Капкан

Когда двое мальчиков из Истсайда постучали в дверь Улыбаки, кровь Улыбаки похолодела. Он хотел убежать, но почему-то эта мысль испугала его еще больше. И вот, робко, он открыл им свои двери.

Мальчики были дружелюбны. Они принесли еду и позволили Улыбаке есть, сколько он хотел. Они даже позволили ему выпить несколько глотков пальмового вина. Он притворился, что ему это нравится, чтобы почувствовать себя частью их банды.

Они вернулись на следующий день. И потом. Все это время они были дружелюбны. Улыбаке пришлось признать, что шрамы на их лицах были странными, но он решил, что слухи, которые он слышал о злодеяниях Парней из Истсайда, были неверны.

На четвертый день они спросили, не хотел ли он присоединиться к ним. Конечно, это означало бы покинуть деревню. Но их жизнь была интересной, и у него всегда будет достаточно еды.

Улыбака сказал да.

На самом деле он сделал больше. Он умолял их.

И даже когда он узнал об обряде инициации, когда на его щеке острым ножом вырезали шрамы Парней из Истсайда, он все равно хотел присоединиться к ним.

Потеряв одну семью, он мог получить новую. Это была не та возможность, которую его родители хотели бы для него. Но это была возможность, в которой он сейчас отчаянно нуждался.

Главой этой новой семьи был человек, который теперь держал сверкающее лезвие перед лицом Улыбаки. Улыбака не знал его настоящего имени. Все называли его Боссом. Он был намного старше — даже старше, чем был отец Улыбаки, когда он умер. Его темные волосы с проседью были собраны сзади в дреды. Хотя у него не было шрамов, как у Парней из Истсайда, его щеки были глубоко впавшими и в следах оспы. От него исходил неприятный запах.

Улыбака попытался сосредоточиться на грязных ногтях Босса — цвета желтого воска — а не на ноже, который тот держал. Он начал сомневаться в желании присоединиться к новой семье.

У одного из Парней из Истсайда, сидящих вокруг него, был плеер для компакт-дисков. Он нажал PLAY и поднял его над головой. Из колонки гремел шквал бешеных барабанных ритмов, кто-то поверх начал агрессивно читать рэп. Улыбака немного говорил по-английски, но совершенно не понимал слов. Его новые друзья сказали ему, что это некто по имени Тупак Шакур, и что они научат его словам после посвящения. Но не раньше.

Посвящение.

Настало время.

Кричать больше не было смысла.

По их словам, ему связали руки за спиной для его же блага. Если бы он попытался остановить Босса посреди ритуала, он мог повредить его лицо еще больше.

Теперь мужчина схватил Улыбаку за волосы левой рукой.

Мальчик дрожал и потел. Его глаза были широко раскрыты, когда он смотрел, как лезвие приближается к его правой щеке.

Оно было ледяным на его коже. А потом оно медленно поехало по его щеке. Мальчик дышал поверхностно.

Сначала не болело. Все, что Улыбака чувствовал, это кровь, стекающую по его лицу. Рэп стал громче, когда мужчина быстро переместился к левой щеке.

Порез.

Кровь.

А потом… боль.

Кто-то подошел сзади и перерезал веревку, связывающую его запястья. Его руки взлетели к щекам, и сквозь щели между пальцами сочилась кровь. Он закричал в агонии.

Потом он распластался на земле. Двое мальчиков сжали его руки, а третий приложил два куска ткани к ранам, чтобы остановить кровотечение. Он извивался и брыкался, но мальчики были слишком сильны. Он не мог сдвинуться.

— Расслабься, друг мой, — сказал голос. Он не знал, кому он принадлежал. — Теперь ты один из нас.

Он снова закричал.

— Да, — сказал голос. — Ты один из нас. Улыбака из Истсайда.

Крик превратился в жалкий всхлип.

— А когда ты парень из Истсайда, ты остаешься парнем из Истсайда, пока не умрешь.

Он произнес слово «умрешь» с такой неприятной хрипотцой, что на мгновение Улыбака даже забыл о боли в его лице.

Они дали ему выпить пальмового вина. Голова закружилась, но это немного уменьшило боль. Один из парней из Истсайда дал ему бинты и показал, как обмотать ими кулаки, чтобы он мог прижать их к своим щекам и остановить кровь.

Он сидел на бревне и слушал, что говорит мужчина.

— Ты, ты, ты и ты, — сказал он, по очереди указывая на четверых парней. — У вас есть работа. Нужно идти вверх по реке в Банжул.

Улыбака моргнул. Банжул был столицей Гамбии, маленькой страны, полностью окруженной Сенегалом. Это был небольшой портовый город на западном побережье Африки. Он был, по крайней мере, в ста милях отсюда. Зачем этому человеку посылать туда своих Парней из Истсайда?

— Есть таможенник, — продолжил мужчина. — Мы предложили ему много денег, чтобы он пропустил некоторые ящики в Гамбию нераспечатанными. Он отказался от нашего очень щедрого предложения, — мужчина неприятно улыбнулся. — Поэтому я хочу, чтобы вы убили его.

Если парни и были удивлены этим предложением, они не выглядели так. Улыбака, однако, чувствовал себя плохо.

— А мы отправимся в тропический лес, чтобы встретиться с остальными, — объявил мужчина.

— Где они, Босс? — спросил один из парней.

Босс улыбнулся. Это был не очень приятный вид.

— Вы узнаете, — сказал он. — Мы встретимся с кем-то важным. Очень важным, — он поднес нож к глазам и осмотрел лезвие. Оно блестело на солнце, и Улыбаке показалось, что он все еще видел там пятно собственной крови. — Я знаю его семью очень давно и хочу, чтобы вы вели себя как можно лучше. Понятно?

Он неприятно оскалился парням. Они оскалились в ответ. Улыбака не знал, что Босс подразумевал под «лучшим поведением».

И не был уверен, что хотел знать. Он начал понимать, что совершил большую ошибку.

8

КРОХОТНЫЕ СЛЕЗЫ

06:00

Зак не знал, что его разбудило: шум из тропического леса или завтракающие им комары.

Но сон не придал ему сил.

По настоянию Рафа они вытащили трупы из самолета Круза, оттащили их на тридцать метров к краю леса.

— Это свежее мясо, — прямо сказал Раф. — Мы не хотим оставаться слишком близко к нему.

Затем четверо из них провели оставшуюся пару часов темноты под защитой салона самолета. Зак оказался в кресле пилота, и его кожу покалывало от пятна липкой влаги у подголовника. Несколько мгновений сна преследовали образы переворачивающегося самолета и африканских мальчиков со шрамами на лицах, преследующих его по тропинкам в джунглях. Он проснулся с ощущением, что совсем не спал.

Малкольм все еще спал на сиденье позади него. Он баюкал раненый локоть, пока спал. Тряпка, перевязывавшая рану, была пропитана кровью, вокруг нее жужжала пара мух. Зак попытался их прогнать, но мухи игнорировали его.

Раф и Габс уже встали, поэтому он выскользнул из салона и присоединился к ним на поляне. Он сразу же заметил очертания двух стервятников на дереве, под которым лежали трупы. Пилоты Круза еще не настолько прогнили, чтобы превратиться в падаль, но в такой жаре они скоро станут такими.

Зак вздрогнул, затем поспешил к своим ангелам-хранителям. Они стояли на краю взлетно-посадочной полосы, примерно на середине, и смотрели на тропический лес. Их лица были задумчивыми.

Габс кивнула Заку, когда тот приблизился.

— Посмотри на это, милый, — сказала она.

Зак увидел, что в джунгли ведет ухабистая тропа. Ее проделала какая-то машина — шины образовали две узкие полосы по обеим сторонам пути.

— Похоже, кто-то ждал Круза, — продолжила Габс.

— И они оставили нам след, — сказал Зак. — Это может привести нас прямо к нему, — он вгляделся в джунгли. Что-то привлекло его внимание. Он прошел метров пять по тропе и пригнулся. Из влажной, высокой травы он вынул детскую куклу. Она была в форме голого младенца, совершенно лысого, и была сделана из прочного пластика. Его губы были сморщены, ожидали, когда ребенок вставит соску игрушечной бутылочки для молока. Конечности были искривлены, а один глаз отсутствовал.

Он вспомнил рекламу, которую видел по телевизору в те дни, когда был обычным ребенком. Это была кукла, которая плакала сама по себе.

— Крошечные слезы, — пробормотал он про себя.

— Что ты сказал? — окликнул Раф.

Зак не ответил. Он взвесил куклу в одной руке — она была тяжелее, чем казалась. Пройдя к поляне, он передал куклу Рафу.

Раф достал из кармана нож и глубоко вонзил его в пластиковую грудь куклы. Он использовал острое лезвие, чтобы распилить живот, а затем разорвал куклу.

Зак не удивился, увидев, что она была наполнена мелким белым порошком.

— Кокаин? — спросил он.

Раф положил куклу на землю и достал из кармана зажигалку. Он поднес пламя к внутренней части куклы на несколько секунд, и порошок брызнул и затрещал, а затем внезапно воспламенился. Раф отступил, когда дым вырвался из куклы, и мрачно кивнул.

— Кокаин, — подтвердил он. — Ничто другое так не горит. Похоже, кто-то был неосторожен, оставив его вот так.

— Либо так, — сказала Габс, — либо они играют с нами в Гензеля и Гретель.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Зак.

— Ты знаешь, оставляют нам след, по которому мы можем идти.

Раф покачал головой.

— Сомневаюсь, Габс. Круз никак не может знать, что мы идем за ним.

— Возможно, — сказал Габс. Она не казалась очень убежденной. — Я все еще не думаю, что стоит идти именно по этому следу. На его пути может быть расставлено любое количество ловушек. Если мы идем в джунгли, я говорю, что мы должны держаться одной стороны. Так, на всякий случай.

Раф и Зак кивнули.

— Согласен, — сказали они оба. Зак посмотрел на самолет, где они провели ночь и где все еще спал Малкольм. — Если бы я думал, что мы окажемся в джунглях, я бы никогда не предложил его взять с собой, — пробормотал он. — Мне жаль.

— Мы не можем это изменить, — бодро сказала Габс. — Теперь он под нашей ответственностью. Да и кто знает? Он еще может оказаться полезным. Иди, разбуди его. Это труднопроходимая местность. Ни у кого из вас нет опыта выживания в джунглях. Есть несколько вещей, которые вам нужно знать, прежде чем мы отправимся в путь.

Зак кивнул и побежал обратно к самолету.

Малкольм только проснулся. Открыв глаза, он внезапно огляделся, не зная, где находится. На его лице появилось выражение ужаса, но он совладал с собой, когда увидел Зака, стоящего у самолета.

— Вставай, приятель, — мягко, но настойчиво сказал Зак. — Нам нужно идти.

— Куда? — спросил Малкольм.

— Увидишь.

Он отвел Малкольма туда, где Раф и Габс сидели на земле, скрестив ноги. Когда Малкольм увидел тропу, ведущую в джунгли, он не смог скрыть страх на лице. Они тоже сели, и Зак выжидающе посмотрел на Габс. Малкольм, как обычно, избегал зрительного контакта с взрослыми.

Габс собралась с мыслями и прочистила горло.

— Мы направляемся в джунгли, — сказала она. — Мы не знаем, как долго мы будем там, и мы не знаем, что мы найдем. Но джунгли неумолимы, и мы не можем позволить себе ни на миг ослабить бдительность. В тропических лесах изобилие жизни. Большинство из них знает, что такое их обычная еда, и не любит менять диету. Но там есть существа, которые, если их удивить или испугать, нападут. Нужно думать, прежде чем что-то делать. Будьте осторожны с тем, куда вы ставите ноги. Если вы хотите сесть на землю или бревно, или на дерево, сначала проверьте его. И не забывайте смотреть не только вниз, но и вверх.

— Змеи? — спросил Малкольм тихим испуганным голосом, адресовав свои вопросы Заку, хотя говорила Габс.

— Возможно. Но обвал — куда большая опасность.

— То есть?

— Сухое дерево падает с верхушек деревьев. Он может убить вас за секунду, так что следите за ним. Мы пойдем гуськом: сначала Раф, потом Малкольм, потом Зак, потом я. Важно никогда не выпускать человека впереди из виду. В одиночку у вас почти нет шансов выбраться живым — мы с Рафом сможем найти воду для всех нас, и мы знаем, какие растения безопасно есть, так что вам нужно оставаться с нами. Ничего не ешьте, если мы не сказали вам, что это безопасно.

Она сделала паузу на мгновение и позволила этому впитаться в их головы, прежде чем продолжить лекцию:

— Мы собираемся держаться в нескольких метрах левее этой тропы, — сказала она. — Я предполагаю, что какая бы машина ни сделала это, она будет следовать по линии хребта, как перевернутая буква «V» через джунгли.

— Почему? — спросил Зак.

Габс пожала плечами.

— В противном случае им пришлось бы продолжать пересекать линии хребтов вверх и вниз, что было бы почти невозможно. Животные тоже используют эти линии хребта, но они, вероятно, будут держаться от нас на расстоянии.

— Возможно? — спросил Малкольм, хлопая себя по лицу, чтобы убить комара, который грыз ему щеку.

— Да. Наверное.

— Я боюсь, — сказал он.

— Хорошо. Немного страха держит тебя в тонусе. Но просто делай то, что мы с Рафом тебе говорим, и все будет в порядке.

— В любом случае, — сказал Раф, вставая, — мне нравятся джунгли.

Малкольм посмотрел на него, как на сумасшедшего.

— Ночью кромешная тьма, красиво и тихо. Лучшее место в мире, где можно хорошенько выспаться, — он подмигнул Малкольму и встал. — Я думаю, Габс почти обо всем рассказала, — сказал он. — Пойдемте?

Малкольм повернулся к Заку.

— Это была шутка? — спросил он.

Зак покачал головой.

— Нет, приятель, — сказал он. — Не думаю.

Приготовлений было немного. У них было очень мало снаряжения — только рюкзак Зака ​​и рюкзак Малкольма. Не было запасной одежды. Ничего. Но прежде чем они отправились в путь, Раф незаметно отвел Зака ​​к самолету Круза.

— Нам нужно внимательно следить за Малкольмом, — сказал он. — Он не совсем материал для джунглей, если ты понимаешь, о чем я.

Зак не был уверен, что и он подходил для джунглей, но промолчал.

