Каприз

Глава 14

Инспектор Блэнд сидел в полицейском участке Хэлмута. Полицейский надзиратель Болдвин, крупный, спокойный с виду мужчина, сидел по другую сторону стола. Между ними, на столе, находилась темная промокшая масса.

— Это ее шляпа, — осторожно ткнув в нее пальцем, сказал инспектор Блэнд. — Я в этом уверен, хотя, конечно, не могу поклясться. Кажется, она любила такие. Об этом мне рассказала ее служанка. У нее их было несколько штук. Бледно-розовая, красновато-коричневая, а вчера она была в черной. Да, это она. Значит, ее выловили в реке? Это в некоторой степени совпадает с нашими предположениями.

— Но полной уверенности не дает, — возразил Болдвин. — В конце концов шляпу могли просто швырнуть в реку.

— Да, ее могли швырнуть из лодочного домика или с яхты.

— За яхтой ведется тщательное наблюдение, — заметил Болдвин. — Если сна была там, то она там и сейчас — живая или мертвая.

— Он не сходил на берег сегодня?

— Пока нет. Он на борту. Сидит в плетеном кресле на верхней палубе и курит сигару.

Инспектор Блэнд взглянул на часы.

— Пора на борт, — сказал он.

— Надеетесь найти?

— Не совсем уверен, — ответил Блэнд. — У меня такое чувство, что он очень умная бестия.

Он немного задумался, а затем, показав пальцем снова на шляпу, спросил:

— А как с трупом? Если его бросили в реку? Есть какие-нибудь соображения на этот счет?

— Да, есть, — ответил Болдвин. — Я говорил с бакенщиком. Он раньше служил в береговой охране. Я всегда с ним советуюсь в подобных случаях. Он хорошо разбирается в приливах и в прибрежных течениях. В то время, когда леди бросили в Хэлм (если ее вообще туда бросали), был отлив. Сейчас полнолуние, и труп должно отнести к корнуэльским берегам. В какое место — предполагать трудно. Очень мало шансов, что удастся его выловить. Нам удавалось два-три раза извлекать утопленников, но опознать трупы было невозможно. Их сильно разбивало о прибрежные скалы. С другой стороны, он сам может всплыть в любое время.

— Это очень облегчило бы следствие, — заметил Блэнд.

— Вы уверены, что ее бросили в реку?

— А где же ей быть еще, — угрюмо произнес Блэнд. — Вы ведь знаете, мы проверили все автобусы и поезда. Это место — тупик. На ней была очень заметная одежда, а другой у нее с собой не было. Следовательно, Нэсс-Хауз она не покидала. Труп ее либо в море, либо спрятан на территории поместья. Что меня сейчас интересует, — мрачно продолжал он, — так это мотив… И труп, конечно, — словно спохватившись, добавил он. — Пока не будет найден труп, мы не сможем прийти к определенным выводам.

— А как насчет девчонки?

— Она все видела… или — кое-что. В конце концов, все выяснится, но это будет нелегко.

Теперь на часы взглянул Болдвин.

— Пора, — сказал он.

На борту «Эсперанс» двух полицейских офицеров де Суза встретил со всей учтивостью. Он предложил им выпить и после их отказа любезно справился о ходе следствия по делу Марлен Таккер.

— Следствие продолжается, — ответил ему инспектор Блэнд.

Полицейский надзиратель очень деликатно объяснил цель их визита.

— Вы хотели бы обыскать «Эсперанс»?

Казалось, де Суза не выразил обиды. Ему казалось это даже забавным.

— Но для чего? Вы считаете, что я скрываю убийцу? А может быть, вы думаете, что я сам — убийца?

— Это необходимо, мистер де Суза. Я уверен, что вы поймете. Вот ордер на обыск.

Де Суза поднял руки.

— Но я сам готов помочь вам, я — жажду! Пусть все будет, как между хорошими друзьями. Пожалуйста, ищите, где вам угодно! А! Вероятно, вы считаете, что я здесь прячу свою кузину, леди Стаббс? Вы, вероятно, думаете, что она сбежала от своего мужа и нашла у меня убежище? Но ищите же, джентльмены, прошу вас.

