Капитолийские музеи

Искусство XIV–XVI веков

О Камплийском мастере мало что известно, с его деятельностью точно связана только дата 1375. В собрании Капитолийских музеев имеется еще одна работа художника — «Благовещение». Стиль творца определяется как готический.

«Прежде всего, мы должны понять, — писал И. Гёте, — сколь значителен сам сюжет, рассказ о том, как многообещающий младенец, потомок древнего царского рода, — кому предназначено в будущем оказать громадное воздействие на весь мир, ибо оно приведет к тому, что старое будет разрушено и обновленное восторжествует, — как этот мальчик в объятиях преданнейшей матери и под охраной заботливейшего старца бежит и с Божией помощью спасается. Различные эпизоды этого важного события изображались уже сотни раз, и многие художественные произведения, возникшие на эту тему, приводят нас нередко в восхищение».

В основе сюжета «Бегство в Египет» лежит евангельский рассказ. «Он [Иосиф] встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего» (Мф. 2:14–15). Лаконичное свидетельство Матфея постепенно обросло деталями в различных апокрифических текстах, ставших литературным источником для встречающихся в искусстве трактовок.

Камплийский мастер придерживается канона, который выработался к XIV веку. Здесь три главные фигуры: Дева Мария (едет верхом на осле), Младенец, которого мать держит на руках, и Иосиф, ведущий животное за поводья. Их сопровождает и охраняет ангел (иногда несколько). На картине есть персонаж, не упоминающийся в каноническом Евангелии, — юноша, идущий впереди. Считается, что это Иаков Меньший, старший сын Иосифа, названный впоследствии «братом Господним». Объяснение его присутствия в сцене «Бегства в Египет» можно в какой-то мере найти в обстоятельствах предыдущих событий жизни Святого семейства. Так, в Протоевангелие Иакова упоминается о том, что на перепись в Вифлеем Иосиф отправился с детьми от первого брака: «сыновей своих запишу» (Протоевангелие, 17).

У этой работы есть одна примечательная особенность: современники художника обычно изображали «Бегство в Египет» слева направо (в соответствии с привычкой ассоциировать движение от прошлого к будущему с чтением слева направо), а Камплийский мастер нарушил эту традицию.

Никколо ди Пьетро Джерини — итальянский мастер периода поздней готики, работавший главным образом в родной Флоренции. Будучи церковным живописцем, он создавал алтарные образы и выработал свой стиль трактовки пространства вертикальной прямоугольной доски.

На данной картине Джерини представляет типичный со времен готики образ Троицы в виде крупной фигуры Бога Отца. Он находится позади и немного выше Иисуса, который распят, и держит в руках оба конца patibulum (с латинского — поперечина креста). У головы Бога Отца, написанного крупно, помимо круглого нимба, обычного для всех святых, треугольный — исключительно Его атрибут. Художник изобразил Бога Отца молодым, похожим на Христа. Это выражение определенной теологической концепции: Творец и Законодатель — тот, о ком говорится в Ветхом Завете, кто предстал Адаму и Еве, Аврааму в жертвоприношении Исаака, Моисею и пророкам, в средневековом искусстве вплоть до XV столетия являлся Христом. Это согласуется с евангелистом Иоанном: «В начале было Слово» (Второе лицо) (Ин. 1:1), и с доктриной, выраженной в Никейском символе веры: «Jesum Christum… per quern omnia facta sunt» (с латинского — «Иисуса Христа… которым созданы все вещи»).

Данный сюжет либо образует кульминационную, заключительную сцену в повествовательном цикле о жизни Девы Марии, когда следует за Успением, либо (чаще) используется для персонификации Церкви. Перед зрителем — именно второй вариант. Такой иконографический тип коронования Богоматери родился в лоне готического искусства XIII века. Позже он встречался на полотнах, созданных специально для алтарей церквей, посвященных Деве Марии или принадлежащих монашеским орденам, пользующимся Ее покровительством. Наиболее распространенная форма данного типа представляет Деву Марию, сидящую рядом с Христом, который надевает на Ее голову корону. Центральная группа окружена хором ангелов, прославляющих Деву Марию. Двое в центре поют, четверо играют на духовых инструментах, два ангела в голубом на переднем плане — на струнных: правый — на лютне (виден ее корпус), левый, вероятно, — на псалтериуме.

Джакомо Пальма иль Веккьо (известен также как Якопо Негретти) — итальянский художник венецианской школы, который развивался под влиянием Беллини, Витторе Карпаччо, Чимы да Конельяно и Тициана. Большую часть жизни мастер провел в Венеции. Его произведения отличаются красивой композицией, уверенным рисунком, блестящим и теплым колоритом.

