Камень Солнца. Рассказы этнографа

АМУЛЕТ ПОСЛА

Не правда ли, это случается не со многими. Лишь людям редкой «удачи» приходится читать некролог о собственной смерти.

Василий Васильевич Юнкер дважды побывал в Африке, прожил там в общей сложности десять лет, исследовал истоки Нила. Он разгадал многие географические загадки «черного» материка, но не причислял себя к удачливым людям.

Четыре года от него не было известий, друзья и родные успели похоронить и оплакать путешественника, «безжалостно умерщвленного дикими бушменами», как сообщала в большом некрологе одна из иностранных газет.

Закутанный в теплый плед, Юнкер сидел у окна и нервно листал старые издания, красочно расписывающие его «трагическую гибель». Перевернув последнюю страницу, он отшвырнул газеты и посмотрел в окно на петербургскую улицу. Шел мелкий весенний дождик. Юнкер зябко поежился. Голова начинала тихо и нудно гудеть. Румянец быстро сходил со щек. Лицо с пышными седыми бакенбардами и окладистой бородой покрылось восковой желтизной.

Всего два дня, как он снова в Петербурге. Речи, радостные восклицания близких и знакомых, теплые встречи, а его не покидает тоска. Неодолимо влечет к недавно покинутому континенту.

Юнкер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сейчас снова начнется приступ лихорадки. Руки беспомощно повисли, но мозг продолжает работать.

Как во сне он видит небольшую возвышенность, свой экспедиционный лагерь. Далекая ружейная пальба привлекает его внимание. Он направляет подзорную трубу на горное африканское селение. Отдельные дымки слились в большое облако дыма, встающего над хижинами. Очень скоро огонь охватил все строения. Деревня была расположена на склоне ярусами, и огонь постепенно поднимался все выше и выше, дымной полосой отмечая путь грабителей и поджигателей — газве. Газве — некоторые кочевые арабские племена, шейхи которых, подкупленные английскими колонизаторами, послушно выполняли волю хозяев, нападая на многоязычное чернокожее население Африки, на своих соплеменников.

Видения приходят снова и снова. Тело уже бессильно, но разгоряченный мозг работает удивительно точно. Мысли бессвязны, память словно назло выхватывает из своих тайников только самое болезненное, жестоко отягощая страдания.

Дым. Слабый стелющийся дым. Небольшие деревья саванн, обугленные от пожара. Пепелище и выжженная трава на месте селения. Что это, неужели опять газве, опять та горная деревня? Нет! Вон хижины погорельцев, десятки голодных и измученных непосильной работой людей. Все, что осталось от цветущей области независимого племени азанде, племени вождя Мбио. Вождь Мбио...

Мозг делает лихорадочные усилия, но тщетно... Видение исчезает. Наступает долгое забытье...

Очнувшись, Василий Васильевич недоуменно огляделся вокруг, как бы спрашивая себя, как он сюда попал. Он вспомнил, что о чем-то очень важном думал перед приступом, и напряг память. Конечно, о Мбио, о несбывшейся мечте попасть в его независимую страну.

Он позвонил.

Вошел слуга.

— Воды и мою сумку, — слабым голосом попросил Юнкер.

Приняв хинин, он раскрыл холщовую экспедиционную сумку, долго рылся в ней и достал кусочек дерева. Короткий сучок, заостренный и обожженный с одного конца.

— Ты помнишь, что это такое? — спросил Юнкер слугу.

— Да, барин. Это амулет посла Мбио.

Да, это был амулет посла вождя Мбио, единственная вещь, которую Юнкер привез из Африки от независимых азанде. Желание попасть в независимую страну Мбио пришло не сразу. Когда он в 1871 году впервые высадился в африканском порту Александрия, то стремился проникнуть в глубь материка во имя одной цели — исследовать не известные еще географам водоразделы Нила и Конго.

В то время англичане и французы, захватив Египет и Судан, натравливая послушных шейхов и их приспешников на африканцев и одно африканское племя на другое, устремлялись к тропикам.

