ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Старый прямой путь

ГЛАВА 1, в которой возникают призраки прошлого


Если бы Кит знал, что еще до вечера ему откроются скрытые измерения вселенной, он мог бы лучше подготовиться, по крайней мере, взял бы с собой зонт.

Как и большинство лондонцев, Кит каждый день мучительно блуждал по городу, о сложностях передвижения по которому рассказывают анекдоты. Он хорошо знал, чем грозит даже самый обычный выход за дверь. Мир за порогом его жилища тут же становился аналогом боевой операции, и он привык вооружаться, чем только можно. Кит давно изучил свой район, знал, где можно найти самые необходимые для выживания вещи и как до них добраться. Он держал в голове целый путеводитель: карту улиц, перечень автобусных маршрутов и расписания. Он выучил наизусть схемы лондонского метрополитена; знал самую короткую дорогу на работу, а с работы мог запросто попасть в свои любимые пабы, бакалейную лавку, в кино или в парк, где бегал трусцой. Впрочем, последнее случалось нечасто.

Это утро ничем не отличалось от многих других. Всего пару минут назад он закрыл дверь квартиры в Холлоуэе, чтобы поехать к своей девушке и составить ей компанию в давно обещанном походе по магазинам. Даже не подозревая о том, что вышел в путь без возврата, он направился к ближайшей станции метро, привычно хлопнул проездной картой по турникету, сбежал по лестнице и успел заскочить в поезд, уже закрывавший двери. Отметил две первые остановки, внутренне удовлетворенно кивнул, поскольку все шло по плану, но тут перед третьей остановкой ему сообщили по громкой связи, что дальше линия закрыта в связи с ремонтом.

— Поезд дальше не пойдет. Всем пассажирам выйти из вагона, — прохрипел голос из динамиков.

Поворчав с остальными попутчиками, Кит поднялся на поверхность, где обездоленных пассажиров метро ждал специальный автобус, удачно замаскированный на дальней стороне станции Кингс-Кросс. Кит совсем забыл, что сегодня воскресенье, а значит, «Тоттенхэм Хотспур» играет с «Арсеналом», но очередь раздосадованных болельщиков, растянувшаяся на половину Юстон-роуд, тут же напомнила об этом примечательном событии. Не желая тратить время на ожидание, он быстро разработал альтернативный план встречи с Вильгельминой: всего-то и дел, что перейти дорогу и сесть на северную ветку от Кингс-Кросс до Моргейта, потом на поезд до Ливерпуль-стрит, пересадка на центральную ветку и выход на остановке Бетнал Грин; а уж оттуда проще простого добраться на автобусе до Гроув-роуд. Дальше через парк Виктория, и вот он, дом Вильгельмины на Ратленд-роуд. Да запросто, подумал он, ныряя обратно в Подземелье.

Кит снова помахал проездной картой турникету, однако на этот раз вместо зеленой стрелки замигала красная лампочка. Вот это уже в план не вписывалось. Кит растерялся. Сзади подходили все новые пассажиры, и он раздраженно постучал карточкой по сенсору турникета. В ответ на маленьком табло высветилось жуткое сообщение: «Обратитесь за помощью в техническую службу». Потрясающе! Он тяжело вздохнул и начал проталкиваться через скопившуюся очередь, вызвав шквал недовольных выкриков и раздраженного бурчания. Мимоходом он отметил, что большинство из его несостоявшихся попутчиков носили футболки «Арсенала» или «Тотенхэма».

— Извините, — проворчал он, пробиваясь назад, — извините меня. Мне ужасно жаль.

Он кинулся к ближайшей билетной кассе и, сумев как-то не запутаться в барьерах, обнаружил, что за окошком никого нет. Кит перебежал к следующему окну и громко постучав изменницей-картой по стеклу, сумел разбудить дежурного.

— Моя карта! Она не работает, — возмущенно объяснил Кит.

— Наверное, деньги кончились, — меланхолично отреагировал дежурный.

— Да какое там! Я пополнял счет пару дней назад. Вы не могли бы проверить?

Дежурный неохотно взял карту, внимательно осмотрел ее и сунул в щель терминала перед собой. Вытащил, сунул снова и со вздохом вернул карточку Киту.

— Извините, приятель. Компьютер не работает.

