Карло Гольдони. Комедии; Карло Гоцци. Сказки для театра; Витторио Альфьери. Трагедии

Ночь злодеянья! Пагубная ночь,

Которой нет забвенья! Ты приходишь

Из года в год все эти десять лет

В своем от крови черном облаченье,

Но кровью кровь еще не отлилась.

О, памятное зрелище! О бедный

Отец мой, Агамемнон! Здесь лежал

Убитый ты — и кем, и кем убитый!

О, только бы до света спал Эгист,

Чтоб не остался отчий прах сегодня

Без ежегодной дани слез моих.

Пока слезами только и надеждой

На будущую месть могу, отец,

Тебя утешить я. Клянусь, что если

Я в Аргосе живу, в твоем дворце,

Под общей кровлей с матерью преступной

И под пятой Эгиста — лишь одно

Меня с подобной долей примиряет:

Надежда на расплату. Далеко,

Но жив Орест. Мне удалось от смерти

Спасти тебя, единственный мой брат,

И день настанет, я не сомневаюсь,

Когда не слезы — вражескую кровь

Ты над священною прольешь могилой.

Электра…

Этот голос!..

Дочь моя,

Постой, хочу с тобой святое дело

Наперекор Эгисту разделить.

Он не узнает ничего. Поплачем

Вдвоем.

Над кем же это?

Над твоим…

Отцом…

А почему не над супругом

Твоим? О, так его не смеешь ты

Назвать! Но как приблизиться посмеешь

К тому, чья кровь поныне на тебе,

Мужеубийца?

Десять лет минуло

С той ночи роковой, и десять лет

Я плачу о содеянном.

И сколько

Ты плакать собираешься еще?

Хоть вечно плачь — слезами не изменишь

Ты ничего. Смотри, на стенах кровь,

Тобою пролитая, проступает.

Уйди: в твоем присутствии она

Из выцветшей становится живою.

Уйди, о ты, которой не могу,

Не смею больше молвить "мать". К Эгисту

Вернись на ложе верною женой.

Не смей тревожить мирный прах Атрида.

Его разгневанная тень встает,

Чтоб оттолкнуть тебя. Ты не уходишь?

От слов твоих меня бросает в дрожь…

Какая мука!.. Может, ты считаешь,

Что я с Эгистом счастлива? Увы!

А разве ты заслуживаешь счастья?

О, к счастью, небо счастья не дает

Преступникам. Предначертаньем рока

Навечно мукам ты обречена.

Ты лишь вступаешь в полосу мучений:

В волнах Коцита доберешь свое,

Где убиенного супруга взгляды,

Исполненные гнева, выносить

Тебе придется. Дрожь негодованья

Охватит тени предков. Ты судью

Усопших непреклонного услышишь

И мук своих ни с чьими не сравнишь,

О, горе мне!.. Просить о состраданье?…

Не заслужила… Правда, если б ты

Могла прочесть во мне… Но кто сумеет

Не ослепленный ненавистью взгляд

К такому сердцу обратить? Не думай,

Что я решаюсь осуждать тебя

За ненависть и гнев. Уже при жизни

Из мук невыносимых ни одной

Не избежала я. Едва успела

Моя десница нанести удар,

Как я раскаялась, но было поздно.

С тех пор кровавый призрак, что ни час,

Стоит в глазах. Пойду — и предо мною

Кровавой лентой страшная тропа,

И он невдалеке. Сижу на троне

Иль в трапезной — бок о бок он сидит,

Когда уснуть на каменных подушках

Мне удается, он и тут, во сне,

Передо мной: неистовые руки

И без того растерзанную грудь

Когтят. О, страшный призрак! Черной кровью

Он наполняет пригоршни и кровь

Выплескивает мне в лицо. И все же

Стократ невыносимей день, чем ночь.

Так и живу я бесконечной смертью.

О дочь моя (ты все же дочь моя),

Я плачу. Отчего же ты не плачешь?

Я плачу… да… я плачу. Но скажи:

На узурпированном троне разве

Ты не сидишь? И общие плоды

Злодейства общего не пожинает

Эгист с тобою? Плакать не должна

Я о тебе. И не должна тем паче

На веру слезы принимать твои.

Ты не пойдешь со мной…

О дочь! Послушай…

Я так несчастна… Больше, чем тебе,

Сама себе я ненавистна. Поздно

Эгиста раскусила я… О нет!

Зачем я лгу? Как только Агамемнон

Скончался, я прозрела. Да, жесток

Эгист, но я его не разлюбила.

Смешались угрызенья и любовь

В моей груди… Лишь я одна достойна

Подобных мук!.. Я вижу, как Эгист

Мне помогает о моем злодействе

Забыть и как презрение прикрыть

Он обожаньем силится притворным.

Я вижу все. Но разве я вольна

Незлодеяньем сделать злодеянье?

Достойной смертью искупают зло.

Так почему, пока еще дымился

Кинжал отцовской кровью, в грудь себе

Его ты не вонзила? Испугалась?

И почему досель не подеялась

Рука на подстрекателя, который

Отъемлет у тебя покой и честь,

А у Ореста подло отнял царство?

Орест?… При этом имени во мне

Все холодеет.

А во мне, напротив,

Кровь закипает. Это у тебя

От полноты любви к родному сыну.

Но жив Орест.

И небо да продлит

Его года. Пускай бы только в Аргос

Не рвался он. Несчастнее меня

Нет матери: и сына потеряла

Я навсегда. При всей любви к нему,

Молю богов, чтобы меня хранили

От встречи с ним.

Любовь любови рознь.

И я молюсь, но чтобы он вернулся,

И этой жаждой только и живу.

Когда-нибудь Орест, как должно сыну

Убитого Атрида, будет здесь.

Ужель настолько краток день, царица,

Для горя твоего, чтоб до зари

Для новых подниматься причитаний?

Предай забвенью прошлое, чтоб мне

Еще счастливей быть с тобою.

Ты только

Царить желал, и ты царишь, Эгист.

Чего тебе еще? Моим страданьям

Исхода нет, ты знаешь.

Знаю я,

Чем вызваны они: любой ценою

Ты сохранить хотела дочь свою,

Я пощадил ее, тебе на горе,

Да и себе. Но наконец хочу

Сорвать с твоих очей завесу боли

Невыносимой. Наконец пора

Изгнать ее, и вместе с нею — слезы,

Гони меня. Дворец, где ты живешь,

Залей слезами. Что, помимо плача,

Услышишь там, где властвует Эгист?

Да не нарадуется сын Тиеста

При виде слез Атреевых детей!

О дочь моя… Ведь он мне муж. Ты тоже

Не забывай, что это дочь моя,

Эгист…

Она? Атрида порожденье,

А он? Его убийца.

Замолчи.

И ты, Эгист, помилосердствуй. Видишь

Могилу страшную?… Ты должен быть

Доволен.

Вижу, ты в противоречьях

Запуталась. Так я тебя спрошу:

От чьей руки Атрид погибель принял?

Каков попрек! Недоставало мне

Лишь этого при всех моих мученьях.

Тот, кто меня к убийству подстрекал,

Меня одну во всем винит сегодня.

О, радость новая! За десять лет

Впервые сердце радуется. Оба

Добычей гнева стали наконец

И угрызений. Наконец-то слышу

Любви кровавой ласковый язык.

Иллюзий больше нет: друг друга знают

Они теперь. О, пусть презренье вас

До ненависти доведет взаимной,

А ненависть друг к другу доведет

До новой крови!

О, какой жестокий

Конец! Но что посеешь… Дочь моя…

В тебе одной родятся наши распри.

Любая мать, не будь она слепой,

Легко бы дочь такую потеряла.

Я мог ее избавить от тебя,

Но слезным уступил мольбам. Назад же

Я не привык свои подарки брать.

Для нашего покоя нам довольно

Тебя не видеть. Нынче же тебя

Мой самый жалкий раб получит в жены

И увезет подальше — в нищете

Бесславной прозябать: твоим приданым

Лишь слезы будут.

Лучше говори

Не о чужом — о собственном бесславье.

Кто из рабов презреннее, чем ты?

Кто омерзительней?

Уйди.

Я знаю,

Ты не убил меня, чтоб я сильней

Страдала. Но, быть может, эту руку

Для благородной цели небеса

Предназначают.

Уходи. Ты слышишь?

Я повторяю…

Дочь моя… Молчи…

Прошу тебя, уйди…

Уйду, охотно:

Нет мук, подобных муке видеть вас.

Со всех сторон выслушивать попреки

Жестокие, и поделом! О жизнь!

Какая смерть равна тебе?!

Не будет,

Как я сказал, покоя нам, пока

Она при нас. Давным-давно покончить

Пора с Электрой: мой и твой покой

И государственные интересы

Того заслуживают. Но чтоб слез

Твоих не видеть, я ее не трону.

Ты ж перестань противиться ее

Отъезду. Я решил, и бесполезно

Противиться.

Но ведь и я не раз

Твердила, что не будет нам покоя,

Какой бы ни была ее судьба.

Ты в подозреньях, я в плену терзаний,

И оба в страхе вечном будем жить

И мучиться от этой зыбкой жизни.

Чего другого ждать?

Смотреть назад

Я не хочу. О будущем забочусь.

Не видеть счастья мне, пока живет

Атрида семя. Ненависть в Оресте

Растет с годами. Кровожадно он

О благородной мести помышляет.

Несчастный, он живет, но далеко,

Страдающий, безвестный, беззащитный.

И ты, жестокий, жалуешься мне,

Мне, матери, на то, что сын мой дышит?!

Я скидку делаю на то, что мать —

Мужеубийца. В жертву нашей страсти

Ты мужа принесла. Так почему ж

Ты не должна пожертвовать и сыном

Для моего спокойствия?

О, ты

Неисправим. Ты вечно алчешь крови

И преступлений. О, зачем я так?!

Ты заманил меня в свою ловушку,

Прикинувшись влюбленным, но потом,

Увы, пришло прозренье. Но, к несчастью,

Я до сих пор сгораю от любви,

И ты, к несчастью, ведаешь об этом.

И потому ты говоришь, что я

Безвинного, единственного сына

Могла бы не любить. Какой злодей

О нем не плакать может!..

Ты хотя бы,

Ты, что одним ударом умертвить

Двоих смогла. Один клинок прикончил

Отца и сыну смертный приговор

Отцовской кровью начертал. Ореста

Спасли моя медлительность, судьба

И проницательность сестры. И смеешь

За сына ты вступаться, у него

Отняв сперва отца, а после царство?

Кровавые слова… О мальчик мой,

Ужель пожертвовать ты должен жизнью,

Чтоб тот, кто все отъемлет у тебя,

Несправедливый гнев сменил на милость?

Ужель, пока он жив, спокоен тот,

Кто достоянием его владеет?

Орестов меч над нами занесен

Всечасно. Род презренного Атрида,

На все способный, кончится на нем.

Не одного меня он не выносит,

И я тревожусь меньше за себя,

Чем за тебя. Ты разве не слыхала

Ужасных предсказаний вещунов

О том, что он родителей погубит?

Вот твой удел. И потому мой долг

Ускорить, сколько можно, смерть Ореста,

А твой — не возражать.

О, кровь моя!

Нет, не твоя, а грязные остатки

Атреевой. Преступник, в ком течет

Атрея кровь. Тщеславьем обуянный

Отец обет исполнил — дочь твою

Убил на алтаре. Дитя Атрида,

Орест, ступая по стопам отца,

Прикончит мать. О, до чего слепая

И жалостная мать! Смотри, твой сын

Уже подъемлет меч. Дрожи от страха…

Ну что ж, пусть отомстит за смерть отца,

Сразив меня. Он должен преступленьем,

Быть может, большим искупить мое,

Коль преступленье большее возможно,

Но будь что будет. Пролитою мной

Тебя, Эгист, я заклинаю кровью:

Не тронь Ореста. Он ведь далеко

Живет изгнанником. Вернуться в Аргос

Он не рискнет, а если бы рискнул,

Я грудью бы тебя тогда закрыла.

Но если все-таки он будет здесь,

Так небесам угодно, и выходит —

Меня избрали жертвой небеса,

Довольно слез. Орест еще не умер.

И мало у меня надежд, что он

Мне попадется в руки. Но коль скоро

Настанет день, когда исполню то,

В чем ты напрасно преступленье видишь,

В тот день вольно тебе заплакать вновь.

Да, это мой дворец, ты не ошибся.

Чего ж ты медлишь? Обними меня.

День наконец встает, когда смогу я

За все, что ради друга вынес ты,

Тебе воздать. Пилад, о как я счастлив!

Люби меня, Орест. Внимай моим

Советам. Мне других наград не надо.

У цели мы. Здесь Агамемнон пал.

И здесь царит Эгист. Меня ребенком

Отсюда увезли, но узнаю

Родной порог. Благодаренье небу,

Я помню все, хоть ровно десять лет

Сегодня минуло с кровавой ночи,

Когда предательский удар сразил

Отца и вопль мучительный наполнил

Окрестности. Я помню хорошо,

Как к выходу меня влекла Электра,

Как поднял Строфий на руки меня,

Гораздо больше мой отец с той ночи,

Чем твой, и как бежал он, весь дрожа,

К той двери потайной, и вслед рыданья

Неслись, и я, не зная отчего,

Весь трясся и кричал. И Строфий плакал,

Закрыв ладонью мой кричащий рот,

И прижимал меня к себе, и слезы

Его струились по моим щекам.

Потом на том же берегу пустынном,

Куда мы только что сошли с тобой,

Он поднял парус. Я уже не мальчик,

Что плакал здесь. И вот я снова здесь,

Надежды полный, мужества, и гнева,

И жажды отомстить за смерть отца.

Здесь царствует Эгист, а ты о мести

Вслух говоришь? Кто начинает так

Подобные дела? Смотри, светает,

И если нас под сенью этих стен

Еще нельзя увидеть, в них, возможно,

Сидят шпионы. Так что говори

Потише, чтобы не пропали даром

Плоды обетов стольких. Не забудь,

С каким трудом мы берегов достигла

О берега священные, он прав:

Казалось, к вам неведомая сила

Не подпускала нас. Попутный ветр

Ни разу не подул с тех пор, как якорь

Мы выбрали на Крите. Что ни час,

За тысячею тысяча препятствий

Вставала, и не верилось уже,

Что я когда-нибудь увижу Аргос.

Но долгожданный день настал, и я

На землю Аргоса ступил. Преграды

Остались позади. Тебе, Пилад,

Твоей великой дружбе я обязан

Удачей этой. Не исключено,

Что небеса, когда я собирался

Сюда, чтобы убийце отомстить,

Подвергнуть испытанию хотели

Во мне отвагу, преданность в тебе.

Отвагу? У тебя ее с избытком.

О, сколько раз я за тебя дрожал!

Я разделить любое начинанье

Готов с тобой, ты знаешь, но пока

Мы ничего не сделали в сравненье

С тем, что должны свершить. Пока что мы

Приплыли, только и всего. Теперь же

Нам выбрать предстоит из стольких средств

Одно и как-то объяснить причину

Приезда своего, обосновав

Столь многое.

Пусть будет справедливость

Обоснованьем. Кровью утолить

Я должен жажду. Я нашел и средство;

Вот этот меч.

Не горячись, Орест.

Ты жаждешь крови? Он не меньше жаждет

Ее, чем. ты. Но тысяча мечей

В его руках.

Прибегнуть можно к яду,

Но это подло. Именем своим

Я слишком дорожу. Однако что же

За панцирь у него и что за щит,

Чтоб этот меч не мог пронзить Эгиста?

Он трус врожденный. Страх ему щитом

Надежным служит. И при нем охрана

Под стать ему. От страха он дрожит,

Но в безопасности…

Его от страха

Избавить я берусь, назвав себя.

Назвать себя и умереть сейчас же!

Учти, и стража может быть верна

И мужественна. Ей за это платят,

И стражники тираном дорожат.

Но за меня народ…

Ты полагаешь,

Что чернь способна без конца любить

Иль ненавидеть? До корней глубоких

Прогнившая, то под одним она,

То под другим тираном прозябает

И, не любя тиранов, служит им.

Забыт рабами некто Агамемнон,

И некоего нового царя

Они боятся.

Верно. И, однако,

Не у тебя, Пилад, а у меня

Отец стоит перед глазами — мертвый,

Не отомщенный — и отмщенья ждет.

Тем легче мне смотреть на вещи трезво.

Послушай, здесь никто не знает нас.

Мы с виду чужеземцы. Все тираны

За каждым шагом каждого следят

Из страха или из любви к искусству.

А вот и солнце. Не забудь, когда

Заметят нас и приведут к Эгисту,

Сказать ему…

О чем с ним говорить?

Сто раз пронзить, и все.

Ты верной смерти

Искать решил иль мстить наверняка?

И то и это. Он умрет сначала,

А после я.

Прошу тебя, молчи

Во имя дружбы. Разуму на время

Доверься моему, а я потом

Доверюсь ярости твоей. Пускают

Не меч, а хитрость поначалу в ход,

Когда идут на труса. Для Эгиста

Мы посланы сюда отцом моим

С известием о том, что ты скончался.

Эгисту лгать, что я…

Отнюдь не лгать,

А лишь молчать и слушать терпеливо,

Как друг твой лжет. По крайней мере, мы

Узнаем, что с Электрой.

Опасаюсь,

Что нет ее в живых. О ней с тех пор

Я не имел известий. Кровь Атрида,

Конечно, он не пощадил.

Но мать

Спасла ее, быть может. Если это

Так, то Электра у него в руках,

И мы, назвав себя, ее погубим.

Пойми, что тот же Строфий дать бы мог

Тебе оружье и людей, но ты бы,

И выиграв открытую войну,

Лишь царство получил. Но упустил бы

Эгиста. И коль скоро этот трус

Еще Электру не сгубил, во власти

Предателя осталась бы твоя

Сестра единственная, что от смерти

Спасла тебя. Нет, горячиться мы

Не вправе. Помни про другие планы

И под угрозу первый план не ставь,

Не царство главное. Как знать, быть может,

Мать кается твоя.

Молчи о ней!

О ней — согласен, о других не стану.

Итак, доверься мне. Иначе ты

Благоволение небес утратишь,

Что дали в спутники меня тебе.

Во всем тебе я уступаю, кроме

Смертельных ран. И потому клянусь,

Когда столкнусь лицом к лицу с убийцей,

Меч удержать. Клянусь. И этот шаг,

О мой отец, да будет первым шагом

К возмездию!

Мне слышатся шаги…

Ты видишь? В черном женщине выходит

Из твоего дворца. Скорей сюда,

В сторонку.

Нам уже не разминуться.

Эгист в отлучке краткой. Наконец

Свой долг могу исполнить… Что я вижу?

Два незнакомца… Лиц не разглядеть…

За мною наблюдают. Из нездешних,

Должно быть…

Слышал? Назвала она

Эгиста.

