Календарь

Ян Самойлов и генерал Власов

Три месяца спустя.

Глухой удар по стеклу заставил молодого человека поднять светловолосую голову, устремляя взгляд на экран.

Включились сканеры, и голографическая проекция окна с прилегающим внешним пространством сошла с экрана, материализуясь прямо перед ним.

По лоджии металась птичка, её голограмма порхала рядом на расстоянии вытянутой руки, казалось, протяни ладонь и поймай. Но молодой человек покинул удобное кресло, направляясь в сторону настоящего окна. Ему страстно хотелось всё оценить своими глазами.

Реальность уступала голографии в яркости, но воздействие шло не через глаза; что-то другое, как магнитом, тянуло его к оконному проёму. Это что-то действовало изнутри, от порхающего объекта незримой нитью исходила живая психическая энергия – то, чего всегда недостаёт голографическому прототипу.

Тем временем синичка, качнув своей тяжестью натянутые верёвки, покрутив головой в поисках съестного и, не найдя что клюнуть, улетела. Пейзаж обновился. Ниточка оборвалась, подзарядка психики прекратилась. Ян собрался уже вернуться на место, но непонятное чувство, нечто вроде зарождающейся ассоциации, связать которую с чем-то конкретным пока не удавалось, задержало его. Прежняя картинка так и стояла перед глазами.

Визуализация зацепила Яна двумя несуразностями: бельевые верёвки и синичка-непоседа. Если первая – предмет быта из прошлого, то вторая – в действительности природный каприз.

Верёвками на лоджиях уже давно не пользовались, и подыскать им новое функциональное назначение в 2032 году сложно: стиральный автомат выдаёт уже выглаженное бельё в пакетах.

Часто заглядывая на форум «Кекса», молодой человек знал и о том, что общага прежде была частным жилым домом; перед заселением учащихся в здании произвели капитальный ремонт. Строители жили в его комнате, и верёвки на лоджии – это исторические следы их пребывания.

Визуализация пробудила желание пообщаться, и он, развернувшись, пошёл вглубь комнаты, на ходу бросив:

– Форум, пожалуйста!

– Какую тему изволите поднять, – услужливо подключился голографический собеседник.

– Что-нибудь про синичек… – обронил Ян, не глядя в сторону голограммы, имеющей вид юноши с бородкой и в пижаме, иронический символ «домашней мудрости».

– Есть всего две строки по никам. Ник «Слайдер» сообщил: «Задолбали синички! Что с ними произошло, откуда они взялись?» Ему ответил ник «Мистик»: «Примета народная есть, зима ранняя будет, а в лесу жрать нечего, вот их разведчицы шарятся по окнам…»

– И это всё? – слегка удивился Ян.

– Есть отзыв на эти два ника, читать? – спросил собеседник.

– Кто выставился?

– Ник «Мамон».

– Опять пошлость или чёрный юмор. Вот, кто задолбал своим интеллектом. Читай, раз уж озвучил…

– Ник «Мамон»: «Про синь-ичек… Вы все обычная «серость». Птичкам не нравится цвет психической энергии дома, потому что портят его такие «психи» как вы, верящие во всякую ерунду».

– На этот ник, конечно, нет отзывов? – уточнил Ян.

– Этот ник закрывает тему…

«Да, с энергией верно подмечено, что-то в этом есть», – мысленно прокомментировал реплику Ян, вспомнив свои ощущения у окна.

После небольшой паузы он, глядя, как в лицо настоящего человека, произнёс голограмме:

– У синичек, похоже, также проблемы с календарём?

– Простите, Ян, а у кого ещё проблема с календарём? – за время произнесения фразы веки у голограммы опустились пару раз, но ощущение взгляда это не создало.

– Ой, не тупи, выключу! – живо возмутился Ян, качая головой.

– Боюсь-боюсь! – подыграла голограмма, наклонившись в повиновении всем корпусом.

– То-то же! Ну, что там с календарём?

– Капризы природы: раннее появление синичек на зимовье.

– Вот, это уже лучше. А как ты смотришь на то, что пора сменить календарь?

