Как относиться к исламу после Беслана

ЕСТЬ ЛИ У ВОЙНЫ В ЧЕЧНЕ РЕЛИГИОЗНЫЙ ПОДТЕКСТ?[29]

Самое опасное оружие общественной деструкции - это молва. Слухи способны сокрушать империи. Так слух о нехватке хлеба в Петрограде вывел толпы на улицы, а профессиональные изготовители слухов (либеральные газетчики) назвали это "февральской революцией". Люди беспокоились за хлеб и детей, но пошел слух, что они терпеть не могут "прогнивший царский режим". И люди согласились считать этот слух своей точкой зрения. Обычная трагедия информационного общества: изготовители "общественного мнения" сооружают ужасно рогатую и страшную "козу", и, напугав ею обывателя, утверждают - "надо быть только с нами, потому что иного не дано".

В конце ХХ века масс-медиа (которые, будучи генератором политических мод, скромно говорят о себе как о всего лишь "зеркале общественных мнений") вновь разрушили империю на той же шестой части света. Всех граждан Союза они призвали разделить мироощущение столичных космополитов: "Так жить нельзя". Сегодня-то понятно: можно было жить так, как жила предреволюционная Россия и даже так, как жил предперестроечный Советский Союз. Но молва создана: "нельзя" - и точка.

Я говорю об этом не для того, чтобы поминать старое. Я боюсь, как бы новая волна слухов не растерла в кровавую кашу нынешнюю Российскую Федерацию. Слухи на такое способны. А те "слухи", которые для сегодняшней России опаснее всего - это слухи о войне с мусульманами на Кавказе. Официальные источники говорят, что война идет с "бандформированиями" и профессиональными наемниками. Оппозиционная пресса, под видом антивоенной кампании начавшая очередную кампанию антиправительственную, любит говорить, что война идет с народом и что этот народ идет на войну, совершив молитву, и что Россия втянулась в противостояние с "мусульманским миром".

В информационном обществе приходится быть субъективным идеалистом. Границы газетного языка - это и есть очертания мира. Реальность - это то, для чего в СМИ придумано имя.

Если долго медитировать (заклинать, шаманить) на одну тему - слово срывается, вырывается с языка и становится реальностью. Нельзя утверждать обратное: то есть утверждать, что молчание о чем-либо лишает реальности замолчанное. Но несуществующий фантом может быть впущен в реальное общественное бытие через информационные технологии массового изготовления слухов.

Фантом "религиозная война в России", если он прорвется на страницы газет и в головы потребителей слухов, очень быстро станет реальностью не только психологической.

Настаивать на том, что на Кавказе идет межрелигиозная война, может только тот, кто желает поскорее разрушить Россию. Потому что именно в этом случае конфликт из-за нефти или власти или кровных обид становится чем-то гораздо более значимым и масштабным. Россия существует до той поры, пока между мусульманами и христианами в ней есть мир. И сам слух о том, что между нами началась война, для этого мира а, значит, и для России, уже опасен.

Первичной сегодня становится виртуальная реальность. То, что показывают СМИ, считается реальностью и люди совершают действия под влиянием картинок ТВ.

Политику наших элит, если не сказать властей, по отношению к исламу нельзя назвать иначе, как преступной. Дело вот в чем. Нетрудно заметить, что ислама в России два: поволжский (татаро-башкирский) и кавказский. Поволжье уже почти полтысячи лет находится в составе России. Тот облик ислама, который в итоге там сформировался, оказался достаточно терпимым и уживчивым. Кавказский ислам и сам по себе более молод. И опыта мирной интеграции в неисламское общество у него меньше.

Не замечать разницы между этими двумя стилями жизни и веры нельзя. Но если эта разница есть, то государство должно подумать, какой ислам в России выгоднее.