Помолчи!

О чужеземцы

(Я не ошиблась?), что вас привело

Под эти стены?

Мне позволь ответить.

Ты не ошиблась. Чужеземцы мы

С известьем важным.

Вы его несете

Эгисту?

Да, ему.

О чем же весть?

Приблизьтесь. Вы немного опоздали,

Эгиста нет. Войдите во дворец

И подождите.

И когда он будет?

Сегодня, через несколько часов,

Он щедро вас вознаградит, коль скоро

Найдет приятной весть.

Ее найдет

Приятною Эгист, хотя по сути

Она ужасна.

Не пугай меня.

Надеюсь, я могу ее услышать?

Не обижайся. Судя по всему,

Ты важная особа, но известье

Услышит первым царь. Но что с тобой?

Неужто могут новости с чужбины

Тебя касаться?

Что?… Конечно, нет…

Но все-таки откуда вы, скажите?

Мы греки, как и ты. На Крите мы

Живем. Прости, не только по одежде,

Но по словам твоим и по лицу

Я вижу — у тебя большое горе,

Спросить могу ли?…

Горе? У меня?

Ты должен знать о сердоболье женщин.

Так вот, любая из дурных вестей,

О чем угодно и о ком угодно,

Меня расстраивает. Я б не прочь

Услышать вашу, но, ее услышав,

Страдала бы.

Нескромным не сочти,

Но имя бы твое…

Оно вам пользы

Не принесет и горя моего

(Коль скоро ты во мне его заметил)

Тем более не сможет облегчить.

Ты прав, приезжий, отрицать не стану,

Меня б… касаться… кое-что… могло

В чужом краю… Но нет, я понимаю,

Что в данном случае я ни при чем.

Признаться, всякий раз, как чужеземец

Причаливает к этим берегам,

В груди моей надежда страх сменяет

И страх надежду. Поняла и я,

Что мне причину вашего приезда

Не должно знать. Входите. Я же путь

Продолжу к той могиле.

Что? Могила!

Где? Чья?

Не видишь? Справа от тебя,

В ней Агамемнон.

Вижу!

И при этом

Ты весь дрожишь? Выходит, и до вас

Молва о страшной смерти докатилась

Отсюда?

Где не слышали о ней?

Царя царей священная гробница,

Ты жертвы ждешь? Ее получишь ты.

Что он сказал?

Не понял.

Слово "жертва"

Он произнес? Священна для него

Атрида память?

Он отца лишился

Не так давно, и вид могильных плит

В его душе возобновляет муку.

Он часто бредит. — Ты сошел с ума!

Как мог я на безумца положиться?

Очнись.

Не может от могилы глаз

Горящих оторвать… В нем явно что-то

Ужасное… О, кто ты, человек,

Горящий благородством?…

Позабочусь

Я сам о нем.

О женщина, прости

Болезненные эти переходы.

Он сам не свой. Не стоит придавать

Его речам значенья. — Непременно

Себя ты хочешь выдать?

Столько раз

Карающий булат в тебя вонзится,

Предатель, сколько капель пролил ты

Отцовской крови.

А ведь он не бредит.

Отец…

Да, я остался без отца.

О, ярость! Он не отомщен доныне?

Скажи, кто ты, когда ты не Орест?

Что слышу я?

Орест! Но кто, узнать бы,

Зовет меня?

Все кончено.

Тебя

Зовет Электра, Пред тобой Электра,

Зовущая тебя, чтоб заключить

В объятья.

Где я?… Так проговориться?!

Прости, Пилад…

Орест, и ты, Пилад,

Оставьте страх. Я вам сказала правду.

Тебя, Орест, по ярости твоей

Узнала я. А ты, скажи, по горю,

И по слезам, и по любви моей

Электру узнаешь?

Сестра! О, небо!..

Так ты жива?

Великий день!..

Тебя

Я обнимаю? О, какое счастье!

О, зрелище могилы дорогой

Жестокое!..

Не надо, успокойся.

О, как я познакомиться мечтал

С тобой, Электра! Ты спасла Ореста,

Мое второе я. К тебе любовь

Моя понятна.

Под твоей опекой

Он вырос. Ты мне тоже брат.

Тогда

Свои мольбы соедини с моими,

Чтобы его порывы обуздать

Слепые. Неужели ты намерен

Все погубить? Ты хочешь, чтобы я

Все время за тебя дрожал? Пока что

Защитою любовь служила нам,

И сострадание, и жажда мести,

Но если так пойдет…

Ты прав. Прости,

Пилад… я сам не свой… Но что ты хочешь?

Кто мог сдержаться? Как сдержать себя,

Когда такое видишь?! Да, я видел

Воочию его. Он только что

Над черною могилой возвышался,

Костлявою рукою отведя

Растрепанную прядь. И на землистом

Его лице еще лежала кровь

И слезы были. Я и голос слышал,

Дрожащий голос, он еще звучит

Во мне, достигнув сердца. "О трусливый

Мой сын, чего ты ждешь? Ведь ты уже

Не маленький, и меч уже ты носишь,

А мой убийца жив?" Какой упрек!

Я брошу замертво к твоей могиле

Убийцу твоего. До капли я

Кровь выпущу из вен его, и сможешь

Ты жажду утолить. Недолго ждать.

Умерь до срока гнев. Я тоже часто

Над мрамором холодным тень отца

Подавленную вижу. И, однако,

Молчу. На каждом предстоит шагу

Тебе встречать следы отцовской крови

Под этим кровом. Да сумеешь ты

Смотреть на них, себя не выдавая,

Пока ты новой кровью их не смыл!

Насколько действия речам, Электра,

Я предпочел бы! Но покуда день

Для действий не настал, крепиться буду.

Тем временем, рожденные для слез,

По крайней мере, будем вместе плакать,

Но правда ль то, на что и уповать

Я перестал? Любви и горя слезы

На грудь твою роняю? О тебе

Не зная ничего, считал я мертвой

Тебя и для того, чтоб отомстить,

А не обнять сестру, стремился в Аргос.

Да, я жива, Орест, и ты в моих

Объятиях. Сегодня я впервые

Довольна жизнью. Видя, как Эгист

Все больше бесится по той причине,

Что спасся ты, я знала — жив мой брат.

Когда же слух разнесся, что покинул

Ты Строфия гостеприимный кров,

Как испугалась я!..

Отец нарочно

Тот слух пустил, чтоб оградить его

От происков Эгиста. С этой целью

И я все время при Оресте был

И буду впредь.

Нас разлучить способна

Лишь смерть.

И смерти нас не разлучить.

О беспримерный друг! Но объясните:

Как вы предстанете перед лицом

Тирана мнительного? Здесь укрыться

Теперь уж не удастся.

Из себя

Мы вестников Орестовой кончины

Изобразим.

Нечестная игра.

Честнее, чем Эгист. У вас надежней

Нет способа. Как только вас введут

К Эгисту, я о прочем позабочусь:

И место вам и время укажу,

И дам оружие, чтоб с ним покончить,

Я сберегла булат, что мужу в грудь

Вонзила та, кого мы называли

Когда-то матерью.

А что она?

Какой злодейка эта заставляет

Тебя ценой платить за то, в чем нет

Твоей вины, — за то, что дочь ее ты?

О, ты не знаешь, как несладко ей.

Все, кроме нас, наверное, жалеют

Ее… Боюсь, что даже мы с тобой

Жалеем. В подозрениях и в страхе

Она живет. Эгист нарочно страх

Поддерживает в ней. Она подстилка

Эгистова, покуда цел злодей.

Давно раскаявшись, она, быть может,

Способна преступленье повторить,

Пока владеет ею страсть к Эгисту.

В ней то жена одерживает верх,

То мать. Она во власти угрызений

С утра до вечера, а по ночам

Не спит из-за кошмаров.

Это небо

Ей непрерывно и жестоко мстит,

Тогда как нам с тобой не позволяет

Природа этого. Но кто в ней верх

Одержит — мать или жена, сегодня

Увидим мы, когда пронзенный мной

Ее прелюбодей падет…

Но ты же

Еще не видел мать… А вдруг…

Отца

Я слышал. Этого довольно.

Чувство

Двоякое ты в сердце ощутишь,

И не удержишься от слез, и вспомнишь,

Что мать она тебе. Со мной она

Мягка, не то что негодяй, который

Меня в живых оставил, уступив

Ее мольбам. Жестокую подачку

Терпела я, чтобы дождаться дня,

Когда ты примешь от меня оружье,

Пронзившее отца. Я столько раз, —

А я ведь женщина, — сама хотела

Воспользоваться им, но наконец

Ты здесь, Орест. Ты вовремя приехал:

Чтоб от меня избавиться, Эгист

На мне раба решил женить сегодня.

Незваный гость, я принесу богам

Нежданную на подлой свадьбе жертву.

И Клитемнестра против…

На нее

Могли бы мы рассчитывать?

Нисколько.

Порок и добродетель в ней ведут

Борьбу, но верх берет порок. Когда бы

Эгиста рядом не было… При мне

Она все плачет, это так, но верность

Ему хранит. Не попадайся ей

До возвращения тирана.

Где же

Злодея носит?

Отмечает он

День смерти Агамемнона.

Проклятье!

Он оскорбляет в этот миг богов

Недалеко отсюда, по дороге

В Микены, где дает царю теней

Преступные обеты, подкрепляя

Их жертвами нечистыми. Но там

Он не задержится. Однако слишком

Заговорились мы. Я во дворец

Вернусь тайком. А вы его дождитесь

Здесь, возле входа. На тебя, Пилад,

Я оставляю брата. Ты сегодня

Докажешь мне свою любовь, Орест.

О, если для тебя небезразличны

Сестра и память твоего отца,

Не горячись и слушайся Пилада:

Мечты о мести только под удар

Поставишь ты чрезмерной жаждой мести.

Клитемнестра

Оставь меня. Вернись в свои покои,

Я за Эгистом следовать…

Электра

Тебя

Тревожит то, что долго нет Эгиста?

Признайся. Уж не думаешь ли ты,

Что молния его испепелила?

Не бойся. Благосклонны небеса

К злодеям здешним.

Клитемнестра

Замолчи.

Электра

И правда:

Болтать о нем — лишь осквернять язык.

Но объясни. Не ты ли собралась

Со мною вместе плакать только что

Перед священною могилой?

Клитемнестра

Хватит,

Я ухожу…

Электра

Идешь встречать того,

Кого не раз сама же обвиняла

В своих несчастьях?

Клитемнестра

Верно, счастья нет

С Эгистом мне, но нет и без Эгиста.

Оставь меня.

Электра

Нет, ты меня оставь!..

Что будет, если встретит не Эгиста,

А сына своего она сейчас?

Клитемнестра

Себя не обмануть…

Орест

Когда ж вернется

Он наконец?

Пилад

Куда ты?

Клитемнестра

Я люблю

Эгиста…

Орест

Это имя? Этот голос?

Кого я вижу? Я узнал ее.

Пилад

Прошу, вернись.

Клитемнестра

Кто это предо мною?

Кто ты такой?

Пилад

Прости за дерзость нас.

Мы чужеземцы, и, вполне возможно,

Нам здесь не место. Если это так,

О женщина, скажи, — ведь мы не знаем

Порядков здешних.

Клитемнестра

Кто вы?

Орест

Аргос…

Пилад

Нам

Не родина…

Орест

И не Эгист — родитель…

Пилад

Направил нас фокидский властелин

К царю…

Орест

Когда царем назвать…

Пилад

И если

Не против ты, мы во дворец войдем,

Чтобы его найти.

Клитемнестра

С какою целью

Пожаловали?

Орест

С важной.

Пилад

Мы ее

Царю должны открыть.

Клитемнестра

В такой же мере

Вы можете о ней поведать мне,

Тем более что нет сейчас Эгиста,

Пилад

Но он вернется…

Орест

Поскорей бы!

Клитемнестра

Ну,

Я слушаю.

Орест

Так я скажу…

Пилад

Коль скоро

Ты требуешь… А впрочем…

Клитемнестра

Я делю…

С Эгистом трон.

Орест

Все знают, что достойна

Эгиста ты.

Пилад

Тебе не столь мила,

Как мужу, будет весть.

Клитемнестра

Какая?

Орест

Что ты?

Какой супруг найдет приятной весть,

Что немила супруге?

Пилад

Наш владыка

Велел с Эгистом только говорить

Об этом деле.

Орест

У нее с Эгистом

Одна душа при двух телах.

Клитемнестра

Я жду.

Что ж вы молчите?

Пилад

Для тебя была бы

Столь горькой весть. Избави небо нас…

Орест

Ты что-то путаешь. Покой душевный

Мы ей даруем.

Клитемнестра

Положить пора

Конец…

Орест

Мы сообщить должны, что умер…

Клитемнестра

Кто?

Пилад

Замолчи.

Клитемнестра

Кто? Говори.

Орест

…Орест.

Клитемнестра

Я не ослышалась? Мой сын?… О, небо!..

Орест

Сын Агамемнона, что жертвой пал…

Клитемнестра

Что ты сказал?

Пилад

Он говорит, что жертвой

Не пал Орест.

Орест

Сын жертвы…

Пилад

Такова

Цена твоим, безумец, обещаньям?

Клитемнестра

О, горе мне! Единственного я

Лишилась сына…

Орест

Разве у Эгиста

Был больший враг, чем он?

Клитемнестра

Где слышал ты,

Чтоб так о смерти сына сообщали

Несчастной матери?

Пилад

Он слишком юн

И незнаком с придворным этикетом,

И чтобы просьбу выполнить твою,

Моими пренебрег. Из уст Эгиста

Должна была бы эту новость ты

Услышать. Я хотел, чтоб так и было,

Но он…

Орест

Возможно, я не прав. Зато

Ты заживешь спокойно…

Клитемнестра

Как ты смеешь?!

Я мать Ореста.

Орест

Может быть, Орест

Тебе дороже, чем Эгист?

Пилад

Не надо.

Зачем еще сильнее мучить мать

Пустыми, неуместными речами?

Оставь ее. Лишь слезы облегчат

И время боль ее.

Орест

Эгист не хуже

Ее утешит.

Пилад

Лучше нам уйти.

С известьем нашим слишком ненавистны

Мы ей.

Клитемнестра

Ты в сердце поразил меня,

Но радуйся: расширить эту рану

Я дам тебе рассказом о конце

Ореста. Мальчик мой, Орест любимый,

Все о тебе — и только о тебе —

Я знать хочу.

Орест

Выходит, что Ореста

Любила ты?

Клитемнестра

А у тебя, скажи,

Есть мать?

Орест

Была… Когда-то.

Пилад

Покорился

Твой сын судьбе, царица. Жизнь его…

Орест

Не вороги преступно оборвали,

Что повторить предательство хотят.

Нет, он не покорился…

Пилад

Все, царица.

Кто больше мог бы матери сказать?

Клитемнестра

Но если мать попросит…

Пилад

Без утайки

Печальную историю царю

Расскажем мы.

Орест

Эгист в восторге будет.

Пилад

И так узнала слишком много ты.

Поверь, что нам мешает состраданье

Послушаться тебя. — Идем, и впредь

Противиться моей не вздумай воле.

Клитемнестра

О сын мой бедный!.. Неповинный сын

Злодейки матери!.. Орест, мой мальчик…

От родины и от меня вдали

Ты умер? Беззащитный, одинокий,

Неведомою смертью!.. И никто

В последние часы с тобою рядом

Из близких не был? Почестей тебе

Посмертных не воздал никто… О, жребий!

Бродягой, не известным никому,

Кончает сын великого Атрида…

Ни матери с тобою, ни сестры,

Чтобы омыть безжизненное тело

Слезами!.. Горе мне! Твои глаза,

Любимый мальчик мой, не я закрыла.

Но что я говорю? К моим рукам

Кровь твоего отца навек пристала,

И ты бы их по праву оттолкнул.

О, менее чудовищной достоин

Ты матери… Но оттого, что я

Убила твоего отца, ужели

Я меньше мать тебе? Нет, никогда

Свои права природа не утратит…

Но если б молодым тебя судьба

Не отняла, ты, может быть, однажды

(Как пустослов-оракул предсказал)

Убил бы мать… И поделом убил бы…

Кто мог бы лучше наказать меня?

Живи, Орест. Пророчество исполни,

На родину вернувшись. Ты не мать,

А тварь распутную, что это имя

Присвоила, убьешь во мне. Вернись!

Вернись… Но как же ты вернешься мертвый?…

Эгист

Ты снова плачешь?

В чем причина слез?…

Клитемнестра

Да, плачу, вечными слезами плачу.

Причина приведет тебя в восторг:

Ты можешь больше не дрожать, не трусить.

Твой ненавистный, злобный, страшный враг,

Что, впрочем, ничего тебе не сделал,

Скончался. Ты ведь этого хотел.

Эгист

Ореста больше нет? Откуда это

Взяла ты? От кого? Не верю, нет.

Клитемнестра

Ах, ты не веришь? Уж не потому ли,

Что не однажды твоего меча

Он избежать сумел? Слезам не веришь,

Ну что ж, поверишь гневу моему.

Владеет снова материнским сердцем

Великая любовь, что никогда

Не угасала…

Эгист

Нет ли доказательств

Других?

Клитемнестра

Не бойся, их получишь ты,

И столько, сколько сердце пожелает

Жестокое. Подробнейший отчет

Услышишь ты, и тут же озарится

Неистовою радостью душа.

Ты в Аргосе людей увидеть сможешь,

Рассказ которых жажду утолит

Бесчеловечную твою.

Эгист

Как? В Аргос

Приехал кто-то, и о том не я

Услышал первым?

Клитемнестра

Может, то, что первым

Не ты вонзил в меня жестокий нож,

Тебя расстроило? На милосердный

Поступок этот право за тобой,

Конечно, было. Радостную новость

Супруге-матери преподнести

Эгист лишь мог.

Эгист

А для меня не новость

То, что сыночка так любила ты,

Которого при жизни доводилось

Тебе не столь уж часто вспоминать?

Клитемнестра

Неправда это. Матерью Ореста

Я оставалась до конца. Когда ж

Я о любви молчала материнской,

На это материнская любовь

Меня толкала. Я тебе твердила,

Что меньше сыном дорожу, затем,

Чтоб только меньше мальчик был подвержен

Твоим сокрытым козням. Но теперь,

Когда он умер, нет во мне притворства.

Он был дороже для меня, чем ты,

И будет…

Эгист

Лишь одно скажу: дороже

Я был тебе, чем честь твоя…

Клитемнестра

Молчи

О чести той, с которой ложе делишь.

И честь свою, увы, и свой покой,

И мужа, и единственного сына, —

Все (кроме жизни сына) отдала

Тебе я. Ты же, опасаясь царства

Лишиться, помыслами одержим

О страшной мести, то, что я давала,

Не ставил ни во что, пока урвать

Ты мог другое нечто. Кто с двуличьем

Подобным сталкивался и с такой

Жестокостью одновременно? Разве

Твоей любви, притворству твоему,

Которому я верила, к несчастью,

Мешал ребенок? Чем же он мешал?

