Как закалялась сталь - 2057. Том 2

Глава 19

Марат с удовлетворением отметил улыбки на некоторых лицах.

— Обучение мы с вами начнем прямо сейчас, и для начала я просто вам расскажу две истории. Первая история относится к китайцу, которого звали Сунь Цзы, написавшему трактат «Искусство войны». Однажды его пригласил какой-то местный властитель, типа князя, чтобы наш Сунь возглавил его армию. Но прежде князь устроил что-то типа экзамена. Он дал Суню задание сделать из своего гарема войско, за один день. Старик Цзы согласился, пришел, разбил женщин на два отряда и назначил двух командиров — самых любимых заложниц князя. Потом объяснил всем что все остальные должны исполнять простые команды. Повернутся вправо. Повернутся влево. Шаг вперед, шаг назад. Спросил — поняли ли они что требуется? Все вроде все поняли. И Сунь Цзы начал передавать команды, через командиров. Направо. Налево. Но женщины только смеялись. Тогда Сунь Цзы сказал, что раз всем все было понятно, но команды не выполняются — значит у них плохие командиры. И приказал казнить обеих фавориток. Князь, конечно, сопротивлялся, но делать нечего. Девкам отрубили головы. После этого женщины без всякого смеха выполняли любые, даже куда более сложные команды, под руководством новых командиров из своих рядов.

Марат обвел глазами всех присутствующих.

— Все ли поняли мораль первой истории?

Выждал пару секунд.

— Я не понял, неужели ни до кого не дошло? Еще раз спрашиваю — всем ли ясна мораль этой истории?

— Ясно… да ясно, — послышались слабые возгласы.

— Ладно, слушаем дальше. История номер два — это мои собственные наблюдения. Дело в том, что у тех же товарищей в Китае есть пословица: «Женщина сильнее мужчины». И я считаю это справедливым. Генерал Мак-Артур во второй мировой называл женщин — «мои лучшие солдаты». Когда монголы шли по Руси, они щадили некоторые города и представляли церкви привилегии. Но если монголы брали город — онисжигали храмы. Башни брали штурмом, дома, терема тоже, а церковь — сжигали. Нонсенс? Нет, там их ждали женщины. Узкий вход, огромная толпа. Никто сдаваться не собирается. Поп кричит с амвона — «Бей их!», и каждый, кто проникает туда — мгновенно становится трупом. Его затаптывают. Никто его один на один не вызовет, они слабы, но в этом их сила — все вместе они бьют одного без раздумий — хорошо это, или плохо, опасно, или нет… Легче сжечь церковь вместе с этими женщинами, не смотря на то, что они сами, вроде бы, и есть добыча, да и в самой церкви вроде есть чем поживится… В чем суть рассказа — если даже самые слабые действуют как единое целое, не щадя никого, не считаясь ни с чем — они побеждают даже куда более сильного противника.

Марат вздернул голову и стал чеканить слог.

— Поэтому. Кто бы вам раньше. Не говорил, что вы слабый пол. Что вы рождены не для битвы. Это все вранье. Вы — лучшие воины. Вы, все вместе, как единое целое. В одной лодке. В одной церкви. Любой, кто стоит на пути — будет повержен. Сейчас это главное. Сейчас надо поверить. В себя. В свою силу. В свою цель. В своих товарищей. И с этой верой мы выйдем, и пойдем. И дойдем. И если потр-ребуется, перепашем этот мир, до кр-ровавых соплей. Да?

Установилась тишина. Похоже, никто не ожидал такого поворота событий.

— Я что-то не понял, — прорычал Марат. — Да или нет?

— Да, — послышались первые голоса, именно как первые, еще очень дальние раскаты грома.

— Да? Да ладно… Я что-то не расслышал… Так да?!

— Да!

— Еще раз, ни хрена слышно!!

— Да! — заревел он в унисон с рычанием бешеных кошек.

— Ну вот уже гораздо лучше, — сказал он спокойно. — Сейчас будем ужинать и получать-подгонять амуницию…

Поначалу ситуация казалась безвыходной. Нет, Марат абсолютно не сомневался в решительности и надежности женщин, которые оказались рядом с ним. Он и по опыту знал, что женское общество в результате стресса мгновенно сплачивается вокруг лидера.

Становится этим лидером, как обычно — самый-самый из наличествующих мужчин. Женщины же преображаются в настоящих валькирий, они готовы защищать избранника как кошки котенка, как злобные и мстительные фурии сметают все на пути, не дадут и слова сказать против своего «главы». Хотя он, может — вообще ни разу не лидер.

