Карманник. Королевство

12

Пройдя через квартал Кабукитё, мы вошли в одно из зданий, скрывавшееся в темноте. Кидзаки по-прежнему сжимал мою руку. Он был такой сильный, что я сразу же понял: сопротивляться бесполезно. Мы поднимались по тёмной лестнице, и я чувствовал, что любая попытка бежать навлечёт на меня ещё большую опасность. Бетонная лестничная площадка была засыпана песком и землёй, серые стены потемнели, а местами и почернели. Мы уже ушли далеко от выхода. За дверью без вывески и таблички оказалась ещё одна чёрная металлическая дверь. Когда мы открыли её, нас окатило шумом и красным светом. В свете ярких ламп двигались тела. Обнажённые мужчины и женщины извивались на диванах и столах. На одном из столов, раскинувшись, сидела девица, старик уткнулся лицом между её ног. Молодой парень прижимался к женщине, она кричала от наслаждения. Несколько пар покачивались на диванах, облизывая друг друга. Кидзаки, не отпуская моей руки, пробирался вперёд. Я встретился глазами с женщиной, сосавшей пенис. За ней я увидел ещё одну, с открытым ртом, два хорошо сложённых парня активно ласкали её. Официант вышел из-за барной стойки и, не обращая внимания на окружающих, пригласил нас последовать за ним. Какая-то женщина, словно собака, на четвереньках ползла по полу; схватив меня за ногу, она закричала что-то невразумительное. Я отпихнул её, но она, казалось, ничего не осознаёт — ни того, что схватила меня за ногу, ни того, что я оттолкнул её. На животе лежала женщина, вперившись во что-то взглядом. На полу валялся мужчина спортивного вида. Мы прошли мимо неподвижной женщины, которая откинулась назад, будто её задушили. Прошли мимо мужчины, тело которого облизывала женщина. Рядом с женщиной, которая билась в конвульсиях на полу, была дверь. Меня почему-то захватила мысль, что Исикава должен находиться где-то здесь. Официант открыл дверь, мы оказались в узком коридоре, в конце которого располагалась ещё одна дверь, а за ней — небольшая комната. По обе стороны миниатюрного серебристого столика стояли диваны. На стенах не было ничего, кроме натюрморта в стиле импрессионизма.

— Что-нибудь выпьешь? — спросил Кидзаки, не комментируя то, что мы увидели.

— Ничего не надо.

— Тогда воды и как обычно.

После этих слов официант низко поклонился и закрыл за собою дверь. В этой тихой комнате у меня стало звенеть в ушах, словно кто-то звал меня издалека.

— Здесь ад. Любопытно, верно?

С этими словами он достал сигарету из пачки и зажал во рту.

— Но это безопасный ад. Сюда может попасть лишь тот, кто сдал анализы на венерические заболевания. Но если ты оказался в этом клубе, тебе конец. Потому что это ад. Ещё ни один не ушёл отсюда по доброй воле.

В дверь постучали, появился официант. Он поставил на стол высокий стакан со спиралевидным рисунком, бутылку с жидкостью, напоминающей по цвету виски, прозрачный стакан и бутылку воды. Когда он вышел, в комнате повисла тишина.

Мужчина беззвучно улыбнулся и стал пить виски. Я немного смочил горло, сухое и воспалённое. Мужчина, постукивая пальцами по столу, продолжал смотреть на меня.

— Это не было случайно?

Несмотря на то что я выпил воды, голос по-прежнему хрипел.

Я чувствовал лёгкое онемение в мышцах руки с внутренней стороны.

— Разумеется, это не было случайностью. Я давно знаю, что ты вернулся в Токио.

— Откуда?

— От Татибаны. Но даже если бы он не проболтался, я бы всё равно это выяснил рано или поздно. Я как раз собирался с тобой встретиться. Мои люди передали, что ты на Синдзюку, я посмотрел в окно — так оно и оказалось. Стоило мне немного приблизиться, как ты сам сделал шаг навстречу. Настоящий карманник!

— А что с Исикавой?

— Исчез. Бесследно.

Я почувствовал тупую боль.

— Точнее сказать, остались зубы. Плоть сгорела, кости сгорели и превратились в белый порошок. А зубы разбросаны где-то на дне Токийского залива. Раскрошить их — настоящая проблема. Так что его тела больше нигде нет. Он в буквальном смысле исчез.

— Я тоже исчезну?

— Ты же получил сообщение. Ты останешься в живых. Потому что тебя ещё можно использовать, и это интересно. А он слишком много знал. Я думаю, он тебе ничего не говорил, но он знал слишком много и сказал, что хочет уйти. Перед тем как убить, я использовал его для помощи в ограблении.

