Как найти мужа

5

— Что значит «черт!»? — ее чувствительный настрой мгновенно исчез. — Что это значит? Роум, дай мне посмотреть!

Но рука, державшая Лиссу за подбородок, была слишком сильна. Напротив, он еще больше развернул ее голову к себе так, чтобы она не могла видеть экран.

— Ты же слышишь, что это нужная тебе программа, так ведь?

Ей едва удалось кивнуть, так крепко Роум держал ее голову. Она расслабилась под действием тепла и силы, исходящих от его тела, но не настолько, чтобы безропотно дать себя обмануть.

— Твой сериал записан, ты же слышишь. Поэтому сиди спокойно.

— Роум, я хочу посмотреть! — не успокаивалась она. — Фильмы не слушают, а смотрят.

— Посмотришь потом.

Из телевизионного динамика звучал хорошо поставленный голос известной актрисы, флиртующей со своим графом Эссекским.

— Дай мне посмотреть!

Извиваясь изо всех сил, Лисса наконец высвободилась, но лишь для того, чтобы с отвисшей челюстью уставиться на экран.

То, что было на экране, не имело ничего общего с жизнью двора Елизаветы Первой.

На экране показывали дурацкое шоу — соревнования по перетягиванию грузовиков. Грузовиков, буксующих в кошмарных лужах и разбрызгивающих колесами, размером с национальный долг, во все стороны жидкую грязь. Грузовиков, сталкивающихся и медленно расползающихся в стороны, в то время как туго обтянутые джинсами девицы демонстрировали свои соблазнительные выпуклости.

— Что это?! — Ее дрожащий палец показывал на одну из таких округлых частей тела, заполнившую весь экран. У одной из девиц отлетели пуговицы блузки, что позволило телевизионным операторам дать такой крупный план, который сделал бы честь развороту журнала определенного сорта.

Слабые усилия девицы защитить свои прелести от всеобщего обозрения были далеко не столь успешными, как усилия операторов запечатлеть каждую деталь — особенно после того, как девица, вместо того чтобы просто повернуться к объективу камеры спиной, совсем уж выскочила из многострадальной блузки.

Лисса с ужасом взирала на экран. Переведя взгляд на Роума, она увидела лишь маску безучастного наблюдателя.

Тем временем из динамика, без сомнения, доносился звук исторического сериала, придавая нечто сюрреалистическое изображению неуклюже двигающихся огромных грузовиков, к тому же в уголке экрана появилась вставка, запечатлевшая для любителей женских прелестей изображение полуголой девицы.

— Думаю, это автошоу, — наконец ответил Роум, с подозрительно подчеркнутым вниманием глядя на экран.

Лисса одарила его взглядом, преисполненным презрения. Она, конечно, знала, что отнюдь не ради грузовиков он устроил эту смесь.

— Я вижу, что это грузовики. Но я хочу знать, почему на моем экране это безобразие, а не исторический сериал? Куда подевалась королева Елизавета? Где сэр Уолтер Рэйли? Где граф Эссекский? Где король испанский Филипп?

Роум пожал плечами, взгляд его прочно приклеился к эстампу на самой дальней от телевизора стене.

В раздражении Лисса выключила и телевизор, и видеомагнитофон. Роум вздохнул с сожалением, но не стал протестовать. Хорошо еще, что не попросил сделать копию с записи.

— Ну-ка расскажи, как тебе это удалось? — потребовала Лисса. — Как ты ухитрился записать звук от одного канала, а изображение — от другого?

Он ничего не ответил и только пожал плечами.

Лисса взвыла от ярости.

— Я не верю в то, что ты нечаянно перепутал каналы! Не верю, что ты сидел здесь и ждал меня! Я этому не верю!

— А я не верю, что ты слушала треп Акселя об обрядах так называемого совершеннолетия и…

— Не забудь еще «неистовые оргазмы», — вставила Лисса.

— И «неистовые оргазмы». Как могла ты слушать подобное целый вечер? — возмущался Роум.

