Как ко мне сватался Ветер

Глава 3 Друзья познаются в беде

В Предгорье никогда не было дефицита сплетен. Отсутствие событий местные с лихвой компенсировали фантазией и хорошо подвешенным языком, да и проезжающие через городок торговцы (тьфу-тьфу, не осерчай господин Ветер!) приносили не только налог в казну за пользование выгодным путём, но и темы для пересудов.

Однако сегодня все разговоры сводились к одному – к невесте Ветра, юной Тиссе, которую на рассвете унёс в своё логово господин.

Куда бы ни пошёл Рой, везде слышал одно и то же:

– Такая молоденькая…

– Ей бы хорошего парня…

– Сожрёт, помяните моё слово!

– Никто не возвращался!

– На этот раз откупились… Хорошо бы через год не затребовал новую жертву…

Шепотки и сочувственные взгляды, жучками ползающие по загривку, загнали его в единственное место, где можно было залить злость. Да и жидкость для заливания здесь предлагали на любой вкус. Рой ввалился в таверну и поспешил спрятаться в самом тёмном её углу.

– Как обычно? – осведомилась девушка в захватанном платье.

Она, как и многие другие девицы, не отказалась бы скоротать вечерок в компании улыбчивого красавца с пшеничными кудрями. Но Рой не уделял внимания ни одной из них. Да сегодня он и не улыбался. Не улыбался с тех самых пор, как, выскочив на площадь в порыве безрассудной смелости, увидел лишь, как чудовище уносит свою жертву в небо. Опоздал. Снова опоздал. Слишком долго думал, набирался духу… И не сумел защитить девчонку, которую город обрёк на гибель.

– Нет. Пива, – выдавил из пересохшего горла Рой. – Два кувшина.

После пива последовало вино, а уже к обеду его место на столе заняла мутная бутыль с самым дешёвым пойлом из представленных.

Но легче не становилось.

Когда пойло уныло заплескалось на донышке, а вывернутый наизнанку кошель изрыгнул лишь две позеленевшие медьки, у Роя остался последний способ заглушить разъедающее изнутри чувство вины. Он повёл мутным, как бутыль из-под самогона, взглядом по залу в поисках достойного противника. Исход драки не был важен: взорвётся ли голова победным ликованием или размозжится о порог, когда его вышвырнут на улицу, так или иначе, он не будет думать о светловолосой девчонке, жизнь которой так глупо и бессмысленно оборвалась на рассвете.

Как назло, зацепиться было не за кого. Не то широкоплечий нетрезвый детина, ищущий неприятностей, одним видом вразумлял потенциальных драчунов, не то остальные завсегдатаи предпочитали пить ближе к вечеру.

Что ж, если горе не получается залить, можно разделить его с кем-то. А парень знал лишь одного, для кого гибель Тиссы стала концом света, как и для него. Рой поднялся, пошатнулся, но удержался на ногах, ухватившись за спинку стула. И, ссутулившись, побрёл прочь.

Он с детства знал эту дорогу. Мог бы пройти вслепую, не запнувшись: протиснуться меж колокольней и старой развалюхой близ площади, обогнуть рынок, пригнувшись, перебежать запущенный огород старой Даны, засаживающей его каждый сезон лишь для того, чтобы городничий не отдал землю под лавки, бегом по узкой пыльной улочке, налево – и… Он не был у Тиссы уже лет пять, не меньше. С тех самых пор, как девочка лишилась отца, а богатый дом превратился в покосившуюся хибарку. Но помнил. Первую голубоглазую любовь никогда не забывают. Даже если её не пускают к друзьям.

Однако сегодня Рою тоже не суждено было пройти памятным путём. Потому что неподалёку от рынка до него донёсся голос. Этот голос многажды гнал его со двора, уверял, что Тиссы нет дома или что подруга не хочет его видеть. Рой не верил, конечно же. Но обойти строгую мать так и не сумел. Да и пытался недостаточно рьяно, если по-честному. Тосковать по невесте Ветра – что может быть глупее?

– Я дочери лишилась на рассвете, а ты мне цену скинуть не можешь? – возмущался высокий голос.

– Знаю я, какой откуп тебе за неё выплатили! Небось сама же дитёнка и сговорила! – отбрехивалась торговка.

– Тётя Ара? – растерянно окликнул Рой.

Ей бы, повязав под подбородком траурную синюю ленту, заливаться слезами! Но вместо того женщина стояла у лотка с мясными деликатесами и требовала скидку.

Невысокая молодящаяся женщина на мгновение прижала локтем тугой кошель на поясе, но, опознав парня, успокоилась.

– Мальчик мой! – Ара распахнула объятия, но Рой сделал вид, что не понял жеста. – Горе-то какое! Слыхал, что сделалось?

«Неужто правда удивлена?» – мелькнуло в пшеничной голове.

Да куда там! Всё Предгорье знало, что Тиссу отметил господин. Родная мать вышивала свадебный наряд. Что ж делать вид, будто случившееся – неожиданность? Но Ара делала. Заламывала руки, причитала, собирая вокруг себя благодарных поддакивающих зрителей. И сочувственные ахи собирала, конечно же. Соболезнования и предложения «если надо, подсобим…», «не стесняйся, всегда приходи», «твоя кровиночка всех нас спасла».

И только Рой замечал нечто неправильное в согласных стенаниях толпы. В том, как складно палачи играли роли осуждённых.

– Да примет небо её душу!

– Умничка девочка, себя не пожалела!

– Только хорошая мать могла такую героиню вырастить!

Прониклась и упрямая торговка:

– Ну ладно, – нехотя пробурчала она, – бери за полцены. Ради Тиссы…

Рой не выдержал.