Чем дальше к югу шел Юнкер, тем чаще он видел, как пылали селения непокорных. Территория, по которой шел путь Юнкера, была тогда населена народами азанде и мангбетту и находилась под властью правительства Египта, но не все племена азанде подчинялись ей. Были вожди, которые находились на службе правительства, были племена, лишь формально признавшие его власть, но жившие по своим законам, и была лишь одна совершенно независимая область под самыми тропиками, у горы Бангези — область свободного племени вождя Мбио.

Желание побывать у Мбио все больше и больше овладевало путешественником, и однажды он сказал об этом своему проводнику, вождю племени азанде, Рингио, состоявшему на правительственной службе.

Рингио удивленно посмотрел на Юнкера.

— Господин хочет ехать к горе Бангези?

— Нет, Рингио, я хочу побывать в области вождя Мбио.

— Господин хочет ехать к горе Бангези? — вновь повторил Рингио и склонился над разостланной на столе картой.

— Видите, господин, это Бангези. Здесь, — Рингио показал на юг и на север от горы, — ничейная земля, никто из моего племени не решается ступить сюда, за ней область Мбио. Если господин хочет идти к Бангези, я пойду с ним.

Чем больше Юнкера пугали опасностями такого похода, тем настойчивее он хотел совершить его.

"К горе Бангези, в области азанде и мангбетту, к их культуре и их жизни, а может быть и к Мбио", — с такими мыслями Юнкер собирался в путь.

В назначенный день Рингио пришел с воинами. Это были настоящие азанде! Рослые, сильные, с причудливыми прическами и мужественными красивыми лицами. В руках воины сжимали копья и сплетенные из тростника щиты. К щиту каждого воина были привязаны один или два метательных ножа гангата. От центрального лезвия ножа отходили остро заточенные металлические клинки-отростки, напоминая лепестки раскрывающейся лилии. Бросишь такой нож — он вращается и уж каким-нибудь лепестком, но непременно поражает цель. Щиты изнутри и снаружи украшены черным рисунком, сделанным обугленным тростником. Рисунок изображал крест, а вокруг него квадраты.

У некоторых воинов, кроме набедренной повязки, на плечи были накинуты шкуры антилопы, дикой кошки или красивой обезьяны гвереца. На голову надета маленькая соломенная шляпа, украшенная петушиными перьями и прикрепленная к волосам костяной шпилькой.

Юнкер залюбовался их одеянием, их лицами. Воины были способны постоять за себя.

А каковы же непокоренные азанде?

Сопровождаемая воинами, экспедиция Юнкера направилась к югу. Через три дня, как говорил Рингио, она должна дойти до селения вождя Анзеа, а от него, после отдыха, через два дня можно достичь горы Бангези. Через два дня — это в обычное время, но сейчас, когда там идет постоянная война, путь мог быть слишком долгим.

Юнкер был близок к своей цели, к исполнению своего желания, когда понял, что у него нет времени для встречи с Мбио. Лихорадка мучила его постоянно, а дела торопили обратно в Петербург, и он стал готовиться к возвращению на родину. В обширной хижине, предоставленной белому господину вождем Анзеа, укладывали снаряжение экспедиции. Василий Васильевич, устроившись поудобнее, делал последние записи в дневнике. Вошел Рингио, остановился перед Юнкером, ожидая, когда тот обратит на него внимание. Юнкер поднял голову.

— Господин, к Анзеа пришли послы Мбио.

Он посмотрел на Рингио.

— Ты пригласил их ко мне?

— Нет, господин, — воскликнул Рингио, — они не придут! Мбио считает меня своим врагом.

— Я прошу пригласить этих людей. Скажи им, что я хочу их видеть, я обещаю им свою защиту, — настойчиво проговорил Юнкер.

— Им будет передано, господин!

Рингио вышел из хижины.

Послы приняли приглашение.

В назначенный день Юнкер собрал всех вождей и вожаков каравана. Достал из ящиков вещи, предназначенные в дар Мбио: спички, свечи, зеркала, ткани — все, что осталось к концу путешествия.

Послов пригласили в хижину. Их было шестеро. Они встали полукругом против хозяев. На их лицах ни тени робости, смущения или подобострастия. Все шесть как на подбор, рослые, молодые, с налитыми мускулами.

