Впервые папа не остался посмотреть соревнования, на которые привез меня в Утрехт.
– Мне надо кое-что купить, – сказал он.
Врать папа не умеет.
– Ладно, – сказала я. Соревнования не очень-то важные. К тому же мне казалось, быть на них одной гораздо круче.
Когда в четыре он заехал за мной, никаких покупок я в машине не заметила. Зато заметила у него под носом пятнышко губной помады.
– С покупками все успешно? – спросила я.
– Да нет, того, что нужно, у них не нашлось.
Конечно, я бы могла продолжить расспросы. Чего у них не нашлось? И где именно не нашлось? И почему ты так задержался, если не нашлось?
Но я сказала:
– Я заняла второе место.
– Здорово, очень здорово. – Он не спросил, в какой дисциплине.
Когда мы сидели в машине, я все-таки поинтересовалась:
– У Диркье было весело?
Он взглянул на меня в зеркальце, открыл рот и снова закрыл. Потом по его лицу расплылась улыбка.
– Скоро она заедет к нам на обед, – сказал он. – Если вы не против. Ей очень хочется повидать вас еще разок.
Калле подпрыгнет до потолка. Ведь он сможет снова сыграть в ясс. А я? Н-да, подумала я, вот так и бывает. Сперва им хочется повидать нас. Немного погодя это входит в привычку, и тогда им хочется провести уик-энд с папой вдвоем.
– Замечательно, папа, – сказала я. Причем совершенно искренне.
Сначала этот отрывок был вдвое длиннее. Нет, втрое длиннее.
Лидвин дала мне задание: вычеркнуть десять предложений. Затем внимательно прочитать отрывок и проверить, все ли будет понятно читателю. В случае чего можно приписать словечко-другое.
Я сбегала домой за ноутом.
Пока Лидвин с Нероном на коленях читала книгу, я удалила десять предложений и соединила оставшийся текст. Потом дала Лидвин прочитать на экране, что получилось.
– Отлично, – сказала она.
По-моему, она толком не читала.
– Теперь повтори эту процедуру еще раз.
– Значит, плохо вышло? – спросила я.
– Ты сообщаешь слишком много, – ответила она. – Будет увлекательнее, если рассказывать не все.
– Увлекательнее?
– Надо рассказывать ровно столько, чтобы вызвать у читателей любопытство. Чтобы они спросили себя: почему Катинкин папа врет? Как на его лицо попала помада и что они делали?
Я поперхнулась чаем.
– Как автор ты обдумываешь не только то, что собираешься описать, но прежде всего то, что опускаешь, – сказала Лидвин.