– Вас не устраивает календарь?

– Не-е. А кого устроит такой неритмичный бардак?

– Простите, Ян, но мне сложно строить диалог, вы используете ненормативный сленг…

– Ты знаешь, как только лето, дни несутся сломя голову, отдохнуть не успеешь, опять в шахту…

– Простите, Ян, а как хотели бы вы?

– О-о! Ник Никоч, ты своей правильностью меня уже задолбал, как те синички город, но они хоть пропитание ищут, а чего ты? Поэтому заканчиваем общение: отключиться!

– До свидания, выполняется установка «отключение»!

«В отношениях с машиной хорошо – раз и смолкла, – удовлетворённо отметил Ян, – вот с родоками такое не проходит».

Второй курс КИКЗа Ян Самойлов начинал в цейтноте, вопреки воле родителей растянув каникулы на пару недель, и теперь ему ничего не оставалось: лишь напряжённый труд и сетование на календарь.

Колледж интерактивных коррекций знаний (КИКЗ) – экспериментальный проект. Его предназначение – исправлять казусы очередной школьной реформы. Новейшая концепция Министерства образования – определять способности младенцев путём сканирования мозга, для индивидуального и углубленного изучения школьных предметов, – породила конфликт между личностью и сущностью: душа ребёнка, имеющая своё предначертание, нередко противилась чуждому выбору.

Специалисты окрестили проблему синдромом «Капут антропологии»: отказ окончивших школу от дальнейшего обучения в вузах по навязанной профессии и невозможностью переквалифицироваться в иные по уровню знаний. Ян выбрал колледж сознательно – чтобы сбросить иго математика и стать историком.

Хотя здание нашпиговано датчиками, «большой брат» следит за пристойностью, учащиеся на быт не жалуются, комфорт огромного шестнадцатиэтажного общежития на уровне, заселены по два-три человека в квартиру, каждый в отдельной комнате. А Самойлов вообще расположился в просторном одиночном номере-квартире с лоджией.

Условия и трудолюбие позволили Яну наверстать многое. Сегодня он подошёл к самому трудному докладу с темой: «Русский коллаборационизм[1] во Второй мировой войне». Странная тема, но таковы издержки позднего старта, лишь она оставалась не занятой.

По его информации, он уже нагнал Яну, с её психологическим портретом императора Августа. Точно не опередит кареглазого брюнета Свата – Тёмкин уже всё сдал. Сват переходит из актёров в дипломаты. Яна называет их: «Два весёлых гуся», белый и чёрный.

«Что ж, вернёмся к нашим…», – Ян тормознул себя, игнорируя слово «баранам». В процессе усаживания в кресло подыскивался приемлемый синоним, закончилось всё одновременно, – «…голограммам!» Улыбнулся рифме – не стремился, сложилась сама.

Для составления доклада использовался компьювизор – устройство, совмещающее в себе функции телевизора, средства видеосвязи и, естественно, компьютера. Подобранное Яном огромное количество материала поначалу засосало его, как трясина, притормозив продвижение к цели. Удачно помогли методические рекомендации, предложив сосредоточиться на одном характерном образе представителя движения. Генерал-лейтенант, Власов Андрей Андреевич и оказался таким представителем.

Ознакомившись с биографическими данными, фотографиями, выдержками из мемуарных текстов, Ян, уже для создания непосредственно голограммы Власова, переключился на специализированную панель компьювизора.

Поёрзав в кресле и убрав улыбку с губ, надел на голову интерфейс мыслей (транссканер) для управления компьювизором. Провесил голографическую панель в центральном пространстве комнаты для удобства работ с текстами и фотографиями, заменяя плоские изображения объёмными.

Работа над голограммой Власова, прерванная синичкой, возобновилась. Лицо и фигура уже приобрели окончательный вид, но Ян продолжал придирчиво рассматривать плод своего творчества: «Вот и ничего, повернём: фас, профиль, сзади, снова анфас. Боевой генерал! Недаром столько женщин у него было. Спросим потом у Яны, импонирует ли он ей как мужчина».

Мысленно отослал галочку в рабочий блокнот Ник Никоча.