Рингио поднялся, чтобы переводить. Вперед вышел юноша с накинутой на плечи шкурой леопарда. Он был, видимо, старшим. Его открытое лицо с мягкими и правильными чертами было обезображено большим шрамом, идущим от широкой нижней губы к шее. Когда он заговорил, страстно и темпераментно, шрам больше не уродовал лицо, а только подчеркивал его мужественность.

Посол говорил о своих опасениях, с которыми шел он в этот дом. О том, как он молил духа, спрятанного в амулете, что висит у него на шее, защитить его. Независимые азанде знают, что белые нарочно сеют вражду между племенами, что белые хотят уничтожить их свободу с помощью вождей, продавшихся абу-туркам. Но вот послы пришли в дом белого, и страх прошел, они прониклись доверием к нему, белому человеку, и он, посланец Мбио, срывает, как ненужный теперь, свой амулет.

Посол рванул веревочку и отбросил в сторону небольшой кусок дерева, висевший на шее.

Юнкер поднял амулет, повертел его в руках и решил оставить на память. Не думал он тогда, что этот кусочек дерева будет единственной памятью о несбывшемся желании побывать у Мбио.

Посол кончил говорить, Юнкер пригласил его сесть и задал обязательные при таких церемониях вопросы о пути, каким шли послы, о здоровье их близких и родных.

По просьбе своего белого хозяина Рингио устроил угощение для всех пришедших. В больших деревянных чашах было подано кушанье, которое юноша со шрамом на лице делил ловко и грациозно поровну между своими людьми, накладывая варево на листья, заменявшие тарелки.

Окончив пир, люди Мбио запели песни, в которых славили могущество вождя независимых азанде. Юнкер еще раз пожалел, что он не может уйти вместе с послами Мбио в заманчивую страну его мечтаний. Но он твердо верил, что вернется. Передавая подарки для Мбио, Юнкер просил посла рассказать о его дружеских чувствах к вождю. Посол встал, приложил руку к сердцу и решительно сказал:

— Я — Гумба, клянусь, что Мбио узнает правду! Мой вождь будет знать, что белый господин, который пришел к вождю Анзеа с Рингио не враг, а друг азанде и Мбио. Мой вождь будет ждать белого в своей стране.

И вот через год Юнкер снова в Африке. Недели, месяцы, годы он ходит вблизи горы Бангези и не может попасть к Мбио. Дважды его послы пересекали ничейную землю, но вождь независимых азанде не принял их. Мбио не пускал его в свою страну. Но как же клятва посла? Как же обещание того юноши с рассеченной губой?

Чем сильнее было желание увидеть независимых азанде, тем меньше оставалось у Юнкера возможностей осуществить его. Правительственные войска Египта и враждебные племена готовились сокрушить независимую область. Когда в 1880 году они пересекли ничейную полосу, началась многомесячная война...

С первого дня высадки в африканском порту прошло десять лет. Настал 1881 год. Постаревший, но все такой же стройный Рингио однажды утром зашел к Юнкеру.

— Господин теперь может ехать в бывшую страну правителя Мбио. — Рингио горько усмехнулся и тихо добавил: — Его воины не выдержали. Вождь с сыновьями попал в плен и убит. Больше нет независимых азанде. Господин может ехать в страну Мбио, теперь его никто не задержит.

Обманутый в мечтах и надеждах, Юнкер ехал по пепелищу некогда цветущей области. Почему он не прибыл сюда раньше, почему не пустил его Мбио? Разоренная земля, уничтоженная свобода...

— Что же стало с тобой, юный Гумба — посланец гордого вождя? — повторял про себя Юнкер. — Почему ты не сдержал своей клятвы?»

* * *

Пять дней, как воины принесли в селение тело отца Гумбы. Пять дней и ночей Гумба скрывается в редких зарослях острой, как нож, травы на ничейной земле, чтобы отомстить врагам. Глаза устали от напряжения, рука занемела, постоянно сжимая гангата. Никого он не видит из своего селения, только мать приходит вечерами к реке, отделяющей ничейную полосу от области Мбио, и тихо свистит. Гумба переправляется на утлой лодке и торопливо берет еду. Он спешит обратно, потому что он боится пропустить врага. Ночью приходит тяжелый сон. Жаркие лучи утреннего солнца будят юношу, и все начинается сначала.

