Как вылететь из Академии за...

Глава шестая. Собачьи дела

— О! Молодец, сынок! Весь в отца! Я передумал усыновлять собаку! Ничего! Я еще не то могу! Немного подшаманил, и все! Теперь сынок ревнует! А ревнует, значит, любит! — обрадовался любимый, глядя, как на плече сына висит слегка обалдевшее тело нашей невестки. — Ты как-то повеселее вырывалась! Даже пиналась! А потом побежала, правда медленно. И постоянно оглядывалась!

— Вспомнил молодость, — вздохнула я, вспоминая, как переживала, бежит ли он за мной или нет. Демон старенький, думала тогда я. Может, нужно бежать помедленней?

— Смотри-ка, а куда он ее тащит? Сын! В постель тащи!!! — заорал Бельфегор, глядя на то, как по коридору идет наш мальчик и несет вопящую невестку. — В постель!!! Так, когда собаку заводим? Я не могу! Я его убью! Сын!!! Ты мужик или не мужик! Раз орет и плохо сопротивляется, значит ты ей нравишься!

Я никогда не видела своего мужа в такой состоянии. Он так переживал.

— Мы внуков хотим!!! У нас на них одна надежда! Девять месяцев мы потерпим, а потом отдавайте его на воспитание собаке! — переживал Бельфегор, глядя на то, как наша невестка висит попой к верху, а ее за ноги придерживает наш сынок. — Ты что? Ее в библиотеку несешь? Вы что там книжки собрались читать? Еще в шахматы поиграйте! Да-да! В шахматы!

Пока все паниковали, на нас смотрел тот самый умный пес.

— Вы что ж никак не упокоитесь? — произнес он, глядя на нас.

— Он что? Нас видит? — озадачено спросила я, прячась за мужа.

— Еще и слышу! Представляете? — мысленно ответила собака, следя за тем, куда отправляется наша влюбленная пара.

— Ты кто вообще такой! — зарычал Бельфегор. — Я знаю, что ты оборотень, но я не помню тебя.

— Да, Бель, старость — не радость, — съехидничал пес. — Мы с тобой даже договора подписывали. Или ваш сын слепой дурак, а я теперь догадываюсь в кого! Идите, создавайте им романтическую атмосферу! А то он ее в комнату для наказаний несет!

Бельфегор подорвался с места, расправил крылья.

— Как для наказаний??? — заорал он. — Сын! Поворачивай! В нашей семье такое не практикуется! Давай, что ты церемонишься!

— Нежнее, сынок, нежнее! Цветочки подари ей сначала, — нашептывала я. — Красивые. Скажи, что она — самая красивая. Сходите, погуляйте по луной, стишок расскажи ей, романтический. Папа маме стихи читал!

— А!!! Помню- помню!!! Солнце светит прямо в глаз… Раздевайся и ложись! Сам сочинял! Старался! Знал, что девушки любят стихи с намеком! — тут же расправил плечи мой любимый поэт. — Помню, мы с братом тогда долго думали над стихотворением. А помнишь еще стихи, которые я тебе посвятил? Как красиво светят звезды, раздевайся и ложись!

— Ладно, пошел я отсюда, извращенцы! — прозвучал у меня в голове голос пса. — Воспитывайте! Но если с девочкой что-то случится внуков у вас уже не будет.

Что я делаю? Что я творю! Я открыл дверь комнаты для наказаний и разъяснительных бесед, где стоял стол и два стула.

На один стул я посадил ее, а сам сел на второй, чувствуя, как меня начинает отпускать.

— Сынок, — послышался голос мамы над правым ухом. — Не переживай, мы тебе поможем! Мы знаем, что она тебе нравится! Мы с папой рядом! Она нас не слышит и не видит! Нас слышишь только ты! Слушай, что мы говорим, и у вас все будет хорошо! Смотри сынок, ты должен сказать ей что-то хорошее… Посмотри, как она напугана!

— Я разор-р-рву тебя на части, кр-р-рошка! — прорычал отец в левой. — Давай, сынок! Не робей!

— Я так понимаю у вас свидание, ты должен заметить, что она красивая! Она сегодня выглядит просто великолепно, — нашептывал нежный голос матери. — Смотри, какое у нее красивое платье!

— Прямо сорвал бы и его! — прорычал отец. — И когтями его разодрал бы на части! Слушай меня, сынок! Я же как-то на маме женился?