Я чувствовал, как силы меня покидают, и некоторое время не понимал, куда смотрю. Казалось, глаза за солнечными очками глядят в упор.

— Почему?

— Что «почему»?

— Почему вы не обошлись в том ограблении своими силами? Зачем нужно было нанимать нас?

Кидзаки вытер рот. Мне показалось странным, что типы вроде Кидзаки тоже вытирают рот.

— Если бы что-то пошло не так и полиция не поверила, что за этим стоит китайская банда, нам бы понадобились трупы. Трупы налётчиков. В таком случае мы планировали выдать вас за членов иной, не существующей на самом деле, банды, никак не связанной с нами, будто вы действовали по приказу других людей. Если бы мы убили своих, рано или поздно полиция бы вышла на меня. Ну, может, и не на меня, но подобралась бы довольно близко. А если убить вас, полиция сделает лишь те выводы, которые мы ей подскажем. Ты знаешь почему?

Я молчал.

— У вас нет близких. В этом мире вы одиноки. Живы или нет — на это никто не обратит внимания. Чтобы установить ваши личности, понадобится очень много времени. А столкнувшись с неопознанными трупами, полиция схватится за те вымышленные улики, которые мы подбросим. Для такого сценария мне и были нужны вольные стрелки вроде вас. Разумеется, поскольку вас ничто и ни с кем не связывало, вы могли сбежать. У вас была свобода.

— Ведь это дело, — заговорил я дрожащим голосом, — в действительности не являлось ограблением? Возможно, вам были нужны деньги и документы, но основная цель — убийство?..

— Верно. Хотя и не совсем.

Потягивая виски, он продолжал улыбаться.

— Требовалось хлопнуть его так, чтобы окружающие и СМИ решили, будто он погиб во время ограбления и ему просто не повезло. И всего лишь маленькая горстка людей поняла, что смерть политика — моих рук дело. В этом вся суть плана. Я не просто хотел донести до них мысль, что каждый, кто не подчинится, окажется убит. Это не будет грубое убийство, вызывающее подозрения. Никого не столкнут с платформы под поезд, не застрелят в упор. Они умрут так, что у окружающих не останется и тени сомнений: это просто несчастный случай, как в тот раз во время ограбления. Их охватит страх. Кто-то решит, что я обладаю достаточной силой, чтобы управлять китайской мафией, а кто-то поймёт, что у меня есть знания и система, чтобы выдать это дело за преступление китайской группировки. В обоих случаях они станут бояться меня.

Чуть смочив губы виски, он покрутил языком во рту, словно слегка поглаживал щёку изнутри.

— Этот политик был на побегушках у очень высоких шишек в подпольном мире. Он мешал. А когда умер, все те, кто раздумывали, работать с нами или нет, наделали в штаны от страха и теперь готовы на наши условия. Разумеется, никто не упоминает это убийство. Они говорят что-то вполне убедительное, вроде того, что наконец-то получили разрешение от своего руководства, что прибыль — превыше всего, и прочую лабуду. У нас были некоторые сложности с рядом сделок, но благодаря документам из дома старика всё улажено. Я знал, что несколько человек умрут, но так нам будет легче действовать. Сделаем одно — получим другое. Всё это как пазл. Прибыль настолько велика, что ваш гонорар — это просто несколько клочков бумаги. Но дело не только в прибыли. Дело во власти. В конечном счёте это всего лишь побочный бизнес, не такой важный для меня.

— Почему меня оставили в живых?

— У меня нет причин тебя убивать. Я же сказал, тебя ещё можно использовать. Мне не нужны два карманника. Не появись на горизонте ты, возможно, Ниими остался бы жив. В любом случае всё зависит от моей прихоти. А для тебя у меня есть задание.

Он посмотрел на меня. Я напряг ноги, чтобы в любой момент быстро подняться.

— Отказываюсь.

Горло сдавило, дышать стало тяжело. Увидев, что он сделал вдох, чтобы заговорить, я приготовился встать.

— Недавно ты подружился с одним мальчишкой. Ты уже попользовал его мать?

Через солнечные очки слабо виднелись глаза.

— Классическая угроза, да?

— Классические методы — самые эффективные.

Сказав это, он рассмеялся.

— И Ниими, и вы — настоящие идиоты. Выбрали такую жизнь, а всё ищете, к чему бы привязаться. Верх идиотизма! Вам нужно было оставаться свободными. Ниими не сбежал до ограбления только из-за тебя.