Сейчас, уже через трое суток после начала тестирования, Марат понимал — они уже одна команда. Никакого соперничества, чуть ли не слепое подчинение, каждое его слово ловится и усваивается на уровне инстинктов. Но, черт возьми, это настоящий гарем. Из нежных и крайне красивых барышень, можно сказать что из сливок общества.

Нет, они прекрасно разбираются в технике. Замечательно умеют нянчить детей. Водят машины. Начитаны и понимают в кулинарии, в медицине, в компьютерах и даже международной обстановке. У некоторых есть даже спортивные разряды и почти все посещали спортзалы.

Но вот приставить винтовку нормально прикладом к плечу — умеет одна из пяти. Передергивание затвора и смена магазина сносно получается в такой же пропорции. С пистолетами, кстати, особенно с магазинными, у всех неплохо. Удар щитом у большинства — вполне сносный. Правда, если противник сильнее — удар щитом может обернуться тем, что девушка падает на спину. Ну вот так устроен у нее опорно-двигательный аппарат, что при внезапной потери сознания мужчина всегда валится головой вперед, а женщина на спину. Эволюция постаралась, а против нее — не попрешь. Значит — щиты в сторону, не наш случай…

Эх, сюда бы вместо этого длинноного и длинноволосого воинства — всего одну Люгер! Да все эти красавицы вместе, даже помноженные надвое — и мизинца ее не стоят. Но… придется обходиться чем есть.

Он разбил девушек на отряды по десять человек, назначил командиров. По принципу маршала Жукова. Проходил перед строем очередной десятки, внимательно смотрел на каждую, заглядывал в глаза. Проходил еще раз, что-то бормотал, ворчал, желательно одобрительное, но неразборчивое, что-то типа: «Нормально… нормально… могло быть и хуже…». Потом отходил, и тыкал пальцем, практически в первую попавшуюся. Главное — чтоб смотрела прямо и смело.

— Ты.

По опыту Марат знал, что командир, назначенный таким образом, перед строем, и более опытным человеком, которому все доверяют — становится представителем этого человека. Этаким избранным, которому оказано величайшее доверие. И уж избранный (в данном случае — избранная) постарается это доверие оправдать. Даже если не способна — будет стараться изо всех сил. Остальные примут его или её выделение и последующие старания — как само собой разумеющееся.

— Теперь вы «семнадцатые», — говорил дальше товарищ Маузер. — Потому что ваш десяток — семнадцатый. Это ваш командир, товарищ «Ольха», — он указывал рукой на выбранную жуковским методом девушку.

— Почему Ольха? — вскрикивала та.

— Слушайте все еще раз, у меня есть одна особенность… — он движением руки прерывал попытку остановить его, и продолжал дальше, повторяя который раз слово в слово:

— У меня крайне плохая память на имена собственные. Я запомню твое имя по отношению к тебе только через полгода тесного общения. Но, одновременно, мгновенно запоминаю позывные, клички, псевдонимы. Придется терпеть. У тебя теперь позывной «Ольха», и обращаться к тебе буду так, чтобы не говорить каждый раз «эй, женщина, как там тебя…». Ясно?

После этого устанавливалась тишина. Эти фразы Марат выучил уже наизусть, и повторял их последние дни постоянно. Правда, именно после семнадцатого десятка вопросы почему прекратились. У всего есть свой предел…

Марат, после очень долгих раздумий и коротких совещаний с командирами десятков в итоге остановился на том, что придется обучать их владением только одним оружием. Пистолет, Глок 19 с приставкой «С», то есть который с дульным компенсатором, под стандартный девятимиллиметровый патрон. У Марата таких было аж пять ящиков, то есть сто штук. И, благодаря редуплицирующему блоку — почти бесконечное количество боеприпасов. С помощью блока же решился вопрос недостатка стволов. Марат просто брал оставшиеся «бесхозные» пистолеты других марок, укладывал их в отдел-приемник, и через минуту получал новый Глок. А вот если бы он решился их вооружить «калашами» — проблема усложнилась бы неимоверно.

— Каждое утро начинается с пробежки, — говорил Марат перед строем. — С утра вы бежите длинную дистанцию. Днем вы бежите короткие дистанции. Перед ужином вы бежите с препятствиями или утяжелением. И вы постоянно будете стрелять. Пробегая мимо мишеней. Лежа, с колена, в строю, отступая, нападая — вы стреляете. Настоящими патронами, настоящими пулями. Слава богу, у этого пистолета автоматические предохранители, и отстрелить себе яйца вы не сможете. Тем более у вас их пока и нет.