— Прежде всего, как мог ты подсунуть мне такое ничтожество, как Акcель? Ты не мог не знать, каков он с женщинами. Весь вечер он либо говорил непристойности, либо пытался нащупать пульс на моей коленке. Как мог ты даже подумать, что из него может получиться хороший муж и достойный отец?

Мысленно она попросила прощения у Акселя.

В интересах дела забыв то истинное и даже, может быть, симпатичное лицо Акселя, которое на короткий миг приоткрылось ей в самом конце их свидания, Лисса сосредоточилась на сексуально озабоченном хлыще, испортившем ей все впечатление от чудесного концерта. Роум должен понять, если он осознает, что она не позволит ему играть с ее собственной жизнью.

— Но он неоднократно говорил, что хочет обзавестись семьей. Не могу же я не верить собственному деловому партнеру?

— Могу сказать только, что единственное слово, которое приходит мне на ум, чтобы охарактеризовать Акселя Стивенса, это — насекомообразное.

— Что-что? — не понял Роум.

— Насекомообразное! — отчеканила Лисса.

Наконец она увидела, как в его глазах зажигаются веселые огоньки. Он рассмеялся, и напряженность между ними как рукой сняло.

— Понял, что ты имеешь в виду. Хочешь, я продолжу массаж?

Лисса не могла больше сердиться на него, и так было всегда.

Она снова удобно уселась на диване, предоставив ему трудиться над ее ногами. И снова теплые волны потекли по ее телу, достигая самого сердца. На этот раз Лисса твердо решила сохранять самообладание. Пусть он поглаживает ее ноги хоть весь вечер, она не дрогнет.

Но почему же тогда одна мысль о том, что Роум останется с ней, своими нежными прикосновениями облегчая ноющую боль в усталых ногах, заставляет сердце замирать в сладкой истоме? Как смеет она мечтать, чтобы он остался? Ведь это же Роум Новак, который никогда не воспринимал ее иначе, чем надоедливую младшую сестренку своего друга? Мужчина, который является прямой противоположностью ее воображаемому идеалу?

— Так, значит, свидание не оправдало твоих надежд? — вернулся к прежней теме Роум.

Лисса постаралась поскорее спрятать свои мысли, смущающие ее душу, в самый дальный уголок мозга и захлопнуть за ними двери. Для пущей уверенности она еще мысленно заперла замок на три оборота и навесила тяжелую цепочку.

— Нет, — вздохнула она. — Пожалуйста, чуть сильнее.

Он послушно усилил давление на ее кожу.

— Тогда что означал тот поцелуй, свидетелем которого я стал? — осведомился Роум, когда она застонала от удовольствия.

Лисса открыла глаза, чтобы взглянуть ему в лицо.

— До меня тогда как раз дошло, что все это свидание было сплошным надувательством. Что ты подстроил так, чтобы я возненавидела Акселя.

— Я?! Подстроил?!

— Ты, — она помолчала. — Только не пойму — зачем?

— Зачем что?

— Зачем ты сам устроил мне свидание с Акселем, а затем повернул на сто восемьдесят градусов и сделал все, чтоб испортить мне вечер?

— Я испортил тебе вечер?

Его праведный гнев был не очень убедителен.

— Да, ты. И концерт Элтона Джона тоже! Я люблю его музыку, а ты мне все испортил.

— Сожалею. Я не собирался портить тебе впечатление от концерта.

— Ага! Ты сознаешься!

Роум только пожал плечами в знак того, что сдается.

— Я лишь хотел убедиться, что ты понимаешь, что делаешь. Кругом полно ребят вроде Акселя, которые подходят по всем статьям твоего списка для создания семьи, но они не годятся для тебя. Мне, — поправился Роум, — не нравится твой метод выбора мужа. Женитьба — серьезный шаг, и мы с Джейсоном решили, что тебе следует набраться терпения и подождать появления на горизонте действительно подходящего человека…

— Так Джейсон был с тобой заодно! Я так и думала! — возмущенно воскликнула Лисса.

— Я этого не говорил!

