Как песок сквозь пальцы (СИ)

Но стоило только Ясмину найти удобное положение для ног, чтобы они не расползались во время сна и могли поддерживать Хатима, и уже почти заснуть, как Олли вдруг резко сел возле Хани и тревожно уставился в окно. Хани тоже выпрямился, чтобы посмотреть, что так напугало его ребенка. Но барханы были как близнецы-братья, одинаково выгибали свои спины под палящим солнцем. И вокруг, насколько хватало взгляда, была безлюдная пустыня. Ясмин присел осмотреться и увидев, что тревога ложная, со стоном улегся обратно.

— Он рядом! — Олли улыбнулся и сжал ручки на груди. — ВОТ ОН! СМОТРИТЕ! — вдруг закричал омежка.

Водитель от неожиданности резко тормознул. Жада и Амин проснулись от толчка. Айюб выскочил вперед. Все с тревогой смотрели по сторонам, но песчаные барханы были по-прежнему безжизненны.

Вдруг на бархан у горизонта взлетел всадник на вороном коне. На его руке сидел сокол.

Комментарий к Суета сует

коллаж в подарок от Екатерины Гула! Благодарю)) https://vk.com/photo265570678_389837373

========== Сокол ==========

Всадник остановился на гребне бархана, подкинув сокола вверх, сразу устремился к омеговозке. Багги бросились ему наперерез, но вскоре остановились и стали кружить неподалеку, беспокоя коня, который тревожно ржал.

— Пирожочек! — обрадовался Олли.

— Это Саид? — удивился Амин. — А как ты его увидел?

Жада, покачав головой, укоризненно посмотрел на зятя. Тот в ответ манерно закатил глаза. Саид приближался, торопливо нахлестывая коня. На гребне бархана появились всадники, на руках у некоторых сидели ловчие птицы. Похоже, Саид был на охоте со своими альфами.

Олли, вскочив на ноги, бросился ко входу. Отодвинув черный полог покрывала, он, не глядя по сторонам, прыгнул в сторону Саида. Тот, свесившись с седла, едва успел его подхватить. Конь попытался встань на дыбы, испугавшись. Саид, прижав смеющегося Олли, успокаивал жеребца. Конь недовольно фыркал и кружился, приседая на задние ноги. Альфе потребовалось несколько минут, чтобы конь, наконец, успокоился. Он укоризненно посмотрел на омежку, но тот еще больше развеселился.

— Я хочу ехать с тобой! — Олли прижался к Саиду, обхватив его руками и умильно заглядывая ему в лицо. – Ну, пожалуйста, пожалуйста, я буду очень послушным! Отец, можно я поеду с братиком? Мне так хорошо когда он рядом! Ну, пожалуйста! — хитрый Олененок посмотрел на Айюба, моляще сложив лапки на груди, с такой милой моськой, что все альфы не могли не улыбнуться. – Ура, мне отец разрешил! — решил за всех Олли и стал усаживаться на луке седла, ерзая попкой по бедрам альфы.

Саид застонал и попытался прекратить подобное издевательство над альфим естеством. Со стороны альф послышались понимающие смешки. Айюб дал знак второму багги отправляться дальше. Машина сорвалась с места в сторону оазиса. Слугам предстояло установить шатер, где могли бы отдохнуть и покушать омеги перед возвращением. Вскоре песок, поднятый вторым багги, улегся. Спутники Саида присоединились к группе.

Айюб посмотрел долгим взглядом на багги с омегами и дал сигнал отправляться дальше. Машина плавно тронулась дальше, приспосабливаясь к движению всадников. Скорость значительно упала, и теперь багги едва двигалась. А в это время Ясмин и жада пытались утихомирить Хани.

— Хани, — пытался успокоить друга Ясмин, — ничего Саид с ним не сделает, не уронит и не обидит! Возьми себя в руки! Ну, что за истерика?

— Олли, похоже, сам не понимает, насколько сильно доверяет своей паре, — жада улыбался. — Это так прекрасно! Еще одна пара! Вы увидели, как малыш почувствовал его издалека? И Саид тоже почувствовал его, а иначе как бы они встретились в пустыне? Хани, тебе надо успокоиться, Саид умрет за свою пару, неужели ты думаешь, что он способен причинить ему вред?

— Мой сыночек Саид сильный и умный альфа, — возмутился Амин. — Его гарем счастлив, так почему ты думаешь, что он не сможет позаботиться еще об одном омежке? Кстати, это, похоже, из-за Олли жизнь моего сына может быть в опасности! Вы видели, как он прыгнул на Саида? А если бы конь его сбросил и потоптал? Мой сын хороший альфа, а вот Олли слишком избалован! Он совсем не понимает, как должен вести себя омега! Его поведение недопустимо! И, вообще, вы, инопланетные омеги, творите все, что вам в голову взбредет, совершенно не заботясь о последствиях!

Ох, лучше бы Амин этого не говорил! Ясмин сразу выпрямился, всю его сонливость, как рукой сняло! Он задвинул Хатима за спину и ледяным тоном «ласково» поинтересовался, какие у того претензии к иноплатенным омегам? Хани сидел рядом разъяренный, как фурия. У него разве лишь только дым из ушей не валил!

Вскоре со стороны омеговозки послышались крики и визг. Айюб дал сигнал остановиться. Он хотел было вмешаться, но, прислушавшись к себе, понял, что Хани уже не грустит, а если и злится, то не на него. И, вообще, Хани сейчас был азартен и очень сосредоточен. А если с его парой все хорошо, то вмешиваться в омежьи дела не стоит! Вместо этого он предложил Саиду занять маленький багги, чтобы они смогли еще засветло добраться до оазиса!

Саид сразу же спешился и спустил на горячий песок Олли. Омежка сразу же стал подпрыгивать, как кузнечик. От жара песка казалось, его ножки просто поджарятся, как куриные окорочка. Саид подхватил его на руки и донес до маленького багги, из которого вылез альфа, чтобы пересесть в седло жеребца Саида. Вскоре вся процессия снова тронулась в путь, приноравливаясь на этот раз к скорости омеговозки.

Олли уселся за руль. Багги были просты в управлении. Саид только вздохнул, когда тонкие пальчики вцепились в руль, а ножка в легкой туфельке легла на педаль газа. Он только время от времени подправлял руль, чтобы багги не перевернулся на верхушке бархана. Саид стал объяснять, как правильно взбираться на бархан и как ориентироваться в пустыне. Глаза Олли горели азартом, а крылья носа хищно раздувались. Он даже прикрыл лицо краем своей хлопковой шейлы, чтобы мелкие песчинки не залетали в рот. От вида закрытого лица Олли Саид растерял все слова и просто смотрел на сосредоточенные и азартные глаза омежки.

Когда Олли решил срезать и тем самым выиграть в гонке с другими альфами, они едва не перевернулись на очередном бархане. Саид заставил Олли остановиться и занял место водителя, несмотря на недовольное сопение Олененка. Они и не знали, что из омеговозки за ними пристально следила одна пара голубых глаз. Никто в пылу горевшего внутри спора не видел, как Хатим смотрит за Олли и Саидом — с недоверием, любопытством и еще немного с завистью.

Когда процессия из нескольких багги добралась до оазиса, спор и крики в большой омеговозке уже прекратились. Когда, наконец, багги остановился, первыми из него высыпались слуги, как горох из порванного мешка. Следом появился грациозный жада. Он был мил и безмятежен. Похоже, дорога его приободрила. Он легко спрыгнул с последней ступеньки, проигнорировав протянутую руку личного слуги. Амин вышел злой и какой-то «пожеванный», он тяжело оперся на руку подошедшего Айюба. Хани муж снял с подножки багги и бережно поставил на ноги, заглядывая в глаза и интересуясь самочувствием.

Ясмин бережно спустился на утоптанную почву оазиса и осмотрелся. В прошлый раз оазис был совершенно другим! Сейчас он был совершенно зеленым, везде, куда ни посмотри, было зелено, а местами что-то даже цвело! Хани крутил головой по сторонам и был счастлив как эльф в лесу! Он уже разговаривал с Умаром, который склонился перед ним, как перед вечнозеленым божеством.

— Разрешите, я помогу Хатиму спуститься? — кто-то легко коснулся рукава Ясмина. Он обернулся. Это был грозный Аббас.

Омега оглянулся на багги, где на верхней ступеньке переминался Хатим, придерживая двумя руками живот. Он не знал, как спуститься с крутых ступенек, а спрыгнуть побоялся.

— Стой, Хатим! — Ясмин бросился к омежке. — Стой! Тебе сейчас помогут!

Аббас бережно подхватил сжавшегося от ужаса омежку, и поставил рядом с Ясмином.

— Устал, маленький? — Ясмин поправил шейлу у Хатима. — Может, хочешь кушать или полежать?

В ответ Хатим только покачал головой и прижался к Ясмину. Слуги уже натянули шатер для омег, Ясмин подумал оставить там Хатима, но, увидев, с каким интересом омежка осматривается по сторонам, решил не терять времени даром и прогуляться. Хотя дома он ходил с открытым лицом, но оказавшись в чужом месте на всякий случай прикрыл лицо концом шейлы. Следом за ними сразу пошел Азиз и кто-то из альф. Ясмин, уже настолько привыкший к тому, что его охраняют, даже не обернулся.

Посмотреть в оазисе было на что. Зеленые прямоугольники невольно повторяли размеры парников. Между ними были узкие тропинки. В воздухе пахло свежестью. Ясмин никогда особо не разбирался в сельскохозяйственных культурах, но, живя рядом с агрономом, хочешь, не хочешь, а начинаешь разбираться в зеленой ботве. Поэтому Ясмин шел первым и показывал рукой на торчащие то там, то здесь листья, объясняя Хатиму, что растет, и с чем это, фигурально выражаясь, едят. Несколько цветочков он не смог опознать и поэтому сорвал по веточке, чтобы расспросить Хани.

Впереди мелькнуло несколько крупных мужчин. У них в руках были палки. Ясмин, очень некстати вспомнивший, чем закончился его предыдущий поход по оазисам, настороженно остановился. Мужчины, увидев омегу, тоже замерли и перехватили палки в руках. Ясмин в панике обернулся. За спиной стоял Аббас. Альфа, увидев тревогу в глазах Ясмина, сделал несколько широких шагов прямо по зелени посадок и замер рядом. Он посмотрел на мужчин и ободряюще улыбнулся Ясмину.

— Не переживайте, это работники Умара, я уже видел их раньше.

Ясмин перевел дух и присмотрелся. Действительно, у них в руках были не палки, а мотыги. Просто у страха глаза велики. Стоило только испугаться, как мозг совершенно перестал соображать, выискивая монстров под кроватью! Хатим, не понимая, что происходит, с тревогой схватился за одежду Ясмина. Омега перехватил дрожащие пальчики и сжал их в теплой руке, успокаивая. Они развернулись и пошли обратно к шатру.

У шатра стояли Саид и Олли. У Саида на предплечье был кожаный наруч, на котором сидел сокол. Соколу было жарко. Он распустил крылья и взъерошенный сидел, открыв клюв. Саид подул на птицу, сокол в ответ тихо заклекотал, совсем как курица. Ясмин вместе с Хатимом замерли от удивления. Невдалеке стоял Айюб. Хани разговаривал с какими-то мужчинами. Он как раз раздал им листы с записями и что-то объяснял. Похоже, время их учебы закончилось. А Саид отстегнул флягу и, набрав воды, стал поить сокола изо рта. Птица привычно засовывала изогнутый клюв в сложенные буквой «О» губы альфы и, похоже, наслаждалась процессом.

Олли смотрел на это таинство, приоткрыв рот. Напоив птицу, Саид погладил ее по крыльям. Соколу явно нравилась такая ласка. Он встряхивал крыльями и перебирал по наручу когтистыми лапами, походя на довольную кошку. Олли попросил разрешения погладить сокола, и Саид опустил птицу ниже, чтобы Олененку было удобнее дотянуться. Ясмин спросил Хатима, не хочет ли он подойти ближе, но тот в ответ схватился за край абая Ясмина и попытался спрятаться за спину.

Ясмин пожал плечами и остался на месте. Отсюда было прекрасно видно, как бережно Олли прикасается к птице, а сокол настороженно смотрит на ребенка. Саид что-то сказал, и птица на руке успокоилась. Но непоседе этого показалось мало, и он захотел напоить птицу. Саид что-то долго объяснял, Олли задумчиво кивал головой, соглашаясь. Они вместе гладили сокола по вздрагивающим крыльям. Олли бережно дул на птицу чтобы та привыкла к его запаху.

Потом Саид объяснил, как правильно держать губы, показал, как предложить соколу воду, и сокол опять бережно запустил свой изогнутый клюв в губы альфы. Олли переминался с ноги на ногу, так ему хотелось тоже попоить птичку. Саид опять что-то рассказывал, а Олли смотрел завороженно то на Саида, то на сокола. Но Саид передал Олли флягу, и омежка набрав воды в рот, потянулся к соколу, вытянув вперед губы, как для поцелуя. Ясмин закусил губу, чтобы не рассмеяться.

Сокол настороженно смотрел на омежку, крутя головой и шевеля крыльями. Саид ему что–то сказал и приблизил птицу к лицу Олли. Сокол рассмотрел омежку вблизи и вдруг засунул клюв в нежные омежьи губки. Олли вздрогнул от неожиданности, дернулся, и, ойкнув, пролил воду изо рта на платье, при этом схватился двумя руками за губы. Саид резко подкинул птицу в воздух и склонился над Олли. Из-под рук омежки по подбородку побежала струйка крови.

Саид дрожащими руками отвел руки Олли и посмотрел на ранку. Она была похожа на трещинку, похоже, сокол поцарапал губу клювом, когда Олененок дернулся. Саид бережно отогнул губу, чтобы оценить повреждение. Олли что-то говорил и постоянно облизывал губу, раз за разом слизывая набегающую капельку. Саид держал лицо Олененка в руках и завороженно наблюдал, как маленький язычок мелькает между розовых губок.

Он провел пальцем по губе, Олли доверчиво прижимался к нему, улыбаясь и пытаясь объяснить, что ему совсем не больно, и птичка не виновата, он сам дернулся! А Саида, похоже, совсем повело, от этой беззащитной доверчивости, от нежного запаха. Он, сжав лицо Олли, склонился и нежно лизнул царапинку на губе. Олененок смотрел на него ясными спокойными глазами. Все хорошо, все правильно, папочка тоже всегда зализывал ранки, чтобы они быстрее заживали. А Саид братик, и он такой хороший!