— Ладно, неважно, — смирился Кит и начал рыться в карманах. — Так и быть, потрачу пять фунтов.

— Можете заплатить онлайн, — сообщил дежурный.

— Зачем? Я же здесь сам, лично.

— Онлайн дешевле.

— Возможно, — согласился Кит. — Но ехать-то мне нужно сейчас.

— Ну так заплатите в автомате.

— Верно, — кивнул Кит. Снизу, от платформы слышался звук приближающегося поезда. Кит метнулся к ближайшему автомату, однако тот после неоднократных попыток наотрез отказался принимать помятую пятифунтовую купюру, с презрением выплевывая ее обратно. Следующий автомат выдавал билеты только по кредитным картам, а последний из трех и вовсе не работал. Кит побежал обратно к будке.

— Там ваш автомат не хочет брать мои деньги, — сказал он, просовывая пятерку в щель в окошке. — Может, дадите мне монетку? Или просто продайте билет?

Дежурный с сомнением посмотрел на скомканную купюру.

— Извините, — уныло проворчал он.

— За что? — опешил Кит.

— Я же сказал, компьютер не работает.

— Но там же есть деньги, — Кит указал через окно на разменный автомат, заправленный монетами. — Просто протяните руку и возьмите монету!

— Нам не разрешают брать деньги из автомата.

— Господи, да почему?

— Это же автомат, а комп…

— Знаю, знаю, — прервал его Кит, — компьютер не работает.

— Попробуйте другое окно.

— Но там никого нет!

Дежурный пожал плечами.

— Сегодня воскресенье.

— Ну и что?

— В воскресенье сокращенное обслуживание.

— Да вы что, шутите? — воскликнул Кит. — Зачем вы тогда вообще ходите на работу?

Дежурный снова пожал плечами. Глянув на Кита отсутствующим взглядом, он громко произнес: «Следующий!», хотя никакой очереди не наблюдалось.

Смирившись с поражением, Кит вернулся на улицу. Вокруг он видел не один десяток магазинов, где могли бы поменять пятифунтовую купюру, если бы не воскресенье. Народ свято соблюдал режим выходного дня, магазины закрыты.

— А чего еще ждать, — проворчал Кит и решил, что проще и быстрее просто пройти несчастные три мили до Вильгельмины. С этой мыслью он и отправился в путь, стараясь избегать пробок и скопления воскресных утренних пешеходов, искренне веря, что не все потеряно, и до Вильгельмины он доберется вовремя. Он двинулся по Пентонвиль-роуд, прокладывая в уме дальнейший маршрут. Однако уже через пару сотен шагов он ощутил неприятное щемящее чувство — он идет не в ту сторону; нечто подобное случалось с ним и раньше на ничейной земле Кингс-Кросс. Сообразив, что ему надлежит двигаться на северо-запад, он свернул налево на Графтон-стрит, преодолел полосу дорожных работ и быстро добрался до странного переулка под названием Стейн-уэй.

Пока все хорошо, подумал он, торопливо шагая по узкой дорожке, больше похожей на служебный проезд к задам магазинов на параллельных улицах. Через две минуты он начал выискивать глазами перекресток. Прошло еще две минуты... Пора бы уже перекрестку появиться. Но вместо перекрестка пошел дождь.

Когда дождь припустил как следует из низких клубящихся облаков над головой, Кит почти побежал. Он сгорбился, втянул голову в плечи и время от времени тряс головой, стараясь избавиться от влаги, заливавшей глаза. Местность вокруг окончательно перестала быть узнаваемой. Он остановился и достал телефон из кармана. Нет сигнала.

— А, черт! Бесполезно, — пробормотал он.

Мокрый до нитки, он сунул телефон обратно в карман. Хватит, решил он. Миссия, похоже, невыполнима. Кит повернулся и, хлюпая ботинками, направился обратно тем же путем, которым пришел. Надо отметить, что ветер тут же утих, дождь прекратился ненастье промчалось так же быстро, как и пришло.

Кит бежал трусцой, лавируя между луж, и уже почти добрался до переулка на Графтон-стрит, когда услышал, как кто-то окликнул его — во всяком случае, ему показалось, что услышал. С крыш текло по водостокам, шум воды заглушал прочие звуки.

Он притормозил, и через несколько шагов расслышал более отчетливо: «Привет! Подожди!»