Каким будет ислам в России? Бороться с ним бесполезно, запрещать тем паче. Умная политика Москвы была бы такой: поддержать свой ислам, не дожидаясь иностранных миссионеров. Поддержать мягкий татарский ислам. Как поддержать? В иннформационной цивилизации реальная социальная роль некого феномена будет равняться роли его имиджа. Какой имидж СМИ предадут некому социальному движению, такую роль это социальное движение и будет исполнять. Если СМИ создадут исламу образ терпимой и достаточно светской религии – массовый ислам может таким и стать. А для этого надо в Москве создать федеральный исламский телеканал, сформулировать соответствующим образом концепцию телеканала и подобрать под нее проповедников.

Москва странно молчит. А в результате по всей России разъезжают саудитские и иранские муллы. И в их проповеди ислам предстает доктриной жесткой, антихристианской, антироссийской, фундаменталистской…

Если же еще и светская пресса начнет говорить о религиозной войне и начнет ставить знак равенства между понятиями «мусульманин» и «террорист», то беды не миновать. Мир российских мусульман разрушен не менее, чем мир российских (постсовестских) православных. Они сами не очень тверды в знании своей веры. Поэтому каким предстанет их глазам ислам с телеэкрана – таким они его и воспримут. И если телеэкран им будет твердить о том, что весь мусульманский мир встал на войну с неверными (даже при том, что телекомментаторы будут осуждать этот джихад) – российские мусальмане могут поверить в этот миф. В конце концов, если человеку тысячу раз сказать «свинья», на тысячу первый он и впрямь захрюкает…

Так почему молчит Москва? Не потому ли, что хозяева московских телеканалов обслуживают скорее интересы западной геополитики, чем национальные интересы России? Не служат ли они тому интересу западной геополитики, согласно которому Россия должна стать прифронтовым государством, своей кровью заслоняющим западный мир от возрождающегося мира ислама? Кроме того, - чьи интересы дороже западным геополитикам и российским олигархам – России или Израиля? Вопрос риторический[30]. Откуда исходит угроза Израилю? – Из мира ислама. Как энергию мусульманского мира отвлечь от Израиля? - Направить ее на Россию.

Попробуем посмотреть на Россию глазами мусульманина, живущего в ней. Точнее – посмотрим на ТВ-имидж России, который ему предлагается московским телевидением.

Ни один из 10 каналов центрального телевещания не предлагает регулярной передачи, посвященной исламу. Это означает, что мусульмане России не имеют возможности говорить на своем языке и о своих проблемах на федеральном телевидении... Это странное молчание естественно истолковать так, что Москва просто не замечает существования мусульман в своей стране. Мусульмане для нее – граждане второго сорта. Стоит ли тогда дорожить единством с таким государством?

Но ведь Москва не просто молчит на мусульманскую тему. Никак не поддерживая ислам в своем эфире, московское ТВ тем не менее ежеминутно разрушает исламский образ жизни и мусульманскую систему жизненных ценностей. Пропаганда «свободной любви» и потребительского материализма вторгается в каждый мусульманский дом с помощью Москвы. Более того – у каждого нашего телеканала есть вполне определенное религиозное лицо. И у большинства из них это лицо не только не мусульманское, но и не христианское. Это лицо оккультно-магическое. А для ислама, еще больше, чем для христианства, любое язычество - это мерзость. Так, по законам шариата в мусульманском государстве имеют право жить только христиане и иудеи. Язычники не имеют этого права. И если язычники правят страной – то мусульманин не может считать эту страну своей.

Москва действительно является агрессором по отношению к традиционным ценностям исламских народов. Но агрессию эту несут не солдаты и не танки, а телеканалы. Слишком поверхностное отношение к жизни, к семье, к женщине, навязывание бедной стране высших стандартов культа потребления - это антирелигиозная агрессия в каждый дом. Засилие оккультно-колдовских передач и гороскопов - это кощунство с точки зрения религии Единого Бога.

Так, если гороскопы, целители и обнаженные девы ежедневно вторгаются в мусульманскую семью, то что должен решить ее глава? Как защитить своих детей от навязывания анти-мусульманского стандарта жизни? Российская “демократия” не позволяет мусульманам (равно как и православным) влиять на поведение ТВ-центров. Что ж – если нет возможности влиять на программы московского ТВ, то логично их глушить. Находясь в составе Российского государства, глушить московское телевидение невозможно. Значит, чтобы отвязаться от Останкино, надо отколоться от России...