Как только Агамемнона не стало,

Ты крови сына захотел. И вот

Ты по дворцу носился и оружьем,

Которое ты побоялся сам

Вонзить в отца, размахивал бесстрашно:

Еще бы — безоружное дитя!

Но бешенство твое осталось втуне.

В тот день узнала я, каков Эгист,

Но было поздно. О, мой бедный мальчик!

Что толку в том, что до тебя не смог

Убийца твоего отца добраться?

Ты где-то на чужбине смерть нашел…

О, это ты, Эгист, убил Ореста,

Ты, негодяй!.. Эгист, прости меня!

Я мать… Я ей была…

Эгист

Тебе возможность

В упреках душу отвести дана,

И не в чем извиняться — лишь бы умер

Действительно Орест. Теперь скажи:

Кто эти люди? Где сошли на берег?

С кем говорили? Где нашли приют?

Не царь ли их прислал? Но первым делом

Не спрашивали обо мне они?

Клитемнестра

Им нужен ты. Их посылает Строфий.

Недобрый жребий с ними свел меня,

И обо всем узнать я пожелала

Наперекор посланцам. В твой дворец

Они прошли. Их двое — очень разных:

Один — спокойный, добрый — злую весть

Отказывался сообщить; другой же —

Горячий, злобный — как бы смаковал

Отчаянье мое. Изложит этот

Весть горькую с не меньшим торжеством,

Чем то, с которым ты ее услышишь.

Эгист

Но, собственно, с чего бы Строфий мне

Решил преподнести такую новость?

Известно всем, что верен был всегда

Атриду он. И твоего Ореста

Не тот же Строфий выкрал? И потом

Не он ли приютил?

Клитемнестра

Но ненадолго.

Уж много лет, как при его дворе

Орест не жил.

Эгист

Прошли такие слухи.

Но правда где? В одном сомнений нет:

С Орестом с первых дней не расставался,

Защитником и другом был ему

Сын Строфия — Пилад. Его заочно

Я ненавижу. Что ни говори,

Всегда врагом моим считался Строфий,

И вдруг…

Клитемнестра

Теперь, когда ты стал царем,

Ты разве по себе судить не можешь

О царском сердце? Может, слух тебе

Не усладит рассказ о том, что в горе

Меня повергло? Поспеши к гонцам

И слушай сколько влезет. Что ж ты медлишь?

Иди. Ореста Строфий замышлял

Использовать в каких-то личных целях,

Затем и спас его и приютил,

Любя его по-царски. А в дальнейшем

Прогнал, сочтя, наверное, что тот

Ему не нужен или же опасен.

И вот он первый сообщить спешит

Тебе о том, что нет в живых Ореста,

Вот так же ты меня любил, пока

Я мужа не сгубила, чтобы царство

Отдать тебе. И так же ты потом

Меня возненавидел, точно так же

Теперь меня не ставя ни во что.

Любовь, и честь, и постоянство ваше

Не вечны…

Эгист

Если не забыла ты,

Тебе я предоставил сделать выбор:

Атриды иль Тиесты. И сама

Ты выбрала. К чему стенанья эти?

При чем тут я? Тебя люблю я так,

Как ты заслуживаешь.

Клитемнестра

От стенаний

Тебя избавлю. Можешь презирать

Меня, но вслух не говори об этом.

Любовь убийцей сделала меня,

Подумай же о том, на что способны

Отчаянную женщину толкнуть

Презрение возлюбленного, горе,

Укоры совести и просто гнев.

Эгист

Я слышу их. Молчи, я сыт по горло.

Пилад

Теперь уже не время отступать.

Эгист желает говорить с гонцами.

Он сам пожалует сюда, и мы

Сюда, коль скоро ты себя не сдержишь,

Не убивать, а умирать пришли.

Я все сказал. Рисуйся на здоровье:

Я шел на месть, но и на смерть пойду.

Орест

Меня ты упрекаешь по заслугам.

Прости. Готов признать, что вел себя

Как недостойный друг. Но вот увидишь:

Перед Эгистом я себя сдержу.

Надеюсь, это легче будет сделать,

Чем перед ней сдержаться, чье лицо,

Одежда, руки — неповинной кровью,

Казалось, все еще обагрены.

Я ненависть к врагу умело скрою,

Не то что ужас, овладевший мной,

И смешанное чувство состраданья

И возмущения перед лицом

Подобной матери.

Пилад

Но ей навстречу

Кто? Я тебя толкнул?

Орест

Не ты. Порыв,

Что был сильней меня. Поверишь, нет ли?

Сначала я хотел ее убить,

Потом — обнять. Так без конца сменялось

Во мне одно желание другим.

О, зрелище! О, столкновенье мыслей,

Что столь же трудно передать…

Пилад

Молчи.

Эгист идет.

Орест

Но что это? С Эгистом

Она сюда идет?…

Пилад

Одно из двух:

Убей меня или ни слова больше.

Эгист

Идем, идем: прекрасно можешь ты

Послушать то, чему при всем желанье

Я все еще не верю до конца.

Клитемнестра

Настаивать на этом?

Эгист

Чужестранцы,

Фокидский царь ко мне направил вас,

Не так ли?

Пилад

Так.

Эгист

И некое известье

Вы принесли?

Пилад

Мы посланы царем

К царю. Откуда же неправде взяться?

Эгист

Но знаков дружбы что-то до сих пор

Я в Строфии не замечал.

Пилад

Да будет

Началом этот знак. К чему скрывать?

Когда-то он иначе был настроен.

Он жалостью проникся к сироте,

Но, приютив несчастного однажды,

Он отказал Оресту наперед

В любой поддержке. Воевать с тобою

Он не хотел.

Эгист

В открытую идти

Небось боялся. Впрочем, ближе к делу.

Где умер этот?

Орест

Этот!

Пилад

Прах его

Покоится на Крите.

Эгист

Чем же вызван

Безвременный его конец?

Пилад

Увы,

Чрезмерною горячностью Ореста.

На Крите игры каждый пятый год

Проводятся издревле в честь Зевеса.

Желанье славы привело туда

Ореста юного. При нем, конечно,

Был неразлучный друг его Пилад.

И вот Орест, о почестях мечтая,

На легкой колеснице в спор вступил

За пальму первенства, но, непомерно

Стремясь к победе, жизнь свою принес

Победе в жертву.

Эгист

Расскажи подробней.

Пилад

Он, весь неустрашимость, весь порыв,

То угрожает рысакам расправой,

То, окровавленный вздымая бич,

Животных полудиких бьет нещадно,

И те еще стремительней летят,

Хотя быстрее мчаться невозможно.

Уже не властен он над лошадьми,

Что и к узде и к уговорам глухи.

Летят по ветру гривы и хвосты,

Пылают огнедышащие ноздри,

И все быстрее, молнии под стать,

Несутся кони в ореоле пыли.

Смертельное волнение и страх

Меняют направленье колесницы,

И на ее ошибочном пути

Колонна мраморная вырастает,

И падает Орест.

Клитемнестра

Не продолжай:

Тебе внимает мать.

Пилад

Прошу прощенья.

Я умолчу о том, как прочертил

Арену кровью он, как протащило

Его по ней… Пилад, увы, ничем

Не мог помочь Оресту… Он скончался

У друга на руках.

Клитемнестра

Какая смерть!..

Пилад

Весь Крит оплакивал его. Настолько

Прекрасен, благороден был и смел

Погибший…

Клитемнестра

Кто о нем не плакать может?

Лишь это чудище… О мальчик мой,

О сын любимый, больше не увижу

Я никогда тебя? Но вижу я,

Увы, как ты минуешь волны Стикса

И обнимаешь тень отца, и вы

Коситесь оба на меня и гневом

Горите… Это я убила вас…

О, мать злодейка! О, жена убийца!

Ну как, Эгист? Теперь доволен ты?

Эгист

Услышанное мной правдоподобно.

Да выяснится правда поскорей.

Пока что во дворце моем останьтесь,

Я по заслугам вас вознагражу

Перед отъездом.

Пилад

Как тебе угодно.

Идем.

Орест

Идем. Я больше не могу

Молчать.

Клитемнестра

О ты, который без восторга

О случае ужасном говоришь,

Остановись и матери несчастной

Поведай: почему не взял с собой

Ты урну с прахом дорогого сына?

Жестокий был бы, но желанный дар

Для матери Ореста.

Пилад

Тело друга

Сжег на костре Пилад, не пожелав

Делить с другими ритуал посмертный.

И прах себе он взял — последний знак,

Печальный символ самой благородной,

Священной, прочной, искренней из дружб.

И кто его отнимет у Пилада?

Эгист

А, собственно, кому он нужен? Пусть

При нем и остается, если дорог

И впрямь дружок покойный был ему.

Я удивляюсь, почему от горя

Он мужественно сам себя не сжег

С умершим вместе, чтоб в одной могиле

Останкам милой двоицы лежать.

Орест

И я терпеть обязан?

Пилад

Это правда,

Пилад не умер. Может быть, в живых

Его оставила любовь и жалость

К отцу. Нередко нужно больше сил,

Чтоб жить.

Эгист

Пилад мне так же ненавистен,

Как ненавистен был его дружок.

Пилад

Мы посланы к тебе отцом: хотел бы

Он дружбу с Аргосом возобновить.

Эгист

Но он отец Пиладу. Он Ореста

Почти усыновил. Он спас его

От гнева царского.

Пилад

С Орестом вместе

Твой гнев не умер?

Клитемнестра

В чем была вина

Ореста?…

Орест

В том, что он зачат Атридом.

Эгист

Как смеешь ты?…

Пилад

Куда не долетит

Правдивая молва? Любому греку

Известна страшная твоя вражда

С Атридом. Знают все, что Агамемнон

Дни омрачил твои. Что сыну ты

Спустить не мог…

Орест

И каждому известно,

Что ты пытался много тысяч раз

Предательски обречь бесславной смерти

Его, и знают все, что перед ним

Ты струсил бы…

Эгист

Что ты сказал, негодный?

Кто ты такой?

Орест

Я некто…

Пилад

Он… Эгист,

Не гневайся!.. Он…

Эгист

Кто?

Пилад

Перед тобою

Сын Строфия Пилад. Его сюда

Одно желанье привело — увидеть

Ореста родину. Приехал он,

Чтоб вместе с матерью оплакать друга.

Инкогнито сопровождать меня

Ему позволил царь. На скромном судне,

Без царского размаха, он приплыл,

Чтобы твоих не вызвать подозрений.

Теперь тебе известно все. Сумей

Простить ему неопытные речи

И умысла дурного не ищи.

Клитемнестра

Пилад? О, небо! Подойди поближе,

Мой новый сын… Скажи…

Эгист

Все это вздор.

Кто б ни был он, сердиться без причины

Не в правилах моих… Да ты, никак,

Сверлить меня изволишь злобным взглядом?

А ты глаза смущенно опустил?

Нет, Строфий вас не посылал, не лгите.

Предатели и самозванцы вы.

Эй, стража, заковать…

Пилад

Так, значит, правда,

Что подозрение пустое здесь

Достаточный для беззаконья повод?

Эгист

Хорош пустяк! На ваших лицах ложь

И страх начертаны.

Орест

В преступном сердце

Ты прячешь страх.

Клитемнестра

Скажите: может, весть

Не подтвердится?

Пилад

Если б так…

Орест

Боишься,

Мать новоиспеченная, что жив

Твой сын?

Эгист

Жестокий замысел таится

За этими словами. Прежде чем

Ты в них раскаешься…

Пилад

О нет! Послушай.

Эгист

Я доберусь до правды. А пока

В темницу их… Сомнений нет, Орестом

Подосланы они. Придется им

Об этом пожалеть, и очень скоро,

Я их еще услышу. Сами мне

Они свои намеренья откроют,

Идите. Я хочу наверняка

Живым считать Ореста или мертвым.

Электра

Его убьют? За что? И ты, о мать,

Ореста отдала на смерть?

Клитемнестра

Ореста?

Эгист

Орест? В моих руках? Один из них?

Какое счастье! Стража!..

Клитемнестра

Сын!

Электра

О, небо!

Что я сказала? Горе мне!

Эгист

Вернуть

Без промедления. Бегом за ними,

О, радость!

Электра

Я Ореста предала,

Клитемнестра

Чудовище, меня убей сначала,

Не то смотри…

Эгист

Смертельного врага

Ты в мой дворец, коварная, приводишь

И покрываешь?

Электра

Ничего она

Не знала. Я проговорилась.

Эгист

Обе

Ответите.

Клитемнестра

О нет! Убей меня,

Детей не тронь…

Эгист

Атридово отродье?

Не тут-то было. Сердце из груди

От радости выпрыгивает. Нынче

Со всеми будет кончено… А вот

И злоумышленники. Чем не праздник?

Эгист

Я знаю все. Лишь кто из вас Орест,

Признайтесь…

Пилад

Я.

Орест

Меня зовут Орестом.

Клитемнестра

Скажите, кто мой сын. Во мне найдет

Защиту он.

Эгист

Послушаем Электру.

Который брат тебе? Признайся.

Электра

Он!

(Бросается к Пиладу.)

К несчастью, он!

Пилад

Да, я…

Орест

Не верь.

Пилад

Довольно.

Меня разоблачили — и никто,

Никто мой гнев присваивать не смеет.

Орест

Смотри, Эгист, когда не трусишь ты,

Каким глаза мои пылают гневом,

Смотри. И после этого скажи,

Что я не сын Атрида. Можешь страху

Довериться, в который голос мой

Тебя ввергает.

Эгист

Это ты, мерзавец.

Ты и погибнешь.

Клитемнестра

Или придержать

Тебе придется меч, или сначала

Разделаться со мной. Остановись…

Орест, конечно, это ты, мой мальчик…

Орест

К другому эти руки протяни.

Любой из нас двоих умрет Орестом,

Но не один из нас тебе не сын,

И ни к чему объятия.

Клитемнестра

О, речи

Жестокие! Но нет… Я не могу

Вести себя иначе.

Эгист

По заслугам

Ты получила за свою любовь.

Тебя, Орест, по доброте сыновней

Я узнаю: твои слова тебя

И всех твоих сородичей достойны,

Пилад

Ужель в ответ на то, как слово "сын"

К нему отцеубийца обращает,

Смолчал бы тот, кому не мать она?

Орест

Оставьте…

Электра

Он Пилад. Теперь ты понял?

Он лжет, чтоб друга от меча спасти…

Эгист

Спасти дружка? А кто из вас спасется?

Орест

Не будь в железах руки у меня,

Недолго бы тебе догадки строить,

Орест ли я. Но если не дано

Рукам до сердца твоего добраться,

Вот доказательство тебе, что я

Некто иной.

Пилад

Час от часу не легче.

Оружье убери.

Орест

Смотри, Эгист.

Ты видишь, я кинжал надежно прятал,

Чтобы тебя убить. И ты гляди,

О женщина. Да, это тот же самый

Кинжал, что ты кощунственной рукой

Вонзила в моего отца.

Клитемнестра

И голос,

И этот гнев Атрида выдают.

О, это ты! Коль скоро ты не хочешь

Моих объятий, грудь мою пронзи

Кинжалом этим. Лучше расквитаться

Ты за отца не сможешь. Силы нет,

Которая, пока живу, отныне

Меня с тобой способна разлучить.

Иль за тебя, или твоею жертвой

Я умереть хочу. О мальчик мой!..

Я мать еще… Пади в мои объятья,

Дитя мое…

Эгист

Ты что? Сошла с ума?

Убийцу обнимать?… Скорее, стража,

Обезоружить…

Орест

Мой булат тебе

Я уступаю, чтобы заслужила

Ты имя матери. Владеть клинком

Умеешь ты. Вонзи его в Эгиста.

Пусть я погибну, лишь бы отомщен

Родитель был. Любови материнской

Я доказательств не приму других.

Не мешкай. Что я вижу? Ты бледнеешь?

Дрожишь? Ты плачешь? Ты роняешь нож?

Эгиста любишь ты? Эгиста любишь,

И ты Оресту мать? О, ужас! Прочь,

Чтоб я тебя не видел.

Клитемнестра

Умираю…

Убийственные речи…

Эгист

(Поднимая кинжал, упавший к ногам Клитемнестры)

Это он

(Принадлежащий только мне по праву),

Да, это он, клинок, что покарал

Отца и ныне покарает сына,

Я узнаю его; в другой крови

Он мне достался. В руку Клитемнестре

Я сам вложил его. Но, может быть,

Отважный юноша, тебе знакома

Не вся его история. Атрей,

Твой подлый предок, этой самой сталью

Из жизни братьев вычеркнул моих,

Своих племянников, детей Тиеста.

Вот все мое наследство от отца.

На этот нож я возложил надежды,

И не напрасно. Наконец-то я

Заполучаю все, что оставалось

От корня гнусного. Тебя узнал

Я по тому, как зачесались руки

С тобой покончить. Но какая смерть

С тем ужином чудовищным сравнится,

Что моему отцу устроил твой

Жестокий предок?

Клитемнестра

Как? Грозить расправой

При мне Оресту моему? Вперед

Ты сам умрешь.

Эгист

Тебя насквозь я вижу,

Так трепещи и ты, когда в тебе…

Ни шагу от меня!

Клитемнестра

Вотще.

Эгист

Ты слышишь?

Не потерплю!..

Электра

Эгист, твою алчбу

Я утолю. Атрид и мне родитель.

Смотри, к твоим ногам…

Орест

Не смей, сестра!

Ты что?…

Пилад

Эгист, моей была идея.

Хотя не мой отец отмщенья ждет,

Я, чтоб тебя убить, приехал в Аргос.

На мне и отыграйся. Здесь тебе

Могла бы кровь Ореста стоить жизни…

Эгист

Всю троицу убью. И ты, жена,

Умрешь, когда себя не обуздаешь.

Орест

Нет, я один умру. Ужели прок

Ты видишь в смерти безоружной девы?

Пилад могучего владыки сын,

И ты потом не оберешься горя.

Меня убей, лишь одного меня.

О вы, кого считаю лучшей частью

Себя, душа моя болит за вас.

Но, слушая его, сдержаться было

Превыше сил моих. Меня спасти

Старались вы, и я же ваш убийца!

Эгист

О, счастье! Мукой большею, чем смерть,

Могу ли ублажить тебя? На трупы

Электры и Пилада он падает

Последним трупом.

Клитемнестра

Безоружный…

Электра

Сына

Ты не спасешь?

Пилад

Орест!

Орест

О, небеса!..

Я плачу! Да, я плачу по любимым…

О женщина, тебе не занимать

Для злодеяния отваги было,

Ужель для искупленья нет в тебе

Решительности?