— Меня беспокоит рана на его руке. Раны в джунглях могут очень быстро заразиться. Тут тепло и влага. Нужно тебе следить за этим. Он лучше общается с тобой, чем с нами.

— Точно.

— Обыщи трупы, — сказал Раф. — Мне нужна бутылка воды. Попробуй найти.

Зак хотел сказать: «Почему я?», но знал, какой ответ получит. Так что, поглядывая на стервятников на деревьях, он побежал к трупам.

Они уже начинали вонять, и вокруг них жужжали тучи мух. Вдоль окровавленных следов от ножей на лицах убитых собрались комары. Зак стряхнул насекомых со своего лица и наклонился к первому трупу, изо всех сил стараясь не смотреть на ужасное огнестрельное ранение в голове мужчины. Он ощупал тело, но не нашел ничего, кроме кошелька, который быстро выбросил. Он сделал еще вдох, стараясь не дышать через нос, и перешел ко второму телу.

Здесь ему повезло больше. У этого человека в боковом кармане была маленькая фляжка. Зак схватил ее и убежал от зловония гниющей плоти, прежде чем открыть крышку. Внутри фляги пахло алкоголем, но она была пуста. Зак побежал с ней обратно к Рафу.

— Это подойдет? — спросил он.

Раф кивнул и взял у Зака ​​фляжку.

— У тебя есть большой нож? — спросил он. Зак порылся в своем рюкзаке и передал его. Внезапным рывком Раф вонзил нож в корпус самолета Круза, прямо под крылом. Зак был удивлен тем, как легко рвался металл. Тонкая струйка бледной жидкости начала капать из отверстия. — Топливо, — сказал Раф. — Самый простой способ разжечь огонь, и он нам понадобится в джунглях, — он осторожно наполнил фляжку до краев, затем закрутил крышку и сунул все в карман. — Пошли, — сказал он.

Зак сильно потел, а его одежда промокла от пота. Когда они присоединились к остальным — они все еще стояли между тропой и обгоревшими, тлеющими остатками пластиковой куклы, — он увидел струйки пота, стекающие по лицу Малкольма, и влажные пряди Габс.

— Нам понадобится вода, — сказал он.

— Мы найдем ее, как только сможем, милый, — сказал Габс. — Пора идти.

Рассветный хор насекомых смолк. Вокруг было странно тихо. Однако у Зака ​​было неприятное ощущение, что из джунглей на них смотрят глаза. Как будто они всегда были на краю его поля зрения, и всякий раз, когда он поворачивался, чтобы увидеть их, они отступали в кусты. Он говорил себе, что это было воображение. Но он заметил, что Малкольм точно так же нервно оглядывается по сторонам.

Это было жуткое место. Без сомнений.

Они двинулись медленным маршем в порядке, указанном Габс. В десяти шагах над ними был полог джунглей. Он защищал их от восходящего солнца, но воздух был влажным — Зак не мог сказать, промокла его кожа от пота или от влаги в воздухе.

Первые сорок метров растительность была им по пояс. Зак осторожно ступал на тропу, протоптанную Рафом и Малкольмом, но все же осторожно ставил каждую ногу на землю — со змеями он тоже не дружил. И хотя он знал, что шаги этой маленькой группы людей будут подобны грому для рептилий в джунглях и заставят их ускользнуть с их пути, он все же не хотел рисковать, ненароком наступив на плотно свернувшееся тело. Сама мысль заставила его вздрогнуть.

Они шли меньше пяти минут, прежде чем Рафу пришлось достать нож и начать прорубать преградившую им путь растительность. Толстые, узловатые лозы и ветви деревьев росли под сумасшедшими углами, покрытые мхом и лишайником. Примерно через каждые сорок шагов Раф поднимал руку, призывая всех остановиться. Затем он направился вправо, чтобы проверить, что они все еще следуют по пути, проложенному машиной Круза.

Это были худшие моменты. Стоять, вглядываясь в густые джунгли, задаваясь вопросом, что там, наблюдая и ожидая…

Чувства Зака ​​были на пределе, и он чувствовал себя почти единым целым с тропическим лесом. Он все замечал. Дрожь отдельных листьев. Капание влаги с ветки наверху. То, как Малкольм баюкал больную руку и время от времени морщился от боли.

Затем они снова шли вперед, осторожно ступая, следя за лесом сверху, не спуская глаз с человека впереди и стараясь не обращать внимания на влагу, которая теперь изливалась из них.

Они шли уже час, когда Зак вдруг заметил перемену в воздухе. Температура резко упала, и он обнаружил, что дрожал. Он остановился и огляделся. Раздался новый звук: листья наверху зашуршали вместе. Это звучало зловеще, но не так зловеще, как выглядело. Зак посмотрел вверх: весь купол веток, казалось, двигался, раскачиваясь под усилившимся ветром.

Он заметил, что остальные остановились. Раф тоже смотрел вверх.

— Будет дождь, — сказал он.

— Уверен?

— Поверьте мне. Если мы поднимемся над ветками, то увидим, как надвигается буря. Нам нужно остановиться.

Зак бросил на него растерянный взгляд.

— Мы можем справиться с небольшим дождем, не так ли?

Раф мрачно улыбнулся.

— Не в джунглях, — сказал он. — Я думаю, мы можем рискнуть на мгновение выйти на след Круза. Земля там немного выше. Идемте.

Он срезал путь под прямым углом через густые кусты. Остальные последовали за ним и через пару минут достигли узкой тропы, прорубленной в джунглях всего несколько часов назад. Зака поразила мысль: джунгли были такими густыми и запутанными, что тот, кто управлял этим транспортным средством, наверняка знал, куда направлялся, чтобы избежать корней деревьев и других препятствий. Не было никаких сомнений, что теперь они направлялись в реальное место, даже если они не знали, что это было.

Зак собирался сказать это, когда пошел дождь.

Предупреждения не было. Никаких крошечных капель дождя. Как будто кто-то просто открыл кран. Он не знал ничего подобного. Даже под пологом джунглей казалось, что на него обрушивается миллион ливней. Вода вокруг него испарялась и шипела, и ему было трудно дышать, не всасывая дождевые капли.

Он почувствовал, как Габс схватила его за руку. Раф сделал то же самое с Малкольмом, и они все двигались к массивному стволу дерева, где крона над головой была немного гуще. Они собрались здесь, где дождь был менее сильным. Реки дождевой воды стекали по склону — могли сбить их с ног — и Зак понял, почему Раф заставил их подняться на возвышенность.

— Долго это будет длиться? — закричал он, но его нее было слышно за шумом ливня. Следуя примеру его ангелов-хранителей, он открыл рот и пил дождевую воду. Это хотя бы освежало. Он потерял много воды, пока они шли тут.

Дождь длился десять минут. А потом закончился так же резко, как начался, словно кран выключили. Они все были в воде и грязи.

— Мы высохнем быстро в такой жаре, — сказала Габс. — Сойдем с тропы и пойдем дальше.

Но Зак никуда не шел. Он кое-что увидел.

— Что там, Зак? — тихо спросил Раф.

Зак указал на ствол дерева в десяти метрах от них. Что-то было приколото к нему на уровне головы. Он обнаружил, что, затаив дыхание, шагнул туда.

Он был в метре от него, когда понял, на что смотрит.

Чем-то это напоминало ему миниатюрное чучело. Чучело было двадцати сантиметров в высоту и одето в соломенное платье. Но не платье привлекло внимание Зака. И не то, как ужасно крепкий шестидюймовый гвоздь прибил фигуру к дереву через ее живот. А голова: крошечный череп маленького животного, его замысловатые кости были выставлены напоказ, а челюсть застыла в отвратительной гримасе.

Зак вздрогнул. Рядом с ним внезапно оказались Раф и Габс.

— Там еще один, — тихо сказала Габс. Она была права. Вторая фигура была прибита к дереву метрах в десяти.

— Я уже видел нечто подобное раньше, — выдохнул Зак. — В Мексике, в доме Круза. Они назвали их La Catrina — статуи женщин с черепами вместо лиц. Что-то вроде мексиканской традиции, — он поморщился. — Из традиций я предпочитаю танцы Моррис.

— Не знаю, — сказала Габс. — Я думаю, это хороший знак.

Зак растерянно моргнул.

— Почему? Наверняка это просто для того, чтобы отпугнуть людей.

— Точно, — сказала она. — А это значит, что мы на правильном пути.

— Я полагаю, можно и так смотреть на это, — Зак продолжал смотреть на фигуру с отвращением.

Габс протянула руку, сорвала фигурку с дерева и бросила ее на землю.

— Возьмем гвозди, — сказал Раф.

— Зачем?

— Могут пригодиться, — он вытащил гвоздь из ствола дерева. Затем он подошел ко второй кукле, сорвал ее и вынул другой гвоздь.

Зак поймал себя на том, что смотрел на мягкие игрушки. Челюсти их ужасных черепов были открыты, и они смотрели на полог джунглей.

— Это всего лишь куклы, милый, — тихо сказала Габс позади него.

Зак посмотрел на нее. Он хотел сказать, что набитый кокаином ребенок, которого они нашли у самолета, тоже был просто куклой. Это не означало, что это не опасно.

Но он промолчал, и они продолжили свой путь через джунгли.

9

ВСЕ БОЛЬШИЕ И МЕЛКИЕ СУЩЕСТВА

— Что это?

Они замерли и прислушались. Шум был похож на смех людей. Он доносился от вершин деревьев, но не близко.

— Наверное, шимпанзе, — сказала Габс через миг. — Так звучит. Надеюсь, мы с ними не столкнемся. Они могут стать помехой.

— Как?

Но Габс не ответила.

Утро превратилось в полдень. Было уже три часа. Габс была права. Дождевая вода вскоре испарилась с их одежды, но Зак все еще не высох, так как пот продолжал литься с его тела. Он чувствовал себя грязным. И сильно хотелось пить.

Примерно каждые сорок пять минут Раф останавливался, находя на своем пути определенный вид лианы.

— Пресноводная лоза, — объяснил он Заку, когда впервые нашел ее. — В некоторых частях Африки ее называют «кожей туриста», потому что ее кожа слезает, как у туриста на солнце, — и действительно, внешний слой лозы отходил кусками, как мокрые обои. Раф отрезал от растения полоски лозы и раздавал их по кругу. Вскоре Зак научился запрокидывать голову и держать отрезанный конец лианы надо ртом, позволяя воде стекать внутрь. Это не полностью утоляло жгучую жажду в его пересохшем горле, но было лучше, чем ничего.

В 16.00 Раф снова поднял руку. Все четверо остановились. Раф слегка наклонил голову.

— Мне кажется, я слышу воду, — сказал он.

Зак слушал очень внимательно. Конечно же, он слышал ручеек где-то слева вдали от них.

Они изменили направление, но теперь двигались медленнее. Каждый раз, когда он проходил мимо дерева, Раф делал надрез на коре. Заку не нужно было спрашивать, почему. Каждый участок тропического леса был похож на следующий. Если они не пометят свой путь тщательно, никогда не найдут дорогу назад.

Через десять минут осторожного похода в поле зрения появился источник воды. Это был ручей шириной около двух метров, но с быстрым течением. Щель в ветках наверху пропускала лучи солнечного света, которые отражались от воды, как мерцающие бриллианты. Он был прекрасен, и Зак не мог оторвать от него взгляда. Остальные были рядом с ним, все трое были одинаково ошеломлены.

Затем Зак услышал рев.

Это был ужасающий звук. Низкий, гортанный и рычащий. Он нарушил тишину джунглей и заставил его вздрогнуть. Мозг Зака кричал, чтобы он бежал, но его мышцы словно превратились в лед. Его желудок был в горле. Он отчаянно огляделся, пытаясь понять, какое животное издало этот свирепый, сердитый звук. Он доносился с противоположной стороны ручья, но сначала Зак ничего не видел. Какой бы зверь только что ни огрызнулся на них, он был слишком хорошо замаскирован…

— Не шевелись… — прошипела Габс.

Малкольм либо не слушал, либо решил не обращать на нее внимания. Он отвернулся от ручья и явно собирался бежать.

Габс схватила его и крепко держала.

— Делай, что я говорю.

И пока это продолжалось, Зак, ​​наконец, заметили существо. Леопардов он видел только на картинках. Но он сразу узнал форму головы и пятна. Он присел низко, почти весь прикрытый листвой, так что только его голова и мускулистые плечи были видны метрах в пяти от дальнего берега ручья.

Зак почувствовал, как его глаза встретились с кошачьими, и именно в этот момент леопард снова зарычал, обнажив полный набор зубов, похожих на белые кинжалы, вставленные в розовую рукоять его челюсти. И снова мозг Зака ​​кричал ему бежать.

Но Габс снова заговорила, ее голос был чуть громче дыхания. Казалось, она старалась не шевелить губами больше, чем необходимо:

— Если мы побежим, — прошептала она, — он погонится за нами. Это охотник. Так делают охотники. Оставайтесь абсолютно неподвижными. Не пугайте его, не дергайтесь. И не поддерживайте зрительный контакт — это будет воспринято как вызов.

Мгновенно Зак оторвал взгляд от леопарда. Но он все еще мог видеть его краем глаза — желто-черное пятно, уютно устроившееся в темно-зеленой листве.

Прошли секунды. Они казались часами. Зак заставил себя дышать медленно и размеренно, но чувствовал дрожь при вдохе.

Леопард оставался совершенно неподвижным. Как и люди.

Единственным шумом было журчание ручья.

Движение.

Зак не смог удержаться, его взгляд метнулся к леопарду. Он увидел гибкое жилистое тело, развернувшееся на 180 градусов, большая кошка ускользнула в лес.

Никто не двигался и даже не говорил в течение добрых тридцати секунд.

Молчание, наконец, нарушил Раф.

— Нам нужно напиться и умыться, а потом уйти от воды, — сказал он очень тихо. — Очевидно, что это водопой, и леопард будет не единственным животным, которое его использует.

— Что, если он вернется? — в голосе Малкольма звучала нотка паники. Его очки дрожали на лице и слегка запотели.

— Я не думаю, что это произойдет. Он хочет драки не больше, чем мы. Не пейте воду, пока я не проверю несколько метров выше по течению на наличие мертвых животных.

Раф осторожно пошел к ручью. Зак не хотел следовать за ним — рык леопарда все еще отдавался эхом в его ушах, и он все еще мог видеть эти острые зубы перед глазами, — но в горле у него пересохло; ему нужна была вода. Через минуту, когда Раф объявил, что это безопасно, он стоял на коленях у берега реки, наполняя сложенные чашей ладони прохладной водой и глотая ее.