— Не слушай папу! — прошептала мама. — Помни, что приличные девушки на первом свидании не целуются!

— Да, я помню наше первое свидание! Мы тогда еще час твои трусы искали, а потом выяснилось, что я их сжег случайно! — довольным голосом произнес папа. — Не слушай маму, сынок! Папа тебе плохого не посоветует!

— Прочитай ей стихи! Сделай что-нибудь романтичное. Чтобы она поняла, что ее чувства взаимны, — нежно проворковала мама, пока я смотрел на бледное лицо с дрожащим глазом. Мне кажется, или она медленно отодвигается вместе со стулом.

— Да! Стихи! Вот! Твоей маме писал! Я ей тонко намекал, что она мне нравится! Как цветут красиво розы, раздевайся и ложись! Как прекрасно нынче небо, раздевайся и ложись! — гордился папа.

— Сынок, если хочешь, чтобы у тебя все получилось, заткни левое ухо! Ты можешь ее спугнуть! — нервничала мама. — Я знаю, что любят девушки. Скажи ей что-нибудь ласковое, нежное, доброе! Заставь ее улыбнуться! Видишь, как она переживает! Я только не могу понять, почему она вместе со стулом к двери пробирается!

Я смотрела на то, как меняется лицо ректора. Он что-то пытался сказать, но тут же замирал. Его глаза то расширялись, то сужались. Иногда он бледнел, иногда краснел. Ректор шевелил губами, а я поняла, что он просто сошел с ума. Все нормально, мы учимся в Академии, где у ректора поехала крыша. Ничего особенного.

Я медленно стала отодвигаться от него, глядя на то, как он замирает на секунду, а потом покрывается пятнышками. Все отлично, просто у нас ректор поймал белочку. А так все в порядке!

— Смотри, сынок! Она уходит! Смотри, как не двери повисла! Ты хоть дверь закрыл? — орал отец на левое ухо. — Помни сынок, закрытая дверь и ключ у тебя в штанах — залог успеха у женщин!

— Сынок, сделай так, чтобы она не ушла, заинтересуй ее чем-нибудь! Вспомни, что-нибудь хорошее. Да шахматы предложи сыграть! А вдруг она тоже шахматы любит? — нервничала мама.

— Шахматы на раздевание? Отличный вариант! Мама дело говорит! — согласился отец, когда я видел своими глазами, как моя жена бросается на дверь, пытаясь ее выбить.

— Обязательно спроси, когда ты снова сможешь увидеть! Дай ей надежду, что это — не последнее ваше свидание! — шептала мама.

— Мама, — шепотом произнес я. — Я — вообще-то ректор. Она меня каждый день на уроках видит! Мне у нее еще экзамены принимать….

— Вот! Не сдаст, путь раздевается! — обрадовался отец, смеясь таким смехом, от которого сотрясались когда-то стены дворца.

— Сынок, просто не дай ей уйти! Если девушка сбежала со свидания, то это не очень хороший знак! Просто поговори с ней! Не молчи! — переживала мама на ухо. — Давай, наколдуй цветы! Сразу вручишь и она растает!

Я щелкнул пальцами, а на столе появился букет.

— Вот, держи, это тебе! — выдал я, глядя, как она застыла, глядя на меня, а потом на букет.

— Да как вы смеете!!! — заорала я, беря букет в руку. А ничего, что он — женат?

— Вы женаты! У вас есть жена! Вот ей и дарите букеты! — это — женская солидарность! Еще бы! А она, между прочим, вам доверяет! А вы тут с молоденькими студентками заигрываете! Позор вам! Я никогда не встречалась с женатыми и начинать не собираюсь! Выпустите меня! Немедленно! Насилуют служебными полномочиями!

— А это как, мать? Я помню все, что мы делали, но служебные полномочия мы не использовали! — застыл на месте Бельфегор. — Это куда он ее служебными полномочиями?

— Милый, успокойся! Это — образное выражение! Давай, сынок, — прошептала мама. — Скажи ей, что она — жена! Представляешь, как она обрадуется!

Я вздохнул, а потом произнес:

— Ты и есть моя жена!

Кому сказать? Кто поможет? Тук-тук! У нас никто не пришел! У нас ректор с ума сошел!!! Помогите! Спасите! Карат!!! Ли!!!

