наблюдать за гонкой, — сказала она с извиняющимся выражением.

— Не переживай, — ответил я. — Он может быть таким же упрямым, как его мать.

Динара послала мне предупреждающий взгляд, прежде чем направилась к пассажирскому сиденью и поднялась, освобождая Романа от детского сиденья. Он обхватил своими короткими ножками ее талию, когда она подошла ко мне. Его темные волосы торчали во все стороны. Они отросли за последние несколько недель и спадали ему на глаза, но он ненавидел, когда его стригли, поэтому мы просто сдались. Быть может, он в конце концов устанет от того, насколько они длинные.

— Я приготовлю завтрак, — крикнула Аврора, направляясь в заднюю часть дома.

Когда четыре года назад родился наш сын, мы гадали, как нам удастся продолжать гонку. Динара взяла перерыв на год и просто поддерживала меня, но потом она слишком сильно стала скучать. Стандартные гонки не были большой проблемой. Подруга Динары и бывшая девушка из лагеря Кейт могла присматривать за Романом в течение этого времени, но семидневный цикл был более серьезной проблемой. К счастью, Аврора, дочь Фабиано и Леоны, увлекалась гонками и хотела подзаработать на карманные расходы, поэтому во время летних каникул она несколько недель играла роль няню. Это второй год, когда она помогала нам после того, как больше года умоляла отца разрешить ей эту работу. Мне пришлось поклясться ему, что я буду защищать ее ценой своей жизни, что я и сделал бы в любом случае. Фабиано как семья, и Аврора тоже.

Я развел небольшой костер перед домом на колесах. Мы с Динарой опустились перед ним, Роман, между нами. Он заснул в тот момент, когда воссоединился с нами. Неудивительно, учитывая, что было четыре утра. В течение этой недели его сон всегда нарушался. Аврора принесла нам завтрак. Картофельные оладьи, бекон и яйца, положенные вверх. Она зевнула и смущенно улыбнулась нам.

— Ложись спать, — настаивала Динара.

Она тоже выглядела измученной. У меня было такое чувство, будто голова набита сахарной ватой.

Помахав рукой, Аврора исчезла в доме на колесах, и через несколько минут свет погас.

— Жаль, что мы не можем спать в нашей постели, — пробормотала Динара.

— Да, — я погладил непослушную головку Романа.

Мы выбрали это имя, потому что оно подходило и для России, и для Италии, и так мы не оскорбляли ни одну из наших семей.

— Но правила есть правила.

Динара закатила глаза.

— Я поняла. Мы все должны спать в не комфорте, чтобы находиться на одинаковых условиях.

Пятнадцать минут спустя мы втроем легли в нашей общей палатке. Роман еще не проснулся. Я восхищался его способностью засыпать в мгновение ока и продолжать спать, что бы ни происходило вокруг. Когда он лёг, между нами, мы с Динарой заснули. Это стало для нас традицией. Один из нас всегда сдавался и ехал немного медленнее, чтобы другой мог догнать, а ночью мы могли провести время всей семьей. Мы с Динарой соревновались, но не стремились к победе. Мы мчались, потому что это была наша жизнь.

Дыхание Динары выровнялось. Она заснула, уткнувшись подбородком в голову Романа, с умиротворенным выражением на лице. Появление Романа действительно превратило нас в нашу собственную маленькую семью. Мы беспокоились, не станет ли проблемой продолжать нашу кочевую жизнь с ребенком, но Роман никогда не знал иной жизни. Ему нравилось, когда перед ним заискивали все девчонки из лагеря и когда он катался на крутых гоночных машинах. И с тех пор, как он у нас появился, мои братья и их семьи время от времени посещали лагерь, даже если мы с Динарой старались навещать их так часто, как позволял наш плотный график гонок.

На следующее утро, во время второго завтрака, Аврора, Роман, Динара и я сидели за кухонным столом в доме на колесах и ели хачапури, приготовленный Динарой.

— Мой отец купил новый домик возле Аспена, побольше, — сказала Динара, проверяя сообщения на своем мобильном.

