ВВЕДЕНИЕ

Причины всемирно-исторической победы российского пролетариата и его авангарда — Коммунистической партии невозможно понять и правильно оценить без серьезного осмысления истории борьбы классов и партий, особенно в период Октябрьской революции и гражданской войны1. Изучение и обобщение опыта этой борьбы имеет непреходящее значение и в политике, и в науке.

В трудах советских историков убедительно доказано, что, хотя конкретно-исторические условия, сложившиеся в первые десятилетия XX в., неповторимы, анализ эволюции и гибели непролетарских партий позволяет сделать выводы, имеющие практическое значение для современной идеологической и политической борьбы, помогает коммунистическим и рабочим партиям зарубежных стран разрабатывать научно обоснованные стратегию и тактику межпартийных отношений2. Недостаточный учет исторического опыта российского рабочего класса и КПСС, уроков их борьбы с контрреволюцией приводит к трагическим последствиям, как это случилось, например, в Чили.

Изучение истории российских непролетарских партий по сей день остается актуальным и для зарубежной буржуазной историографии, причем, как уже отмечалось советскими историками3, характерно растущее внимание наших идеологических противников к судьбам буржуазных партий России. Это связано с обостренным интересом, проявляющимся в сегодняшней науке и политике Запада к проблеме буржуазного либерализма вообще, к его роли в процессе социального преобразования мира.

В современной буржуазной историографии идеология и практика либерализма изучаются и вширь, и вглубь — на протяжении столетий и в мировых масштабах. Одной из отличительных черт исследований в этой области является сочетание исторических аспектов изучения с чисто политическим, даже конъюнктурным подходом к проблеме. Цель подобных исследований, по словам одного из столпов американской политологии, Збигнева Бжезинского, — доказать «непреходящую жизненность либерализма», который «является одним из основных принципов, господствующих в современном мире»4. Считается, что на идеях либерализма зиждится политический строй таких государств, как США, Англия, Швеция, Норвегия, Дания; торжество либеральных принципов усматривается в освобождении от ультрареакционных режимов народов Греции, Португалии, Испании, в успехах демократии в Индии. Черты либеральной идеологии отыскиваются и в еврокоммунизме, и в проповеди так называемого «социализма с человеческим лицом». Настойчиво подчеркивается тезис о тесной связи с либерализмом диссидентских выступлений в социалистических странах.

Мы видим, как широк и исторически, и политически, и даже географически спектр проблем, связанных с изучением прошлого, настоящего и будущего буржуазного либерализма. В чем же причина столь усиленного внимания к этой проблеме на Западе? Она сформулирована в книге известного французского юриста и политолога Жоржа Бюрдо. «Либерализм, — пишет он, — является антитезой марксизма»5. Апологеты буржуазной социальной системы пытаются противопоставить либерализм марксистской идеологии, а «либеральную модель» развития общества — коммунистическому пути. В западном мире все большее распространение получают различного рода теории, отрицающие роль революции как «локомотивов истории», как двигателей исторического прогресса и в противовес революционным социалистическим преобразованиям восхваляющие капиталистическую эволюцию как самый эффективный, если не единственный путь прогресса общества.

В свете всего вышесказанного понятна приверженность современной буржуазной историографии к проблематике, связанной с историей буржуазного либерализма в России. «Советологи» стремятся разобраться в его неудавшейся судьбе, изучить pro et contra опыта российских буржуазных партий и попытаться поставить свой диагноз в отношении причин их крушения. «Мы на Западе, — подчеркивает американский буржуазный историк Артур Мендель, — часто надеемся узнать из таких уроков, как лучше избежать подобного финала»6.

В монографиях, диссертациях и статьях характеризуется идеология, организация, стратегия и тактика российских буржуазно-либеральных партий7. Одна за другой публикуются биографические работы, посвященные лидерам этих партий8. Переиздаются их сочинения, мемуары, выходят в свет воспоминания их детей9.

Особый интерес вызывает главная партия российской буржуазии — конституционно-демократическая, именовавшая себя также партией «народной свободы» и вошедшая в историю под названием кадетской (по первым двум буквам ее официального титула). Западная историография уделяет пристальное внимание созданию этой партии в 1905 г., ее эволюции в период между буржуазно-демократическими революциями в России, ее роли во Временном правительстве и, конечно, ее краху в результате Октябрьской революции и гражданской войны.