— Ниими?!

— Да. Я поставил его перед выбором. Либо вы оба в деле и оба будете живы, либо вы оба бежите — и оба умрёте. В одиночку он бы наверняка попытался улизнуть, пусть это и опасно.

Я хотел закурить, но в пепельнице ещё оставалась горящая сигарета. Кидзаки смотрел, как дым поднимается вверх.

— Ты теперь работаешь на меня. Ты не можешь отказаться. В противном случае мамаша с ребёнком погибнут жуткой смертью. Это твоя судьба. Тебе не кажется, что судьба действует по праву сильного? Можно вспомнить религию. Почему израильтяне, следовавшие за Иеговой, боялись его? Потому что бог обладал силой. Люди, которые верят в богов, в большей или меньшей степени боятся их. Ведь боги обладают силой.

Он опять отпил виски.

— А если бы бог не был создателем всего сущего, а просто суперменом, обладающим суперсилой. Разве это изменило бы что-то? Они бы следовали, поклонялись, молились суперсиле о собственном благополучии. Расскажу-ка я тебе одну историю. Я сегодня в хорошем настроении.

Он позвонил по мобильному, и официант принёс ещё виски и воды. Незаметно для себя я выпил всю воду, в стакане оказалось пусто. С бесстрастным выражением официант сделал такой же низкий поклон, как и в прошлый раз, и вышел из комнаты. Я почувствовал, что за дверью по-прежнему извиваются голые тела.

— Когда-то очень давно, когда во Франции ещё было рабство, жил один аристократ.

Судя по всему, Кидзаки был пьян, но на его смуглом лице не отражались изменения. Откинувшись на тускло освещённый диван и жестикулируя во время рассказа, он с удовольствием смотрел на меня.

— Для замка этого аристократа купили мальчика тринадцати лет, чтобы он работал слугой. Красивого мальчика. Аристократу было скучно, и он искал развлечений. Сорил деньгами направо и налево и заполучил всё, что только можно. Каждый день у него были новые женщины. Он обладал властью, именем и жил, словно король, которому подвластно всё.

Кидзаки сделал вдох.

— Посмотрев на мальчика, аристократ решил, что попытается предопределить всю его дальнейшую жизнь. Он решил создать судьбу, написать историю радостей, печалей и даже смерти. Юноша, как Авраам и Моисей, которые беспрекословно подчинялись Иегове, оказался во власти хозяина… Аристократ потратил целый год, наблюдая за характером и способностями молодого человека. Благодаря этому он понял, что нужно делать, чтобы влиять на его поступки. Он взял бумагу и за несколько дней сочинил, что произойдёт дальше. Это был дневник судьбы. Написанное в нём никак не могло быть изменено. И молодой человек стал жить в соответствии с предначертанным.

Оранжевая лампа отбрасывала круглый блик на солнечные очки Кидзаки.

— В пятнадцать лет молодой человек встретил девушку, которую полюбил. Но они не успели соединиться, потому что её отправили куда-то далеко, и прощание их было омыто слезами, как в дешёвом третьесортном кино. Разумеется, именно аристократ сделал так, чтобы девушка оказалась рядом с молодым человеком, и он же разлучил их. В восемнадцать лет юноша получил разрешение повидаться с родителями — крестьянами, но в тот день на их дом напали бандиты. Разумеется, и это случилось по приказу аристократа, именно так он написал в своём дневнике. На глазах юноши его родители были жестоко убиты. Тогда, сидя в своём кресле, аристократ не находил покоя. Он не боялся того, что делал. Он беспокоился, что нанятые бандиты по ошибке убьют самого юношу. Боль потери и ненависть стёрли невинное выражение с лица молодого человека. Затем частный рыцарский орден пригласил его учиться искусству владения мечом. Разумеется, раб не мог стать рыцарем, но он мог сражаться на поле боя или принять участие в охоте на бандитов. Молодой человек овладел боевым искусством. Разумеется, его командир следовал приказам аристократа. Прислуживая в замке днём, по ночам молодой человек практиковался с мечом. У него была незаживающая душевная рана и цель, ради которой он жил. Подобно Иову, претерпевающему испытания Иеговы, он не роптал и не спрашивал, почему такое выпало на его долю. Юноша не догадывался, что вся его жизнь подчиняется воле аристократа. Тот заранее описал множество мелких событий в судьбе молодого человека. Например, юноша оказался соблазнён служанкой в замке, и у них случился секс; управляющий должен был наказать за эту провинность, но по милости аристократа молодой человек был избавлен от кары. Благодаря этому юноша проникся ещё большей преданностью к своему хозяину. Мелкие ошибки, допущенные во время работы слугой, небольшие поощрения — вся его повседневная жизнь текла именно так, как было описано. В двадцать три года он достиг наивысшей точки своей жизни. Это была кульминационная сцена в дневнике. Он участвовал в охоте на бандитов и оказался лицом к лицу с тем, кто убил его родителей. Командир приказал юноше прикончить преступника. Как восхитительно! С плачем он порешил злодея. Затем в двадцать шесть лет молодой человек по распоряжению хозяина женился на рабыне, однако вскоре устал от её сложного характера, вступил в связь с фавориткой аристократа, соблазнившей его, и стал тайно с нею встречаться. Разумеется, эту историю тоже заранее срежиссировал сам аристократ. Фаворитка забеременела, а хозяин, зная обо всём, как ни в чём не бывало сообщил молодому человеку, что из всех многочисленных детей хочет сделать наследником именно ребёнка фаворитки. Молодой человек страдал, он был напуган. Фаворитка на торжественном вечере, на котором присутствовала многочисленная знать, а молодой человек прислуживал, собиралась во всём признаться, но в последний момент передумала. Нет слов, как весело было аристократу. И вот, когда слуге исполнилось тридцать лет, аристократ вызвал его к себе в комнату.