Обрывая жестом назревающие смешки, Марат продолжал:

— Вы встаете с оружием. Вы едите с оружием. Даже умываться вы будете одной лапкой, как кошки, а в другой будете держать ствол. С левой руки вы будете стрелять также метко, как и с правой. Два дня мы, считай… потеряли. Эти семь дней вы будет бегать и стрелять. На десятый день как мы здесь, и это проверено многочисленными теоретиками и практиками — подразделение набирает максимальный пик формы. Тогда мы двинемся в путь, и преодолеем за две недели триста километров. Это не так просто, даже налегке. Поэтому сейчас… Всем! Разобрать оружие и амуницию, — Марат указал на брезент за собой, на котором лежали пистолеты в кобурах на поясных ремнях.

После десяти минут веселого беспорядка, женщины опять выстроились в неровную полумесячную шеренгу. Марат поднял руку, призывая к вниманию.

— Слушать меня! Целый круг вокруг этого инкубатора! Кто вздумает отлынивать — получит настоящий, полноценный пинок по своей жирной, или тощей жопе! За мной бегом, марш!

Через полчаса он снова командовал:

— Первый, десятый и двадцатый десятки сегодня будут копать сортиры. Это обычные ямы, над ними необходимо будет поставить шалаши, я покажу как… Лопаты — вот здесь! Второй, двенадцатый и двадцать второй десятки — делают вон из тех деревьев, — Марат указал рукой, из которых именно. — …делают чурбаки, как для дров, но немного короче. Пилы и топоры я выдам. Чурбаки вечером должны быть вот здесь! — Марат топнул ногой.

— Третий, четвертый и тринадцатый десятки — в палатку, на кухню, готовить всем жрать обед. А также — ужин. Четвертый, пятый и четырнадцатый! Готовятся завтра всех кормить завтраком, обедом и ужином. Остальные! Сейчас займутся сбором останков, и закопаем их подальше… После похорон остальные собираются вон у тех у камней, и начинаем огневую подготовку.

Уже на второй день целенаправленных тренировок все было гораздо проще. А на третий он практически не повышал голос. Правда, пару поджопников ему все таки пришлось выдать. По лицам окружающих понял — да, больно… поучительно, но не обидно. Никто не отлынивал, особенно от стрельбы. Выявился десяток способных очень прилично стрелять из винтовок. У них Марат оставил для пистолета только одну дополнительную обойму (остальные носили десяток) и раздал снайперские винтовки, кому какая приглянулась. Большинство, конечно, выбрали малый калибр 5,56 или 5,45, но четверо взяли трехлинейные пушки, а одна, с позывным «товарищ Штанга» (которая в прошлом была реальным кандидатом в мастера спорта по тяжелой атлетике) — выбрала аж полудюймовый десятизарядный Баррет. Марат только крякнул с одобрением.

Самое интересное — у большинства пришлось забрать обратно кобуру. Оказалось, что самое быстрое время выхвата оружия у женщин достигается, если они достают его из обычной дамской сумочки, перекинутой через плечо. Феномен? Вряд ли, скорее многолетняя привычка. Любая кобура — на поясе, на груди, под мышкой, открытая, с зажимом… абсолютно любая — пасовала перед раскрытой дамской сумочкой на боку. Доля секунды, даже не десятая, а тысячная, одно-единственное легкое, монолитное движение — и вот уже стрелок с накрашенными губами, изящно откинув прядь волос назад выпускает пулю за пулей в мишень.

Марат думал, что с волосами будет проблема. Дело в том, что большинство его «курсантов» прически носили как минимум до плеч, а некоторые и до пояса. На третий день обучения, после обеда он вновь собрал всех в строй, который называл ВВМ — «Все вокруг меня», зная, что это самый удобный формат общения с бойцами, не важно опытные они, или совсем еще зеленые.

Начал издалека:

— Бойцы, все ли видели у меня привратницу, в теле которой я разгуливал перед вами, пока рука отрастала? Все ли обратили внимание на нее? Да-да, персонаж из древнейшей, но до сих пор известной молодежной сопледавилки. Вампирша Элис Каллен в исполнении актрисы Эшли Грин. Как думаете, почему она именно такая? Почему я выбрал для нее такую внешность? Желтые глаза, аккуратный носик, изящество в каждой черте? — девушки вокруг снова улыбались. Все-таки нравилось Марату когда они улыбаются — что все вместе, что каждая по отдельности.

— Классные сиськи? — подсказал вдруг кто-то.

