Карандашом на стекле

15

Сборы заняли у Андрея около получаса. Пешком в этот раз решил не добираться, если уж тачка во дворе ночевала.

Лифт у Миры в подъезде не работал. Андрей ещё тот раз заметил такую досадную особенность, так что пришлось подниматься пешком на последний этаж. На этот раз Мира пустила его без сопротивления, встречая лучезарной улыбкой.

И тут же все ночные сомнения выветрились из головы. Мира пьянила и была такой милой и нежной. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала в губы. Андрей продлил на мгновение её легкий поцелуй-приветствие. А когда отстранился, заметил на щеке у девушки небольшое желтое пятно. Он стер пальцем… Краска что ли? И тут же в памяти всплыл фестиваль красок и Виктория в цветном облаке. Почему-то подумалось, что Мира была бы уместней в такой обстановке. Но с банджи точно не прыгнула бы.

— Мир, ты чем занимаешься? Вся перепачкалась.

Девушка улыбнулась ему и вместо ответа потянула за руку в зал.

— Пойдем, покажу.

В этой комнате Андрею не посчастливилось побывать в предыдущий визит. И как оказалось стандартная гостиная не была пунктом назначения. В углу пряталась лестница на чердак. Андрей удивленно поднял бровь, когда Мира начала подниматься, но покорно полез следом.

«Вот так и должна выглядеть мастерская художника!» — подумал он в тот момент, когда голова показалась из люка в полу. Чердак был ещё одной обжитой комнатой, высокие окна, заменившие слуховые окошки, пропускали в мастерскую максимум света. Комната заставлена законченными картинами, набросками на бумаге карандашом, чистыми полотнами. А ещё пахло красками… Тягучий маслянистый запах, окутывал всю комнату и приятно щекотал ноздри.

— Это моя мастерская, — радостно объявила Мира. — Ну, как?

— Потрясно, лучше моей каморки, — улыбнулся Андрей.

Его глаза скользили по законченным рисункам. На него со всех сторон смотрели сказочные существа, грифоны, драконы, единороги… Были сцены сражений, огромные зависшие над пропастью замки, персонажи древних легенд. Мира знала свое дело, и рисунки её кричали о мастерстве автора.

— Отец по моей просьбе переделал тут все, а Влад помогал, как что не такие уж они у меня плохие, как могло показаться вчера.

— Мир, я ничего по этому поводу говорить не буду, но даже такая мастерская не оправдывает домашнего рабства. Ты не должна это терпеть.

— Легко тебе говорить, — Мира отвернулась к окну. — У тебя есть собственные средства к существованию, а меня содержат. Я даже, когда образование получу, все равно ничего не заработаю с таким увлечением. Ничего я делать не умею, кроме домашней работы и рисования.

Андрей подошел к ней и обнял за талию со спины. Положил подбородок на плечо и тихонько прошептал:

— Ты умница и талант тоже чего-то стоит. Поверь мне, я когда-то вообще не брался рисовать, потому что не видел в этом занятии перспективы, но теперь благодаря скейтам имею неплохой доход.

— Скейты я точно разрисовывать не буду.

— И не нужно. Ты обязательно себя найдешь.

На такой высокой ноте его желудок предательски заурчал и разрушил все волшебство момента. Что-то ему везет на всякие дурацкие ситуации в последнее время. Уже даже привычно постоянно ощущать себя ослом.

— Ты не завтракал, — Мира не спрашивала. — Я сейчас что-нибудь принесу.

— Не нужно. К тому же, когда твои родственнички заявятся…

— Не нужно, не принимается, — наигранно строгим тоном заметила Мира. — А отец с Владом на неделю уехали по делам, я же говорила. Так что семь дней свободы от ограничений у нас есть.

— Не могу сказать, что это плохая новость, — пробормотал Андрей севшим голос, целуя в шею.

Желудок заурчал громче. Мира хмыкнула и выскользнула из кольца его рук.