А Саида в жар бросило от этого спокойного ожидания, нежной сладости и безграничного доверия. Альфа сам не понял, как склонился, припадая к нежным губкам, похожим на цветочный бутон. Он сминал губами сладкие лепестки, добираясь до сладкого нектара языком. И не было вокруг никого, только он и сладкий бутончик. Поднялись горные пики, гордые в своей неприступности, и рассыпались яростным песком. Саида выбросило в космос, где не было ничего. Дыхания не было, грудь сжимало, в ушах шумело, как при горном обвале. Прошла вечность? Или один удар сердца? Он почувствовал, что ему отвечают и, открыв глаза, очнулся от морока…

На него уставились непонимающие, растерянные глаза подростка. Олли хлопнул глазами пару раз и скривил губы, как будто собрался расплакаться. Саид растерянно вздохнул. В его окончательно сбрендившем мозгу только сейчас забрезжило осознание того, что он наделал. Он сам не понимал, как это случилось! Альфа растерянно оглянулся, ища поддержки. На него смотрел ОТЕЦ. Спокойно смотрел, оценивающе, как будто увидел впервые. Рядом стоял Хани. Глаза в разрезе шейлы были как два оптических прицела, сквозь которые выбирали, что отстрелить первым.

— Хани! — Ясмин бросился к другу, держа в руках истерзанный букетик. — Я тут нашел такие цветочки! Не могу разобраться, что это такое! Помоги, будь другом!

Ясмин загородил спиной от друга растерянных Саида и Олли. Хани рыкнул и старался выглянуть из-за плеча высокого Ясмина. Но тот, будто танцуя, не давал омеге бросится вперед к ребенку, чтобы растерзать обидчика.

— Хани, возьми себя в руки, — зашипел шепотом Ясмин. ‒ Ну, подумаешь, Олли впервые поцеловался! Радуйся, что на твоих глазах, а не в грязной подворотне! Даже не думай закатить сейчас скандал! Ты нанесешь Оливеру психологическую травму на всю жизнь! Ты же не хочешь, чтобы он шарахался от альф до конца своей жизни?

— Он совсем еще ребенок! — Хани вцепился в Ясмина, пытаясь прорваться к сыну.

— И что с того? — Ясмин схватил руки Хани, удерживая друга. — Я тоже поцеловался в первый раз в двенадцать! Только не на глазах родителей, а в школьном туалете! С Бертом, он был бетой и моей первой любовью! Прекрати! Не будь курицей! Первый поцелуй бывает лишь однажды, но воспоминания о нем остаются на всю жизнь! Не порти их своей истерикой! Он же на всю жизнь запомнит, что после поцелуя была папина истерика! Возьми себя в руки и сделай вид, что все нормально! Ну, или будто ты ничего не увидел!

— Простите! — Саид подошел к отцу и Хани. — Я не хотел… хотел, но не должен, я… не понимаю, как такое получилось…

— Ступай, Саид, — Айюб смотрел на него с каменным выражением на лице. С одной стороны, надо было бы отругать его за недостойное поведение, но с другой стороны, он знал, как тяжело сопротивляться притяжению пары.

Саид склонил голову и пошел навстречу всадникам, которые въезжали в оазис. Всадник с его коня едва спешился, как Саид взлетел в седло. Конь, чувствуя настроение хозяина, взвился под ним на дыбы. Саид твердой рукой укротил нервное животное. Конь крутился под альфой и нервно ржал, а Саид все не отводил глаза от растерянного Олли. Олененок прикусил губу и отвернулся. Саид, как будто ждал команды, хлопнул жеребца по крупу, и тот сразу бросился в карьер, только хвост развевался по ветру!

— Папочка, — Олли смущенно подошел к Хани, тот сразу его обнял и прижал к себе. Олли поднял глазки, в которых собирались слезки, и посмотрел на Хани. — А почему братик меня ТАК поцеловал? Разве братику можно целовать так… так… вкусно?

Хани растерянно посмотрел на Ясмина, тот ехидно хмыкнул и пожал плечами. Айюб понимающе улыбнулся и погладил Олли по голове. Жада вытащил из рукава платочек и умильно смахивал слезки с глаз.

— Ну, какой же тебе Саид брат? Он же не родной тебе по крови! — Амин уперся руками в бока. — Он твой обещанный жених! У вас с ним уже ХИТБА была!

— Какая такая ХИТБА? — Олли, зашипев, как котенок, отпрыгнул от папы и с возмущением посмотрел на вероломных взрослых. — Это же помолвка, да? Моя помолвка?! А вы меня спросили? Я вам, что, вещь? Хочу отдам, хочу оставлю, да?!! — глаза Олли метали молнии, ручки сжались в кулачки. Куда только делся милый и растерянный ребенок? — А я, может, не хочу! И почему я о помолвке узнаю последним? Когда она была? Почему вы меня не спросили? Я его, может, и не люблю совсем, ни капельки не люблю? Да как вы могли? Вы… вы все предатели!

Губы у Олли задрожали, и он, расплакавшись, бросился прочь от растерянных «предателей». Хани бросился догонять сыночка, а Айюб, представив, куда Олли выведет тропинка, устремился на перехват, срезая угол. Оставшиеся Ясмин и жада с возмущением посмотрели на Амина. Тот с невинным лицом уставился на них.

— А что я такого сказал? Я правду сказал! — Амин надул губы. — Он бы все равно узнал! Так почему не сейчас?

— Все зло от альф! — тихо вынес вердикт Хатим и обнял свой живот. — Сам получил удовольствие, и пока все нервничают и плачут, он, как ни в чем не бывало, уехал на охоту! От альф надо держаться подальше, от них одни неприятности…

Комментарий к Сокол

коллаж в подарок от Екатерины Гула! Благодарю)) https://vk.com/photo265570678_389837373

фото в подарок от Юлия Дудорева

https://vk.com/album265570678_217111091

https://vk.com/photo265570678_434885865

========== Морковка ==========

Всю обратную дорогу Олли злился и сидел в углу, надувшись и не желая ни с кем разговаривать. Хани пытался поговорить с Олли, но тот не хотел ничего слушать и вырывался из рук. Жада даже прикрикнул на Олли, чтобы тот взял себя в руки и зашел в шатер покушать перед дорогой.

Когда омеговозка въехала во внутренний двор, Олли первым выпрыгнул из багги и умчался в питомник, не желая ни с кем разговаривать. Амин всем своим видом показывал, что все это от плохого воспитания, а он тут совершенно ни при чём. Хани молча страдал. Это была его первая ссора с сыном, и он просто не представлял, как себя вести. Ясмин дал ему пару советов, как более опытный в этом родитель. Удивительно, но Хани послушался его. Видимо, жада дал ему такие же рекомендации.

Все в гареме занялись своими привычными делами. Ясмин только пожимал плечами, когда видел виноватые глаза Хани. Ведь на самом деле ничего не случилось, и нечего раздувать из мухи слона, зацикливаясь на безобидном событии. Немного успокоившись, Хани целыми днями пропадал в парниках. Ясмин писал книгу, Вилен разрывался между редактированием книги и вечерней школой. Айдан был вездесущ! Что бы ни происходило во дворце, можно было не сомневаться, что рядом будет шуршать шелками жада. Амин попробовал капризничать и строить новеньких пузанчиков, но добился только того, что все омеги перебрались в гостиную Ясмина и теперь там играли с детьми и смотрели мультики и сериалы. Хатим спал, свернувшись в клубочек в кабинете у Ясмина, читать он не умел, вышивать у него не получалось, и поэтому он просто дремал, как кошка, чутко прислушиваясь ко всему происходящему вокруг.

По вечерам приходил Алан. Он рассказывал последние городские новости. Это он сообщил, что Вилен, похоже, перестает справляться со своей школой, потому что стало слишком много новых учеников, да и те, кто уже научился читать, тоже требовали к себе внимания. Они хотели учиться дальше. У многих горожан появилась заветная мечта - отправится на учебу на Землю. У Вилена, конечно, были помощники, которые помогали ему учить новеньких, но и они были всего лишь учениками!

- Нам нужны настоящие учителя, - развел руками Ясмин. - Вся загвоздка только в том, кто захочет ехать на консервативную планету без интернета, телевидения, баров и прочих увеселительных заведений. А еще нам нужен проверенный человек, преданный своему делу, тот, кто сможет все это возглавить и удержать железной рукой.

Ясмин и Алан понимающе переглянулись.

- Нам нужен Лу, - вздохнул Ясмин. - Только он не послушает меня, если я напишу ему письмо. Ты знаешь, какой он упрямый! Он столько сил вложил в свою последнюю школу, что я вряд ли смогу уговорить его приехать сюда! А нам нужен именно такой человек, как он!

- Охо-хо, - Алан поднял брови домиком. - Придется мне вспомнить, куда я засунул свои чемоданы и конфисковать у Марка шаттл. А то он уже совсем зазнался! Наглый стал, важный, прямо как эмир! И золото-то у него есть, и счет в банке, и учеников куча, которые вперед него поспевают и в рот заглядывают. После того, как фирма шаттл купила, чтобы он везде успевал, так человек вообще почву под ногами потерял! - Алан улыбнулся. - Слетаю, поговорю с Лу, может у меня получится его уговорить? А заодно навещу «Стилл». Представляешь, они предупредили, что хотят прислать ко мне аудитора. «Нам необходимо проверить вашу работу!», - скрипучим голосом сказал Алан, явно изобразив кого-то. - Нет, ты представляешь? Я им, что, наемный работник? Надо, пожалуй, посмотреть на товар их конкурентов, а то они что-то много о себе возомнили!

Алан улетел на следующий день, забрав почту с письмами для Рона и Салаха. Ясмин предпочитал писать письма по старинке ручкой на бумаге. Видеописьма это, конечно, здорово, но в бумажных письмах есть своя магия. Поэтому он с нежностью подбирал слова, чтобы выразить все, что он чувствует.

К концу недели появился Олли, взъерошенный и недовольный, как мокрый воробей. Он старался выглядеть независимым и всем своим видом показывал, как он обижен на весь мир. Ясмин проигнорировал его недовольство и сделал вид, что не понимает, что случилось. Они с Хатимом как раз обедали в тишине кабинета. В гостиной омеги кормили своих чад, обсуждая последний мультик. Там стоял ровный гул, как в студенческой столовой. Ясмин предпочитал есть отдельно, чтобы не смущать их своим присутствием, а то они настороженно замирали каждый раз, стоило только Ясмину сказать что-либо.

Олли, зайдя, коротко поздоровался, и с надутым видом уселся рядом.

- Олли, у тебя живот болит? - подняв брови, поинтересовался Ясмин.

В ответ Олли вскочил с матрасика и, расхаживая по комнате, высказывал примерно в течение получаса претензии ко всему миру в целом и к папе, в частности.

- Мне странно слышать такие речи от тебя, Олли, - сурово посмотрел на омежку Ясмин и нахмурился. - Уж ты-то должен знать, как папа тебя любит. Кто был с тобой все это время? Кто заботился о тебе и днем, и ночью, забывая о себе? Он всегда думал, прежде всего о тебе! И что он получил в ответ?! Ты набросился на него с нелепыми обвинениями! Ты бы хоть поинтересовался, а почему была заключена хитба? Это случилось накануне приездов толпы эмиров. Они, кстати, узнали, что в доме есть лисенок и просили показать тебя. Только то, что уже совершена хитба, остановило их, и нам удалось спрятать тебя подальше от толпы возбужденных альф!

Олли покраснел от смущения и потупился, а Ясмин продолжал строгим голосом.

- А теперь, когда папа беременный, и ему так нужна твоя поддержка и забота, ты ведешь себя, как избалованный ребенок, который думает только о себе! Он уже который день плачет и места не может себе найти! Так ты благодаришь его за заботу о тебе?

Олли начал плакать, но Ясмин и не подумал его утешать, а, наоборот, сдвинул грозно брови.

- Почему ты не спросил, почему папа так поступил? Он бы тебе все объяснил, а ты обвинил его в предательстве! Родного папу, который живет ради тебя! Как ты мог?

- Но Саид… - Олли размазывал слезы по щекам. - Он… он…, а я …

- А при чем тут Саид? - удивился Ясмин. - Ты обидел папу, а не Саида. Да, Саид влюблен в тебя, но его любовь не гиря на твоей ноге! Не хочешь с ним общаться, просто скажи «НЕТ» и все, тебя никто заставлять не будет. Ты же обидел папу, заявив, что он тебя предал! Хитба была заключена, чтобы защитить тебя от посторонних, в первую очередь. Саид пообещал подождать, пока ты повзрослеешь и выучишься. Ты хотел учиться в медицинском? Так вот, прежде чем страдать по Саиду, лучше бы подтянул математику, а то тебя с такими оценками в институт не примут! Бедный Хани, у него растет такой неблагодарный сын!

- Папочка, родненький, прости… - всхлипнул омежка и, выскочив из кабинета, бросился в сторону комнаты Хани.

Ясмин через открытую дверь кабинета видел, как мелькают шлепки в подоле платья Олли. Темпераментный ребенок так дернул дверь, что чуть не сорвал ее с петель. Он рванул к папе так, будто за ним гнались. Жада, игравший в шахматы в тени дерева, внимательно посмотрел, как по двору промчался лисенок, и довольно улыбнулся.

На следующий день к обеду в кабинет Ясмина зашел сияющий Хани. У него в руках был пучок молодой морковки с ярко-зеленой ботвой.

- Это тебе за Олли! - Хани протянул Ясмину морковку с ботвой, как будто это был букет роз. - Он вчера прибежал просить прощения. Не знаю, что ты ему наговорил, но он мне вчера заявил, что пока у него есть математика, то никакие альфы ему не нужны.

- О, какой изысканный, ммм… букет! - Ясмин схватил морковку и, обтерев о тунику, начал грызть. - Я надеюсь, ты ее помыл, прежде чем дарить?

Хани засмеялся и сел рядом.

- Не знал, что тебе подарить, - сознался друг. - Тяжело делать подарки человеку, у которого все есть. Но вот такая морковка есть только у меня!

- Спасибочки, ты не представляешь, насколько точно ты угадал с подарочком! Честно сказать, в масть! У меня, ты не поверишь, опять вкус поменялся! Пока Азиза не было, Рафик меня кашами пичкал, а я так мяса хотел, хоть плачь. Азиз приехал, накормил меня мясом от души, до изжоги, и я теперь даже запаха слышать не могу, тошнить начинает! Я теперь по кашкам и овощам! Рафик, зараза, не нарадуется!