Яхта была обыскана самым тщательным образом. Под конец, стараясь скрыть свою досаду, полицейские попрощались.

— Ничего не нашли? Какая жалость. Но я ведь вас предупреждал. Может быть, выпьете чего-нибудь теперь? Нет?

Де Суза проводил их до борта, где стоял их катер.

— А как со мной? — спросил он. — Мне можно сниматься с якоря? Вы, очевидно, понимаете, что мне здесь становится скучновато. Погода великолепная. Я бы хотел отправиться в Плимут.

— Мы бы очень просили вас, сэр, подождать дознания. Оно будет завтра. Вполне возможно, что следователь захочет задать вам несколько вопросов.

— О, конечно. Я сделаю все, что смогу. Но потом?

— Потом, сэр, — с каменным выражением лица ответил полицейский надзиратель Болдвин, — вы свободны идти, куда пожелаете, конечно.

Последнее, что они увидели, когда их катер отошел от яхты, было улыбающееся лицо смотревшего на них сверху де Суза.

Дознание было мучительно скучным и неинтересным. Ни медицинское заключение, ни показания опрашиваемых не смогли удовлетворить любопытства присутствующих. Дознание носило чисто формальный характер, и для окончательного выяснения обстоятельств назначили дополнительные сроки.

После дознания инспектор Блэнд занялся экспериментом. Это уже не было формальностью. Всю вторую половину дня он провел на борту известного прогулочного теплохода «Девонширская красавица». Отправляясь из Бриксвелла около трех часов пополудни, теплоход огибал мыс, шел вдоль морского побережья, входил в устье Хэлма и затем плыл вверх по реке. Кроме инспектора Блэнда, на его борту было еще двести тридцать пассажиров. Устроившись у штирборта, Блэнд пристально разглядывал лесистые берега. За поворотом показался одиноко стоящий крытый серой черепицей лодочный домик Худоун-Парка. Инспектор Блэнд украдкой взглянул на часы. Было ровно четверть пятого. Теперь теплоход приближался к лодочному домику Нэсс-Хауз. С небольшим балкончиком и причалом внизу он ютился в глубине живописной группы деревьев. Никаких явных признаков того, что внутри кто-то есть, не наблюдалось, хотя, в соответствии с приказанием Блэнда, там дежурил полицейский констебль Хоскинс.

Недалеко от домика покачивалась на волне моторная лодка. В ней были мужчина и празднично одетая девушка. Они предавались тому, что можно было бы назвать не иначе, как грубой шуткой. Девушка повизгивала, а мужчина делал вид, что старается сбросить ее за борт. В тот самый момент из мегафона раздался громкий голос гида:

— Леди и джентльмены, сейчас мы приближаемся к известной деревне Гитчэм, где мы пробудем три четверти часа и где вы сможете закусить крабами и омарами, равно как и отведать чудесных девонширских сливок. Справа от вас поместье Нэсс-Хауз. Через две-три минуты мы будем проходить мимо самого здания: его уже сейчас видно сквозь деревья. Поместье основал сэр Джервис Фоллиат, современник сэра Фрэнсиса Дрейка, с которым он совершил знаменитое плавание в Новый Свет. Сейчас поместье принадлежит сэру Джорджу Стаббсу. Слева от вас не менее знаменитая Скала Гусынь. К ней, леди и джентльмены, в былые времена в часы отлива привязывали сварливых жен и оставляли их там до тех пор, пока вода не доходила им до подбородков.

Слова гида были покрыты веселым хохотом, и все пассажиры «Девонширской красавицы» прильнули к левому борту, чтобы получше рассмотреть прославленное место.

Тем временем мужчине в моторной лодке удалось столкнуть свою подругу за борт. Перегнувшись с лодки, он держал ее в воде.

— Нет, я не вытащу тебя до тех пор, — говорил он, смеясь, — пока ты не дашь обещание вести себя, как следует.