Он проглотил третью пригоршню воды, когда почувствовал острую боль в боку.

— Ой! — прошипел он. Его пальцы нащупали место боли. Под его рубашкой была выпуклость размером с мяч для гольфа.

Он осторожно поднял рубашку.

Это было похоже на слизняка, только крупнее. И он был крепко прижат к его коже! Когда Зак поднял рубашку немного выше, он понял, что хоть он и был самым большим, но не единственным. Было еще восемь подобных существ, каждое размером с ноготь его большого пальца, присосавшихся к его коже.

— Э-э, Габс, — сказал он тихо. Остальные трое нагнулись и пили. — Габс!

Она посмотрела через плечо, ее глаза сузились, и она встала.

— Хорошо, милый, — сказала она. — Постарайся не паниковать. Это пиявки. Вероятно, они прицепились к тебе, когда ты проскользнул мимо них в кустах.

Малкольм смотрел на живот Зака ​​широко раскрытыми глазами. Он попытался поднять свою рубашку, и когда он ничего не увидел, на его лице появилось выражение облегчения, но затем он нахмурился. Нагнувшись, он закатал правую штанину. И действительно, четыре или пять отвратительных маленьких тварей присосались к его коже. Он захныкал и попытался стащить одну из них. Не вышло.

— Уберите! — крикнул он. — Уберите их от меня!

— Оставь это, — резко сказала Габс. — Они сами отвалятся, когда напьются крови.

Малкольм побледнел.

— Она права, приятель, — добавил Раф. — Они не так плохи, как кажутся. Однажды я видел такую в Борнео, у нее было восемь больших зубов, и она питалась слизью из носа…

— Раф! — сказала Габс. — Это не помогает. Серьезно, Малкольм, наверное, они есть у всех. К ночи они отвалятся, — она указала на особенно большую пиявку на боку Зака. — Но это бычья пиявка. Она станет в три раза больше, если мы позволим, и может сильно навредить. Нам нужно разобраться с ней.

Зак почувствовал слабость, кивнул и натянул футболку на бычью пиявку.

— Как? — спросил он.

— Мы прижжем ее. Но давайте сначала найдем, где разбить лагерь. Через пару часов стемнеет, и столько времени нам понадобится, чтобы сделать убежище, — она повернулась к Рафу. — Мы должны уйти от воды.

Раф кивнул и, не говоря ни слова, повел их тем же путем, которым они пришли.

Заку казалось, что все его тело кишело существами, когда они переходили от одного дерева к другому, и он видел, что Малкольм впереди дрожит. Участок кожи, где бычья пиявка сосала его кровь, болезненно пульсировал. Он сопротивлялся прикосновению к ней через футболку, чтобы узнать, насколько она толстеет.

«Не отвлекайся от джунглей, — сказал он себе, пока они шли дальше. — Не позволяй концентрации угаснуть».

Прошло двадцать минут, прежде чем Раф остановился. Они оказались на небольшой полянке, примерно пять на пять метров. Ветки над головой все еще были густо сплетены, но земля была довольно чистой. Деревья вокруг были в больших пальмовых листьях.

— Подождите здесь, — сказал Раф, снова исчез в джунглях. Он вернулся через пару минут. — Путь Круза примерно в тридцати метрах, — сказал он. — Мы все еще на линии хребта, поэтому вода не может стекать к нам, — он наклонился, убрал несколько листьев с клочка земли и коснулся земли. — Сухая, — сказал он. — Здесь мы будем в порядке, если будет еще один ливень.

Зак посмотрел вверх. Не было ни опасных на вид ветвей, ни деревьев, которые, казалось, вот-вот упадут на них.

— Ничто не упадет, — сказал он.

Раф кивнул, соглашаясь.

— Как пиявка? — спросил он.

Зак осторожно поднял футболку. К своему ужасу, он увидел, что бычья пиявка увеличилась почти вдвое. То же было и с меньшими пиявками. Он не мог не задаться вопросом, осталась ли у него хоть капля крови.

— Давайте разожжем костер, — сказал Раф. — Зак, Габс, нам нужен сухостой. Малкольм, останься со мной. Мы срежем несколько пальмовых листьев, чтобы сделать укрытие.

После ливня Зак не особо надеялся найти сухую древесину. Но на этой возвышенности ее было предостаточно. Это не упростило сбор.

— Просто держись края поляны, держи нас в поле зрения и будь осторожен с тем, что подбираешь, — сказала ему Габс. — Змеи любят прятаться в тени бревен. Не бери по ошибке гадюку.

Зак бросил на нее хмурый взгляд, а затем очень осторожно пошел по делам.

Через пятнадцать минут каждый набрал охапку дров, и Раф соорудил каркас убежища. Это был шалаш из длинных прямых ветвей, связанных вместе лозой, которую он снял с дерева, и достаточно большой, чтобы под ним могли лечь они вчетвером. Раф и Малкольм собрали кучу массивных пальмовых листьев, каждый почти ростом с Зака. Они разрезали их посередине, и уложили поперек укрытия, как черепицу на крыше.

— Это немного, — сказал Раф, — но это защитит нас от дождя. Давайте разожжем огонь.

Зак был рад фляге, полной бензина. Плеснув немного на гнездо из веток, он смог разжечь огонь в мгновение ока.

— Высоким не делай, — сказала ему Габс. — Будет легче контролировать. Нам многого не нужно, — Зак кивнул в знак согласия и начал подкладывать ветки побольше поверх маленького костра в форме вигвама. Через несколько минут пламя вспыхнуло на тридцатисантиметровой высоте. — Давай теперь посмотрим на пиявку, милый, — сказала Габс.

Зак снова поднял футболку. Отвратительное, похожее на слизня существо было теперь больше теннисного мяча, а его черно-серая кожа неприятно блестела. Пока Зак смотрел туда, одна из самых маленьких пиявок внезапно отвалилась от его кожи, оставив уродливый красный рубец с ранкой в центре, где она высосала его кровь.

Габс взяла тонкую ветку и воткнула конец в сердце огня. Через тридцать секунд она вытащила ее. Кончик раскалился докрасна.

— Не двигайся, милый, — прошептала она. Затем она вдавила горящий кончик в плоть бычьей пиявки. Внезапно существо зашевелилось. Зак вздрогнул, когда боль внезапно усилилась, но Габс крепко держал горящую палку на пиявке. В считанные секунды она оторвалась от плоти Зака ​​и шлепнулась на землю. Мгновенно Зак наступил на нее пяткой. Пиявка взорвалась, хлюпая внутренностями и кровью Зака. Затем Габс удалила оставшихся пиявок, которые отваливались при малейшем прикосновении горячей ветки.

Малкольм закатал штанину и с отвращением смотрел на своих пиявок. Они тоже увеличились вдвое. Габс подошла к нему и, используя ту же горящую ветку, сорвала их.

— Лучше? — спросила у него Габс.

Малкольм кивал так быстро, что очки чуть не улетели с лица.

— Хочешь, я тебя сделаю? — спросил Зак.

Габс покачала головой.

— Думаю, мне повезло обойтись, — сказала она.

— Где Раф?

Они осмотрелись. Его не было видно, но Габс не выглядела обеспокоенной.

— Наверное, ушел, чтобы найти еды для нас. Иди сюда, Малкольм, я хочу взглянуть на твою рану.

Малкольм сидел у огня. Он плохо выглядел; вся краска пропала с его уже бледного лица, и он будто дрожал. Он отказывался смотреть в глаза Габс, пока она осторожно снимала импровизированную повязку, чтобы осмотреть его раненый локоть.

От вида у Зака ​​скрутило желудок. Сама рана выглядела довольно чистой, но плоть была сырой и блестела. Хуже всего то, что она, казалось, двигалась. Он присмотрелся. Он мог видеть четыре — нет, пять — крошечные личинки, извивающиеся в крови.

— О боже…

— Что такое? — спросил Малкольм. — Что там? Что? — он высвободил руку из хватки Габс и поднял локоть под неловким углом, чтобы увидеть. Его глаза расширились. — Убери их от меня, — завизжал он, в отчаянии глядя на Зака. — Убери их от меня!

— Нет, — резко сказала Габс. Она снова схватила Малкольма за запястье, крепко сжала его. — Слушай внимательно, Малкольм. Я знаю, это не очень приятно, но на данный момент эти личинки — твои лучшие друзья. Они едят только мертвую и разлагающуюся плоть. Они сохранят рану красивой и чистой. Я не говорю, что она не заразится. Вполне возможно, при такой температуре и влажности. Но удаление личинок сделает только хуже.

Малкольм уставился на нее, как на сумасшедшую.

— Она права, приятель, — тихо сказал Зак. — Мы почистим ее, как следует, когда у нас будут медикаменты. Но сейчас…

Подбородок Малкольма опустился на грудь в поражении. Едва сдерживая тошноту, он молчал, но позволил Габс снова перевязать рану.

Она как раз заканчивала, когда снова появился Раф. Он нес что-то похожее на большой кусок коры дерева.

— Кто-нибудь голоден? — весело спросил он.

Зак с подозрением смотрел на него, а он сел с ними у костра. Он прислонил кусок коры к своим скрещенным ногам.

Зак присмотрелся. И пожалел. Это был бурлящий котел раздувшихся белых личинок, мало чем отличавшихся от личинок в локте Малкольма, только в десять раз толще.

— Пальмовые личинки, — сказал Раф. — Фантастический источник белка. На самом деле, они являются деликатесом в некоторых частях мира. Мне очень повезло найти их.

Вокруг костра повисла гробовая тишина. Затем Малкольм вскочил на ноги и бросился к краю поляны.

— Не обязательно есть их сырыми, — крикнул Раф. — Я приготовлю их, если хочешь!

Малкольм скрестил руки на груди и, повернувшись к ним спиной, уставился в джунгли.

Раф посмотрел на Зака ​​и Габс невинными глазами. Выражение лица Габс было суровым.

— Я что-то не то сказал? — спросил он.

Когда в джунглях наступала ночь, она наступала быстро. Нужно быть готовыми.

Зак был удивлен тем, как внезапно их окружила тьма. В какой-то момент звук насекомых стал оглушительным, они заиграли свой вечерний хор. Все четверо сгрудились вокруг маленького костра, в который Раф бросал комья мха для создания дыма.

— Это отпугнет хоть часть комаров, — сказал он. Возможно, но Зак все еще чувствовал, что его съедают заживо.

В следующее мгновение стемнело. Насекомые поднялись к веткам наверху. Все было тихо.

Они бросали в костер хворост из собранной ими кучи. Он был более желанным из-за света, чем из-за тепла. Зак посмотрел на усталые лица товарищей и понял, что им всем нужно поспать. Особенно Малкольму, который прижимал к себе раненую руку и с каждой минутой становился все бледнее.

— Мы будем дежурить по два часа, — сказал Раф, когда Зак предложил ему поспать. — Я пойду первым, потом Габс, потом ты. Думаю, у нас будет добрых двенадцать часов темноты, а это значит, что у каждого по две вахты, — никто не задавался вопросом, почему он не включил Малкольма в расписание. Он смотрел в сердце огня и, похоже, даже не слышал их.

Рядом завизжало животное. Зак вздрогнул, затем глубоко вдохнул.

— Как ты думаешь, сколько нам еще идти? — спросил он.

— Трудно сказать, не зная пункта назначения. Но куда бы ни направлялся Круз, это не может быть далеко. Никто не ездит на машине далеко по бездорожью через джунгли. Это слишком сложно. Думаю, завтра мы его догоним, — глаза Рафа сузились. — Я с нетерпением жду возможности задать молодому наркобарону несколько вопросов.

Зак ничего не сказал. Мысль о том, что он снова увидит Круза, скрутила его желудок больше того, что джунгли могли бросить в него. И он не разделял спокойствия Рафа. Круз был умен. Очень. Каким бы ни был следующий день, вряд ли он будет простым.

И очень вероятно, что опасным.

Он почувствовал руку Габс на своем плече.

— Поспи немного, милый, — сказала она. — Ты тоже, Малкольм. Мы разбудим тебя, когда придет время.

Зак кивнул. Он поднялся на ноги и подошел к шалашу, где растянулся на земле, головой к костру. Малкольм сделал то же самое, лежа рядом с ним, неудобно близко. Через несколько минут спутник Зака ​​заснул.

Заку, однако, было труднее заснуть на неудобной земле, с таким количеством мыслей и тревог, проносящихся в его голове. Он перевернулся. За костром, на краю поляны, он увидел Рафа и Габс, стоящих поодаль и тихо переговаривающихся. Он задавался вопросом, что было таким секретным, что они говорили это вне пределов слышимости, и на мгновение он обиделся на них.

Но тут на него неожиданно накатила волна усталости. Через несколько секунд он уснул.

* * *

Он проснулся. Габс осторожно трясла его.

Он сел, наполовину ожидая, что окажется на острове Святого Петра, не понимая, где он находился на самом деле. Потом все хлынуло обратно, и все в нем сжалось.

— Который час? — выдохнул он. Во рту у него было сухо, и он чувствовал себя покрытым коркой от высохшего пота.

— Полночь, — сказала Габс.

Зак выполз из шалаша. Он заметил, что Раф крепко спит по другую сторону от Малкольма. Он отряхнулся, затем кивнул Габс, которая заняла его место в убежище. Он подошел к огню и сел, скрестив ноги, радуясь теплу, хотя в джунглях все еще было влажно.

Он не мог видеть края поляны, что его пугало. Сидя у мерцающего огня, он чувствовал, что за ним могли наблюдать миллионы глаз, а он никого и ничего не увидит. Он дал немного угаснуть мерцающему огню и двадцать минут просидел у тлеющих углей, погрузившись в свои мысли, пытаясь выкинуть из головы образы рычащих леопардов и ужасных кукол.

Затем он встряхнулся, вернулся к реальности. Огонь был очень слабым, и ему нужно было его подкормить. Он поднялся и сделал пять шагов к куче веток, которую они с Габс собрали. Он наклонился в темноте, чтобы взять ветку.

Как только его пальцы соприкоснулись с этим, он понял, что прикасался не к ветке. Нечто было сухим и гладким, немного податливым, как кусок твердой резины.

И оно зашипело.

Зак резко отдернул руку, как раз вовремя, чтобы услышать шорох. Он мог только различить тень поднимающейся головы змеи.

Он замер.

Время остановилось.