Своего рода итогом исследований в этой области явилась вышедшая в США в 1974 г. объемистая монография У. Г. Розенберга «Либералы в русской революции. Конституционно-демократическая партия в 1917–1921 гг.»10

Это солидный труд, основанный на широком круге документальных источников из американских архивов. Нельзя не отметить эрудицию автора, редкое для зарубежных работ по истории СССР обилие свежего фактического материала, обращение к исследованиям советских историков, стремление к объективному изложению результатов их изысканий. Однако выводы Розенберга показывают, что он не избавился от влияния старых кадетских схем.

Концепционные построения автора зачастую вступают в противоречие с приводимым им самим материалом и не всегда соответствуют исторической действительности. Это относится в первую очередь к определению причин поражения кадетов как политической партии в ходе гражданской войны. Объективную закономерность, заключающуюся в исторической обреченности класса буржуазии, интересы которого выражала кадетская партия, Розенберг подменяет рядом субъективных факторов. Он пишет о территориальной разобщенности, о недостаточной организованности кадетов, об отсутствии у них единого, твердого политического курса. Главная же причина поражения кадетской партии состояла, по его мнению, в том, что в обстановке гражданской войны в России «либерализм потерял практически все свое традиционное содержание», что кадеты изменили своим принципам, что они вели курс, «не созвучный основным целям их партии»11.

На самом деле резкое поправение кадетов, их смыкание с реакционно-монархической военщиной было закономерной, логической эволюцией, типичной в период революции для тактики либерально-буржуазных партий вообще. Уместно вспомнить здесь данную К. Марксом оценку роли лидеров либеральной буржуазии в германской революции 1848 г. «Буржуазия… чувствует себя усталой от революции», — писал К. Маркс. Если раньше она «прикрывала контрреволюцию своим либерально-буржуазным плащом», то «тотчас по восшествии на престол» она «бросилась в объятия реакции». Не случайно А. В. Луначарский в предисловии к работе К. Маркса «Либералы у власти» сравнивал германских буржуазно-либеральных деятелей с российскими — с «господами вроде Петрункевича, Шипова и других»12.

Буржуазная историография не приемлет марксистского анализа причин краха кадетской партии. И в этом нет ничего удивительного — ведь в противном случае пришлось бы признать несостоятельность «классической либеральной модели» в общемировом масштабе, закономерность социалистической революции. Категорически отвергая неизбежность поражения либерализма вообще, буржуазные историки выискивают самые различные объяснения бесславного фиаско «русских либералов».

Автор книги о Струве — ярый антисоветчик Р. Пайпс и биограф Родичева К. Маккензи уверяют, что провал либералов обусловлен их «интеллектуальной и моральной честностью», тем, что они были идеалистами и доктринерами13. Американский историк Дж. Бринкли утверждает, что «западническая платформа» и «интеллектуальный характер» кадетской партии «отделили ее от масс и сделали удобной мишенью и для левых, и для правых»14.

Ряд «советологов» выдвигает на первый план несоответствие сугубо «европейской» либеральной традиции условиям России. Эта мысль служит лейтмотивом монографии Т. Рихи о Милюкове, названной «Русский европеец», статьи Д. Дэвиса «В. А. Маклаков и европейская традиция в России». Она повторяется и во многих других работах, авторы которых видят главное содержание деятельности кадетов в стремлении «внедрить принципы западного конституционализма в негостеприимную русскую душу»15.

Но что конкретно подразумевается под терминами «западный», «европейский», какой смысл скрывается за этими абстрактными эпитетами? «Автор употребляет эти… несущие определенную идеологическую нагрузку понятия на протяжении всей книги, даже не разъясняя их значения, — пишет в рецензии на книгу Т. Рихи американский историк С. Монас. — Видимо, он имеет в виду сумму политических и культурных идеалов… тесно связанных с определенной социальной структурой… известной как «буржуазная». Но автор не говорит — буржуазная, он говорит — европейская…»16