- Я чего к тебе пришел-то, - Хани склонил голову к плечу и задумался. - Ты ведь у нас умница! Оливер занялся занятиями всерьез. Если гуманитарные предметы я смогу проконтролировать и помочь, то с точными науками беда. Вилен учит малышей счету и четырем простым действиям и все, а дальше берет следующих детей. Ты же знаешь, Олли никогда не учился системно, нам в больнице было как-то не до этого. А теперь он на полном серьезе загорелся желанием поступить в институт, хотя может быть он и передумает со временем, но я буду надеяться, что Оливер получит достойное образование и станет полезным членом общества, а не просто гаремным украшением! - воскликнул Хани.

- Ну, ну, не надо волноваться! - Ясмин примиряюще поднял руки. - Скажу тебе по секрету, Алан помчался разыскивать учителей. Я, конечно, не против занятий с Олли, но у нас еще есть и другие дети! И, боюсь, я не смогу подготовить их, как положено. Слушай, ведь у Салаха были репетиторы? Ты у Айюба спрашивал?

- Спрашивал, - загрустил Хани. - Там был старичок бета, который уже умер и еще двое приезжих альф, но к Олли их не подпустят! Ты же знаешь порядки на Сабахе!

- Ну, тогда давай дождемся возвращения Алана, а там уже и подумаем, что делать, - Ясмин улыбнулся. - Если придется, я займусь с детьми серьезно, но я ведь не преподаватель!

- Хорошо, - качнул головой Хани. - Главное, чтобы Олли теперь не передумал, а то я этого не переживу!

- Ой, вот только не надо мне здесь устраивать шекспировскую трагедию! Тоже мне, король Лир! - скривился Ясмин. - А ты ему периодически напоминай о его заветной мечте стать доктором и не забывай о благословляющем и направляющем пенделе! Поверь, любого школьника это тонизирует! Желание ребенка это, конечно, важно, но и родители должны его поддерживать в этом деле! Напоминать, подталкивать, интересоваться!

- Хорошо, - Хани встал и поцеловал Ясмина в щеку. - Я обязательно научусь давать «пендель» своему ребенку!

Хани ушел к себе, оставив после себя запах новогодней елки и праздника. Ясмин дал задумчивому Хатиму морковку. Омежка с сомнением взял ее и, прищурившись, посмотрел на Ясмина.

- Как член может быть полезным обществу? Он же… - Хатим покраснел и замолчал.

Ясмин рассмеялся и, погладив Хатима по голове, стал рассказывать о Земле, об обязательном образовании, о равных возможностях для омег, альф и бет. О том, как важно образование для каждого человека. О том, что и у него, и у Хани за плечами институт и самостоятельная работа. Они были папами-одиночками до приезда на Сабах и сами обеспечивали свою жизнь и жизнь своего ребенка. Хатим слушал этот рассказ, как волшебную сказку. А потом надолго замолчал. Он о чем-то напряженно думал. Ясмин занялся своей книгой. Вскоре должен был прийти жада для занятия танцами, и он хотел написать побольше, чтобы Вилену было, что править и критиковать.

- А я могу учиться? - Хатим подполз ближе к столику Ясмина и с тревогой заглянул ему в глаза. - Я тоже хочу быть полезным.

- Конечно! - омега с удовольствием наблюдал, как в глазах Хатима появляется азартный огонек, а между бровей упрямая морщинка. - А если ты сможешь сдать экзамены, то тебя могут послать учиться на Землю! Ты не забыл? Я обещал выполнить три твоих желания? Тут все зависит от тебя. Раз в году проводят тесты, чтобы выяснить степень готовности к учебе. Сдашь тесты, полетишь на Землю.

- А у меня получится?

- Если ты захочешь, то получится! - Ясмин смотрел без улыбки. - Будет тяжело, особенно вначале, да и потом будет не легче. Но знаешь, как говорил мой папа: «Дорогу осилит идущий». Главное, не надо бояться начать дело, а еще четко понимать, зачем ты это делаешь.

- Я не боюсь! - в глазах Хатима горел огонь, совсем как тогда, когда он пообещал, что Халиб его не сломает. - А я могу учиться на доктора, как Олли?

- Конечно! - Ясмин улыбнулся и послал Азиза в библиотеку за букварем на общепланетарном.

Хатим понимал общепланетарный и даже пытался говорить на нем, но у него был маленький словарный запас. Ясмин специально взял общепланетарный, потому что он был прост и понятен, там был минимум грамматических правил, а, главное, на нем было написано много простых детских книжек. Азиз принес букварь, и Ясмин отложил свою работу, чтобы помочь Хатиму сделать первый шаг на пути к высшему образованию. Он был рад, что маленький ослик повелся за морковкой и теперь не будет сидеть с обреченным видом. Теперь у него появилась цель! А когда у человека есть цель в жизни, то он способен на многое!

Хатим отнесся к учебе очень серьезно. Его не надо было подгонять или напоминать о занятиях, он сам ходил с букварем за Ясмином. Когда омега работал, он сидел за отдельным столиком и очень сосредоточенно выводил буквы и слоги, стараясь, чтобы они получались красиво, как в прописи. На ночь он засовывал учебник под подушку, когда садился есть, засовывал учебник под попу, будто боялся потерять. Его упрямство давало прекрасные результаты. Он научился читать за неделю и потом старательно разбирал текст в своей первой книжке с большими картинками.

Вскоре он догнал группу, которую вел Вилен, и тогда Ясмин привел его за руку в библиотеку, чтобы он мог заниматься с другими детьми. На Хатима сразу обрушилась еще и математика, и естественные науки. Но он не испугался, а стал еще более сосредоточенным. Он помнил слова Олли, что пока есть математика, альфы не нужны, и воспринял эти слова, как руководство к действию!

Когда Ясмин привел его в первый раз, молодые альфы, сопровождавшие малышей, бросали на омегу заинтересованные взгляды и настороженно принюхивались, как молодые хищники. Но Хатим полностью игнорировал их потуги привлечь к себе внимание. Он бережно придерживал живот, когда садился или вставал, и кроме Вилена для него других людей в классе не существовало! Он быстро все схватывал и обладал хорошей памятью. Вилен вскоре стал ставить его в пример другим, но Хатим остался равнодушен к похвалам. Он, как губка, впитывал в себя все, что мог ему дать Вилен. Он был старателен и собран и, хотя быстро уставал от сидения, но все равно никогда не жаловался.

Вилен пришел к Ясмину пожаловаться, что нельзя заставлять Хатима заниматься наряду со всеми и ему надо дать поблажку, но замолчал, когда увидел, как старательно Хатим решает задачи из дополнительной методички, которую для него нашел Олли. После этого Вилен стал давать Хатиму дополнительные задания для самостоятельной работы и вскоре тот догнал группу Олли. Теперь он с гордостью ходил на занятия не с малышами, а с более старшими детьми.

Олли теперь дополнительно занимался с Хатимом математикой. Ясмин с улыбкой наблюдал, как старательно Олли объясняет прежние темы и как старательно решает вместе с новым другом задачи и примеры. Кроме этого, Олли обнаружил большую подборку учебных программ, и они, уговорив Амина, смотрели в его гостиной на большом визоре учебные программы, привольно раскинувшись на матрасиках. Амин, проникнувшись духом познания нового, теперь высокомерно поглядывал на остальных омег, которые по-прежнему смотрели сериалы.

Жада время от времени мелькал рядом, с интересом наблюдая за дружбой двух омежек. Он время от времени тормошил слуг, чтобы те не забывали приносить воду и сладости для учеников. Чем бы они ни занимались, жада незаметно шуршал рядом, неуловимый и вездесущий. Вскоре Ясмин стал подбрасывать приятелям приключенческую литературу в надежде расширить их кругозор, и у Айдана появилась возможность видеть две склоненные макушки над одной книжкой.

Хани радовался, что Олли занялся учебой всерьез, Ясмин подбирал для них интересные книжки, а жада, прищурившись, пытался прикинуть, к чему все это приведет и как повлиять на ситуацию, чтобы получить необходимый для всех результат. Жажда знаний у Хатима не вписывалась ни в одну из схем жада и ломала все планы. Но видя, с каким рвением, Хани и Ясмин подталкивают друг к другу двух подростков, жада терялся в прогнозах и раз за разом пытался представить, что может получиться, в конце концов.

И ответ никак не укладывался в его голове.

========== Страхи ==========

К удивлению Ясмина, Алан задерживался. Вот прошел очередной торговый день, и торговцы бросились на поиски верного Алана. Ясмин сам вышел к взволнованным людям и объяснил, что Алан уехал по делам и в скором времени должен вернуться. Люди внимательно выслушали его и спокойно разошлись, хотя омега ожидал, что возможно придется улаживать конфликт. Но прошла неделя и второй торговый день, а Алан все еще не появлялся. Тогда торговцы забеспокоились не на шутку. Ясмин объяснил им, что Алан уехал на поиски учителей для их детей, и люди успокоились. Вопрос денег был закрыт до возвращения беты, и все разошлись, гадая, кем будут новые учителя. Омегами, как Вилен, или альфами, ведь бывают учителя альфы?

Алан приехал через неделю накануне следующего, третьего торгового дня. Он был безмерно счастлив и горд собой. Мало того, что он привез с собой Лу, так тот прихватил с собой пятнадцать преподавателей. Они все были пенсионерами, с большим опытом работы и огромным желаним нести «свет науки в массы». К большому облегчению Ясмина, омег среди них не было. В основном это были альфы и только четверо бет с Лу во главе.

Пожилые альфы с мудростью в глазах и морщинками на лице вызывали у местных почти мистический ужас и благоговейное обожание. Пока Алан устраивал их в местных гостиницах, к Ясмину пришел давно ожидаемый гость, Юстиниан Вителли собственной персоной. Он привез письмо для Ясмина и еще одно — для Айюба.

Юстас с улыбкой сообщил, что, узнав, что в эмирате ад Дин хотели бы издавать собственную газету, он привез типографское оборудование, которое позволяет печатать газеты и так необходимые книги и учебники. Продолжая широко улыбаться, альфа отвесил церемонный поклон и заявил, что готов решить все их проблемы. Его опыта в издательском бизнесе хватит для решения всех вопросов. Ему только необходимы помещения, где можно разместить оборудование, и список необходимой печатной продукции.

Ясмин сказал, что передаст письмо Айюбу и сообщит о его решении в скором времени, но вместо этого он пошел разыскивать жада. Он честно рассказал тому о том, что натворил Вилен, нарушив хоть и неумышленно, правила, и о том, что Салах наказал их с Роном. Правда, Ясмин не сообщил, какое он получил удовольствие от наказания, но сейчас это было не важно. Важен был тот факт, что было наказание. Теперь же пришла очередь Вилена платить по счетам. Жада был в курсе того, что Вилен, приехав на Сабах, практически бежал из-под венца и всячески прятался от жениха.

Жада с удовольствием выслушал план внука заставить Вилена столкнуться с его самым большим страхом — с женихом Юстинианом. И дать ему возможность доказать, что он или хладнокровный профессионал, который ради работы сможет сотрудничать с ненавистным человеком, или капризный омега, который поставит свое «НЕ ХОЧУ» превыше дела. Жада с гордостью сообщил, что план хорош со всех сторон. А Вилен, наконец, получит то, что заслужил: «хорошего мужа, в первую очередь! Который достаточно упрям, чтобы добиваться своей пары»! Кроме того, в эмирате появится типография! Единственная на Сабахе!

Айдан забрал письмо для сына и пообещал, что сам передаст его эмиру и поможет визирю найти подходящее помещение. Жада с удовольствием крутил в руке письмо внука. Он очень гордился Салахом. Какой тонкий расчет, какое хладнокровие! Ведь даже наказывая, он не забывает о выгоде для эмирата! Из Салаха получится прекрасный правитель!

Следом незаметно подкрался день рождения Олли. В питомнике столы ломились от сладостей и фруктов, а Олли завалили маленькими подарками. Жада подарил красивое платье, Амин в комплект к нему шелковые туфельки. Айюб подарил колечко из витого золота, папа подарил красивую ручку со вставками из полудрагоценных камней, Ясмин — анатомический атлас. А Саид с Шади прислали в подарок золотую диадему в виде тонкого обруча из красного золота с плетеными из тонкой проволки лисьими ушками, усыпанными россыпью крошечных бриллиантиков.

Олли пришел с подарком к Ясмину. Он никак не мог решиться принять явно дорогой подарок и поэтому пришел посоветоваться.

— Что тебя смущает? — Ясмин с улыбкой смотрел, как омежка крутит в руках диадему, любуясь тем, как вспыхивают на нем солнечные лучики. — Я же вижу, что тебе понравился подарок.

— Понравился, — вздохнул Олли, — но я не знаю от кого подарок, от жениха или братика? Если от жениха, то я лучше верну, чтобы он не подумал, что я принимаю его ухаживания, а если от братика, то я бы оставил.

— Я считаю, что тебе стоит принять подарок. Саид и Шади расстроятся, если ты вернешь подарок, который сделали для тебя. Ну, какой Саид жених? Он, скорее друг, ты ему нравишься, но он не будет навязываться и требовать от тебя чего-либо взамен. И вообще, не рановато ли тебе о женихах думать? Алан привез настоящих учителей, так что готовься, возьмутся они за тебя по-настоящему, все глупые мысли из головы сразу же повылетают! Так, что думаешь о Саиде?

— Вот еще! — вздернул нос омежка и водрузил обруч на голову, как корону. — Подарок не только от Саида, но и от Шади! И вообще, — Олли упер руки в бока, — я замуж не собираюсь! Я буду врачом работать, и никакие альфы мне даром не нужны! Вот!

— Не забудь спасибо сказать! — Ясмин крикнул вслед убегающему ребенку. Тот остановился и тотчас вернулся.

— А как? — от любопытства личико вытянулось. — Папочка меня, что, в гости отпустит, чтобы я спасибо сказал?

— Нет, — Ясмин улыбнулся. — Напиши письмо, а потом или я передам его через Алана, или, если захочешь, то можешь сам передать через Усаму. Он, как старший в казарме, пошлет кого-нибудь отвезти письмо Саиду.

— Лучше через тебя, — решил Олли.

Он решительно подошел к столу Ясмина, взял лист бумаги и, размашисто написав на нем: «Спасибо!», отдал лист омеге.

— Пожалуйста! — ответил Ясмин с улыбкой. — Это ты мне написал? — увидев, как смутился ребенок, он уже без намека на улыбку протянул новый лист и показал глазами на столик, за которым обычно Олли и Хатим занимались. — Для начала вежливые люди здороваются! А потом объясняют, за что благодарят. А то Саид решит еще, что ты его благодаришь за поцелуй!

Олли окончательно смутился и покраснел, но привычка слушаться взрослых пересилила желание убежать. Олли уселся за столик и уставился на белый лист, не зная с чего начать.