Змея снова зашипела, и кровь Зака ​​сильнее застучала по венам.

Должен ли он бежать? Уйти за костер. Нет. Он напугает змею, и она нападет. И он знал, что не сможет убежать от нее.

Он затаил дыхание, не желая издавать ни малейшего звука, не двигаться.

Его пульсирующая кровь была ледяной. Змея могла ударить в любую секунду. Конечно…

Движение. Змея опускала тело.

Зак услышал шорох трущихся друг о друга чешуек. Темная змеиная тень двигалась, как сочащаяся патока. Она скользнула от кучи бревен к Заку. Со звуком, как будто нож затачивают об сталь, она скользнула между ног Зака. Он почувствовал, как она коснулась его ботинка. Очень медленно он оглянулся. Змея была полтора метра в длину и не толще пачки «Smarties». Теперь она обогнула остатки костра и направилась на поляну.

Зак очень медленно выдохнул. Каждая конечность дрожала. Он простоял так целую минуту, прежде чем осмелился пошевелиться. Теперь он с вряд ли заставит себя взять ветку из кучи. Не без точного знания того, к чему он прикасался.

Что сказала Габс перед тем, как они ушли от взлетно-посадочной полосы? Нужно думать, прежде чем что-то трогать.

Хороший совет в жизни. Но отличный совет, понял он теперь, в джунглях.

Он огляделся. АК-47 с приклеенным скотчем «Маглайтом» лежала в паре метров от костра. Он поднял ее и направил луч фонарика в сторону кучи веток. При ярком свете он убедился, что нежелательных гостей больше нет. Затем он взял еще пару веток и поджег их.

Он снова сел, все еще дрожа. Он хотел, чтобы утро наступило быстрее.

10

УЗЕЛ ПРУСИКА

Комары над ними сообщили о рассвете за минуты до того, как свет солнца добрался до земли. Но Зак не спал, его голова была наполнена мыслями о длинных змеях и толстых пиявках.

Раф бросил больше мха в костер для дыма.

Зак решил не упоминать змею. Раф и Габс были напряжёнными, и он не видел смысла давать им больше поводов для беспокойства.

— Мы хотя бы дожили до утра без дождя, — сказал он.

Раф фыркнул.

— Это точно отгоняет насекомых? — Зак указал на мох. Он показал Рафу свою руку в лиловых пятнах укусов. — Они меня хорошенько поели.

— Было бы хуже без дыма, — тихо сказал Раф, дым стал подниматься. — Наверное, — он посмотрел на Габс и Малкольма, еще спящих в шалаше. — Я не шутил прошлой ночью, — продолжил Раф. — Думаю, велика вероятность, что мы догоним Круза сегодня. Если да, прошу, не действуй необдуманно. Я знаю, что у вас двоих история, но просто будь осторожен, ладно?

Зак кивнул.

— И я все еще беспокоюсь о Малкольме. Если эта рана заразится, он быстро скатится, — он выругался под нос. — Я не знаю, как мы оказались его няньками в джунглях. Что-то с ним не так.

Зак одарил его полуулыбкой. Да, Малкольм был груб. И он вряд ли был из тех детей, с которыми хотелось бы находиться, когда дела шли плохо. Но Раф и Габс с самого начала невзлюбили его. Малкольм был в порядке, если узнать его поближе. Наверное. В Лондоне он показал, что у него есть мужество. И он, без сомнения, проклинал свое невезение из-за того, что оказался здесь, так же, как Раф и Габс проклинали свое невезение из-за того, что он был с ними.

— Я присмотрю за ним… — сказал Зак, но его прервал другой звук. Возбужденный лепет. Вчера он слышал тот же звук, и Габс сказала, что это шимпанзе. Теперь звук был намного ближе. Зак посмотрел вверх. В полумраке рассвета он мог различить темные очертания в верхушках деревьев наверху. Четыре? Может, пять? Трудно сказать.

Он услышал, как Раф выругался под нос.

— Разбуди остальных, — приказал он. — Нам нужно двигаться.

Пока он говорил, что-то упало с деревьев. Рухнуло на тлеющее пламя, подняв облако пепла и искр и заставив Зака ​​отпрыгнуть. Он успел только разглядеть, что это была старая ветка, длиной с предплечье, как вторая ветка — вдвое длиннее первой — пронеслась по воздуху. Она ударила Зака ​​по правому плечу.

— Ой! — закричал он. — Что за…?

Внезапно шум шимпанзе стал вдвое громче. Это было похоже на безумный, истерический смех. Палки и ветки сыпались сверху, глухо падая на землю.

Зак побежал в шалаш, где от шума уже просыпались Габс и Малкольм.

— Что такое? — спросила Габс, ее глаза были зоркими.

— Шимпанзе, — с отвращением сказал Зак.

Габс поджала губы. Она выглядела так, будто хотела кого-то отчитать. Но тут прямо в шалаш влетела ветка, пронеслась в нескольких дюймах от головы. Она схватила Малкольма и потянула его к краю поляны, как раз в тот момент, когда фрукт, размером с маленькую дыню, шлепнулся на землю в полуметре от того места, где стоял Зак.

— Вот спасибо! — крикнул Зак. Затем он отпрыгнул в сторону, в него полетели еще два фрукта. Он посмотрел на Рафа, который торопливо гасил костер и посыпал его землей. Зак подбежал, чтобы помочь ему. Потребовалось еще двадцать секунд, чтобы потушить огонь. Затем они побежали туда, где стояли Габс и Малкольм, игнорируя снаряды шимпанзе.

Они нырнули в густой лес, легко вернулись к вчерашнему походному порядку. На мгновение Заку показалось, что шимпанзе преследуют их по верхушкам деревьев. Но через несколько минут звук их лепета стих. И снова Зак и его спутники остались одни.

Он был очень голоден. В конце концов, они два дня как следует не ели. Было большим облегчением, когда примерно через час пути Раф остановился возле дерева со знакомым плодом.

— Манго, — сказал он.

— Странно, что он растет здесь, не так ли?

— Не совсем, — Раф огляделся, будто что-то искал. Через несколько секунд он увидел ее: ветхая старая лачуга, едва видневшаяся метрах в двадцати в лесу. Она явно была заброшена на протяжении десятилетий. — Наверное, старый охотничий дом. Кто-то съел здесь манго много лет назад и оставил косточку. Вам не нужно заставлять вещи расти в джунглях, их достаточно оставить. В любом случае, нам повезло, что никто другой не добрался до него первым, — они сорвали фрукт, и даже Малкольм жадно ел, позволяя соку стекать по подбородку и пачкать пальцы. Затем они неумолимо двинулись дальше через джунгли.

Было около полудня, когда Раф вдруг поднял руку. Они остановились. Раф указал на дерево метрах в семи от себя, и, вздрогнув, Зак увидел еще одного соломенного человечка с крошечным черепом животного. А дальше, в пяти метрах, еще одно дерево с еще одним предупредительным знаком.

Они прижались друг к другу.

— Думаю, мы уже близко, — выдохнул Раф. — Вы заметили, что растительность стала немного реже?

Зак понял, что он был прав. За последний час или около того Рафу не приходилось так часто прорубать тропу через лес. Теперь у них была видимость на добрых десять или пятнадцать метров.

— Зак, Малкольм, я думаю, вам двоим следует подождать здесь, пока мы с Габс разведаем обстановку. Габс, отдай Заку свое оружие.

Габс передала АК-47, который конфисковала у парня на их заправке.

— На предохранителе и заряжен, милый, — предупреждающе пробормотала она. — Не используй его, если это не чрезвычайная ситуация. Его будет слышно на много миль вокруг.

Зак принял оружие — он научился безопасно обращаться с ним еще на острове — затем нагнулся и осмотрел землю под деревом, где был первый соломенный человечек. Там было сухо, и никаких насекомых он не видел. Он устроился спиной к стволу, положив автомат на скрещенные ноги. Малкольм присоединился к нему.

Раф и Габс ускользнули в джунгли. Через несколько секунд Зак уже не мог их ни видеть, ни слышать. Они будто растворились.

Малкольм слегка дрожал. Он то и дело поглядывал на рану на локте. Зак подумал, что лучше отвлечь его от этого.

— Спорим, ты жалеешь, что пошел, — тихо сказал он, когда они сели спиной к дереву.

Малкольм снял очки и начал протирать их грязной футболкой. Он ничего не сказал.

— Когда все это закончится, я могу попытаться связаться с твоей кузиной…

— Я не хочу об этом говорить, ладно? — резко сказал Малкольм.

Пауза.

— Я знаю, каково это — быть одному, Малкольм, — сказал Зак очень тихим голосом. — Я знаю, каково это — скучать по людям. Серьезно, если ты не можешь говорить со мной об этих вещах, то с кем ты можешь говорить?

— Что из фразы «Я не хочу об этом говорить» тебе не понятно? — рявкнул Малкольм.

Зак замолчал.

Они сидели молча минут десять, плохое чувство между ними кипело.

А потом на рот Зака легла ладонь. Его тело напряглось. Он взглянул, увидел руку и на рту Малкольма. Он попытался закричать, но его голос был приглушен.

— Это я, милый, — чуть громче шепота сказала сзади него Габс.

Облегчение хлынуло на него. Его тело расслабилось, и рука Габс пропала с его рта. Они с Рафом подошли к ним, затем присели рядом с ними.

— Мы ближе, чем думали, — выдохнула Габс. — Пятьдесят метров, максимум.

— Что вы нашли? — спросил Зак.

— Иди и посмотри. Шагай тихо. И ты, Малкольм.

Сердце Зака ​​снова сильно забилось, когда они осторожно продолжили путь через джунгли. Каждый раз, когда под ногами ломалась ветка, он вздрагивал, словно это было слышно на много миль вокруг. На самом деле они были очень тихими, и через десять минут Раф дал им знак снова остановиться. Он указал.

— Вот, — прошептал он.

Зак вгляделся в лес. В двадцати метрах он мог различить стену.

Она имела два слоя. Снаружи была толстая проволочная сетка с ромбовидными отверстиями, достаточно большими, чтобы сквозь них можно было видеть, но слишком маленькими, чтобы в них можно было просунуть кончики пальцев — из такой сетки можно сделать прочный забор. Только стена была намного выше обычного забора — не меньше двенадцати метров. Внутри сетки, но касаясь ее, находилась вторая стена из длинных прямых деревянных балок. Она была не так уж высока — всего метров семь-восемь — но совершенно закрывала обзор сквозь сетку.

— Что там происходит? — прошептал Зак.

Раф пожал плечами.

— Стены слишком высоки. Мы не можем видеть дальше. И я не хочу пытаться взобраться ни на одно из этих деревьев, а ты?

Зак огляделся. Раф был прав. Все деревья в округе были очень высокими и прямыми с толстыми стволами. Их ветки начинались в десяти метрах над землей. На них невозможно было взобраться.

Малкольм рухнул, подавленный, у одного из этих деревьев.

— Присмотри за ним, — тихо сказала Габс. — Я попытаюсь рассмотреть поближе.

— Подожди, — резко сказал Зак. — Было бы лучше забраться на верхушки деревьев, да?

— Разве ты не слышал Рафа? — спросила Габс с оттенком нетерпения. — Они слишком высокие.

Но Зак покачал головой.

— Нет, — сказал он. — У меня есть идея.

Заку в первую очередь нужна была палка. Поиск занял всего минуту; палка была около пятидесяти сантиметров в длину, совершенно прямой и не толще его указательного пальца. Он снял грубую кору и попросил у Рафа нож. В то время как его ангелы-хранители смотрели с выражением глубокого подозрения, он аккуратно вырезал идеальный крест на одном конце палки, делая надрезы примерно в пять сантиметров глубиной.

Из рюкзака он достал маленькую записную книжку, которую они нашли в самолете. Он понятия не имел, что это может пригодиться в ситуации выживания, но он был рад сейчас. Он вырвал две страницы, аккуратно сложил каждую пополам и расположил их под прямым углом. Затем он сунул их, угол за углом, в прорези на конце своей палки. Он удовлетворенно кивнул. Она начала походить на стрелу, и это импровизированное оперение поможет ей лететь прямо.

Он взял моток бечевки из рюкзака и начал обматывать конец вокруг конца стрелы, как раз над тем местом, где заканчивалось оперение. Это удержит бумагу на месте, а также прикрепит бечевку к стреле. Он вынул веревку из рюкзака и привязал к ней другой конец бечевки. Затем он снова обратил внимание на стрелу.

Зак вырезал ямку по окружности палки, чуть ниже оперения. Затем он снял шнурок с правого кроссовка и завязал узел на одном конце. Он пропустил завязанный конец шнурка вокруг желобка, остаток протянул по длине стрелы, а другой конец обмотал вокруг руки. Узел удерживал шнурок на месте, но он развяжется, как только Зак бросит стрелу к верхушке дерева.

Он обратился к своим ангелам-хранителям:

— Уловили?

— Очень хорошо, милый, — восхищенно пробормотала Габс. Даже Малкольм выглядел впечатленным, хотя быстро отвернулся, когда Зак поймал его взгляд.

Зак посмотрел наверх и поднял стрелу над головой. Он расположил ее под наклоном примерно в шестьдесят градусов, он глядел на самую нижнюю ветку дерева примерно в десяти метрах от него.

Он слегка прищурился, затем двинул запястьем.

Удерживаемая бумажным оперением и катапультируемая шнурком, стрела вылетела из его руки. Раздался слабый свист, стрела подняла леску в воздух позади себя, прежде чем пролететь над веткой, в которую целился Зак. Когда бечевка ударила по дереву, стрела упала, безвольно свисая с ветки.

Зак поднял моток веревки вместе с остатками бечевки и отнес их к дереву. Стоя под подвешенной стрелой, он осторожно направил веревку вверх, и стрела постепенно опустилась на землю. Когда она оказалась в пределах досягаемости, он стал тянуть за нее.

Бечевка натянулась. Теперь, когда Зак тянул, бечевка дергала веревку, к которой она была прикреплена, вверх и по ветке, а затем обратно на землю. Примерно через минуту Зак уже держал два конца веревки, которая была зацеплена за ветку в ​​десяти метрах над землей.

Теперь не нужно было объяснять Рафу и Габс, что делать. Каждый взял конец веревки. Раф привязал свой конец к основанию ствола дерева, чтобы закрепить его, а Габс привязала свой конец к толстому корню дерева, который торчал из земли джунглей всего в нескольких метрах от нее.