— Выпустите меня, — прошептала я, заглядывая ему в глаза. Что-то подсказывало мне, что с сумасшедшими нужно разговаривать тихо и ласково. — Я никому не скажу, что у вас не все в порядке с головой! Вы… как бы вам сказать… У меня была подруга в том мире, у нее прабабушка с ума сошла, потом бабушка, а потом мама… У вас точно нет сумасшедших среди родственников? Например, мама, папа, тетя, дядя? Понимаете, уважаемый ректор, медицина не стоит на месте! Я думаю, что вам просто стоит показаться хорошему специалисту. Я в этом мире недавно, поэтому не знаю, к кому лучше обратиться. Но я поспрашиваю…

Мне было искренне жаль, что такой молодой, такой красивый мужик просто слегка болен на голову. Вот бывает же судьба несправедливой.

— Не обращай внимания! Всех влюбленных называют сумасшедшими! Сын! У тебя есть последний шанс! Быстро повторяй за мной! У меня прокатывало! Ты сегодня так прекрасна! Раздевайся и ложись! — орал на ухо отец. — Ты сегодня так прекрасна! Раздевайся и ложись!

Ректор смотрел на меня странным взглядом, пытаясь заткнуть ухо пальцем.

— Ты сегодня так прекрасна. Раздевайся и ложись, — отмахнулся он. — Это же позор! Фу, как некрасиво! Как можно такое предлагать? — орал он, закрывая уши.

Шапочку из фольги нужно делать не только мне! Он реально больной… И не лечится!

— Карата!!! — заорала я, а через мгновенье я почувствовала, как вылетает дверь, а на пороге стоит огромный, ощетинившийся Карат.

“Ну что? Поиграем в ревнивую собачку? Меня Ли послала! Она там сидит переживает!” — прозвучал голос Карата, а я медленно выходила из комнаты, опасливо глядя на то, как ректор встал с места.

— Каратик! Спасибо тебе! — прошептала я. — У нас ректор сумасшедший! Он меня изнасиловать хотел!

“Почему изнасиловать хотят всех, а попадают в мой мозг? Марш в комнату! Быстро! Там эльф зубами пытается перегрызть путы! На него надеятся даже оборотни!” — возмутился Карат, закрывая за мной дверь.

Я смотрел на собаку, которая нагло залезла на стул. Через минуту на стуле сидел полуголый мужик лет тридцати семи. Внушительный такой с наглым оскалом.

— У нас с тобой есть одна тайна на двоих! Странно, ты пробыл вместе с влюбленной в тебя девушкой пятнадцать минут. Одетыми! Позор! — оскалился оборотень. — Хочешь, я расскажу тебе секрет?.

Я молчал.

— Вот когда мне говорили, маму-папу слушай, ставя таких как ты в пример, я поступал в точности наоборот! Эй, вы! Дорогие родители! Давайте, показывайтесь! Думаете, я и здесь вас не вижу? — прорычал уже вслух оборотень.

— Я знаю, кто ты, — произнес отец, появляясь рядом.

— Да ты что! У четырех советчиков один мужик без секса! — оскалился оборотень. — Учись, меня гладили на первом же свидании! Даже там гладили!

— Я прекрасно знаю, — возмутился отец, обнимая плачущую маму. — Что ты щенком прикинулся!

— Да она два часа потратила, разглядывая меня там! Пыталась понять, мальчик я или девочка! — усмехнулся оборотень, откидываясь на спинку стула. — Кто там меня усыновить собирался? Давайте я его сам усыновлю! Нет, а чем вы думали? Один со своими стишками. Тоньше, блохи их побери, намека придумать не мог? Вторая со своими букетиками! Да в этом возрасте нормальный мужик уже такой букет собрал из баб, что прекрасно знает, как их соблазнять! Нет, я понимаю, что он не девственник! Но размахивать короной это одно, а другое дело ухаживать! Вообще, высший пилотаж, в моем исполнении, это когда девушка за тобой ухаживает! Помню, как жалобно скулил, намекая на клеща. Меня весь вечер лапали!

— Прекратите! Достали со своими советами! — не выдержал я. — Мне она не нужна! Я вообще жениться не собирался!

— Вот именно этого я и добивался! У меня младший брат свободен! И она ему, между прочим, очень нравится. Он специально рядом с моей Ли трется! — прорычал оборотень. — Ты думал что? Ему Ли нравится? А вот и нет! Я что, его мысли не слышу?