— Я за завтраком, — подмигнула она и через секунду спустилась по лестнице в гостиную.

Андрей пару раз послал изголодавший организм куда подальше, получил недовольное урчание в ответ, и переключил внимание на рисунки Миры. Для него вся эта фэнтезийная тематика была необычной, хотя бесспорно Мира мастерски передавала на бумаге настроения и скрытый смысл. Дурочка! Разве можно при таком таланте наговаривать на себя. Хотя, наверное, трудно найти приложение такому направлению. Но у него есть кое-какие мысли.

Андрей достал телефон и набрал знакомый номер.

— Привет, мам! — поздоровался он, когда длинные гудки сменило «алло». — Ну, прости, что долго не звонил… Мам, ты же сама регулярно раз в неделю набираешь меня… Ладно, я понял… хорошо… Я вообще-то по делу звоню… Не начинай, без дела я тоже звоню… Мам, может ты послушаешь? Ты галерею скоро открываешь? На этой неделе? У меня просто кое-что есть… Нет, мам, я не собираюсь выставлять свои работы… Чьи? Ну, какая разница. Уровень высокий, талант присутствует… Ну, ты что мне не доверяешь, что-что а художественный вкус у меня на уровне. Я не прошу выставлять много. Несколько для ознакомления. Завтра зайти? С картинами? Хорошо, спасибо… Целую!.. Все, мам, не нужно этого всего… Я сухарь? Мам, мне не пять лет, в конце концов… Все, пока-пока…

Андрей быстро сбросил вызов и облегченно выдохнул. Его мать, наверное, никогда не изменится. Благо хоть после истории с Лерой перестала лезть в его личную жизнь. И, скрипя зубами, терпела Сашу. Как только узнала, что Александра опять появилась в его жизни, тут же за старое принялась, пока Андрей не поставил мать на место, положив конец вражде. Но в остальном Агата Львовна не менялась, пыталась его контролировать всеми возможными способами и злилась, когда он не очень-то поддавался дрессировке. А потом ещё удивлялась, почему он сразу после выпуска из школы сбежал на съемную квартиру.

Все его мысли тут же улетучились, когда ноздри уловили божественный аромат чего-то мясного и невероятно вкусного, наверное. Мира поднималась по лестнице с подносом в руке.

— Прости, я сегодня ещё не готовила, что есть…

О чем она говорит? Ему эта яичница с беконом и помидорами и ещё с чем-то, Андрей не смог определись разновидность продукта, показалась райской едой. Уже около месяца он сидел на подножном корме, раньше хоть в кафе обедал, но последнее время как-то ноги не заносили и зря. Он надеялся, что не слишком смешно со стороны смотрелось его пожирание завтрака. Наверное, все-таки смешно, Мира вон улыбается во весь рот.

— Андрюш, ты когда в последний раз ел нормально?

Андрей вспомнил фастфуд на базе отдыха и утренний кофе.

— Я нормально питаюсь, — пробормотал он с набитым ртом. — Иногда просто забываю продукты купить.

— Я так и поняла, — улыбнулась Мира. — Я сейчас ещё за чаем сбегаю, а то тебе силы сегодня понадобятся.

Андрей не стал спрашивать для чего, но всякие пошлые картинки в голову полезли. Мира, наверное, поняла, потому что покраснела и промямлила:

— Я хотела тебя нарисовать.

— Меня? — пробормотал он. — Моделью я ещё не был.

— Значит, будешь, — улыбнулась Мира и убежала за обещанным кофе.

Андрей даже не представлял, что позировать — нелегкий труд. После трех часов без движения, тело затекло, и он превратился в зануду-нытика, выпрашивая у Миры минуту передышки. Ну, не мог он в статую превратиться, вся его природа этому сопротивлялась. Он же всю жизнь в движении провел. Мира на его нытье реагировала насупленными бровями и шиканьем.

