Как проиграть в любви

Глава 18

Райан

«Влажный сон лучше, чем отсутствие сна».

— Дрейк Колтер

— Подожди.

Слова покидают мои губы прежде, чем я успеваю остановить их или додумать до конца.

Подожди.

Не уходи пока.

Его лицо прямо там, между моих ног — не нужно торопиться, даже если Дрю ворвался и испортил момент. Мы все еще можем спасти его, да? Мои бедра все еще вибрируют, мое ядро все еще дрожит от миллиона толчков, а он не сделал ничего, кроме как провел кончиком носа по моему центру.

Его ноги раздвинуты, широкие плечи удерживают мои бедра врозь, возможно, это самое сексуальное зрелище, что я имела честь видеть.

Боже, как он сексуален, этот огромный мужчина-ребенок.

Ноги как стволы деревьев, руки такие же сильные. Парень лежит посреди моих раздвинутых ног, брови подняты, ждет, затаив дыхание, что я скажу.

— Правда или вызов? — следующее, что вылетает из моего рта, потому что мне кажется, что мы все еще играем в игру.

Его глаза становятся еще темнее.

— Правда.

Уф, я была уверена, что он скажет «вызов», и я планировала заставить его снять с меня нижнее белье и закончить то, что он начал.

— О чем ты сейчас думаешь? — Я ненавижу себя за то, что задаю такой банальный вопрос, но я искренне хочу знать, что происходит в его голове. Может быть, он хочет слезть с меня и посмотреть фильм. Может быть, хочет…

— Я надеюсь, ты будешь громкой, когда я заставлю тебя кончить.

О.

И затем…

Я поднимаю бедра.

Массивной лапой, лежащей на моем бедре, скользит вверх, по моему тазу и животу, вверх по животу. Пальцами скользит по моей шелковистой коже, ладонью обхватывает одну из моих грудей.

Даллас стягивает мои трусики.

Проводит другой рукой под моей задницей, притягивая меня к своему рту.

Его размер. Сила.

Теплый, влажный язык, который лижет меня вверх и вниз, пока дразнит мои соски.

— О, боже…

Он не торопится.

Лижет.

Отстраняется, чтобы посмотреть на меня, снова лижет. Большим пальцем поглаживает тот бугорок на вершине моих складок. Ух, по правде говоря… это чертовски хорошо…

Звуки, которые он издает, громче моих, стоны и хрюканье, как будто он получает удовольствие, высасывая из меня наслаждение.

Теперь обе его руки на моих бедрах. Он поднимает мои колени так, что они оказываются на его шее, глубже зарываясь лицом. Сосет, лижет.

Это слишком сильно.

Это так хорошо.

Так, так…

— О-о-о… — стону я. Ахаю. — Не останавливайся, да, вот так, вот так, да…

Самое лучшее — это наблюдать за ним, за его большими руками, удерживающими меня. Пирующим мной. Его нос, вдавлен в мое тело.

Черт…

Я сейчас кончу, я сейчас кончу, я сейчас…

— О, черт! — Я стону, как будто никто не слышит. — О, боже, Даллас, блядь…

Он доит мой оргазм до конца, сосет, пока я не могу больше терпеть, отталкивая его плечи от моего тела. Ноги дрожат.

Он снова лижет меня.

Вытирает рот о внутреннюю сторону моего бедра.

— Ты так чертовски хороша на вкус.

Правда?

Я не думала о своей промежности таким образом; но опять же, у меня не было ничьего лица там внизу, так что мне не приходилось беспокоиться о том, какова я на вкус.

Он устраивает свое большое тело поудобнее на кровати, и, как вы думаете, куда направляется мои взгляд?

На переднюю часть его трусов-боксеров, на напряженный, твердый член, упирающийся в ткань, отчаянно пытающийся выглянуть в щель.

Я не знаю, что сказать, как себя вести, пока мы сидим здесь, а мое тело все еще не оправилось от эйфорического кайфа оргазма.

Черт, это было здорово.

Оставляя мои трусики сдвинутыми в сторону, Даллас проводит кончиком пальца по моему колену и бедру. Ни один из нас не сделал никакого движения, чтобы натянуть мои трусики обратно…

— Райан?

— Райан. — Он снова произносит мое имя, пока я не смотрю на него; Даллас переместился, так что теперь прислонился к изголовью, подушка на его коленях, пристально наблюдает за мной, как часто делал.

— Хм?

— Ты сказала: «Подожди», поэтому я спросил, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Я на кровати, все еще лежу со слегка раздвинутыми ногами, и весь этот сон наяву не что иное, как плод моего похотливого воображения.

Щеки пылают, лицо раскраснелось, я слегка покачиваю головой.

— Мне вроде как нужно в туалет.

Отличная фраза. Очень гладко и сексуально.

Даллас дает мне возможность слезть с кровати. Хватаю джинсы, в которых была раньше, чтобы не быть полуголой в…

— Не беспокойся, — говорит он мне. — Просто высунь голову и посмотри, все ли чисто. Все, наверное, уже в постели.

Вряд ли. Еще очень рано.

— Эм, твой брат только что ворвался к нам. — Все не спят.