— Прекрати!!! — заорал я, вставая из-за стола. — Не смей!!! Не смей к ней прикасаться, собака!!!

— Ты у нас собака на сене! Сам не жрешь, другим не даешь! Век смертной короток! Я продлю жизнь Ли! А вот ты потеряешь ее. Очень скоро! Каких-то пятьдесят лет, и все! — заорал оборотень, переворачивая стол. — Башкой своей думай! Что такое для тебя пятьдесят лет? А для нее это — целая жизнь! Да, ты связал с ней свою жизнь. Но связи не признал, так же как и твой отец — дебил. Хорошо, я могу помочь вам всем! Но вы поможете мне! У меня условия.

— Почему я должен тебе верить? — произнес я, глядя на этого нахального оборотня.

— Может, потому что я читаю мысли? И слышу тот вопрос, который ты задаешь каждый день. Это раз. Второе, я читаю мысли твоей жены! Даже если она откажется обсуждать вопрос с Ли, то я все равно первым узнаю о розовых соплях! Они мне, между прочим, спать мешают! Только лягу, а там “ректор….”. Но, думаю, что после случившегося я буду спать спокойно! — усмехнулся оборотень, доставая бумагу. — Ты подписываешь со мной мирный договор. В третьем пункте прописано, что белый орден должен убраться с моей земли. Чтобы я его там не видел! В одиночку мы не можем сражаться. Вампиры нам не союзники. Некромантов и так сильно потрепали! Даже если я вернусь на престол, то я буду воевать с белым орденом до белого каления. А с вашей помощью, его можно будет уничтожить за считанные дни.

— Почему я должен это подписывать? — произнес я, читая корявый договор. Я перевернул его, глядя на инструкцию к ошейнику блохобою. “Тщательно вымойте животное, высушите его, успокойте и наденьте на него ошейник. Отмерьте его на животном и отрежьте лишнее. Смотрите, чтобы животное не сняло его и не начало грызть”. Теперь я понимаю, почему он такой злой. Видимо, ему уже отрезали лишнее. Он обязуется вернуть моих родителей.

— Можешь дописать про блохастого купидона. Так и быть! Устрою тебе личную жизнь! — прорычал оборотень. — Не то читаешь! Договор читай!

— Ты предлагаешь свою помощь, ты знаешь, как вернуть моих родителей в обмен на помощь в войне с белыми? — я смотрел в его желтые глаза.

— Нет! Сын! Мы никогда не подписывали договора с оборотнями! Мирные договора — удел слабых! Я предлагаю их сначала завоевать, а потом уже подписывать! — заорал отец. — Я категорически не признаю дипломатии! Моя дипломатия — это кулак по столу и обнаженный меч! Если бы я страдал дипломатией, то никогда бы не смог собрать Империю! Только война, и только завоевания!

Я молча наколдовал перо, обмакнул его в чернила, а потом поставил свою подпись.

— Я думал, что этого никогда не случится. По крайней мере, при моей жизни. Я вызвался пойти хранителем не потому, что мне понравилась девчонка. Она мне понравилась уже потом. Я надеялся найти в том мире союзников. Твой отец — упрямый идиот, вампиры — напыщенные аристократы, некроманты на свечку едва дышат. Я рад, Император, что мы с тобой нашли общий язык. Ты умнее, чем твой отец, что меня очень радует! Итак, через три дня объявляешь бал! Желательно в масках! У тебя будет возможность поговорить с твоей принцессой. По-крайней мере, она от тебя шарахаться не будет!

— Бал? — закричала Ли, подпрыгивая на кровати. — Представляешь? Бал первокурсников! У говорят, была такая старая традиция! Представляешь, как здорово!

— Ага! — кивнула я. — Ты дверь держи! Я сейчас еще кресло притащу!

— Оно тяжелое! — Ли навалилась на дверь, в которую ломились “ухажеры”.

— Жизнь у меня тяжелая, а кресло легкое! Не будем же мы всю ночь вот так вот ее держать! — возмутилась я, приваливая еще и кресло. — Если что, будем отступать в твою комнату!

— Любовь моя!!! — орали голоса за дверь, а наша пирамидка из мебели зашаталась. — Нет, моя! Да пошел ты! Моя! Преподавателям нужно уступать!

— Думаешь, ректор сумасшедший? — прошептала Ли, глядя жалобно на меня. — Может, он, просто устал?