Наш основной контакт с нашими семьями в течение сезона был по телефону. Динара виделась с отцом и сводными братьями еще реже, чем с моей семьей. А ее общение с Димой ограничивалось редкими сообщения. Она показала мне экран с несколькими фотографиями великолепного деревянного домика.

— Последний был уже слишком велик для нас. Ты сказала ему, что мы не будем рожать больше детей, верно?

— Да, но мне, кажется, он предпочитает не обращать на это внимания. Как только Юрий и Артур начнут давать ему внуков, мы сорвемся с крючка.

— С таким большим пространством мы могли бы праздновать все вместе. Большое Рождество Фальконе-Михайловых, — пошутил я.

Братва и Каморра по-прежнему терпели только друг друга. Сотрудничества не было. Наш с Динарой брак ничего не изменил, хотя мы и не афишировали наш союз. Мы не хотели поднимать шум в Чикаго. За последние десять лет у нас установилась рутина. В декабре мы праздновали Рождество с моей семьей, а потом снова отмечали с семьей Динары. Поскольку ее отец не хотел, чтобы моя нога ступала в Чикаго, он купил домик в Аспене, где мы могли бы праздновать вместе и наслаждаться лыжным и сноубордическим отдыхом. Это компромисс, который сработал хорошо, и Роман был в восторге от того, что получал подарки дважды.

— По-моему, это здорово, что вы празднуете Рождество дважды, — сказала Аврора. — Что скажешь, Роман?

— Да! — с энтузиазмом согласился он.

Мы с Динарой обменялись удивленными взглядами. Она взяла мою руку под столом, прижимая наши татуировки друг к другу.

Роман восторженно хлопал, наблюдая за церемонией награждения. Авроре пришлось крепко держать его за руку, чтобы он не бегал.

Это был только второй раз, когда мне удалось выиграть семидневный круг. В прошлом мои постоянные перерывы на туалет уничтожали все шансы на победу, не говоря уже о том, что мы с Адамо часто ждали друг друга в первые несколько дней, чтобы провести ночь вместе.

Когда я ступила на трибуну победителя, Роман захлопал еще сильнее, сияя всем своим лицом. Адамо взобрался на трибуну рядом со мной. Он финишировал на третьей месте. Я бросила на него застенчивый взгляд. До сих пор он все еще лидировал, когда дело доходило до тотальных побед, но у меня было полное намерение догнать его в конце концов.

После церемонии Роман побежал к нам и бросился в мои объятия. Я подняла его, и он вскинул руки над головой, будто тоже выиграл. Адамо широко улыбнулся мне. Несмотря на наше соперничество, проигрыш друг другу никогда не причинял боли, даже если мы безжалостно дразнили друг друга в последующие дни. Победитель всегда получал право хвастовства, а проигравший обещал возмездие.

— Ты победила папу, мама, — напомнил мне Роман, прежде чем повернуться к Адамо и сказать хриплым голосом. — Прости, папа.

Адамо взъерошил непослушные волосы Романа.

— Не волнуйся, приятель. В следующий раз папа снова победит.

Я послала ему взгляд, который ясно дал понять, что этого не произойдет.

— Я тоже хочу участвовать в гонках! — заявил Роман.

— Возможно, в следующем году, — подмигнул Адамо.

Только через мой труп. Это один из тех моментов, когда я хотела, чтобы мы с Адамо не передали наше безрассудство. Адамо всегда шутил, что я слишком опекаю его, и он был прав, но я ничего не могла с собой поделать.

Мы вместе спустились с трибуны, и я приняла поздравления от коллег-гонщиков и многих девушек. Как ни странно, эти девушки стали гораздо добрее ко мне с тех пор, как я родила, вероятно, потому что теперь, став мамой, они больше не воспринимали меня как соперницу. Не то чтобы я когда-либо соревновалась с ними за их добычу холостяцких гонщиков. С самого начала я смотрела только на Адамо.

Я все еще носила джинсовые шорты и укороченные топы, даже если мне пришлось снять пирсинг на животе из-за инфекции во время беременности. Теперь я носила крошечное яйцо Фаберже как кулон на шее. Адамо действительно подал мне эту идею и подарил подвеску вскоре после того, как я родила Романа.