— Для начала поздоровайся! — подсказал Ясмин. — Считай, что ты пришел в гости. Что ты сказал бы Шади и Саиду, окажись у них в гостиной?

Олли растерянно посмотрел на Ясмина, а потом понимающе улыбнулся и принялся писать письмо, высунув от усердия кончик языка. Ясмин вытащил из коробки чистый конверт, и когда Олли закончил писать, протянул его ему. Олли подписал и улыбнулся с чувством выполненного долга. Ясмин улыбнулся своим мыслям. Если он правильно понимает, то письмо первым прочтет Саид, а вот ответ напишет, скорее всего, мудрый Шади. И это правильно! Приучать к себе ребенка надо, как жеребенка, постепенно, чтобы не испугать, как тогда в оазисе!

Вечером к Ясмину пришел в гости Алан вместе с Лу и еще тремя бетами-учителями. Альф в гарем не пустили бы, даже будь они дряхлыми стариками и трижды уважаемыми преподавателями! Гости были уже одеты, как местные жители и, по всей видимости, проинструктированы Аланом, потому что Лу даже не сделал попытки пожать руку омеге, хотя улыбался по-прежнему тепло.

Они поздоровались, Лу представил своих спутников. Слуги принесли угощения, которые расставили на маленьких столиках.

— Тебя и не узнать! — Лу внимательно рассматривал Ясмина. — Помолодел, похорошел, ну просто конфетка!

— Лу, спасибо за добрые слова! — смутился Ясмин. — У меня хороший муж, который меня балует, и тихая, спокойная жизнь! Ну, прямо мечта! Ты еще Сашши не видел, Алан тебе рассказывал, что он теперь второй супруг местного эмира? — увидев, как Лу кивнул головой, продолжил, — а Олли перестал кашлять и, вообще, чувствует себя великолепно! Ты представляешь, он теперь бегает и катается на велосипеде!

— А еще Алан намекал о какой-то помолвке, — Лу поднял бровь. ‒ Вы, что, здесь совсем мозги растеряли? Гаремная жизнь по нраву пришлась, так еще и ребенка решили в омут засунуть?

— О чем ты говоришь? — рассердился Ясмин. — Не суди, пока все не узнаешь. Я тоже, когда сюда только приехал, всех судил и все мерил по федеральной мерке. Нет, друг мой, все порой выглядит не так, как кажется со стороны. И Олли никто никуда не засовывает. И, вообще, нам через два года надо будет отсюда уехать, как бы нам ни хотелось здесь остаться, — вздохнул Ясмин. — Все очень и очень не просто, поверь! И не торопись раньше времени навешивать ярлыки, а то потом будешь долго просить прощения, совсем, как я.

— Привет, Лу! Здравствуйте! — влетел Хани, и, шелестя широкой юбкой, уселся возле Ясмина. – Рад, что ты все-таки приехал к нам! Мы так ждали тебя!

— Мы знакомы? — удивился Лу. Алан закрыл рот рукой, чтобы не заржать.

— Это я — Сашши! — омега прижал руки к груди, ‒ ты, что не узнал соседа?

Лу непонимающе рассматривал грациозного омегу в красивом шелковом платье, а потом неверяще принюхался. Хорошо, что он сидел, а то точно бы упал. У него стало такое испуганное лицо, будто он привидение увидел.

— Сашши! — Лу потянулся пощупать красивое видение. — Это правда ты?!

Хани смеясь, протянул навстречу руку и поймал дрожащие пальцы беты.

— Правда я! Только меня теперь зовут Хани! У меня есть муж, и вскоре будет пополнение! — довольный Хани погладил себя по животу. — Представляешь, Олли совершенно выздоровел, он теперь бегает, как все дети! Вилен начал его учить по школьной программе, но, знаешь, при всем уважении, он не учитель! Вернее, учитель, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба! Оливер всегда хотел быть доктором. Я собираюсь отправить его на учебу в столицу, ты не мог бы нам с этим помочь?

— Ты надеешься его подготовить к поступлению за два года? — удивился Лу. — Не рановато ли?

— Почему за два? — сказал Хани. – Нет, давай, как положено по школьной программе, вон Рон учится на Земле, если Олли подтянуть… А почему за два года? — насторожился Хани.

— Ну, просто Дэ…, Ясмин сказал, что вы через два года собираетесь улетать, так я подумал, — увидев, как исказилось лицо Хани, испуганно спросил, — тебе плохо? Что-то с ребенком?

— Нет. Все в порядке. Я потом поговорю об учебе Олли, мне надо… — Хани вскочил и выбежал из комнаты.

— Прости, — Ясмин выглядел виновато, — надо было тебя предупредить, что у нас эта тема под запретом. Хани плачет и боится неизбежного. Мне кажется, что он не собирается уезжать, а только отправить Олли. — Ясмин вздохнул. — Мне тоже страшно. Я… Здесь есть такая специя шур-шур, она везде: в еде для вкуса, в библиотеке ею пересыпают книги, чтобы отпугнуть насекомых, она в воде, в воздухе. Так вот, эта специя создает странные соединения в крови омег, и они остаются молодыми и здоровыми, и что-то делает с альфами, они здесь живут больше двухсот лет. Местные омеги живут столько, сколько захотят! И только инопланетные омеги умирают во сне через три года, и никто не знает, почему. Поэтому я улечу на Землю через два года и заберу с собой Олли, а вот Хани, похоже, решил остаться.

Ясмин храбро улыбнулся, пряча за бравадой боль и страх. Увидев, как стало неудобно от этого разговора Лу, он продолжил.

— Прости, что гружу тебя нашими проблемами, просто не берись судить скоропалительно. На Сабахе на первый взгляд все — ух ты, класс, как все здорово! А присмотришься ‒ УХ, ТЫЖ БЛИН, да как они тут все? Но ты не переживай, на бет шур-шур не действует, медики это точно знают. Наверное, из-за того, что беты это, так сказать, изначальная версия людей, а мы, альфы и омеги, генно-модифицированные версии с заранее заданными параметрами. Альфы крепче и выносливее простых мужчин-бет, а омеги способны к деторождению. Ты же помнишь, что эксперименты с геномом человека начались, когда стали совершать дальние перелеты и осваивать космос, тогда потребовались более крепкие и выносливые люди. Поэтому у омег появились течки эти дурацкие, чтобы провоцировать деторождение, и маркеры запаха для поиска наиболее генетически подходящего партнера.

— Помню, помню, — отмахнулся Лу, — это же еще в средней школе преподают! Правда, несколько завуалированно, чтобы не травмировать нежную детскую психику.

— Да, и вот тут давайте-ка вернемся к цели вашего приезда, — улыбнулся Ясмин. — Сабах достаточно консервативная планета, и раньше здесь не было чужеземцев. Но вначале появился я, потом притащил сюда Марка и Хани. Все, что они здесь сделали очень понравилось местным. Потом появился Алан, следом за ними пришли туристы и принесли золото, веселую торговлю и перемены в жизнь простых людей. Не все приживается, порой надо отступить, чтобы люди не думали, что их к чему бы то ни было принуждают. Поэтому не ждите, что все будет как вы привыкли. Не будет парт и звонков с урока на урок. Не ждите журналов и перекличек, кто пришел, а кто нет. Образование здесь совершенно на добровольной основе. Ученики сами выбирают, какой предмет им интересен, а какой нет.

— А как же тогда учить? — удивился один из преподавателей. — Откуда ученикам знать, что им надо? А как же оценки за успеваемость?

— А вот тут начинается самое интересное, — улыбнулся омега, — в этом году проводили аттестацию желающих получить образование на Земле. Неожиданно выяснилось, что достаточно много людей занимались самостоятельно и причем настолько успешно, что даже смогли сдать необходимые школьные тесты. В будущем году опять будет аттестация, и люди это знают и готовятся. Вам надо доказать им, что с учителями учиться лучше, чем самим. И кроме того, здесь есть репетиторы по различным предметам. Вы должны быть и лучше их. Только от вас зависит, будут у вас ученики или нет. И если вы сможете доказать местным, что ваше обучение лучше, то тогда мы сможем говорить с эмиром об обязательном образовании для детей. Вилен смог доказать, что он учит быстрее, чем учили в медресе, а вам предстоит доказать, что вы учите лучше, чем Вилен!

— Но позвольте, — начал растерянно один из преподавателей, — кто такой Вилен? И почему мы должны что-либо доказывать?

— Вы никому ничего не должны, — улыбнулся Ясмин. — Вы или хотите заниматься любимым делом, или нет. Отнеситесь к этому, как к игре или конкурсу на звание самого лучшего учителя. А призом за этот конкурс будет удовольствие от проделанной работы. И поверьте, вы не найдете более преданных учеников, чем здесь. Здесь учеба была из разряда недоступной роскоши. А теперь каждый желающий может научиться читать и писать, вы не представляете, с какой гордостью люди говорят об умении читать! Здесь самый шик, это пройтись по городу с толстой книгой в руках!

Учителя рассмеялись, разговор сместился на практические вопросы. Алан делал пометки в своем блокноте. Разговор был долгим. Не остались без внимания и дети в питомнике. Маленьких альф было решено учить в городе, а не в библиотеке дворца. Надо было показать местным жителям, что лучше учить детей с детства, они тогда смогут большее успеть. Эмир отдал старое медресе под новую школу. Завтра с утра туда придут люди из общины и сделают нужный ремонт и, после этого, туда проведут свет и подготовят все для занятий. Они еще долго говорили, Ясмин пообещал, что постарается помочь с книгами и учебниками. У каждого преподавателя были свои методички и учебные пособия.

В гостиную влетел Вилен, его мелко трясло. Местные жители уже ему доложили, что видели Юстаса. Вилен опять был на грани истерики. Его персональный дракон примчался за ним и, похоже, на этот раз избавиться от него не получиться! Лу познакомился с Юстасом во время полета, и лично ему понравился спокойный и целеустремленный альфа, а это хлюпающее носом недоразумение вызывало только раздражение.

— А ну, немедленно прекрати эту безобразную омежью истерику! — прикрикнул Лу. ‒ Ох, уж эти омеги с их вечными капризами: «буду — не буду, хочу — не хочу, ой, нет, все-таки хочу»! Лучше бы делом занялись молодой человек!

— Познакомьтесь, это ВИЛЕН! — радостно провозгласил Ясмин. — Вилен, эти господа приехали, чтобы снять с твоих плеч груз вечерней школы. Теперь ты сможешь больше времени уделять корректуре моей книги! Только для начала объясни им, что и как здесь устроено. А потом помоги сделать заказ на необходимые учебники в новой типографии! И все! От школы ты, наконец, сможешь освободиться, а то тебя здесь совсем заездили!

Вилен и Лу с недоверием уставились друг на друга. Вилен высморкался с самым независимым видом, а потом постарался пригвоздить Лу к полу высокомерным взглядом, но на Лу подобное давно уже не действовало. Он в ответ многообещающе посмотрел на капризулю и довольно улыбнулся. Совсем как лиса при виде курочки. Ути-пути моя хорошая и вкусная!

— А у нас есть типография? — Вилен решил проигнорировать довольную улыбку Лу и посмотрел на Ясмина. — Это Алан привез? А специалисты для наладки и для работы тоже приехали? А газету будем выпускать? Ну, пожалуйста! Давайте будем выпускать местную газету с городскими новостями! Это очень важно!

— Алан упоминал, что с оборудованием приехал специалист, который сможет организовать всю работу! — Ясмин улыбнулся зареванному Вилену. — Нам надо для начала заказать ему учебники! А жада потребовал, чтобы первой книгой, которую напечатают здесь, обязательно был Коран! Так что дел много! Хочешь газету — займись ей сам! Я согласен оплатить первые два выпуска, но все остальное будет на твоей совести!

— Хорошо! — загорелся Вилен. — Я сегодня же поговорю с людьми, расскажу, что приехали новые учителя, хотя они уже и сами все знают! Но я объясню им, почему с учителями им будет лучше, чем со мной! Эх, вот когда будет газета, все новости можно будет рассказывать одновременно всем, от первого лица, а не в виде слухов, многократно перевранных! А кто тот специалист, что приехал с типографией? — Вилен смотрел на Ясмина с немым обожанием.

— Юстиниан Вителли! — Ясмин поджал губы, когда увидел, как заледенело лицо Вилена. — Он уверил, что с самого детства работал в типографии родителей и знает оборудование и весь производственный процесс. Он заявил, что сможет подготовить себе помощников из горожан и с производством задержки не будет. От нас требуются только заказы. Салах запомнил, что ты хотел выпускать газету, а Юстиниан его заверил, что сможет напечатать все, что ТЫ ему дашь! Это ведь именно то, что ты хотел? Да, Вилен? Ты ведь хотел быть журналистом, выпускать газету? Так действуй, мой мальчик, все в твоих руках!

========== Хатим ==========

Хатим опять проснулся ночью от того, что кто-то кричал. Опять Халиб развлекался с кем-то из несчастных омег. А потом вздрогнул и окончательно проснулся. То был сон, просто сон… Сердце судорожно замирало. Хатим перевел дыхание, пытаясь успокоится.

Ночник гонял по стенам комнаты силуэты бабочек. Рафик каждую ночь включал этот дурацкий ночник, ему он казался очень милым. После того, как Семнадцатый в первую ночь кричал во сне, Рафик постоянно включает ночник у него в комнате. На тоненькой спиральке внутри светильника прикреплены маленькие бабочки. Когда лампочка нагревалась, проволочка начинала крутиться, и силуэты бабочек скользили по плафону ночника, отбрасывая большие неясные тени на стены. Они ужасно пугали Хатима спросонья. Казалось, что опять пришли евнухи с факелами в общую спальню и кого-то выискивают. И от их холодных, скользких рук нет спасенья.

— Хатим, мальчик мой, на, попей тепленькое, — Рафик принес стакан теплого молока с медом. Семнадцатого всегда удивляла эта способность Рафика появляться тихо и с какой-нибудь едой в руках. Такое впечатление, что он дожидался под дверью. Он безропотно вытерпел, как его гладят по голове, и выпил теплое молоко, от которого его уже подташнивало. Он старался не дышать, пока пил, чтобы не вытошнило.

— Маленький, ты опять кричал? — в дверях появился Ясмин. Он был одет в смешную короткую тунику с пуговичками на груди и штанишки. Хатим знал, эта одежда называется «пижама», сам он спал в хлопковой белой рубашке со смешным бантиком у ворота.

— Простите, я не нарочно, — Хатим никогда не спорил. Ему казалось, что кричал кто-то другой, но он всегда соглашался и всегда просил прощения. Было очень страшно, что Ясмин рассердится и отдаст его другим людям. — Я больше не буду, я исправлюсь, только не отдавайте меня.