Кроме инспектора Блэнда, никто из пассажиров теплохода этого не заметил. Все слушали гида, любуясь видневшимся в просветах между деревьями белым зданием Нэсс-Хауз, а затем с шутками и смехом разглядывали Скалу Гусынь.

Мужчина отпустил девушку, она исчезла под водой и через некоторое время вынырнула по другую сторону лодки. Она подплыла к лодке и с большой ловкостью забралась в нее снова. Девушка-полицейский Элис Джоунс была превосходной спортсменкой.

Вместе с остальными двумястами тридцатью пассажирами инспектор Блэнд сошел на берег в Гитчэме. Съев своих омаров и запивая их девонширскими сливками с ячменной лепешкой, он подумал: «Значит, так могло быть… и могло остаться незамеченным!»

Пока инспектор Блэнд был занят своим экспериментом на реке, Эркголь Пуаро экспериментировал с палаткой на лужайке Нэсс-Хауз. Это был тот самый шатер, в котором мадам Зулейка предсказывала судьбы. Остальные палатки и ларьки были уже разобраны. Эту по просьбе Пуаро пока оставили.

Войдя в нее, он закрыл ее полы, подошел к задней стенке, приподнял ее край и ловко выскользнул наружу. Он очутился среди кустов рододендрона, вплотную примыкавших к задней стенке шатра. Лавируя между ними, он вскоре достиг старого деревянного строения, походившего на небольшой садовый домик. Дверь была закрыта. Пуаро открыл ее и вошел. Внутри было почти темно: домик построили давно, и сквозь выросшие рододендроны в него проникало очень мало света. В стороне лежали запыленная коробка с крокетными шарами, старые крокетные ворота и несколько сломанных хоккейных клюшек. По углам ползали уховертки и гнездились пауки. Ровный слой пыли на полу в одном месте был смят, и выделялось круглое, неправильных очертаний пятно. Некоторое время Пуаро рассматривал его, а затем, вытащив из кармана миниатюрную рулетку, присел и измерил его размеры. Он удовлетворенно покачал головой.

Закрыв за собой дверь, он спокойно направился прямо через кустарник вверх по склону холма, достиг его вершины и вскоре вышел на дорожку, которая вела к «капризу» и дальше вниз, к лодочному домику.

На этот раз он не зашел в «каприз», а спустился по зигзагообразной дорожке прямо к лодочному домику. Ключ у него был, он открыл дверь и вошел.

Здесь все было по-прежнему. Унесли лишь труп и чайный поднос. Первоначальная картина была сфотографирована и описана в полицейском протоколе. Пуаро подошел к столу с комиксами. Выражение его лица было совсем другим, чем у инспектора Блэнда, когда он увидел записи, сделанные Марлен на полях журналов перед своей смертью. «Джекки Блэйк ходит с Сусанной Браун». «Питер щупает девчонок в кино». «Джорджи целуется в лесу с туристками». «Бидди Факт нравятся мальчики». «Альберт ходит с Дориан». Заметки трогали своей детской непосредственностью и незрелостью. Он вспомнил простое пятнистое лицо Марлен. Он сомневался, что парни могли щупать Марлен в кино. С неоправдывающимися надеждами она подсматривала и шпионила за своими сверстниками и испытывала глубокое волнение в связи с тем, что видела. Она шпионила за другими, совала нос в чужие дела и многое видела. Видела и знала то, что ей знать не следовало. Это были пустые, незначительные факты, но как знать, может быть, для других эти факты значили многое? Может быть, она знала такие факты, о важности которых и не догадывалась? Все это были предположения, и Пуаро с сомнением покачивал головой. Он снова сложил комиксы в аккуратную стопку — он никогда не изменял своей привычке к аккуратности. Вдруг им овладело смутное чувство, что здесь чего-то не хватает. Но чего? Чего-то, что непременно должно бы находиться здесь… И по мере того, как исчезало это неуловимое впечатление, он задумчиво покачал головой.