Раф посмотрел вверх.

— Хорошая работа, Зак, — он слегка прищурился. — Но это не самая толстая ветка в мире. Я не уверен, что она выдержит мой вес или вес Габс. Я думаю, тебе придется лезть по веревке. Когда поднимешься туда, сможешь перекинуть ее через что-нибудь покрепче.

Зак кивнул. Он был доволен этим. Когда-то он лазал по канату в школе. Насколько это может отличаться? Он протянул одну руку, чтобы схватиться за веревку.

— Постой, приятель, — сказал Раф. — Ты когда-нибудь слышал об узле Прусика?

— Что?

Там, где Габс привязала свой конец к корню, оставалось три или четыре метра веревки. Раф взял нож и отрезал лишнее, затем снова разрезал на две части. Не говоря ни слова, он подошел к Заку.

— Дай-ка мне посмотреть на твой пояс, — сказал он.

Зак поднял свою футболку и позволил Рафу завязать веревку вокруг его ремня так, как Зак никогда раньше не видел.

Затем Раф привязал другой конец к натянутой веревке.

— Я бы убил за карабин, — сказал он.

— Что? — спросил Зак.

— Это металлическая петля. Делает это дело намного проще. Напомни мне взять тебя с собой на восхождение, когда мы вернемся домой, — он указал на узел, который только что создал. — Это Прусик, — сказал он. — Ты можешь поднимать его по веревке, когда на нем нет веса, но он будет крепко держаться, когда есть, — он завязал петлю на конце второго куска веревки, а затем привязал другой конец к натянутой веревке другим узлом прусика. — Вставь сюда ногу, — сказал он, указывая на петлю.

Зак сделал, как ему сказали.

— Теперь, — командовал Раф. — Надави ногой и перемести верхний узел вверх по веревке. Затем убери вес с узла у ноги и перемести его вверх. Продолжай в том же духе, и ты скоро доберешься до ветки.

Зак повесил свой рюкзак, в котором теперь была только подзорная труба, на плечо и сделал так, как сказал ему Раф. Понемногу он продвигался вверх по веревке. Менее чем через минуту он оставил землю далеко позади и ухватился за ветку, поддерживающую его натянутую веревку.

Он посмотрел в сторону стен. Даже на высоте десяти метров было слишком много листвы, чтобы ясно видеть сквозь сетку. Ему нужно было подняться выше. Без проблем. Веток здесь было больше. Он сможет быстро и бесшумно взобраться на верхушку дерева.

Он посмотрел вниз. Раф и Габс отвязывали веревку от опор, а Зак потянул ее вверх, чтобы обмотать более толстую ветку, а затем начал карабкаться выше.

Всего через тридцать секунд его голова оказалась над пологом джунглей. Зрелище внушало благоговейный трепет: глубокое синее небо, но с тучами где-то вдали. Зеленые джунгли, насколько хватало взгляда, прерывались лишь ленивой лазурной рекой примерно в миле от них, тянущейся вдаль. Яркие птички чирикали и порхали над деревьями.

Но Зак быстро отвлекся от всего этого и посмотрел на то, к чему они подобрались.

Он сразу понял, что там происходило что-то странное.

11

ЛАТИФА

Это был некий лагерь.

Зак тут же понял, не зная, как, что высокие стены и колючая проволока были не для того, чтобы не выпустить людей. Они не пускали людей.

Две стены образовывали грубый круг. Расстояние от одного края круга до другого было около 300 метров. Внутри стоял ряд хижин с крышами из гофрированного железа. Их было восемь или девять, расположенных в произвольном порядке, насколько видел Зак. На дальней стороне, почти напротив дерева наблюдения Зака, были большие ворота. Это был единственный вход в лагерь или выход из него, и его охраняли две вооруженные фигуры, по одной с каждой стороны. У них были наушники, закрывавшие одно ухо, и микрофон сбоку ото рта. Очевидно, так они общались в лагере.

Зак проверил положение солнца. Оно было позади него. Хорошо. Он мог использовать прицел без отражения солнца в линзе и выдачи местоположения. Он поднес его к глазу и сосредоточился на двух охранниках в центре лагеря.

Они были не старше Зака. У каждого была штурмовая винтовка и такая же гарнитура, как у охранников у ворот. Одежда на них была разной — камуфляжные жилеты, черные футболки, брюки цвета хаки, банданы. И у обоих были шрамы на щеках. Так же, как у детей, которые похитили его.

Дети.

Лагерь был полон детей, и не только в роле стражи. Они сидели рядами между хижинами, скрестив ноги. Слева от них Зак видел груды мягких игрушек. Куклы, мишки, слоники. Были и пакеты с белым порошком. Зак обнаружил, что затаил дыхание, когда нацелился на одного ребенка. Лица девочки он не видел, но по длинным спутанным волосам догадался, что это была девочка. В одну руку она взяла плюшевого медвежонка, а в другую — пакетик с белым порошком, сунула порошок внутрь медвежонка и положила его себе на скрещенные ноги. Зак не видел ее рук, но по движению локтей понял, что она шила.

Прошла минута. Девушка положила свое творение справа от себя, затем начала все сначала, набивая очередную игрушку и зашивая ее.

Зак насчитал тридцать два ребенка, выполняющих такую ​​ работу. Кучи слева от них становились меньше. Кучи справа от них росли. И все это время среди них ходили охранники с автоматами в руках и с агрессивными выражениями на покрытых шрамами лицах.

Один из рабочих поднял руку. Мгновенно к нему подошли двое вооруженных охранников. Они говорили какое-то время, затем один из охранников сильно ударил рабочего по голове прикладом винтовки. Другой охранник что-то прокричал, его голос был резким и агрессивным, звук достиг Зака ​​над верхушками деревьев. Ребенок снова сел, опустив голову, и продолжил работу. Двое охранников засмеялись и продолжили обход.

Заку пришлось бороться с желанием не кричать на этих двух хулиганов с того места, где он находился. Но он напомнил себе, зачем был здесь. Он никому не поможет, если попадет в плен сейчас.

Затем в дальнем конце лагеря, сразу за воротами, где к ним вела ухабистая тропинка в джунглях, возникло какое-то смятение. Метров на двадцать было видно, затем тропа исчезала в тропическом лесу. Зак увидел группу людей, подходящих к лагерю с той стороны. Он направил на них свой прицел.

Их было одиннадцать, все мальчишки, за исключением человека впереди. У него была темная кожа и седые волосы, собранные в дреды, и Зак мог различить кислое, высокомерное выражение лица мужчины. И хотя он никогда раньше его не видел, он испытывал странное ощущение, глядя на него. Будто узнал его. От этого спину неприятно покалывало.

Новые крики донеслись до верхушек деревьев. Охранники у ворот какое-то время совещались, затем один из них открыл ворота, а другой опустился на колени, его оружие было нацелено прямо на тех, кто собирался войти. Когда он увидел человека с дредами, он опустил пистолет. Новички вошли внутрь, и охранники заперли ворота.

Зак продолжал осматривать лагерь. Он еще не видел того, что искал. Он нацелился на столько лиц, сколько смог найти, но ни одно из них не принадлежало Крузу. Не было никаких признаков его заклятого врага, никаких признаков того, что они успешно догнали его.

Щебет. Он долетел с земли. Щебет повторился три раза, и Зак оторвал взгляд от лагеря, поняв, что это была не настоящая птица, а один из его товарищей внизу. Почти с сожалением он опустил прицел.

Затем быстро снова поднес его к глазам.

Он видел кое-что еще. Девушку. У нее была белая кожа и каре. Она вышла из одного из зданий с одним из молодых охранников рядом с ней. Но теперь, когда Зак снова посмотрел, она исчезла.

Он почувствовал, что хмурился. Узнал ли он лицо этой женщины? Он так думал. Он ломал голову, пытаясь найти ее, но не мог. Вообще.

Птица снова защебетала с земли. Зак убрал прицел, затем накинул веревку на более толстую ветку и опустил концы на землю. Он дал минуту Рафу и Габс закрепить концы, а затем спустился с верхушки деревьев.

— Ну? — прошептала Габс.

Зак объяснил, что он увидел.

— А Круза нет? — спросил Раф.

Зак покачал головой.

— Нет.

— Нам нужно знать, там ли он, — сказала Габс. Она серьёзно посмотрела на Рафа. — Я пойду.

— Ни за что, — сказал Раф. Габс опасно приподняла бровь. — В лагере полно детей, Габс. Если кто-нибудь увидит тебя, ты будешь выделяться как… ну, как взрослая в лагере, полном детей.

Лицо Габс стало каменным.

— Прежде чем ты предложишь это, — сказала она, — мы не отправим туда Зака.

— Это наш единственный вариант, — сказал Раф. — Если только ты не считаешь, что нам следует послать Малкольма.

Они посмотрели на Малкольма, который привалился к основанию дерева, с него струился пот, очки сползли с носа. Он выглядел так, будто разговаривал сам с собой.

— Конечно, нет, — прошипела Габс. — Но если ты думаешь, что я буду сидеть здесь, пока Зак рискует…

— Э, извините, — перебил Зак, подняв палец. — Я имею право голоса в этом?

Габс сердито посмотрела на него.

— Для меня есть смысл пойти, — сказал он. — Если я подожду наступления темноты, у меня будет шанс перелезть через стены незамеченным.

— У них есть средства связи, — возразила Габс. — Ты видел это своими глазами. Достаточно одного из них, чтобы увидеть тебя, и весь лагерь узнает, что ты тут.

— Я могу помочь с этим, — сказал Малкольм тихим голосом.

Лицо Габс потемнело еще больше, все трое обернулись, чтобы посмотреть на него.

— Как? — почти прорычала она.

Малкольм полез в свой рюкзак. Он вытащил комок печатной платы и проводов, который Зак видел, как он упаковывал, когда они уезжали.

— Я сделал это сам, — сказал он. Его голос слегка дрожал, и Зак заметил, что его рука трясется. Заражение началось? — Я ношу это всюду. Никогда не знаешь, когда это может понадобиться. Однажды я подумал, что кто-то преследует меня, и я…

— Что это, Малкольм? — перебил его Раф.

Малкольм моргнул, затем встретился взглядом, но не с Рафом, а с Заком.

— Это глушитель сотовых телефонов, — сказал он. — Видите ли, если охранники используют коротковолновые радиочастоты, чтобы разговаривать друг с другом, я могу просто настроить это, и их рации больше не будут работать.

— У них возникнут подозрения, — тут же сказала Габс.

— Я так не думаю, Габс, — не согласился Раф. — Радиосвязь постоянно выходит из строя по разным причинам. Я думаю, это хорошая идея, если Малкольм уверен, что это сработает.

— Конечно, это сработает, — пробормотал Малкольм. Он звучал довольно обиженно.

Теперь Габс почти в отчаянии озиралась.

— Я не понимаю, как он собирается проникнуть внутрь. Стены слишком высоки, ворота под охраной…

— Вообще-то у меня есть идея, — сказал Раф. — Зак сможет взобраться на эти стены за считанные минуты. Легче и быстрее, чем ты и я, на самом деле, потому что он легче.

Габс перевел взгляд с Рафа на Зака, потом снова на Рафа.

— Отлично! — прошипела она. — Просто… просто… ладно! — она зашагала к опушке джунглей.

Прошло двадцать секунд, прежде чем Раф оторвал взгляд от Габс и повернулся к Заку.

— Сделай мне одолжение, приятель, — сказал он. — Не попадись.

— Я не собирался.

— Хорошо. Потому что, если ты это сделаешь, она будет постоянно это вспоминать.

Пока они ждали наступления темноты, Раф был занят.

Он нашел на земле два куска дерева, примерно такого размера, чтобы Зак мог крепко их ухватить. Затем он взял шестидюймовые гвозди, которыми куклы-предупреждения были прибиты к деревьям. Тяжелым плоским камнем он забил по одному гвоздю в каждый кусок дерева, а затем загнул каждый под прямым углом примерно в дюйме от острия.

— Держи это, — сказал он Заку. — Гвозди должны быть направлены наружу и вниз.

Зак сделал, как ему сказали.

— С ними ты сможешь перелезть через ограждение, — объяснил Раф. — Просто используй гвоздь, чтобы зацепиться за отверстия в сетке. Мы поддерживали тебя в хорошей форме на острове — ты должен быть достаточно сильным, чтобы подтянуться.

— Что, если я отпущу? — спросил Зак.

— Я бы не стал этого делать. Сейчас не время и не место для сломанной ноги.

«Точно», — подумал Зак.

Как и прошлой ночью, ночь наступила быстро. Но на этот раз костра не было. С лагерем всего в нескольких метрах, это было бы слишком рискованно. Но это было далеко не кромешная тьма. Свет от лагеря давал Заку и остальным достаточно света, чтобы видеть.

Сразу после полуночи Раф встал из их круга. Он понюхал воздух.

— Будет дождь, — сказал он. — Это, вероятно, отправит всех в лагере в здания. Хорошее время, чтобы взобраться на стену. Согласен?

Зак кивнул. Во рту пересохло от страха и волнения. Он тоже встал, сжимая свои импровизированные крюки.

— Помни, Зак. Тебе нужно только подтвердить, что Круз там, а затем выйти. Как только мы узнаем его местонахождение, мы сможем работать над следующим шагом.

Почти сразу же они услышали шум дождя, падающего на деревья. Через несколько секунд небеса разверзлись.

Внезапно стало слишком шумно, чтобы говорить. Зак просто пожал руку Рафа и обнял Габс, прежде чем бросить свой рюкзак к ее ногам — это только замедлит его. Она одними губами произнесла: «Будь осторожен!», а затем снова обняла его. Малкольм прятался под рюкзаком, возясь с коротковолновым глушителем. Он не обращал внимания на Зака, который теперь спешил через темный и мокрый тропический лес к поляне, где стоял лагерь.

Он смог легко приблизиться, потому что бревна, которые составляли прочную часть стены по периметру, не давали никому выглянуть наружу, а также не давали никому заглянуть внутрь. Теперь его одежда промокла, и вода стекала по лицу в его глаза, но он не позволил этому замедлить его. Крепко сжав крюки, он вытянул обе руки как можно выше и зацепился за сетчатое ограждение.

