Калиостро

ПРОРОЧЕСТВА ИЛИ МЕСТЬ?

В XVII веке в Италии проживал Джузеппе Франческо Борри. Уроженец Милана, он был известен как розенкрейцер и алхимик. Святейшей инквизицией был арестован и обвинен в ереси за то, что обличал римскую курию в злоупотреблениях. Заточенный в замок Сент-Анджело, Джузеппе Франческо Борри умер здесь в 1695 году, то есть ровно за сто лет до того, как та же судьба и в тех же местах постигла Калиостро…

Вступающий на путь волхвования, предсказаний и авантюрных приключений неминуемо обрекает себя на то, чтобы жить в мире таинственных совпадений, за которыми стоят не познанные нами закономерности. Авантюристов и самозванцев притягивает само пространство, где правит фортуна: это столицы, дворы и модные курорты, где несложно отыскать путь к властям предержащим. Авантюриста завораживают лица, олицетворяющие фортуну: монархи, принцы, фавориты. Как попасть к ним на глаза? Способов много. Один из наиболее эффективных — самозванство.

В конце XVIII века, окружая себя легендами, скитался по Европе самозваный принц Кастриотто, принц Албанский, долмат по национальности, Степан Заннович. Богатство и щедрость, литературные таланты и химические познания помогали ему творить чудеса в Черногории и подчинять себе народы. Талантливый полководец, он в пятнадцать лет громил венецианцев, а позднее сумел скрыться от превосходящих сил фельдмаршала Румянцева. Многочисленные финансовые аферы привели к аресту его в Амстердаме. 14 апреля 1786 года он напечатал мемуары в свою защиту, в которых предсказал свою близкую кончину: «Моя камера, та самая, где содержался за долги Теодор, корсиканский король, быть может, станет мне могилой». В этой тюрьме Степан и покончил с собой, вскрыв себе вены.

Существует исторический документ, озаглавленный «Послание, писанное в Экс-ле-Бене в Савойе, 20 августа 1788 года, к г-ну де Бомарше от г-на Калиостро». В этом документе связаны воедино истории нескольких авантюристов и российская политика на Балканах:

«Стефано Пикколо Черногорский, более известный под именем принца Албанского и недавно умерший в амстердамских тюрьмах, намеревался совершить в Албании революцию, подобную американской. Он обладал всеми талантами, необходимыми для подобных предприятий: отважный, закаленный тяготами, умеренный во всем, любимый народом, рассудительный, когда вынашивал план, и горячий, когда исполнял его, он дал почувствовать землякам, потомкам знаменитых македонцев и неколебимых обитателей Эпира, что снискали славу Александру, он показал им, говорю я, до какого унижения дошел столь некогда великий народ: двенадцать тысяч человек примкнули к нему и поклялись в верности.

Тогда Стефано отправился инкогнито в Россию, дабы попросить помощи деньгами и снаряжением, но, к несчастью, заболел в Варшаве, да к тому же получил огорчительные письма с родины, призывавшие его тотчас обратно. Меня позвали лечить его, и в скором времени врач и больной стали друзьями. Он открыл мне свой секрет и вверил дела в Санкт-Петербурге с тем большим основанием, что я именовался капитаном на испанской службе и мне, как военному, легче было получить доступ к русскому двору. Я справился с поручением и получил прямой приказ к графу Орл… который находился с флотилией в архипелаге, куда я к нему и отправился.

Мы со Стефано постоянно переписывались, и граф Орл… дал мне письма к маркизу Мар… российскому посланнику в Венеции, чтобы получить денег и купить в Арсенале республики сколько-то пушек и оружия. Получив подряд, я снабжал албанцев, как вы снабжали американцев, но я так медлил с поставками, что мир между Россией и Портой был заключен в тот момент, когда на руках у меня был миллион венецианских дукатов, о которых я прескверно отчитался Стефано и вообще никак петербургскому кабинету, смерть графа Орл… все покрыла».