— Ничего, не бойся, что нарушил священную мужскую солидарность! Я и раньше догадывалась, что мой братец приложил к этому руку, ты только подтвердил мои подозрения.

— Я так понимаю, что план теперь полетел в тартарары?

— Если ты имеешь в виду ваши планы помешать мне совершить задуманное и выйти замуж, то — да. Если же подразумевается план, по которому ты знакомишь меня с подходящими мужчинами, готовыми к созданию семьи, то этот план находится в силе!

Роум изобразил на лице отчаяние.

— Этого-то я и боялся!

Лисса высвободилась из его рук и повернулась лицом к нему. Возможно, он не для нее, или она не для него, но Роум должен понять серьезность ее намерений.

— Роум, хватит относиться ко мне, как к глупой девчонке! Я давно созрела для того, чтобы стать матерью, иметь семью. Я хочу этого так сильно, как не хотела еще ничего и никогда. — Она мгновение колебалась, но решила быть с ним совершенно честной. — Прошу тебя, неужели ты не хочешь помочь мне найти хорошего мужчину, с кем я могла бы построить семью?

Роум взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел в глаза.

— Ты действительно этого хочешь?

— Всеми фибрами души, — призналась Лисса и добавила: — Роум, я хочу своего собственного ребенка, своего собственного мужа. Как ты не понимаешь?

Образ этого будущего ребенка расцветал в ее душе, укрепляя решимость. Он будет высоким для своего возраста, с густыми темными волосами и сине-зелеными глазами, совсем как у его от…

«Стоп! Гони прочь эти мысли, — приказала себе Лисса. — Роум не годится на роль мужа, а тем более отца».

На мгновение Лисса прикрыла глаза, пытаясь собраться с силами. Как ни противилась ее душа, она должна была, наконец, честно назвать самой себе причину, вызывающую в ней эти недопустимые мысли и чувства.

Она хотела Роума.

В глубине души она подозревала, что ее всегда влекло к нему. Когда-то подростком Лисса обожала своего кумира-старшеклассника. Потом, будучи молодой девушкой, следила издалека за взлетом его карьеры. И сейчас, когда она взялась за поиски верного спутника на всю оставшуюся жизнь, она хотела его с такой силой, которая ужасала ее не меньше, чем возбуждала.

Но хотеть — не значит иметь.

Сколько раз повторяла ей это мама? Есть очень много такого, чего, как бы сильно ты ни желала, ты не получишь никогда.

В том числе Роума Новака.

Ей просто надо спуститься с небес на землю, руководствоваться разумом, а не чувствами и выбрать хорошего, доброго парня, с которым можно спокойно прожить остаток жизни.

Она положила ладонь на плечо Роума и взглянула в эти сине-зеленые глаза, скорбя о ребенке, которого у них никогда не будет.

— Прошу тебя, Роум, помоги мне.

Роум смотрел на нее задумчиво и понимающе. Его ладонь легла поверх ее ладони, лежащей на его плече. Он кивнул:

— Ладно, детка, я помогу.

Поборов нестерпимое желание придвинуться ближе, Лисса высвободила свою ладонь из-под его руки и отступила на шаг, где воздух уже не казался таким разреженным и она смогла дышать свободнее.

Нарочито безразличным тоном Лисса продолжила:

— Но я хочу еще кое о чем попросить тебя.

— Я сегодня, видимо, в хорошем настроении. Ладно, говори.

Она потрепала его по щеке.

— Обещай держать руки подальше от моего видеомагнитофона, хорошо?

Когда Роум ухмыльнулся ей, она улыбнулась в ответ. Чего было больше в этой улыбке: сожаления или облегчения? Роум Новак был не для нее, как ни больно было в этом сознаваться. Если она надеется создать семью, ей надо быть достаточно сильной и благоразумной, чтобы искать кого-то другого.

Но кого?

Роум мог гордиться собой: его следующий выбор потенциального мужа для подруги детства был, как он полагал, безупречен. Роум потратил немало времени и сил за последние дни в поисках того, кто мог бы дать Лиссе столь желаемое: семью. Он верил, что Лисса достойна того, чтобы иметь хорошего мужа и столько детей, сколько ей захочется.