– Так, теперь ещё раз лицо. Вытянутое, большой и широкий нос. Что про такие носы говорится? Страстные любовники. Что ж, тогда это соответствует действительности.

– Ник Никоч! – позвал он собеседника.

– Я уже здесь, сударь! – начала материализовываться голограмма юноши в пижаме.

– Только без визуализации, вербально, – предупредил Ян, – мне хватает пока и одного светящегося столбика.

– Как вам угодно! – голограмма моментально свернулась.

– Перечисли всех любовниц генерала Власова, – приказал он ему.

– Ульяна Осадчей подала на алименты для дочери. Супруга Чан Кайши…

– Эх, как круто! – удивился Ян, – Ты там ничего не перепутал?

– Никак нет, все данные из архива!

– Хорошо, продолжай.

– Наложница – шестнадцатилетняя китаянка. Агнесса Павловна Подмазенко, военврач, родила ему сына Андрюшеньку. Воронова Мария Игнатьевна, шеф-повар военторга. Немка, вдова погибшего врача войск СС, госпожа Адельхейд Биленберг. Случайные разовые связи перечислять?

– Нет, достаточно. Поройся в записях, что я там тебе оставил?

– Задать вопрос Яне…

– Уже вспомнил, исчезни, – перебил его Ян, – отвлеклись и достаточно.

Он снова углубился в работу.

«Так на чём остановился? Движение… А пусть программа сама определит ему тип походки. Голос – звучный бас, есть фонограмма его выступлений, оставим всё на откуп синтезатора речи».

Ян встал, отходя на шаг от панели, он мыслью сдвинул её ещё дальше от себя, примерно на пару метров, голова слегка наклонилась, чтобы в новом ракурсе осмотреть стоящую перед ним в полный рост голограмму генерала Власова.

– Что ж, недурно! – с удовлетворением отметил он. – «Теперь можно и вплотную заняться психофизической составляющей объекта, как там их: атропомофических… нет, антрофических… тьфу, язык сломаешь!»

– Ник Никоч, какие свойства голограммы мы будем создавать?

– Антропоморфические свойства голограммы, – моментально ответил собеседник.

– Ну да, вот такие и будем!

Это и будет стержнем всего доклада, вокруг которого выстроится всё остальное. Голограмма сама изложит текст о представителе движения коллаборационизма и его соратниках, но выглядеть она должна естественно и убедительно, и кроме слов ещё изливать психическую энергию, вместо отсутствующего эмоционального фона. В этом-то и вся суть интерактивного доклада.

«Что о нём известно?» – углублялся Ян в тему личности Власова. Различные источники по-разному характеризуют Власова, получается – много правд, а истина…

Размышления прервал неожиданно вспыхнувший экран голограммовизора, прозванный для краткости «глюком». Египетская богиня Бастет сошла с экрана в комнату, увеличиваясь до размера человека. Спроектированная Яной голограмма богини, как и полагалось по мифологии, имела фигуру женщины с небольшой авторской импровизацией в верхней части тела, её голова была от другой кошки, любимой, по кличке Баст.

– Привет, ну, хвались, ваятель? – голосом Яны обозначился её квазипрототип.

Общаться голограммой такого типа Яна позволяла себе только с хорошими знакомыми и друзьями.

– Кошкам привет. Вот полюбуйся, – обрадовался Ян гостье.

– О! Это и есть генерал Власов? – словно мяукнула голограмма.

– Как он тебе? – подмигнул Ян.

Рубиной генерал явно не приглянулся, оттого кошачья мордочка поморщившись, выдала:

– Гусятки! У вас одно и тоже на уме. Тёмный мне старика Мессинга предлагал в папики…

– Кто такой Мессинг и зачем он Свату?

– Ну, ты и сырок, такой фетиш двадцатого века не знаешь. Иллюзионист, выдававший себя за телепата-мистика. Сват готовит тусу, Мессинг будет ведущим.

– Ладно, проехали. Ты очень кстати объявилась, хочу воспользоваться страстиком, чтобы прочесть информационные поля моментов пленения Власова и последующего суда, но меня тревожит настройка. Поможешь? – Ян выглядел слегка смущённым от своей просьбы.