Он почувствовал, как напряглись его бицепсы, когда он подтянул вес своего тела на несколько сантиметров, а затем вытащил правый крюк. Он вытянул правую руку и зацепился за более высокое отверстие в сетке, прежде чем повторить процесс для левой руки. Он посмотрел вверх, щурясь от ливня, который теперь струился по его шее. Он прикинул, что было еще пять или шесть метров, прежде чем он достигнет вершины стены. Тогда будет около четырех метров только сетки. Это означало, что он будет на виду. Ему нужно было взобраться до того, как ливень прекратится.

Он подтянулся еще выше. Его руки уже горели от тяжести тела. Но это было чувство, к которому он привык благодаря регулярным, изнурительным тренировкам, которые Раф и Габс заставили его пройти еще на острове. Были времена, когда он задавался вопросом, почему им необходимо продолжать подталкивать его к самому краю его способностей. Теперь он понял причину. Он полностью полагался на свои силы, и уверенность в том, что уровень его физической подготовки высок, придавала ему сил.

Дождь пошел сильнее. Зак промок до нитки. Дождь бил по голове и обжигал лицо, из-за чего было трудно дышать без воды. Тем не менее, он продолжал восхождение. Все его внимание было приковано к крюкам и правильному подъему. Единственная ошибка, и он рухнет на землю грудой сломанных костей.

Его правая рука достигла уровня верхней части бревенчатой ​​стены. Очень осторожно, очень медленно он подтянулся, чтобы заглянуть поверх твердой внутренней части стены.

Было трудно увидеть, потому что дождь был сильным. Но ему на помощь пришла внезапная вспышка молнии. Лишь доля секунды, но этого было достаточно, чтобы Зак понял, что Раф был прав. Буря отправила всех в дома. У ворот даже не было охранников.

«Хватай свой шанс, пока он есть, — сказал он себе. — Вперед!».

Зак начал подниматься еще быстрее. Сетчатое ограждение качалось, и он был уверен, что оно издавало ужасный шум. Он благодарил Бога за дождь: он не просто маскировал его, а и маскировал любые звуки, которые он издавал.

Теперь он был на вершине забора, осторожно держался за него, поднимая одну ненадежную ногу через верх.

Он поскользнулся.

Он тут же впился левым крюком в верхнюю линию сетки. Он вовремя ухватился, но теперь висел только на левой руке. Он вцепился в кусок дерева изо всех сил. Теперь он был боком на сетчатом ограждении, и вдруг все небо озарилось еще одной мгновенной, но мощной вспышкой молнии.

Ему стало интересно, видят ли Раф и Габс его силуэт на фоне забора.

Затем внезапно его сердце остановилось.

Сцена изменилась.

Шесть фигур стояли лицом к ограде. Они расположились полукругом, каждый метрах в пятнадцати от него.

«Убирайся отсюда!».

Зак взмахнул правой рукой, пытаясь зацепиться за ограду. Не повезло. Он по-прежнему висел на одной руке.

Еще одна вспышка молнии. Фигуры по-прежнему стояли полукругом, только на этот раз они были ближе. Десять метров.

Они приближались.

Его охватила паника. Он предпринял еще одну отчаянную попытку зацепиться за забор правой рукой.

Катастрофа!

Крюк ударился о забор под неудобным углом. Он выпал из его руки.

Будто в замедленной съемке, он увидел, как он мчится сквозь наполненный дождем воздух в свете еще одной молнии. Он отчаянно пытался поймать его, был мучительно близко — он почувствовал, как дерево коснулось его влажных кончиков пальцев. Но затем время снова ускорилось, и крюк рухнул на землю.

Фигуры были всего в пяти метрах от него. И две из них направили свое оружие в сторону Зака.

Зак карабкался, пытаясь просунуть пальцы свободной руки в маленькие отверстия сетчатого ограждения, но это было невозможно. Отверстия были слишком малы.

На него обрушился внезапный, еще более жестокий дождь. Он почувствовал, как его левая рука соскользнула. Он знал, что больше не сможет удерживать оставшийся крюк. Не то чтобы это имело значение, потому что в любую секунду он ожидал услышать выстрел в сторону его тела.

Пуля, наверняка, убьет его.

Он опустил взгляд. До вершины бревенчатой ​​стены было два метра. За мгновение до того, как он отпустил оставшийся крюк, он сосредоточился на ней, наклонив свое тело к сетке, чтобы у него было место, чтобы согнуть колени и сохранить равновесие на вершине, не упав с десяти метров на землю.

Его рука, наконец, потеряла хватку, и он сорвался. Его ноги ударились о верхнюю часть стены. Он чуть не упал, но в последний момент удержался.

Теперь его спина была прижата к сетке. Он смотрел на лагерь, и хотя дождь лил сильнее, чем когда-либо, он все еще мог видеть фигуры, стоящие полукругом под ним. Одна из них шагнула вперед. Он казался выше остальных, и хотя Зак не мог разобрать его черты, он узнал походку.

И он, конечно же, узнал голос, когда он закричал сквозь шум грохочущего дождя:

— Гарри, я дам тебе выбор, — проревел Круз. Гарри Голд — имя, которое он использовал во время первой миссии, когда он проник в дом Круза в Мексике — имя, под которым Круз знал Зака. Зак не мог не почувствовать страх, когда услышал это из уст своего противника.

Круз вытащил пистолет.

— Давай, стреляй в меня, Круз, — крикнул Зак. Если это был конец, он не собирался сталкиваться с ним, умоляя сохранить ему жизнь. — Это то, чего ты хочешь, да?

— Пока нет, Гарри. Не сейчас, — еще одну фигуру бросили на землю перед ним. — Это Латифа, — крикнул Круз. — Ей одиннадцать. И если ты не сделаешь, как я говорю, ей конец. Я заметил у тебя довольно очаровательное нежелание позволять невинным людям умирать, поэтому я уверен, что ты не хотел бы, чтобы это произошло. С другой стороны, мои люди предпочли бы застрелить ее.

Тишина. Дождь хлестал.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — крикнул Зак.

— Прыгай, Гарри. Просто прыгай. Мои люди тебя поймают, и тогда мы с тобой сможем поболтать. Я бы сказал, что давно пора, как думаешь?

Взгляд Зака ​​метался. Его разум кипел. Что еще он мог сделать? Какие у него были варианты?

У него их не было.

Двое из команды Круза двигались к нижней части стены. Они раскинули руки, готовые поймать его.

Зак почувствовал пульсацию в венах. Желчь в груди. Его одежда стала тяжелой от дождя, он раскинул руки, глубоко вдохнул и упал лицом вперед.

Латифа закричала.

Земля летела ему навстречу

12

ПАДЕНИЕ

Это была не мягкая посадка, но безопасная.

Мальчики Круза поймали Зака ​​сильными руками. Но как только его падение было остановлено, они тяжело бросили его на землю, и Зак почувствовал, как воздух вырвался из его легких, когда живот ударился о мокрую землю. Он задыхался.

— Поднимите его! — крикнул Круз сквозь непрекращающийся шум ливня. — И верните девочку в хижину, — в его голосе была высокая, слегка маниакальная нота. Будто он был взволнован.

Зак почувствовал, как рука схватила его за волосы, и скривился от боли, когда его потянули вверх. Как только его подняли на ноги, он увидел, что у нападавшего со шрамом на лице была уродливая ухмылка, когда он сильнее сжал волосы и оттянул голову назад.

Круз стоял прямо перед ним, его темные глаза блестели, вода струилась по его лицу.

Зак открыл рот, чтобы что-то сказать, но Круз поднял палец, призывая его замолчать.

— Я хочу, чтобы ты кое-что услышал, — сказал он. Его голос почти шипел, как звук дождя, шипящего на земле вокруг них.

Им не пришлось долго ждать. Пять секунд. Может десять. Затем в воздухе быстро раздались два выстрела. Они прозвучали за пределами лагеря.

С той стороны, где он оставил Рафа, Габс и Малкольма.

Губы Круза изогнулись в усмешке.

— Никто не придет тебя спасать, друг мой, — он наклонился и поднял один из импровизированных крюков Зака ​​с того места, где тот упал на землю. — Жалкое зрелище, — сказал он, прежде чем выбросить его и обратиться к своим спутникам. — Ведите его внутрь.

Круз быстро направился к самому большому зданию. Зака тащили за волосы следом, его разум превратился в вихрь. Он оставил трех товарищей в джунглях. Было два выстрела. Вывод, к которому он должен был прийти, был отвратительным. По крайней мере, один из его ангелов-хранителей был мертв.

Если не оба.

Зак почувствовал, как его ноги подкосились при этой мысли. Охранники Круза засмеялись и продолжили грубо тащить его в здание, где снова швырнули на пол.

Какое-то время Зак не двигался. Он был ошеломлен. Парализован. Он прислушивался к звуку дождя, барабанящего по гофрированной крыше. Через тридцать секунд он собрался, как мог. Весь мокрый, он встал на колени.

Он находился в комнате метров пятнадцать на пятнадцать. Не было ни окон, ни стульев, ни столов. Деревянные ящики — штук двадцать — стояли с одной стороны. В дальнем конце была яркая лампа, обращенная к Заку. Она ослепила его, но когда он прищурился, то смог разглядеть за ней силуэты двух человек. Зак понял, что одним из них был Круз. Он тащил другого человека за руку. По мере того, как они приближались, черты второго человека становились яснее.

Это была женщина примерно того же роста, что и Круз, но более крепкого телосложения.

Белая кожа. Каре.

Это был тот человек, которого Зак увидел с верхушек деревьев. Ее лицо было картиной ужаса. В отчаянии Зак снова попытался вспомнить ее. Но он просто не мог.

— Выведи ее наружу, — скомандовал Круз.

Один из его мальчиков взял женщину за руки и вытащил под дождь.

Затем Круз повернулся к Заку.

— Я думал, ты никогда сюда не попадешь, Гарри, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

Круз издал короткий, лишенный юмора смешок.

— Ты так впечатлен своим умом, — сказал он. — Из-за этого так легко водить тебя за нос.

Зак посмотрел на него. Он почувствовал легкую тошноту.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты такой предсказуемый, Гарри. Я знал, что если я покажу свое лицо, ты придешь за мной по следу. Должен сказать, неожиданно, что тебя так легко поймали в магазине игрушек, — он вяло улыбнулся. — И я полагаю, ты провел все свое время в джунглях, опасаясь падения веток сверху. Так типично для тебя, Гарри, делать это и не видеть того, что прямо перед твоими глазами.

— Может быть, тебе самому следует опасаться гибели, Круз. Когда мои друзья придут за мной, ты не узнаешь, что происходит, пока не будешь раздавлен.

— Я так не думаю, старый друг. Боюсь, у тебя уже кончились фокусы. Кстати, как ты выбрался из склада?

— У всех нас должны быть секреты, Круз, — едва слышно прошептал Зак, не в силах сдержать страх в своем голосе. Его разум кипел, пытаясь опередить Круза, но в глубине души он знал, что каким-то образом его враг взял над ним верх.

Круз пожал плечами.

— Если бы ты не ушел, нам не пришлось бы проходить через всю эту пантомиму, чтобы привести тебя сюда. Хотя, должен сказать, было бы немного стыдно, — он махнул рукой на ярко освещенную комнату. — Тебе нравится мое маленькое убежище в джунглях? Оно было в семье какое-то время.

Зак не хотел отвечать, но он знал, что чем дольше Круз будет говорить, тем лучше. Потому что если он говорил, то не убивал.

— Очаровательно, — сказал он.

Круз мягко улыбнулся.

— Я хотел бы, чтобы ты кое с кем повидался, — сказал он. Он повернулся к одному из своих парней. — Приведи его.

Мальчик со шрамом на лице вышел из здания. Он вернулся через несколько мгновений. На этот раз у него была компания.

Это был Малкольм.

Спутник Зака ​​ промок до нитки. Он дрожал. Заражение или ужас? Его очки были запотевшими, но Зак все еще мог разобрать выражение крайнего страха. Но было непонятно, кого он больше боялся: Круза или Зака. Взгляд его в ужасе метался от одного к другому.

— Что за… — прошептал Зак.

Но он не закончил фразу. Он заметил еще кое-что. Охранник Малкольма прихватил еще оружие. Зак сразу узнал АК-47 Габс с «Маглайтом», все еще был приклеенным скотчем к ней.

Он снова почувствовал дрожь в ногах. Будто он жил в ужасном кошмаре, и ничто вокруг него не было реальным.

— Ты не задумывался, Гарри — или мне следует называть тебя Заком? — что Малкольму удалось слишком легко определить местонахождение моего рейса?

Зак заговорил не сразу.

— Я знаю, насколько он хорош… — начал он, но слова замерли у него на губах, когда он понял, как сильно его перехитрили.

Круз саркастически фыркнул.

— Такая верность! Нет, боюсь, он все время знал подробности моего рейса. Должен сказать, однако, что я не был уверен, что он сможет послать нам сигнал о том, что ты собираешься ворваться в лагерь. Посмотри на него. Он не очень впечатляет, не так ли?

Зак пытался сохранять спокойствие.

— Какой сигнал? — спросил он ровным голосом.

Круз сделал вид, что был удивлен.

— Конечно, приглушив нам связь. Это должно быть что-то, что не вызвало бы подозрений… — его голос оборвался, он жестоко посмотрел на несчастного Малкольма. Если бы он не кипел от гнева, Зак, возможно, пожалел бы бывшего товарища. Малкольм заламывал руки и отказывался смотреть Заку в глаза.

— Почему? — выдохнул Зак.

Ответа не было.

— ПОЧЕМУ? — закричал он, весь гнев вырывался из него.

— Покажем ему почему, Малкольм? — спросил Круз.

Ответа нее было.

— Я приму это как «да», — пробормотал Круз. Он посмотрел на одного из членов своей команды. — Приведи ее.

Через несколько мгновений перепуганную женщину с остриженными волосами втащили обратно в комнату, промокшую до нитки.

— Малкольм, — прошептала она. Она боролась, пытаясь бежать к нему, но ее сдерживала охрана.

А потом все это щелкнуло в мозгу Зака. Он понял, откуда знал ее.

Фотография в доме Малкольма.

Это была кузина Малкольма. Матильда. Женщина, которая ухаживала за ним. Возможно, единственный человек в мире, о котором Малкольм действительно заботился.

— Это… — начал Круз.

— Я знаю, кто она, — прервал его Зак.

На мгновение Круз выглядел удивленным. Он этого не ожидал. Но он быстро пришел в себя.

— Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Малкольма раскрыть ее местонахождение, да, Малкольм?

Малкольм подавленно смотрел на пол.

