Капкан для бабочки

Глава 11

Не помня себя, она выскочила из квартиры, лепеча невнятные объяснения. Жанна смотрела на нее с удивлением, но вопросов не задавала. Одним махом Кики взлетела к себе на пятый этаж. Ей надо было справиться с собой, унять возбужденно бьющееся сердце, а сделать это в присутствии соседки было бы невозможно.

Запирая дверь на замки, она обнаружила, что сжимает в кулаке ту самую связку ключей. Брелок в виде дельфина, потускневшее кольцо — да, это были именно они.

Неужели она соврала насчет пропажи ключей? Это случилось пару месяцев назад, значит, Жанна уже тогда задумывала убийство? Бред, полный бред! Милая, славная Жанна, сочинительница детективных историй, такая безобидная чудачка… Но отмахиваться от фактов нельзя, тем более, от бьющих в глаза фактов.

Она даже застонала от открывающейся перед ней перспективы. Разрозненные сведения, которые она за последние несколько дней собирала буквально по крупицам, не давали возможности сделать ни одного толкового вывода. То Стас околачивается возле дома через полчаса после убийства, то Жанна со своими ключами… Двойник, который чуть было не подвел Кики под эшафот… Загадочный товарищ Павел Холод, который умер аж целых два раза, а вообще до сих пор непонятно, что он делал у Кики в доме. Слишком много загадок для нее одной. И даже посоветоваться не с кем.

Сигарету, немедленно сигарету!

Закурив, она облокотилась на кухонную стойку, и вдруг ей показалось, что мобильник издал задушенный всхлип: этот звук свидетельствовал о том, что батарея полностью разряжена. И точно: на экранчике светилось грозное предупреждение. Кики долго рылась в сумке, отыскивая зарядное устройство, но не нашла. Пепел сыпался на пол, когда она, с зажатой в пальцах сигаретой, бродила по дому, производя изыскательные работы.

Только спустя пятнадцать минут ее осенило: так ведь зарядное устройство осталось на даче! Кики элементарно забыла его. Отсюда мораль: нервничать и психовать вредно, даже когда на тебя сыплются неприятности. Записаться что ли, в какую-нибудь школу йогов? Может, там научат, как со здоровым пофигизмом относиться к проблемам? А так — злилась, бегала по дому в ожидании такси и просто-напросто забыла про зарядное устройство.

Приехали! Оставаться без связи Кики решительно не могла — даже полдня без телефона действовали на нее губительно. Поэтому она решила быстренько смотаться на дачу. Вообще-то ехать было лениво, может, стоило бы купить новое устройство… Но под ее древний телефон было трудно найти зарядку, а мотаться по радиорынкам было для Кики хуже всякой проказы.

Она быстро собралась, села в машину и поехала так быстро, как это позволяли вечные московские заторы на дорогах. Но на проспекте Мира Кики попала в пробку. Машины ползли, плотно притиснувшись друг к другу.

Пробки Кики не выносила. Сначала она глубоко дышала, пытаясь внушить себе, что все хорошо. Потом, под начинающееся истеричное гудение соседних машин, начала нервозно постукивать по рулю, с трудом удерживаясь от того, чтобы тоже не надавить на сигнал, присоединив свой голос к хору недовольных. А потом, когда слева наметилось свободное пространство, ловко втиснула туда «Фордик» и по диагонали пересекла встречную полосу, целясь в какой-то переулок.

Пробку было проще объехать, чем стоять на месте до скончания века. Довольная собой, Кики поехала по улице Гиляровского, и только тут сообразила, что совсем рядом, через квартал находится офис Стаса.

Солидный, свежеотремонтированный особняк выгодно отличался от соседних развалюшек. Кики сбавила скорость и повернула голову, разглядывая парковку. Вот и «Опель» Стаса. Из здания выходили люди и направлялись прямиком в кафешку, которая располагалась буквально в дух шагах. Наверное, сейчас у Стаса обеденный перерыв.