Роум не мог лгать себе в том, что доволен возложенной на него миссией. Конечно же, он ревновал… Его сводила с ума только мысль о Лиссе, реагирующей на чьи-то другие прикосновения так же, как она реагировала на его, когда он делал ей этот массаж. Приступы желания становились непереносимыми при виде Лиссы, старающейся подавить свои чувственные порывы. Не случайно он, нащупав ее чувствительные точки, продолжал их стимулировать.

Кажется, смятение в чувствах и мыслях стало его постоянным состоянием. Он хотел, чтобы Лисса была счастлива, чтобы имела семью, о которой мечтала, но пассивно стоять в стороне и смотреть, как она уходит к другому мужчине, было явно выше его сил. Он сам хотел ее, но его останавливало то, что Лисса была сестрой его лучшего друга. Он отчаянно хотел близости с ней, но не мог позволить себе вовлечь ее в кратковременный роман, тогда как она рассчитывала на большее. Роум совсем запутался в противоречивых желаниях и ощущениях. Единственное, в чем он был действительно уверен, так это в том, что она заманила его в эту ловушку, потратив не больше усилий, чем когда в школе зашивала его разорванные джинсы. А еще в том, что он не создан для семейной жизни. Может, в будущем, когда он отойдет от требующего безумной гонки бизнеса… но к тому времени Лисса уже будет замужем за кем-то другим и у нее будет полный дом детишек.

Во рту и желудке возникло противное ощущение — это, конечно же, из-за острого блюда, съеденного за ленчем. Из-за чего же еще? Он ведь крутой парень, а крутые парни не поддаются эмоциям. Они стоики. Настоящие мужчины.

И поэтому ему оставалось только мерить шагами маленькую гостиную в доме женщины, которую он так страстно желал, пока она собиралась на новое свидание с другим мужчиной. Он не хотел приходить сюда, не хотел смотреть, как она будет выходить под руку с этим счастливчиком. Но ведь не будет большого вреда, если крутой парень бросит один-единственный прощальный взгляд на сестренку своего друга, которому он обещал помочь в этом деле. Просто, чтобы убедиться, что все в порядке.

Найденный им для Лиссы новый кандидат в мужья, Арнольд Уэллейс, был президентом и исполнительным директором фирмы по продаже компьютерного программного обеспечения. Дело успешно развивалось, принося приличный доход. Кроме того, он респектабелен, недурен собой и почти ровесник Лиссы. Роум был знаком с ним по нескольким деловым встречам. Он знал, что Арнольд ездит на «мерседесе», имеет абонемент на симфонические концерты и является единственным человеком из всех знакомых Роума, который даже в спортивный бар выпить пива заходит не иначе, как в костюме-тройке.

И если на его челе не выведено крупными красными буквами «кандидат в отцы и мужья», то лишь потому, что никому в голову не придет рекламировать столь очевидное.

Роум пытался подавить ноющее чувство потери. Уэллейс должен был явиться с минуты на минуту, чтобы увезти Лиссу обедать. А потом они собирались пойти в кино.

Разыгравшееся воображение Роума рисовало ему различные варианты продолжения их свидания. Он не знал, на какую именно картину собирался Уэллейс ее пригласить. Конечно же, это будет какой-либо заграничный эротический фильм, где показывают столько обнаженных мужских и женских тел, такие бесстыдные по своей откровенности сцены, что даже ему самому, не ханже и не пуританину, частенько становилось не по себе.

Мысль о Лиссе, смотрящей подобный фильм в обществе другого мужчины, привела его нервы в такое состояние, что они чуть не зазвенели, как туго натянутые струны. Он все больше приходил к убеждению, что сегодняшний кавалер Лиссы вынашивает относительно нее самые дурные намерения.