Российское телевидение не пробуждает в мусульманах желания отождествлять себя с такой Россией. А, значит, объективно такое телевидение работает на раскол страны. На войну.

Для того, чтобы российское телевидение не воспринималось верующими как кощунство, то есть как угроза целостности России, нужны перестановки не столько в Совете Безопасности, сколько в рядах телеведущих. Без оккультных передач типа "Оазис" или "Шестое чувство" Россия станет стабильнее. Так что у русских православных с мусульманами с Кавказа больше общего, чем с поставщиками слухов и клубнички с НТВ. Порой не только мусульманам, но и христианам России очень хочется "отделиться" от российских телевещателей.

Общее у нас и то, что как мусульман, так и православных руководство гостелевидения лишает права на создание собственных регулярных телепрограмм (предпочитая нам иностранных миссионеров и оккультистов).

Из семинарии юношей призывают служить в армию. В советское время семинариста как правило посылали служить в стройбат (не могла же партия доверить юному диссиденту стратегическую ракету!?). Стройбаты, как памятно каждому, состояли из "нацменов" - солдат из азиатских республик, недостаточно знающих русский язык, чтобы служить в частях, требующих большего взаимопонимания между офицерами и солдатами. Если эту реальность перевести в плоскость нашего разговора - это означает, что православные семинаристы попадали в мусульманские части. Можно было бы ожидать, что их ждет сугубое давление: со стороны атеистических начальников и мусульманских сослуживцев. На деле же отношение к ним со стороны солдат было вполне радушным.

Как-то и мне, тогдашнему семинаристу один подвыпивший азербайджанец объяснял в ночной электричке: «Знаешь, за что мы, мусульмане вас, русских, ненавидим? За то, что у вас ничего святого нет. Вы в Бога не верите, и слово "мать" у вас ругательное".

С точки зрения мусульманского права люди разнятся между собою по своим правам. Но ислам берет под свою защиту христиан и иудеев как людей, исповедущих "религию Книги". Поэтому, если российское русководство хочет, чтобы российские мусульмане относились с большим уважением к русскому народу, надо не пугать самих себя угрозой "православного шовинизма", а помочь Церкви набрать силы после свершившегося над ней погрома.

Есть журналистский штамп, высмеивающий "президента со свечкой" и советующий госчиновникам ходить не только в православные храмы, но и во все другие. Я советовал бы подумать над тем, как такое поведение было бы воспринято теми самыми "другими". Если мусульманин видит искренне верующего христианина (будь это даже президент) - он относится к нему с большим уважением, чем к безбожнику. Так что не стоит советовать президенту или иным правительственным чиновникам ходить в храмы всех конфессий сразу. С точки зрения православия посещение президентом буддистского дацана и поклонение Будде - это идолопоклонство (после которого вообще-то он уже теряет право на вход в православный храм). С точки зрения законов ислама, кстати, тоже: христианин может быть христианином, иудей может быть иудеем. Но если христианин или иудей обращается в язычество – законы ислама велят его казнить.

Православные же могут только одно сказать мусульманам: Братья, потерпите. Не считайте, что это православные поносят Вашу веру и насаждают язычество и цинизм. Не мы правим Россией. Мы сами едва терпимы нашим «демократическим» обществом, а «демократической прессой» и «евангельскими духовными христианами» и мы постоянно оскорбляемы. Лучше объединим наши усилия в разъяснении властям, что не все в России желают оскотиниваться!

Среди множества изданий и институтов дореволюционной православной России, возрождаемых сейчас, один наши церковные иерархи не возобновляют. Не возрождается выпуск казанского альманаха «Православное противомусульманское миссионерское обозрение». И в этом есть своя мудрость. Церковь всячески демонстрирует свою готовность всерьез признать существование мусульман в России и отказ от массовых миссионерских кампаний в мусульманских регионах.