Он медленно вышел из домика, несчастный и недовольный собою. Его, Эркюля Пуаро, позвали сюда, чтобы предотвратить убийство, — а он его не предотвратил. Оно совершилось. И что больше всего унижало его, так это то, что даже сейчас у него не было ясного представления о том, что же произошло в действительности. Это был позор. Завтра он вернется в Лондон с поражением. Его «я» был нанесен серьезный удар. Даже роскошные усы его повисли.

Через две недели у инспектора Блэнда был долгий и безрезультатный разговор с начальником полиции графства.

Торчащие пучки бровей придавали майору Мероллу сходство с разозлившимся терьером. Но подчиненные любили его и уважали его суждения.

— Хорошо, хорошо, чем мы располагаем? — прервал он Блэнда. — Ничем, чтобы действовать. Этот де Суза? Ничто не дает нам оснований связывать смерть девушки с его именем. Было бы совсем иначе, если бы мы обнаружили труп леди Стаббс. — Он сдвинул брови к носу и в упор посмотрел на Блэнда. — Вы ведь уверены, что он где-то есть, не так ли?

— Что вы хотите этим сказать, сэр?

— О, я с вами согласен. В противном случае к этому времени мы бы ее уже выследили. Если, конечно, она не перехитрила нас. Но я не вижу тому ни малейших признаков. Вы же знаете, у нее не было денег. С финансовой стороной у нас полная ясность. У сэра Джорджа большие деньги. Он выделил ей щедрую сумму на личные расходы, но она не взяла ни гроша. И на существование любовника нет никаких намеков. Ни слухов, ни сплетен. А заметьте, в наших местах они непременно были бы. — Он посмотрел на потолок и вновь уставился в пол. — Факт очень прост, — сказал он, — мы ничего не знаем. Мы лишь предполагаем, что де Суза по неизвестной причине убил свою кузину. Наиболее приемлемой версией мы считаем, что он встретился с ней у лодочного домика, посадил в моторную лодку, а затем выбросил ее за борт. Вы проводили эксперимент и допускаете такую возможность, не так ли?

— Боже мой, сэр, во время праздников можно было бы утопить целый пароход людей, и никто бы не заметил. По всему побережью и на реке только и слышно было, что женский визг да веселый смех. Но де Суза не мог знать, что в лодочном домике была девушка, и, ставлю десять против одного, ей надоело в помещении, и она выглядывала из окна.

— Хоскинс смотрел из окна на ваш спектакль, вы его не видели?

— Нет, сэр. Заметить невозможно. Нужно непременно выйти на балкон, чтобы вас заметили…

— Может быть, девушка и вышла. Де Суза допускает, что она все видела. Выходит на берег, расспрашивает о цели ее пребывания в домике. Девушка польщена, приглашает его в домик, рассказывает с гордостью об игре и о своей роли, он как бы шутя надевает ей на шею петлю и — фьюить… — майор Меролл сопроводил свои слова выразительным жестом, — ничего не поделаешь! О’кей, Блэнд, о’кей. Допустим, было именно так. Но ведь это чистая догадка. У нас нет ни свидетелей, ни трупа. И если мы попытаемся задержать де Суза в стране, мы потревожим осиное гнездо. И все равно вынуждены будем отпустить его.

— Он уже уходит, сэр?

— Готовит яхту. Собирается в обратный путь на свой проклятый остров.

— Значит, у нас совсем мало времени, — мрачно заметил Блэнд.

— Но, я полагаю, есть и другие версии?

— О да, сэр. Их несколько. Я все еще думаю, что девушку мог убить кто-нибудь из организаторов игры. Здесь вне подозрений лишь два человека — сэр Стаббс и капитан Уорбартон. Они все время были заняты на лужайке у аттракционов. Их видели многие. То же самое можно сказать и о миссис Мастертон, если ее вообще можно включить в число подозреваемых.

— Включайте всех, — сказал майор Меролл. — Она мне постоянно звонит насчет ищейки. В детективном романе, — добавил он задумчиво, — она с ней вполне подошла бы. Но к черту! Кони Мастертон я знаю всю свою жизнь! Не могу даже представить себе, как это она затягивает петлю на шее девушки или избавляется от загадочных экзотических красавиц. Кто там еще?