— Ты видела его лицо? Он меня изнасиловать хотел! При живой — то жене!!! — возмутилась я, глядя, как шатается дверь.

— А ты уверена, что у него жена живая? — прищурилась Ли, а потом обернулась. — Смотри!!! Вампиры бьются во окно!!! Летучие мыши!

— Быстро к окну! — кричала я, хватая подсвечник и пытаясь задернуть тяжелую штору. — Держи окно!!! Это кошмар какой-то! Разлетались тут среди белого дня!!!

Вампиры бились в окно целой стаей, пытаясь выбить стекло. Щеколда ходила ходуном, пока они ломились в него, отлетали и снова ломились.

— Как ты думаешь? — прошептала я, затравленно оглядываясь. — Что будет, если они сюда прорвуться?

— Не знаю, и знать не хочу! Будет Академия разврата! — вздыхала Ли, взяв с пола подсвечник. — Это конец какой-то! Ректор сошел с ума! Ученики сошли с ума! Преподаватели не могут ничего сделать, потому что сидят под нашей дверью! Есть одна хорошая новость. Уроки отменили!

— А мы даже учиться еще не начинали! И это только первая неделя! — захныкала я, глядя на мирно спящего Карата, который решил изобразить судьбу и повернуться к нам пушистой попой. “Будут насиловать — кричи!” — заметил он, и преспокойненько лег спать.

— Слушай, а чего у нас пол мокрый? — спросила Ли, показывая мокрые гольфы. — Нас соседи случайно не затопили? Вроде нет! Потолок сухой! Карат! Это ты что ли?

Я впервые видела, как он подлетел, глядя на Ли такими глазами, от которых мне стало страшно.

— Фу! Карат! Прямо как маленький! Нафуфырил на коврик! Совести у тебя нет! — причитала Ли, проверяя рукой ковер. — Позор, Карат! Позор!

“Ай-я-яй! — злорадно подумала я. — Написял маленький, нафуфырил блохастенький, не дождался прогулочки! Плохая собака! Кто это сделал?”

— Каратушка, сколько ты терпел, бедненький! Это я виновата! Совсем забыла о том, что должны были погулять! — причитала Ли, гладя офигевшего Карата. — Неси тряпку, Каратушка!

Карат недоверчиво обнюхал лужу, а потом бросился в ванную.

“Я конечно долго терпел, но сейчас выскажусь! У вас тут над унитазом целый гейзер!!!” — прорычал он.

Я бросилась за ним, слыша, как с нашей пирамидки вниз падает столик, не выдерживая такого напора страсти.

— ААААА!!!! Караул!!! Потоп!!! — паниковала Ли. — Сейчас соседи придут!!! Мамочка!!! Где у нас тряпки? Давай, ведрами!!! Что делать, что делать????

В ванной воды… Ах, если бы воды, было почти по щиколотку, а задорный фонтанчик продолжал радовать нас не только видом, но и запахом!

— Фу! — орала Ли, пытаясь какой-то кружкой вычерпать воду. — Фу! Если затопим нижние этажи, то Матильда нас убьет!!! Держи мыльницу! Давай ею вычерпывать!!!

“А вы говорите Карат- Карат! Фу такими быть! Кто это сделал? Кто плохие девочки!”, - развлекался Карат, отходя подальше в сторону кровати.

— Не надо было выливать туда остатки зелья!!! — шептала я, понимая, что у нас плохо получается, а позвать кого-то из мужчин, чтобы они пришли и починили, не представляется возможным. — Это просто жесть какая-то!

Я едва добрался до своей скромной комнаты, обессиленно рухнув на кровать. Да, трансформация далась мне с трудом, но уже намного легче. Почему я не могу контролировать ее до конца? Не могу понять, почему я так ее ревную? Нет, она, конечно, симпатичная. И внешне она мне очень нравится. Миленькая девочка. Рыжая. Но я ее совсем не знаю. Я не знаю, чем она увлекается, что любит… Если бы была возможность с ней познакомиться поближе, то … Нет, идея бала хороша. Оборотень говорит правду. Зато теперь отец с матерью со мной не разговаривают!

И тут я почувствовал, как по моей щеке потекла слеза, скатывая на подушку. Сверху что-то капнуло и по лицу скатилась еще одна слеза. Я открыл глаза, глядя на огромное пятно, которое разрослось на потолке. Оно слегка напоминало огромную каракатицу, а потом превратилось в облако. Серое облако проливалось дождем.