— Ну что ты, — Ясмин сел рядом и обнял тонкие плечи омежки. — Я не отдам тебя, пока ты сам этого не захочешь. Не волнуйся.

Хатим прижался к омеге, от которого веяло теплом и спокойствием. Хатима всегда успокаивал этот голос и запах цветов, чая и карамели. Азиз приносил чай с таким запахом вместе с пончиками в кабинет к омеге и при этом всегда улыбался и подмигивал.

— Что тебя тревожит, маленький? — Ясмин приподнял голову Хатима и заглянул ему в глаза. — Поделись со мной своими страхами. Ну же, смелее! — подбодрил омега и улыбнулся, тепло и искренне.

— Я боюсь Халиба, — признался омежка и зажмурился, ожидая окрика, что он глупый. — Я боюсь, что он залезет сюда и заберет меня с собой! Я не хочу расставаться с тобой! Пожалуйста, не отдавай меня ему!

— О, Аллах! — всплеснул руками Рафик и набрал воздуха в грудь, чтобы объяснить дурачку, что это невозможно. Но господин Ясмин поднял руку, призывая к тишине.

— Рафик принеси мне, пожалуйста, абая и шейлу, — тихо попросил Ясмин. — Надевай абая, Хатим, и идем, я тебе кое-что объясню.

Хатим стал надевать абая без раздумий. Для Ясмина он бы сделал все, что угодно. Рафик вскоре принес абая для Ясмина и тот надел ее поверх пижамы и замотал на голове шейлу. Дождавшись пока Хатим обуется, Ясмин взял его за руку и повел в сторону внутренних дверей в питомник. У Хатима сердце пропустило удар. Неужели омега решил, что он больше не будет спать в большой красивой комнате и отведет его к маленьким биби? Хатим вздохнул, но спорить не стал, конечно, кому в радость, когда среди ночи будят криками?

Омега подошел к двери в питомник. Днем она всегда была открыта настежь, а сейчас она была закрыта на толстый засов. Ясмин отодвинул засов и подергал дверь. Она все равно оказалась закрытой.

— Дверь в питомник закрывают с обеих сторон, и со стороны питомника, и со стороны гарема, поэтому ее нельзя открыть незаметно. Кроме этого, здесь всегда есть малыши, а значит, есть люди, которые не спят всю ночь. А двери питомника выходят на хорошо просматриваемую площадку неподалеку от казармы. Если ночью в питомнике начнется переполох, то туда сразу набежит много злых и вооруженных охранников! Даже не сомневайся! Ночью в эту дверь пройти невозможно! Пойдем, посмотрим на другую!

Ясмин подхватил холодную ладошку Хатима и потащил к выходу из гарема. Подойдя к закрытой двери, Ясмин постучал в нее.

— Кто? — прозвучал из-за двери тяжелый голос альфы, у Хатима даже пальцы на ногах поджались от ужаса.

— Ясмин ай Салах. Откройте дверь, мне надо поговорить, — Ясмин говорил четко, ясно, и его голос был хорошо слышен в ночи.

— Вы можете говорить и так, господин, — в голосе альфы было удивление. — Мы вас прекрасно слышим. Если вам плохо, мы пошлем за доктором, но выходить ночью вам нельзя.

— Кто говорит со мной? — не сдавался Ясмин. — Представьтесь!

— Аббас ад Дин и Казим ад Дин, господин, — раздалось из-за двери с некой заминкой.

— О, Аббас! — обрадовался Ясмин. — Хатим, ты должен его помнить! Это тот альфа, что помог тебе спуститься с омеговозки в оазисе! Помнишь его? — Хатим кивнул головой и вцепился на всякий случай в рукав абая омеги. — Аббас, пожалуйста, поговори с нами. Хатим боится, что Халиб проберется в гарем ночью незамеченный никем. Скажи, такое возможно?

— Нет, господин! — в голосе альфы звучало недоумение и, похоже, обида. — Двери в гарем охраняются и днем, и ночью. Внутрь могут войти только проверенные слуги. Новых слуг внутрь не пускают, только проверенных, хорошо известных людей. Кроме этого, могут прийти в гости другие омеги со своими слугами, или гости беты, но только по предварительной договоренности и опять-таки в сопровождении проверенных людей. В эту дверь могут войти только двое альф — господин Айюб и господин Салах. Больше никто! Мы отвечаем за это своей жизнью и честью!

— Слышишь, Хатим? — Ясмин прижал к себе омежку. — Наш покой охраняют и днем, и ночью! Халиб сюда никогда не попадет! На ночь двери дворца закрывают, днем входы охраняют альфы, они учуют постороннего альфу и внутрь не пустят. Гости альфы, которые приходят по делам, могут попасть только в приемную и ни шагу дальше! И то там их охраняют! Не бойся, маленький, тебя не дадут в обиду! Ну, как ты, успокоился?

— А они не уснут там? — почти прошептал омежка.

— Нет, Хатим. Мы не уснем. Я тебе обещаю, — в голосе Аббаса было столько тепла, как будто он говорил с маленьким перепуганным ребенком, которого надо уговорить, что чудовище под кроватью прогнали. — Спи спокойно, дитя, я не сомкну глаз, охраняя твой покой!

— Я тебе верю, Аббас, — Хатим подошел к двери и тихо стукнул по дереву. — Смотри, не спи, я тебе верю…

В эту ночь Хатим спал спокойно. Ему даже ничего не снилось. Теперь, когда он высыпался ночью, у него получалось учиться намного лучше. Новые учителя, вначале смотревшие на него с жалостью, вскоре перестали обращать внимание на его большой живот и стали давать ему дополнительные задания, улыбаясь каждый раз, когда на следующий день он приносил их сделанными.

Появились новые предметы, физика и химия. У Хатима каждый раз кружилась голова от восторга, когда он брал учебники в руки, это было волшебнее любой сказки. Узнать, почему в этом мире все происходит именно так, а не иначе. Это было, как осуществление детской мечты — понять, почему мир именно такой! Еще бы понять, откуда в этом гармоничном и размеренном мире столько злобы и боли…

Но и от нее было спасение, как от ночных кошмаров, надо было только перед сном подойти и постучать в дверь. За дверью раздавался знакомый рык альфы: «Я здесь, маленький, спи спокойно. Я смогу тебя защитить». Хатим каждый раз начинал улыбаться. Вот откуда Аббас знает что за дверью именно он? Он однажды сидел недалеко от двери и наблюдал, как через дверь пробегают личные слуги омег в пестрых жилетках. Они бегали то на кухню, то по мелким поручениям своих хозяев. Они стучали в дверь, им отвечали, выпускали, впускали. Иногда слуги переговаривались с охранниками, было слышно, как проскальзывает в голосах альф слабое рычание, как у сторожевых псов, которых беспокоят бестолковые дети.

Но стоило только подойти к двери Хатиму, как на его стук отзывался только Аббас. И в его голосе никогда не было раздражения, только тепло и забота. Как будто альфа на самом деле беспокоился о нем. Хатим каждый раз замирал испуганным мышонком, не смея издать и звука. Горло каждый раз сдавливала паника, но от голоса альфы, уверяющего, что он в безопасности, в животе, как будто развязывался узелок от странного чувства облегчения. И как только этот альфа узнавал, что это он?

***

Как-то после занятия танцами жада подхватил Ясмина под локоть и потащил к своему полюбившемуся местечку. В тени старого дерева был хорошо виден весь внутренний двор гарема. По двору бегали малыши, детей постарше уже увели на занятия. Под крики малышни можно было спокойно поговорить, не опасаясь, что чье-то жадное ухо сможет добраться до чужих секретов.

Жада и Ясмин уселись рядышком, рассматривая, как малышка лет двух от роду очень сосредоточенно раздевала куклу. Ясмин ждал интересной истории, которой жада не хотел делиться со всеми, раз увел его из прохлады комнаты в сомнительную тень дерева. Жада кусал губы, по всей видимости, не зная с чего начать.

— Я впервые вижу вас таким растерянным, Айдан, — начал первым Ясмин, устав от затянувшийся паузы. — Если не можете начать рассказ с начала, то начните с конца. Иногда это помогает.

— Аббас договорился с Усамой, что он теперь будет караулить у дверей гарема каждую ночь, — улыбнулся жада своим мыслям. — Как ты понимаешь, у местных альф этот пост является едва ли не наказанием за провинность, и вдруг один из достойнейших альф сам рвется работать ночным швейцаром. Туда ставят молодых альф, чтобы вырабатывать у них терпение и выдержку. Иногда, как дисциплинарное наказание. Да работа в конюшне и то считается лучше, чем стоять возле дверей, которые надо открывать-закрывать и при этом делать грозный вид, — жада покачал головой, всем своим видом показывая непонимание происходящего. — От работы днем его тоже никто не освобождал, но он все равно каждую ночь проводит у двери, как будто… как будто…

— Он нашел свою пару, — закончил предложение Ясмин. — Я знаю. Мне Рафик уже доложил, что Хатим приходит каждую ночь к дверям. Стукнет молча, а потом отправляется спать, улыбаясь. Да, жада, я понял это еще в оазисе. Я знал Аббаса раньше, он сопровождал меня на Земле, когда я ездил на защиту. Но когда он снял с подножки Хатима, и в тот короткий миг, что он держал его на руках, знаете, у него было такое лицо… такое, — Ясмин пощелкал пальцами, пытаясь подобрать слово, ‒ ну, вы сами поняли, о чем я говорю.

— Я понял, — прошептал Айдан и замолчал.

Девочка раздела, наконец, куклу и теперь пыталась натянуть платьице обратно. У нее ничего не получалось, бровки нахмурились, в глазках появились слезки вселенской обиды на весь мир, ротик начал кривится в преддверии истерики. Ясмин поманил к себе малышку и, взяв из ее рук куклу, быстро одел ее и вернул хозяйке. Девчушка, довольно разулыбавшись, уселась перед омегой и принялась раздевать куклу по-новому.

— Что же делать? — жада посмотрел на Ясмина так, как недавно смотрела на него та девчушка.

— Ничего, — Ясмин улыбнулся. — Аббас взрослый альфа. Если я правильно все понял, у него уже была семья в городе? — дождавшись утвердительного кивка жада, он продолжил. — Значит, он должен понимать что семья, это прежде всего доверие, терпение и забота. У Хатима тяжелая психологическая травма. Его насиловали, и, по всей видимости, неоднократно, он боится чужих прикосновений и кричит по ночам. Вдобавок ко всему, ему скоро рожать. Не стоит грузить его еще проблемами. Надо дать ему время прийти в себя. Несмотря ни на что, он все равно остался несломленным духом, и я очень рад, что он с таким азартом увлекся учебой. Учителя от него просто в восторге! У него хорошая цепкая память, логическое мышление и способности к аналитике. Преподаватели пророчат ему большое будущее и лавры ученого!

— И что же делать? — жада смотрел с ожиданием.

— А научите-ка его играть в ГО! Я видел у вас доску для этой игры! — с азартом воскликнул Ясмин. — Мне эта игра не далась, шахматы это мой предел, но вот вы настоящий стратег — научите его ГО, ему эта игра поможет преодолеть все его страхи!

— А Аббас? — не понял жада и растерянно посмотрел на омегу.

— А что Аббас? — удивился Ясмин. — Пусть делает то, что делает. Охраняет, защищает, находится рядом, пока Хатим сам не захочет увидеть в альфе не только угрозу, но и друга, защитника, а со временем любимого. Силой и напором тут ничего не сделаешь, подталкивать друг к другу тоже не имеет смысла. Доверьтесь своему Аллаху, если он свел их вместе в одном городе, то наверняка у него уже есть и дальнейшие планы на них?

— Ну, — Айдан встал и одернул платье. — На Аллаха надейся, а верблюда привязывай! Надо что-то сделать, чем-то помочь.

— Вот и научите его играть в го, — Ясмин улыбался. — Заодно у вас будет время присмотреться к нему.

Жада только фыркнул в ответ и, подхватив девочку на руки, понес ее с солнцепека в питомник.

***

— Господин Ясмин, проснитесь, там Хатиму плохо, — Рафик склонился над его изголовьем, омега спросонья сел в кровати, пытаясь сообразить, что происходит. Проснувшись окончательно, он вскочил и поспешил в комнату к Хатиму.

Синюшно бледный Хатим сидел в углу комнаты и пытался прикрыться руками. Ясмин упал рядом с ним на колени и попытался прижать к себе, омежка тонко вскрикнул и дернулся, но когда узнал Ясмина, прижался к нему всем телом, мелко вздрагивая. Он был холодным, волосы и рубашка были влажные от пота, от него резко пахло кислым потом и сельдереем. Этот резкий запах напрочь перебивал сладкий запах акации.

— Он был здесь, слышишь, как им воняет? — Хатим мелко дрожал, его глаза безумно бегали по лицам людей стоящих в его комнате. — Он был здесь! Он меня опять ударил!

Ясмин оглянулся, в комнате кроме него и Рафика, был еще бледный Азиз, который привел гаремного врача. Все с тревогой смотрели на забившегося в угол омежку.

— Пойдем, пойдем маленький, — Ясмин потянул Хатима за руку, заставляя встать, — это просто ночной кошмар, идем в хаммам, смоем его с тебя и, заодно, переоденемся. Вставай, мой хороший. Ну же, я рядом, я не позволю тебя обидеть, пошли, пошли, — Ясмин тянул за собой Хатима, стараясь уговорить его мягким голосом, чтобы не спровоцировать следующую паническую атаку.

Ясмин крепко взял омежку за руку и, прижав к себе второй рукой, бережно повел ополоснуться. Вход в хаммам был недалеко от входа в гарем, и Ясмин подумал, что может быть голос Аббаса успокоит ребенка. Он шепнул Азизу, чтобы тот взял чистую рубашку для омежки, и вышел с Хатимом во двор. На улице стояла глухая ночь, все давно уже спали. Только в нескольких комнатах сквозь щели закрытых ставень пробивались отсветы ночников. Доктор, зевая предложил дать Хатиму успокоительного и уложить обратно спать. Но Ясмин хотел смыть с тела Хатима пот с запахом Халиба, который, скорее всего, и вызвал эту паническую атаку. Он знал по себе, что ничто не успокаивает лучше, чем душ. С водой уйдут все страхи, и сердце успокоится.

По дороге к хаммаму Ясмин решил подойти к дверям, чтобы Хатим услышал голос Аббаса и как всегда успокоился. Они остановились у дверей, Ясмин только поднял руку, чтобы постучать в закрытую дверь, как с той стороны к двери кто-то прижался. Ясмин замер. Ночью все звуки разносились намного четче. Звук за дверью был совершенно необычный. Хатим, почувствовав тревогу Ясмина, застонал.

