Андре Бретон, Филипп Супо Как вам угодно

Первое действие

Гостиная, 5 часов пополудни. В глубине дверь. Окна справа и слева. Два кресла. Пуф. Низкий столик. Лампа. Зеркала.


ПОЛЬ: 40 лет, усики стрижены по-американски; сутулится, проседь.

ВАЛЕНТИН: 25 лет.

ФРАНСУА: 27 лет, выбрит.

Сцена 1

ПОЛЬ: Я люблю тебя.


Долгий поцелуй.


ВАЛЕНТИН: Молочное облако в чашке чая.


Молчание.


ПОЛЬ: Зачем тебе, чтобы я выбирал между тем, как приблизившись, в тропики, и – когда ты открываешь глаза – еще дальше удаляющиеся зори, которые слепят меня? Белый фосфор на губах других женщин пока еще возвращал мне любовь, невозможную. Еще не надеясь найти тебя, я слушал дождь, поток волос падал на стекло моей лени, а вдали было заметно только механическое клокотание воздуха. Признаюсь, что долгое время я поддавался тому заблуждению, что в обманчивой ссоре неразлучной пары: уличный фонарь и ручей.

ВАЛЕНТИН: Говори и не бойся. Те слова, что ты скажешь – я знаю их, но что за дело! Вот наша жизнь легко вздымается в твоих глазах, которые смотрят на меня и забудут меня. Ты еще будешь убаюкивать меня этим помнишь ли, вспоминаешь ли?

ПОЛЬ: Надо держаться на некотором расстоянии от стены, чтобы разбудить эхо. С теми, кого мы любим, вся надежда на то, что придешь раскрыв руки – чтобы обнять ствол нездешнего дерева.

ВАЛЕНТИН: Тысяча ночей и одна соединяются в каждой из наших. Мне снилось, что мы топим друг друга.

ПОЛЬ: Уже давно чудесная статуя на вершине башни Сен-Жак выпустила из рук венец незабудок, который держала… Как тебе нравится твоя новая квартира?

ВАЛЕНТИН: Кабинет моего мужа выходит окнами в сад Пале-Рояль.

ПОЛЬ: О да! Бег взапуски.

ВАЛЕНТИН: Злой. А эти крошки хлеба для птиц: одиночество? Края воображения простираются далеко!

ПОЛЬ: Справедливо, что взгляд иногда сравнивают с молнией: он рождает те же ломаные ветви, тех же светловолосых девушек, что опираются на черную мебель… Ты красивее их.

ВАЛЕНТИН: Я знаю. Ты любишь искры каштанами, рождающиеся в моих волосах.

ПОЛЬ: Ты услышала, как он вернулся?

ВАЛЕНТИН: Мораль текущего дня; а думают о текущей воде.

ПОЛЬ: Есть очарование в этой текучей песне: дети читают по складам катехизис. Но по нужде – о чем вы говорите?

ВАЛЕНТИН: Ангельское терпение. У меня терпение ангела. Он снимет виллу, пристанище на это время года. Много плюща. Как и другие мужчины, он по очереди пленник своей усталости и своей радости. Тебе нравится мое платье?

ПОЛЬ: Коробка рук в синем плюше.

ВАЛЕНТИН: Любовь.

ПОЛЬ: Плоть или жемчуга. Водолаз в волнах хрусталя. Все, что держится на нити.

ВАЛЕНТИН: Рай начинается там, где доброе похоже на нас. У грифельно серого дня рожки синих автомобилей; ночью летают на серебряной пальме.

ПОЛЬ: Что ты делаешь завтра?

ВАЛЕНТИН: Большие магазины будут открыты; юность стольких женщин.

ПОЛЬ: Инспектору, который стоит у дверей: «Лифт, мсье, не пожелаете ли?».

ВАЛЕНТИН: Улыбка торговцев. Совсем другое кокетство.


Молчание.


О чем ты думаешь?

ПОЛЬ: Нежность того, что живешь. Весь мир перемешался. Сыновья Девы на высоте человеческих лиц, песня больших городов.

ВАЛЕНТИН: Ты похож на служителей, которые при остановке поездов проходят с молоточками вдоль по путям.

ПОЛЬ: Я часто спрашивал себя, какой будет в быстроте и любви скорость мух, которые летят от задней стены к стене перед купе спального или другого. Тебе не холодно?

ВАЛЕНТИН: Который час?


Молчание.


Поль, мое счастье нежно, как изголодавшиеся птицы. Можешь играя опускать веки или сжимать кулаки. Я позволю быть отчаявшейся. Я так много думала о тебе в тот день!

ПОЛЬ: Те сверкающие слова, которые я хотел произнести, бегут по небу как звезды, на которые ты смотришь. Ты больше не хочешь смеяться? Когда ты далеко от меня, твой смех – это то, что я слышу прежде всего.

Сцена 2

ФРАНСУА, входит с протянутыми руками: Дорогие друзья, я пришел попрощаться с вами. (Жене.) Досадно, что прогулка в Женеву не соблазнила Вас. Неутешительно мне отправляться одному.

