Карандашом на стекле

35

Знакомая больница, знакомая комната. Андрей отключился под действием успокоительного еще в скорой, а проснулся в стандартной палате хирургического отделения. Руку заштопали, сильно перевязали и зафиксировали, чтобы не разошлись швы.

На этот раз в палате оказался один. Оказалось, что по приказу Стаса. Возле выхода еще и опера дежурили, что досадно. Как бы не пришлось адвоката нанимать, чтобы отмазаться от всей этой гнилой истории и не оказаться среди обвиняемых. Надо позвонить дяде. Но телефон остался лежать на полу в пустом здании.

Часов в девять, о чем свидетельствовали раздражающие громким тиканьем часы на голой покрашенной голубой краской казенной стене, в палату вошел знакомый доктор. Посмотрел на пациента осуждающе из-под очков и всплеснул руками.

— Ну, я тебе поражаюсь, — раздраженно буркнул он, позабыв о правилах приличия. — Ты можешь мне объяснить как? Я же тебя только выписал. А ты умудрился пулю получить.

Андрей только устало пожал плечами.

— Сам удивляюсь, — спокойно ответил он.

Доктор только головой покачал. А после как приговор зачитал диагноз.

— Короче… В принципе приятного, конечно, мало, но ничего серьезного. Тебе фантастически везет. Рана поверхностная, ее обработали и зашили. Пуля можно сказать только оцарапала. Если рана не воспалится — отправлю домой. Будешь на перевязки ходить. Девчонка какая-то приходила — вещи тебе передала, — доктор махнул рукой в сторону пакета. — И надеюсь после такой истории долго тебя не видеть в своем отделении.

Что Андрей мог на это ответить? Ему реально сказочно повезло. Парень это понимал. Это ж надо стреляли с близкого расстояния и только поверхностное ранение руки.

Медсестра принесла завтрак, хотя есть совсем не хотелось. Андрей поковырял в тарелке и отставил в сторону. Никаких мыслей в голове. Он просто устал. От всего: от переживаний последних дней, от стресса, от проблем в личной жизни. Прежняя спокойно-скучная жизнь: тренировки, мастерская, работа — казалась недостижимой мечтой. И чего хандрил, спрашивается, выпрашивая у судьбы приключений? Как оказалось у нее жестокое чувство юмора, даже если ты ее любимчик.

Молоденькая девочка в белом халате унесла почти не тронутый завтрак. А следом за ней, не спрашивая разрешения, в комнату вошел Станислав. Мрачный взгляд из-под бровей ничего хорошего не предвещал. Андрей помнил как туго ему пришлось в разговоре со следователем тогда, после драки. Парень сел, чтобы не оставаться в заведомо невыгодном положении.

Стас взял стул, перевернул и уселся на него верхом напротив собеседника. Молчал и только смотрел внимательно, будто ждал, что подозреваемый все выложит под его пронизывающим взглядом.

— Я под следствием? — спокойно спросил Андрей, пытаясь не реагировать на моральное давление.

Но следователь хмыкнул и покачал головой.

— Свидетель, — рубанул он в ответ. — Хотя вопросов к тебе много.

— Допрашивать будешь? — скривился Андрей.

— Личная беседа, не для протокола, — такие же короткие рубящие фразы. — Мелкая к тебе рвется. Не хочу ее пускать. Пока не пойму, как ты оказался вмешан в криминальные разборки. И лучше правду говори.

Андрей поджал губы. Не собирался пока ничего рассказывать, пока не сообразит какой линии поведения придерживаться. Но в то же время понимал, что скорее всего его оградят от других свидетелей и подозреваемых. Все же набрался наглости и спросил:

— Что с девчонками?

Стас прищурился, будто раздумывал рассказывать или нет, но ответил:

— Да, что. В шоке немного, но отпоили, привели в чувство. Одну будто криминальную принцессу забрали братки на черных тачках. Вторую вроде как брат увел. А третья упрямая, зараза, пока муженька не выпустили из отдела не уходила. Сидела вся в кровище твоей и пугала народ.

Андрей тепло улыбнулся, сообразив, что речь идет о Саше.

— Так Костя не под следствием? — осторожно спросил Андрей, понимая, что сейчас его скорее всего пошлют и заставят выложить собственную версию событий.

Но Стас удивил.

— А? Это Ветхий что ли? — хмыкнул мужчина. — Наслышан, твою мать. Но предъявить ему нечего. Оружия при нем не было, жену в заложники взяли. Пришлось поверить, что хотели бизнес отжать. Вроде как пострадавшая сторона. Да и женушка такие показания дала, — махнул рукой. — А потом еще позвонили сверху… Хорошие у тебя, б. ь, друзья.

— Хорошие, — согласился Андрей без усмешки. — А Ярослав… — запнулся на этом имени.

Стас потер подбородок и после раздумий ответил:

— По этапу пойдет, если в СИЗО не удавят, — серьезно ответил опер.

Андрей злорадно подумал, что так подонку и надо, не стесняясь своих мыслей. Наверное, удовлетворение проступило на его лице. Стас осуждающе покачал головой. Но какое-то время молчал, изучая его.

— Ты думаешь, я сюда пришел просто так — тебе новости передать? — вдруг жестко сказал он. — Решил поделиться тайной следствия? Ненавижу вот таких вот мальчиков со связями, как ты. Мажоров, считающим, что им все с рук сходит. В отделе бы с тобой разговаривал и на километр бы к мелкой не подпустил, если бы не фраза твоя, что помочь могут.

И спинку стула сжал так, что костяшки пальцев побелели.