Именно в этот момент она и увидела Стаса, который легко сбежал по лестнице и открыл дверцу машины. Кики затормозила, уже потянулась к замку ремня безопасности, но что-то ее остановило.

Какую-то странную тревогу вдруг ощутила она, укол в груди. Кики прищурила глаза, разглядывая машину Стаса.

Ей только показалось или действительно она увидела на переднем сиденье женскую фигуру?

Солнце вдруг некстати вылезло из-за вечных облаков, брызнуло совсем по-весеннему на карнизы и окна домов, отразилось в стеклах машины, мешая видеть. Кики смотрела так напряженно, что стало больно глазам.

Да, определенно, рядом со Стасом кто-то сидит, и этот «кто-то» — женщина! Изящная шейка, шелковый шарф, небрежно накинутый на волосы и темные очки — вот и все, что можно было разглядеть через стекло машины с такого расстояния.

Порядком запачканный «Опель» резко тронулся с места, разбрызгивая подтаявший снег, промчался совсем рядом с «Фордом» Кики. Она сидела, как изваяние, не в силах даже шевельнуть ставшими вдруг непослушными пальцами.

Кики не смогла разглядеть девушку в машине, но зато совершенно ясно увидела, как она ласково треплет волосы Стаса, повернувшись к нему всем телом.

Всю дорогу Кики гнала как ненормальная. Ее счастье, что машин на областном шоссе было немного Иначе — не миновать бы аварии.

Внутренний голос пытался было привести ее в чувство, выдвигая различные предположения, одно другого глупее.

«Может, это коллега? Соседка по кабинету, с которой он поехал обедать? Ну мало ли, может, у них такие неформальные отношения, просто дружба…»

Заткнись, велела ему Кики. Просто подруга не будет так сексуально льнуть к мужчине, и так откровенно запускать пальцы в волосы. Это жест хозяйки! Да и слишком уж изящная шейка у этой девицы, чтобы считать ее «всего-навсего коллегой».

Развратник, кобель, потаскун!

Вот и дождалась, детка. Зря ты думала, что измены обойдут тебя стороной. Стас крутит романчик на стороне, а ты даже не подозревала об этом!

Что толку обманывать себя? Интуиция подсказывала… да что там, подсказывала, она прямо-таки вопила: ты не ошиблась, эта девчонка — действительно любовница Стаса.

Глаза застилал туман, и Кики ехала практически наощупь. Своей интуиции она доверяла, а факты… Собрать доказательства можно без труда, пара-тройка дней, и она будет знать имя, фамилию и паспортные данные девицы.

Вот только, надо ли?

Никогда еще ей не было так мерзко, даже в тот момент, когда она догадалась: один из близких друзей пытается ее подставить. Даже когда нашла у Жанны свои ключи, даже когда узнала о двойнике…

Стоп! Мысли тут же вернулись к расследованию. Теперь, когда факт измены практически налицо, перемещения Стаса в пространстве в вечер убийства приобретают совершенно новый смысл. А также — странные звонки, его нервозность и грубый тон. У Стаса появлялся мотив, ведь именно это смущало Кики больше всего.

До сих пор причина могла быть только у Вадима: ведь только с ним из четверки Кики имела конфликты. Но раз творится такое, то Стас определенно на подозрении!

Мир вокруг показался Кики таким беспросветно черным, что на секунду ей показалось: она не выдержит. Туман в глазах сгустился, все тело налилось непонятной слабостью.

За тридцать километров до дачи она поняла, что не может больше сдерживаться. Кики подрулила к обочине, заехала в плотный грязный снег и зарыдала, уронив голову на руль.

Плакала долго, с чувством, истово жалея себя. Господи, как же она в этот момент ненавидела Стаса!

Кажется, от бурных слез глаза у Кики опухли и превратились в щелочки. Она оторвалась от руля и посмотрела на себя в зеркало. Лицо все в красных пятнах, глаз не видно, нос распух и стал походить на картофелину средних размеров.

И Кики заплакала еще горше.