Он ждет врагов и не обращает внимания на слова матери, которая вот уже два вечера видит свежие следы леопарда на берегу. Ему ли, сыну своего отца, ставшему теперь одним из многих вождей независимой страны Великого вождя Мбио, бояться зверей.

Вдали гора Бангези, прямо перед ним почти плоская саванна с редким колючим кустарником. Тут трудно пройти незамеченным.

Здесь ничья земля, за ней страна Ндорумы, вождя азанде, продавшегося абу-туркам — правительственным чиновникам — и ставшего вечным врагом Мбио. Это люди Ндорумы убили отца Гумбы, и Гумба ждет их, он должен отомстить.

Редкие птицы пролетают здесь, как будто они тоже боятся этих неприглядных пустынных мест. А дома растут высокие пальмы, зеленеют травы. С тоской Гумба прислушался к птичьему пению. Откуда оно? Трель оборвалась. Послышался шорох сухой травы. Дождался. Они ползут. Ну, ближе, ближе, еще ближе... Все тело напрягается, сейчас он поднимется и бросит смертоносный нож. Гумба вскакивает. От неожиданности воин, ползший первым, приподнялся и со сдавленным стоном упал: острый клинок гангата вонзился в его грудь. Победным кличем Гумба оглашает наступившую тишину и быстро бежит к реке. Воины Ндорумы, бросив умирающего, бегут за юношей. Но куда им угнаться! Гумба бежит, как страус, высоко поднимая ноги, израненные травой. Бежит к реке. Погоня близко, но Гумба уже в лодке, он отталкивается шестом и быстро пересекает реку. И в тот момент, когда враги показываются у реки, выскакивает на противоположный берег. Сюда враги не поплывут: здесь страна Великого вождя Мбио.

Гумба стоит на берегу и смеется, смеется над врагом. Сколько их? Десять. Десять против одного. Гумба смеется и резко приседает. Сильно пущенный нож гангата пролетает над головой и застревает в дереве.

Отец отомщен, и Гумбе хочется петь победную песню этой реке, дереву, солнцу. Он смотрит на тот берег. Воины Ндорумы уже исчезли в кустах.

Вдруг треск сучков заставил его насторожиться, он оглянулся. В семи шагах от него блеснули зеленые глаза леопарда. Зверь приготовился к прыжку. Гумба потянулся к поясу, но его нож остался там, в груди врага. Он быстро перевел глаза на дерево, в стволе которого еще качается гангата врага. Успеет он или нет? Гумба присел и резко подпрыгнул. Раздался треск. Перелетая через сучья, зверь бросился на него. Юноша с силой дернул нож и в ту минуту, когда повернулся к неожиданному врагу, почувствовал острый удар лапы в подбородок. Рука с ножом с силой опустилась на голову леопарда, и оба скатились к воде.

Старый бинзе — главный прорицатель племени Мбио — три дня лечил травами и настоями раненого воина. Рана вскоре затянулась, и только багровый шрам остался на подбородке.

На четвертый день Гумба мог уйти к себе домой, но в это время загремел большой боевой барабан вождя. Маленькие барабаны местных вождей повторили удары, передавая сигналы по всей области о сборе большого совета у Мбио. Гумба от бинзе пошел на совет, куда уже спешили его воины.

Когда-то, уходя от войск белых, вождь Ндорума нашел прибежище у Мбио, но быстро покинул его. Мбио не прогонял ни Ндоруму, ни тех, кто пришли вслед за ним на землю его племени, спасаясь от войск абу-турков. Мбио не хотел дать Ндоруме своих воинов, он считал эту помощь тогда бесполезной, ему важно было защитить свою область от нападения тех же врагов.

Гневно укорял его Ндорума и на предложение Мбио остаться у него навсегда другом и помощником ответил отказом. Он покинул прибежище, уводя своих жен и горстку людей, оставшихся верными ему. Большая часть беженцев не ушла с ним. Ндорума покорился власти правительства Египта и затаил вечную злобу на своего южного соседа. Понимал ли он, что вражда двух племен на руку общим врагам азанде — тем белым и газве, которые хотят отнять у африканцев свободу, сделать людей рабами?