В голове вдруг промелькнула мысль, за которую Роум поспешил ухватиться. А что, если постараться убедить их пойти на какой-то другой, более приемлемый фильм? Последний диснеевский мультик имел восторженную прессу, и, возможно, Лисса захочет убедиться, хорош ли он будет для ее крестницы Мелли. Да, это действительно неплохая идея.

А вдруг Арнольд или даже Лисса не оценят по достоинству всю мудрость его предложения? Пусть ему, Роуму, будет плохо, но он не может испортить ей и это свидание.

Это означало, что ему остается надеяться только на вмешательство Провидения.

Зазвонил телефон, и Роум услышал, как Лисса в спальне подняла трубку. Может, это Арнольд звонит, чтобы сказать, что опаздывает на пятнадцать секунд. Роум знал совершенно точно, что люди, носящие имя Арнольд, всегда удивительно пунктуальны.

Спустя пятнадцать минут Лисса, нахмурившись, прошла в гостиную.

— Что случилось? Неужели Арнольд опаздывает? — с притворным ужасом воскликнул Роум.

Черт! Прозвучало фальшиво.

Но она, казалось, не обратила на это внимания.

— Не знаю. Это была Анни, мама Мелли.

— Что-нибудь случилось с Мелли?

В отличие от поставленного ему девчонкой синяка, теперь поблекшего и едва заметного, след, который малышка оставила в его сердце, оказался гораздо более прочным. Роум никогда никому не признается в этом, разве только Лиссе: когда они с Лиссой уходили, Мелли обвила его шею ручками и сказала:

— Плости, дядя Лоум! Дай, я поцелую бо-бо, и оно плойдет.

И она действительно так чмокнула его в подбитый глаз, что от боли он чуть не подскочил.

И «дядя Роум» растаял.

Потребовалась вся его выдержка, чтобы скрыть от Лиссы, как он расстроган. Разве мог он, человек, для которого карьера превыше всех прелестей семейной жизни, признаться, что ему хочется иметь дитя, такое, как Мелли?

Особенно когда у нее кудри цвета меда, доверчивые глаза и неунывающий дух!

Лисса запустила пальцы в свои кудри и с унылым видом взглянула на него.

— У Анни неприятности. У нее заболел отец, и ей надо срочно уезжать. А за Мелли некому присмотреть. Анни не может взять ее с собой, потому что днем у Мелли была температура.

— Надеюсь, ты не вызвалась посидеть с ней? — с надеждой в душе спросил Роум.

«Скажи «да» и отмени свидание с Арнольдом», — мысленно подсказал он Лиссе, но его пожелание, к сожалению, не достигло цели.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Но сказала, что, если ей не удастся найти никого, кто остался бы с девочкой, я приеду.

— Ты сказала, у Мелли температура. Это опасно?

Мысль о больной девочке причинила ему боль.

— Нет, Анни сказала, что сейчас все уже в норме, но…

— Но тебя мучает, не следует ли тебе отказаться от свидания с Арнольдом? — догадался Роум.

Лисса подняла на него глаза, потемневшие от тревоги.

— Да.

— Но ведь, Лисса, нельзя делать собственную жизнь полностью зависимой от чужого ребенка.

Чего ради он так старается для Арнольда? Разве это не было вмешательством самого Провидения?

— Но ведь Мелли — моя крестница! Я люблю ее! — горячо возразила Лисса, поражаясь толстокожести Роума.

— Да, но мы говорим о твоем будущем! О твоем шансе иметь свою собственную Мелли!

«Заткнешься ли ты, наконец! — возмутился внутренний голос. — Ты соображаешь, что делаешь?»

Лисса нехотя кивнула в знак согласия. В этот момент раздался звонок в дверь.

— Это должен быть Арнольд, — сказал Роум. — Передать ему, что ты не можешь пойти?

Она отрицательно мотнула головой, что выглядело не слишком убедительно.

— Нет.

Ее шепоту тоже не хватало убедительности.

Она открыла дверь, чтобы впустить Арнольда.

— Привет, Лисса! Вы выглядите сегодня прелестно! — галантно приветствовал он хозяйку дома. И протянул Лиссе букет.