Вдруг в окно машины кто-то постучал, и она, вздрогнув от неожиданности, подскочила. На улице стоял незнакомый парень, и, склонившись, заглядывал в окно. Он что-то спросил, но из-за шума пролетающих по шоссе машин, слов Кики не разобрала.

Лицо у парня было открытое, симпатичное, на губах — сочувственная улыбка. Он не был похож на бандита, но скажите, кто сейчас на них похож?! На всякий случай Кики оглянулась по сторонам — сколько случаев было, когда один отвлекал водителя разговором, а второй не мудрствуя лукаво, воровал из машины барсетки, сумочки и прочее.

Но на обочине никого больше не было, только впереди, метрах в сорока стояла машина паренька.

Кики немножко опустила стекло и спросила задушенным от слез голосом:

— Что такое?

— Да я у вас хотел спросить, что такое. Еду, смотрю машина стоит, и девушка в салоне плачет. Может, нужна помощь?

— Спасибо, но вряд ли мне сейчас кто-то поможет, — ответила она, пряча лицо в пятнах индейской раскраски.

— Это что-то личное? — догадался парень.

— Именно так. Вы на диво умны и проницательны!

— В таком случае я действительно не смогу помочь. Разве что послужить клином…

— Чем-чем?!

— Ну как же, слышали пословицу «клин клином вышибают»?

— Ах, вот вы о чем? — Кики гордо вздернула голову. — Это у вас такой способ знакомиться с девушками? Спасибо, но в «клине» я пока не нуждаюсь.

— Да я, собственно говоря, не поэтому остановился. Просто не могу смотреть на плачущих девушек.

— Ну и не смотрели бы, — буркнула она. — Ехали бы себе дальше.

— Ладно, простите, что побеспокоил, — он порылся в карманах и вытащил визитную карточку. — Если вдруг посчитаете, что я могу чем-то помочь… Или просто не с кем будет пойти в кино, звоните.

Кики недовольно взяла протянутую визитку. Ей очень хотелось нахамить, но паренек был вполне милый, а взгляд такой славный — отрытый, ясный, что она сдержалась.

— Удачи вам, и чтобы все проблемы благополучно разрешились, — вежливо сказал парень и, не дожидаясь ответа, направился к своей машине. Кики проводила его взглядом, подождала, пока он отъедет…

А дальше-то что? Снова плакать — как-то глупо, да и не очень-то хочется. Кики прибегла к испытанному способу: выкурила две сигареты подряд, одну за другой, и почувствовала, что слегка успокоилась.

Нет, все-таки, мужчины — странные создания. Сидит в машине такое чучело, ревет, без слез не взглянешь, а он тормозит и начинает визитки раздавать. Кики еще раз глянула в зеркало, проверила, не изменилось ли чего в ее внешнем виде. Нет, все такая же опухшая физиономия в черных разводах и с растрепавшейся рыжей шевелюрой. Красотка!

Значит, он извращенец, а с такими товарищами она дел не имела, и иметь не собиралась.

Кудрявцев Роман Васильевич, автосалон «Причуда» прочитала Кики на визитной карточке, прежде чем сунуть ее в бардачок и забыть о ней навсегда. В бардачке был уже натуральный склад ненужных вещей, туда складывалось все, что могло когда-нибудь пригодиться, и о чем Кики через неделю начисто забывала.

Да еще и название какое-то идиотское… автосалон «Причуда» — выглядит убого и совершенно не привлекает внимание. Точнее, привлекает, но с эффектом противоположным ожидаемому.

А впрочем, все это ерунда, которая и выеденного яйца не стоит. Какая разница, как называется салон, если у нее, у Кики, практически вся жизнь под откос?!

Она завела автомобильчик, тронулась с места, на ходу включая радио. Земфира бодро пела об ужасных пробках, и ее энергичный голос слегка примирил Кики с жизнью.

Через двадцать минут она въехала в поселок. Улицы давно не чистили, а ближе к окраине машинка уже еле пробиралась сквозь настоящие снежные заносы.