Сюжет для представленного полотна взят из Евангелия от Иоанна (8:2-11): когда Христос учил в Иерусалимском храме, фарисеи привели к нему женщину, пойманную в момент прелюбодеяния. По закону Моисея карой за это служило побитие до смерти камнями, однако римские власти лишили иудеев права приговаривать к такому страшному наказанию. Фарисеи хотели знать, что скажет Иисус, и надеялись получить ответ, который грешил бы либо против римского, либо против их собственного обычая. Слова Христа обескуражили: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень».

К этому сюжету художник обращался не раз: в санкт-петербургском Эрмитаже хранится еще одна версия. Римская картина в особенности заставляет говорить о влиянии Тициана: оно ощутимо в фигурах Христа и фарисея. Тициан написал на эту тему картину «Динарий кесаря» (1508–1510, Художественный музей Кельвин Грув, Глазго), но не она повлияла на трактовку Пальмы. Стоит также сравнить два варианта самого автора: на эрмитажном полотне взгляд Христа устремлен на фарисея и, следовательно, обращается к нему. На капитолийской картине Иисус смотрит на зрителя и слова адресованы ему.

Об авторе данной картины ничего не известно. На основании стилистических особенностей кисти ему приписываются еще несколько работ, в частности, в Ферраре, где, возможно, он и родился.

Обручение Девы Марии с Иосифом, хотя о нем и не повествуется в канонических Евангелиях, является известной темой в христианском искусстве, сюжетом, иногда образующим часть цикла сцен из жизни Богоматери. Эта история рассказывается в апокрифическом Протоевангелии, откуда в XIII веке она попала в «Золотую легенду» Я. Ворагинского — важный для живописцев Средневековья и Возрождения литературный источник. В ней говорится о том, как Иосиф был выбран из большого числа мужчин по знамению — прут (обычно изображается в виде посоха) в его руках чудесным образом расцвел. На капитолийской картине виден также снизошедший на посох голубь Святого Духа. Необычайное событие наблюдали семь дев, находившихся с Марией все то время, пока она воспитывалась в храме. В сцене обручения первосвященник стоит между Марией и Иосифом, который традиционно зрелого возраста, но необязательно седобородый, как на ренессансных полотнах со сценами Рождества. В толпе свидетелей выбора Богом Иосифа — остальные претенденты.

Самые известные живописные трактовки данного сюжета — работы Перуджино и Рафаэля, учителя и ученика, написанные одновременно (первая — в 1500–1504, вторая — в 1504). Картина Мастера двенадцати апостолов свидетельствует о его явном знакомстве с этими шедеврами.

Капитолийская картина представляет образ Богоматери с Младенцем во славе: на небесах, в окружении ангельского оркестра. Из инструментов по правую руку Мадонны зритель видит кифару, свидетельствующую о существовавшем интересе к античным музыкальным инструментам (в свое время Рафаэль сделал попытку изобразить кифару на фреске «Парнас» в Станца делла Сеньятура в Ватикане), блок-флейту и лютню; по левую — готическую арфу и орган.

Богоматерь с Младенцем на облаках показаны над некой местностью с ее постройками и обитателями. Это иконографический тип — Мадонна — покровительница города. На переднем плане — два монаха францисканца. Правый — Франциск Ассизский, помимо рясы ордена, подвязанной трехузельной веревкой, у него имеются традиционные атрибуты — крест и, главное, стигматы — раны на руках, ногах и в боку, которых он сподобился в мистическом общении с Христом. Они повторяют раны Христа на кресте.

В левом нижнем углу изображены еще два монаха. В правой части зритель видит, как на мост входят фигуры — вероятно, мужская (персонажи очень мелкие), а за ней женская, верхом на осле. Если это так, то, очевидно, имелись в виду Иосиф и Мария, и это может означать путешествие Святого семейства на перепись в Вифлеем.

Итальянский художник и архитектор Джироламо да Карпи работал главным образом в родной Ферраре, проектировал и декорировал виллы и дворцы членов правящей династии Эсте. Картины мастера — выдающиеся образцы портретной живописи, для которых характерен свойственный маньеризму резкий контраст между спокойной неподвижностью модели и ее внутренней напряженностью, порой затаенным отчаянием.

Кто изображен на данном полотне, неизвестно, но, безусловно, это сильная личность. Лицо мужчины высвечено и сразу привлекает к себе внимание, контрастируя с темными фоном и костюмом. Еще одна особенность портрета — жест левой руки, а главное, форма кисти и пальцев. Они очень длинные, особенно мизинец. Если это не просчет художника, то такое строение должно вызвать интерес к профессии человека: не музыкант ли он?