Подтверждает связь Калиостро с Занновичем и Эдуард ван Бима: «Степан был связан со своим собратом Калиостро, в защиту которого он написал мемуар, вышедший в Париже в 1786 г.».

Насколько же тесен мир! Мы уже упоминали о встречах Казановы и Калиостро. А ведь упоминаемая в письме флотилия графа Орлова была послана на поимку знаменитой княжны Таракановой, самозваной сестры Пугачева.

При этом стоит привести отрывки из воспоминаний Анахарсиса Клоца о Занновиче. Клоц нарисовал портрет «невероятно ловкого авантюриста», которому Калиостро в подметки не годится: «Он жалел, что не ему поручили покупку славного ожерелья… Калиостро и супруги Ламотт глупцы… все они просто новички…»

А как воспринимали Калиостро маги? Обратимся к мнению известного популяризатора оккультизма Элифаса Леви:

«Тайные общества посылали своих адептов по миру возбуждать общественное мнение. После Сен-Жермена и Ласкара пришел Месмер, за ним последовал Калиостро. Но они не принадлежали к одной школе… Калиостро был агентом тамплиеров и хотел, как это следует из его послания масонам Лондона, построить Храм Вечного. Подобно тамплиерам, Калиостро был связан с практикой Черной Магии и фатальной наукой вызывания духов. Он распознал прошлое и настоящее, предсказывал будущие события, осуществлял чудотворные излечения и пытался делать золото. Он ввел новый, названный «египетским масонством» ритуал и пытался восстановить мистический культ Изиды. Одетый подобно фиванскому сфинксу, он председательствовал на ночных ассамблеях в залах, украшенных иероглифами и освещаемых факелами. Его жрицами были юные девушки, которых он называл голубками. Он доводил их до экстаза с помощью гидромансии; чтобы заставить пророчествовать, поскольку вода является прекрасным проводником и великолепным медиумом для Астрального Света, что доказывают миражи на море и в облаках.

Очевидно, что Калиостро был последователем Месмера и, будучи медиумом, имел ключ к медиумистическим феноменам. Он имел необычайный успех, повсюду можно было видеть его бюст с надписью «Божественный Калиостро». Реакцию, эквивалентную энтузиазму, конечно, можно было предвидеть — он превратился в интригана и мошенника, совратителя собственной жены, негодяя, которому римская инквизиция оказала милость, осудив к пожизненному заключению».

Но каково же значение и место Калиостро в истории магии? Посвященные считают, что Калиостро никоим образом не может быть обойден. Его печать столь же значительна, сколь печать Соломона, и говорит о его посвящении в высшие тайны науки. Согласно каббалистической трактовке имен Ахарат и Альтотас, они выражают главные характеристики Великого Аркана и Великого Делания. Это змея, пораженная стрелой и представляющая букву Алеф, символ союза между активным и пассивным, духом и жизнью, волей и светом. Стрела эта принадлежит Аполлону, а змея — мифический Пифон, зеленый дракон герметической философии.

Далее маги толкуют так. Пусть туманно, но должны же мы их выслушать. Буква Алеф выражает равновесное единство. Этот пентакль воспроизводился в различных формах в талисманах древней Магии; однажды змея была замечена павлином Геры, павлином с царственной головой и многоцветным хвостом. Это эмблема дисперсии света, это птица Magnum Opus, ее венчик сияет золотом. Позже вместо павлина изображался белый ягненок, молодой солнечный барашек, несущий крест. Как видно по руанским фрескам, павлин, баран и змея имели одинаковое иероглифическое значение — это пассивный принцип и это скипетр Геры. Крест и стрела обозначают активный принцип, волю, магическое действие, сгущение растворенного. Союз этих двух начал есть универсальный баланс. Великий Аркан, Великое Делание, равновесие Иакин и Боаз. Буквы L. P. D., сопровождающие эту фигуру, означают Свободу, Силу, Долг, а также Свет, Пропорцию, Сплоченность; или Закон, Принцип, Право. Масоны изменили порядок букв на L. D. P. (Liberte de Penser — свобода мысли), написав их на символическом мосту. Для непосвященных эти буквы толковались как Свобода Доступа (Liberte de Passer). В сообщениях о преследовании Калиостро говорилось, что его допрос вскрыл другое значение, латинское Lilia destrue pedibus — Лилии попираются ногами. В поддержку этой версии можно привести масонскую медаль XVI или XVII веков, изображающую куст лилий, сраженных мечом, на котором написано «Месть дает свой урожай».