Клитемнестра

Вырваться бы только

Из рук злодея…

Эгист

Не бывать тому,

Презренная! Но слушать надоело

Мне вашу болтовню. Довольно слов.

Ведите их. А ты, Димант, запомни,

Что смерти их залогом жизнь твоя.

Эгист

Ступай за мною. Наконец-то можно

Сказать, что мы отомщены, Тиест.

Эгист

Предательство! Проклятье! На свободе

Орест? Сейчас проверим.

Клитемнестра

Стой! Вернись

Немедленно.

Эгист

И ты, и ты туда же,

Презренная?

Клитемнестра

Тебя спасти хочу,

Уж я не та…

Эгист

Коварная…

Клитемнестра

Ни шагу!

Эгист

Не собираешься ли ты меня

Живьем злодею выдать?

Клитемнестра

Даже если

Мне смерть грозила бы, спасти клянусь

Тебя. Останься здесь. Получше спрячься.

Тем временем преградой буду я

От бешенства его.

Эгист

Преградой лучшей

Оружье будет. Не мешай. Уйди.

Бегу…

Клитемнестра

Куда?

Эгист

Убить его.

Клитемнестра

Погибель

Бежишь искать. Что можешь сделать ты?

Не слышишь, как народ кричит? Не слышишь

Угроз всеобщих? Нет, остановись,

Не отпущу.

Эгист

Ты нечестивца сына

От смерти не избавишь. Не мешай,

Пусти меня…

Клитемнестра

Убей, когда не веришь.

Кричат: "Орест!" Слыхал? "Орест, Орест!"

Как громко отзывается повсюду

Чудовищное имя, Ты в беде,

И больше я не мать.

Эгист

Ты ненавистна

Аргивянам, и коль предстанешь им,

Их гнев удвоится. Все громче крики.

О, виновата ты одна во всем:

Из-за тебя промешкал я с возмездьем,

Что обернулось супротив меня

Теперь.

Клитемнестра

Ну что ж, убей меня.

Эгист

К спасенью

Другой найдется путь.

Клитемнестра

Пойду с тобой.

Эгист

Плохая ты защита. Убирайся!

С такой, как ты, скорее пропадешь.

Клитемнестра

Все гонят прочь меня!.. Какая мука!

Дитя за мать меня не признает

И за жену супруг. Но я-то знаю,

Что я жена и мать. О, не хочу

Терять его! Пойду за ним поодаль,

Электра

Куда ты, мать? Не покидай дворца,

Грозит опасность…

Клитемнестра

Что, скажи, с Орестом?

Где он?

Электра

Мы все — Пилад, Орест и я,

Все трое живы. От людей Эгиста

Не ждали мы такого, но Димант

Воскликнул первый: "Это наш царевич!"

И все: "Оресту — жизнь, Эгисту — смерть!"

Клитемнестра

Что слышу я?

Электра

Не беспокойся, скоро

Увидишь сына ты и мерзкий труп

Тирана…

Клитемнестра

Нет! Пусти, я побежала…

Электра

Не делай глупостей. Народ кипит,

И все поносят вслух мужеубийцу.

Нельзя показываться им сейчас,

Я с этим и пришла. В тебе сказалась

Вся материнская любовь, когда

Нас повели на смерть. Свою ошибку

Ты искупила. Брат меня прислал,

Чтобы тебя утешить и избавить

От зрелища жестокого. Пилад

И он, с оружием, Эгиста ищут

Повсюду. Ты не знаешь, где злодей?

Клитемнестра

Злодей — Орест.

Электра

О, небо!

Клитемнестра

Попытаюсь

Спасти его иль вместе с ним умру…

Электра

Нет, не пущу тебя на растерзанье…

Клитемнестра

Я заслужила, я пойду…

Электра

Ужель

Того, кто только что на смерть отправил

Твоих детей, ты хочешь?…

Клитемнестра

Да, спасти.

С дороги! Я повиноваться в силах

Жестокому уделу своему.

Он мой супруг. Он слишком дорогою

Ценой достался мне, и не хочу

Терять его. Какие вы мне дети?

Предатели, я ненавижу вас.

Пойду к нему. Пусти меня, злодейка,

Пусти к нему. О, только бы успеть!

Электра

Беги к своей судьбе… Но я надеюсь,

Не быстрым будет шаг. И мне бы взять

Оружие, чтоб тысячу ударов

Вонзить презренному Эгисту в грудь.

Слепая мать! О, как мерзавец этот

Околдовал тебя! Но я… боюсь…

Что если чернь взбешенная расправу

За своего царя над ней свершит?…

Пускай идет… Но я Пилада вижу,

Не видя брата с ним.

Электра

Скажи: Орест?

Пилад

Вокруг дворца посты располагает.

Теперь от нас Эгисту не уйти.

Но где он мог укрыться? Ты злодея

Не видела?

Электра

Я видела жену

И задержать пыталась, правда, тщетно,

Безумную: она за эту дверь

Метнулась — чтобы защитить Эгиста,

Как мне она сказала. Значит, он

До этого успел дворец покинуть.

Пилад

Аргивянам ужели на глаза

Показываться он не побоялся?

Считай, что он убит. О, счастлив тот,

Кто первым меч вонзил в него! Но ближе

И громче все кричат.

Электра

"Орест"? Ужель?…

Пилад

А вот и он во гневе.

Орест

Да не тронет

Никто из вас Эгиста: здесь меча

Карающего нет — за исключеньем

Вот этого. Эгист! Откликнись! Эй!

Боишься? Отзовись на голос смерти!

Да где же ты? Иди сюда, подлец!

Ты прячешься? Пустое: и в Эребе

Тебе не скрыться. Ты увидишь, трус,

Увидишь скоро, сын ли я Атриду.

Электра

…Его… здесь нет.

Орест

Быть может, вы его

Убить посмели сами?

Электра

Он отсюда

Бежал до моего прихода.

Орест

Нет,

Он во дворце хоронится. Но тщетно!

За волосенки вытащу тебя

Из твоего укрытья! Нет на небе

И в преисподней сил, что от меня

Тебя спасли бы. До могилы отчей

Твоею тушей утрамбую пыль,

И там своей прелюбодейской кровью

Ты наконец поплатишься за все.

Электра

Ты мне не веришь? Мне?…

Орест

Кто ты такая?

Эгист мне нужен.

Электра

Он бежал.

Орест

Бежал?

И вы стоите здесь? Какая подлость!

Но я и сам, без вас, его найду.

Клитемнестра

Будь милосердным, сын.

Орест

Быть милосердным?…

Кому еще я сыном довожусь?

Я сын Атрида.

Клитемнестра

Заковали в цепи

Эгиста.

Орест

Жив? Прекрасно! Поспешу

Убить его.

Клитемнестра

Вернись. Одна убила

Я твоего отца. Убей меня…

Эгист не сделал…

Орест

Кто себе позволил

Держать меня и виснуть на руке?

Проклятье! Ну, Эгист… Я представляю,

Как волоком его… Пусти…

Клитемнестра

Орест,

Ты мать не узнаешь?

Орест

Умри, изменник,

От моего меча умри, Эгист.

Электра

Пилад, беги, останови ее,

Верни сюда. Поторопись!

Электра

Мне страшно…

Мать остается матерью. Нельзя

Не пожалеть ее. Но нас недавно

Не видела она на волоске

От смерти? Разве ей больнее было

За нас тогда, чем за него теперь?

Но долгожданный день пришел, и мертвый

Ты падаешь, тиран. Опять дворец

От плача содрогается и криков,

Как той кровавой ночью, что была

Последней для отца. Удар смертельный

Уже нанес Орест. Эгист упал.

Недаром так аргивяне ликуют,

А вот и победитель: меч его

В крови.

Электра

О брат любимый, отомстивший

Царя царей, и Аргос, и меня,

Приди ко мне на грудь…

Орест

Перед тобою

Атрида наконец достойный сын.

Смотри: Эгиста это кровь. Как только

Он мне попался, я его убил,

Забыв для этого к могиле отчей

Злодея притащить. Ему нанес

Я добрых семь и семь еще ударов,

Но долгой жажды утолить не смог.

Электра

Напрасно так спешила Клитемнестра,

Чтоб руку удержать твою.

Орест

А кто

Она такая? Кто удержит руку

Мою? Быстрее молнии к нему

Метнулся я. Он плакал, и слезами

Трусливыми вконец меня взбесил.

И человек, что так боится смерти,

Убил тебя, отец?

Электра

Отец отмщен.

Так успокойся и скажи: Пилада

Не встретил ты?

Орест

Эгиста видел я

И больше никого. А кстати, где же

Любимый мой Пилад? И почему

Его при этом не было со мною?

Электра

Я попросила присмотреть его

За бедной матерью.

Орест

Впервые слышу.

Электра

А вот и он… О, небо! Он один?

Один?

Орест

И грустный.

Орест

Отчего ты грустен,

О часть меня? Не знаешь разве ты,

Что я прикончил этого мерзавца?

Со мной ударов ты не разделил,

Ну что же, этим зрелищем утешить

Ты можешь взор.

Пилад

О, зрелище! Орест,

Отдай мне меч.

Орест

Зачем?

Пилад

Отдай.

Орест

Охотно.

Пилад

Послушай, больше оставаться здесь

Не стоит нам…

Орест

Но почему?…

Электра

Сначала

Скажи, где Клитемнестра…

Орест

На костре,

Наверно, труп изменника сжигает.

Пилад

Ты отомстил — и больше, чем сполна.

Идем…

Орест

О чем ты говоришь?

Электра

Ты слышишь,

Пилад? Я поручила мать тебе.

Что с нею? О, как леденеют вены!

Ты скажешь?

Пилад

Небо…

Электра

Может, умерла…

Орест

В неистовстве покончила с собою?…

Электра

О!.. Ты молчишь, Пилад?

Орест

Так что же с ней?

Ответь.

Пилад

Убита…

Орест

Кем?

Пилад

Уйдем отсюда…

Электра

Ты мать убил.

Орест

Убил?…

Пилад

Ты меч в нее

Вонзил в припадке бешенства слепого,

Когда бежал к Эгисту…

Орест

Ужас! Я

Смертоубийца матери? Я должен…

Отдай мне меч…

Пилад

Тому не быть.

Электра

О брат…

Пилад

Мой бедный друг.

Орест

Кто называет братом

Меня? Не ты ли, что меня спасла,

Жестокосердная, для этой жизни

И для убийства матери? Верни

Оружье мне… О, где я? Что я сделал?

Кто держит?… Кто преследует меня?…

Куда бежать?… В какой забиться угол?

Ты гневаешься на меня, отец?

Ты крови требовал. Но разве это

Не кровь? Я пролил для тебя ее.

Электра

Орест, Орест… Мой бедный брат… Он больше!

Не слышит нас… Он сам не свой… Пилад,

Его мы не оставим…

Пилад

О, суровый,

О, неминуемый закон судьбы!

Давид

Здесь ли велел ты мне, всевластный боже,

Прервать сей бег — толчок твоей руки?

Я стану здесь. — Гелвуе были горы,

А ныне стан израильский — лоб в лоб

С порочной Филистией. Если б мог я

Пасть нынче смертью от ее меча!

Но мне грозит Саул. Неблагодарный,

Безжалостный Саул! Ты по теснинам

Охотишься за воином своим

Без передышки. А ведь был Давид

Тебе щитом однажды, был когда-то

Доверьем облечен; сам к высшей чести

Меня ты поднял, это я был избран

Супругом дочери твоей… Но выкуп

Зловещий — сотню вражеских голов -

Ты требовал, и я двойную жатву

Снял для тебя… Однако вижу ясно,

Что не в себе Саул: его господь

Отдал во власть нечистому; о, небо!

Беда нам! Что без господа мы стоим!

Пусть ночь скорей уступит поле солнцу

Животворящему, оно с утра

Больших деяний будет очевидцем.

Гелвуе, ты прославишься в веках,

И скажут: "Здесь Давид своею волей

Себя вручил Саулу". — Выходи,

Все войско, из шатров. И выйди, царь:

Посмотрите, забыл ли я искусство

Открытой брани. Выйди, Филистия,

Изведать, как еще разит мой меч!

Ионафан

О! Чей там голос? К сердцу моему

Он путь как будто знает.

Давид

Кто там бродит?

Скорей бы рассветало! Не хочу

Предстать ночным бродягой…

Ионафан

Эй, кто ты?

Что прячешься у царского шатра?

Давид

Ионафан?… Решусь. — Я сын войны.

И да придет победа! В Филистии

Меня прекрасно знают.

Ионафан

Ах! Один

Давид сказал бы так.

Давид

Ионафан!

Ионафан

О, небо! Брат… Давид…

Давид

О, радость!

Ионафан

Правда ль,

Что ты в Гелвуе? Что отец мой скажет?

Мне страшно за тебя…

Давид

Да что там! Смерть

Я видел в битвах рядом тыщу раз

И шел ей встречь; неправедного гнева

Саулова я избегал потом,

Но только страх — погибель для героя,

Я не боюсь теперь; в большой угрозе

Царь, и народ, и будет ли Давидом

Тот, кто бесславно прячется в лесу?

И о себе ли хлопотать, когда

Над вами меч неверных занесен?

Я здесь, чтоб умереть: но только в битве,

Как сильный — за отечество и за

Того неблагодарного Саула,

Что молится о гибели моей.

Ионафан.

О, честь Давида! Явственно, что ты

Избранник бога. Он тебе внушил

Над человеческие эти чувства,

И ангел божий был твой поводырь, -

Но как войдешь к царю? В отрядах вражьих

Тебя он числит или хочет числить,

Изменником, крамольником тебя

Ославил.

Давид

Ах! Меня принудил он

Искать убежище среди врагов.

Но если на него поднимут меч,

Я за него меч подниму, покуда

Не одолею недругов. А там

Пусть наградит меня враждой и смертью.

Ионафан

Беда отцу! Обманщик рядом с ним:

Коварный Авенир, фальшивый друг,

Все льнет к нему. Злой дух в душе Саула

И тот дает порой передохнуть,

А козни и лукавство Авенира

Неутомимы. Он один любим,

Один в чести, коварный заушатель,

Боясь сравненья, он любую доблесть

Представит ненадежной и нетвердой.

Напрасно мы с женой твоей…

Давид

Жена!

О, имя сладостное! Где Мелхола?

Верна ли мне наперекор отцу?…

Ионафан

Верна ли!.. Здесь она, во стане…

Давид

Небо!

Так близко!.. Но зачем она при войске?

Ионафан

Жалея дочь, отец не захотел

Ее наедине оставить с горем,

К тому же дочь его как будто тешит,

Хотя всегда грустна. Увы! Наш дом -

Обитель слез, а ты от нас вдали.

Давид

Жена! Твой нежный облик у меня

Отнимет мысль о всех тревогах прежних,

Отнимет мысль о всех грядущих бедах.

Ионафан

Ах, если б ты видал ее!.. Едва

Вас разлучили, новые уборы

Лишь обостряли боль ее страданья;

Неприбранные волосы ее

Покрыты пеплом; бледные ланиты -

Слезами; в сердце — горькая печаль.

Сто раз на дню склоняется она

К ногам отца и умоляет, плача:

"Верни Давида, ты ж его мне дал".

Одежды рвет, слезами омывает

Отцову руку, так что сам он плачет.

А кто не плачет?… Авенир! Велит

Полубесчувственную от отца

Отнять.

Давид

Позорище! О, что я слышу?

Ионафан

Была бы это ложь!.. С тобой ушли

Мир, слава и уверенность в бою,

Погребены сердца израильтян,

А филистимлянин, что был младенцем,

Когда ты был у войска на челе,

Теперь велик стал, как глаза у страха;

Мы терпим поношенье и угрозы

Неслыханные. Нас загнали в стан.

Какое наваждение! Народ

Утратил меч и разум свой — Давида.

И я, который по стопам твоим

Шагал по полю брани не без славы,

В деснице слабость чувствую. Теперь,

Когда тебя я вижу, мой Давид,

Вдали, в заботах, вечно под угрозой,

Мне кажется, что я сражаюсь как бы

Не за родителя и господина

И не за чад моих: мне ты дороже,

Чем царство, чем отец, жена и дети…

Давид

Ты любишь сверх заслуг меня; люби

Тебя господь…

Ионафан

Он справедлив, всегда

Он награждает доблесть, он — с тобою.

Ты в смертный час пророка Самуила

Был в Раме принят; вещие уста

Того, кому отец мой был царем,

Поведали, что жизнь твоя священна

И драгоценна. Ах, одни лишь злые

Опасности двора тебе страшны,

Отнюдь не поле битвы; здесь под сенью

Шатров царя предательство со смертью

Стакнулись; смерть — решает Авенир,

А посылает царь. Беги, Давид,

И жди в горах, пока не зазвучит

Труба войны. Сегодня, полагаю,

Нас битва неизбежно позовет.

Давид

О, неужели смелые поступки

Скрывать, как козни? Нет, Саул увидит

Сперва меня, потом врага. Пришел

Я, чтоб смутить и образумить душу

Из самых неподатливых; пусть встречу

Я царский гнев, а после гнев мечей. -

Что скажешь, царь, когда, как раб, склонюсь

Перед тобой? Муж дочери твоей,

Ни в чем перед тобою не повинный,

Прошу прощенья: твой защитник давний,

В жерле опасности я, как опора,

Как щит и жертва, отдаюсь на милость. -

Священный старец, умиравший в Раме,

Призвал, и говорил мне, как отец,

И на руках моих скончался. Он,

Как сына, некогда любил Саула:

Но чем он был отдарен? Вещий старец

Мне завещал любовь к царю и верность,

Не меньшие, чем послушанье богу.

Его завет до моего скончанья

Неизгладимо начертал я в сердце:

"Увы, одумайся, Саул злосчастный,

Ведь вышний гнев над головой твоей!" -

Так Самуил сказал. — Хотя б увидеть

Тебя, Ионафан мой, упасенным

От кар небесных, так, надеюсь, будет,

Мы все спасемся, даже и Саул,

Коли опомнится. — Ах, горе, горе,

Когда господь небесный мечет громы!

Сам знаешь, что в ужасном высшем гневе

Порой карает он и неповинных.

Неодолимый, неуемный вихрь

Корчует, и ломает, и крушит

Равно отравный плевел, и цветок,

И плод, и лист.

Ионафан

Давид, он много может

Пред богом за Саула. В снах моих

Тебя я узнавал в таком величье,

Пред коим падал ниц. И здесь смолкаю.

И ты молчи. Пока я жив, клянусь,

Что никогда коварный меч Саула

Тебя не поразит! Но если козни…

О, небо! Что могу я? Средь утех

За трапезой, под музыку и пенье

Порой подносят в золоте погибель.

И кто убережет тебя?