Стиль полотна напоминает подобные работы Тициана, например «Портрет молодого человека» (середина 1540-х, Палатинская галерея, Флоренция). Интересно, что сходство моделей может объясняться тем, что они — феррарцы. Последние исследования установили: на картине Тициана запечатлен Ипполито Риминальди, юрист из Феррары. Для да Карпи же было естественным изобразить жителя своего города.

Джироламо Сичиоланте да Сермонета — итальянский художник, представитель стиля маньеризм. Считается, что он учился у Леонардо да Пистоя. Активная деятельность живописца протекала в Риме, его творческое наследие — это, главным образом, картины на религиозные сюжеты. Вместе с тем мастер создал несколько полотен с обнаженной женской натурой. Как правило, художники Ренессанса, желая ее изобразить, выбирали для своих работ подходящий сюжет, чаще античный — всевозможные «Венеры» (как у Тициана) или «Лукреции» (как у Лукаса Кранаха Старшего). В меньшей степени повод для написания такого рода произведений давала Библия («Сусанна и старцы», «Лот с дочерьми», «Адам и Ева»).

До конца эпохи Возрождения «внетематические» изображения обнаженной женской натуры существовали лишь в рамках профессиональных штудий мастеров. Капитолийская картина — не этюд и не набросок, сделанный с целью отточить живописную технику. Это законченное полотно, портрет реального лица, и нагота модели вносит определенные психологические «обертоны» в восприятие зрителем личности.

Итальянец Якопо Бассано (настоящее имя — Якопо да Понте) приобрел первые навыки живописи у отца — провинциального художника Франческо да Понте Старшего. Бассано являлся значительным членом династии и представителем венецианской школы, возглавлял обширную мастерскую, где работали его сыновья — Франческо, Джамбаттиста, Леандро и Джироламо. Творец вошел в историю искусства как создатель жанра сельской, крестьянской сцены, пользовавшегося огромным успехом у современников и коллекционеров XVII века.

Притча о добром самаритянине была рассказана Христом в ответ на вопрос одного законника: «А кто мой ближний?» В Евангелии от Луки говорится, что на одного путника, когда он направлялся из Иерусалима в Иерихон, напали разбойники и оставили его лежать полуживым. Священник и левит прошли мимо, отведя от него взгляд, а самаритянин, традиционный враг евреев, остановился и после того, как омыл и смазал его раны, доставил в гостиницу, дав денег ее содержателю, дабы тот должным образом позаботился о пострадавшем.

Средневековые авторы, следуя «Вопросам на Евангелие», выводили иную мораль: путник олицетворял человека, покинувшего рай (Иерусалим), его одолел грех. Иудаизм (священник и левит) не спас его, но Иисус (самаритянин) принес ему спасение через Церковь (гостиница). В ранних образцах самаритянин предстает в облике Спасителя. Данная тема была популярна в христианском искусстве всех периодов. На картине путник лежит на обочине дороги, о нем заботится самаритянин, который льет масло на раны и перевязывает их.

Паоло Веронезе — итальянский художник эпохи Ренессанса, представитель венецианской школы, автор многих картин в жанре аллегории. Творчество мастера завершило золотой век изобразительного искусства.

Об аллегории в искусстве можно говорить как в широком смысле, так и в узком. В сущности, всякое произведение является аллегорией, поскольку через художественные образы доносит определенные идеи. Но, кроме этого, иносказательное воплощение в живописи получили многие понятия как религиозного, так и светского содержания. Был выработан репертуар аллегорий и разработана система символов для их воплощения, созданы специальные словари и справочники, объясняющие такой визуальный «язык». Аллегорически выражены моральные и нравственные принципы (христианские добродетели, добро и зло), времена года, возрасты человека, науки.

Веронезе написал несколько картин с аллегорией Мира, помимо капитолийской, известна его поздняя работа «Триумф Венеции с аллегориями Мира и Справедливости» (1575–1577).

В системе светской аллегории фигура Мира, празднующего окончание войны, — олицетворение хорошего правления или миротворческих качеств государственного деятеля. На сей раз мастер ограничился очень небольшим числом атрибутов: героиня держит двумя руками копье, причем так, что будто нейтрализует его возможное разрушительное действие. Доспехи уже не нужны. Масличное древо и его ветвь, согласно эмблематическим справочникам XVII века, символизируют спокойное время, благоденственное царствование и возвещение мира.