«Похоже, он купил эти цветы в супермаркете», — с негодованием подумал Роум. Если бы ему довелось принести Лиссе цветы, то он купил бы корзину желтых нарциссов, сияющих, как солнце, и благоуханных, — словом, что-то такое, что могло бы озарить ее жизнь.

— О, Арнольд, это очень мило с вашей стороны. Но, боюсь, у меня возникла небольшая проблема…

— Проблема? — Глаза Арнольда, глубоко сидящие, маленькие, как бусинки, — глаза, которым нельзя доверять, как только сейчас понял Роум, — застыли на его лице, почти не изменившем выражения. Впрочем, об этом трудно было судить из-за больших, в сверкающей тонкой оправе, очков.

Медленно подбирая слова, Лисса объяснила ситуацию с отцом Анни. Как Роум и предвидел, ее дилемма не вызвала особых эмоций у мистера Уэллейса.

— Если вы пожелаете, мы можем отложить наше знакомство на другой вечер…

— Вы не…

Прежде чем она смогла окончить фразу, Роум, неожиданно для самого себя, вмешался:

— Лисса, у меня есть предложение.

Она взглянула на него с надеждой.

Роум вобрал в легкие побольше воздуха, заранее подозревая, что совершает глупость.

— Почему бы мне не побыть с Мел здесь, пока вы будете развлекаться? Это же займет всего несколько часов. А когда ты вернешься, Мел может остаться с тобой на ночь.

Она смотрела на него с такой благодарностью, что он почувствовал себя суперменом и святым в одном лице.

— Мел? — произнес Арнольд. — Останется на ночь?

— Мел Гибсон, — поспешил на помощь Роум, не отрывая взгляда от Лиссы. — Они с Лиссой очень дружны.

Благодарное выражение на ее лице медленно сменялось негодованием, его хитрость явно не привела ее в восторг.

— Мелли — это моя двухлетняя крестница, — пояснила она Арнольду.

— Однако мне ты этого тогда не сказала, — отчего-то разозлился Роум.

— А ты не спрашивал.

— Спрашивал!

— Но ты это выяснил достаточно быстро, не так ли?

Арнольд наконец не выдержал и вмешался в их перепалку:

— Простите, могу я узнать, о чем идет речь?

— Да, конечно, — извиняющимся тоном сказала Лисса, — это означает, что я сейчас звоню Анни, чтобы она привезла Мелли сюда, и мы можем отправляться.

— Прекрасно, — сверкнул на нее очками Арнольд.

Роум молча наблюдал, как Лисса по телефону договаривалась с Анни. Он уже почти сожалел, что вызвался на роль няньки, но теперь было поздно, он уже не мог помешать тому, что Лисса уйдет с Арнольдом. Но он смог удержаться от попытки…

— Ты не беспокойся о нас с Мелли, — сказал Роум, когда Лисса и Арнольд были готовы к выходу. — Уверен, все будет прекрасно. Скорее всего. А вы идите, и желаю вам приятно провести время. Вы собираетесь в ресторан «У Буффало Билла»?

— Да, — ответил Арнольд, — там готовят довольно прилично для их цен.

— И потом вы собираетесь пойти в кино? На какой фильм?

Роум должен это знать. Если только Арнольд упомянет этот эротический триллер с рейтингом NC-17…

Арнольд вежливо приподнял брови, не понимая, чем вызван повышенный интерес Роума к их планам на вечер.

— Боюсь, мы еще не сделали выбор. — Дисней выпустил новый фильм, — с готовностью подсказал Роум. — Говорят, очень хороший. Такой… ну, знаете… — Он отчаянно искал в памяти хоть малейшую крупинку информации о фильме. Хотя бы название. Хоть что-нибудь.

— Анимационный? — в голосе Лиссы звучало легкое раздражение.

Он ухватился за это слово, как утопающий за соломинку.

— Да! Очень анимационный фильм. Вам наверняка понравится.

Лисса тряхнула головой и подошла к Арнольду.

— Хорошо, мы подумаем. Идем? — обратилась она к Арнольду.