— Но эти Парни из Истсайда могут быть очень убедительными. Как только я похитил ее, я знал, что наш маленький хакер сделает все, что я захочу. Под этим я подразумеваю, Гарри: привести тебя ко мне.

Женщина плакала. Отчаянно рыдала. Круз подошел к ней и легонько положил ладонь на ее щеку.

— Не волнуйся, — прошептал он, и Зак изо всех сил пытался услышать его сквозь шум грохочущего дождя. — Все кончено. У меня есть то, что я хочу, — он посмотрел через плечо на Малкольма. — Двое других, мужчина и женщина. Они мертвы?

Зак снова почувствовал, как его желудок скрутило. Малкольм не шевельнул ни мускулом.

— Они мертвы? — проревел Круз.

Малкольм поднял взгляд. По его лицу текли слезы.

— Да, — сказал он, его голос дрожал. — Я украл их оружие и застрелил их, как ты и сказал. Обоих. Они мертвы.

Это произошло быстро. Как только Зак почувствовал, как весь его мир рушится, Круз вытащил из-под одежды пистолет. Прежде чем Зак успел даже пошевелиться, он приставил его к голове кузины Малкольма.

Он сделал единственный выстрел, звук заставил Зака ​​вздрогнуть.

Голова женщины взорвалась потоком крови, костей и мозгового вещества.

Круз вышел из здания с пистолетом в руке.

И Малкольм завопил:

— НЕТ!

Это был отчаянный, жалкий звук. Словно вся боль мира была собрана в единственном слове.

13

ЗАКОПАННЫЙ

Дождь прекратился. Снаружи было тихо. Но в голове у Зака ​​было очень шумно.

Раф и Габс: мертвы.

Кузина Малкольма Матильда: мертва.

Сам Малкольм сидел в дальнем углу здания, держась за колени и опустив голову. Все его тело тряслось, будто он плакал. Но от него не исходило ни звука. Он был разбитым, молчаливый и дрожащий. На мгновение Заку стало жаль его. Он явно думал, что спасает свою кузину; он понятия не имел, насколько безжалостным мог быть Круз.

Но затем Зак вспомнил леденящий душу звук двух выстрелов из тропического леса. Он представил себе, как Малкольм стреляет в его ангелов-хранителей, поклявшихся защищать его, и почувствовал, как его челюсти сжались.

Они перевязали руку Малкольма и дали ему антибиотики. Это было хорошо для Малкольма. Это означало, что они хотели сохранить ему жизнь. Зак не был уверен, что то же самое относилось и к нему.

У входа в здание слонялись трое охранников Круза со шрамами на лицах. Голая кожа на их руках блестела от пота, и все они были вооружены винтовками. Один из них утащил тело Матильды в лагерь, и его руки все еще были в пятнах ее крови. Похоже, это его не беспокоило. Он смеялся со своими друзьями и мягко кивал в такт жесткому гангста-рэпу, который загремел откуда-то из лагеря, хотя была еще ночь.

Зак посмотрел на свои руки. Они дрожали. Он был напуган. Боялся больше, чем когда-либо.

Он злился на себя. Если бы только они с Рафом послушали Габс. Она не хотела брать с собой Малкольма. Если бы они последовали ее совету, если бы Зак не был так решительно настроен противостоять своему заклятому врагу, он бы не оказался в этой ситуации.

Его ангелы-хранители все еще были бы живы.

Его тело трясло от этой мысли. Он вспомнил прощальное объятие Габс. Слова, которые она произнесла: «Будь осторожен!».

Зак пытался подавить свой страх. Он подошел к охранникам.

— Вы говорите по-английски? — спросил он.

Охранники ухмыльнулись. Тот, у кого руки были в крови, повернулся к Заку. Он поднял один испачканный палец и уже собирался размазать кровь по лицу Зака, когда Зак быстро оттолкнул руку мальчика. Ухмылка моментально сползла с покрытого шрамами лица. Он отступил и поднял оружие.

Винтовка была заряжена, и Зак видел, что предохранитель снят…

— Оставьте его в покое.

Голос Круза донесся из дверного проема, где он был наполовину окутан тьмой. Зак увидел нерешительность на лице юноши. Он явно был в ярости, но не посмел ослушаться приказа Круза. Он отошел в сторону.

— Гарри, пойдем со мной. Остальные, следите за тем, чтобы полоумный в углу не двигался.

Мальчики больше не улыбались. Зак чувствовал на себе их горячие взгляды, пока шел к выходу, где его ждал Круз, оставив Малкольма в своих мыслях.

— Гарри, я хочу тебе кое-что показать, — сказал Круз спокойно, будто они были просто двумя старыми друзьями. — Надеюсь, я могу быть уверен, что ты не попытаешься сбежать. Мои Парни из Истсайда — так они любят себя называть — повсюду, и я заметил, что они только рады пострелять.

— Не они одни, — отозвался Зак.

— Ты имеешь в виду Матильду? Признаюсь, она начинала меня раздражать. Но она все равно должна была умереть. Малкольм — полезный помощник для человека моего положения, но он скорее похож на щенка. Если он получит смесь наказаний и наград, то скоро научится подчиняться своему новому хозяину.

— Круз, которого я знал, никогда бы так не поступил.

Круз остановился. Он повернулся, чтобы посмотреть на Зака, его глаза были мертвыми и темными.

— Тот Круз, которого ты знал, погиб вместе со своим отцом от твоих рук.

Пауза. Круз улыбнулся, и тьма в его глазах внезапно исчезла.

— Что мне напомнило, — сказал он. — Мне не только есть что показать тебе. Тебе нужно кое с кем встретиться. Пожалуйста, следуй за мной.

Круз провел Зака ​​через темный лагерь. С каждым шагом глаза Зака ​​искали путь к отступлению. Но он знал, что он только один: главные ворота, которые усиленно охранялись. А если бы он попытался сбежать, «Парни из Истсайда» Круза были повсюду.

Круз был прав. Сбежать не выйдет.

Он провел Зака ​​к другому зданию, чуть меньшему, чем первое, и вежливо придержал перед ним дверь. Зак вошел.

В этом здании находились два человека. Один из них был очень юно выглядевшим парнем из Истсайда, чьи шрамы на лице выглядели так, будто их нанесли совсем недавно. Они блестели в искусственном свете голой лампочки, свисавшей с потолка, а кожа вокруг порезов вздулась.

Второй человек был пожилым мужчиной. Черные дреды с проседью. Зак узнал его — он видел его с верхушки дерева.

Зак посмотрел на содержимое комнаты. Гробы.

Их было около тридцати, все пустые, сваленные в кучу с одного конца. За исключением одного. Он стоял посреди комнаты и содержал тело: кузина Малкольма. Мужчина и мальчик поднимали крышку гроба, держа по краям. Когда Зак вошел, они опустили крышку гроба. Она приземлилась с глухим стуком.

Мужчина вручил мальчику молоток и мешок с гвоздями. Ему не нужно было давать никаких указаний — было ясно, что мальчик должен делать. Мальчику явно было не по себе. Он был в ужасе. Что-то подсказывало Заку, что он не был похож на других парней из Истсайда, которых он встречал.

Мальчик начал забивать гвозди в гроб, мужчина стоял над ним.

— Кажется, мальчика зовут Улыбака, — тихо сказал Круз. — Они называют этого человека Боссом. Его настоящее имя Судик. Говорят, мужчине важно знать полное имя своего врага, а это имя мир скоро узнает очень хорошо. Судик Аль-Тикрити Гомес — старый друг моей семьи.

Но Заку было наплевать на друзей Круза. Он переживал из-за гробов.

— Что здесь происходит? — выдохнул он.

Круз прошел дальше в комнату.

— Я удивлен, что ты сам до этого не додумался, Зак. Такой умный. В этом маленьком лагере мои люди засовывают наркотики в мягкие игрушки, чтобы их можно было распространять по всей Африке. Этот метод долгое время хорошо служил моему отцу. Дети — дешевая рабочая сила, и ими легко управлять, — Круз нахмурился. — У них, к сожалению, есть привычка умирать тут. Если бы мы хоронили их без гробов, дикие звери в джунглях вскоре бы их выкопали. Так что, к сожалению, я должен платить за то, чтобы упаковать их, прежде чем мы избавимся от них. Но как вы говорите на английском? «Нет худа без добра»? Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.

Круз прошел в дальний конец комнаты, где были сложены все гробы. Зак последовал за ним, не обращая внимания на то, как мужчина по имени Судик уставился на него.

На одном гробу не лежали другие; его крышка опиралась на него под небольшим углом. Круз стоял у изголовья, и Зак чувствовал на себе взгляд врага, пока смотрел на крышку.

К гробу была прикручена небольшая медная табличка. На ней были выгравированы слова «АГЕНТ 21».

— Я не хотел, чтобы ты думал, — выдохнул Круз, — что твоя смерть останется незамеченной. Возможно, неоплаканной, но не безымянной.

Зак ощущал тошноту. Голова кружилась. Он смутно осознавал, что Улыбака в ужасе отползает в сторону, а сам Зак оглянулся на дверь, собираясь бежать к ней. Но затем он вздрогнул, когда понял, что человек по имени Судик — Босс — стоит прямо за ним. Он был широкоплечим и крепким. От него пахло потом, и Зак увидел бисеринки пота на его изрытом ямками оспы лице.

Судик схватил его.

Зак боролся, но каким бы сильным он ни был, он не мог сравниться с Судиком. Круз сбил крышку с гроба, а Судик затолкал его в гроб. Секунд через тридцать Зак обнаружил, что лежит в гробу, а обутая в ботинок нога Судика тяжело давит ему на грудную клетку.

И дуло пистолета было направлено на него.

Беспомощный, Зак перестал сопротивляться. Он поднял голову и увидел капли пота на лице Судика, а его кривая ухмылка обнажила желтые зубы.

«Вот и все, — подумал он. — Это момент, когда все закончится», — он закрыл глаза, задаваясь вопросом, услышит ли он выстрел прежде, чем его убьют.

— Мне сделать это сейчас? — спросил Судик.

— Ты слышишь, Гарри? — спросил Круз. — Он хочет быть тем, кто убьет тебя. Должен сказать, в этом была бы определенная симметрия.

Зак открыл глаза.

— Что ты имеешь в виду? — прохрипел он.

— Я рад, что ты спросил, — сказал Круз. — Как я уже говорил, Судик — старый друг семьи. Он работал на моего отца. Хочешь знать, какой была одна из последних работ, которую Судик выполнял для него?

Зак едва мог дышать от давления ноги Судика на его грудь. Он задыхался.

«Это было в Нигерии. Лагос. Отель «Интерконтиненталь», не так ли, Судик?

Судик усмехнулся.

Зак застыл.

В отеле «Интерконтиненталь» умерли его родители.

Были убиты его родители.

Круз снова заговорил:

— Там был человек, которого моему отцу нужно было устранить. Оказалось, проще всего отравить всех вокруг. Это была идея Судика, и он ее реализовал. Он гений, тебе не кажется?

Зак посмотрел вверх, в глаза человека, убившего его родителей. Его губы скривились.

Он увидел, как пальцы Судика дернулись на пистолете.

— Итак? — спросил Судик. — Мне убить его сейчас?

Минута молчания.

— Нет, — сказал Круз. — Еще нет. Простая пуля в голову была бы слишком легкой. Слишком безболезненной. Я хочу, чтобы наш друг страдал, Судик. Я хочу, чтобы у него было время пожалеть о том моменте, когда он увидел меня. Действительно сожалел об этом. До конца своей короткой жалкой жизни.

Круз посмотрел на мальчика, которого назвал Улыбакой.

— Ты! Принеси мне молоток и гвозди. Судик, отдай мне свой пистолет и закрой крышку гроба.

На лице Судика расплылась неприятная ухмылка. Он передал пистолет Крузу и убрал ногу с груди Зака. Зак глубоко вдохнул — было больно — затем попытался сесть в гробу. Почти сразу же он почувствовал жестокий удар по своему уже покрытому синяками лицу, когда Судик пнул его. Он рухнул в гроб.

Через несколько секунд он увидел, как на него опускается крышка.

— Выпустите меня! — крикнул он. — Ты не обязан этого делать, Круз. Выпусти меня!

Было темно. Крышка гроба накрыла его. Он попытался оттолкнуть ее, но безуспешно. Она была тяжелой. Он представил Судика, сидящего на крышке.

Зак снова закричал:

— Выпустите меня! — он яростно застучал по крышке. Она была всего в паре сантиметров от его лица, едва можно было пошевелить конечностями. Его охватила паника. — Выпусти меня! ВЫПУСТИ МЕНЯ!

Бам.

В крышку забили первый гвоздь.

Бам.

Второй.

Зак безумно кричал. Но стук просто продолжался. Он не мог ясно мыслить. Он не мог двигаться. Он едва мог даже дышать…

А стук продолжался.

Потом, через пару минут, он внезапно прекратился.

Он услышал голос Круза. Звучало так, будто он стоял на коленях и говорил рядом с гробом:

— Мои люди сейчас же отнесут тебя к месту захоронения, Гарри. Нет смысла кричать. Парни из Истсайда проигнорируют тебя, и здесь больше некому слушать твои крики. Я буду думать о тебе, ожидая звука земли, сыплющейся на твою могилу. Я буду думать о тебе, зарытом в землю, молящем о смерти. Это может произойти не сразу. Я закрываю этот лагерь через несколько часов. Когда я это сделаю, Латифа и все мои маленькие работники изживут свою пользу, так что присоединятся к тебе. Парни из Истсайда свалят гробы в одну большую могилу, а потом, мой друг, мы с ними перейдем к более крупным и лучшим вещам. Впрочем, мне незачем беспокоить тебя такими подробностями. Тебя уже не будет в живых, чтобы увидеть, как это произойдет.

— Не рассчитывай на это, Круз.

— О, я думаю, что на этот раз я буду рассчитывать на это. До свидания, Гарри. Я бы сказал, что было приятно познакомиться с тобой, но мы оба знаем, что это было бы ложью.

Тишина.

— Круз! Круз!

Ответа не последовало. Вместо этого Зак почувствовал, как гроб подняли.

— Выпусти меня! Выпустите меня отсюда!

Гроб понесли.

Зак яростно извивался. Возможно, если он сделает достаточно движений, тому, кто нес гроб, придется его уронить. Он пинал и бил кулаками изнутри, как мог. Он раскачивал свое тело вверх и вниз.

Но гроб продолжал двигаться.