Бартоломео Пассеротти — итальянский художник эпохи маньеризма, работавший, главным образом, в родной Болонье. В середине XVI века он жил в Риме, где был связан с мастерской Джироламо Виньолы. Вернувшись в свой город, живописец организовал собственную, под его началом трудилось много творцов. Тем самым Пассеротти оказал значительное влияние на развитие болонской школы живописи барокко.

Картина атрибутируется как портрет двух музыкантов. Между тем, о данной профессии можно смело говорить, глядя на молодого человека: у него в руках так называемый изогнутый корнет — распространенный в эпоху Возрождения духовой инструмент. Пожилой мужчина не имеет никаких «говорящих» атрибутов. Кто он и в каких отношениях находится с корнетистом? Наставник или, быть может, его отец? Как бы то ни было, на их лицах можно разглядеть некую печать принадлежности к музыкальному «цеху» — печать, которую, как известно, несут на себе представители разных профессий и сфер деятельности.

Карраччи — большая династия итальянских художников. Лодовико, ярчайший представитель болонской школы, в своих многочисленных поездках изучал творчество великих итальянских мастеров. Он был хорошо знаком с достижениями портретной живописи лидировавшей в то время венецианской школы. Наиболее продуктивные годы автора — 1585–1595. Около 1585 его братья, Аннибале и Агостиньо, основали в Болонье Академию вступивших на правильный путь, дав название целому художественному направлению — болонский академизм. Они придали совершенно новое значение понятию «академизм», начав переоценку современных течений на основе традиций рисунка и колорита мастеров Возрождения.

Данный портрет, хотя и не принадлежит к основному вектору творчества живописца, дает ясное представление о его таланте. Произведение лирично: зритель видит молодого человека в несколько меланхолическом настроении. Можно только гадать, о чем или о ком он думает. Карраччи не стремится к резким контрастам, наоборот, в работе преобладают оттенки одного, трудного для любого художника цвета — серого.

Итальянский художник Скарселлино (Ипполито Скарцелла) после обучения у отца отправился в Болонью, затем в Венецию, где в течение четырех лет работал в мастерской Веронезе. На произведениях творца лежит печать влияния Тициана, а также живописцев феррарской школы, в частности Себастьяно Филиппи.

В стиле капитолийской картины можно угадать черты маньеризма: преувеличенные экспрессия и динамизм, сумрачная, словно нагнетающая тревожность атмосфера. При всей своей современности, то есть соответствии художественным веяниям итальянского искусства конца XVI века, произведение построено по иконографическим канонам, выработанным еще в Раннем Возрождении. Мария с Младенцем — на осле, Иосиф с плотницкими инструментами идет пешком, Святое семейство сопровождают ангелы. На трактовке сюжета лежит печать мыслей и принципов, сформулированных кардиналом Габриэле Палеотти — идеологом Контрреформации. Он написал трактат «Рассуждения о церковных и светских изображениях» (1582). Это квинтэссенция положений Тридентского собора (именно Палеотти издал документы собора). Искусству, а именно прегрешениям художников в интерпретации религиозных текстов, уделили много внимания. Кардинал был убежден, что зримый образ по силе воздействия превосходит печатное слово, однако «искусство создавать образы принадлежит к одному из благородных искусств, если оно направляется христианской дисциплиной». Картина Скарселлино написана вполне в русле суждений Палеотти.

Тинторетто — итальянский художник конца эпохи Возрождения, представитель венецианской школы. «Рисунок Микеланджело, а краски Тициана» — это его живописный идеал, начертанный на стене мастерской.

Об увенчании Христа терновым венцом повествуют трое из четырех евангелистов — Матфей (27:27–31), Марк (15:16–20), Иоанн (19:2–3). Это одна из последних сцен, составляющих цикл эпизодов суда над Иисусом. Тинторетто, как и другие художники Ренессанса, не раз использовал одни и те же библейские сюжеты на протяжении своей деятельности. В Венеции в Скуола ди Сан Рокко есть его более ранняя работа на ту же тему (1566–1567). Капитолийская картина — пример позднего творчества мастера.

Трактовка евангельской истории в этом полотне отличается как от упомянутого произведения, так и от традиционной иконографии. Ее объясняет надпись (вверху посередине): «Revelatium Brigitae» (с латинского — «Откровение Бригитты»). Святая Бригитта Шведская была христианским мистиком XIV века (канонизирована в 1391). Свои видения она описала в книге «Откровения», ставшей очень популярной в Средневековье. О событиях жизни Христа святая повествует как об актах, свидетельницей которых была лично. Тинторетто, как и многие другие художники Высокого Возрождения, использовал в работе детали из ее «Откровений». В высшей степени экспрессивный рассказ провидицы нашел выражение в столь же яркой живописной манере мастера.