— Мир, ну, не могу я больше, — глядя на неё глазами побитого пса, заскулил Андрей.

— Ты как маленький, ещё пять минут и все…

— Ты — садистка, — буркнул Андрей. — Я отыграюсь… завтра ты мне позировать будешь. Я же тоже, как ни как художник. Вот почувствуешь, на своей шкуре, что это такое…

Мира хмыкнула и закивала.

— Ты можешь снять футболку? — не отрываясь от полотна, бросила она.

— Футболку… зачем? — спросил Андрей.

Хотя уже стягивал через голову, радуясь, что ему разрешили двигаться.

— Я пытаюсь тут тебе образ придумать, а сочетания цветов на твоей футболке отвлекают, хочется какую-нибудь веселую пакость нарисовать…

— Это ты только что комплимент моему вкусу сделала? — пробурчал Андрей.

— Нормальный вкус… для скейтера, — Мира улыбалась на все тридцать два.

— Э-э-э, ты что против скейтеров имеешь?

— Кроме того, что скейтеры крайне нетерпеливы и занудливы иногда — ничего. Вот возьму, нарисую тебя с рогами.

— Ну, спасибо, что уже пора?

Мира хмыкнула.

— Если учесть то, что ты мне прохода не даешь, то вряд ли…

— Мир, ты язвочка, оказывается.

Он даже обиделся. Наверное, сказывалось занудное сидение в одной позе. Мира рассмеялась, заметив его надутый вид.

— Андрей, как тебе образ какой-нибудь нахохленной птички?

— Птички, значит? — с наигранным возмущением фыркнул Андрей.

Мира, смеясь, кивнула. Вместо ответа Андрей покинул отведенное ему место. Мира перестала смеяться, как только оказалась в кольце его рук.

— Осторожно, — вскрикнула она и добавила, — Кисть, — когда его грудь уже испачкала краска с кисточки.

Их взгляды уставились на красное пятно на коже. Прямо дежавю. Мира покосилась на его лицо и провела кисточкой к плечу, оставляя яркую полосу на рельефе груди. Да что ж они все его хотят испачкать. Её пальчик прочертил дорожку следом, измазавшись в краске. Андрей замер, внимательно наблюдая за её действиями и лицом. Она смущенно прикрыла глазки и закусила губу. Пальчик продолжал исследовать его грудь, оставляя после себя разводы краски.

— Ты не говорила, что я буду моделью для боди-арта, — севшим голосом пробормотал Андрей, уже успел представить, как её пальчики пробегают по каждому участку тела без исключений.

От одной мысли кровь прилила к паху, и стало тесно в джинсах. Кошмар! Она действует на него не хуже виагры. Иногда каких-то её слов достаточно, чтобы он был готов к подвигам на постельном фронте. А когда она посмотрела из-под ресниц с милым румянцем на щеках и тихо сказала:

— Почему бы и нет.

Андрей едва сдержался от желания стащить с неё легкий ситцевый халатик и все что под ним и, наконец, сделать своей. На стенку уже готов лезть от долгого воздержания. Мира несмело коснулась губами его кожи. Он вздрогнул от прикосновения влажных губ и осторожно отстранился, потому что не был уверен, что сможет до конца себя контролировать. С ней нужно аккуратно и осторожно… но если она перехватит хоть немножко инициативы… Андрей сомневался, что сможет себя сдержать.

Он ласково провел пальцем по щеке, отвечая улыбкой на удивленный взгляд.

— Лучше я, — шепнул он, склоняясь к уху, приправляя слова поцелуем.