В день, когда ушел Ндорума, на собрании вождей в мбанге — большой хижине Мбио — раздавались голоса осуждения. С тех пор недовольные часто предлагали направить послов к обиженному вождю.

Главный прорицатель бинзе знал, что кое-кто из вождей не прочь встретиться с Ндорумой, установить с ним дружбу и прекратить кровопролитие на ничейной полосе. Вот и отец Гумбы, один из самых уважаемых вождей племени, пал жертвой затянувшейся вражды. А сколько еще падет воинов, кто знает? Тогда бинзе предложил собрать большой совет и совершить обряд куриного оракула — пусть он предскажет, следует или нет посылать послов.

Долго бинзе уговаривал Мбио дать сигнал для сбора совета. Вождь слушал прорицателя и, когда тот кончил, сказал:

— Послушай, бинзе, ты мудр, у меня нет от тебя тайн. Не я начал вражду, не я посылал своих воинов подкарауливать и убивать соплеменников. Ндорума не захотел дружбы и начал войну против своих сородичей. Он помогает абу-туркам, которые хотят уничтожить нашу свободу. Из всех азанде только мы свободны. Я Великий вождь, я должен думать о своих людях, а ты посмотри — вокруг абу-турки, белые и предавшие своих сородичей азанде. Я не знаю, откуда ждать удара, я давно хочу сам послать мудрых посланцев, пусть они разузнают, что делается у горы Бангези, зачем идет хитрый Рингио с белым? Кто он? Друг или враг? Вот о чем думаю я, а не о послах к Ндоруме. Мне очень нужно выиграть время, чтобы все знать. Ты мудр, бинзе. Пусть куриный оракул даст мне отсрочку. Если будет так, то пусть решают боги. Ты обещаешь мне, бинзе?

Прорицатель направился к выходу и, прежде чем покинуть жилище, сказал вождю:

— Я понял тебя, Мбио, пусть решают боги!

Мбанга — совет — проходил под широким двускатным соломенным навесом, покоящимся на боковых и центральных столбах, это помещение тоже называется мбанга. На мбанге присутствовали только мужчины.

Мбио восседал на маленькой круглой табуретке. Остальные вожди и воины, оставив свои копья и щиты у входа прислоненными к специальной изгороди, сидели на земляном полу на корточках или небольших квадратных циновках.

Гумба пришел одним из последних, сбросил с плеч шкуру леопарда и сел недалеко от вождя.

Когда все были в сборе, Мбио встал и, выступив вперед, начал речь. Он говорил о вражде, возникшей между племенами, о белых и абу-турках, стремящихся покорить азанде, о том, что некоторые вожди ищут примирения с Ндорумой. Говорил Мбио, и все слушали молча и внимательно.

— Я долго ждал, но мне надо было бы ждать еще. Нетерпение вождей и старейшин заставило меня сегодня собрать мбангу. Пусть сейчас все молчат. Пусть теперь боги решат наш спор!

Мбио сел на свое место. Воины отодвинулись друг от друга, образовав круг.

Под удары маленького барабана-тамтама, приплясывая, в круг вошел бинзе. На его шляпе красовался огромный султан из петушиных перьев; шея, пояс, грудь, щиколотки ног — все увешано целебными корнями, деревяшками, костями и ракушками, с шумом ударявшимися друг о друга.

Бинзе начал танец медленно, то и дело наклоняясь к земле, как бы прислушиваясь. Затем танец стал стремительным. Прорицатель быстро жестикулировал и прыгал. Резко остановившись, он напомнил вождям, что предстоит куриный оракул. Боги сами решат, посылать или нет послов. Если курица умрет, значит, не посылать, если будет жить, — боги дали свое согласие, и воины пойдут к Ндоруме.

Бинзе закружился снова. Когда он остановился, его помощник бросил на середину курицу, привязанную к палке.

Напряжение возрастало. Все понимали важность момента. Бинзе схватил бенге — приготовленную смесь ядовитой травы и, прежде чем вылить ее в рот жертвы, бросил испытующий взгляд на Мбио. Вождь сохранял спокойствие.