— Миссис Оливер, — сообщил Блэнд. — Она составила сценарий игры. Весьма эксцентричная особа и долгое время не показывалась на лужайке. Затем мистер Алек Легги.

— Молодой человек из красного коттеджа?

— Да. Он довольно рано ушел с праздника, по крайней мере, его там не видели. Сам он объясняет, что был по горло сыт праздником и ушел к себе в коттедж. С другой стороны, старик Мэрделл — он присматривает на пристани за лодками и помогает их пришвартовывать — утверждает, что видел, как Алек Легги проходил к коттеджу около пяти часов. Не раньше. Следовательно, необъяснимым у него остается почти час времени. Он, конечно, говорит, что у Мэрделла нет никакого представления о времени и что он ошибается, тем более что ему уже за девяносто.

— Объяснение совершенно неудовлетворительное, — заметил майор Меролл. — Никаких мотивов или чего-нибудь в этом роде?

— Возможно, он домогался благосклонности леди Стаббс, — сказал Блэнд с сомнением, — а она, может быть, пригрозила, что пожалуется его жене. Он мог убить ее, а девочка могла видеть.

— И он упрятал труп?

— Да. Но провалиться мне на месте, если я знаю, где или как он его упрятал. Мои люди тщательно обыскали все шестьдесят пять акров — и никаких следов! А шляпу — предположим, ему удалось упрятать труп — он мог бросить в реку для отвода глаз. А Марлен Таккер все видела, и он от нее отделался… Относительно Марлен версия остается все та же.

Инспектор Блэнд немного помолчал и добавил:

— Еще, конечно, есть миссис Легги…

— А что о ней?

— Она заявила, что с четырех до половины пятого находилась в чайной палатке. На самом же деле ее там не было, — сказал Блэнд медленно. — Мне это стало ясно сразу же после разговора с ней и с миссис Фоллиат. Факты подтверждают заявление миссис Фоллиат. А это как раз те роковые полчаса. Есть еще молодой архитектор, — продолжал он после небольшой паузы, — Майкл Уэймен. Его имя трудно увязывается с событиями того дня, но сам он представляет из себя личность, которая, я бы сказал, невольно наталкивает на мысль об убийстве — самоуверенно дерзкий, нахальный и весьма нервный молодой человек. Убьет и глазом не моргнет. Не удивлюсь, если окажется, что у него не хватает винтика в голове.

— Вы чертовски осведомлены, Блэнд. Как он сам объясняет свое поведение?

— Очень смутно, сэр. Очень смутно.

— Это доказывает, что он настоящий архитектор, — сказал майор Меролл с чувством. Он сам недавно построил дом на побережье. — Их трудно понять, этих архитекторов. Я иногда думаю, понимают ли они сами себя.

— Не знает, — продолжал инспектор Блэнд, — где он был, не может указать точное время, и, кажется, никто его не видел. Есть основания полагать, что к нему была очень неравнодушна леди Стаббс.

— Вы намекаете на возможность убийства на почве секса?

— Я говорю лишь о том, что мне известно, — с достоинством ответил инспектор Блэнд. — Затем — мисс Брэвис…

Он многозначительно замолчал.

— Секретарша?

— Да, сэр. Очень деловитая женщина.

И снова многозначительное молчание. Майор Меролл внимательно посмотрел на своего подчиненного.

— О ней у вас особое мнение, не так ли? — спросил он.

— Да, сэр. Видите ли, она открыто признает, что была в лодочном домике незадолго до предполагаемого времени убийства.

— Разве она поступила бы так, если была бы виновной?