Давид

Господь

Убережет, коли дано спастись,

А коли нет — и войско не поможет. -

Теперь скажи: могу ли я сперва

Жену увидеть? К ней боюсь войти,

Пока не рассвело…

Ионафан

Быть может, спит

Она в пуховиках? Нет, до зари

Оплакивать тебя она приходит;

И молимся мы вместе за отца

Недужного. Глянь! что-то там белеет,

Уж не она ли; отойди и слушай,

А если кто другой, то притаись,

Давид

Так будет.

Мелхола

Нескончаемая ночь,

Когда уж ты исчезнешь? Но и солнце -

Ты разве вестник радости моей?

Увы, в бессонных сумерках живу,

Несчастная! — О брат, ты раньше встал?

Но как зато измаялась я телом,

Не ведающим отдыха и сна.

Могу ли отдыхать средь покрывал,

Когда бесценный мой, гоним, затравлен,

Лежит в звериных ямах на земле?

Увы, отец не милосердней зверя!

Саул жестокий! Ты супруга отнял

У дочери, зачем мне жизнь?… — Послушай,

Брат мой, здесь не могу я оставаться:

Пойдешь со мной — прекрасно, не пойдешь -

Пойду одна искать его: желаю

Давида встретить или смерть.

Ионафан

Помедли

И слезы успокой. Давид, быть может,

В Гелвуе сам придет.

Мелхола

Да что ты молвишь?

Прийти туда, где пребывает царь?…

Ионафан

Его влечет возвышенное сердце

Быть здесь с Ионафаном и Мелхолой.

Неужто ты не веришь, что любовь

Сильнее в нем, чем страх? Ты б удивилась,

Когда бы он пришел сюда?

Мелхола

О, небо!

Я б трепетала за него… И все же

Увидеть бы его…

Ионафан

А если он

Не убоится ничего? И смелость

Необычайную оденет в разум? -

Саул не так уж страшен в час жестокий,

Когда, утратив дерзость, сам не верит

В мощь собственной Десницы; ты-то знаешь,

Теперь, когда Давидова рука

Путь не мостит ему средь вражьих войск,

Саул нетверд; но он молчит, надменный.

Хоть каждый на лице его читает,

Что в сердце нет надежды на победу.

Здесь, может, кстати был бы твой супруг.

Мелхола

Да, может быть. Но он далеко… Где?

И что с ним?… горе!

Ионафан

Ближе, чем ты мыслишь,

Он от тебя.

Мелхола

О, не вводи в обман!

Давид

Твой муж с тобой.

Мелхола

О, голос!.. О, виденье!..

О, радость!.. Нет… не в силах говорить. -

О, чудо!.. Я тебя ли обнимаю?…

Давид

Жена моя!.. О, горькая разлука!..

Пускай я нынче встречу смерть, но здесь,

Среди своих. Уж лучше умереть,

Чем в одичанье жить, когда никто

Тобой не дорожит и ты — никем.

Жду, жадный меч Саула — бей меня!

По крайней мере, добрая супруга

Закроет очи мне, и приберет,

И похоронит тело, и слезами

Оплачет.

Мелхола

О Давид мой! Ты исток

И устье всех надежд моих. Да будет

Счастливым твой приход! Не зря господь,

Тебя спасавший в стольких бедах, снова

Привел тебя ко мне… О, сколько сил

Один твой вид мне придает! Я так

Боялась за тебя… А вот сейчас

Почти уж не боюсь… Но что я вижу?

В какой одежде дикой и ужасной

Ты предстаешь! Явился на заре,

Герой ты мой, без всех почетных знаков,

Без епанчи пурпуровой роскошной,

Что я тебе ткала! В таком убранстве

Не зятю царскому, а пехотинцу

Обыкновенному ходить пристало.

Давид

Здесь лагерь воинский, а не дворец:

Тут изостренный меч и грубый плащ

Всего прекрасней. Кровью филистимлян

Я собираюсь епанчу свою

Окрасить. Будем вместе уповать,

Что справедливый бог спасет меня

В той сечи, если я достоин жить.

Ионафан

Совсем светло. Теперь не стоит мешкать.

Я думаю: пусть даже твой приход

И кстати, надо действовать с оглядкой. -

В обычае у нас в сей ранний час

К отцу являться. Мы уж приглядимся

И высмотрим, как управляет им

Его подавленное настроенье,

И если ветер нам благоприятен,

То исподволь, не сразу, подготовим

Царя ко встрече и устроим так,

Чтобы никто до срока не донес

О возвращении твоем. А ты

Уйди, пока тебя не опознали

И Авенир не подослал убийцу,

Забрало опусти, с толпой смешайся

Встающих воинов и ожидай -

Я за тобой вернусь или пришлю.

Мелхола

Как скроется средь воинов Давид,

Чей взгляд еще так блещет из-под шлема?

Кто так умеет меч носить? И кто

Так трубит к бою? Умоляю, скройся,

Любимый мой, пока я не вернусь!

Несчастная! Едва тебя нашла,

Должна оставить? Но на краткий срок,

Потом тебя вовеки не покину.

Теперь хочу, чтоб ты был безопасен.

Вон, погляди-ка в той лесной чащобе,

Направо, разглядел ли ты пещеру?

Вдали от мира часто о тебе

Вздыхаю здесь, тревожусь и зову,

Здесь твердый камень горькими слезами

Я орошаю; здесь и ты укройся

До времени.

Давид

Тебе повиноваться

Хочу во всем, жена моя. Ступайте

Спокойно. Я не буду опрометчив,

При мне мой разум, ради вас двоих

Оберегусь и положусь на бога.

Саул

Прекрасно это утро. Солнце встало

Без алой плащаницы и как будто

Сулит счастливый день. — О времена!

Где вы, ушедшие? Тогда Саул

Не поднимался в лагере с ковров,

Не будучи уверенным, что к ночи

Спать ляжет победителем.

Авенир

О царь,

Зачем сомненье? Ты не пасовал

Перед напором филистимлян. Это

Сражение, — попомнишь Авенира, -

Чем более оттянется, тем будет

Почетней и полней твоя победа.

Саул

Ах, Авенир, — когда переберешь

Дела людские — ясно, что воззренье

У юности иное, чем у нас!

Когда я мог рогатину метать,

Которую сейчас едва держу,

Я мало колебался… Но не младость

Одну утратил я… Была со мною

Еще неодолимая десница

Всевышнего!.. И был, по крайней мере,

Со мной Давид, мой витязь.

Авенир

Ну а мы?

Уж будто без него победы нет?

Коль думать так, я меч бы обнажил

Лишь для того, чтобы пронзить себя.

Давид, который первая причина

Всех бед твоих…

Саул

Ах, нет! Причина бед

Моих страшней… А ты? Зачем скрывать

Весь ужас положенья? Если б не был

Я любящим отцом, каким являюсь,

К несчастью… ах, нужны ли были мне

Победа, царство?… В гущу вражьих копий

Давно бы ринулся без промедленья,

Давно б уже без жалости пресек

Ужасное мое существованье.

Ведь сколько лет уже не тешил смех

Мои уста? Возлюбленные чада,

Ко мне ласкаясь, вызывают часто

Лишь гнев во мне… Нетерпеливый, мрачный.

Жестокий, злобный — вот я стал каков,

Всегда себе не мил, не мил другим,

При мире жажду войн, при войнах — мира,

Из каждой чаши пью я тайный яд,

Ищу я в друге недруга; порою

Ворс нежный ассирийского ковра

Колюч, как терн, тревожен краткий сон,

Ужасны сновиденья… Кто поверит?

Страшит меня военный зов трубы,

Превыше нету для Саула страха,

Чем звук трубы. Ты видишь: овдовел

Саулов дом, утративший величье;

Ты видишь сам: со мной ли нынче бог,

И ты (ах! разумеешь это сам),

Ты кажешься порой мне верным другом,

Как есть на деле, — сильным полководцем,

Соратником, и воином, и славы

Моей защитником, а вдруг — лжецом,

Придворным лицемером, низким, хитрым

Врагом, изменником…

Авенир

Увы, Саул,

Ты и сегодня, в полном разуменье,

Все так же возвращаешься к предметам

Былого времени! А вся смятенность

Души твоей (ты знаешь!) происходит

Из обиталища пророков этих,

Из Рамы. Кто впервые произнес,

Что ты отвержен богом? Самуил -

Старик тщеславный, дерзкий, лживый, хитрый;

Потом орава гнусных лицемеров

Отозвалась ему, как эхо. Он,

Завистник, над твоей главой увидел

Венец, который почитал своим.

Он ожидал, что царская корона

Вот-вот коснется седины его,

Когда своей единодушной волей

Народ Израиля пустил по ветру

Тот замысел, избрав себе царем

Воителя. И в этом весь твой грех.

И сразу ты не стал избранник божий,

Как только сам себе стал господин.

Сперва лишь это тронуло твой ум,

Потом нашептывания Давида

Усугубили дело. Да, конечно,

В бою он был храбрец, не отрицаю,

Но он всегда прислужник Самуила,

Он больше расположен к алтарю,

Чем к полю битвы, он десницей — воин,

Душой — священник. — Вот теперь ты знаешь

Всю истину без ложной мишуры.

Я рода твоего, и блеск царя

Есть слава Авенира, а Давид

Не вознесется, не поправ Саула.

Саул

Давид?… Я не терплю его… Но дочь

Ему я отдал в жены… Что ты знаешь!

Все тот же голос, тот же вышний голос,

Что по ночам когда-то звал меня,

Когда я — молод, беден и безвестен -

И мысленно не приближался к трону;

Тот самый голос с жутким выраженьем

Меня вдруг вспугивает по ночам,

Гремя, как разъяренная волна:

"Приди, Саул, приди, Саул!.." Священный,

Пророческий, величественный образ,

Являвшийся мне до оповещенья

О том, что бог избрал меня царем,

Мне чудится, я вижу Самуила

Во сне, но по-иному, чем тогда.

Его я вижу из теснины мрачной

Сидящим на сияющей горе:

Пред ним Давид коленопреклоненный,

Его священным миром умащает

Пророк, другою длинною рукой,

Которая не меньше ста локтей,

Он тянется к моей главе, срывает

С волос венец и волосы Давида

Украсить хочет; веришь ли — Давид

Ниц падает, венец не принимает,

И вопиет, и слезы льет, и кажет,

Чтоб мне его вернули… — О, виденье!

О, мой Давид! Ты, значит, мне послушен?

Ты зять еще? и сын? и друг? и верный

Мой подданный?… Но ярость! но проклятье!

Венец похитить с этой головы!

О, трепещи же, старый посягатель…

Кто ты?… Конец тому, кто так помыслит!..

Ах, горе мне! вот я уже в бреду!..

Авенир

Погибнет пусть Давид: исчезнут с ним

Все страхи, и несчастья, и виденья.

Ионафан

Да будет мир царю!

Мелхола

Да будет бог

С отцом!

Саул

…Со мной — страданье. — Правда, нынче

Я встал чуть свет с приятным упованьем.

Но вот уже развеялось оно,

Как мга в пустыне. — Сын мой, толку нет

Оттягивать сраженье. Отменить

Его со страху — хуже, чем принять.

Сегодня быть сраженью, таково

Мое желанье.

Ионафан

Да придет победа.

Отец, не сомневайся: быть в надежде

Ты не имел столь веских оснований.

Лицо свое весельем озари!

Я чувствую победу. Вражьи трупы

Покроют это поле, страшный пир

Устроим хищникам крылатым…

Мелхола

Вновь

Ты обретешь, отец, желанный отдых

В своем дворце. Под пальмами вкушая

Блаженство и веселье, ты захочешь

Дочь горестную к жизни возвратить

И мужа ей вернуть…

Саул

…Что ж это? Слезы

И здесь унять не можешь?… Или хочешь

Ты сетованьем нудным освежить

Усталый ум Саула? Вот какое

Мне даришь утешенье? Уходи,

Дочь слез, оставь меня!

Мелхола

Как я несчастна!..

Ты запрещаешь плакать мне, отец?…

Но кто, отец, доныне держит душу

Мою в пучине слез?

Ионафан

Молчи, сестра!

Не докучай отцу! — Саул, прими

Известье: дуновение победы

Над нами, дух воинственный нисходит

На нас с небес, и ныне ратный стан

Исполнен будет им. Ты в этом сам

Удостоверишься.

Саул

О, ты намерен,

Как видно, и Саула приобщить

К дурацкой радости? — Что за победа?

И что за дух? Восплачьте! Древний дуб,

Что лишь вчера шумел ветвями гордо,

Сегодня обнажит сухие корни.

Все будет — слезы, буря, кровь и смерть.

Так рвите на себе одежду, пеплом

Позора головы посыпьте. Вот он,

Сей день конца, для нас последний день.

Авенир

Уж сколько раз твердил: ваш постный вид

Всегда его свирепую тревогу

Удваивает.

Мелхола

Что же? Нам покинуть

Любимого родителя?

Ионафан

Один

Ты хочешь с ним остаться? Чтоб в твоих

Руках?…

Саул

Да что такое? Что я вижу?

Моих детей в негодованье? Кто

Их оскорбил? Не ты ли, Авенир?

В них кровь моя. Запомни и молчи…

Ионафан

О да! Мы кровь твоя. И для тебя

Всю кровь отдать готовы…

Мелхола

Ах, отец,

Поверь, не только собственные чувства

Велят молить о возвращенье мужа.

Прошу вернуть защитника, и силу

Отечества, и страх для филистимлян.

В туманные часы твоей тоски,

В часы угрюмых мыслей о кончине,

Не он ли, не Давид, небесным пеньем

Тебя чудесно ублажал? Скажи,

Не он ли был тогда, как луч в потемках?

Ионафан

А я? Уж не всегда ль при мне мой меч?

Но где мой меч, когда великий воин

Не подает примера звучным шагом

Моим шагам? А был бы здесь Давид,

Речь шла бы не о бое — о победе.

Саул

О, дни былые!.. Славные года

Побед!.. О, выстроившиеся в ряд

Роскошные и пышные триумфы!

Вот с поля возвращаюсь, славной пылью

Запорошенный, пот и кровь на мне,

Средь усмиренной спеси прохожу

И господу хвалу… Кто? Я?… Хвалу?

К моей хвале железны уши бога.

И я немею… Где былая слава?

Где кровь моих повергнутых врагов?

Ионафан

С Давидом было все…

Мелхола

Но нет с тобой

Давида. Ты напрасным подозреньем

Его изгнал и гибели обрек…

А он — твой сын и лучшее созданье -

Послушен, скромен, молнии быстрей

В повиновенье, и в любви к тебе

Он превосходит нас. Верни, отец…

Саул

Неужто плачу? Твердого к слезам,

Кто принуждает плакать?… Ах, оставьте

Мои глаза сухими.

Авенир

Государь,

Не лучше ли тебе уйти в шатер?

Я скоро покажу тебе отряды,

Построенные к бою. И тогда

Ты выйдешь и сумеешь убедиться,

Что нету ничего в Давиде, кроме…

Давид

Отсутствия вины.

Саул

Что вижу?!

Мелхола

Боже!

Ионафан

Что ты наделал?!

Авенир

Дерзость!

Ионафан

Ах, отец!..

Мелхола

Отец, вот муж мой, ты его мне дал.

Саул

Что вижу я?

Давид

Мой царь! Давно хотел

Ты головы моей. Так вот — бери,

Секи ее.

Саул

Что слышу?… О Давид!

В тебе вещает бог; тебя привел

Ко мне господь…

Давид

Да, царь, тот, кто господь,

Тот, кто меня, несмелого юнца,

Лицом к лицу тогда поставил в Эле

С той непомерной спесью, с Голиафом,

Вооруженным с ног до головы,

Тот, кто потом твоим суровым ратям

Победу присовокуплял к победе

И для своих непостижимых целей

Незримо направлял мою десницу

К деяньям, — да! тот бог, который вел

Меня к тебе с победой. Как желаешь -

В рядах бойцов иль на челе у войска, -

Прими меня. Пусть будет враг повергнут

Сперва, пусть аквилон развеет тучи,

Которые скопились над тобой;

Потом, Саул, казнишь меня в награду.

Ни одного движенья, ни волненья

Тебе не будет стоить смерть моя.

Ты скажешь: "Сгинь, Давид!" — и Авенир

Убьет меня. — Я буду без меча

И без щита, носить мне не пристало

Оружье во дворце у господина,

Оно для тех, что лишены терпенья,

Смирения, молитвы и любви.

Пускай, коли того захочет бог,

Погибну как твой сын, а не как враг.

Так на горе готов был кровь отдать

Сын праотца; ни знаком, ни движеньем

Не показал он неповиновенья.

Над ним была занесена рука

Для убиенья зверского, а он

Отцу другую руку целовал.

Вели мне быть, как он, все отними.

Господь меня великим сделал, он

В прах превратит меня.

Саул

Какой туман

В моих незрячих старческих глазах

Развеял ты! О, что я слышу сердцем!..

Ты смел в речах, Давид. Ты смелым был,

Но, ослепленный собственной гордыней,

Дерзнул презреть меня, превысить власть,

Мой блеск присвоить, а хвалы похитить.

Пусть был бы я не царь твой — свежий воин,

Ты пренебрег заслуженным бойцом!

Великодушный, здесь ты не был им.

Тебе израильские пели жены:

"Давид, герой, убил он тьмы и тьмы,

Саул лишь тыщи". Ах, я был пронзен

Той песнею. А ты им не ответил:

"Саул, когда был молод, убивал

Не тысячу, а тоже тьмы, он — воин,

Он сотворил меня".

Давид

Я говорил,

Но тот, кто был ключарь твоих ушей,

Кричал: "Давид, он слишком на виду.

Он на устах у всех, в сердцах у многих,

Коль не убить, то как его пресечь?"

А мог бы Авенир сказать царю

Не так искусно, но зато правдиво?

"Давид намного превзошел меня,

Поэтому его я ненавижу,

Завидую, мечтаю сжить со света",

Авенир

Изменник! А в тот день, когда ты шел

Шушукаться с своими вещунами,

Когда царю ты подлые тенета

Раскидывал, когда средь филистимлян

Скрывался, среди недругов нечистых

Дни проводил, с подручными своими

Не прерывая тайные сношенья, -

Я ль наговаривал? А может, ты

Творил все это? Поначалу кто

Располагал царя к тебе и кто

Советовал принять тебя в зятья?

Я, Авенир, один…

Мелхола

Нет, я Давида

Сама добилась, доблестью его

Увлечена. Он был моим дыханьем,

Мечтою тайной, был моей надеждой.

В нем жизнь моя. И даже в низшем званье,

И даже в жалкой нищете Давид

Способен сердце одарить мое

Щедрей, чем все властители Востока.

Саул

Но чем, Давид, улики Авенира

Ты опровергнешь? Отвечай: не ты ли

Скрывался в Филистии? Семена

Злодейских смут не ты ль в народе сеял?

Не ты ли, наконец, на жизнь царя,

На жизнь отца второго, посягал

Не раз?

Давид

Пусть за меня ответит этот

Лоскут от царской мантии твоей.