— Нет, я выбрал такой образ из-за ее прически, — продолжал Марат не замечая шутки. — Волосы не длинней четырех пальцев, — он продемонстрировал на себе, сколько это. И пояснял дальше:

— До бровей пусть дотягиваются. Дальше — ни в коем случае. Рассказать вам парочку историй, как раньше в древности мужчины проигрывали бои, битвы и даже войны? Когда военачальник бородой или косой до смерти запутывался в лесу во время атаки? Итак…

Он ожидал беспокойства, и даже недовольства, а может быть и истерик после этих слов, уже вроде понятно, куда он ведет, но вокруг царило каменное сосредоточенное молчание.

— Итак, — повторил он. — У меня есть ножницы. Есть бритвы. Есть хорошие ножи. Вот они, в этом свертке. Ровно через три часа жду всех, аккуратно подстриженных, для проверки, здесь, на этом же месте. Обнаружу, у кого волосы лезут в глаза, хоть с макушки, хоть с висков — тот будет подстрижен мной собственноручно, ножом, уж как получится, и я не шучу.

— А совсем «налысо» можно? — вдруг спросила одна из седьмого десятка.

— Это было бы идеально. Были бы вы мужиками, так бы и ходили все лысые, — проворчал Марат. — Задание ясно?

— Ясно, — ответил дружный хор голосов.

— Выполняйте.

— Товарищ Маузер, можно присесть рядом с вами?

Марат сидел в позе лотоса, и сосредоточенно наблюдал за черным шаром, парящим около его лица.

— Давай, — разрешил он, не отвлекаясь от своего занятия. — Что случилось, товарищ Дыбенко?

— Классно придумано, — ответила она. — Манипулятор вы знатный.

— Не «вы», а «ты». Я тебе не господин, ты мне не слуга. Хочешь проявить уважение — просто добавляй слово «товарищ»…. Почему манипулятор? — спросил отстранено Марат.

— Сначала сказали всем: смотрите, какие мне девочки нравятся, вот с такими прическами. Теперь сделайте себе так, для дела. И порадуете старика, и попробуете мне понравиться, — сказала Дыбенко, специально копируя его интонации.

— Я не думал об этом, — сказал Марат, продолжая гипнотизировать черный шар.

— Что вы делаете? — спросила она и быстро поправилась. — Что ты делаешь?

Марат сначала не хотел отвечать, но потом, взвесив, решил рассказать:

— Для меня это четвертый Тест. Первые два были очень тяжелые. Пришлось много… ну в общем много чего делать… А третий был совсем легкий. Я оказался в круге переноса, а от него шло много дорог. Одна дорога вела вроде как к египетским пирамидам… по крайней мере они выглядели так. Была дорога в современный мегаполис, с настоящими небоскребами. Еще одна к рыцарскому замку. Там даже дорога в лес была. Много разных. Это была как загадка. Мне так кажется. В общем, я выбрал дорогу в будущее, там были такие дома, что сразу становилось понятно — это будущее. У меня был всего час, чтобы пойти только по одной из этих дорог. Я пошел, точнее — побежал, а бегаю я сейчас быстро. И там я нашел вот это, — Марат кивнул на шар, повисший перед ним.

— Я не совсем понимаю как эта штука вообще может существовать, пытался взвесить ее массу, но любые весы ломаются. Тем не менее он летает. У меня, понимаешь, умение такое — я вроде как могу управлять темной энергией. А он вроде как из темной материи, и управляется этой самой энергией. И вот сижу, пытаюсь…

— Темная материя, — рассмеялась Дыбенко. — Как интересно.

— Вообще наша Вселенная на девяносто пять процентов состоит из темной материи и энергии. И только на пять процентов, получается, из светлой. Ты не знала?

Марат оторвался от созерцания своей находки, и посмотрел на женщину. Она без всякого смущения встретила его взгляд. Марат же смотрел только на ее прическу. От встрепанных волос остался только хохолок, сейчас аккуратно причесанный, а виски же были выбриты наголо, можно сказать — до блеска.

— Ну, похожа я на Эшли Грин, в образе Элис Каллен? — спросила она внезапно.

— У тебя глаза голубые, — как можно более равнодушно заметил Марат. — Прическа, кстати, вышла отличная. Если и похожа, то на Кристи Мак.

Дыбенко некоторое время в недоумении молчала, а потом рассмеялась.

— Ну ничего себе, — сказала она. — Кристи Мак? Вот уж не думала что ты знаешь порноактис по именам.

— Почему?

— Ну ты весь такой прямо правильный. Прямо идеал, мужчина-защитник, спокойный, сильный, уверенный… когда придет время — смертоносный и беспощадный… И порно — это совсем не твое…

— Спасибо за комплименты, — поблагодарил Марат. — Говоришь, защитник? Ладно, посмотрим в роли нападающего. Собери всех, кто дурью мается, у основного стрельбища. Через десять минут.