— Я не мажор, — огрызнулся Андрей. — К криминалу вообще отношения не имею. А если копнешь — узнаешь, что меня с Ветхим связывает. Но душу тебе тут изливать не собираюсь. Нравится тебе или нет, но мои связи реально могут помочь в вашей ситуации с мелкой. Перед всем этим я говорил с Ветхим и он обещал, что вытурят из города этих подонков. Только инфу ему дай, кто такие и какие связи имеют.

Стас молча смотрел на него, прищурившись, будто раздумывал над чем-то. А потом поднялся и спокойно сказал:

— Если помогут — не забуду. Как бы мне не противно было против собственных принципов идти, — и протянул ладонь для рукопожатия.

Андрей махнул на забинтованную правую руку. Стас хмыкнул. По лицу Андрей понял, что мужик в горячей точке и не такое видел и знает, что рана у него пустяковая. Поэтому не обращая внимания на боль, пожал оперу руку.

Она пришла к вечеру. Зашла тихонько в палату, едва слышно прикрыв дверь, застыла на пороге, кутаясь в длинный белый халат. Лицо бледное, под глазами темные круги. Андрей завис на время, глядя на Миру. Соврал, если бы сказал, что не дрогнуло ничего внутри. Девушка была частью его жизни, он влюбился в ее улыбку и смех, в ее наивную непосредственность, женственность, увлеченность… Она сводила с ума и заставляла терять голову. Она причинила жуткую боль, которую не испытывал никогда в жизни.

Андрей вздохнул и сел на кровати, похлопав рукой рядом с собой. Мира несмело подошла и села на койку напротив. Спина прямая, ручки сложила на коленках, как школьница.

— Это уже становится традицией, — неловко пошутил Андрей.

Девушка вздрогнула, не сообразив о чем он.

— Твои посещения меня в больнице, — добавил он, поясняя.

Мира слабо улыбнулась, но продолжала молчать, опустив глаза.

— Сказали, завтра домой уже отправят. Надоел я им, — продолжал говорить Андрей.

Слишком тяжело было молчать. Он соврал бы себе, если бы сказал, что Мира больше не волнует его, что не испугался за девушку, хотя в душе до сих пор зияющая рана после ее жестоких слов и неосознанной подставы. Прекрасно понимал, что она хотела как лучше, но от того легче не становилось.

— Прости меня, — пробормотала Мира. — Я такая дура.

Она не заплакала, видимо, все слезы вылились еще там, на пустыре, а может до сих пор под успокоительными, только пальцы нервно заламывает.

— Я простил, — спокойно ответил Андрей, понимая, что это правда. — Все в прошлом. Теперь все будет хорошо.

Мира подняла на него свои большущие карие глаза и он подбадривающее улыбнулся. Они оба наделали много ошибок. Здоровой рукой взял девушку за пальчики. Мира вздрогнула.

— Я правда, не подумала, что подставляю Сашу… Я очень испугалась за тебя, — наконец полились из нее слова, будто плотину прорвало. — Я не думала, что Ярослав способен на такое. Когда Милку увидела… когда она мне сказала, что Ярик убил отца… Я думала с ума сойду. А он будто чувствовал и от себя не отпускал.

Андрей вздохнул и пересел к ней, обняв здоровой рукой. Ласково поцеловал в макушку, понимая в каком до сих пор шоке его девочка.

— Все в прошлом, — прошептал он на ухо. — Теперь все будет хорошо. Забудь… как страшный сон забудь.

Мира прижалась к нему и положила голову на плечо.

— Я люблю тебя, — едва слышно прошептала она.

Андрей вздохнул. Ему сейчас очень тяжело разобраться в собственных чувствах и эмоциях. Девушка вызывала неуместную нежность, как и прежде, ее хотелось защищать и заботиться, но этих слов сказать не мог.

— Все хорошо будет, — пробормотал он.

Мира вздохнула.

— У отца проблемы. Его посадят скорее всего, как и других партнеров Ярика. Влад сказал, что мы уедем отсюда. Он работу нашел в столице и забирает меня с собой. На отца орал… Они так ссорились. Влад сказал, что отец заслужил все, что с ним случилось. За то, что со мной сделал.

Андрей молчал. Да и что он мог сказать? Вполне солидарен с Владом, хотя и недолюбливал давнего противника. Возможно, Мира ожидала, что Андрей попросит ее остаться с ним. Но он не мог заставить себя сказать это.

В душе полный раздрай. Пока не мог определиться в своих чувствах.

— Я ключи принесла, — вдруг добавила Мира. — Прости, мне пришлось сходить к тебе, вещи собрать сюда. У тебя лекарств столько — ты болел?

Андрей кивнул.

— Простуда, ничего серьезного, — отмахнулся он.

Клин клином, наверное, вышибает. Кашель затаился и не давал о себе знать.

Мира достала из кармана ключи с забавным мохнатым зайкой в качестве брелка. Он сам подарил ей эту безделушку. Вспомнил и грустно улыбнулся. Девушка вложила ему ключи в ладонь.

— Вот, — тихо пробормотала она.

Андрей сжал руку. Не смог сдержаться: наклонился и поцеловал. Ее губы как и прежде мягкие и теплые раскрылись без сопротивления. Она все еще его нежная любимая девочка. Только в груди сжимается от осознания всего, что произошло и болезненно пульсирует рука, напоминая о страшных событиях. Мира не ожидала его поцелуя, неосознанно коснулась рукой щеки. Он вздрогнул от внезапной ласки и оторвался от ее губ. Так и не смог сказать то, чего она ждала. Мира прерывисто вздохнула и поднялась.

— Прости меня, — еще раз пробормотала она и выбежала из палаты.

Андрей без единой мысли в голове смотрел на ключи в своей руке, машинально поглаживая большим пальцем розового зайку. Адская боль, сменилась неприятной ноющей пустотой и сожалением, что все сложилось у них именно так.