Узнал его? Возьми: сличи.

Саул

А ну-ка!

И вправду — мой… Да где ты это взял?

Давид

Взял у тебя. От мантии твоей

Мечом отрезал. — Помнишь об Енгадде?

Там, где меня ты загонял, как зверя,

Чтобы казнить, в пещере близ ручья

Тогда я укрывался; там и ты

Один, оставив всех своих вояк

На страже близ ее крутого входа,

Прилег соснуть на мягких покрывалах

И мирно задремал… О, небо! Как

Ты мог заснуть с душою, полной злобы?

Уж не смеется ли порой господь

Над замыслами нашими? Тогда

Я мог убить тебя и мог бежать,

Я знал запасный выход: и тому,

Что мог я, вот свидетель — твой лоскут.

Ты, царь, великий, гордый, во главе

Отряда воинов, ты был в руках

Презренного изгнанника… А где

Был Авенир, недреманное око?

Так служит он? Так бережет царя?

Гляди, кого ты одарил доверьем

И на кого ты обратил свой гнев!

Неужто у тебя теперь нет знака

Великодушья, верности и чести,

И нету знака преданности малой,

И ярой зависти, и небреженья.

Присущих Авениру?

Саул

Победил…

Ты победил, сын мой! А ты молчи

И слушай, Авенир!

Мелхола

О, радость!

Давид

Царь!

Ионафан

О, день счастливый!

Мелхола

О, супруг!

Саул

Сей день

И впрямь есть день веселья и победы.

Хочу, чтоб ты начальствовал в бою;

Пусть стерпит Авенир, я так желаю.

Тягаться можете в уничтоженье

Врагов. Ионафан, ты рядом с братом

Сражаться будешь; за тебя в ответе -

Давид, а ты в ответе за него.

Ионафан

Начальником — Давид, порукой — бог.

Мелхола

Бог возвратил тебя, он — сбережет…

Саул

Довольно! Сын мой, перед долгим боем

Войди в шатер, чтоб отдохнуть. Пускай

Любимая жена смягчит страданье

Разлуки вашей, пусть своей рукой

Тебе нальет и за столом прислужит.

Ах, дочь, исправь, насколько это можно,

Родителя невольные ошибки.

Авенир

Я здесь: едва закончилось застолье,

Пришел по зову твоему.

Давид

Хочу

Поговорить с тобой.

Авенир

Услышать хочешь

О будущем сраженье?…

Давид

И сказать,

Чтоб ты не мне служил, но оба мы

Служили государю, и народу,

И господу единому. Иного

Пусть в нас не будет умысла!

Авенир

Рожден

От царской крови, я служил царю

Мечом задолго до того, как свист

Твоей пращи раздался в поле…

Давид

Кровь

Не царская во мне, мои дела

Известны всем, я ими не хвалюсь.

И Авенир их знает. Что ж, предай

Мои дела забвенью. О своих

Зато ты помнишь; сам себе соперник,

Себя ты затеваешь превзойти.

Авенир

Я был здесь полководцем, а Давида

Здесь не было: тогда имел я право

Приказами уготовлять победу.

Послушай, что бы сделал я тогда:

Стан филистимлян далеко в долине

Расположился с севера на юг.

Он с тылу чащей, а с чела обрывом

Прикрыт, с востока также защищен

Холмом пологим, чей обратный скат

С бугристой и щетинистой спиной;

Проход открыт лишь с запада меж гор,

Оттуда до рокочущего моря

Препятствий нету на большой равнине.

Коли туда врага завлечь удастся,

Победа будет наша. Мы начнем

С притворной ретирады. Разделившись

На три отряда, мы отходим влево,

Долиной обходя их правый фланг.

Передний строй как будто отступает,

Второй стоит как бы в недоуменье,

Последний, спутав редкие ряды,

Становится приманкой для врага.

Тем временем отборный наш отряд

Штурмует трудный холм с востока, с тыла.

И вот уж заперт враг с боков, и сзади,

И спереди; теперь пойдет резня.

Давид

Ты мудр и смел. В твоих распоряженьях

Ни слова не изменишь, Авенир.

Хвалю за доблесть. Я же буду воин,

А не начальник; к распорядку боя

Прибавлю только меч.

Авенир

Кто вождь? — Давид,

Кто властелин войны? — Давид. И кто,

Кроме него, у нас воитель?

Давид

Право,

При стольких доблестях не подобает

Быть столь завистливым. Твой план сраженья -

Отменный план. Ионафан и я

Соединимся у шатра Саула;

Ус отведет войска; с отборной тыщей

Пойдет Садок на штурм холма; а ты

Возглавишь наши силы в сердце битвы,

Авенир

Но первый — ты, и место здесь — твое.

Давид

Нет, будешь ты начальник главных сил.

Светило только встало, ты держись

В готовности, но трубы пусть молчат

И грянут лишь в четыре пополудни.

Ты чувствуешь, какой с захода ветер;

И солнце в очи, и густая пыль -

Все это будет к ночи нам помогой!

Авенир

Ты хорошо сказал.

Давид

Итак, ступай,

Распорядись и козням царедворца,

Которых лучше бы тебе не знать,

Не дай отнять достоинств полководца.

Давид

Да, план его хитер и полон пыла.

Но есть ли толк в раденье полководца

Без мужества солдата? Авенир

Его лишен: меня им бог отметил.

Сегодня победим, а завтра вновь

Оставлен будет царь, ведь мне не знать

Покоя рядом с ним… Да что поделать!

Победа станет новою виной.

Мелхола

Ты знаешь ли, супруг? Едва отец

Из-за стола поднялся, Авенир

Уж тут как тут и что-то пошептал,

Я подхожу, а он скорее прочь,

И царь уже не прежний.

Давид

Что ж случилось?

Мелхола

Царь был за нас, он плакал вместе с нами,

Он обнимал нас, он нам пожелал,

Чтобы пошли от нас колена храбрых

Ему в помогу; он казался паче

Отца, теперь он паче стал царя,

Давид

О, прежде времени не плачь, жена!

Царь волен нас карать и награждать.

Сегодня б не вернулся на щите,

А завтра к злобной мысли обо мне

Вернется он; и снова мне изгнанье,

Ничтожество, и бегство, и тревоги.

Смерть для меня одна — тебя покинуть,

Но этого не избежать… Увы!

Злосчастный брак, напрасная надежда!

Счастливый царский род тебе сулил

Иного мужа, ты его лишилась

Из-за меня, злосчастного!.. Не станет

Отцом благополучного семейства

Твой муж бродячий, вечный твой беглец.

Мелхола

Ах, нет, не будем мы разлучены;

Нас не разделят. Больше не вернусь

К той страшной, одинокой жизни: лучше

Могила. В сей обители тоски

Я дни в слезах влачила, мне порою

Ужасным призраком казалась тень.

То, чудится, висит жестокий меч

Отца над головой твоей, и слышу

Твои слова страданья и смиренья,

Что самый жуткий гнев могли б унять,

Но все ж твое пронзает сердце дикий

Саул; то среди темных закоулков

Пещеры вижу, как ты стелешь ложе

На камне, и от страха замираешь

При каждом звуке, и бежишь, и снова

Бежишь, и не находишь ни укрытья,

Ни друга, ни покоя, утомленный,

Ослабший, жаждой мучимый… О, небо!

Могу ль тебе пересказать мое

Смятенье? — Нет, теперь тебя вовеки

Я не оставлю…

Давид

Ты мне травишь сердце!

О, погоди… Сей день дарован крови,

А не слезам.

Мелхола

Не знай помехи в битве!

Сраженья не боюсь, господь — твой щит

Особенной закалки, но страшусь

Коварства Авенира, как бы вред

Он не нанес сегодняшней победе.

Давид

А что? Неужто государь в сомненье,

Доверить ли мне дело?

Мелхола

Не скажу,

Но был он хмур и бормотал невнятно

О подлости пророков, о каких-то

Бродягах и о доблести фальшивой…

Отрывочные, темные слова,

Зловещие для дочери Саула

И для жены Давида.

Давид

Вот он, царь,

Послушаем его.

Мелхола

О боже правый!

Приди на помощь твоему рабу,

Смути нечестье, просвети отца,

Спаси супруга, защити народ!

Ионафан

Иди, отец любимый, мыслям дай

Передохнуть, пусть чистый, свежий воздух

Тебе даст бодрости, побудь немного

С детьми твоими.

Саул

Что за болтовня.

Мелхола

Отец!

Саул

Кто вы такие?… Кто твердит

О чистом воздухе?… Туман и мга,

Тень смерти здесь, потемки… о, гляди,

Стань ближе, видишь: там вокруг светила -

Кровавый пояс… Слышишь дикий крик

Зловещих птиц? В округе скорбный плач,

И он томит и вызывает слезы…

Но что? Вы тоже плачете?…

Ионафан

О, боже,

Зачем ты отвернулся от царя

Саула? Почему для злого духа

Покинул прежнего раба?

Мелхола

Отец,

Гляди, здесь дочь любимая твоя,

Она с тобою делит и веселье,

И слезы… Но о чем теперь нам плакать?

Вернулась радость.

Саул

Говори… Давид…

Так почему ж меня он не обнимет?

Давид

Отец!.. Удерживает опасенье

Докучливым быть. Ах, когда б ты мог

Читать в душе! Я, как всегда, с тобой.

Саул

Саула… любишь ты… и дом его?…

Давид

Люблю ли? Небо!.. Да, Ионафан -

Зеница ока моего, а ты, -

Ради тебя готов презреть любую

Опасность, а жена расскажет лучше,

Как я люблю ее…

Саул

Однако ты

Себя высоко ставишь…

Давид

Как высоко?

На поле битвы — воин, при дворе -

Твой зять, а перед богом я — ничто.

Саул

А! все твердишь о боге мне, хотя

Известно, что давно я отлучен

От бога гневной злобой и коварством

Священников. Чтоб уязвить меня.

Ты поминаешь бога?

Давид

Чтоб воздать

Хвалу ему… Зачем ты так уверен,

Что нет его с тобой? С тем, кто не хочет,

Он не пребудет, но не знал отказа

Тот, кто воззвал и вверился ему.

Он трон тебе вручил, хранил на троне,

И ты — его, коль на него в надежде.

Саул

Кто здесь вещает с неба?… В белых ризах,

Видать, сошел священный сей вещун?

А ну-ка глянем на него… Э, нет,

Ты воин при мече, так подойди-ка,

Дай разгляжу: Давид иль Самуил

Глаголет здесь?… А это что за меч?

Не я ль тебе вручил его?

Давид

Сей меч

Достала мне моя праща. Он в Эле

Висел, отточенный, над головой;

Я видел: страшная зарница смерти

Сверкнула мне в деснице Голиафа,

Громадины свирепой, но на стали

Кровь запеклась его, а не моя.

Саул

Не сей ли меч реликвией священной

Подвешен в Номве был над алтарем?

Не он ли так был в эфод запеленат,

Чтоб взор его ничей не осквернил?

Не он ли богу посвящен навечно?

Давид

Да, это так, но…

Саул

Кто ж посмел его

Тебе отдать? Кто? Говори!

Давид

Скажу.

Я в Номву безоружным беглецом

Пробрался, почему бежал — известно.

Дороги злонамеренного люда

Полны, я — без меча, и что ни шаг -

Подстерегает смерть. Главу смиренно

Склонил я в скинии, куда нисходит

Дух божий: там священное оружье

(Уж ежели кому его носить

Из смертных, то единственно Давиду!)

Просил я у служителя.

Саул

А он?…

Давид

Мне отдал.

Саул

Кто был он?

Давид

Ахимелех.

Саул

Изменник подлый!.. С алтаря?… О, ярость!

Вы все преступники! Все вероломцы!..

Вы слуги бога? Нет — его враги!

О, черная душа под белой ризой!..

Подать секиру! Где алтарь?… Где жертва?

Все на колени! Заколю!..

Мелхола

Отец!

Ионафан

О, небо! Что ты делаешь? Опомнись!

Здесь нет ни алтаря, ни жертвы. Чти

Священников, и бог тебя услышит.

Саул

Кто мне мешает? Кто велит смириться?

Кто непокорствует?

Ионафан

Отец!

Давид

Спаси

Его, о господи! У ног твоих

О том твой раб смиренно заклинает.

Саул

Мир отнят у меня. Светило, царство,

Сын, дочь, душа — все отнято! Несчастный

Саул!.. И кто утешит? Кто опора

И поводырь незрячего!.. Жестоки

И немы дети… Только и мечтают

О смерти старца немощного, видят

Одну лишь роковую диадему,

Венчающую голову седую.

На, на — срывай ее; снимайте сразу

Трясущуюся голову отца

С гнилого тела!.. Ах, ужасный миг!

Нет, лучше смерть!.. Зову ее…

Мелхола

Отец!

Никто из нас твоей не хочет смерти.

Мы все тебя готовы уберечь!..

Ионафан

Сейчас в слезах его растает ярость.

О брат, теперь свой голос пробуди,

Не раз, смирен твоим небесным пеньем,

Он ублажался в сладком забытьи.

Мелхола

Ах, да, ему перехватило горло,

Дыханья не хватает, грозный взгляд

Заволокло слезами, помоги

Скорей Саулу.

Давид

К богу говорю:

"О ты, предвечный, сильный и нетленный,

Меня извлекший из небытия,

Ты, до кого лишь мыслью дерзновенной

Порою досягнуть решаюсь я,

Ты, прозревающий сквозь твердь вселенной

Все помыслы, как зоркий судия,

Которого лишь знак и мановенье

Рассеивают зло в одно мгновенье.

Ты низошел однажды в наши долы

В сиянье быстрых херувимских крыл,

И огнь своей неодолимой воли

В проводника и пастыря вложил,

Ему открыл пресущные глаголы,

Мечом и разумом вооружил;

О! ниспошли один лишь луч желанный,

Чтоб днесь рассечь завесу тьмы туманной

Здесь, где лишь тьма и слезы…"

Саул

Слышу голос

Давида?… Ах, освободи меня

От забытья смертельного: напомни

Мне о блистанье юношеских лет!

Давид

"Кто мчит? Не вижу, но дрожу от гула,

Суровым афром поднятая, мчится

Там черной пыли пелена.

Но вот распалась, и булат лучится

У войска, что порядки развернуло,

И, словно башня, ввысь вознесена

Увенчанная голова Саула.

Дрожит земля от топота, и звона,

И кликов боевых;

Трепещут небо и земное лоно,

Как будто дунул вихрь.

Идет Саул со всею силой страшной

Пехоты, конницы и колесниц;

И враг лишился дерзости вчерашней,

И льется божий гнев из-под ресниц.

Где ж ваша злая спесь, сыны Аммона?

Обиды где, что племени господню

Так дерзостно нанесены?

Для ваших тел поля тесны сегодня,

И страшен праздник жатвы похоронной;

Так за нечестье мы отомщены

Твоим паденьем, недруг беззаконный!

Но слышу: боевые трубы трубят

И нарастает гром.

И это сам Саул, который рубит

Испуганный Эдом.

Моав и Сова рядом с Амалеком

Познали наконец позор и страх;

Саул, подобно половодным рекам,

Крушит, ломает и смывает прах",

Саул

Да, это прежний боевой сигнал,

Он вновь зовет меня от гроба к славе

И словно возвращает к пылким дням…

Ах, что я говорю!.. Военный клич -

Пристало ль это старцу?… Сон, покой.

Забвенье, праздность…

Давид

Воспою покой:

"Вблизи ручья родного

Усталый, в жаркий полдень,

Сидит герой господень

В тени вечно живого

Приветственного лавра.

И дорогие чада,

Сочувствуя тревогам,

Несут ему отраду,

И рады возвращенью,

И плачут в умиленье

Так радостно,

Так сладостно,

Что не расскажет слово.

Старшая дочь снимает

Тяжелую кольчугу,

А милая супруга

Тихонько обнимает,

А дочь его меньшая

Чело водой студеной

Омыла, утешая,

И облак благовонный

Цветов и сладких зелий

Несет к его постели -

И радуясь,

И жалуясь,

Что плохо услужает.

Другим трудом гордятся

Мужская отрасль дома

И служит по-иному.

Сын старший веселится,

До блеска начищая

Меч, кровью обагренный;

И, зависть ощущая,

Подросток восхищенный

Поднять копьище тщится,

Но немощна десница;

А сын меньшой,

Взяв щит большой,

Им пробует закрыться.

И слезы радости

Невольно катятся

Из царских глаз.

Он рода гордого

И благородного

Душа и глас.

О мирное время,

Будь благословенно,

И благодаренье

Тем, кто неизменно

Полны к нам любви.

Но уж солнце прячется,

Ветки не колышутся,

В сон успокоительный

Погрузился царь".

Саул

Счастлив отец подобного семейства!

Покой прекрасен!.. Чувствую — течет

По жилам млеко нежности… — Но ты,

Чего ты хочешь? Сделать малодушным

Саула средь семейного досуга?

Отважный царь! оружием негодным

Ты, может быть, валяешься теперь?

Давид

"Царь почивает, но владыка тверди

В подобных яви, ощутимых снах

Являет перед спящим духов смерти.

Уже повергнут самовластный враг

Рукой царя в решительном сраженье,

И зло превращено в бессильный прах.

Вот молния приводит в ослепленье…

То меч царя, как изостренный гнев,

Сулит и храбрецу и трусу тленье.

Так львиный рык звучит в тени дерев,

Порой пугая путника и зверя.

Но чувствам отдохнуть дает и лев,

Хотя пастух с отарою в пещере

Изведал, что обманчив сей покой,

Он знает — лев очнется, пасть ощеря,

И кровь прольется щедрою рекой.

Вот проснулся царь, и вот

Он опять оружья просит.

Кто на бой его зовет?

Кто теперь главы не сносит?

Я вижу полосу ужасного огня,

Завесу мощи над недругом упорным.

Все вижу черным. Здесь кровь лилась потоком

В краю жестоком. — Разит небесный пламень

Быстрей, чем камень, запущенный пращою;

И чьей рукою тот камень был запущен?

Той вездесущей! — В немыслимом паренье

Небесной тенью, в священном нетерпенье

Расправил перья орел — посланец божий,

Чтоб изничтожить все племя нечестивых

И нерадивых, молящихся безбожным

Кумирам ложным. — Издалека он мчится,

Карая филистийца.

И наступаю я, и в ярости похода

Я вижу два меча у нашего народа".

Саул

Кто похваляется? Какой еще

Меч, кроме моего?… Сгинь, провались,

Убей себя…

Мелхола

Остановись! О, небо!..

Ионафан

Что делаешь, отец!

Давид

Несчастный царь!

Мелхола

О муж, беги! Его с трудом мы держим!

Мелхола

Отец любимый… погоди…

Ионафан

Опомнись!

Саул

Кто здесь посмел держать меня?… Где меч?

Подайте меч.