— Что происходит? — из-за двери раздался голос Аббаса.

— Он был здесь, — расплакался Хатим. — Ты обещал, что защитишь меня, а он опять приходил! От меня опять воняет им! Он меня ударил! Я тебе верил! О-о-о…

Хатим схватился за живот, сгибаясь от боли. По его ногам потекло.

— Воды отошли, — Ясмин прижал к себе взмокшего от страха омежку. — Не волнуйся, маленький. Халиба не было, это просто был сон, у тебя начались схватки, не бойся. Это был просто сон. Эй, быстро зовите акушерок. Пошли, Хатим, это здесь недалеко, помнишь, мы туда уже ходили, когда нас осматривали? Спокойно, дыши, маленький, дыши. Это просто роды, не надо паниковать.

Дверь открылась. На пороге стоял Аббас. Ясмин обхватил Хатима поперек спины, чтобы было удобнее вести, но в него вцепился Азиз.

— Господин, вы не одеты, — заверещал Азиз. — Вы не можете покинуть гарем в одной пижаме! Отпустите Хатима, ему помогут и без вас.

Ясмин только сейчас понял, что он стоит у дверей в одной пижаме. Доктор ухватил Хатима с одной стороны, Рафик с другой. Азиз попытался прикрыть собой Ясмина, как будто он был голым! Хатим почувствовав, что Ясмин выпустил его из рук, согнулся от боли в очередной схватке.

— Позвольте, я отнесу его к акушеркам на руках, — попросил Аббас. В его голосе было столько боли и мольбы, будто от этого зависела его жизнь.

— Хорошо, Аббас, — Ясмин погладил Хатима по лицу. — Маленький, Аббас хороший, он отнесет тебя в блок родовспоможения, а я сейчас надену абая и прибегу следом. Ты только не волнуйся и дыши. Помнишь, Фатима объясняла нам, как надо правильно дышать, чтобы все было хорошо? Только не паникуй, я рядом! Аббас!

Альфа едва успел подхватить омежку, когда у того закатились глаза, и он стал падать. Аббас и доктор бросились в сторону, где был установлен родильный блок. А Ясмин побежал к себе в комнату. Когда он забежал в спальню и схватил абая, в животе вдруг стрельнуло вспышкой острой боли, так что в глазах потемнело. Он даже присел на край кровати. Омега положил себе руку на живот и постарался успокоиться.

— Ясмин! — на пороге появился Айдан. — Дорогой, что происходит? Тебе плохо? Ложись немедленно!

Жада уложил омегу на кровать и положил его голову себе на колени.

— Мне надо идти, там Хатим рожает, я должен быть рядом! — Ясмин попытался встать, но жада удержал его на кровати.

— Ты никому ничего не должен, только своему ребенку, которого носишь! — жада удержал Ясмина у себя на коленях. — Хатим не один, а ты хоть немного подумай о себе. Успокойся и перестань нервничать! У Хатима самые лучшие врачи. Ему очень повезло, что он оказался здесь, с тобой. Но сейчас подумай немного о себе. Тише, тише, мой хороший! Будет ужасно, если из-за чужого ребенка ты потеряешь собственного. Подумай, каким ударом это станет для Салаха! Он ведь будет винить себя, что оставил тебя одного! Поэтому успокойся и подумай о чем-нибудь хорошем!

Ясмин подумал о Салахе, погладил свой животик, который уже чуть- чуть обозначился и действительно успокоился. Жада прав, жизнь его ребенка зависит только от него, и он постарается не нервничать и думать «красивые мысли».

— Ну вот, ты уже улыбаешься! — жада погладил омегу по волосам. — А теперь, когда ты успокоился, мы не торопясь сходим и посмотрим, как там Хатим!

Жада помог Ясмину подняться с кровати и надеть уличную одежду поверх пижамы. Выходя из комнаты, жада очень церемонно предложил Ясмину руку, чтобы тот мог на нее опереться. Омега улыбнулся, глядя в лукавые глаза Айдана. Они, действительно, не торопясь, прошлись до блока родовспоможения. Когда они подходили, то услышали пронзительные крики Хатима:

— Уберите ЭТО от меня! Видеть не хочу! Не хочу больше чувствовать эту вонь от своего тела! НЕТ! Отпустите меня, нет!

Крики вдруг затихли. Жада и Ясмин переглянулись и прибавили шаг. На пороге их встретил гаремный врач, он предавал новорожденного детскому врачу, который сразу унес его в соседний бокс.

— Что случилось? — жада поймал врача за рукав. — Он уже родил? Так быстро?

— У Хатима на нервной почве начались беспорядочные схватки, больше похожие на судороги. Родовые пути не были готовы к родам, поэтому Хатиму сделали кесарево сечение. У него родилась чудная девочка! Красивая и здоровая! А он не захотел на нее даже глянуть! О Аллах, у него началась такая истерика, что пришлось дать ему успокоительное, иначе он бы вскочил прямо с раскрытым животом. Не переживайте, у этих приезжих женщин действительно большой опыт работы, никто не смог бы сделать все аккуратнее, чем они. Не беспокойтесь! Они его сейчас зашьют и переведут в палату! Поскольку грудью он кормить не собирается, то вполне можно подержать его на успокоительном, по крайней мере пока шов не заживет!

— Я могу на него посмотреть? — Ясмин пытался увидеть хоть что-нибудь внутри.

— Не надо, — врач мягко улыбнулся. — Дайте врачам спокойно сделать свое дело. Хатим сейчас спит. Все, чего он так боялся, уже позади!

========== Уроки ==========

Теперь Вилен по утрам занимался с Ясмином, после обеда убегал в библиотеку, якобы помогать Филину разбирать бумажные завалы. У омеги создалось впечатление, что тот просто прячется у него в гостиной и в библиотеке от Лу и его учителей, которые постоянно доставали Вилена вопросами, когда, наконец, в типографии напечатают долгожданные учебники. А Вилен категорически не хотел появляться в типографии.

Айдан, хихикая, рассказал Ясмину о первой встрече Вилена и Юстаса. Вначале они разругались, и Вилен отвесил Юстасу звонкую пощечину, в ответ Юстас схватил Вилена в охапку и очень страстно поцеловал, а тот в отместку расцарапал альфе «наглую, самовлюбленную рожу».

На этот раз горожане сочувствовали Юстасу, а с Виленом пытались поговорить, объяснить ему, как он не прав! Может быть, на них подействовало то, что Юстас гордо ходил с расцарапанной щекой, как с медалью, и всем говорил о том, как беззаветно он любит одного надменного и неприступного омегу. Всем тем, кто хотел послушать, он с удовольствием рассказывал историю своей ЛЮБВИ! И раз от раза история становилась все трагичнее и романтичнее! Юстас с нежностью в глазах рассказывал, как они повстречались, как он с первого взгляда влюбился в холодного красавца, как ухаживал за ним и как был счастлив, когда ему ответили согласием на предложение руки и сердца. А когда он трагическим голосом говорил о том, как в день свадьбы вместо жениха обнаружил записку и кольцо, все слушатели начинали шмыгать носом от избытка чувств!

А потом Юстас, театрально заламывая руки, рассказывал, как он чуть не сошел с ума от горя и переживаний, пока разыскал Вилена, и как надеется растопить любовью ледяное сердце омеги! Все слушатели к концу рассказа утирали слезы от умиления и давали советы, как подкатить к учителю Вилену! Альфа с благодарностью выслушивал их и в ответ томно вздыхал.

Вилен в ответ злобно шипел, что все было совсем не так. Что их брак это просто договор между двумя корпорациями. Две семьи газетных магнатов решили, что при объединении капиталов для надежности следует породниться, чтобы получить, так сказать, «заложников» ситуации. И поскольку у четы Вителли был только один сын ‒ альфа Юстиниан, а у Фламмарионов было трое детей ‒ два альфы и один омега, то именно в этот момент судьба Вилена была предрешена.

И пока Вилен возмущался и пытался отстаивать свое право на свободу выбора, проныра Юстас совершенно очаровал родителей и подружился с братьями! Вилен был в ярости! Все домашние только и делали, что восторгались Юстасом и говорили, как повезло Вилену, а он, неблагодарный такой, крутит носом вместо того, чтобы сдувать пылинки с такого замечательного жениха!

Вот и сейчас, стоило только Вилену появиться в городе, как все знакомые наперебой говорили ему о «таком замечательном молодом человеке, который так его ЛЮБИТ!» Вилену хотелось рычать с досады! Ну, не хочет Вилен для себя простой омежьей доли, не желает он сидеть дома и утирать сопливые носы! И то, что он сейчас одевается, как омега, ничего не значит! Он хочет заниматься настоящим делом, а не только «быть надежным тылом для замечательного мужа»! Он хочет построить свою собственную карьеру, а не выглядывать из-за плеча мужа, любуясь на то, как тот строит свою! У него способностей не меньше, а может и побольше, чем у любого альфы будет! Вот!

Вилен еще раз тяжело вздохнул. Ему было немного обидно, совсем недавно он был чуть ли не центром всего мироздания для горожан. Стоило ему только выйти из дворца в сопровождении двух охранников, как к нему навстречу бросались люди. Приветствовали, спрашивали о здоровье, о том, что он собирается сегодня рассказать на занятиях. Вилен чувствовал себя очень нужным и важным человеком! А сейчас? Горожане донимают рассказами о таком замечательном и влюбленном альфе! Приезжие учителя кошмарят его, требуя новых учебников и прочей печатной продукции. Они словно сговорились все, дружно запихивая его в логово ужасного Юстаса.

А этот Лу просто ходячий ужас! Он обращался к Вилену со своей извечной ухмылочкой и звал его не иначе, как «омеженька». А когда Вилен попросил Лу, чтобы они сами связывались с Юстасом, не прибегая к его посредничеству, бета так закатил глаза, будто большей глупости он и услышать не мог. И мало того, что он отчитал его, как бестолкового ребенка, так еще всякий раз не забывал укусить за нежелание работать на благо общества из-за «нелепых омежьих капризов»! Каждый раз, сталкиваясь с Лу, Вилен чувствовал себя, как нашкодивший ученик в кабинете у строгого директора, и это было просто ужасно.

‒ Ясмин, ‒ Вилен вздохнул от тягостных раздумий, ‒ а почему Лу так невзлюбил меня?

‒ Ну, он не лично тебя невзлюбил, ‒ успокоил его омега, ‒ он так относится ко всем омегам. Хани, пожалуй, единственное исключение! Лу к нему ни разу не цеплялся и не подкалывал. Не переживай, он и меня доставал, пока я с ним не разругался, дело едва не дошло до драки. Он долгое время считал меня безответственным родителем из-за того, что мой Рон жил в интернате, а я до ночи пропадал на работе, ‒ Ясмин улыбнулся своим воспоминаниям. ‒ Если хочешь, чтобы он к тебе относился с уважением, то придется доказать, что ты этого уважения достоин.

‒ Почему я должен ему что-либо доказывать? ‒ Вилен надул губы, как ребенок, и отвернулся.

‒ Ну, тогда не обращай внимания, если сможешь, конечно! ‒ хмыкну Ясмин. ‒ Ох, ‒ вдруг выдохнул омега и схватился рукой за живот.

‒ Болит? ‒ всполошился Вилен.

‒ Нет, ‒ Ясмин засветился изнутри тихой радостью, ‒ ребенок шевельнулся! Хочешь потрогать?

‒ Нет! ‒ Вилен с ужасом отшатнулся в сторону. ‒ Кошмар какой! Ни за что! И, вообще, как можно безропотно соглашаться и устраивать из своего тела инкубатор? Это, по-моему, унизительно! Рожать должны женщины, а я мужчина! У меня есть член!

‒ Ты омега! А рождение малыша это самое замечательное, что только может случиться в жизни омеги.

‒ Я придерживаюсь другого мнения. ‒ Вилен брезгливо поджал губы и попытался перевести тему разговора. ‒ Так, чем же все-таки так омеги не угодили Лу? Тем, что могут рожать, а мужчины-беты – нет?

‒ Нет, дело совсем не в этом. Давай я тебе все расскажу, и может тогда ты что-нибудь поймешь.

Ясмин откинулся на подушках и послал Азиза за чаем. Все-таки хорошо быть любимым мужем наследника. В соседней комнате стало подозрительно тихо, похоже, омеги по соседству навострили ушки. Ясмин улыбнулся и начал:

‒ Жили-были два мальчика, их родители жили по соседству и давно дружили. Один мальчик был крепкий и веселый, а второй ‒ плакса и неженка. А поскольку они были единственными детьми у своих родителей, то росли они вместе как братья. Веселый мальчик помогал своему другу, заступался за него перед другими детьми, и поскольку с плаксами никто не любит дружить, то был у него единственным другом.

Они вместе пошли в школу и учились в одном классе. Веселый мальчик и там заступался за своего друга, не давал его бить в школьном туалете хулиганам. А еще помогал неженке с уроками, потому что тот постоянно болел, то сопли у него, то вроде кашлянул с утра. Родители берегли сыночка и оставляли его дома. А потом дети выросли, и вот тогда выяснилось, что неженка совсем не беточка, а очень даже себе альфочка. Так бывает, пока у ребенка гормонов в организме маловато, то пока в пору прыщавой юности не вступит, то и запаха нет никакого. Только неженка все равно не был похож на альфу, мелкий хлюпик, и от альфы у него был разве что только запах.

И вот тогда плаксе совсем жизни не стало в школе. Все над ним смеялись, альфы задирали, омежки вредничали и насмехались. Но веселый мальчик, который так и остался бетой, не бросил друга в беде. Дрался за него с другими альфами, чтобы те не лезли, пикировался с омегами, чтобы те не издевались, и по-прежнему помогал теперь уже альфе с учебой. Так они и закончили школу. Они даже на выпускной пошли вместе, потому что родители альфы боялись его одного отпускать.

Потом они поступили вместе в педагогический институт. Но и там веселому бете приходилось учиться за себя и за того парня. Худо ли, бедно ли, они закончили институт. И тут альфа сделал бете предложение руки и сердца. И хотя у беты была приятельница, с которой они только начали перемигиваться, родители настояли на браке. Они сказали, что неизвестно получится ли у него с девочкой что-нибудь или нет, а быть мужем альфы всегда было престижно. И тем более, альфа родной, будет всю жизнь на руках носить.