— Интересно, это вода? — спросил я сам себя, глядя на каплю, застывшую на пальце. По привычке ученого я решил попробовать ее и почти донес до носа, как вдруг услышал: “Караул!!!! Унитаз прорвало!!!”.

— Ли!!!! Черпай!!! — орала я, пытаясь как-то закрыть крышку унитаза.

— Угораздило же нас!!! — кричала Ли, пытаясь вылить содержимое в ванную. — Глянь, как там вампиры?

Я выбежала из туалета, отогнула занавеску, глядя, как бросается на стекло стая летучих мышей.

В коридоре раздался крик: “Разойтись!”. И они разошлись, причем, не на шутку!

— Кого ты больше боишься? — прошептала Ли, глядя на дверь и нашу баррикаду. — Толпы поклонников или сумасшедшего ректора?

После криков боли и возмущения, послышалось: “Матильда!!!”, а дверь распахнулась, едва ли не заставив нас спрятаться за кровать, чтобы какой-то резвый стул или стол не попал в голову.

— Где эти щели? — возмутился ректор, хлюпая по полу.

— Попрошу нас щелями не называть!!! — огрызнулись мы, пока Матильда героем прорывалась к нашему унитазу. В коридоре было на редкость тихо и спокойно, зато слышались стоны и всхлипывания.

— Что ж твориться-то! Это же просто ужас! И здесь девочки живут! — ругалась Матильда, колдуя над унитазом и размахивая тряпкой. — Воняет у вас тут как в гоблинском туалете! Том, который за третьим деревом!

Она подошла к окну, распахнула его, не слушая наши протесты, а в комнату ворвались с радостным писком летучие мыши.

Внезапно два истребителя моих нервов были сбиты на подлете ко мне той самой грязной тряпочкой, которую мы подложили, когда поняли масштаб трагедии.

Брызги полетели в ректора, а две летучие мыши лежали на грязном полу, трансформируясь в одно величество и в одно невеличество.

— Любовь всей моей нежизни!!! — орал Кристиан, пытаясь подползти поближе к моей щиколотке.

— Ну пусть хоть лизнет, — вздохнула Ли, глядя на мою грязную ногу. — Дай мальчику поцеловать ее. Тебе что? Жалко что ли?

Унитаз был починен, ректор ушел, бросив на меня странный взгляд, а Матильда пинками выгоняла вампиров, пока мы закрывали окно.

— Ты уже придумала, что на бал наденешь? — прошептала я, лежа с Ли на одной кровати, пока меня нахально отодвигал Карат.

“Собачки — лучшие друзья человека! Так что двигайся! Я тут, между прочим, давно грелкой работаю!”, - возмущался он. “А я думала ты работаешь официальным поставщиком шерсти в супе!”, - парировала я, понимая, что на меня сложили хвост и лапы. Еще не хватало, чтобы на меня сложили пушистые полномочия! “Не дрейфь! Завтра уже должно всех попустить!” — утешал Карат, отодвигая меня на самый край. “А что ты хотела? Я маленькая собачка! И мне очень одиноко! Свернусь-ка я клубочком между двумя рыжиками!”, - зевнул Карат. “Детки, у вас четыре руки! Это же такое сокровище! Я не понимаю, почему меня не чешет ни одна из них?”, - бухтел Карат.

— Слушай, иногда мне кажется, что Карат все понимает! — вздохнула Ли, проводя рукой по его шерсти. — Мне кажется, что он даже знает некоторые слова! Не как другие собаки что-то вроде бла-бла-бла гулять, бла-бла-бла кушать. И самое интересное, что я его не дрессировала! Представляешь!

“Сказала та, которая слизала у меня тест! Приятно, когда тебя ценят!”, - согласился Карат, подставляя ей морду. “Я не могу понять!”, - возмутилась я. — “Почему Ли чешет морду, а твою задницу?”.

“У тебя очень ответственная миссия! Я туда не дотягиваюсь!”, - обнадежил Карат. — “Считай себя первопроходцем! Это такая честь для тебя, так что… да…. Да! Вот-вот! Нащупала! Ах ты… Нет! Левее!!! О! Я, может тебя специально тут пригрел! Для синхронного почесания меня! Так!!! Не отлынивать и темп не сбавлять!!!”.

— Слушай, а костюмы мы где будем брать? Ну для бала? — озадачилась Ли, пока по ее коленям растекалась блаженная морда. — Нужны маски и так далее! Чтобы нас не узнали!