— Она смогла бы, — медленно ответил Блэнд. — В действительности это было бы для нее наилучшим выходом. Если она берет поднос и говорит всем, что несет его к Марлен, тогда ее посещение домика имеет объяснение. Она возвращается и утверждает, что девушка была жива. Это лишь ее утверждение. Но, если вы помните, сэр, в медицинском заключении доктора Кука сказано, что смерть наступила между четырьмя часами и четырьмя сорока пятью. О том, что Марлен была жива в четверть пятого, у нас имеются показания лишь самой мисс Брэвис. Есть еще один любопытный момент в связи с ее показанием. Она утверждает, что с водой и пирожными к Марлен ее послала леди Стаббс. Но другой свидетель уверяет, что на леди Стаббс это непохоже. И, полагаю, вы со мной согласитесь, что это так. До других леди Стаббс не было дела. Она заботилась лишь о себе и о своей внешности. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется маловероятным, чтобы она посылала мисс Брэвис с угощением для Марлен.

— В этом что-то есть, Блэнд, — сказал Меролл. — Но, в таком случае, каковы мотивы?

— Для убийства девчонки — никаких, — ответил Блэнд. — Но я уверен, вы знаете, что у нее могли быть мотивы для убийства леди Стаббс. По утверждению месье Пуаро, о котором я вам рассказывал, она по уши влюблена в своего хозяина. Предположим, она пошла за леди Стаббс в лес и там ее убила. А Марлен Таккер случилось быть этому свидетельницей. Тогда, конечно, ей ничего не оставалось, как убить и Марлен. Что дальше? Она втаскивает труп девушки в помещение, идет наверх, берет поднос и снова спускается к домику. Ее отсутствие на лужайке оправдано, а мы получаем единственное свидетельское показание о том, что в четверть пятого Марлен Таккер была еще жива.

— Так, — вздохнул майор Меролл. — Продолжайте, Блэнд, продолжайте. Как вы думаете, что бы она могла сделать с трупом леди Стаббс, если преступница она?

— Спрятала в лесу, закопала или сбросила в реку.

— Но последнее сделать было бы нелегко, не так ли?

— Это зависит от того, в каком месте совершилось преступление. Леди Стаббс была довольно тяжела. Если это произошло недалеко от лодочного домика, она могла дотащить ее до края настила и сбросить в воду.

— На глазах у пассажиров прогулочных теплоходов?

— Это было бы для них лишь первым актом спектакля, поставленного мною позже. Рискованно, но возможно. Однако я считаю более вероятным, что труп она где-то спрятала, а в Хэлм бросила только шляпу. Видите ли, она очень хорошо знает дом и поместье, и спрятать труп для нее, может быть, не представляло особого труда. А позже она могла избавиться от него, сбросив его в реку. Как знать? Конечно, — добавил Блэнд, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову, — если убийца она. Откровенно говоря, сэр, я больше подозреваю де Суза…

Других версий не было. Майор Меролл взглянул на Блэнда и откашлялся.

— В итоге выходит следующее: у нас есть пять-шесть человек, из которых кто-то в большей, кто-то в меньшей степени может быть заподозрен в убийстве Марлен Таккер. В общих чертах мы можем судить о мотивах убийства. Ее убили потому, что она что-то видела. И это все. Но, пока мы не узнаем, что же она видела, мы не узнаем, кто убийца.

— Рассуждая так, вы несколько усложняете вопрос, сэр.

— Да, конечно! Но под конец все станет на свои места.

— А тем временем, смеясь в кулак, парень покинет Англию.

— Вы уверены, что это он, не так ли? Нет-нет, я не говорю, что вы ошибаетесь. Все равно… Во всяком случае, — пожав плечами, добавил он после небольшой паузы, — это лучше, чем убийца-психопат. Будь это маньяк, мы, вероятно, занимались бы уже третьим убийством.

— Говорят, пришло две беды — жди третьей, — мрачно заметил инспектор.

Эту поговорку он вспомнил на следующее утро, когда услышал, что старик Мэрделл, возвращаясь поздно вечером домой с противоположного берега, утонул в реке. Старик ездил в Гитчэм и в своем излюбленном кабачке, должно быть, выпил лишнее. Он упал в воду, когда причаливал к пристани. Его тело нашли на следующее утро, лодку унесло течением.

Дознание было простым и кратким. Ночь была темная и ненастная. Старик Мэрделл выпил три пинты пива. Ему было девяносто два года. Причина смерти — несчастный случай…