– И мыслите вы однотипно и проблемы у вас одинаковые, и тому нужен истинный дух факира. Слушай, я что к тебе вломилась: на твоей лоджии верёвки натянуты, Васька постирала блузку из натурального шёлка, причём вручную, а в инструкции по уходу рекомендована натуральная сушка. Можно воспользоваться? – обманув ожидания хозяина, Яна перескочила на встречную просьбу.

– Чем?

– Верёвками на лоджии…

– Пользуйтесь. Только не верится, что у автомата отсутствует функция натуральной сушки, – дополнил он разрешение незлобным комментарием.

– Имеется. Но наша цель – сравнить натуральность, и потому сейчас мы с Васькой переместимся к тебе.

– Хорошо, – согласился Ян, пожимая плечами.

Надо отметить, что общение с девчонками колледжа у него не складывались так, как это было в школе. Здесь все считали себя на ступень выше и сформировавшимися, а противостоять личностям слабого пола он ещё не научился.

Экран погас, исчезла кошечка, и тут же поступил запрос охранного компьютера:

– Посетители в номер Василиса и Яна, допустить?

– Да, да, я жду их, – отправил он ответ, снимая с головы транссканер.

Стало слышно, как заработал лифт, пережиток прошлого века; новые быстры и бесшумны, бюджетные противоречия страны как всегда на высоте: роботы-слуги, колонии на Луне и старый, с инвентарным номером 001, подъёмник в госучреждении. Лифт долго поднимался на десятый этаж, а затем, щёлкнув, остановился, с грохотом открылись двери. Через несколько секунд девчонки, миновав прихожую, вошли в комнату.

Первой показалась Яна, за ней, с вытянутыми вперёд руками, Васька.

Если Яна выглядела обычно, то Васька, держащая перед собой влажную блузку, отличалась повышенной импульсивностью и весёлостью. На её правом запястье выделялся пластиковый браслет, к украшениям явно не относящийся.

«Биоритмик», – догадался Ян.

Обменялись приветствиями.

– Открывай, – кивнула Василиса в сторону лоджии.

Ян засуетился, стал надевать заново транссканер.

– До чего ты опустился, – иронично пошутила Василиса, – ничего своими руками делать не можешь, обязательно всё через тюбетейку и визарь.

Не выдержав Васькиного наскока, Ян оставил в покое интерфейс мысли, рука проворно открыла защёлку на двери, но ворчания не сдержал:

– Однако вы быстры, недаром спортсмены.

– Кто спортсмены? – переспросила Васька, просачиваясь мимо него на лоджию.

– Конкретно ты, – открывая ей шире дверь, уточнил Ян.

– Я похожа на спортсменку? Ты мне льстишь, Янчик.

– А зачем биоритмик?

– А, вот в чём дело. Это совсем не то, что ты думаешь, это… – и она, обернувшись, вопросительно посмотрела на Яну.

– Ты вешай свой блузон, я всё ему втолкую, – включилась подружка в диалог.

Васька, кивнув, продвинулась к верёвкам.

– Это наша новейшая разработка, – с энтузиазмом начала разъяснять Яна, – усилитель радости, первая модель.

– Сват что ли притащил из отпуска?

– Угадал. – Яна задорно улыбнулась. – Может, скажешь, кто его доработал?

– Ну, конечно же, наша несравненная богиня Бастет приложила здесь свою лапку. Зачем вам со Сватом прорываться в другие профессии, вы в своих приписных уже поднаторели.

Тем временем вернувшаяся в комнату Васька предложила:

– Хочешь испытать несравненную радость? Держи, только не переусердствуй, а то потом пару дней улыбаться не сможешь.

Ян, нацепив браслет, спросил:

– Ну, и как он работает?

– Улыбнись, – подмигнув, Василиса в ожидании его реакции замерла, приоткрыв рот.