ВАЛЕНТИН: Мой друг, я так устала.

ФРАНСУА: Устала больше?

ВАЛЕНТИН: Да. Головокружения. Моя голова как те аппараты, что звонят в объявление о цене проданного товара. И я потерялась в этих краях. Перед приходом Поля луч солнца, ударивший в зелень растений, завлекал меня, как приключенческий роман.

ФРАНСУА: Вам бы выпить чашку липы с коньяком. Одно время и у меня было что-то похожее. И вот: я сделал горячую настойку липы и влил туда несколько капель коньяку. Это очень действенно. Не хотите попробовать?

ВАЛЕНТИН: Нет, благодарю, это не поможет. Мне уже лучше. Я прошу Вас, не надо мной заниматься, я уже нахожу себя смешной.

ПОЛЬ: В этом нет ничего смешного. Хотите, я позвоню?

ВАЛЕНТИН: Не беспокойтесь.

ПОЛЬ: Правда?

ВАЛЕНТИН: Правда.

ФРАНСУА: И все равно, чашечка липы и немного коньяка не сделали бы Вам худа.


Молчание.


ВАЛЕНТИН: В котором часу у Вас поезд?

ФРАНСУА: 19 часов 33.

ВАЛЕНТИН: Ваш адрес.

ФРАНСУА: Отель Бристоль, Женева. Я надеюсь, что Вы не будете очень скучать. (К Полю.) Постарайся ее развлечь. (Протягивает ему руку.) Я надеюсь на тебя, старина.

ВАЛЕНТИН: Что ты будешь там делать?

ФРАНСУА: Помнишь ли ты Жака Кузнеца? Уже давно, как я должен был увидеть его. Он был моим лучшим другом.

ВАЛЕНТИН: Вы мне часто говорили о нем.

ФРАНСУА: Это Вы так поддерживали мое желание уехать, и я сейчас почти жалею об этом. Для меня так просто – не думать ни о чем, кроме как о нас. Если бы только Вы разрешили покинуть Париж! Неужели так сложно отказаться от этих скачек, от этих вечеров? Я так хотел бы вернуть розовый цвет этому лицу, никогда не видеть этих теней под глазами.

ВАЛЕНТИН: Если Вам верить, то моя жизнь вскоре будет в опасности.

ПОЛЬ: Это пройдет. Всего лишь нервы.


Молчание.

ФРАНСУА поднимается, делает несколько шагов и еще раз останавливается около.


ВАЛЕНТИН: Завтра, в этом же часу, я буду далеко от Вас. Это одиночество будет нежным и жарким. Мне будет казаться, что вот уже недели, месяцы, годы, как я покинул Вас. Люди вокруг будут говорить, шуметь. Сказать, что вода обнимает берег моей тревоги и все сделает так, что будет уже поздно! С террасы моей гостиницы я вижу, как белые паруса проходят по озеру. В час, когда солнце опустится, природа вокруг пьянит меня. После того, как весь день оно было озером, тихим и широким, в сумерки станет мерцающей и чудной схваткой.


Стучат.


ВАЛЕНТИН: Войдите.


Входит слуга.


СЛУГА: Сударь, автомобиль ждет Вас.


Франсуа смотрит на часы.


ВАЛЕНТИН: Вам не следует опаздывать.

ФРАНСУА: О, у меня еще есть время.


Слуга уходит.


ФРАНСУА, меняет тон: А если я телеграфирую Жаку, чтобы он не ждал меня?


Молчание. Он кажется растерянным.


ПОЛЬ: Оставайся.

ФРАНСУА: Возвращаются всегда по своим следам, и это простительно. Я слишком хорошо знаю, что настоящее для меня здесь, в этой дружбе, которая ваша, а все смутное и невнятное – за пределами, среди клекочущих клювов и озабоченных лиц.


Валентин направляется к окну и остается до начала следующей сцены, прислонив лоб к стеклу.


Вокзалы – великое искушение, которому сопротивляешься, пока еще можешь. Что будет отдыхом глазу, если глаз больше нет? Не захватят с собой ничего на память, ни кусочка раскрашенной бумаги. Только сухость того, кто укажет тебе место, и возможность завязать беседу с первым встречным. (Вздыхает.) Ах! (Зовет.) Валентин!

ВАЛЕНТИН: Да?

ФРАНСУА, протягивая руки: Я уезжаю.

ВАЛЕНТИН: До среды (подставляет ему лоб).

ФРАНСУА, Полю: До свидания, старина (рукопожатие).

Сцена 3

Молчание. Валентин все еще у окна. Дверь закрывается.


ПОЛЬ, зовет: Валентин!

ВАЛЕНТИН: Да?

ПОЛЬ: Дверь закрылась, и начинается наша жизнь.

ВАЛЕНТИН, подходя к нему: Я знаю этот голос, поддельный, как облака.


Шум удаляющегося автомобиля.


ПОЛЬ: Ты так и не поняла, что все те движения, слова, что приближаются к тебе, умирают, если ты их не примешь.