В этой связи нельзя не отметить одно обстоятельство, о котором как бы забывают Риха, Дэвис и их единомышленники. В результате обострения классовой борьбы и резкой поляризации противоборствующих лагерей в XX в. буржуазно-либеральные партии европейских стран оказались фактически размолотыми, размытыми и почти полностью утратили реальную политическую силу, которой они обладали в XIX и начале XX в. И характерно, что буржуазные исследователи, анализируя, например, судьбу английского либерализма, утверждают в унисон со своими коллегами — «советологами», что «странная», по их выражению, «безвременная» гибель либеральной партии не была фатальной и что причины ее не до конца ясны17. В этом плане специалисты по «русскому либерализму» оказываются в более «выгодном» положении, имея возможность объявить причиной его гибели несовместимость европейской либеральной традиции с действительностью «отсталой», «слабо развитой России», с «темнотой», «бессознательностью» ее народов.

Едва ли есть необходимость подробно останавливаться на опровержении этих версий. Предоставим лучше слово рецензенту указанной выше книги Т. Рихи С. Монасу. Упрекая Риху в том, что, согласно его утверждениям, Милюкову «приходилось иметь дело с варварами», рецензент пишет: «Если бы автор проследил судьбу Милюкова вплоть до его одинокой смерти (в 1943 г. в оккупированной фашистами Франции. — Н. Д.), он посмотрел бы на вещи по-другому… потому что варвары действовали в самом сердце Европы», в странах «цивилизованной демократии»18.

Зачем же понадобились давно устаревшие кадетские рассуждения о специфике национального характера русского народа, о его якобы «отсталости» и «темноте» и т.п. — сегодня, в последней четверти XX в., когда каждый видит, что якобы «отсталые» народы России сумели создать государство, далеко обогнавшее многие «передовые» страны Запада в области и научного, и технического, и культурного прогресса? Один из ведущих американских «специалистов по России» Т. фон Лауэ не скрывает ответа на этот вопрос: ценность термина «национальный характер» он усматривает в том, что его можно противопоставить марксистскому понятию «классовый характер»19.

«Европейский» — вместо «буржуазного», «национальный» — взамен «классового»… Буржуазным историкам приходится прибегать к подобному жонглированию терминами, чтобы уйти от рассмотрения подлинных причин гибели кадетской партии.

В настоящей работе дается критический анализ буржуазной историографии проблемы. Основой этого анализа служит марксистско-ленинская методология. Особое значение для раскрытия темы имеют труды В. И. Ленина, посвященные истории классов и партий в России после победы Октября.

«Революции без контрреволюции не бывает и быть не может»20, — подчеркивал В. И. Ленин. Он критиковал непонимание связи между ними, неспособность взглянуть на них «как на одно целое общественное движение, развивающееся по своей внутренней логике»21, призывал изучать важнейшие стремления, важнейшие тактические приемы, важнейшие течения российской контрреволюции22. В. И. Ленин уделял пристальное внимание изучению расстановки классовых и партийных сил, на его основе определял главные направления политики Коммунистической партии в годы гражданской войны. Глубокий научный анализ соотношения классов и партий в России того времени дан в ленинских работах «Очередные задачи Советской власти» и «Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата».

Характеризуя гражданскую войну как борьбу между двумя основными классами — пролетариатом и буржуазией, В. И. Ленин придавал большое значение разоблачению антинародной деятельности главной буржуазной партии — партии кадетов, в которой он видел опасного политического противника.

В своих статьях и выступлениях В. И. Ленин убедительно показывал, что кадеты возглавили контрреволюцию, что они стали виновниками, организаторами и активными участниками ожесточенной гражданской войны «против самых основ рабочей и крестьянской революции»23.

В ленинских произведениях дан анализ классовой сущности кадетской партии, раскрыты ее роль как вдохновителя и пособника империалистической интервенции, ее участие в организации контрреволюционных заговоров и мятежей, в установлении кровавых белогвардейских режимов, характеризовавшихся «полным торжеством капиталистов и помещиков», «стоном и проклятиями в среде рабочих и крестьян»24.

В. И. Ленин подчеркивал историческую обреченность кадетской партии как партии «врагов народа», боровшихся «против Советов во имя золотого мешка»25.

Ленинская концепция, явившаяся методологической основой дальнейших исследований, получила творческое развитие в советской историографии. Особенно много сделано для разработки рассматриваемой проблемы за последние полтора десятилетия.