Данный сюжет фигурирует в литературе под двумя названиями — «Обращение Павла» и «Обращение Савла». Это объясняется следующим обстоятельством: будущий апостол был иудеем и поначалу ярым ненавистником и гонителем христиан. Римское гражданство его отца, фарисея, обеспечило статус римлянина и Павлу. Однажды, согласно евангельской книге «Деяния святых апостолов», на пути в Дамаск он неожиданным образом услышал неведомый голос: «Савл! Савл! Что ты гонишь меня?» Его поразил столп света, и он на три дня ослеп. Так к нему обратился Господь. Это физическое ослепление явилось одновременно его духовным прозрением: иудей Савл стал Павлом, одним из самых ревностных апостолов христианства. Таким образом, данный сюжет должен называться «Обращение Савла».

Деяния рассказывают об обстоятельствах обращения: падении Савла с лошади, ослепительном сиянии. Все это изображали художники Возрождения и барокко. Самая впечатляющая интерпретация евангельского события — фреска Микеланджело в капелле Паолина в Апостольском дворце Ватикана.

Картина Скарселлино, конечно, не может сравниться с названным творением ни по масштабу, ни по духовной полноте воплощения рассказа, ни по живописному мастерству. Как иллюстрация евангельской истории она стоит в ряду множества других произведений мастеров кризисной поры (заката) эпохи Возрождения.

В музеях хранятся шесть работ Скарселлино, все они созданы на новозаветные сюжеты.

Караваджо — итальянский художник, родоначальник большого направления в европейском искусстве XVII века, получившего название «караваджизм».

Картину на этот сюжет приводят в пример ранние биографы живописца, говоря о его приверженности натуре: однажды мастер привел с улицы цыганку и сделал ее моделью для своего полотна.

Вопрос авторства капитолийской работы вызывал дискуссии. Луврская картина на этот же сюжет, безусловно, выполнена великим художником. Именно ее описывает Д. Манчини: «Караваджо пригласил уличную гадалку и предложил ей показать, как она предсказывает судьбу. Кроме нее он изобразил и юношу — одна его обтянутая перчаткой рука лежит на эфесе шпаги, а вторая, обнаженная, протянута к гадалке. Эти две поясные фигуры помогли художнику достичь небывалого реализма».

Можно заметить, что на капитолийском полотне перчаток нет. Обнаружен еще ряд тонких отличий: улыбку цыганки на луврской работе биограф характеризует как «лживую», на капитолийской она менее порочна. «Луврскому» юноше, кажется, просто любопытно узнать предсказание гадалки, тогда как «капитолийский» будто видит в ней последнюю надежду. Наконец, на луврском полотне запечатлен момент воровства — цыганка незаметно снимает кольцо с пальца молодого человека, на представленной картине этого нет.

Пьетро Фаччини — итальянский художник периода перехода от маньеризма к барокко, являвшийся учеником живописцев Лодовико и Аннибале Карраччи. Он испытал также влияние Тинторетто, Якопо Бассано, Антонио Корреджо.

Две христианские святые, обе Екатерины — Александрийская (IV век) и Сиенская (около 1347–1380), — имели, согласно их житиям, видение своего обручения с Христом. Мизансцена живописных интерпретаций этих двух мистических браков схожая: святая протягивает руку Младенцу, сидящему на руках Богоматери, и Он (или Мадонна) надевает ей на палец кольцо. Естественно, определенные детали позволяют зрителю определить, какая именно Екатерина имеется в виду. В сиенской школе преобладали картины с Екатериной Сиенской, тогда как в остальной Италии чаще фигурирует Екатерина Александрийская (исключенная, между прочим, в 1969 из католического церковного календаря из-за неясности исторических обстоятельств ее жития).

У Фаччини — Екатерина Александрийская. Она узнаваема по атрибутам: странному на первый взгляд предмету у ног — фрагменту колеса, снабженного железными шипами (пыточное изобретение императора Максенция). В момент пытки удар молнии чудесным образом сокрушил машину, прежде чем колеса, к которым была привязана святая, успели причинить ей вред. Второй атрибут Екатерины — меч (в ее левой руке); им святая была обезглавлена.

Одновременное присутствие на картине с изображением Марии с Младенцем святой Екатерины Александрийской (персонифицирующей ученость) и Иеронима, именно с традиционными атрибутами — черепом и книгой (тогда зритель воспринимает святого как переводчика Библии), символизирует теологическую ученость.