Продолжаем слушать толкования магов.

Имя Ахарат, которое носил Калиостро, записанное каббалистически, означает тройной союз: союз принципа и начала, союз жизни и вечное-ти, возрождающегося движения, и союз конца и абсолютного синтеза.

Имя Альтотас, или имя учителя Калиостро, состоит из слова Thot со слогом Аl или As, которые, если их читать каббалистически, составляют слово Sala, означающее «посланник». В сумме имя имеет значение «ТОТ, посланник египтян».

Среди титулов, присвоенных Калиостро, был титул Великий Копт, и его доктрина несла идеи морального и физического перерождения: «Ты должен подняться на гору Синай с Моисеем; ты должен пройти Голгофу; ты должен подняться на Фавор и с Ильей остановиться на Кармеле. Ты должен воздвигнуть свою молельню на вершине горы. Она должна иметь три крыла или помещения, все они должны быть связаны вместе и в центре иметь три этажа. На первом этаже должна находиться трапезная. Над ней должно быть помещение с двенадцатью ложами у стен и одним в центре; это будет место сна и мечтаний. Верхняя комната должна быть квадратной и в каждой стене иметь по четыре окна. Это будет комната света. Там, в одиночестве, ты должен молиться сорок дней и спать сорок ночей в спальне двенадцати учителей. Затем ты должен получить подписи семи гениев и пентаграмму, нанесенную на кусок девственного пергамента. Это знак, не известный никому другому, спасет получившего его. Это тайный символ, написанный на белом камне, упомянутом в пророчестве самого молодого из двенадцати мастеров. Твой дух осветится Божественным огнем, и тело твое станет чистым, как тело ребенка. Твоя проницательность будет беспредельной, и возрастет твоя сила, ты должен войти в абсолютное спокойствие, которое является началом бессмертия; для тебя станет возможным сказать правдиво и без всякой гордыни: «Я есть тот, кто есть».

Эта загадочная надпись, по мнению Э. Леви, означает, что для достижения морального перерождения трансцендентная каббала должна изучаться, пониматься и реализовываться. Три помещения символизируют союз физической жизни, религиозного вдохновения и философского света; двенадцать мастеров — это великий открыватель, чьи символы должны быть поняты; подписи семи гениев означают зрение Великого Аркана. В целом это все аллегорично и относится к вопросам строительства не более, чем постройка масонами храма в Иерусалиме.

Теперь посмотрим, как маги толкуют секрет физического перерождения, которого можно достичь, согласно оккультному предписанию Великого Копта, уединением на сорок дней и которое надо предпринимать каждые пятьдесят лет, начиная с майского полнолуния, в обществе только одного человека, исполненного веры. Напомним, что при этом сорок дней надо соблюдать пост, выпивая майскую росу, собранную с ростков пшеницы куском чистого белого полотна, и съедая молодые нежные травы. Еда должна начинаться со стакана росы и заканчиваться куском хлеба. На семнадцатый день надо сделать легкое кровопускание. После этого, уточняют маги, следует приготовить бальзам Азота и принимать его утром и вечером, начиная с дозы в шесть капель и увеличивая ежедневно на две капли до конца тридцать второго дня. На рассвете следующего дня нужно снова сделать легкое кровопускание и затем лечь в постель до конца сорокового дня.