До конца 50-х годов история непролетарских партий, и в частности кадетов, была изучена очень слабо. Имелось лишь несколько работ, прямо или косвенно относившихся к этой теме26. Что касается периода 1918— 1920 гг., то он оставался белым пятном в разработке истории кадетской партии. Внимание исследователей гражданской войны было целиком сосредоточено на изучении революционного лагеря и военной интервенции в Россию. Можно назвать только книгу Д. Я. Кина «Деникинщина», в которой в общем плане отражена роль кадетов в создании и укреплении деникинского режима, в формировании его внутренней политики27.

В конце 50-х — середине 60-х годов исследовательская работа в области истории буржуазии и ее партий заметно оживляется28. Однако тема «кадеты в послеоктябрьский период» нашла отражение лишь в монографиях В. В. Комина и Е. Н. Городецкого, где рассматриваются первые акции кадетской партии в борьбе против диктатуры пролетариата, а также в книге А. П. Алексашенко о деникинщине29.

Конец 60-х — начало 70-х годов ознаменовались ростом интереса к истории непролетарских партий и значительным развитием этой области советской историографии. Появилось немало работ, затрагивающих «кадетскую тему» вообще30 и рассматривающих ее применительно к периоду гражданской войны в частности. Здесь нужно назвать исследование В. Я. Лаверычева, в котором прослеживается процесс укрепления связей кадетской партии с торгово-промышленной буржуазией в первые месяцы после победы Советской власти; очерки П. Г. Софинова, рассказывающие о кадетских шпионских центрах в советском тылу; книгу О. Ф. Соловьева, где приводятся некоторые данные о роли кадетов в установлении контактов с империалистами Антанты весной и летом 1918 г.; монографию A. Л. Фраймана, содержащую подробные сведения об антисоветской деятельности петроградской кадетской организации в октябре 1917 — феврале 1918 г.31

В курсе лекций В. В. Комина о судьбах непролетарских партий в России со времени возникновения до конца их существования, включая период эмиграции, кратко очерчена история кадетов в годы гражданской войны32.

На качественно новый уровень поднял разработку интересующей нас проблемы выход в свет монографии Л. М. Спирина «Классы и партии в гражданской войне в России» и коллективного труда «В. И. Ленин и история классов и политических партий в России» (где параграфы о кадетах в 1917–1920 гг. принадлежат перу того же автора)33. Л. М. Спирин не только по-новому осмыслил ранее известный материал, не только ввел в научный оборот большой массив свежих архивных источников, — он первым в советской историографии исследовал историю партии кадетов в непосредственной связи с историей класса буржуазии, интересы которого она выражала. Л. М. Спирин произвел примерный подсчет численности кадетских организаций и их членов в 1917 г., занялся выяснением социальной природы партии «народной свободы» в годы гражданской войны, дал сравнительный анализ контрреволюционной деятельности кадетов в Москве, в Сибири и на Юге.

В упомянутом выше коллективном труде раскрыта ленинская концепция борьбы классов и партий в России, обобщены результаты исследований советских историков по этой проблематике, намечены направления дальнейших исследований.

В 70-е годы появились новые работы о непролетарских партиях в России, в том числе монографии34, обширные статьи о кадетах35.

Подверглись исследованию и отдельные аспекты истории кадетской партии периода гражданской войны. В фундаментальном труде И. И. Минца «История Великого Октября» дан анализ форм и методов борьбы кадетской партии против Советской власти в первые месяцы после Октября, прослежены начальные шаги кадетов в организации империалистической интервенции в России. Добротная сводка имевшихся в литературе и документальных публикациях сведений о контрреволюционной деятельности кадетской партии в конце 1917–1920 г. содержится в книге Д. Л. Голинкова. В. Д. Поликарпов подробно осветил участие кадетов в деятельности тех центров, которые руководили вооруженной борьбой против Советской власти на начальном этапе гражданской войны. Связи кадетской партии с лагерем казачьей контрреволюции накануне и во время калединского мятежа раскрываются в работе Ю. К. Кириенко. Позиция кадетов по отношению к идее Учредительного собрания, их роль в выборной кампании, анализ ее итогов, участие кадетской партии в борьбе против диктатуры пролетариата под учредиловскими лозунгами — этот важный круг проблем подвергнут анализу О. Н. Знаменским36.