— Умираю с голоду, — сказала я, следуя за Адамо, который расчищал путь через гудящую толпу, которая уже готовила все для огромной вечеринки, которая всегда следовала за семидневной гонкой.

Час спустя Адамо, Аврора, Роман и я оказались в самом центре торжества. Огонь взметнулся в небо и обдал нас жаром. Я крепко держала Романа за руку, пока он подтягивался ближе к бушующему пламени.

— Кто-то слишком любит огненный катализатор, — задумчиво произнесла Аврора, потягивая кока-колу.

Хотя мы с Адамо не были приверженцами правил, мы дали слово Фабиано, что будем внимательно следить за его дочерью, поэтому не позволяли ей употреблять алкоголь.

Пара гонщиков наблюдали за Авророй, когда она впервые появилась в лагере, но один взгляд Адамо и мягкое напоминание от меня, что ее отец Головорез Каморры, остановили любой интерес мужского населения лагеря к ней.

Роман еще сильнее дернул меня за руку и свободной рукой указал на пламя.

— Я хочу посмотреть на огонь!

— Можешь посмотреть отсюда, — сказала я и повернулась к Адамо. — Хотела бы я, чтобы он был менее безрассудным.

Адамо усмехнулся и обнял меня за плечи.

— Ты действительно думала, что наш ребенок будет осторожным?

Аврора спрятала улыбку за кока-колой. Мгновение спустя она присоединилась к танцующей толпе. Она позаимствовала один из моих топов и соединила его с мешковатыми джинсами и белыми кроссовками, покрытыми рисунками перманентным маркером, выглядя так, будто она принадлежала этому месту, а не элитной средней школе. Бдительный взгляд Адамо быстро проследил за ней, но, увидев, что она окружена девушками, а парни держатся на почтительном расстоянии, снова встретился со мной взглядом.

Разочарование Романа росло, пока я удерживала его на месте. Его темные глаза посмотрели на меня с упреком, будто он не мог поверить, что я осмелилась так бесстыдно ограничить его стремление к свободе. Адамо поднял его над головой и посадил на плечи. Свободной рукой я схватила со столика пиво и сделала глоток, а Адамо начал раскачиваться под музыку, придвигаясь ближе к огню, к большому удовольствию Романа. Его возбужденный смех заставил меня улыбнуться, и я последовала за ним, мое тело теряло себя в быстром ритме музыки.

Мы с Адамо праздновали так в течение двух часов, прежде чем ушли незадолго до полуночи со спящим Романом. Он безвольно повис на плече Адамо, его губки были расслаблены во сне.

Наши дни вечеринок до раннего утра, пока мы, спотыкаясь, не добирались до нашей палатки в пьяном тумане, закончились с тех пор, как я забеременела Романом. Теперь уже два пива вызывали в моем теле такой кайф, какой раньше вызывала только полбутылки водки. Аврора последовала за нами, так как ей не разрешалось гулять одной.

— Ты можешь уложить его спать? — я спросила. — Мы бы хотели немного посмотреть на звёзды.

Аврора утвердительно улыбнулась, забрала у нас Романа и вошла в дом на колесах.

Адамо провел ладонью по моему голому животу.

— Посмотреть на звезды, а?

Его низкий голос и поцелуй, который он запечатлел на моей шее, вызвали приятную дрожь у меня по спине. Я покосилась на дом на колесах, но дверь была закрыта, а Авроры рядом с окнами не было.

— Прекрасная ночь, — сказала я, пожимая плечами и кивая на небо.

— Действительно, — ответил Адамо, таща меня к нашим припаркованным машинам. — Как насчет небольшой прогулки в более уединенное место, чтобы посмотреть на звёзды?

Улыбаясь, я протиснулась мимо него и скользнула на водительское сиденье.

— Победитель садится за руль.

Адамо поднял руки ладонями в мою сторону.

— Хорошо.

Как всегда, вид его татуировки ключа согревал мое сердце.