Тем не менее я бросаю джинсы обратно на пол. В его словах есть смысл. Если я не настолько застенчива, чтобы надевать штаны перед ним, то нет смысла надевать их, если я собираюсь вернуться сюда и снова снять их, а ванная находится прямо напротив…

Незамеченной я пробираюсь в ванную.

Писаю, умываюсь и использую в качестве увлажняющего крема все, что могу найти в шкафу, а это обычный лосьон для рук. Неважно. Когда жизнь дарит тебе лимоны — или, в данном случае, когда ты застряла в комнате парня без собственных вещей — ты делаешь лимонад. Ты возвращаешься в спальню с прямой спиной и поднятым подбородком, потому что тебе нечего стыдиться, кроме внезапного желания того, чего не должна была хотеть.

— Никакой позорной прогулки для этой девушки, нет, мэм. — Я закрываю дверцу шкафчика решительным кивком, расправляю плечи и возвращаюсь в коридор.

Даллас все еще на кровати. Карточки «Правда или вызов» по-прежнему валяются на полу, несколько из них все еще разбросаны на пледе.

Я замираю в дверях, изучая его. Интересно, что происходит за этими темно-карими глазами, которые поглощают меня, сверху донизу. Снизу-вверх.

Он пялится, и мне не то, что бы это не нравится.

Я дрожу, когда переступаю порог его спальни. Парень следит за каждым моим движением, возможно, представляет свое лицо между моих ног — так же, как и я.

— Что? — Закрыв за собой дверь, запираю ее на всякий случай, прежде чем повернуться к нему лицом и прижаться спиной к двери.

— Я… — Он колеблется. — Слабо тебе снять остальную одежду?

— Даллас Колтер, да ты озабоченный. Это очень агрессивный вызов, учитывая, что ты полностью одет.

Он не отрицает, что он озабоченный.

— Ты промахиваешься с каждым броском, который не делаешь.

— Никогда не помешает сделать свой бросок. Единственное, чем рискуешь, что я бы сказала «нет».

Я бы сказала…

О мой чертов Бог! Почему я это делаю? Почему вдруг представляю себя голой с этим парнем? Он опускается на меня, требует увидеть мои сиськи?

Ты хочешь, чтобы Даллас Колтер занялся с тобой сексом, вот почему. Ты хочешь, чтобы Даллас Колтер увидел твою голую грудь, потому что, честное слово, она фантастическая, и ты это знаешь. И ты хочешь увидеть выражение его лица, если ты снимешь футболку.

Правда? Или я просто изголодалась по вниманию, потому что Диего отверг меня на стольких уровнях?

Отличный вопрос, который можно задать моей маме, и я мысленно отмечаю, что так и сделаю, пока сгибаюсь в талии, чтобы собрать карты, разбросанные по паркетному полу, и прихватить их с собой, когда вернусь к нему на кровать.

— Мы все еще играем в «Правду или вызов», или ты хотел заняться чем-то другим, раз уж твой брат основательно подпортил настроение?

Он пожимает плечами.

— Я играю, если ты играешь.

Я киваю.

— Не похоже, что нам еще есть чем заняться. — Например, ох, я не знаю — ласкать друг друга? Заняться сексом? Узнать друг друга получше… Возможно, если бы мы оба были пьяны, то были бы уже голыми, катались по кровати, а не пугались при первой же заминке.

Даллас заложил руки за голову.

— «Правда».

— Ты должен выбрать карту.

— Выбери ее за меня.

Закатывая глаза, я делаю, как он говорит, добавляя:

— Ты такой властный.

— Ты тоже.

Эх.

— Никто никогда не называл меня властной, но ладно, если ты настаиваешь.

Я лениво рассматриваю его татуировку, обвивающую заднюю часть бицепса; должно быть, было очень больно, когда он ее делал. Я знаю, насколько это чувствительное место, потому что именно там моя кузина Амелия щипала меня, когда злилась.

Она была такой засранкой, когда мы были детьми.

На карточке в моей руке написано:

— Вы когда-нибудь писались?

Даллас садится, наклонившись вперед.

— Там этого не написано.

Конечно, написано.

Я протягиваю карточку, чтобы он проверил, и улыбаюсь, когда кладу ее под одну из стопок, в которые я аккуратно перетасовал колоды.

— Ну? Ты когда-нибудь писался?

— Очевидно, когда был маленьким ребенком.

Я машу рукой в воздухе.

— Вопрос не об этом.

Даллас обдумывает вопрос.

— Нет, я никогда не мочился в постель, не писался, когда был пьян или еще что-нибудь. Но мочился в душе. А ты?

Писаю ли я в душе?

— Сейчас не моя очередь, так что я не обязана отвечать.

— Что означает, что ты, вероятно, писала в душе.

— Это не было признанием вины! — смеюсь я. — Боже, все, что я сказала, это то, что сейчас не моя очередь, так что технически я не должна отвечать.

— Я думал, мы пытаемся узнать друг друга получше. — Он толкает мое колено своим большим пальцем ноги.

— Правда? — Так вот что это такое? Мы узнаем друг друга? — Я думала, мы здесь прячемся, потому что близняшки твоего брата заставили меня остаться на ночь, и я здесь только для того, чтобы сохранить лицо.

— И это тоже.

Я беру карточку «правды» для себя, поскольку теперь моя очередь, и читаю ее вслух Далласу.

— Чего вам не хватает, когда вашего партнера нет рядом?