Внутрь участка Кики заезжать не стала. Дел-то — на две минуты, найти зарядное устройство, и домой.

Увязая по колено в сугробах, она отворила калитку, и поковыляла к дому. И снова дверь открылась с большой неохотой. Кики добрых пять минут ковыряла ключом в замке, мысленно ругая и ветхий дом и собственную безалаберность, которая мешала заняться ремонтом дачи.

Когда дверь наконец открылась, Кики шагнула внутрь, но замерла на пороге. Ее одолевали какие-то неприятные предчувствия. Внутренний голос осторожно заворочался и предложил хватать ноги в руки и уматывать.

Еще чего, осадила буяна Кики. Она в своем доме, и не собирается никуда уматывать…

Потянулась к выключателю, решительно щелкнула кнопкой, и остановилась, словно наткнувшись на невидимое препятствие.

И прижала ладонь ко рту.

В доме словно прошел смерч. Жуткий беспорядок, такого не увидишь даже после большого ремонта! Мебель была частично отодвинута, обивка кресел вспорота чьей-то уверенной рукой, из прорезей торчит наивный пожелтевший поролон. Все шмотки из шкафов были выкинуты на пол, и создавалось полное ощущение, что по ним долго и со вкусом топтались ногами. Старенькое рассохшееся пианино недосчиталось нескольких клавиш, и снятая крышка валялась где-то в другом углу.

Кики с ужасом оглядывала свой домик, когда-то такой уютный и милый. Полное ощущение, что здесь совсем недавно разыгралась нешуточная битва.

Осторожно ступая, чтобы ненароком не раздавить что-нибудь, Кики двигалась по комнатам. Везде царил тот же ужасающий кавардак. Вот любимые бабушкины пластинки — точнее, оставшиеся от них осколки. Некто неведомый вытащил их из конвертов и методично растоптал ногами.

Глаза медленно наполнились слезами, и Кики проглотила комок, вставший в горле. Ах, сволочи, зачем же они это устроили?! Внезапная злость обуяла ее, и она едва удержалась, чтобы не закричать, не забиться в истерике.

Не дождетесь, сказала она себе.

Слезы мгновенно высохли. Холодная, уже знакомая ярость нарастала где-то в горле. Стараясь держать себя в руках, Кики шла по комнатам и методично подсчитывала убытки.

Вся мягкая мебель разрезана. Содержимое комодов и шкафов валяется на полу горами, холмами и барханами. Книги в дедушкином кабинете вытащены с полок и раскиданы по углам. С древнего телевизора снята задняя панель, на которую к тому же, несколько раз наступили ногами. Пианино, кровати, ящики с бумагами, выдвижные полки шкафов, письменный стол… Даже написанные дедушкой пейзажи сняли со стен и выдрали из рам.

Настоящая катастрофа!

Кухню Кики оставила напоследок. Сунув в рот сигарету, она оглядела пищеблок и бессильно опустилась на стул. Здесь последствия жуткого обыска выглядели еще страшнее, потому что пол усеивали осколки битой посуды.

Деревянная крышка подпола была сдвинута до половины. Кики подошла, наклонилась поближе. Все заросло паутиной, и из подпола отчетливо попахивало подвальной сыростью и еще чем-то неприятным, вроде плесени.

В подполе уже сто лет хранились банки с огурцами и капустой, которые заготавливала бабушка. Вот уже четыре года как она умерла, а никому из семьи и в голову не пришло выбросить консервы.

Кики с содроганием подумала о том, что теперь ей надо будет заниматься уборкой. Масштабы ее пугали: придется, видимо, вывозить все экскаватором.

Она встала на колени и свесилась внутрь, насколько это было возможно. Внутри было темно, но все-таки при свете из окон можно было разглядеть деревянные стеллажи, заставленные трехлитровыми банками. Бабушка была настоящим трудоголиком, и закатывала консервы все лето. Разумеется, за зиму их не съедали, но на следующее лето она упорно принималась заготавливать новую партию солений.