Большой вклад в изучение рассматриваемой нами проблемы внесла монография Г. З. Иоффе «Крах российской монархической контрреволюции». На основе широкого круга литературных источников и документальных публикаций автор скрупулезно анализирует деятельность контрреволюционных центров и организаций, глубоко и подробно исследует классовую сущность и политический курс белогвардейских режимов Колчака, Деникина, Врангеля, раскрывает тесную связь кадетской партии с правомонархическими кругами в период гражданской войны37.

В своем обобщающем исследовании «Крушение помещичьих и буржуазных партий в России» Л. М. Спирин проследил идейную эволюцию кадетской партии со дня основания и до момента ее гибели. Не говоря уже о значении основополагающих научных выводов Л. М. Спирина, хотелось бы особенно отметить такие достоинства его работы, как открытие новых направлений разработки темы, постановка дискуссионных проблем38. Труды Л. М. Спирина очень важны для его коллег по изучаемой проблематике тем, что они дают пищу для научных размышлений, стимулируют творческий подход к исследованию.

Дальнейшему изучению истории непролетарских партий способствуют специальные научные симпозиумы, проводившиеся в последние годы Научным советом по комплексной проблеме «История Великой Октябрьской социалистической революции» и Калининским государственным университетом. Знакомя специалистов с колоссальным фактическим материалом, эти симпозиумы в то же время способствуют значительному повышению теоретического уровня научной работы в этой области, помогают ее координации, выработке единых методических принципов39.

Нельзя не сказать о большом комплексе трудов, исследующих политику Коммунистической партии и Советского правительства в период гражданской войны, роль В. И. Ленина в обеспечении победы над внутренним и внешним врагом. Эта литература дает возможность конкретно проследить организацию всенародного отпора белогвардейцам и интервентам, показать, как именно и почему удалось добиться разгрома буржуазно-помещичьей контрреволюции40.

Обзор литературы по рассматриваемой проблематике, анализ распределения ее по различным периодам позволяют сделать следующие выводы. За последние 15 лет изучение истории непролетарских партий (и в том числе кадетской) продвинулось далеко вперед. Однако в разработке проблем, связанных с периодом гражданской войны, все еще имеется отставание. Полнее всего изучена контрреволюционная деятельность партии «народной свободы» в первые послеоктябрьские месяцы. Немало сделано в плане исследования роли кадетов в колчаковском и деникинском аппарате, широко освещены подрывные действия кадетских шпионских центров в советском тылу.

Вместе с тем многие важные вопросы остаются неразработанными. Не раскрыто в полном объеме значение созданной кадетами организации Национальный центр в борьбе против Советской власти, в сплочении сил внешней и внутренней контрреволюции. Не отражены в достаточной мере ведущая роль кадетской партии в установлении диктаторских режимов, участие ее представителей во многих белогвардейских правительствах, не прослежена связь между кадетскими организациями в разных концах страны, не выявлены изменения в социальной базе кадетской партии, недостаточно показано укрепление ее контактов с крупной буржуазией, помещичье-реставраторскими группировками и монархической военщиной, не исследован характер ее взаимоотношений с лагерем «мелкобуржуазной демократии». А главное, не изучен политический курс кадетской партии как единого целого на протяжении всего периода гражданской войны.

Одним словом, остается по-прежнему справедливым вывод, сделанный в коллективном труде «В. И. Ленин и история классов и политических партий в России»: «Слабо раскрыта контрреволюционная деятельность и гибель главной буржуазной партии — кадетов»41. Причину этого историограф гражданской войны В. П. Наумов объясняет в первую очередь слабой источниковедческой базой. «Историки столкнулись, — пишет он, — с серьезными трудностями при выявлении документов, раскрывающих остроту и размах классовой борьбы, характеризующих контрреволюционные силы, которые выступали против Советской власти»42.

Обширный комплекс архивных материалов, впервые введенных в научный оборот в настоящей работе, дает возможность в определенной степени восполнить этот пробел, рассмотреть историю кадетской контрреволюции «изнутри». Речь идет о документах кадетской партии, хранящихся в Коллекции Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР. Их можно разделить на три части, неоднозначные по своей научной ценности.