Кидзаки замолчал. У меня немного звенело в ушах, а тень вентилятора, крутящегося под потолком, не давала покоя. Кидзаки что-то сказал по телефону и сразу же сбросил звонок. Я продолжал курить, а он только пил.

— Аристократ передал своему слуге стопку бумаг, перетянутую верёвкой. Развязав её, молодой человек увидел, что вся его жизнь описана на этих страницах. А сами записи сделаны пятнадцать лет назад. Можно только представить, как сильно он был поражён. В конце дневника было написано, что молодого человека убьют на глазах аристократа за то, что он посмел посягнуть на его фаворитку, хотя всё это и подстроено самим хозяином. Молодой человек сполз на пол. Чтобы осознать произошедшее, ему понадобилось время. Когда молодой человек, дрожавший от переполнявших его чувств, всё понял и поднял глаза на аристократа, воин, стоявший позади, пронзил его клинком в спину. Не знаю, о чём думал молодой человек в те несколько мгновений до смерти. Однако аристократ дрожал от удовольствия. Это было абсолютное удовольствие, которое не могли принести ни женщины, ни богатство, ни имя. Аристократ с серьёзным выражением на лице, которое уже давно забыло, что такое улыбка, словно он прочувствовал что-то до самой сути, наслаждался этим чувством.

— Психопат!

В первый раз я что-то сказал. Кидзаки по-прежнему продолжал наблюдать за мной с улыбкой.

— Вовсе нет. Он просто распробовал. То, что можно получить от жизни. Без остатка.

— Ты сам придумал эту историю?

Кидзаки в голос рассмеялся.

— Нет. Мой подчинённый, спланировавший ограбление, в подпитии сочинил экспромтом этот сюжет.

— Использовав тебя в качестве модели?

— Да. Схватываешь налету. И это значит, что вся твоя дальнейшая жизнь зависит от меня.

Он осушил стакан.

— У меня в голове есть дневник твоей судьбы. Ты знаешь, это невероятно интересно. Манипулировать жизнями других. У меня есть вопрос к тебе. Ты веришь в судьбу?

— Не знаю.

— Скучнейший ответ! Думаешь, судьба молодого человека находилась целиком и полностью в руках аристократа? Или то, что им управлял аристократ, и было его судьбой?

В дверь постучали. Кидзаки велел войти. На пороге появился худощавый мужчина в костюме. Он поставил на стол портфель, а сам поклонился и вышел. Кидзаки открыл портфель, вытащил из него несколько фотографий и документы.

— Ты сделаешь для меня три мелкие работёнки. Действительно совершенно мелкие. Но благодаря тому, что мы используем тебя, одно дельце, на которое мы нацелились, окажется для нас гораздо проще. Для начала за шесть дней ты должен украсть мобильник вот этого человека. Мобильник отнесёшь по указанному адресу и положишь в почтовый ящик. У него идеальная система безопасности в доме, пробраться туда сложно, и по ряду причин мы пока не можем его убить. А мобильник нам нужен, чтобы легко и быстро выяснить, с кем он общается. Можно напасть на улице и отобрать телефон, но в этой истории желательно, чтобы он был уверен, будто сам где-то обронил.