Кики отползла от края подпола, отряхнула руки и глубоко задумалась. Кто устроил этот погром? А главное, смысл?

Напрашивался вывод, что это как-то связано с убийством Матвеева… Ах нет, простите, Павла Холода. Но как понять действия человека, разгромившего дом — это акция устрашения, или просто попытка выплеснуть эмоции?

Если так, то первый пункт с треском провалился. Пугаться Кики не собиралась — мешала ледяная злость, поселившаяся внутри и отзывающаяся на каждое движение. А что если у нее в доме что-то искали?

Пластинку с записью хора Большого театра шестьдесят второго года выпуска, — подсказал ехидно внутренний голос. — Раритетная, между прочим, вещь!

Ну хорошо, версия трещит по швам. Но ведь не просто так неизвестные товарищи перевернули дом с ног на голову! Обычные воришки просто прихватили бы все, что плохо лежит, но уж точно не стали бы распарывать обивку кресел и вытаскивать со стеллажей книги!

Она вдруг наклонилась, потянула за черный шнур, торчащий из-под завалов. В руке у нее оказалось зарядное устройство от телефона. Кики грустно усмехнулась. Больше на даче делать было нечего, разве только зарабатывать раннюю седину, глядя на все это безобразие.

Кики горестно оглядела разоренный дом, мысленно попросила прощения у бабушки с дедушкой и поклялась себе, что обязательно приведет дачу в порядок.

В сознании мелькнула картинка: девочка возится в песочнице на лужайке, мальчишка качается на качелях, привязанных к вековым соснам в глубине участка, красивый темноглазый мужчина в свитере с закатанными рукавами сидит на крыльце старого дома и курит, щуря глаза от ярких солнечных лучей…

И это видение преследовало ее всю дорогу до Москвы.

Следовало бы все обдумать, привести мысли в порядок и хоть немного передохнуть. Рассортировать информацию, разложить все по полочкам, иначе голова грозит лопнуть под грузом неприятных новостей.

Кики заехала в уютную кофейню на Покровке, уселась в самом дальнем, самом темном уголке, заказала чашку кофе с круассанами и погрузилась в размышления.

Очевидно, что разгром дома каким-то образом связан с убийством Павла Холода. Но как именно связан, Кики пока не догадывалась. Она могла бы перечислить с ходу несколько версий, но не было уверенности, что хотя бы одна из них окажется истинной.

Как этот человек попал в дом? На этот вопрос Кики ответила с легкостью. Замок был древним, хлипким, при желании его легко можно было вскрыть. Она вспомнила, что с трудом открывала дверь, орудуя ключом по несколько минут. А значит, замок могли попросту повредить отмычкой.

Она вспомнила, что замок заедало уже в ночь убийства, когда Кики ночевала на даче. Значит, кто-то уже тогда проникал в дом!

Официантка принесла кофе со сливками, горячие свежие круассаны, и Кики накинулась на еду, словно голодала неделю.

Но черт с ним, с домом! В конце концов, ничего ценного там не было, лишь старые вещи, которые даже нельзя назвать фамильными реликвиями. Так что разгром можно было пережить. Но Стас, Стас!..

Что делать, как жить дальше?

«Этого следовало ожидать: отношения уже давно не те, что были раньше, — вскинул голову внутренний голос. — Да ведь ты в глубине души подозревала о чем-то подобном».

Ни о чем я не подозревала, упрямо ответила Кики. Да, отношения стали чуть более…

«Пресными?»

Пусть так. Уже нет африканских страстей, но это — нормально! Мы стали почти семьей! Мне вот почему-то не приходило в голову отправиться налево за свежими впечатлениями…

«Все вы бабы — дуры», — философски протянул внутренний голос и замолк.

Кики в ярости порвала салфетку в мелкие клочья и приказала голосу больше не высовываться, иначе она его просто задушит!

Сделав глоток кофе, Кики схватила еще одну салфетку, ручку и принялась делать записи. Скоро получился список из восьми пунктов, правда, почерк оставлял желать лучшего.