Modus vivendi православия и ислама в России – это негласное согласие редуцировать себя до уровня национальных традиций. И ислам, и христианство – мировые религии. Ни Христова Церковь, ни исламская умма не знают национальных и государственных границ. Но в России обе эти традиции ради того, чтобы уйти от лобового столкновения, рассматривают себя в качесте этнически ограниченных структур. Священник не заходит в мусульманские кварталы с призывом немедленно креститься, а мулла не призывает русских совершать обрезание[31]. Именно разрушенность наших традиций советскими гонениями является одним из залогов религиозного мира в России. У нас есть более чем достаточное пространство для роста в наших естественных этнических границах. Заботы мусульманских проповедников – о возвращении к вере отцов их соплеменников. Аналогичные заботы и у православного духовенства. Поэтому наши взаимоотношения довольно формальные, и – спокойные. Тот самый православный национализм («Православие - русская вера»), который так любят ругать «демократические» журналисты, есть в реальности одна из форм сохранения стабильности в стране.

Но светские политики вторгаются вдруг в область непростых религиозных отношений, и вторгаются так, что воздух все явственнее наполняет «предчувствие гражданской войны»…

Они «не нарочно»? Но почему же тогда ТВ и газеты упорно замалчивало мирные инициативы Патриарха Алексия в годы чеченского конфликта? А в результате и по сю пору весьма многие мусульмане убеждены, что РПЦ поддержала действия правительства в Чечне, и что, соответственно, конфликт имел религиозную окраску.

Почему власти, столь болезненно реагирующие на любое критическое упоминание о евреях и иудаизме, столь толерантны, когда речь идет о нападках на ислам со стороны протестантских миссионеров? Как можно допускать в России распространение книжки, содержащей такие суждения: «Ислам - фальшивая религия, и как один из кумиров должна пасть. Аллах - это не Бог Библии, не бог Авраама, Исаака и Иакова, но кровожадный, мстительный "бог" пустыни, за которым кроются духовные силы, ненавидящие Бога»[32]? Не зная русской культуры, зарубежные протестантские проповедники тем более не понимают и традиций православно-исламского сосуществования в России. Они не понимают, что христианский проповедник здесь не может не учитывать соприсутствия мусульман.

… Я не могу сказать точно - что же произошло в Чечне. Действительно ли там просто правительственные войска (неважно какой национальности и какого вероисповедания) разбирались с бандитами. Или это было выяснение отношений между обладателями соседних кремлевских кабинетов. Или это была нефтяная война. Этого я не знаю. Но я знаю, что религиозной войны там не было.

Фантом "религиозной войны" следует поскорее разбить о камень здравого смысла. С ним стоит поступить по совету 136 псалма: "Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень". В церковном толковании этот псалом говорит о горе человеческой души, уведенной в плен грехами. Чтобы освободиться от темных влечений - надо не дать им вырастать в полную меру, но отсекать их, пока те еще только начинали устраиваться в душе. Поздно бороться с искушением, уже стоя у порога процентщицы с топором за пазухой. Когда помысл о "право имею" был еще юн, когда он только случайно переполз в голову из копеечной брошюрки - тогда надо было "разбить его о камень"...

Не всякая стычка людей разных религиозных традиций - религиозная война. Религиозная война имеет место только в том случае, если целью конфликта одна из сторон ставит навязывание своей веры другим.

Желает ли г-н Грачев обратить чеченцев в Православие? Если да - то он внес новое слово в искусство миссионерства. В Рождественскую ночь устраивать штурм города - такого в истории христианской политики еще не бывало. Не знаю, как чеченцы относятся к православному Рождеству, но для самих православных такое решение было осквернением праздника. И во всяком случае, в чеченском конфликте федеральные войска совсем не собираются крестить местных жителей "огнем и мечем".

Но, может, г-н Дудаев мечтает видеть Москву одетой в зеленые цвета ислама? И в это верится с трудом. Точнее - никак не верится.

Значит, обе стороны не рассчитывают на экспансию религиозных традиций своих народов.