Далее, комментирует Э. Леви, при первом пробуждении после кровопускания следует взять первую гранулу универсального лекарства. За трехчасовым обмороком последуют конвульсии, потливость и расстройство желудка, что потребует смены постели и белья. Здесь необходимо съесть кусок нежирного мяса с рисом, потом принять валерьяну, вервену, бальзам. На следующий день принять вторую гранулу универсального лекарства в сочетании с серным золотом. На следующий день принять теплую ванну. На тридцать шестой день выпить стакан египетского вина, а на тридцать седьмой день принять третью и последнюю гранулу. Последует продолжительный сон, во время которого обновятся волосы, зубы, ногти и кожа. На тридцать восьмой день принять еще одну теплую ванну с ароматическими травами из числа тех, которые употреблялись в пищу. На тридцать девятый день принять десять капель эликсира Ахарата в двух ложках красного вина. Процедуры заканчиваются на сороковой день, и старый человек будет возвращен в молодость.

Посредством таких процедур Калиостро якобы продлил свою жизнь на несколько столетий. Можно увидеть, продолжает Э. Леви, что эти процедуры были разновидностью Ванн Бессмертия, использовавшихся гностиками Менандра. Неизвестно, верил ли в них сам Калиостро. Впрочем, перед судом показал он твердость и присутствие ума, заявляя, что он католик, почитающий папу римского как высшего руководителя церковной иерархии. Относительно оккультных наук он отвечал загадочно, и когда обвинения стали абсурдны, он сказал обвинителям, что у них нет никаких оснований для его преследования. Они, возмутившись, предложили ему перечислить семь смертных грехов. Он назвал вожделение, жадность, зависть, обжорство и лень. Судьи напомнили ему, что он упустил гордыню и страх. На что обвиняемый заметил: «Простите, я не упомянул их только из опасения обидеть вас».

Так оценивают фигуру Калиостро поклонники оккультных наук. То есть не отрицают его причастности к таинствам, открытым лишь посвященным.

Итак, маги подсказали нам одно из толкований, скрывающихся за этими тремя таинственными буквами, игравшими большую роль в масонских обрядах и жизни Калиостро. L. Р. D. — Лилии попираются ногами. Речь идет о лилиях в гербе французских королей. Деятельность Калиостро во Франции, французская революция, французская королева Мария-Антуанетта тесно связаны во времени. Но только ли во времени?

Мы уже знаем, что, оказавшись в Лондоне, Калиостро разразился письмом, обращенным к французскому народу. В этом знаменитом письме он предсказывал и французскую революцию, и разрушение Бастилии. Той самой ненавистной Бастилии, в которой ему пришлось отсидеть девять месяцев за участие в скандальном деле с ожерельем Марии-Антуанетты.

Многие исследователи не без оснований полагали, что в подготовке французской революции Калиостро сыграл весьма значительную роль, возможно, как орудие масонского заговора.

Существует легенда, согласно которой Калиостро многое предсказал и самой Марии-Антуанетте еще задолго до скандала с ожерельем. Поначалу Мария-Антуанетта пожелала встретиться с магом просто из любопытства, как любая женщина, стремящаяся взглянуть на заезжую знаменитость, о которой уж слишком много и шумно судачат. Вполне возможно, что ею руководили те же чувства, что и светлейшим князем Потемкиным, смертельно скучавшим и желавшим, чтобы его развлек фокусник-«шельма».

Встреча королевы, тогда еще дофины, и Калиостро выглядела примерно так.

— Ваша профессия — предсказывать будущее? — заметила дофина, разглядывая заезжую знаменитость с любопытством.

— Да, ваше высочество, я предсказываю будущее, но это не моя профессия, — ответил Калиостро.

— Я уже слышала, что вы многим предсказывали. Не могли бы вы и для меня прочесть будущее в графине с водой?

— Могу, ваше высочество, — ответил Калиостро.