Через несколько минут езды огни вечеринки уже не были видны. Я припарковала машину слева от дороги и выключила фары, погрузив нас в темноту.

Выйдя в прохладную ночь, я глубоко вздохнула. Мне нравилось жить в лагере, в этом хаосе и шуме. Я любила Романа, его упрямство и безрассудство. Но я также любила эти маленькие кусочки одиночества, которые мы с Адамо вырезали для себя. Я запрыгнула на капот своей машины, и Адамо почти сразу же встал между моих ног, обвив руками мою талию и прижав меня к своему телу. Его эрекция прижалась к моей киске, заставляя застонать. У нас не было сил спать друг с другом в течение последних семи дней, но трепет победы пробудил мое либидо.

— Ты заслуживаешь награды за победу, —пробормотал Адамо. — Ложись на спину.

Я опустилась. Губы и язык Адамо прошлись по моему животу, когда его пальцы расстегнули мои джинсы и спустили их вниз. Вглядываясь в небо, мириады звезд красиво мерцали на его черном полотне, мои губы раскрылись в низком стоне, когда рот Адамо нашел мой центр. Я боролась с желанием закрыть глаза, когда удовольствие поднялось выше, затягивая узел глубоко в моей сердцевине. Я кончила с криком, звезды в небе смешались с огнями, вспыхнувшими перед моими глазами, когда ощущения захлестнули меня.

Вскоре Адамо снова обнял меня, притянул к себе, и мы занялись любовью. Звезды стали бессмысленными, когда наши взгляды встретились. Мы смотрели только друг на друга, пока не кончили и не легли на капот, завернувшись друг в друга, закинув ногу на бедро Адамо.

— Как ты думаешь, как долго мы будем продолжать жить этой кочевой жизнью? — спросила я, задыхаясь.

Адамо поцеловал мою руку, потом щеку.

— Пока мы не станем старыми и седыми, или старыми и лысыми в моем случае.

— У тебя густые волосы. Ты не облысеешь.

Адамо усмехнулся.

— Это твоя главная забота.

Я сильно толкнула его локтем.

— Ты думаешь, мы еще сможем гонять на машинах, когда нам будет восемьдесят? Сомневаюсь, что мы выиграем хоть одну квалификационную гонку.

— Ты хочешь поселиться в хорошем пригороде?

— Да, конечно, — саркастически сказала я и зевнула.

День был долгим, но лежать в объятиях Адамо под ночным небом, прислушиваясь к тихому свисту ветра и редкому стрекоту сверчка, было слишком хорошо, чтобы променять его на сон.

— Давай просто не будем торопиться. Это всегда хорошо срабатывало на нас, не так ли?

— Срабатывало отлично, — сказала я. — Я до сих пор не могу поверить, что мы здесь сегодня, женаты, с ребенком, без войны между нашими семьями за спиной. Может, это способ кармы компенсировать то дерьмо, которым было мое детство.

— Возможно, — пробормотал Адамо. — А быть может, ты просто боролась за свое счастье, как и я.

— Я счастлива, — сказала я, хотя иногда в это все еще трудно было поверить. — Когда я была подростком, я всегда думала, что в конце концов стану депрессивной, постоянно курящей одинокой дамой тридцати пяти лет с проблемами с алкоголем, которая умрет от рака легких или цирроза печени.

Адамо расхохотался.

— Наши эмо-подростки провели бы вместе целый день. Я думал, что умру либо от передозировки, либо оттого, что Римо убьёт меня.

— Я просто рада, что мы встретились. Я не могу представить свою жизнь без тебя, — я приблизила свое лицо еще ближе к его. — Каждый день с тех пор, как ты появился в моей жизни, был лучше, чем любой день до нашей встречи.

Я поцеловала его, и он притянул меня еще ближе, так что я едва могла дышать, но я прижалась к нему.

— В моей жизни больше не будет дня без тебя.

КОНЕЦ

Всю информацию о книгах Коры Рейли, тизеры к будущим релизам автора и многое другое в https://vk.com/corareilly (Кора Рейли)