На работу они устроились в одну школу. У беты все ладилось и с учениками, и с коллегами, а вот альфу пристроили на работу секретарем директора. У него очень хорошо получалось писать отчеты и делать всю бумажную работу. Со временем директор стал посылать его к руководству как своего зама, если надо было получить выговор от начальства. Или на занудные совещания, на плановые отчеты, одним словом, куда самому ехать не хотелось. К этому вскоре все привыкли, и когда у директора случился сердечный приступ, то на его место поставили, естественно, альфу, ведь к нему все уже привыкли. Бета помогал мужу всем, чем мог, взял на себя всю практическую работу, а мужу оставил составление отчетов и разговоры с начальством.

Так и жили. Бета тянул всю работу, а альфа собирал медали за успехи. Их школа была на хорошем счету у руководства, и все было прекрасно и безоблачно. Вот им исполнилось по сорок пять лет. У них был хороший дом, общий счет в банке и уверенность в завтрашнем дне. И вот именно в этот момент, когда казалось, что все так и будет тихо и размеренно, к ним в школу прислали практиканта из института.

Это был молодой и хорошенький омежка с кукольной внешностью и нежным голоском. Ну, чистая ФЕЯ! К большому удивлению беты, его всегда спокойный и флегматичный муж запал на практиканта. Он вдруг вспомнил, что он альфа! И тут началось! Омега, как ни странно, поддержал ухаживания альфы. Тот уже был солидным мужчиной с должностью и счетом в банке, хотя от альфы в нем был только запах, ну и пожалуй, еще узел. Но внешность это, как говорится, на любителя.

Ухаживания были бурные с походами по ресторанам, с покупкой бриллиантового кольца и прочих подарков. Все закончилось пышной свадьбой и свадебным путешествием молодоженов. Бета так и продолжал тянуть работу, пока старший супруг резвился на курортах. Ты знаешь, что в браке альфы с бетой всегда оговаривается появление истинного партнера, и тогда брак становится по взаимному желанию супругов трио. Бета искренне надеялся, что все будет так, как ему обещали до свадьбы: спокойная жизнь, как раньше, с тем лишь исключением, что у них в доме появится третий супруг.

Но после возвращения с курорта омега устроил бете настоящую травлю. Все делалось без свидетелей, но с очень бурной реакцией омеги. Он обвинял бету во всех грехах: и вещи-то он ему портит, и кушать не дает, и от альфы отгоняет. Вскоре омежку все жалели, а альфа даже пытался выяснять с бетой отношения. Но все заканчивалось походами по магазинам, где омеге покупались новые вещи вместо «испорченных» и дорогие подарки. Деньги таяли, как снег под солнцем. Все закончилось тем, что бета потребовал развод и половину ранее заработанного имущества.

В ответ он нашел на пороге родного дома два чемодана со своими собранными второпях вещами и замененные замки на дверях. Когда бета поехал в гостиницу, то обнаружилось, что ему заблокировали доступ к общему счету. Договориться добром не получалось.

Омега закатил истерику, что они из жалости пригрели негодного бету, а тот теперь хочет разрушить семейный очаг. Дело дошло до суда. Судья-альфа, когда увидел перед собой всхлипывающее нежное создание со справкой о беременности в руках, вынес решение предоставить бете жилье и постановление о запрете приближаться к омеге, чтобы не «мучить бедняжку». К вечеру того же дня теперь уже бывший муж принес ордер на муниципальную квартиру, которую выбрал для беты «добрый ФЕЙ».

Квартира оказалась улучшенным вариантом коробки из-под обуви. Без рекомендаций с прежней работы бета смог устроиться только в муниципальную школу, которая была по соседству с новым жильем. В свои сорок пять он начал все с начала. Вскоре в новой школе, которая под его чутким руководством стала образцовой, оценили опыт и деловую хватку беты. Он, как и прежде, впахивал до звездочек перед глазами, но при этом умудрялся еще строить соседей и их шумных детей.

Через два года на пороге его квартиры появился бывший муж с годовалым ребенком на руках. Его выгнали с прошлой работы, а «любовь всей его жизни» уговорил его продать дом, содержать который им было уже не по карману. После чего, он исчез с деньгами, оставив годовалого ребенка на руках альфы. Бета напоил их чаем с кексом, выслушал слезливую историю, а когда альфа попытался потребовать возвращения в «прежнюю семью», его попросту выставили с ребенком за порог своей халупки. Бета остался глух к рыданию за дверью. Он хорошо выучил свой урок и повторения не хотел.

Бывший муж попытался вначале качать права, потом давить на жалость. Поняв, что ничего этим не добьется, попробовал действовать через еще оставшихся в живых родителей. Но бета и им указал на дверь, заявив, что он из жалости уже отдал половину своей жизни ничтожеству, по недоразумению считавшемуся альфой, и оставшееся время хочет прожить так, как сам посчитает нужным. Вот такая история!

Ясмин закончил свой рассказ и услышал, как в соседней гостиной всхлипывают впечатлительные омеги. Азиз стоял у двери с открытым ртом и уже остывшим чаем на подносе. Очнувшись, он быстренько побежал обратно на кухню. А вот Вилен сидел сжав кулаки и набычившись, совсем как тогда при их первой встрече, когда пытался доказать Ясмину, что он может сам за себя постоять.

‒ Для начала, я не тот омега, который пытается на чужом горбу в рай въехать, я сам могу добиться того, чего хочу! Я не боюсь работать, и вы уже сами могли убедиться, что я справляюсь с любой поставленной передо мной задачей! И тоже намерен прожить свою жизнь так, как захочу Я! Не желая, чтобы мне указывали с кем жить и что делать! Я сам в состоянии решить, что я хочу делать! И я буду это делать!

‒ Ты хотел работать в типографии, ‒ Ясмин говорил тихим будничным тоном, без улыбки и обычного ехидства, ‒ ты хотел выпускать газету, говорил, что профессионал, а сам ведешь себя, как капризный ребенок, который прячется под подолом у папы и придумывает отговорки, почему он не делает то, что собирался! Помни, тот, кто хочет, он ищет возможности, а тот, кто не хочет – причины! Так что, ты уж сам определись, «омеженька» ты или серьезный человек, который отвечает за свои поступки без детских оговорок. Или просто сознайся, что присутствие рядом с тобой Юстаса делает из тебя безвольную тряпку?

‒ Нет! – вскочил Вилен. – Юстас ничего для меня не значит! Он просто альфа, один из многих! И я буду делать то, что умею делать лучше других! Я ему докажу, что он ничего для меня не значит! И я его не боюсь, он еще сам будет от меня прятаться!

Вилен выскочил за дверь, едва не сбив жада с ног.

‒ Куда это он? – Айдан посмотрел вслед убегающему Вилену.

‒ Он спешит преподать урок Юстиниану, –улыбнулся Ясмин. – Посмотрим, кто кого переупрямит.

‒ Ставлю свой рубиновый браслет против твоих рваных шлепок, что это будет Вилен! ‒ с азартом воскликнул жада.

‒ Айдан, вы прекрасно знаете, что у меня нет рваных шлепок! ‒ засмеялся Ясмин. ‒ Но если Вилен обломает упрямого Юстаса, то я посвящу свой роман вам, мой азартный друг! Ой, ну, конечно, теперь вы его начнете учить, как правильно взяться за подобное!

‒ Нееет! ‒ жада довольно улыбнулся. ‒ Дурака учить ‒ только портить! Он и сам прекрасно справится!

========== Новые игрушки ==========

Ясмин навестил Хатима на второй день после родов. Подойдя к его кровати, он взял его за руку. Омежка был полусонный и вялый, но из его глаз пропали неуверенность и отчаянье. Он забавно таращил глазенки, пытаясь удержать их открытыми, но у него это плохо получалось. Хатим довольно улыбнулся омеге и хотел что-то сказать, но Ясмин прижал палец к его губам. Через мгновенье ребенок заснул.

На следующий день уже с утра Хатим еле дождался Ясмина и попросил забрать его из палаты. Поговорив с Фатимой и пообещав ей, что сам присмотрит за омежкой, Ясмин забрал его с собой. Они медленно и осторожно шли по двору. Хатим крутил головой по сторонам, улыбаясь, как будто впервые видел эти стены и редкие цветочные горшки. Он, как котенок, блаженно жмурился от солнечного света и выглядел ужасно довольным.

У гарема рядом с двумя стражниками стоял Аббас. Когда омеги подошли к дверям, альфы по привычке отвели глаза и, поклонившись, открыли дверь. Аббас, как обычно, кивнул омегам и развернулся, чтобы уйти.

- Аббас, - тонкая рука Хатима потянулась к нему, как будто омежка хотел его коснуться, но, опомнившись, отдернул руку и спрятал ее за спину. - Аббас, простите, - Хатим кусал губы, словно, слова доставляли ему боль. - Я не хотел вас обидеть! - омежка отвел взгляд и прижался к Ясмину. - Я был не в себе! Простите за резкие слова.

- Я все понимаю, - Аббас стоял, не поднимая головы. - Благодарю за то, что позволили помочь. Всегда к вашим услугам.

Альфа отвесил поклон, и, резко развернувшись, твердым шагом отправился по своим делам. Хатим поднял на Ясмина счастливые глаза и заговорщически прошептал:

- Все, больше никаких альф! У меня теперь есть математика, химия и биология! Я так счастлив!

Стоило им переступить порог гарема, как Хатим сорвал с головы шейлу и подкинул ее в воздух.

- Свобода! Я жив и свободен! УРА!

Хатим попрыгал немного, как щеночек, которого, наконец-то, отпустили, погулять, а потом подбежал к Ясмину, который с улыбкой наблюдал за ним.

- Я выполнил ваши требования, Ясмин-эфенди? - Хатим довольно улыбаясь, заглядывал в глаза омеге, тот удовлетворенно кивнул головой. - Я знаю, какие желания загадать!

- Я тебя внимательно слушаю, - Ясмин церемонно развел руками.

- Для начала пообещай мне, что позволишь жить с тобой, и не будешь искать мне альфу. Больше слышать не хочу поганого альфьего запаха!

- Ну, - Ясмин предупредительно поднял руку, - то, что альфу тебе искать даже не собирался, это я заявляю со всей ответственностью, - Ясмин улыбнулся своим мыслям. - А что касается альфьего запаха… Знаешь ли, у меня есть любимый муж, и он альфа, между прочим! И ты даже не вздумай строить ему глазки и протягивать к нему свои загребущие рученки! Я очень ревнив! Увижу, что ты к нему тянешь ручки, я тебе их вмиг пообрываю! Так и знай!

Хатим моргнул пару раз глазками, а потом рассмеялся, заливисто и легко. Как будто с его плеч упал большой-большой камень.

- На мой счет можете быть абсолютно спокойны, Ясмин-эфенди! Я на вашего мужа всегда смотрел и буду смотреть не иначе, как с почтением! Клянусь! - омежка продолжил смеяться, пока у него живот не заболел, и он не схватился рукой за шов. Отдышавшись, он продолжил. - А второе желание - я хочу учиться на Земле вместе с бетами на врача!

- А вот это зависит только от тебя, - абсолютно серьезно ответил Ясмин. - Сдашь тесты, отправлю на учебу и даже оплачу ее. А не сдашь, будешь сидеть в гареме, как птичка в клетке!

- Я сдам эти тесты! - почти выкрикнул Хатим. Из его глаз исчезли смешинки и осталась только решимость. - Вот увидите, я их обязательно сдам!

- Хорошо! - Ясмин милостиво кивнул головой. - А какое третье желание?

- Велосипед, как у Олли, - еле слышно прошептал Хатим и покраснел.

- Он дожидается тебя в комнате! - засмеялся Ясмин.

Хатим бросился в свою комнату. Там стоял точно такой же велосипед, как у Олли, только салатового цвета. Он тоже был украшен шелковыми кистями и бубенчиками на руле. Рафик сам их пришивал к тесьме, чтобы отгонять злых духов! Хатим с визгом выкатил его из комнаты во двор и уселся сверху. Полы платья свисали с рамы и мешали движению.

- У тебя в сундуке лежит туника со штанами! - Ясмин, сурово нахмурившись, посмотрел на омежку. - Переоденься! Перестанешь сверкать голыми ногами, да и платье уцелеет, а то, ненароком, попадет в цепь и порвется!

Хатим бережно прислонил велосипед к стене и побежал переодеваться. В комнате его поймал милый Рафик и запричитал, что не следует сразу после родов резко двигаться, шов может разойтись! Хатим попытался протестовать, но Ясмин полностью поддержал Рафика и попросил не дергаться пару дней. Велосипед от него никуда не денется, так что можно и подождать пару дней. Ведь всем будет плохо, если внутри швы разойдутся! Фатиме придется снова зашивать, а Хатиму тогда уже точно придется долго лежать в палате, пока Фатима не выпустит! Омежка, насупившись, согласился. Но он все равно надел тунику со штанами и с тяжким вздохом закатил велосипед обратно.

Ясмин решил поработать в тихие утренние часы, а Хатим, как обычно, спал рядом, свернувшись в клубочек на матрасике, только на этот раз он улыбался во сне. От этой улыбки на глаза у Ясмина наворачивались слезы. Сердце щемило от светлой грусти и одновременно радости. Азиз ходил на цыпочках и отправил остальных омежек с детьми в гостиную к Амину. Ведь Хатиму нужен покой! Все видели, как он вернулся в гарем, как радовался велосипеду, и были совсем не против поиграть с детьми в другом месте.

После обеда пришел Олли, Хатим потянул приятеля к себе в комнату и показал свой велосипед, а тот пообещал научить его на нем кататься! Олли получил письмо от Шади, в конце которого, как обычно, была приписана пара строк рукой Саида. Олли, прочитав письмо, сразу начал писать ответ. После этого запечатал письмо в конверт и передал Ясмину, а письмо Шади унес с собой. Он выпросил у жада шкатулку с замочком и теперь все письма хранил там, а ключик от шкатулки носил на шее. Второй ключик жада отдал по секрету Хани, но папочка сказал, что доверяет сынишке, хотя ключ забрал и куда-то перепрятал.

Теперь Вилен приходил в гарем только поспать. От него пахло типографской краской и машинным маслом. Ясмин хитро улыбался, когда видел, с каким сосредоточенным видом Вилен выходит по утрам. Усама приставил к нему молодых альф, которые чуть не лопались от гордости, что охраняют не просто омегу, а того самого Вилена. Который и грамоте учил, и однажды (они сами видели!) не побоялся выйти против альфы в круг и даже разбил ему нос! Конечно, он продержался недолго, но это не имело значения, ведь не струсил же?

Вилен очень удивился бы, если бы узнал, какие истории о нем восторженно рассказывали эти юные охранники несносному Юстасу! Он, в свою очередь, посматривал на них немного снисходительно, заставляя перетаскивать тяжести в типографии наравне с рабочими. А когда выдавалось свободное время, то он усаживал их читать книги, заставляя потом рассказывать, что тем понравилось, а что нет. Кто-то читал медленно, кто-то быстро, но отвертеться от этой повинности не удавалось никому!