Она, наверное, покраснела, кожа её была такой горячей и бархатной на ощупь. Сегодня он не собирался останавливаться, да и Мира, кажется, не хотела такого поворота. Он ласкающим движением прошелся по руке и мягко забрал кисточку, отбрасывая её в сторону, возвращаясь к ладони. Её пальцы юркнули в его руку, сплетаясь с его. Андрей ответил на порыв, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону запястья. Её кожа покрылась мурашками от такой легкой ненавязчивой ласки. Он оторвал свои губы от шеи и поднес ладошку ко рту, целуя помеченное его лаской запястье, едва касаясь языком кожи. Мира прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновением его губ. Его вторая рука скользила по спине, переходя на гладкую кожу бедра, сминая ткань, возвращалась назад, поднимаясь к ягодицам. Он не сильно сжал её попку и подтолкнул к себе, прижимая к своему возбужденному телу.

Андрей отпустил её ладонь, Мира неуверенно коснулась его плеча. Её ладошка замерла, пока он расстегивал пуговицы халатика, исследуя поцелуем её губы. Он пытался не торопиться, подарить по максимуму нежности ей. Но как же тяжело было сдержаться, особенно, когда ладонь, легла на мягкий холмик груди. Он легко сжал ладонь, большим пальцем потер вершину соска, добиваясь первого несмелого стона и учащенного дыхания, а сам нашел глазами разбросанные бумаги, пытаясь немного отвлечься, чтобы не ускорять ход событий. Хотя это оказалось почти невозможным. Мира теснее прижалась к нему бедрами, потерлась, не понимая, что своими неосознанными движениями доводит его почти до безумия. Он так долго не выдержит. Халат полетел на пол. Она осталась в одних трусиках. Он честно пытался держать себя в руках. Хотя, нечего себе врать, мозги отключились, как только она прижалась к обнаженной грудью к его торсу и, приподнимаясь на цыпочки, поцеловала в шею, повторяя то, что он секунду назад делал с её запястьем. От робкого прикосновения её язычка к коже, заныло в паху. Он хотел сейчас одного узнать какая она внутри, довести резкими движениями обоих до экстаза.

Андрей подхватил девушку на руки и в два шага оказался у кушетки, на которой позировал. Осторожно опустил её на диван. Хотел хоть на мгновение оторваться от её горячего тела, успокоиться. Она же девственница, мать его так. Но Мира недовольно потянула его назад.

Андрей поцеловал её приоткрытые губы, Мира смело встретила его язык и застонала в рот, когда его рука, коснулась между ног и потерла через трусики. Он прекратил поцелуй, в который раз пытаясь сдерживаться. Мира потянула его к себе, приподнимаясь, чтобы прижаться всем телом. Её рука спустилась к поясу его джинсов, расстегнула ремень. Андрей не смог сдержать стон.

Его ласки стали требовательней. Он скользил руками по её телу. Губами и языком прокладывал дорожку от шеи до груди. Прошелся языком по бугорку соска, обхватил его ртом, добивался новых стонов, посасывая и прикусывая напрягшуюся вершинку.

Торопливыми движениями стянул трусики. Ладонь скользнула по ноге к влажным и горячим складкам. Он осторожно проник пальцами вовнутрь её тела. Мира тихо всхлипнула и интуитивно подалась навстречу его пальцам. Он легко двигался внутри, перемещаясь губами от груди к шее, возвращаясь на мгновение к губам, чтобы поймать очередной стон.

— Андрюш, — простонала она. — Пожалуйста.

Вряд ли она понимала, о чем просила. Но Андрей уже едва держал себя в руках. Он быстро освободился от одежды и устроился между её коленей и наконец сделал ее своей.

Мира громко ойкнула и замерла. Андрей почувствовал, как разорвал тонкую преграду и заставил себя остановиться. Она прикрыла глаза и прикусила губу. Андрей поспешил с поцелуем, постепенно возвращая её к прежнему расслабленному состоянию. Рукой вернулся к груди. Постепенно начал двигаться, сначала медленно, добиваясь заново стонов, ускоряя темп. Пока не почувствовал, что больше не может себя сдерживать.

Мира громко застонала и вцепилась в его плечи. Андрей дернулся и замер, получив наконец разрядку.