Проклятие, она совершенно игнорирует его не слишком-то прикрытую мольбу. Роуму ничего не оставалось, как помахать рукой на прощание и запереть за ними дверь. С Арнольдом Уэллейсом ей будет хорошо. Да и что плохого может сделать человек с именем Арнольд?

Несколькими минутами позже раздался звонок в дверь, возвещавший, о прибытии Анни с дочерью. Потребовалось некоторое время, чтобы Анни показала Роуму, где Лисса держит игрушки и книжки для Мелли, а также маленькую спаленку, где Мелли следовало уложить спать.

— С вашей стороны это так мило, что вы согласились приглядеть за Мелли. Знаете, она на вас просто положила глаз!

— Пожалуйста, не упоминайте при мне слово «глаз».

Анни залилась краской.

— Простите. Мелли ведь не нарочно тогда вас ударила.

Роум усмехнулся.

— Знаю. Я собрал богатый урожай, рассказывая всем, что автор моего фингала — Мел Гибсон. Для моей репутации это было просто чудо.

Она расхохоталась, ей последовала и Мелли.

— Догадываюсь!

— Не беспокойтесь, я буду хорошо заботиться о вашей девочке. Когда Лисса вернется, она, будьте уверены, обнаружит, что Мелли тихо посапывает в своей кроватке.

— Еще раз спасибо, Роум. Вы не представляете, что это значит для меня. Просто гора с плеч.

«И тяжелый камень на мои, — подумал он. — Все же, что тут такого сложного — просто присмотреть за маленьким ребенком?» Молодой бизнесмен как будто забыл, что совсем недавно уже задавал себе этот вопрос.

Анни была уже в дверях, когда обернулась и спросила:

— Лисса оставила вам ключи от своей машины?

Роум кивнул:

— Ага, не знаю только, зачем.

Анни улыбнулась.

— В ее машине есть специальное сиденье для моей непоседы. Если вы захотите куда-то с ней поехать, ее придется пристегнуть к сиденью. — Она в задумчивости постучала пальцем по подбородку. — Знаете, вам ведь, наверное, захочется с ней куда-то отправиться пообедать. Она любит гамбургеры.

— Гамбургеры, да? Тогда эта девушка мне по сердцу!

Анни понимающе улыбнулась, отчего Роуму стало немного неловко, и он поправился:

— Боюсь, что не только мне.

Анни махнула на прощание и удалилась.

— Ну, крошка, вот мы и одни.

Мелли, которая все время, пока ее мама давала инструктаж, сидела на удивление тихо, подняла на него глаза.

— Куфать! — важно объявила она.

— То есть ты хочешь поесть, да? — собственный желудок вдруг напомнил ему о своей пустоте. — А что ты думаешь о гамбургере?

— Гамбугги! Гамбугги!

— Я принимаю это как согласие. Что если мы с тобой сядем в машину тети Лиссы и отправимся поискать что-нибудь съестное?

— Тетя Лисса? Гамбугги?

— Знаю, крошка. В жизни нет ничего лучше, чем тетя Лисса и гамбургер, правда?

Мелли выразительно закивала головой в знак согласия. Ее энтузиазм заронил в его сознание интересную мысль. Мелли любит тетю Лиссу. Тетя Лисса любит Мелли так сильно, что хочет иметь свою собственную маленькую Мелли. И поэтому будет только справедливо, чтобы тетя Лисса могла проверить, как мистер Уэллейс относится к маленьким детям, таким, как Мелли. Если она собирается сделать этого мужчину своим мужем и отцом своих детей, должна же она знать, как он реагирует на детей, так ведь? Так.

Чрезвычайно довольный собой, Роум старательно пристегнул Мелли, ерзающую на сиденье автомобиля Лиссы. Девочка выглядела возбужденной и счастливой от превкушения поездки и еды, и Роум преисполнился самодовольного удовлетворения человека, выполняющего свой долг.

И, в конце концов, могут же в ресторане под названием «У Буффало Билла» подавать и гамбургеры?