Время текло незаметно, вот уже Хатим вместе с Олли гоняли вдвоем на велосипедах по двору дворца, заезжая и на поле для тренировок альф. В ответ на недовольные комментарии Амина, что омега, который недавно родил, гоняет на велосипеде в тунике и штанах с открытым лицом, как биби, Ясмин вначале попытался объяснить Амину, что и Хатим, и Олли просто добирают радости, которых были лишены в детстве, и лишать их этих невинных занятий неправильно. В конце концов, на них ведь никто не жалуется! Амин в ответ закатывал глаза с таким видом, как только он один умел делать. Мол, как объяснить дикому варвару тонкости этикета? Но Ясмина поддерживал жада, тот считал, что пока омежки не начали строить глазки альфам, то могут делать все, что хотят. В любом случае, подвижные игры очень полезны для здоровья. А за порядком возле казармы пусть Усама и Аббас следят! Тем более, что Усама купил своему молодому супругу точно такой же велосипед, только розовый! Поэтому Ясмин игнорировал стоны Амина. Как говорил в подобных случаях мудрый жада: собачий лай не досаждает облакам.

Хорошо, что все эти шалости не мешали учебе. Омежки и остальные биби так и учились в «библиотечной школе». Маленьких альф перевели в городскую школу, которая разместилась в здании бывшего медресе. На стене у входа в школу была написана восточная мудрость: «Учение в детстве подобно гравировке на камне». Все умеющие читать глубоко задумывались, а потом приводили в школу своих детей. Хитроумный план Лу приносил свои результаты!

По подсчетам Ясмина сессия уже закончилась, а потом прошли и каникулы. Но Салах с Роном так и не вернулись. Ясмин уже считал дни, а они присылали письма, в которых старательно обходили дату прилета домой. Ясмин с тоской смирился с тем, что Салах приедет накануне родов, когда начнутся летние каникулы. Это было ужасно грустно, но он ободрял себя тем, что у него будет время для работы. Ясмин вздыхал и продолжал работать.

Он писал одновременно и роман, и научную монографию, посвященную книге Лабида. Ясмин старался написать монографию первой, чтобы познакомить всех желающих с этим сокровищем изящной словесности. Но стоило только услышать запах чая, которой Азиз приносил в его кабинет с самой провокационной улыбочкой, и все умные мысли разбегались в разные стороны, и тогда он доставал черновик романа и начинал быстро записывать заранее продуманные сцены. История нечаянной любви и расставания лилась из самого сердца.

Азиз принес ужин и сообщил, что Хатим будет ужинать в питомнике с Олли. Все омеги собрались у Амина, у того появился новый сериал. Хани пришел к Ясмину, слуга тащил за ним следом полный поднос. Хани устал от общества и хотел отдохнуть в тишине. Алан, как всегда, пришел в гости к ужину, он хотел поговорить о газете и книгах, напечатанных в новой типографии. Юстас выпустил первый тираж Корана. Книга была в подарочном варианте, на бумаге высокого качества и с золотым тиснением на обложке. Теперь они готовили небольшой тираж карманной версии, и у Алана в голове бродили новые проекты. Ясмин вяло отмахнулся от него и послал его… к Вилену!

После ужина Алан убежал в город в надежде еще сегодня перехватить Вилена. А Ясмин отправился в библиотеку на традиционную вечернюю сказку для детей. Хани пошел к себе, у него к вечеру отекали ноги и, вообще, он капризничал от усталости. В питомнике уже давно стоял визор, но Ясмин запретил включать его больше, чем на час в день. Поэтому дети успевали, и учиться, и баловаться на улице, а по вечерам все бежали в библиотеку. Из гарема в библиотеку можно было попасть только через лабиринт питомника, и тот, кто не знал всех переходов и поворотов, рисковал потеряться в питомнике на долгое время. Еще один вход в библиотеку был через казарму, вернее, сказать через общий зал казармы, где всегда было много альф.

Ясмин расположился на диване, рядом с ним устроились Олли и Хатим. Остальные биби и молодые альфята расселись на полу и на соседнем диване. Они были похожи на птенчиков. Такие же блестящие глазки и приоткрытые клювики. Альфы постарше и слуги сидели вне светового круга, который отбрасывали торшеры. Ясмин открыл книгу на вчерашней закладке и продолжил читать историю. На душе было почему-то радостно, будто, в ожидании праздника.

Когда Ясмин дочитал главу, он закрыл книгу. Первое, что он увидел, подняв голову, это были восторженные глаза сына. Рон бросился к нему на шею.

- Оми, папочка! Мы так скучали! Мы уже приехали! Сюрприз!

Ясмин поцеловал сына и прижал к себе. Боги, как он по нему соскучился! А сам глазами стал искать Салаха. Он нашел его сразу. Тот сидел с другими альфами на самой границе освещенного круга. Его глаза мерцали золотом, как у хищника. Ясмин удивился, как он не почувствовал его присутствия раньше? Воспитатели стали быстро разбирать детей. Азиз подхватил Рона под руку и стал рассказывать, что он должен срочно ему что-то показать в питомнике. Олли бросившись к другу, стал рассказывать о лисенке - феньке и о том, что теперь велосипед есть не только у него и, вообще, столько новостей!

Вскоре дети ушли, альфы, как тени, растаяли в темноте библиотеки, и только шарканье Филина и его тягостные вздохи напоминали двоим замершим друг напротив друга, что они все еще в библиотеке. Ясмин боялся даже моргнуть, чтобы не потерять эти медовые капли в сумраке библиотеки. Плавно, чтобы не спугнуть, Салах поднялся, в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Он не касался, но давал прочувствовать свое присутствие на уровне запахов и инстинктов. И ему очень нравилось то, что он перед собой видел. Зрачки у омеги расширились, рот приоткрылся, а дыхание стало коротким и поверхностным, как будто он только что бегал.

Салах нагнулся и, заглянув в шоколадный омут глаз, коротко и целомудренно поцеловал приоткрытые губы. Ясмин разочарованно застонал, он так ждал, так скучал, ему мало! Он схватил мужа за крепкую шею и потянул на себя. Попался! Салах замер, ошарашенный внезапным нападением, а потом довольно рассмеялся в жадный рот. Собственническая улыбка мешала поцелую, но альфа не мог удержаться. Его любят! По нему скучали так же сильно, как и он! Салах никому бы ни за что не признался, сколько силы воли ему потребовалось, чтобы высидеть те несколько минут, пока омега дочитывал главу до конца! Руки дрожали, и сердце было готово выскочить из груди от желания схватить и утащить к себе свое сокровище, свою любовь!

А Ясмин совсем растерялся от этих горячих губ, сминающих его рот, впуская напористый язык мужа. От водоворота ощущений его мир опять свернулся в одну точку, где эпицентром билось сердце альфы. Он опять не понял, как и в какой момент времени, он оказался в объятиях Салаха, его хватило только на то, чтобы сладко вздохнуть и положить голову на плечо Салаха, пока тот нес его по коридорам и переходам. От такого родного запаха все внутри растекалось сиропной лужицей, но омега все равно не отпускал, крепко держа дрожащими руками шею альфы. Как будто именно это удерживало его от падения в бездну.

Салах поставил супруга у кровати и стал судорожно задирать на нем тунику.

- Покажи, покажи, - Салах, опустившись на колени, немного приспустил штаны омеги, пока тот держал собранную в узел тунику на груди. - Шишечка моя! - Салах поцеловал слегка выпирающий животик. - Какой хорошенький!

Салах потирался щетинистой щекой о нежную кожу живота, временами целуя и лопоча всякие нежности. Ясмин сам не понял, как расплакался. Слезы просто брызнули из глаз. Одна слезинка упала прямо на мужа, тот вздрогнул.

- Я сделал тебе больно? - испуганно посмотрел Салах. - Прости, прости, я такой неловкий! Я тебя щетиной поцарапал? Да? Ну, что ты молчишь?

- Я так тебя люблю! - всхлипнул Ясмин.

Салах бережно завернул его в свои объятия и уложил на кровать. Он вначале слизывал слезинки, а потом стал целовать мокрые глаза со слипшимися ресничками.

- Ну что ты, глупый, зачем же плакать? Это правильно, что ты меня любишь, я все равно люблю тебя сильнее! Я это точно знаю!

- Нет! Я сильнее! - Ясмин попытался нахмуриться и посмотреть грозно.

- А вот это мы сейчас проверим! - альфа со смехом стянул с него вначале тунику, а потом и штаны. Ясмин проводил взглядом разлетающуюся по спальне одежду. Вот и ищи потом, что куда упало! Салах стал быстро раздеваться, а Ясмин понял, что муж одет не в привычные штаны и рубаху, как все альфы, а в джинсы и рубашку. Раздевшись до конца, он с сомнением посмотрел на омегу, который уже тянул к нему свои руки.

- И чего ждем? - нахмурился Ясмин, увидев, как Салах нерешительно замер.

- Вот думаю, как бы тебя не помять нечаянно, - Салах почесал буйную головушку.

- Иди ко мне, - мурлыкнул омега и притянул к себе любимого, а потом, быстро перевернувшись, уселся на бедра альфы. - Я покажу тебе один способ!

- Вот ведь любишь ты верховодить и командовать! - Салах притворно нахмурился, а сам оглаживал бедра омеги, подбираясь к сладкой дырочке. - Я, может, тоже придумал один способ…

- Вот и сравним, чей способ лучше, - омега склонился и выдохнул в растянувшийся в улыбке рот альфы, - но позже, а пока проверим мой способ!

- Ну, ладно, - с деланно горестным вздохом согласился альфа. - Пусть будет по-твоему!

Хатим едва вырвался из питомника. Почему-то Азиз решил уложить его спать здесь, а у него есть своя комната! Хатим, вырвавшись от удушающей заботы Азиза, отправился в свою комнатку. Но, проходя мимо спальни Ясмина, услышал протяжный стон. Хатим испуганно замер. Неужели Ясмину плохо? Но он ведь со своим альфой! Он ведь всегда рассказывал, что альфы хорошие, это только Халиб был больным на голову ублюдком! Стон за дверью повторился, а потом послышался смех альфы! Ну, точно! Ясмин ему врал! Он просто покрывал своего альфу! А на самом деле все они одинаковые! Альфы всегда делают больно омегам!

Стон повторился. Хатим в панике схватился за голову. Ясмину надо помочь! Только, как? Для начала надо увидеть, как именно альфа мучает омегу, он его связал или приковал? Может, оглушить альфу по голове чем-нибудь тяжелым, а потом можно будет сбежать в пустыню? Мысли Хатима скакали, как зайцы, сбивая друг друга с ног. Он совершенно не понимал, что делать! Он так расслабился от того, что здесь так тихо и спокойно! А тут опять появился альфа и мучает теперь такого хорошего Ясмина! Да как он может! Хотя от альф другого и ждать нечего! Нет в их сердце ни грамма милосердия и доброты! Они как острые и холодные клинки, могут только ранить!

Хатим метался по гостиной, стоны и всхлипы за дверью просто раздирали его душу! Он схватил в руки цветочный горшок и решил что, в крайнем случае, просто огреет альфу по голове, а потом что-нибудь придумает! Главное, чтобы Ясмин больше не мучился. Он осторожно приоткрыл дверь, и, заглянув в щелочку, растерянно замер на пороге. Сидевший верхом на альфе, Ясмин изогнулся и, положив руки тому на грудь, похоже командовал им. К его влажной спине прилипло несколько волосинок, а вся основная грива свешивалась с одной стороны, открывая красивую спину с милыми ямочками у самых ягодиц. Крупные ладони альфы поддерживали эти ягодицы, как две половинки вкусного фрукта.… И тут дверь предательски скрипнула. Омега обернулся посмотреть, кто посмел их потревожить. Его глаза были шальные, с поволокой. Хатим совершенно растерялся, встретившись взглядом с Ясмином. Так ему не плохо? А почему он тогда стонал? А как же тогда…

- Брысь отсюда! - Салах метнул в непрошенного визитера подушкой.

Хатим пискнул и выронил горшок. Бесшумно подкравшийся к нему Рафик ухватил омежку за ухо и потащил в его комнату. Ой, вот это называется, влип!

Комментарий к Новые игрушки

https://vk.com/photo265570678_392868273 Хатим

========== Игрушка Салаха ==========

- Подглядывать нехорошо, - сказал Ясмин на следующее утро, выходя из спальни.

Салах с блаженной улыбкой на лице посапывал в спальне. Ясмину не спалось, несмотря на свое состояние прошлой ночью, он заметил ошарашенные глаза Хатима и понял, что тому лучше все разъяснить, пока он не нафантазировал себе ужасов. Подтверждая опасения Ясмина, омежка сидел недалеко от двери и выглядел ужасно смущенным.

- Да, - Хатим потер несколько припухшее ухо. - Рафик уже вчера очень подробно и наглядно объяснил мне, как я был неправ. Простите, я не хотел подглядывать, я просто испугался и…

- О, я отругаю Рафика, он сделал тебе больно, - Ясмин нахмурился и потрогал порозовевшее ушко. - Ай-яй-яй!

- Не надо! - Хатим закрыл ушко ладошкой. - Это было за дело! Простите меня!

- А с чего это ты вдруг полез к нам в спальню? - прищурился Ясмин, якобы сердясь. - Решил присоединиться?

- Нет! - в ужасе отшатнулся Хатим. - Я испугался за тебя, мне показалось, что тебе плохо!

- А зачем притащил с собой цветок? Хотел Салаха поздравить с прибытием? - съязвил Ясмин.

- Нет, собирался заехать ему горшком по голове, чтобы не мучал тебя, и сбежать в пустыню, - грустно пробормотал Хатим, но, увидев, как побледнел Ясмин, торопливо добавил. - Прости, прости, я больше не буду! Я был неправ, - омежка потрогал многострадальное ушко, - просто испугался за тебя! Я и не думал, что… Ну, что может быть иначе. Я больше не буду! Честно-пречестно!

- Ну, ладно, - Ясмин посмотрел еще немного на смущенного ребенка и отправился в хаммам, чтобы помыться, раз все равно уже встал.

В хаммаме банщицы уже спозаранку грели воду и мыли лавки. Они сказали, что в городе все только и говорят о том, что наследник прибыл домой, и за городом стоит большой корабль. Поэтому-то они и пришли на работу раньше обычного, вдруг Ясмину захочется искупаться с утра. Ясмин был немного смущен таким вниманием. Женщины быстро помыли омегу, не забывая по привычке рассказывать последние городские новости. Ясмин ухмыльнулся, ну чем не утренняя газета?