Но маг не сразу уступил просьбам дофины, предупреждая ее, что в будущем могут содержаться сведения, которые не всегда столь радостны, как хотелось бы. Естественно, в ответ на такие возражения Мария-Антуанетта высказала сомнения в способностях мага. Тогда Калиостро раскрыл дофине ряд тайн из ее прошлого, о котором знала только она одна. Например, он поведал о том, как несколько лет назад Мария-Антуанетта тайком прочитала письмо матери и вычеркнула из него несколько слов. Калиостро восстановил эти слова и даже сообщил, кому адресовалось послание. Дофине пришлось признать правду.

— В таком случае, может быть, ваше высочество удовлетворится этим невинным доказательством моих познаний и позволит мне удалиться? — спросил Калиостро.

— О нет, сударь, — ответила уязвленная дофина, — чем больше ваши познания, тем мне интересней ваше пророчество. Вы пока что говорили только о прошлом, а я желаю узнать от вас будущее.

— Я готов, — сказал Калиостро, — и тем не менее умоляю ваше высочество не принуждать меня.

— Я никогда не повторяю дважды.

— Позвольте мне тогда, ваше высочество, хотя бы обратиться к оракулу, — умоляюще попросил Калиостро. — Таким образом я хотя бы узнаю, вправе ли поведать прорицание вашему высочеству.

— Я хочу знать его, каким бы оно ни было, счастливым или зловещим, — с уже заметным раздражением ответила Мария-Антуанетта. — В счастливое я не поверю и сочту его за лесть. Зловещее приму как предостережение и, как бы горестно оно ни было, обещаю, что буду вам за него благодарна. Приступайте же.

Калиостро взял круглый графин с узким и коротким горлышком и поставил на золотой кубок.

Подсвеченная таким образом вода засияла золотистыми отблесками, и они, смешиваясь с перламутровым отсветом стенок и алмазной игрой сфокусированных в центре лучей, казалось, позволяли прочесть в них что-то тому, кто мог воспринимать чудесное.

Калиостро поднял хрустальный графин, несколько мгновений пристально всматривался в него, потом поставил на стол и поник головой.

— Ну и что же? — поинтересовалась дофина.

— Я не смею сказать, — ответил Калиостро. — Есть вещи, которые ни при каких обстоятельствах не следует открывать монархам.

Но выведенный из себя насмешками и недоверием дофины, Калиостро все же не удержался:

— В таком случае, ваше высочество, я скажу это только вам одной.

По знаку дофины все присутствующие удалились из беседки, стоявшей посреди роскошного сада.

— Задавайте мне вопросы, ваше высочество.

— Хорошо. Первый: моя семья будет счастлива?

— Какая? Та, которую вы оставили, или та, что ждет вас?

— Нет, моя родная семья: моя мать Мария-Терезия, брат Иосиф, сестра Каролина.

Напомним читателю, что Мария-Антуанетта (1755–1793) была дочерью австрийского императора.

— Ваши несчастья не коснутся их, — ответил Калиостро.

— Значит, они коснутся только меня?

— Вас и вашей новой семьи.

— И вы можете объяснить мне, что это за несчастья?

— Могу.

— У короля три сына.

— Да.

— Герцог Беррийский, граф Прованский и граф д'Артуа.

— Совершенно верно.

— Какая судьба ждет эти трех принцев?

— Все трое будут править королевством.

— Значит, у меня не будет детей?

— Будут.

— В таком случае не будет сыновей?

— У вас будет два сына.

— Значит, мне суждено оплакать их смерть?

— Одного вы будете оплакивать, потому что он умрет, а второго — потому что он останется жив.

— Будет ли мой супруг любить меня?

— Будет.

— Сильно?

— Слишком сильно.

— Так какие же несчастья могут угрожать мне, если у меня будет любовь моего супруга и поддержка моей семьи?

— Их окажется недостаточно.

— Но разве не останется со мной любовь и поддержка народа?

— Любовь и поддержка народа!.. Это океан во время штиля. А доводилось ли вам, ваше высочество, видеть океан в бурю? Бог не защитит тех, кого сам осудил.