Но, может, они защищают свои святыни? Мне неизвестны случаи, когда чеченцы взрывали бы церкви на территории России. Более того - я не слышал, чтобы православные приходы, священнослужители, верующие (в качестве именно верующих) подвергались притеснениям в самой Чечне. Сколько мне доводилось слышать от православных сявщеннослужителей, несущих свой крест в традиционно мусульманских регионах, официальные руководители исламских народов всегда подчеркнуто лояльны по отношению к Русской Православной Церкви (когда год назад в Ташкентской епархии начали строительство новой правослвной церкви, первое пожертвование поступило со стороны мусульманской общины).

Но, может, федеральные войска несли с собою угрозу для религиозных традиций Чечни? Этот вопрос уже несравнимо сложнее. С точки зрения поверхностно-формальной - можно не сомневаться, что новое, промосковское правительство Чечни будет всячески поддерживать строительство мечетей и приближение жизни чеченского народа к законам Пророка. Эта политика не зависит от личной религиозности тех или иных лидеров - это именно политика.

Но это - с точки зрения светского государства, полагающего, что религия есть частное дело граждан, и максимум лояльности, который требуется со стороны государств к религиозной жизни - это не мешать людям собираться для своих молитв. Однако ислам - это не просто религия, это образ жизни.

И вот образу жизни по законам шариата явно будет препятствовать жизнь по законам Российской Федерации. В светском государстве каноническое право любой из конфессий не может соблюдаться в полном объеме: ни канонические традиции православных, ни каноническое наследие мусульман.

Но означает ли это угрозу требованиям религиозной совести чеченцев и вообще мусульман России? Я полагаю, что нет. И основу для такого своего суждения я вижу в том, ислам сегодня многолик. Есть ислам, радикально враждебный самой идее светского государства, а есть ислам, научившийся себе на пользу обращать правила светского общежития.

Эти два толкования исламского наследия сегодня вступили в скрытое противоборство между собою как в мусульманских регионах России, так и в мусульманских странах СНГ. Одно толкования воплощено в жизни Ирана и называется "фундаменталитстским". Законы шариата здесь легли в основу всего общегосударственного здания права. Соответственно, как угроза вере, как поругание святыни здесь может быть воспринято появление женщины без хиджаба или попытка ввести совместное обучение девочек и мальчиков в школе. Если такой ислам защищают чеченцы - то, действительно, федеральные войска несли им существенное ограничение "религиозных прав". Например, права отрубать руку рыночному воришке.

Но есть еще и другой ислам - ислам Турции, ислам Франции или Германии. Ислам, научившийся жить в светском государстве, ислам, различающий свой духовный первоисточник от исторических одежд арабского средневековья.

В мусульманских республиках России несомненно более авторитетен турецкий ислам. И дело в не особой роли Турции в хитросплетениях СНГ-овой политики. Просто большинство жителей этих регионов действительно были воспитаны в практическом атеизме и им радостно возрождение ислама в качестве национальной традиции, но не в качестве повседневного указчика, до мелочей регламентирующего каждый шаг людей. Так что я не думаю, что превращение Чечни из декларированной "Исламской Республики" в светское государство с уважительными отношением к исламу будет воспринято чеченским народом как нечто святотатственное.

В самом начале конфликта Патриарх Московский и всея Руси Алексий и главный муфтий Чечни выступили с совместным заявлением. Призвав к миру, они подчеркнули, что не воспринимают начавшееся противостояние как столкновение православных и мусульман, что конфликт лишен религиозного подтекста.

Православная Церковь даже в прошлом веке не использовала военное присутствие русских войск на Кавказе или в Средней Азии как средство для насильственного обращения мусульман в христианство. Сегодня, пройдя через опыт гонений и страданий, она явно стала и внутренне мудрее и внешне слабее. Православной Церкви дай Бог сил восстановить церковную жизнь в собственно русском народе. Так что религиозной войны в Чечне не было – по крайней мере с нашей стороны[33]. Надеюсь, что Всевышний и впредь убережет Россию от этого испытания.