Бинзе раскрыл клюв, влил бенге и снова закрыл клюв. Курица продолжала биться на привязи!

Сторонники перемирия приподнялись со своих мест, а Гумба до боли прикусил губу. Он-то никак не хотел мира с Ндорумой. Бинзе, готовый пойти по селению с мертвой курицей и возвещать об исходе оракула, казалось, стоял в растерянности. А Мбио был спокоен.

Но что это? Курица встрепенулась, заметавшись, потащила было немного палку и упала замертво. Бинзе поднял ее.

Мбио чуть заметно улыбнулся и встал. Было ясно: раз курица не умерла мгновенно и не осталась жить, решение богов не было высказано. Вождь произнес:

— Боги не вынесли решения! Может быть, в этом виновато бенге?

— Да, бенге, — воскликнул бинзе, — у нас нет молодых побегов травы, которая растет на берегах Ассы и в землях Анзеа, и боги прогневались на нас.

— Слышали? — продолжал Мбио. — У нас нет травы для бенге. Пошлем двенадцать нош слонового клыка к Анзеа и получим у него траву с берегов реки, текущей по его земле. Что скажут вожди и воины?

Мбио снова сел. Теперь он слушал внимательно. Первым говорил Гумба, потом другие. Вожди и воины поддержали Мбио, и он получил нужную ему отсрочку.

Мбанга приняла решение направить послов к Анзеа. Предводителем послов выбрали Гумбу.

К Анзеа посланцы Мбио ходили часто. С этим племенем обычно велись торговые сделки, и люди Мбио могли без опаски приходить в селение. Но сейчас вождь и бинзе боялись за послов. По слухам, к Анзеа шел белый с Рингио. Именно они и их цели беспокоили независимого вождя азанде.

На утро после совета Мбио сам вышел проводить посланцев. Он подозвал к себе Гумбу.

— Вождь Гумба, к Анзеа идет белый с вождем Рингио. Ты должен все узнать о нем; если нужно, ты сам придешь к белому. Я знаю, ты не побоишься, но будь осторожен в пути. Я буду ждать твоего возвращения. А сейчас ступайте к бинзе, он ждет вас!

Гумба поклонился вождю, и послы направились к хижине прорицателя. Тот стоял перед входом в парадном облачении — таком, как на курином оракуле.

Воины остановились перед ним, положили на землю оружие и сели. Бинзе ударил в барабан, тихо запел, закружился в танце и, упав на колени, приник ухом к земле. Прорицатель встал и ушел в свое жилище. Воины поднялись.

— Вождь Гумба, подойди ко мне, — позвал бинзе, выходя из хижины. В руках у прорицателя были тонкие веревочки с привязанными деревянными амулетами.

Гумба подошел к нему. Бинзе встал на цыпочки и повесил на шею воина амулет — кусочек заостренного и обожженного на одном конце дерева.

— Храбрый Гумба, ты идешь с воинами в опасный путь. Я говорил с богами, они будут защищать тебя в дороге и при встречах. Они уничтожат врагов, как огонь уничтожает деревья. Береги этот амулет, в нем сила и помощь богов!

Бинзе повесил амулеты на шею воинам Гумбы.

По ничейной земле, с востока на запад, с предосторожностями, держа наготове ножи гангата и копья, вел отряд воинов и носильщиков Гумба.

Они пришли в страну Анзеа. Они отдали двенадцать нош слонового клыка и получили траву бенге. Воины торопили Гумбу домой, но он еще не хотел уходить.

Люди разное говорили о белом, пришедшем с Рингио, и Гумба решил расспросить Анзеа.

— Послушай, вождь Анзеа, люди говорят, что белый, которому ты дал приют и оказываешь гостеприимство, желает побывать в нашей стране. Скажи мне, правда это?

Анзеа посмотрел на молодого вождя и задумчиво проговорил:

— Люди говорят правду. Рингио говорил, что белый господин хотел побывать в стране Мбио, но с тех пор прошло много дней, и белый собирает свой караван. Куда он хочет идти, я не знаю. А почему ты, храбрый воин своего отца, сам не спросишь белого, он ведь принимает вождей азанде?