— Уж не хотите ли вы сказать, сударь, что я не стану королевой?

— Нет, ваше высочество, напротив. Но лучше бы, если бы небу было угодно, чтобы вы не стали ею.

Дофина склонила голову и задумалась. Затем вновь начала спрашивать:

— Как умрет мой супруг?

— Лишившись головы.

— Как умрет граф Прованский?

— Лишившись ног.

— Как умрет граф д'Артуа?

— Лишившись двора.

— А я?

Калиостро далеко не сразу решился ответить на этот прямой вопрос. Дофине пришлось и просить его и угрожать.

Тогда Калиостро взял графин, все так же стоявший в золотой чаше, отнес его в самое темное место у задней стенки беседки, где из искусно обтесанных обломков скал был сложен грот. Затем, взяв дофину за руку, подвел ее к мрачному входу в грот.

— Вы готовы? — задал он вопрос дофине.

— Да.

— Тогда на колени, ваше высочество, на колени! Вам будет легче молить Бога, чтобы он избавил вас от ужасной развязки, которая предстанет перед вашими очами.

Дофина машинально подчинилась и встала на колени. Калиостро дотронулся жезлом до хрустального шара, в котором явно возникло какое-то темное, страшное изображение. Дофина попыталась встать, покачнулась, упала, испустила душераздирающий крик о помощи и потеряла сознание.

На ее крик тут же сбежались гости и придворные. Калиостро исчез.

Такова легенда. О судьбе же несчастной Марии-Антуанетты написано много, как и об историческом пути Франции, зашагавшей к Республике после того, как страну посетил Калиостро.

В своих предсказаниях Калиостро не раз прибегал к помощи Лоренцы. Существует предположение, что ему удалось развить ее уже имеющиеся способности к ясновидению путем погружения в гипнотический транс. Надо сказать, что сеансы ясновидения не нравились Лоренце, ввергая ее просто в ужас. И она не раз пыталась бежать от Калиостро, но неизменно возвращалась, и, возможно, не без сильнейшего гипнотического воздействия со стороны кудесника.

Одна из легенд повествует о визите к Калиостро герцога Ришелье и графини Дюбарри, видных фигур на исторической сцене Франции второй половины XVIII века. Ситуация складывалась так, что королевской фаворитке Дюбарри в ее интригах упорно противостоял министр Шуазель, имевший большое влияние на короля, и ловкой красавице очень хотелось отыскать способ справиться с неуступчивым вельможей. Она повсюду искала на него компромат, но осторожный Шуазель умело заметал следы. Оставалось последнее средство — обратиться за помощью к магии.

— Мы больны Шуазелем, — прямо заявила графиня, появившись в сопровождении герцога Ришелье в особняке на улице Сен-Клад.

— И очень хотели бы излечиться от этой хвори? — любезно спросил Калиостро. — Нет ничего проще. Все дело в том, чтобы обнаружить предательство господина де Шуазеля. Что для этого нужно? Сущий пустяк. Конфиденциальное письмо. Например, от изменницы, госпожи де Граммон…

— Пять лет пытаюсь я добыть его, — вскричала госпожа Дюбарри, — издержала на это сто тысяч ливров за один год, и все напрасно.

— А все потому, что не обратились ко мне, сударыня, — ответил Калиостро. — Так я отдам вам его даром.

И Калиостро извлек из кармана сложенный вчетверо листок.

— Это, господа, самое простое, точное и буквальное воспроизведение письма герцогини де Граммон, которое гонец, посланный сегодня утром из Руана, везет сейчас герцогу де Шуазелю в Версаль.

Гости остолбенели.

— Но каким же образом вы проникаете в подобные тайны? — проговорила, вновь обретя дар речи, графиня Дюбарри.

— В эти тайны, — медленно ответил Калиостро, — меня посвящает голос. Пойдемте со мной.