Зак потел, но его тело было ледяным от страха. Несколько минут назад он готовился к быстрой смерти. Легкой смерти. Теперь он понял, что Круз приготовил для него самую ужасную смерть, какую только можно вообразить.

Он хотел закричать, но в легких не было воздуха…

Все, что он мог слышать, это шорох шагов по земле снаружи. Он не мог сказать, в каком направлении его несли, но через пару минут услышал голоса, говорящие на африканском диалекте, которого он не понимал. Раздался скрежет, и Зак представил, как открываются главные ворота лагеря.

Больше движения. Он знал, что находился в лесу. Ненадолго.

Прошло пять минут. Его тело было в синяках и побоях, горло сжалось от страха.

Движение остановилось.

Тишина.

Внезапно он стал падать. Всего пару секунд, но этого хватило, чтобы его желудок сжался.

Затем: удар. Зак чувствовал, как будто каждый мускул в его теле был ушиблен. Гроб приземлился головой. На долю секунды Зак почувствовал, как его голова стукнулась о конец гроба. Момент острой, всеохватывающей боли. Он думал, что его стошнит…

Но затем, прежде чем он успел даже вскрикнуть в последний раз, тошнота усилилась втрое. Он почувствовал яркую, пронзающую боль за глазами.

А потом он отключился.

14

ПОДСЛУШИВАНИЕ

02:30

Латифа дрожала.

Обычно она не была такой слабой. Но когда тот мальчик забрался в лагерь и страшный сеньор Мартинез пригрозил застрелить ее, все ее мужество испарилось. Теперь она сжалась на полу у двери барака, где были и другие рабочие дети. Парни из Истсайда бросили ее сюда полчаса назад, и с тех пор она не сдвинулась с места.

Она была так голодна. Здесь их почти ничем не кормили. В последний раз она прилично ела в ту ночь, когда двое парней из Истсайда похитили ее из деревни. Это было три месяца назад? За это время она увидела смерть семерых других детей. Или восьмерых? Она уже не знала.

Ее конечности были такими тонкими, что двигать ими было больно. Но она заставила себя сесть.

Именно тогда она увидела ошибку своих похитителей.

Дверь хижины была слегка приоткрыта. Всего несколько сантиметров. Они забыли запереть ее.

Латифа прекрасно знала, что ни один из других детей не посмеет сбежать — они уже не боролись. Она даже не была уверена, проснулся ли кто-нибудь из них. Они лежали, измученные, на полу, все держались на приличном расстоянии от угла хижины, который им приходилось использовать как туалет.

Она тихо поднялась на ноги и огляделась.

Никакого движения в хижине. Она не думала, что кто-то наблюдал за ней. Она подошла к двери и выглянула наружу.

Дверь хижины находилась метрах в десяти от стены лагеря. В двадцати метрах в противоположном направлении виднелась задняя стена другой хижины. Однажды она заглянула туда и увидела груды деревянных гробов. С того дня она избегала этого места. Теперь, убедившись, что никто из ужасных, покрытых шрамами парней из Истсайда не видит ее, она побежала к этому зданию и прижалась спиной к стене, переводя дыхание.

Что она делала? Она не знала. Она просто искала место, где можно было спрятаться. Охранники никогда не считали заключенных, так что она не думала, что ее будут искать. Если она сможет скрываться достаточно долго, возможно, у нее появится шанс сбежать из лагеря.

Она медленно обогнула стену здания, стараясь держаться в тени. Через пару минут она оказалась у открытой двери. Она слышала голоса внутри. Они говорили по-английски, этот язык Латифа понимала.

— Слушайте внимательно, — голос принадлежал пожилому мужчине, которого парни из Истсайда называли Боссом. — Вы двое — мои верные лейтенанты, и теперь у меня есть для вас ценная работа. Мы с сеньором Мартинезом все очень хорошо подготовили, так что вы должны делать именно то, что мы вам говорим, хорошо?

Латифа сказала себе, что ей следует держаться подальше. Но она всегда была любопытной девочкой. Может, если она продолжит слушать, она услышит что-то, что могло бы ей помочь. Она подошла ближе к петлям двери. Через щель она могла видеть четырех человек. Босс был там. Как и двое из наиболее брутальных парней из Истсайда. Латифа мысленно называла их Кулаком и Пинком, потому что им нравилось так бить.

И сеньор Мартинез. От одного его вида Латифе стало тошно и холодно.

Кулак и Пинок согласно буркнули, их лица были гордыми.

— Позднее сегодня кто-нибудь заберет последнюю партию кукол, которые дети начинили продукцией сеньора Мартинеза. Оставят деньги — два миллиона триста сорок шесть тысяч шестьсот двадцать пять долларов США.

Глаза Латифы расширились от этой суммы.

— Деньги нужно положить в один из этих гробов. Я вырезал на нем символ вуду. Никто не посмеет открыть его.

Латифа подавила дрожь. Вуду означало колдовство, и она, как и вся ее деревня, верила, что эти символы приносят несчастье.

— Я должен предупредить вас, что если в гробу не хватит хотя бы одного доллара, ответственное лицо пожалеет об этом. Понятно?

— Понятно, Босс, — ответили мальчики.

— Когда это будет сделано, сеньору Мартинезу больше не понадобится это место. Мы оставим восемь из вас здесь. Ваша работа будет заключаться в том, чтобы убить детей-работников и похоронить их. Это понятно?

Латифа ахнула, затем быстро закрыла рот рукой, чтобы заглушить шум.

— А как насчет остальных? — спросил Пинок.

— Остальные, — промурлыкал сеньор Мартинез, — пойдут вверх по реке со мной и вашим боссом. Мы направляемся в Гамбию, в столицу Банжул.

Латифа плохо разбиралась в географии, но, конечно, знала Гамбию — маленькую страну в форме сосиски, полностью окруженную Сенегалом.

— Видите ли, — объяснил сеньор Мартинез, — этот метод доставки нашей продукции в Африку медленный и неэффективный. Было бы намного лучше, если бы мои корабли могли просто прибывать в порт Банжула, без проблем разгружаться там, а мои люди могли бы упорядоченно и эффективно распределять наркотики. Вы не согласны?

Кулак и Пинок согласились. Но кто же не согласится с таким человеком?

— Мы пытались подкупить таможенников, — продолжил сеньор Мартинез, — не говоря уже о политиках и даже о самом президенте Гамбии. Но безуспешно.

— Так… что вы собираетесь делать? — нерешительно спросил Пинок.

— Все довольно просто. Если один президент не сделает то, что мы просим, ​​нам придется назначить нового президента.

Латифа моргнула. Даже внутри здания наступила минута молчания.

— Звучит дерзко, я знаю. Но Гамбия маленькая, и ее армия слаба. Более того, у нас есть секретное оружие.

— Какое?

— Мальчик Малкольм.

Снова тишина.

— Он выглядит как слабак, — сказал Кулак.

Сеньор Мартинез рассмеялся.

— Не обманывайся, мой друг. Его тело может быть слабым, но его разум — нет. Рядом с аэропортом в Банжуле есть башня связи. У Малкольма есть навыки, чтобы влезть туда. Он может вывести из строя все мобильные телефоны и радиосвязь в городе. Если они не смогут общаться, жалкая армия президента будет практически бесполезна. В Банжуле уже есть сотня Парней из Истсайда, готовящих почву и ожидающих нашего прибытия. Нас ждут лодки на реке неподалеку. Нам потребуется несколько часов, чтобы добраться туда. Переворот — именно это мы и планируем — произойдет сегодня ночью.

Пауза. Латифа почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Ее английский был не идеален, но, живя в этой части мира, она знала, что такое «переворот» — попытка свергнуть и заменить правительство страны. Иногда это проходило без насилия. В основном это было очень жестоко.

— У меня есть для тебя особое задание, — продолжал сеньор Мартинез. Он обращался к Кулаку. — В Гамбии много туристов. Мы не хотим побуждать их приходить дальше. На самом деле, я хочу, чтобы остальной мир полностью избегал этой страны. Пока происходит переворот, я хочу, чтобы ты и еще несколько человек заложили бомбы в туристическом отеле. Я хочу как можно больше жертв. Я хочу, чтобы новостные агентства всего мира назвали это зверством. Я хочу, чтобы они увидели фотографии раненых туристов. И умирающих женщин с детьми. И крови и оторванных конечностей. Это заставит людей понять, что Банжул больше не является безопасным местом для посещения. Могу я доверить тебе это?

Еще одна пауза.

А потом:

— Да, конечно, — сказал Кулак.

— Хорошо. Я объясню больше в пути, — он повернулся к Пинку. — Твоя задача — остаться здесь и уничтожить детей, как только будет собрана последняя партия кукол и благополучно доставлены деньги. Это произойдет сегодня позже, — на его лице появилось задумчивое выражение. — Нам нужно все оружие, которое мы сможем заполучить в Банжуле, поэтому мы оставим тебе только пару винтовок. Этого будет достаточно для работы. Дети худы и неспособны дать отпор, — он сделал паузу, задумавшись. — Я хочу, чтобы ты заставил мальчика по имени Улыбака сделать это. Он выглядит слабым. Я хочу, чтобы он закалился и знал, что я верю в него. Если он откажется, убей его и брось в канаву со всеми остальными.

— И с вашим другом, который пытался перелезть через стену? — спросил Пинок.

Лицо сеньора Мартинеза помрачнело.

— Да, — рявкнул он. — С ним, — он сделал паузу на мгновение, а затем вернулся к разговору. — Как только с детьми будет покончено, сожги это место и следуй за нами вверх по реке. Возьми с собой гроб с деньгами. И помни, на случай, если ты соберешься их украсть, знай: если хотя бы один доллар — хоть один цент — из этих денег не дойдет до меня, я выслежу тебя и перережу тебе горло.

Тишина, сеньор Мартинез дал им осознать это.

— Объясни остальным своим друзьям, что происходит. К ночи в Гамбии будет новый президент. Я уверен, что он сочтет нужным щедро наградить вас, мальчики, за вашу роль в его назначении.

— Вы не сказали нам, кто это будет, — сказал Пинок.

— А вы как думаете? — презрительно спросил сеньор Мартинез, будто это было очень глупым замечанием. Он указал на пожилого мужчину по имени Босс. — Господа, познакомьтесь с новым президентом Гамбии. Служите ему хорошо, и я думаю, он позаботится о том, чтобы вы были хорошо вознаграждены.

Миг тишины. Затем два парня из Истсайда согнулись от смеха. С небрежным, высокомерным видом они направились к двери. Латифа быстро отпрянула за угол здания и молча стояла там, затаив дыхание.

— Ты получишь лучшую работу, — услышала она, как Кулак говорил Пинку. — Эти дети действуют мне на нервы. Я бы хотел посмотреть, как Улыбака стреляет в них.

Латифа так и не узнала, был ли согласен Пинок. Они ушли, оставив ее — задыхающуюся и напуганную — думать о том, что она только что услышала.

Она должна была бояться, поняла она. Эти жестокие люди, державшие ее в рабстве, собирались убить ее и всех остальных. Однако каким-то образом это сделало ее более решительной. Более храброй. Потому что, если она все равно собиралась умереть, ей было нечего терять.

Она должна была уйти отсюда. Найти помощь. Она знала только одно: в ближайшую пару часов сеньор Мартинез, Босс и половина Парней из Истсайда покинут лагерь. Это означало, что им придется открыть ворота. Если она спрячется поблизости, возможно, она сможет выскользнуть.

Это был не очень хороший план, но лучшее, что у нее было.

Глубоко, но спокойно дыша, она пошла назад вдоль стены здания. Как только она оказалась на углу, ей стало видно выход. Он был в сотне метров. По прямой. Слева от ворот была небольшая деревянная хижина, где охранники могли укрыться от полуденного солнца. Но сейчас она не видела там никаких охранников. И стражи не было у ворот.

Должна ли она бежать? Скроет ли ее мрак ночи? Увидит ли ее кто-нибудь? Если они ее увидят, все будет кончено.

Они, вероятно, убьют ее на месте.

Но если она этого не сделает, ее все равно убьют.

Серьезное, решительное выражение появилось на ее лице.

Она побежала.

Хоть она изо всех сил старалась ступать осторожно, ее шаги все еще казались ужасно громкими. Она кривилась, пересекая землю, уверенная, что топот ее ног разбудит весь лагерь. Но она не сводила глаз с ворот и хижины. Если она сможет спрятаться там, может быть — только может быть — она сможет сбежать.

Она остановилась. Все внутри сжалось от ужаса. Один из Парней из Истсайда вышел из-за хижины. Он был всего в пятнадцати метрах. И он смотрел прямо на нее.

Как кролик в свете фар, Латифа замерла.

Что ей делать? Вернуться? Умолять этого мальчика не причинять ей вреда?

Она посмотрела на его лицо. Она никогда раньше не видела этого. Он был очень юным. Его глаза, подумала она, не выглядели недобрыми. Не то, что другие Парни из Истсайда. Шрамы на его лице были совсем новыми. Выглядели болезненно. Они слегка блестели в лунном свете.

Медленно Латифа поднесла палец к губам. Будто прося помолчать. Потом склонила голову. Как бы говоря: Пожалуйста?

Мальчик выглядел неуверенно. Его взгляд метался. Но потом он посмотрел на Латифу.

Он кивнул.

Затем, опустив голову, он пошел тем же путем, которым пришел.

Латифа снова вздохнула. Она продолжила бежать. Через десять секунд она уже была у ворот.

Она оглянулось. На основной территории лагеря возникло движение. Спешащие фигуры. Она не думала, что они ее видели, поэтому побежала к хижине. Между хижиной и стеной по периметру была небольшая щель, не более метра в глубину. Латифа юркнула туда. Затем она присела, низко опустив голову. Она видела ворота, но если она хотела остаться незамеченной, она знала, что должна оставаться неподвижной.

И тихой.

И надеяться, что мальчик из Истсайда со свежими шрамами не выдаст ее.

Кроме этого, она могла только ждать.

* * *

Малкольм не знал, сколько времени прошло. Только когда он увидел часы на запястье одного из охранников, он понял, что было пять утра. Его мозг, обычно такой сосредоточенный и логичный, был похож на вату.

Он даже почти не знал, где находился.

Он чувствовал себя пустым.

Одиноким.

В его памяти постоянно крутился момент, когда Круз убил Матильду. Выстрел. Взрыв крови. То, как ее тело упало на пол.

Он понял, что впервые почувствовал печаль. Он не мог понять, как другие люди жили с этим.