Как мне досталась сушеная голова

11

Коленки у меня затряслись. Я смотрел, не отрываясь, на эти пары глаз — их были мириады, пара над парой, пара над парой — и по мере того как я глазел на них, они начинали светиться.

Они словно разгорались.

Ярче и ярче. И по их золотистому свету я понял, что это не обитатели джунглей. Вернее, это не животные.

Глаза принадлежали не зверям. Это были человеческие глаза.

На меня смотрели пылающие глаза сотен сушеных голов!

Это была прямо какая-то пирамида из сморщенных голов. Одна на другой. Целый холм. Глаза над глазами. Глаза над глазами. Головки — как сжатые кулаки, губы растянуты в беззубый оскал или вот-вот завоют ужасным воем.

Голова на голове. Темные, сморщенные, словно из замши.

Чистая жуть — в этом золотистом свете, которым светились их глаза.

Я издал сдавленный крик и опрометью бросился прочь.

Ноги не слушались и стали как резиновые. Сердце готово было выскочить из груди. Я мчался вокруг главного строения, и желтое свечение медленно затухало. Вот уже занавес двери. Задыхаясь, я отдернул занавеску и влетел внутрь. Прижавшись к стене, я ждал. Ждал, когда жуткое желтое свечение исчезнет совсем. Ждал, когда перестанет так колотиться сердце и восстановится дыхание.

Минуты через две я немного пришел в себя. И все думал. Почему эти головы сгрудились в такую груду? Я потряс головой, чтобы избавиться от этого безобразного зрелища. Все они когда-то, сотни лет тому назад, были живыми людьми.

А нынче…

В горле у меня застрял комок. Губы пересохли. Я двинулся в сторону холодильника. Надо было выпить что-нибудь прохладительное. Я наткнулся на край лабораторного стола. Руки мои сами собой потянулись вперед и на что-то наткнулись. Я схватил это, прежде чем оно упало со стола.

Фонарь.

— Ух! — только и выдавил я от радости. Нет уж, подумал я, отныне буду следовать совету Кэролин. Ни шагу без фонаря!

Я включил фонарь, и белый луч потянулся по полу. Я направил фонарь вверх, и он осветил книжную полку на стене.

В глаза мне бросились черные записные книжки тети Бенны. Их была целая кипа. Они заполняли всю полку.

Я торопливо подошел туда и свободной рукой взял верхнюю записную книжку. Она оказалась гораздо тяжелее, чем можно было вообразить, и от неожиданности я чуть ее не выронил. Прижав к груди, я отнес книжку к лабораторному столу. Вскарабкавшись на высокий табурет, открыл первую страницу.

Может, здесь я найду ответы, подумалось мне.

Как знать, вдруг я наткнусь на то место, в котором тетя Бенна описывает, как передала мне колдовскую силу, и пойму, почему доктор Холингз и Кэролин так уверены, что она у меня есть.

Я склонился над записной книжкой, направив на нее луч фонаря. И стал перелистывать страницы, прищуриваясь от света.

Судя по всему, записи располагались по годам. Я быстро просматривал, не особенно останавливаясь, пока не дошел до того года, когда она приезжала к нам. Перед глазами мелькали записи о ящерицах, древесных ящерицах, которых изучала тетя Бенна.

Потом пошла запись о найденной ею пещере, выдолбленной в скалах на противоположном берегу острова. Там было написано, что когда-то пещера была обитаема, лет двести тому назад там жили олояны.

Я бегло просмотрел опись вещей, найденных там тетей Бенной. Здесь почерк ее менялся и его трудно было читать. Видно было, как потрясло ее это открытие.

Я перевернул еще несколько страниц. И начал читать раздел, озаглавленный «Лето».

Я читал, и рот у меня поневоле открылся, а глаза полезли на лоб. Слова стали расплываться. Я приблизил фонарь к странице, чтобы яснее видеть и несколько раз моргнул.

Я читал и не мог поверить своим глазам.

В это действительно нельзя было поверить.

Но вот они слова, черным по белому.

От них мороз по коже подирал, такая это была жуть.