Следующее задание — в течение семи дней похитить любой мелкий предмет вот у этого парня. Можно зажигалку. Что-то такое, на чём есть его отпечатки. И задача та же: он не должен понять, что произошла кража. Вещь, которую ты добудешь, мы подбросим рядом с трупом. Но, разумеется, мы не пытаемся свалить на него убийство. Полиция начнёт его подозревать, арестует, и благодаря этому кое-что всплывёт. В его квартиру тоже сложно попасть. Поэтому нам нужна не только зажигалка, но ещё и волос. Это сложновато, но ты справишься. Две-три волосинки. Разумеется, если ты их обрежешь, будет выглядеть неестественно, поэтому нужно незаметно выдернуть. И всё это ты тоже положишь в почтовый ящик.

Кидзаки с нескрываемым удовольствием показывал мне фотографии, словно это была какая-то игра. Я смотрел на него, не меняясь в лице.

— И последнее задание. У одного человека ты украдёшь документы. У тебя будет десять дней. Пока нет его фотографии, получишь позже. Мои люди были у него дома, но ничего не нашли. Видимо, он носит их при себе. Человек очень нервный, мнительный. И у него есть пистолет. Ты должен украсть их так, чтобы он хотя бы пару дней ничего не заметил.

— Это невозможно.

— Сделай невозможное! Документы в заклеенном конверте. Скорее всего, он и сам не знает, что внутри. После того как конверт будет вскрыт, они, вероятно, потеряют половину своей ценности. Ты должен подменить конверт на фальшивку, сделанную для нас одним человеком, который связан с этими документами. Настоящие бумаги должны быть в конверте этой компании, а поскольку они с грифом секретности, на них стоит вот такая печать. Но это не на сто процентов, и прежде, чем подменить, ты должен это проверить.

— А если у меня не получится?

— Ты умрёшь. Возможно, тебе покажется это нечестным, но так бывает со всяким, на кого я обратил внимание. Ха-ха-ха, не бойся. Даже если провалишь задание, я не трону мамашу с ребёнком. Напряжение и ответственность выжимают из человека максимум, но, если слишком сильно надавить, это может привести к неудаче. Лишние трупы мне не нужны. Чем больше оставляешь трупов, тем выше риск, что дело всплывёт на поверхность. Ниими знал достаточно о нашем основном бизнесе, ничего не оставалось, как ликвидировать его. Я не убиваю людей без причины. И это касается не только тебя. Я не убил Татибану, хотя от него мне никакого прока. Но если ты откажешься, тут мне ничего не останется. Я убью мамашу с ребёнком. Это лишние хлопоты, но таков принцип моей работы.

Кидзаки сложил документы и фото в портфель и подтолкнул ко мне. Мне ничего не оставалось, как взять его.

— Я управляю жизнями других людей, словно перемещая их по столу. Это похоже на божественный промысел. Ты так не считаешь? Существуй бог на самом деле, он, как никто другой, знал бы вкус этого мира. Когда я манипулирую жизнями людей, мне временами кажется, будто я становлюсь с ними одним целым. Их мысли и чувства оказываются внутри меня. Я словно пропитываюсь множеством сущностей одновременно. Тебе этого не понять, ведь ты никогда не испытывал подобного. Среди всех удовольствий это — самое лучшее. Послушай-ка меня. — Он немного подвинулся ко мне. — Самый правильный способ жить — использовать страдания и радости. И то, и другое — стимулы, которые мир дарит нам. Перемешай эти стимулы внутри себя — и сможешь их использовать совершенно иным образом. Если хочешь ступить на дорогу зла, нельзя забывать о добре. Если видишь женщину в агонии, глупо смеяться над ней. Пожалей, посочувствуй, представь её страдания, представь страдания её родителей и, проливая слёзы, заставь мучиться ещё больше. Такие моменты просто восхитительны! Ощути все вкусы этого мира. Даже если ты провалишь задание, ощути вкус своего провала. Распробуй вкус страха смерти. Сделав это, перерастёшь самого себя. Ты увидишь мир другими глазами. После того как жестоко убиваешь человека, восход солнца кажется особенно прекрасным, а улыбки на лицах детей — необычайно очаровательными. Если передо мной сирота, я могу поддержать его, но могу и прикончить. Сожалея о его несчастной судьбе! Если бы у бога или судьбы была человеческая сущность и эмоции, не кажется ли тебе, что они испытывали бы именно это? В мире, где бессмысленно погибают святые и дети!..

Он замолчал, но голос с нотками опьянения настойчиво звучал в моих ушах. Он продолжал смотреть на меня с улыбкой.

— Итак, желаю тебе удачи!