– Заткнитесь! Заткнитесь, вы все! – прокричал он, замахиваясь на Ару, но сдерживаясь в последний миг. – Как смеете вы марать её имя своими грязными языками! Вы обрекли Тиссу на смерть, вы! Никто не попытался защитить за пять лет, что она ждала казни! Вы могли убить чудовище! Могли пойти на него все вместе! А вместо этого радовались, что выбор пал не на вас! И ничего… ничего не сделали!

Народ шарахнулся, как от прокажённого, и умолк. И только в задних рядах какой-то дедок прошамкал:

– А шам-то? Херой!

Фраза пронеслась над макушками горожан и сразу была согласно подхвачена:

– Вольно рассуждать опосля!

– А что мы могли?

– Никто не спорит с Ветром!

– Господину виднее, так испокон веков повелось!

– Девчонка за глупость отца расплатилась! Иначе господин всех похоронил бы под завалами!

А сам-то? У Роя пересохло во рту. У него ведь тоже было пять лет, как и у любого другого в Предгорье. Да, он был мальчишкой, не ведающим опасности, пока та не окажется на пороге. Да, он струсил! Он и сам знал это… Парень понурился и убрался бы восвояси, но кто-то, оскорблённый его пламенной речью, бросил вслед:

– Вот-вот, иди, куда шёл! Языком балакать все мы герои!

И этого Рой стерпеть не мог.

Он ударил прежде, чем понял, кто ляпнул обидную глупость. Кулак просто нашёл самую нахальную рожу из тех, что поближе. И струна всеобщего напряжения, звенящая с рассвета, лопнула.

Нахальная рожа ударил в ответ, но Рой успел пригнуться и досталось мяснику, выглянувшему посмотреть, что за сборище у его лавчонки. Мясник, не разбираясь, съездил в ухо молочнику, на которого давно имел зуб. Молочник плеснул кувшин сливок в харю косоглазой бабе, которая просто ему не понравилась, а баба исцарапала карманника, обшаривающего её корзину.

Драка сравнялась размерами с рынком быстрее, чем Ара смекнула, что пора драпать. Спроси кто на другом краю потасовки, за что машем кулаками, вряд ли мужики ответили бы. Но город, настроившийся на бурю, наконец-то её получил. Отвёл душу и Рой. Безрассудства ему сызмальства недоставало: именно малышка-Тисса втягивала друга в неприятности, а он следовал за ней, как верный пёс-защитник. Но брага затуманила рассудок и выплеснулась неведомой доселе злобой. Она ломала носы и ставила подножки, швырялась глиняными кувшинами, выставленными на продажу, колотила всех, кто попадался, не разбирая. И, когда Рой выбрался из беснующейся ватаги, вся его злость сменилась безысходностью.

Прихрамывая, парень протолкался к фонтану с зазеленевшей водой, намочил под струёй затылок, умылся и бессильно опустился на мостовую у бортика.

Солнце нещадно припекало, драка перетекла в смачную, а после и в вялую обыденную ругань. Рой всё сидел и сидел, не находя в себе сил и желания подняться. Он надеялся, что солнце расплавит его и позволит растечься по мостовой безвольной лужицей, которую не терзают ядовитые мысли. Но от солнца его защитила чья-то тень.

– Я присяду? – поинтересовался незнакомец в широкополой шляпе.

И, хоть места у фонтана было хоть отбавляй, Рой потеснился.

– Хорошая драка. Посмотреть приятно, – хрипловато прокомментировал мужчина, подтягивая к животу одну ногу. – Ты устроил?

Рой с вызовом ответил:

– Ну я. Что с того?

Незнакомец равнодушно передёрнул плечами.

– Ты кто такой вообще? – после тягостного молчания первым подал голос Рой.

– Скажем, друг. – Мужчина опустил шляпу чуть ниже, защищая глаза от яркого света. – Проникшийся твоей пламенной речью.

– Пошёл ты. Издевается ещё…

«Друг» поднял руки вверх, демонстрируя свою полную безоружность.

– Я серьёзен. И согласен с тобой. Монстра следовало убить, пока он не ждал удара. Иначе вы вечно будете откупаться от него, а цена однажды может оказаться выше, чем потянете.

Рой покосился на мужчину: неужели правда не смеётся?

– Так повелось, – осторожно заметил он. – Наши деды и прадеды приносили Ветру жертву. Раз в десять-пятнадцать лет, не чаще.

– И что же они получали взамен?

Вот уж не думал Рой, что придётся защищать образ жизни Предгорья, который и самому ему претил. И уж точно не думал, что придётся разъяснять кому-то такие простые вещи.

– Свою милость. Ветер всегда жил в горах. Если осерчает… Обвал от города ничего не оставит.

Мужчина в широкополой шляпе задумчиво приложил палец к губам.

– И правда, – кивнул он, – ничего не оставит. Так что же, пусть и дальше висит над вами незримой угрозой? Сколько жертв он запросит в следующий раз?

– А не всё ли равно? – На жаре Роя разморило, встал он с трудом, но продолжать бессмысленный разговор не собирался. – Ту, кем я дорожил, Ветер уже забрал. Плевать я хотел, кого он возьмёт в следующий раз.

Он уже направился в узкий перешеек между домами, заполненный спасительной сыростью, где можно будет остудиться, но незнакомец окликнул Роя ещё один раз:

– А что, если я скажу, что девушка жива?

Рой развернулся так резко, что едва не упал.

– Откуда знаешь? Кто ты вообще такой?

Мужчина приподнял шляпу мизинцем и расплылся в удовлетворённой улыбке:

– Я же сказал: друг.