Низко опустив голову, Калиостро подошел к двери в малую гостиную, за которой располагалась лестница. Почти касаясь двери, ведущей на лестницу, он повернулся в направлении той комнаты, где находилась Лоренца. Дав ей по-арабски наставления, он провел гостей в соседнюю комнату. Затем спросил по-французски:

— Вы здесь?

— Я здесь, — откликнулся чистый и мелодичный голос из-за портьер.

— Где теперь то письмо, которое я записал под вашу диктовку?

— Оно мчится.

— В какую сторону?

— На запад.

— Оно далеко?

— О да, очень далеко.

— Кто его везет?

— Мужчина в зеленой куртке, в кожаном колпаке и в ботфортах.

— Он идет пешком или скачет на лошади?

— Скачет на лошади.

— Какая у него лошадь?

— Пегая.

— Где вы его видите?

— На дороге в Версаль.

— Следуйте за ним дальше.

— Гонец нахлестывает лошадь с удвоенной силой… А! Вот гонец въезжает на длинную улицу, которая идет под гору. Сворачивает направо. Придерживает лошадь. Останавливается у дверей большого особняка.

— Здесь следите за ним особенно внимательно.

— Погодите… Он поднимается по большой каменной лестнице. Перед ним идет лакей, на нем синяя с золотом ливрея. Идут через просторную гостиную, полную позолоты. Гонец входит в освещенный кабинет. Лакей отворяет ему дверь и удаляется… Гонец кланяется мужчине, сидящему за столом спиной к двери.

— Как он выглядит?

— Живой взгляд, неправильные черты, превосходные зубы, широкая голубая лента через плечо. Возраст — от пятидесяти до пятидесяти восьми лет…

— Это герцог! — прошептала графиня.

— Далее! — повелительно потребовал Калиостро.

— Герцог распечатывает письмо и внимательно его читает.

— Затем?

— Берет перо, лист бумаги и пишет.

— Скажите мне, что он пишет. Читайте.

Голос зачитал письмо, написанное герцогом.

— Вы слышали? — обратился Калиостро к графине, остолбеневшей от изумления.

— О! — хором воскликнули визитеры. — О! Воистину это чародейство.

Калиостро улыбнулся.

— Теперь, сударыня, — обратился он к графине, — я хотел бы кое-что сделать, если на то будет ваше соизволение. Мой дух устал. Позвольте мне отпустить его на свободу с помощью магического заклинания.

— Извольте, сударь.

— Лоренца, — по-арабски произнес Калиостро, — благодарю тебя, я тебя люблю. Вернись к себе в комнату тем же путем, каким пришла сюда, и жди меня.

— Я очень устала, — отвечал голос по-итальянски, — приходи скорее, Ашарат…

Лоренца действительно очень устала от совместной жизни с Калиостро, от жизни, которая ей не принадлежала. И, как мы видели, своим стремлением к спокойной жизни, к родине она в конце концов способствовала гибели и Калиостро, и своей собственной…

Мы уже упоминали о способностях Калиостро предсказывать выигрышные номера лотерей и о скандале, разыгравшемся в этой связи в Лондоне. Остановимся подробнее на последствиях этой истории.

7 февраля 1777 года в лондонскую квартиру Калиостро нанесли визит судебный пристав и шестеро полицейских, явившихся, чтобы арестовать его за долги некой Мэри Фрэй в размере двухсот фунтов стерлингов. Калиостро заявил, что не знает никакой Мэри Фрэй и что никому ничего не должен. Тогда ему показали бумагу, где его долг подтверждался клятвенным заявлением самой мисс Фрэй и двух свидетелей.

В этот момент в соседней комнате послышался шум и грохот передвигаемой мебели. Быстро отворив дверь, Калиостро сразу увидел, как два человека стараются открыть стенной шкаф, где хранились его рукописи и разные мелкие вещи, необходимые для опытов. Разбросанные бумаги, вскрытое бюро и полный беспорядок в комнате ясно показывали, что злодеи определенно что-то ищут, при этом не трогая ценности и деньги.