“Ага, не узнают сто процентов! Я гарантирую! Буду сидеть рядом и гарантировать!” — согласился Карат.

— А вдруг нам самые хреновые костюмы достануться? — спросила я, стирая пальцы об чужую лохматую задницу. — Матильда на нас, кажется, обиделась за туалет. Да и ректор нас теперь недолюбливает. Почему у меня такое чувство, что нам достануться самые отвратительные костюмы?

“Так пошли смотреть костюмы! Я слышал мысли Матильды, что их уже привезли! А еще я слышал, что Матильда вечером пьет чай с Агатой в целительской. А ключ она прячет под ковриком, зная, что кроме нее никто не прибирает! Кстати, вам приготовили костюмы устриц!”, - заметил Карат.

Что???? Это что за бал морепродуктов? Я не поняла.

— Ли, а если я знаю, где лежит ключ от костюмов? — осторожно поинтересовалась я. — А если, допустим, мы возьмем себе нормальные костюмы заранее, на нас ведь никто не обидится?

— А!!! А Матильде скажем, что у нас свои есть. Из нашего мира! — обрадовалась Ли. — Просто я не хочу быть задней частью кентавра!

— Если бы кентавра! — вздохнула я, представляя нас в виде двух склизских раковин.

— Пошли!!! — дернула меня за рукав Ли, вставая с кровати. — Посмотрим, что там есть вообще!

— Да ты что? Я пошутила!!! — заметила я, глядя, как она бежит к двери и прислушивается.

— Пошли, никого нет! В коридоре тихо! — обрадовалась Ли, приоткрывая дверь.

Мы вышли из комнаты, опасливо прислушиваясь. Нет, никого не было! И это давало надежду, что либо их куда-то определили, либо зелье перестало действовать! Как я на это надеюсь!

Мы спустились вниз, открыли дверь, глядя, как на улице уже стемнело, а Карат пошел “на разведку”. Ну да, слышим мы эту разведку.

“Все чисто!”, - произнес он. — ”Запомните это дерево и не садитесь под него. Это мое дерево!”.

Мы это уже поняли, пробираясь под покровом ночи в сторону того самого помещения, где нам выдавали кубики. Я нырнула рукой под коврик, который бережно постелили у входа и извлекла ключ.

— Ничего себе!!! — прошептала Ли. — Ты просто экстрасенс. Я уже подумывала в окно лезть! Молодец! Я так понимаю, что там никого нет! Давай, тихонечко…

Я осторожно открыла замок, дверь скрипнула, а мы прошмыгнули внутрь.

“Хвост не прищеми!”, - послышался голос Карата.

— Ящик с костюмами должен быть где-то здесь! — прошептала я, глядя на стеллажи.

— Смотри, я какой-то нашла! Написано: “Запрещенные костюмы. Приказом ректора их неодобрили за оскорбление чести и достоинства студентов и преподавателей!”, - Ли шуршала кубиками, пока я искала “одобренные костюмы”.

— Вот, смотри, целый ящик!!! — обрадовалась я, вытаскивая два кубика, на которых не было ничего написано. И тут я покачнулась, чувствуя, как ко мне привалился Карат с горячим желанием почесаться.

“Меня сегодня просто недочесали!”, - возмутился он, а покачнулась, упала на Ли, и … ну … Теперь у нас есть две пустые коробки и куча кубиков на полу. Отлично!

— Короче, — прошептала Ли, сгребая все подряд в свою коробку. — Я думаю, что разберуться. Ничего страшного!

— Согласна! — я собирала кубики в коробочку. — Главное, чтобы было приблизительно поровну.

“Кто-то идет!”, - прошептал мне Карат, а мы бросились ставить коробки на место, пулей вылетая наружу и закрывая дверь на ключ, который я сунула на место.

Мы бежали, оглядываясь по сторонам, прячась по кустам, пока не долетели до комнат.

“Я вот не могу понять, чего мы бежим, как раненые?”, - поинтересовался Карат. “Ты сам сказал, что кто-то идет!”, - мысленно возразила я.

“Я сказал, что кто-то — идиот! Я имел в виду вашего ректора, который вместо нормального бала с масками решил сделать полноценный маскарад!”, - вздохнул Карат, забираясь на кровать. “Идите ко мне, крошки! Я без почесания не усну!”.