ВАЛЕНТИН: Посмотри на меня, и я поверю в память каждого «да», в пробуждение, трудное, как песок.

ПОЛЬ: У меня есть право лгать тебе.

ВАЛЕНТИН: В каждом отражении я видела свой образ, и я боюсь не верить тебе. Ты лжешь? А я хочу, чтобы ты сказал мне – нет.

ПОЛЬ: К чему? Ты ведь хорошо знаешь, что нужно, чтобы ты страдала. Один день, один час, что как одинокое дерево из деревни твоего детства, стоит столько же, сколько и эти далекие месяцы, которые не более, чем завтрашний день. Сомнение нежно клонит к тебе, и ты покидаешь его, неблагодарная.

ВАЛЕНТИН: Я снова найду воздух и холод, и я наконец буду знать, что тебя нет больше.

ПОЛЬ: Я искренен только тогда, когда могу лгать тебе. Те слова, которые ты любишь – я знаю их наизусть.

ВАЛЕНТИН: Говори, я прошу тебя. Каждое новое молчание пожирает наши минуты. Мое сердце бьется, как при прибытии поездов. Я путь своих снов. Цель совсем близка. Мы не запоздаем расстаться, и сон опустится вокруг нас.

ПОЛЬ: Послушай…

ВАЛЕНТИН: Ты улыбаешься…

ПОЛЬ: Моя улыбка; я не могу избежать ее. Она ложится на меня, как желание.

ВАЛЕНТИН: Знаем ли мы, отчего я страдаю? Я даже не знаю, отчего дрожу. Мне страшно. Ты слушаешь меня?

ПОЛЬ, сухо: Да, конечно.

ВАЛЕНТИН: Я хотела сказать тебе…

ПОЛЬ, так же: Что?

ВАЛЕНТИН: Ты знаешь. Ты смог бы почаще приходить видеть нас?

ПОЛЬ, так же: Я не знаю. Посмотрим.

ВАЛЕНТИН: Я хотела бы покинуть тебя сейчас же, и никогда больше не слушать твоих слов, которые тяжестью падают на меня. Шум твоих шагов делает мне больно.

ПОЛЬ: Ты так далеко!

ВАЛЕНТИН: Я близка к тебе, как земля.

ПОЛЬ: Нужно удалиться, и не оглядываться назад. Речь идет совсем не об этом. Нежность не принадлежит нам: это неясная дымка, которой недостаточно, чтобы скрыть кровь, текущую в наших венах, и страдание наших рук.

ВАЛЕНТИН: Мою голову клонит; мои глаза закрываются. Я хотела бы быть тем горизонтом, которого ты никогда не достигнешь. Я чувствовала бы твое болезненное желание и твои взгляды.

ПОЛЬ: Запад близок. Чудный свет луны, что появляется с нашим рождением – тот, о котором ты говоришь. Ты говорила, что небо прекрасно (искоса смотрит в окно), но это всегда лишь закат.

ВАЛЕНТИН: Хоть бы сейчас слезы тронули тебя.

ПОЛЬ: Вдали угадываются приключения и судьбы. Но это еще слишком близко. Месяц, цвет глаз и дневные отражения прельстительного дождя. Иногда по вечерам я выворачиваю свои карманы.

ВАЛЕНТИН: Ты знаешь, который час точно?

ПОЛЬ: Так как ты не забываешь ничего, кроме тишины и влаги на наших ресницах, вечер может идти далее без того, чтобы я был настороже. Загадка покидает меня как ветви, что назавтра бросят на нашу могилу, и свет бессонницы, дождь и хмурое небо. Что все это означает, и что означают другие вещи? Тот шум, что позади меня – думаешь ли ты, что я сомневаюсь в нем? Я предпочел бы увидеть на твоем лице воображаемые радости и горести, которые я знаю так хорошо. Мой возраст мне безразличен (зажигает сигарету).

ВАЛЕНТИН: Я еще слышу тебя. То чучело, которое ты заставляешь жить, и те слова, что заставляют меня сжимать зубы – я люблю это, как последние мгновения ночи. На том отдалении, в котором мы находимся сейчас друг от друга, твои руки сжимают меня, чтобы удушить. А то, что будет потом – стоит ли оно того, чтобы быть прожитым? Большой пожар в лесу, что освещает нашу плоть, поет и заставляет безвольно падать объятия тени. Любовь не внушает мне страха. Ведь может случиться, что только желание еще существует – и я сильнее. Смотри, под какой защитой я нахожусь. И ты не сможешь уже ничего, сейчас, стоит мне сделать одно движение: смотри. (Кладет руки за голову, запрокидывает ее вправо; глаза закрыты. Справа спускается поток волос.) Что сделаешь ты со мной?


Поль тушит сигарету в пепельнице. Шум остановившегося у гостиницы автомобиля. Поль медленно вынимает из кармана револьвер и стреляет, не глядя. Валентин падает без крика. Слышны нетерпеливые частые звонки в дверь. Поль совершенно спокоен; он кладет револьвер и зажигает потухшую сигарету.


ЗАНАВЕС

Загрузка...