Ионафан

Отец, уйдем отсюда,

Я не пущу тебя. Гляди: здесь чада

Твои; скорей вернемся в твой шатер;

Тебе необходим хоть час покоя…

Иди, забудь свой гнев, побудь с детьми

Своими…

Мелхола

…Ведь они всегда с тобой…

Мелхола

Ответь, Ионафан: в шатер отца

Вернуться может муж мой?

Ионафан

Нет, Саул

При нем не ведает покоя; правда,

Сейчас он укротился, но сильна

В нем ревность, и она его ломает.

Ступай к супругу, будь при нем.

Мелхола

Беда!..

Как я несчастна!.. Муж надежно спрятан,

Его никто не может отыскать;

Иду к нему.

Ионафан

О, небо! Вот отец,

Себе в смятенье места не находит.

Мелхола

Злосчастная! Что я ему скажу?…

Бежать…

Саул

Кто от меня хотел бежать?

Ты, женщина?

Мелхола

Владыка!

Саул

Где Давид?

Мелхола

Не ведаю…

Саул

Не ведаешь?

Ионафан

Отец…

Саул

Ступай и приведи его ко мне.

Мелхола

Я?… Где искать его?…

Саул

Ты царской воле

Не повинуешься?

Саул

…Ионафан,

Ты любишь ли меня?

Ионафан

Люблю, отец,

Но мне и слава дорога твоя,

И опрометчивым твоим порывам

Противлюсь я, как подобает сыну.

Саул

Удерживаешь слишком часто руку

Отцову; на себя пеняй: оружье,

Что ты отводишь от чужой груди,

Ты обращаешь на себя… Храни,

Оберегай Давида, ждать недолго…

Ты слышишь тайный голос, что кричит:

"Давиду быть царем!" — Нет, нет! Не быть!

Ионафан

А ты услышь в душе, как громогласно

Кричит господь: "Избранник мой — Давид,

Он божий человек". Не на виду ли

Его дела? Не молкнет ли при нем

Завистливая ярость Авенира?

Да ты и сам, едва в себя придешь,

Не замечаешь ли, как подозренья

Рассеиваются, подобно мгле

Туманной от лучей? Когда злой дух

Вселяется в тебя, воображаешь,

Что это я удерживаю руку

Твою. А это бог. Едва направишь

На грудь неверный меч, как чьей-то силой

Отброшен он; тебе бы пасть в слезах

К его ногам, раскаявшимся, да!

Ведь ты ж не закоснел во зле.

Саул

Увы,

Ты прав. Непостижимое есть нечто

В Давиде. Помню, в Эле он предстал

Передо мной, и взор был очарован,

Но сердце — нет. Я полюбить его

Готов был, но всегда негодованье

Встает стеной меж нами. А когда

Я извести хочу его, он вновь

Обезоруживает, восхищает,

И я в его присутствии — ничто…

Конечно, это месть десницы вышней.

Теперь я всюду узнаю тебя,

О, страшная рука… Но в чем причина?

Ищу, но где? Я не богоотступник;

Мне мстит священство; и Давид — орудье

Злодейских замыслов; он видел в Раме

Пророка Самуила; перед смертью

С ним говорил неистовый старик.

Кто знает, может быть, елей небесный,

Которым прежде он меня помазал,

Предатель после пролил на чело

Противоборца моего?… Ты знаешь

Про это?… Ах, ты знаешь? Говори!

Ионафан

Отец, мне это неизвестно. Но

Когда бы так, не должен ли и я

Быть оскорблен — твой первородный сын?

Ведь разве трон не предназначен мне,

Когда ты к праотцам уйдешь? И если

При этом я молчу, за то винить

Меня нельзя! Намного превзошел

Меня умом и доблестью Давид;

Чем больше в нем достоинств, тем сильнее

Его люблю. И если тот, кто царства

Дает и отбирает, в нужный час

Отдаст его Давиду, это будет

Знак для меня, что он меня достойней?

В поводыри сынов своих призвал

Его господь. — Но вместе с тем, клянусь,

Он был тебе слугою не лукавым

И верным сыном… А судьбу вручи

Всевышнему и не ожесточайся

Душою против истины и бога.

Когда бы не вещало божество

Устами Самуила, как убогий,

Полуживой старик одним движеньем

Мог укрепить Давида? А смешенье

Любви и злобы у тебя в душе?

И этот страх при имени Давида,

Как перед битвой? Ты ли ведал страх?

Откуда он, Саул? По силам это

Для человека?

Саул

Что за басни! Ты ли

Саулов сын? Тебе и трон — ничто?

И знаешь, кто ему вручил права?

Опустошится дом, и будет корень

Мой изведен тем, кто захватит скипетр.

И ты, и твои братья, и сыны…

С лица земли мое исчезнет племя…

О, злая жажда властвовать — она

Чего не сотворит! Ведь ради царства

Уничтожают часто сын отца,

Брат брата, мать детей, супруга мужа…

Седалище из крови и злодейства -

Вот что такое трон.

Ионафан

Где щит людской

Против меча небесного? Молитвы,

А не угрозы могут умягчить

Ужасный божий гнев, что сокрушает

Высокомерных и щадит смиренных.

Авенир

Царь, высшие причины понуждают

Меня вернуться, прежде чем потоки

Прольются вражьей крови. Где Давид?

Нет никого, кто бы сумел сыскать

Героя. Остается меньше часа

До битвы. Слышишь, как нетерпеливо

Пехота криком оглашает воздух

И как земля грохочет и трепещет

От топота подкованных копыт?

Звон шлемов и мечей, и грозный гул,

И вопль, и ржанье? — Даже трус почует

Прилив отваги, а Давида нет.

И где он? Но зато — ну, полюбуйся,

Ну, погляди (какое чудо!). Кто

Вместо него явился в стан? Священник,

В своем холщовом белом облаченье,

Дрожа от страха, возле беньямитов

Он прятался. Что ж, выслушай его,

Ради каких соображений высших

Он добровольно хочет умереть.

Ахимелех

Скажу, коль царский гнев не воспретит.

Саул

Гнев? Значит, ты, злодей, его достоин?

Но кто ты?… Кажется, я узнаю…

Ты из спесивого тупого стада

Пророков рамских.

Ахимелех

Я ношу эфод.

Я первый из левитов. И в служенье,

К которому господь его призвал,

Наследую святому Аарону

И многим поколениям достойных

Священников. И при ковчеге в Номве

Я состою; а сей ковчег священный

Порою находился в сердце битвы,

Хотя ты полагаешь, что не въяве

Мы служим богу; впрочем, при Сауле

Священники — товар не ходкий: все же

Когда воитель побеждает в боге,

Иначе невозможно победить,

Нас по-иному ценят. Ты меня

Не знаешь? Что за чудо! А себя

Ты знаешь? — Со стези господней ты

Сошел, а я в той скинии служу,

Где пребывает всемогущий бог;

Саула там уже давным-давно

Не видывал никто. А звать меня

Ахимелех.

Саул

Так для меня зовется

Изменник. Я тебя уже узнал.

Ты вовремя пришел. Скажи, не ты ли

Давал приют изгнаннику Давиду,

Постель, и кров, и пищу, и спасенье,

И, ко всему, оружье? Да какое!

Священный меч, который по обету

Подвешен был в той скинии для бога,

Ты снял своей десницей нечестивой!

И опоясал им врага престола,

Не доброхота твоего царя?

Сомнений нет, что ты явился в стан,

Чтобы предать меня.

Ахимелех

О да, предать,

Поскольку я пришел, чтобы молиться

О даровании тебе победы,

В которой отказал тебе господь.

Да, это я, который оказал

Поддержку неизвестному Давиду.

Но кто он? Уж не зять ли он царя?

Не самый ли отважный среди войска?

Не самый добрый, праведный, прекрасный

Среди сынов отечества? Не он ли

Твой меч во дни войны, а во дворце

Не он ли пеньем побеждает душу?

Любимец женщин, родины отрада,

Гроза врагов — таков он, тот Давид,

Которого я уберег. А ты

Уж не вернулся ль к почестям военным?

Не попытался ли вести сраженье?

Вернуть победу и освободиться

От страха, что в тебя вселил господь?

Меня ты проклинал — себя ты проклял,

Саул

Откуда вдруг взялось у вас, жестоких,

Преступных, кровожадных богомолов, -

Откуда вдруг участье? Самуилу

Казалось преступлением, что я

Не умертвил царя амаликитян,

Захваченного в плен; а это был

Великий государь, прекрасный воин,

Храбрец и щедр на собственную кровь

Ради народа. Бедный царь! Ко мне

Доставленный в колодках, побежденный,

Не оскорбил он гордости царя

Мольбою о пощаде. Но злодеем

Он показался Самуилу, тот

Своей рукою трижды погрузил

Меч в сердце безоружного. — Вот ваши

Победы каковы! Но если кто-то

Пытается унизить государя,

Он тотчас же найдет у вас поддержку,

Приют и щит. И не ковчег, отнюдь,

А лишь дела мирские вас заботят!..

Кто вы такие? Темный, грубый род,

Посмеивающийся втихомолку,

Который в безопасных облаченьях

Осмеливается порочить нас,

В доспехах обливающихся потом,

Нас, что проводят боевые дни

В крови и ужасе, со смертью рядом,

Во имя жен, детей и вас самих.

И вы-то, трусы, хуже слабых женщин,

Жезлом тщедушным, вытверженной псальмой

Мечтаете остановить мечи!

Ахимелех

А ты кто? Царь земной, но перед богом

Кто царь? Саул, опомнись! Ты не больше,

Чем венценосная пылинка. Я

Сам по себе — ничто, но я гроза,

Вихрь, буря, если бог меня подвигнет;

Господь, который сотворил тебя,

И взглядом-то тебя не удостоит:

Что за Саул? — Напрасно ты предался

Агагу, по дороге к преступленью

Напрасно следуешь его стопам.

Какая кара есть для государя

Бесчестного, кроме меча? И есть ли

Жестокий меч, не призванный всевышним?

Свои взысканья вырубает бог

На мраморе и воздает не меньше

Израилю, чем Филистии. — Бойся,

Саул! Уже, я вижу, в черной туче

Парит неумолимый ангел смерти

На огненных крылах; одной рукой

Он обнажает раскаленный меч,

Другой — хватает волосы седые

На голове злодея. Трепещи,

Саул! — Вон кто на смерть тебя толкает,

Вот этот: Авенир, брат Сатаны.

Он в старом сердце бередит сомненье,

Обводит властелина и царя,

Как малое дитя. А ты, безумец,

Лишаешь дом свой подлинной опоры?

Где дом Саула? Сам в пучине волн

Он растворил его, и дом тот рухнет,

Уже он падает, уже он — пепел.

Уже — ничто.

Саул

Мне прорицая беды,

Ты лучше предсказал бы их себе.

Не ведал ты, явившись в этот лагерь,

Что здесь умрешь: так предвещаю я.

Распорядится этим Авенир. -

Ступай, мой верный Авенир, приказы

Преступного Давида отмени,

В них кроется измена. Луч денницы

Мне завтра будет вестником войны.

А замысел Давида был лукав -

Напасть на недругов перед заходом,

Тем как бы намекая на мою

Слабеющую руку. Но посмотрим!

Я чувствую, что все твои угрозы

Во мне зажгли военный пыл, и завтра

Я поведу войска, не хватит дня

Для грозной сечи, что я учиню.

Ну а того схвати и приведи,

Мой Авенир, и пусть себя убьет…

Ионафан

О, небо! Царь! Отец! Остановись!

Саул

Молчи! — Пусть вены отворит, и кровь

Изменника падет на филистийцев!

Авенир

С ним рядом пусть удерет и этот…

Саул

Мало

Для царской мести. В Номву я пошлю

Мой гнев, чтоб уничтожил матерей,

Детей, стада, рабов, дома чтоб выжег

И племя лиходейское развеял

По ветру. И тогда уж с полным правом

Твои пророки скажут: "Вот Саул".

Моя рука, которую так часто

Вы призывали для кровопролитья,

Еще ни разу не разила вас:

Вот почему смеялись вы над нею.

Ахимелех

Царь ни единый помешать не может

Погибнуть праведником: смерть моя

Сладка мне будет и славна. А вашу

Бог издавна предначертал: вы оба

Умрете жалкой смертью от меча,

Но не от вражьего и не в бою.

Ступай. — Тебе я молвил божье слово,

Но ты был глух; мой долг исполнен; жизнь

Истрачена не зря.

Саул

Прочь! Увести

Его на смерть — на долгую и злую.

Ионафан

Царь нерассудный! Что творишь? Опомнись!..

Саул

Сказал тебе: молчи! — Ты разве воин?

Мой сын? Герой и воин? Прочь иди

Отсюда в Номву, там займешь пустое

Седалище; среди левитов праздных

Ты жить достоин, а не в шуме битвы

И в царственных трудах…

Ионафан

С тобою рядом

Я недругов немало истребил,

Но нынче проливаешь кровь пророков,

Не филистийцев. И в таком сраженье

Меня нет рядом.

Саул

Хватит одного

Меня в любом бою. И завтра тоже

Не торопись в сраженье. Я один -

Саул — там буду. Ни Ионафана

И ни Давида! Я военачальник!

Ионафан

Я буду биться о бок! Если б мог

Пасть на глазах твоих, чтобы не видеть

Того, что суждено тебе!

Саул

А что?

Смерть? Смерть в бою достойна государя!

Саул

Ну где ж Давид твой?

Мелхола

Не могу сыскать…

Саул

Так я сыщу.

Мелхола

Наверное, далеко

Бежит он твоего негодованья,

Саул

Пусть даже крылья отрастит, его

Настигнет гнев мой. Горе, если он

Появится среди сраженья. Горе -

Коли не явится, когда победу

Стяжаю завтра.

Мелхола

Господи!

Ионафан

Отец!

Саул

Нет у меня детей. — Ступай в ряды,

Ионафан, да поживей! А ты

Ищи того…

Мелхола

Дозволь остаться!

Саул

Хватит!

Ионафан

Как от тебя вдали могу сражаться!

Саул

Вы все вдали. Вы предали меня,

Ступайте прочь, я этого желаю!

Я вам приказываю, наконец!

Саул

Один я остаюсь с самим собой.

И только самого себя страшусь.

Мелхола

Супруг мой, выходи, уже далеко

За полночь… Слышишь, стан шумит? Там ждут

Рассвета и сраженья. — Лишь отцовский

Шатер безмолвствует. Гляди — и небо

Благоприятствует побегу: месяц

Заходит, и последние лучи

Закрыла туча. Нам пора: никто

За нами не следит; скользнем по склону

Горы, и да сопутствует нам бог.

Давид

Жена, ценнейший клад моей души,

Неужто правда, что Давид готов

Бежать, когда все войско ждет сраженья?

О, что мне смерть? — Пускай меня Саул

Убьет, зато сперва я истреблю

Немало недругов.

Мелхола

Ах, ты не знаешь:

Отец уже в крови купает гнев.

Ахимелех, доставленный к нему,

Пал жертвой ярости…

Давид

О, что я слышу?

Уже и на левитов поднял меч!

Саул несчастный! что с ним будет?…

Мелхола

Слушай,

Не то услышишь. Повелел Саул

Злодею Авениру, если ты

Объявишься в бою, оборотить

Оружье на тебя.

Давид

И это терпит

Ионафан?

Мелхола

О, небо! Что он может?

Не избежал и он отцова гнева

И в бой спешит, чтоб умереть. Теперь

Ты понял? Невозможно оставаться.

Уйти подальше, ждать, — быть может, нрав

Отца изменится или скорее

Он подчинится возрасту… Увы,

Отец жестокий! Сам заставил дочь

Ждать рокового часа… Но живи,

Будь счастлив, если можешь, мне довольно,

Что я с супругом. А теперь пойдем!

Давид

Как горько убегать от битвы! Слышу,

Кричит мне вещий голос: "Будет страшный

День для царя и для всего народа!.."

Когда б я мог!.. Но нет, здесь пролита

Кровь чистая служителей господних,

И поле здесь осквернено, и почва

Заражена, и в ужасе господь,

И здесь Давид не может биться. — Видно,

Придется уступить твоей тревоге,

Твоей любви находчивой. — Но ты -

Ты уступи моей… Покинь меня…

Мелхола

Тебя покинуть? За твою полу

Я ухвачусь, чтоб ты меня не кинул…

Давид

Как можешь ты соразмерять свои

Шажки с моими? Чтоб уйти от риска,

Как ты желаешь, быстрыми стопами

Спешить я должен по труднейшим тропам;

Меж скал и в зарослях, где будет отдых

Для нежных ног твоих? Как в диком месте

Тебя одну оставлю? Нас двоих

Сейчас же обнаружат и доставят

Пред очи гневного царя… А если

И убежим, то как могу отнять

Тебя у старца слабого? Среди

Волнений ратных нежности немного

Ты можешь дать печальному отцу.

При ярости его и при слезах

Останься! Ты одна его умеешь

Утешить, удержать и уберечь.

Меня он хочет извести, а я

Желаю счастья, силы и победы…

Но страшно за него… — Пред тем как стать

Супругою — ты дочерью была,

Не следует любить превыше долга.

Ты хочешь только моего спасенья?

Не покидай несчастного отца,

Ведь он и так в унынье. Только буду

Я в безопасности, тебе дам знак,

А там, надеюсь, мы соединимся.

Как горько покидать тебя!.. И все же…

Несчастный я!..

Мелхола

Несчастная и я!..

Опять к суровой и бродячей жизни,

К опасностям, к заброшенным пещерам

Ты должен возвратиться!.. Если б я

Была с тобой!.. Мученья облегчить

Могла бы… разделив их…

Давид

Но, во имя

Любви прошу, или, насколько может

Возлюбленный, велю: идти со мной

Не можешь ты, не повредивши мне.

И если мне назначено спастись,

То медлить некогда: вдруг соглядатай

Откроет нас у этого шатра.

Я как пять пальцев знаю эти горы,

Там никакой погони не боюсь. -

Так на прощанье обними меня.

Да будет бог с тобой и оставайся

С отцом, покуда к мужу не вернет

Тебя господь.

Мелхола

Последнее объятье?…

Как у меня не разорвется сердце?

Как я жива еще?…

Давид:

А я?… Не плачь…

Господь моим ногам дарует крылья.

Мелхола

Ушел!.. О, небо… Побежать за ним?

Но что за цепь меня не отпускает?

И не могу идти. — Он улетел!

Держу себя, чтоб не пойти за ним…

Вновь потерять его!.. И суждено ли

Увидеться?… Несчастная жена!

Жена ли ты?… Замужество ли это?…

Нет, нет, с отцом жестоким не останусь!

Я за тобой хочу идти, супруг!.. -

Пойду за ним, а вдруг его убьют?

Как скрыть мои неловкие следы

За быстрыми его стопами?… — Что там?…

Какое-то бряцанье слышно в стане…

Чу! нарастает, глухо трубный звук

Прорезывается… И конский топот…

О, небо! Что это?… Начало боя

Назначено на утро. Кто ответит?