На самом деле, как просто узнать истину! Недаром Мбио говорил: «Если нужно, ты сам придешь к белому».

Конечно, он пойдет к нему. Гумба думал, что ответить, и молил духов защитить его при будущей встрече с белым.

— Ты знаешь, вождь Анзеа, что с белым Рингио — враг моего вождя. Я не могу сам идти к белому, если он не позовет меня. Посоветуй, что делать, ты старше и мудрее меня, Анзеа.

— Хорошо, вождь Гумба, я скажу Рингио, что ко мне пришли послы Мбио. Пусть он передаст своему белому хозяину, я думаю, что белый позовет вас, — сказал Анзеа.

Только пять верных воинов знали, почему медлит Гумба, почему он не идет домой, получив траву для бенге. Ночами, когда каждый думал, что другие спят, они осторожно трогали амулеты, они были уверены, что боги поддержат их, и страх перед неизвестностью проходил.

Белый захотел видеть послов Мбио, и пятеро воинов вместе с молодым вождем Гумбой пришли на встречу. Белый господин принял их как равный равного, как друг друга. И когда Гумба сорвал ненужный больше амулет, воины хвалили своего вождя. Гумба сделал правильно, боги сослужили свою службу. Воины слышали клятву и вслед за вождем повторяли ее про себя, они тоже клялись сказать Мбио, что белый — друг азанде.

С травой для бенге, с подарками для Мбио от белого, с радостными вестями шел в обратный путь отряд Гумбы. Идти было легко, оставив тяжелый груз слоновых клыков и томившие душу тревоги.

Вновь отряд шел по ничейной земле. Уже оставалось два дневных перехода, и они дома, на родной земле.

В ночь перед последним днем отряд разбил лагерь. Ничто не тревожило воинов и, кроме одного часового, все спали спокойным сном. Среди ночи Гумбу разбудил бодрствующий воин:

— Вождь, наш лагерь заметили люди Ндорумы, они лежат за тем небольшим холмом. — Говоривший показал на еле заметный в ночи бугорок.

Сон пропал, Гумба напряженно вслушивался, но ни единый шорох не нарушал тишины. Видно, враг ждал рассвета.

Утром воинственный крик огласил долину и внезапно смолк. Раздалась далекая пальба, и Гумба, еще ничего не видя, понял, что произошло более страшное и неожиданное, чем нападение воинов Ндорумы, — к его лагерю

приближались газве. Бежать было поздно. Проснувшиеся носильщики бросились врассыпную, но пули настигали их. Никто не нашел спасения.

Воины Гумбы сошлись около него. Что они могли сделать с копьями и щитами против ружей газве? Враг не хотел подходить вплотную, он залег и стал расстреливать горстку храбрецов. Пули пробивали тростниковые щиты, и воины падали у ног своего вождя. Оставшись один, Гумба с высоко поднятым копьем пошел на врагов. Он шел, а пули свистели вокруг. Сильный удар в грудь. Вождь зашатался и упал навзничь.

Забрав все, что вез караван, грабители поспешили восвояси.

К вечеру мать нашла тело сына. Она знала, куда он ушел, она ждала его и слышала ружейные выстрелы в саваннах. Кто отомстит за сына? Кто скажет ей, что эта круглая ранка на груди не сделана людьми того белого, к которому шел ее сын?

Ни мать, ни Мбио не узнают, что белый, который шел к Бангези с Рингио, — друг азанде, друг Мбио. Юный Гумба не сдержал клятвы, данной белому другу, и тот никогда не узнает, почему так случилось.

* * *

Прошли десятилетия. Началось пробуждение свободолюбивых сил черного континента, создание национальных государств. Прежняя независимая область Мбио стала частью республики Заир. Потомки азанде получили свободу. А в старинном доме на берегу Невы как память хранится кусочек дерева, внешне мало примечательный, под которым небольшая подпись:

— Амулет посла. Этот амулет носил посол вождя Мбио, пришедший к русскому путешественнику В. Юнкеру в 1871 году. Получив уверенность в хорошем приеме, посол отбросил амулет, как ненужную вещь. Его поднял В. Юнкер и привез в дар музею».