Она посмотрела на список с горькой усмешкой. Кажется, боги сговорились обрушить на нее целую лавину неприятностей. Кики погрызла колпачок ручки и приписала еще один пункт: «9. Меня хотели подставить. Кто-то из друзей».

«Этому человеку осталось еще поджечь московскую квартиру, подстроить увольнение с работы и угнать машину. Можно еще подкинуть в сумочку пару килограмм героина, и организовать милицейский патруль на моем пути. Тогда я буду совершенно счастлива», — подумала Кики в приступе отчаяния.

Узнать бы, кто за этим стоит! Ведь должна быть какая-то причина для подобной ненависти!

И она снова вспомнила о Вадиме. До сих пор иногда всплывали в голове картинки: его взгляд, полный неприкрытой злобы, побелевшие костяшки пальцев, хриплый от ненависти голос… Это было давно, но все же — было.

Возможно ли, что мужчина будет мстить женщине таким образом?

Если бы она хорошо знала Вадима, ей было бы легче ответить себе на этот вопрос. Но кто может влезть в потаенные уголки человеческой души?

«Ты даже собственного парня не знаешь, а пытаешься что-то понять о чужом мужике», — вякнул голос.

Что ж, логично.

«Надо бы выяснить алиби Вадима на вечер убийства», — подумала Кики, пытаясь привлечь внимание официантки различными жестами: разве только на стол не взбиралась и не размахивала сумочкой.

— Девушка, минеральной воды без газа, и посчитайте пожалуйста!

Так вот, алиби Вадима… Как бы установить, чем он занимался тем вечером? По крайней мере, встречать жену он не приехал, так же, как и Стас. А значит, оба были заняты более важными делами.

Узнать бы, какими.

Она залпом выпила минералку, расплатилась и, стуча каблуками, вышла на воздух. Покровка была вся в брызгах рассеянного зимнего солнца. Кики подставила лицо лучам, мельком подумала о посещении солярия, но потом отогнала неуместную мысль. Какой там солярий, разобраться бы с ворохом проблем, которые сыпались на ее рыжую голову как из рога изобилия!

Кики выкурила сигарету, подкинула в организм очередную порцию никотина, перемешанного с автомобильными выхлопами и запрыгнула в «Фордик».

Дома она зарядила совсем сдохший мобильник, позвонила в офис, дабы убедиться, что без нее родная компания пока справляется. Вовремя вспомнила про свою несуществующую простуду, и умело изобразила душераздирающий кашель. Потом приняла душ, выкурила сигаретку и поняла, что сейчас загнется от тоски и одиночества.

И ведь даже поплакаться на жизнь некому. Наверное, как-то неправильно она живет, раз в ее окружение затесался предатель…

Чтобы не раскисать, Кики включила компьютер, задумчиво разложила пасьянс, мельком отметив, что в карты ей везет. Значит, с любовью она в пролете?

Дурацкие мысли, надо гнать их прочь! Кики вошла в Интернет, подумала секунду и открыла список сайтов, которые посещала за последние несколько дней. Нашла новостной сайт, на котором читала заметку про гибель Павла Холода и кликнула по ссылке.

Вот она, статья, которую нагло свистнули прямо у нее из-под носа. Кики снова распечатала листки, взяла карандаш и глубоко задумалась.

В воскрешение мертвых она не верит. И вообще к подобной чуши относится с трезвым скептицизмом, а значит, должна быть какая-то здравая причина столь странного появления умершего человека в мире живых.

И снова Кики схватилась за блокнот. Она долго вычерчивала схему: квадратики, колонки текста, стрелочки, ощущая себя при этом, по меньшей мере, гениальным сыщиком Каменской.

В процессе рисования схемы она поняла, что именно могло случиться с настоящим Максимом Матвеевым, и откуда появился этот самый Павел Холод, но чтобы подтвердить свои догадки, требовалось пообщаться с его родственниками. Или с людьми, которые близко знали его.

Поэтому Кики быстро оделась, прихватила свои листочки и отправилась на Пролетарский проспект.