Наиболее достоверным источником являются официальные документы партии «народной свободы»: протоколы кадетских совещаний и заседаний Центрального комитета; журналы заседаний Национального центра и его правления; тексты докладов, постановления и резолюции партийных конференций; отчеты местных кадетских групп и отделений Национального центра.

Этот круг источников позволяет проследить выработку политического курса кадетов в годы гражданской войны, определить причины его изменений, показать трансформацию программных установок партии «народной свободы», раскрыть ее истинную позицию по важнейшим положениям, выдвинутым в официальных заявлениях и декларациях кадетской партии и Национального центра. Указанные документы дают также возможность охарактеризовать отношение кадетских организаций и их лидеров к актуальным проблемам политической борьбы на том или ином этапе, к выбору союзников в этой борьбе; выявить связи между кадетскими организациями в разных концах страны и их контакты с интервентами; наконец, выяснить природу идейных и тактических разногласий в кадетской среде.

При исследовании перечисленных выше вопросов большую помощь оказали и материалы второй группы источников. Это документы личного характера — дневники, записные книжки и обширная частная переписка кадетских лидеров. В них содержатся уникальные сведения о практической деятельности и идейной эволюции кадетов в годы гражданской войны, интересные самооценки, откровенный не для посторонних глаз анализ политической ситуации, взаимоотношений между различными группировками лагеря внешней и внутренней контрреволюции.

Третью часть источниковой базы составляют многочисленные неопубликованные мемуары кадетских лидеров. Хотя использование этой группы источников требует осторожности и критического подхода, тем не менее они несут большую информативную нагрузку. Учитывая субъективность содержащихся в них оценочных моментов, исследователь вместе с тем может извлечь из этих материалов множество фактических сведений, которые при сопоставлении с введенными уже в научный оборот данными в значительной мере способствуют воссозданию целостной картины событий. Те же замечания справедливы и для опубликованных мемуаров руководящих деятелей партии «народной свободы».

Особого рода источником для настоящей работы послужили книги об Октябрьской революции и гражданской войне, принадлежащие перу П. Н. Милюкова. В свое время известный советский историк М. Н. Покровский, подвергший критике эти сочинения, отмечал, что они не представляют ценности как исторические исследования, но интересны в плане концепционных построений автора и как своеобразный памятник восприятия российской революции буржуазным идеологом43. Как подчеркивает Е. Н. Городецкий, работы Милюкова могут быть использованы в качестве документального свидетельства той антинародной, отчаянной и свирепой борьбы, которую вели свергнутые классы против Советской власти44.

Пользу обращения к источникам, исходящим из вражеского лагеря, подчеркивал еще Ф. Энгельс, считавший необходимым бить буржуазию «ее же собственными свидетельствами»45. Говоря о значении вражеских саморазоблачений в лекции «Война и революция» (1917 г.), В. И. Ленин подчеркивал, что «если собрать сейчас простые цитаты из… книжек Милюкова и их послать на фронт, то не найдется ни одной зажигательной прокламации, которая произвела бы столь же зажигательное действие»46.

В монографии в большом объеме использованы также документальные публикации и пресса (советская, буржуазная, белогвардейская, и белоэмигрантская).

Особенно ценными для раскрытия темы были материалы о кадетах, печатавшиеся в 1917–1920 гг. в «Правде», выступления видных деятелей Коммунистической партии и Советского государства Г. В. Чичерина, Е. М. Ярославского, Ф. Э. Дзержинского, И. Ф. Арманд и др., редакционные статьи, анализировавшие роль партии «народной свободы» в гражданской войне, информативные сообщения о ее деятельности на белогвардейской территории, наконец, публикации документов кадетского ЦК, Национального центра, личной переписки, обнаруженных у попавших в плен белогвардейцев и при аресте главарей кадетских шпионских организаций.

Хронологические рамки работы четкие и не требуют какой-либо аргументации: исследование начинается с момента победы Великой Октябрьской социалистической революции и доводится до окончательной победы над внутренней контрреволюцией и иностранной интервенцией, что означало также полный разгром кадетской контрреволюции.

Загрузка...