Ионафан… и братья… может, с ними

Случилось что-то… Но какой-то вопль,

И стон, и плач я слышу из шатра

Отцовского?… Несчастный мой отец!

Бежать к нему!.. Ах, что там за виденье!

Он сам идет, и страшен! Ах, отец!

Саул

Ужасная, разгневанная тень,

Оставь меня! Вот я у ног твоих…

Куда бежать?… Где скрыться?… Тень, уйди,

О, страшная, не мучь меня. Не хочет

Услышать, все преследует меня…

Земля, разверзнись, поглоти живым…

Ах, только бы не видеть взгляд свирепый

Огромной тени!

Мелхола

От кого бежишь?

Ведь за тобой не гонится никто.

Отец, меня ты видишь? узнаешь?

Саул

Святой пророк, ты хочешь, чтобы здесь

Остановился я? О Самуил,

Отец мой, ты приказываешь? Я

Склоняюсь перед высшим повеленьем.

На эту голову ты возложил

Венец, меня почтил, а нынче топчешь

И знаки власти хочешь отобрать…

Вон вижу — меч карающий господний,

Меч огненный, и я у края бездны…

О всемогущий, отврати его

Не от меня, а от детей. Они

В моем паденье неповинны…

Мелхола

Ужас!

Таким он не был никогда! — Отец,

Оборотись от призрака ко мне…

Саул

О, радость! Лик твой прояснился! Гордый

Старик, ты внял мольбе моей? Не встану,

Покуда чад моих ты не избавишь

От мести. — Что вещаешь ты? "Давид

Тебе был тоже сын, а ты, гонитель,

Хотел его погибели". Прервись

И не вини!.. Давида пусть отыщут,

Пусть он вернется, пусть меня убьет,

Пусть царствует… пусть, только милосердье

Явил бы к детям… Ты неумолим?

Твой взгляд кровав, меч огненный в деснице,

Жар темный пышет из ноздрей! Палит

Меня. Ах! где б укрыться?… Там…

Мелхола

Как удержать его и как избавить

От наважденья? Ах, послушай!

Саул

Нет,

Там не пройти, там кровь течет препоной.

Как страшно! На обоих берегах

Потока мертвецов нагроможденье…

Ах! Там все смерть. Бежать отсюда… Эй,

А вы кто? — Дети мы Ахимелеха.

"Я сам Ахимелех. Умри, Саул,

Умри". Чей это крик? А! узнаю:

Он весь в крови, и пьет он кровь Саула.

А позади кто? Волосы не тронь!

Ты, Самуил? — Что он сказал? Что скоро

Все будем с ним? Нет, я один, один

С тобою буду; дети ни при чем… -

Где я? — Все привиденья вдруг исчезли.

Я что-то говорил? Где я? Кто ты?

Что там за грохот? Кажется, сраженье,

Но ведь не рассветало, да, там грохот

Сраженья. Поскорей мне щит, копье

И шлем. Подать мне царские доспехи!

Я умереть желаю, но в бою.

Мелхола

Отец, приди в себя!.. Здесь дочь…

Саул

Немедля

Доспехи мне! Какая дочь? Изволь

Повиноваться. Шлем, копье и щит -

Вот мои дети.

Мелхола

Нет, я не оставлю

Тебя…

Саул

Как будто громче воют трубы?

Иду: мне хватит одного меча. -

Ты повинуйся и оставь меня.

Спешу туда: там смерть моя, которой

Ищу.

Авенир

О мой несчастный государь!

Куда бежишь? Ужасна эта ночь!

Саул

Что там за схватка?

Авенир

Враг напал внезапно,

И мы разбиты наголову…

Саул

Мы

Разбиты? Что же ты, изменник, жив?

Авенир

Живу, чтобы спасти тебя. Вот-вот

Сюда нагрянут филистийцы, натиск

Их будет грозен. Вверх по этой круче

Я уведу тебя, пока темно.

Саул

Чтобы я жил, когда народ мой гибнет?

Мелхола

Спеши!.. Бой приближается… подходят…

Саул

Неужто бегство?… А Ионафан,

А сыновья?…

Авенир

О, небо!.. сыновья

Твои стояли твердо… Горе!

Саул

Понял:

Они мертвы…

Мелхола

О, братья! О, беда!

Авенир

Нет больше у тебя сынов, Саул.

Саул

Кто ж остается? Ты — и то не мне. -

Я в сердце все давно уже решил,

И час настал. — Последний мой приказ

Исполни, Авенир: в надежном месте

Укройте дочь мою.

Мелхола

О нет, отец!

Вокруг тебя я обовьюсь лозой:

Враг в женщину копье метать не станет.

Саул

О дочь… Молчи! Мне больше слез в очах

Не надо. Побежденный царь не плачет.

Ну, Авенир, ступай, спаси ее,

А если недруги ее захватят,

Не говори, что это дочь Саула,

Скажи им, что она жена Давида -

И пощадят ее. Ступай, лети!..

Авенир

Клянусь, коли чего-нибудь я стою,

То будет спасена; но ты…

Мелхола

Отец!

Я не хочу, я не могу оставить

Тебя…

Саул

А я хочу! Еще я — царь.

Враг рядом. Авенир, лети, а будет

Противиться, то силу примени.

Мелхола

Неужто навсегда?…

Саул

О, сыновья!

Я был отцом. — И вот ты, царь, один:

Нет ни друзей, ни слуг, ни чад. — Сполна

Оплачено тебе господним гневом? -

Но ты еще со мной, о меч, приди

Для исполнения последней воли. -

Вон воины проклятого врага,

Вон на горе их факелы, мечи…

Здесь, Филистия, ты найдешь меня

Пусть мертвецом, но все-таки — царем.

Кенхреида

Войди: едва забрезжила заря,

А мой супруг обычно не заходит

Ко мне в такую рань, и говорить

О нашей бедной дочери открыто

Ты можешь, Евриклея. По лицу

Расстроенному твоему и вздохам,

Которые сдержать не в силах ты,

Я догадалась…

Евриклея

Смерть любая лучше,

Чем жизнь бедняжки Мирры. Я царю

Об этом не сказала бы: превратно

Способен слезы девичьи отец

Понять. И я — к тебе с покорной просьбой?

Царица, выслушай меня.

Кенхреида

Увы,

Сама давно я вижу, как на убыль

Идет ее цветущая краса

И взгляд живой тоска немая застит.

И ладно плакала б она!.. Так нет,

Молчит и не уронит ни слезинки

Из глаз, что слез полны. Вотще мои

Объятия и вечные вопросы

О том, что мучает бедняжку: знай,

Твердит она, что ничего. Меня же

Не обмануть.

Евриклея

Тебе с царем она

Родная дочь, но ведь и я, как дочку,

Ее люблю. Уже семнадцать лет

Мою воспитанницу прижимаю

Я каждый день к груди… И что ж теперь?

Она, которая привыкла с детства

Не скрытничать со мною никогда,

Не стала разве и со мною скрытной?

И мне она твердит, что нет причин

Для беспокойства… Но при этом слезы

Не в силах против воли удержать.

Кенхреида

Откуда столько грусти в юном сердце?

Я приписала было эту грусть

Сомненьям дочери, которой вскоре

Супруга выбор предстоял. На Кипр

Из Азии и Греции спешили

Отважнейшие из владык на зов

Ее красы. Мы дали ей возможность

Решать самой свою судьбу. В одном

Ей доблесть нравилась, другой по вкусу

Был обходительностью ей; за тем -

Владенья большие, тогда как этот -

И царственен, и краше всех других.

Быть может, выбирая, опасалась

Она, что тот, кто мил ее очам,

Родителю не по душе придется.

Как мать и женщина могу себе

Представить я, какую в нежном сердце

Созданья робкого могли борьбу

Сомненья эти вызвать. Но и после

Того, как в споре победил Перей,

Царевич из Эпира, в благородстве,

Могуществе, уме и красоте

Не знавший равных, и удачный выбор

По нраву нам пришелся, и она

Должна, казалось, быть собой довольна,

Не видим разве мы, как с каждым днем

В ней нарастает буря и все больше

Ее тоска грызет?… Гляжу на дочь -

И сердце разрывается на части.

Евриклея

Ах, лучше б ей не выбирать вовек!

С тех пор она еще сильней тоскует.

Я так боялась, как бы эта ночь

В канун ее замужества (о, небо!)

Последнею не стала для нее.

Лежу тихонько я в своей постели,

Недалеко от Мирриной, и к ней

Прислушиваюсь, притворяясь спящей;

Уже не первый месяц вижу я,

Как мается она, и мне, старухе,

Не спится. Молча благодатный сон,

Что столько уж ночей не простирает

Над нею крылья тихие свои,

Я призываю дочери на помощь.

Сначала вздохи редкие почти

Неуловимы, но, меня не слыша,

Она уже не сдерживает их

И начинает всхлипывать, бедняжка,

И всхлипыванья переходят в план,

А плач в рыданья, а рыданья в крики.

И с губ ее срывается одно-

Единственное слово: "Смерть…" Все чаще

Оно звучит сквозь слезы, и тогда,

Не выдержав, я к ней бегу в тревоге.

Она же, увидав меня, вздыхать

Перестает, и слез как не бывало,

И, вновь гордыни царственной полна,

Она, без дрожи в голосе, сердито

Мне говорит: "Чего тебе? Уйди…"

И у меня слова застряли в горле,

Я только плакала, обняв ее,

Все время плакала… Но понемногу

Пришла в себя и обрела слова.

О, как просила я и заклинала

Ее признаться мне во всем, не то

Я вместе с ней умру!.. Ты мать, но ты бы,

Наверно, с нею ласковей, чем я,

Не говорила. Девочке известно,

Что я души не чаю в ней, и вот

Она глаза слезам открыла снова

И обняла меня, и ласков был

Ее ответ. Но на своем упорно

Она стояла, только и сказав,

Что всем невестам накануне свадьбы

Положено грустить, что все пройдет

И чтобы я молчала. Отговорки:

Настолько худо ей, что страх меня

Пригнал к тебе. Вели, пока не поздно,

Расстроить свадьбу: в толк возьми, что дочь

Недолго погубить. Ты мать. Ни слова

Я не прибавлю.

Кенхреида

Слезы… говорить…

Мешают мне. Однако что же с нею?…

В такие годы только от любви

И мучаются. Правда, если страстью

К Перею, избранному ей самой,

Она пылает, отчего ей плакать,

Когда уже недолго свадьбы ждать?

А влюблена в другого, для чего же

Тогда Перея выбрала?

Евриклея

Клянусь,

Что боль ее не вызвана любовью:

Ведь я при ней всегда, и проглядеть

Я не могла бы зарожденье чувства

В ее груди. Да и она сама

Во всем бы мне призналась, мне, в которой

По возрасту вторую видит мать,

А по любви — сестру. Ее молчанье,

Лицо и вздохи — все мне говорит,

Что девочка к Перею равнодушна.

Спокойной, даже радостной была

До выбора она, да и не сразу

Сумела выбрать. Ей наверняка

Еще никто не нравился, и Мирра,

Считая, очевидно, что должна

Кого-то выбрать, выбрала Перея.

Она его не любит. Да, но кто,

Коль не Перей великий, полюбиться

Сумел бы ей? Неблагородный пыл

Не мог возникнуть в благородном сердце.

Возлюбленным ее не стал бы тот,

В ком царской крови нет. Кого на выбор

Из всех, кто здесь просил ее руки,

Она бы не сумела осчастливить?

Ее терзает не любовь, хотя

Любви и слезы свойственны и вздохи,

Однако без надежды нет любви.

Тогда как Мирра и луча надежды

Не видит. Рана, что не говори,

Ее неисцелима… Жаждать смерти!..

Нет, лучше мне сначала умереть,

Чтобы на старости годов не видеть,

Как пожирает медленный огонь

Ее во цвете лет!..

Кенхреида

Меня пугают

Твои слова… Я свадьбы не хочу,

Из-за которой потерять могла бы

Единственную дочь… Иди, но ей

Не говори о нашем разговоре.

Иди, я следом за тобой приду,

Как только слезы высохнут бесследно.

Евриклея

Поторопись. Я побежала к ней.

О, небеса! А вдруг, пока с тобою

Я разговоры долгие вела,

В отчаянье опять бедняжка впала?

О, как бы мне хотелось и тебя

Утешить!.. Но бежать пора. Не медли

И ты: чем ты появишься скорей,

Тем лучше…

Кенхреида

Посуди сама, могу ли

Я не спешить. Но в этот ранний час

Я не хочу чинить допрос бедняжке

И не хочу показываться ей

Расстроенная. Напугать нетрудно

И больше огорчить ее. Она

Робка и столь чувствительна, что с нею

Поосторожней надобно. Иди.

И не жалей, что все мне рассказала;

Я тоже полагаюсь на тебя.

Кенхреида

Что думать? И намека на причину

Ее терзаний вот уж год почти

Я, как ни бьюсь, не в силах обнаружить.

Неужто зависть говорит в богах,

И нас без утешенья и надежды

Они оставят, дочь у нас отняв?

Уж лучше бы, о боги, не давали

Вы нам ее. Ужель, Венера, ты,

Кого на этом острове священном

Превыше прочих чтут божеств, могла

За красоту ее возненавидеть,

И на меня свой гнев распространив?

В моем безумном материнском счастье,

Должно быть, вызов дерзкий усмотрев,

Ты хочешь, чтобы мне оно сторицей -

Кровавыми слезами отлилось…

Кинир

Не плачь! Мне все известно: Евриклею

Я коротко, но строго допросил.

Да я скорей умру, чем наше чадо

Единственное стану принуждать.

Кто заподозрить мог, что близость свадьбы

К такому приведет, когда жених -

Ее избранник? Не бывать венчанью.

На что мне жизнь, владенья, честь на что,

Когда безоговорочно счастливой

Единственную дочь не вижу я?

Кенхреида

И ведь ее не назовешь капризной.

Она росла, не по годам умна,

Разумная во всех своих желаньях,

Желания родителей всегда

Стараясь предвосхитить. Мирра знает,

Что благородным выбором своим

Обрадовала нас и не должна бы

Раскаиваться в нем.

Кинир

А что, когда

Раскаянье она скрывает в сердце?

Все ухищренья, всю свою любовь

Направь на то, чтобы, пока не поздно,

Она открыла сердце. Я ж свое

Тебе открою: главная забота

Моя сейчас о дочери, клянусь.

Не скрою, другом стать царю Эпира

Недурно, да и сын его Перей,

Сдается мне, надежды оправдает

На будущее царства своего.

Он благороден сердцем, добронравен

И, кажется, от Мирры без ума.

Чтоб осчастливить дочь мою, не мог бы

Я выбрать ей достойней жениха.

Он свадьбы ждет; малейшая отсрочка

Его с отцом повергнет в правый гнев,

И нам тогда несдобровать, пожалуй.

Немало веских доводов любой

Нашел бы царь в защиту этой свадьбы,

Любой, но не Кинир. Меня отцом

Природа сделала, царем же — случай.

То, что на царском нашем языке

Зовется "интересы государства",

И то, что каждый из подобных мне

Над чувствами естественными ставит,

Все это для меня, отца, ничто

В сравнении с единым вздохом Мирры.

Я счастлив, если счастлива она,

Но не иначе. Дочери об этом

Пойди скажи. Пусть не боится дочь

Поведать правду мне: бояться надо

Переживаний наших за нее.

А я займусь Переем осторожно,

Чтоб выведать, любим ли он в ответ,

И подготовить исподволь беднягу

К тому, о чем не меньше сам скорблю.

Однако если так судьбе угодно,

Не медли: времени у нас в обрез.

Кенхреида

Ты прав. Лечу. Нам тяжело обоим,

Но, слава небу, общая любовь

И общие стремленья движут вами.

Перей

Ты звал меня. Надеюсь, близок час,

Когда тебя отцом назвать любимым

Смогу я…

Кинир

Выслушай меня, Перей.

Коль знаешь ты себя, тебе нетрудно

Понять, какое счастье для отца,

Что в дочери, как я, души не чает,

Иметь такого зятя. Если б я

Сам из числа блестящих претендентов

Для Мирры мужа выбрать захотел,

Я выбрал бы тебя, ре сомневаясь.

Ты выбран ею, потому и мил

Вдвойне ее отцу. Непревзойденным

И без меня во всем тебя нашли,

Не кровь и не отцовские владенья,

А личные достоинства твои

В тебе считаю главным. Если б даже

Тебя не отличали…

Перей

Ах, отец!..

(Мне трудно называть тебя иначе.)

Нет большего достоинства за мной,

Чем нравиться тебе, вернее — прочих

Нет у меня достоинств. Извини,

Я перебил тебя. Но я не смею,

Не заслужив, выслушивать хвалы.

Я постараюсь оправдать доверье

И стать таким, каким кажусь тебе,

Каким ты хочешь видеть мужа Мирры

И зятя своего. Твои слова

Мне в том помогут.

Кинир

Речь тебя достойна.

И потому, что ты такой, как есть,

Я говорить с тобой хочу, как с сыном.

Ты любишь Мирру. Усомнившись в том,

Тебя бы я обидел. Но… признайся,

Коль мой вопрос бестактным не сочтешь,

Твоя любовь взаимна?

Перей

Я не должен

Таиться от тебя. Ответить мне

Любовью Мирра вроде бы и рада,

Но что-то ей мешает. Я в душе

По-прежнему надеюсь на взаимность,

А может, обольщаюсь. Странно то,

Как держится она со мной. Ты молод,

Хоть и отец уже, и помнишь ты,

В чем проявляется любовь. Узнай же,

Что дочь твою при мне бросает в дрожь,

Ее лицо бледнеет, глаз прекрасных

Она не поднимает на меня,

И говорит со мной холодным тоном,

И как бы слов не подберет; глаза

Все время слез полны и смотрят долу,

В терзания погружена душа,

И неземная красота увяла.

О свадьбе, правда, Мирра говорит,

Но то она, как будто, рвется замуж,

То кажется — умрет, да не пойдет;

То день назначит, то отложит свадьбу.

Спрошу, откуда скорбь, она в ответ,

Что и не думает скорбеть. Однако

Печать смертельной скорби на лице

О чем-то говорит. Послушать Мирру -

Она мечтает стать моей женой,

Но о своей любви ко мне — ни слова:

В ее высоком сердце места нет

Притворству. И хочу услышать правду,

И опасаюсь. Чуть не плачу я,

Пылаю, стражду, но молчу об этом.

То сам хочу ее освободить

От слова, то себе не мыслю жизни

Без Мирры. О, да разве это жизнь?!

Так оба мы, по-разному страдая,

Но в равной мере, к роковому дню

Пришли: она тверда в своем желанье

Сегодня в брак вступить… О, если б я

Страданья был единственною жертвой!