— Арестуйте взломщиков вместе со мною! — воскликнул граф, обращаясь к полицейским.

— Они действуют на основании закона, — заявили полицейские.

— Закон! — презрительно сказал Калиостро и добавил: — Впрочем, то, что вы ищете, для вас так же бесполезно, как греческая грамматика водовозу.

Выходя из дому, Калиостро остановился и произнес торжественно:

— Вы думаете, мне трудно освободиться от вас сейчас же и всем доказать мою невиновность? Но еще не пришло время. Пусть совершается правосудие, чтобы обратившие на меня его меч от него же погибли!

Действительно, конфискованная полицейскими по доносу недоброжелателей книга с записями графа об опытах с лотерейными билетами и коробочка с неким красным порошком оказались совершенно для них бесполезными. И вся эта история была затеяна как раз для того, чтобы добыть эту рукопись, с помощью которой, по мнению некоторых проходимцев, можно было бы угадывать номера и без Калиостро. А красный порошок должен был помочь добывать золото из любого металла. Мошенники воспользовались английским законом, по которому кредитору, подтвердившему под присягой и нашедшему двух свидетелей, что такой-то ему должен, давалось право подвергнуть аресту должника. Некоторые полицейские действовали заодно с мошенниками.

Английское правосудие длилось почти год, пока не обнаружилась истина и граф Калиостро был оправдан. Его то отпускали на поруки, то вновь сажали. И только в декабре 1777 года Калиостро, оправданный и реабилитированный, покинул Лондон, потеряв за время суда три с половиной тысячи гиней.

Сбылись и пророческие слова графа относительно меча правосудия. Из четырнадцати главных его обвинителей и судебных врагов в течение года десять умерли, не будучи ни стариками, ни особенно болезненными. Правда, четверо остались в живых. Но и их участь оказалась незавидной. Прокуроры Райнольдс и Айлет, а также судебный пристав Саундерс были осуждены за лжесвидетельство. А зачинщик всей истории, некий мистер Скотт, скрылся в Шотландии, где без друзей, без крова и денег влачил нищенское существование. Все же остальные ушли в ту страну, где нет ни лотерей, ни судов, но лишь нелицемерный суд Божий.

Значит, правильно предупреждал Калиостро его учитель, почтенный Альтотас, посетив воспитанника в Лионе?

Да, сбылось предсказание Калиостро о французской революции и уничтожении Бастилии. Но разве спокойствием и объективностью руководствовался великий чародей, приговаривая их своим прорицанием?

Да, были наказаны мошенники-англичане, замышлявшие поживиться удачей Калиостро. Но разве только чувство справедливости вызвало гневные слова предвидения у мага?

А вот еще один образец жестокого прорицания. Один из членов секты иллюминатов, некто Шифферт, отказался вступать в египетскую ложу. Тем самым он просто взбесил Калиостро. И тот заставил увидеть девочку-«голубка» в графине с водой ангела-истребителя, объявившего, что Шифферт будет наказан менее чем через месяц. И что же? Публика лишний раз с благоговейным ужасом убедилась в пророческих способностях графа. Через несколько дней Шифферт покончил с собой.

Все вышеперечисленное заставляет прийти к неутешительному выводу. Да, Калиостро в той или иной мере обладал действительно и тайными познаниями, и уникальными способностями. Но для того чтобы стать настоящим магом, ему не хватало мудрости и спокойствия. То и дело в его действия вкрадывались честолюбие, алчность и тщеславие. И он к концу жизни все стремительнее скатывался к тому, с чего и начал — к мошенничеству, пусть и на другом уровне, обставленному великолепными декорациями.

И тайные знания сами по себе не только не могли остановить падения Калиостро, но лишь с мрачной неизбежностью приближали бесславный конец, словно мстя великому посвященному, оказавшемуся недостойным своего величия.