Губы недоверчиво растянулись, браслет ответил лёгкой вибрацией и щекотанием, Яну захотелось смеяться, и он, не сдерживаясь, захохотал. Браслет усилил вибрации. Яну стало ещё веселей и приятней, и, казалось, все вокруг в таком же восторге, как и он, даже молчаливая и не двигающаяся голограмма Власова весело подмаргивала.

– Ну, хватит, – Яна сдёрнула с его руки браслет, прервав разыгрывающийся восторг. – Сказали же: не переусердствуй, тренажёр пока ещё не исследован.

– Ничего себе, усилитель радости! – Выразив восторг по поводу прибора, Ян добавил и перспективы: – Думаю, скоро его запретят.

– Его ещё обнаружить нужно, прежде чем запретить, – заворчала Яна, пряча браслет в кармане шорт.

Девчонки без комплексов, выглядели по-домашнему. Яна в бежевых шортах – её идеальные ноги казались худышками в широких штанинах – и белой полупрозрачной тенниске. Василиса – в просторном халатике трапециевидной формы, нижний обрез которого, едва прикрывая ягодицы, стремился дотянутся до кончика толстой светлой косы. По фривольности Яна переигрывала подружку: соски её грудей нагло топырили лёгкую ткань тенниски. На ногах у девчонок шлёпанцы – одинакового фасона, но разной расцветки.

– Ну, что, мы пошли, чаем здесь не угощают. – Съязвив, Яна дала указания: – Как высохнет, сообщишь.

– Ну, а как на счёт страстика? – бросил ей вслед Ян.

– Ты сначала запишись на него, а когда подойдёт очередь, там посмотрим, – донесся уже из коридора голос Яны.

Девчонки ушли. Ян связался с заведующей библиотекой, двадцатипятилетней Анной Ивановной. Неожиданно выяснилось, что запись на использование «Фотона» заочно не производится. Захватив пластиковый билет, спустился на второй этаж в библиотеку.

Библиотека колледжа более походила на музей, совмещённый с пунктом проката, чем на хранилище печатной продукции. Здесь имелось всё необходимое оборудование, обеспечивающее не только учебный процесс, но и облегчающее быт учащихся. К дополнительному сервису относился эгрегоростратум «Фотон-1Э» – компьювизор, совмещённый в едином корпусе с торсионным генератором и чувствительными сенсорными сканерами.

Новейшее изобретение с труднопроизносимым названием от науки народ переименовал в более простое – «страстик». Назначение и принцип работы прибора своим друзьям вкратце объяснила Яна:

– Это подобие машины времени, но если та фантастика, и суть её сводится к перемещениям объекта во времени, то страстик – реальный прибор, сканирующий информационное пространство Земли, позволяющий наблюдателю не только отслеживать фотонные временные следы объекта, но и прочувствовать их своей психикой.

– А как он работает с будущим? – поинтересовался тогда у неё Ян.

– Так же.

– То есть? – переспросил Святослав.

– Будущий объект нужно отстроить виртуально, и тогда прибор найдёт ему место и время.

Анна Ивановна встретила Яна во всей красе, точёные формы её стройной фигуры не прятались в складках модной одежды и в то же время не выставлялись напоказ. Этим она походила на сексапильную медсестру, которой не помогает никакая больничная униформа, как в неё ни рядись, как ни прячь своё роскошное тело, мужчины просверлят жадным взглядом всё, а что не сумеют отсканировать глазами, дофантазируют.

По слухам, до библиотеки она работала секретарём-референтом, что неудивительно, но, выйдя замуж, сменила работу. Молодые люди колледжа между собой с восхищением называли её: «медсестричка».

Зарегистрировавшись пятым в очереди, сразу после Тёмкина и Рубиной, Ян уточнил период получения прибора.

– Претендентам даётся трое суток на пользование. Вы – пятый. Потрудитесь сами высчитать, – ответила заведующая.

– Понятно, – пробурчал Ян, уязвлённый женской строгостью.

«Вот почему все красивые – стервы? Скажи ласково: «Через двенадцать дней», и все дела. Нет, считай. Что ж, примкну к Свату и Яне. Тогда у самого меньше времени уйдёт на ознакомление», – успокаивал он себя, возвращаясь на десятый этаж.