Внутренний голос посоветовал не обращать внимания и двигаться дальше. Это был не первый подобный совет, и раньше он не раз помогал Киту отделаться от бродяг, коих в Лондоне развелось немало. Он оглянулся через плечо и увидел седовласого мужчину, спешившего к нему из какой-то подворотни. Откуда он взялся? Скорее всего пьяный, который пережидал дождь в укрытии, а теперь заметил добычу и вышел на охоту. Бывает. Кит изготовился к отпору.

— Простите, приятель, — бросил он через плечо, отворачиваясь. — Я спешу.

— И все-таки прошу подождать!

— Нет, нет, никаких проволочек. Извините. Спешу.

— Я — Козимо, — проговорил незнакомец.

Больше он ничего не сказал, однако это имя заставило Кита остановиться.

Он повернулся и внимательно осмотрел приставалу. Высокий, с копной густых серебристых волос и аккуратно подстриженной бородкой, он был одет с некоторой претензией, хотя вещи носили явный отпечаток секонд-хенда: белая рубашка, темные саржевые брюки — и то, и другое еще вполне годные, но сильно ношенные. Концы брюк заправлены в высокие ботинки, а на плечи накинут старомодный редингот, делавший обладателя похожим на персонаж историй про Шерлока Холмса.

— Послушайте, я вас знаю? — спросил Кит, когда человек приблизился.

— Надеюсь, мой мальчик, — ответил незнакомец.

«Такое впечатление, что он перепутал времена», — подумалось Киту. Он отступил на шаг.

— Прости, что задержался, — продолжал меж тем старик. — Надо было убедиться, что за мной не следят. Думал, это не займет много времени, однако пришлось повозиться. Я уже начал опасаться, что совсем тебя пропущу.

— Простите?

— И все-таки мы встретились. Все хорошо, что хорошо кончается, верно?

— Послушайте, приятель, — запротестовал Кит. — Полагаю, вы просто ошиблись.

— Я рад наконец-то встретиться с тобой, сынок, — ответил старый джентльмен, протягивая руку. — Честное слово, рад! Я даже представить не мог… Козимо Ливингстон. — Он слегка поклонился.

— Хорошо, так в чем тут шутка? — спросил Кит. — И откуда вам известно мое имя?

— Никакая не шутка, — заверил его старик. — Все совершенно серьезно. Я же сказал: я — Козимо Ливингстон. Однако, чего мы стоим? Вперед. А по дороге обсудим наши проблемы.

— Безумие какое-то! Никуда я с вами не пойду.

— Да у тебя просто нет выбора.

— С чего вы взяли? Послушайте, приятель, я не знаю, откуда вы меня знаете, но, думаю, это простое совпадение. Вы меня с кем-то путаете. — Кит надеялся, что говорит довольно спокойно и уверенно. — Не хочу показаться грубым, но идти с вами никуда не собираюсь.

— Понимаю, — кивнул старик. — Ну и как мне тебя убедить?

— Не надо меня убеждать. Я пошел, — сказал Кит, отворачиваясь.

— Тебе нужны доказательства? Ну что же… Имена, даты рождения, семейные связи подойдут?

— Я и слушать не собираюсь!

— Твоего отца звали Джон. Твою мать — Гарриет. Ты родился в Уэстон-сьюпер-Мэр, но вскоре ваша семья переехала в Манчестер, твой отец работал там каким-то менеджером в страховой компании, а мать — школьным администратором. Когда тебе было двенадцать, твоя семья снова перебралась в Лондон…

Кит остановился. Он стоял посреди переулка, стараясь преодолеть тревогу и недоверие. Он медленно обернулся.

— Ну что, удалось? — Старик широко улыбался.

Кит вынужден был признать, что даже в неверном свете фамильное сходство бросалось в глаза: крупный нос, тяжелая челюсть, волосы, волнами падавшие на высокий лоб, широкие губы и темные глаза, совсем как у его отца и деда. Ну, вылитый дядя Леонард. Этот набор черт был свойственен всему семейству на протяжении всей жизни.

— Давай начнем с Манчестера, с университета. Ты изучал средства массовой информации, что бы это не значило, работал потом то тут, то там, но не делал ничего такого, что можно было бы признать за реальную ценность…

— Кто вы? — спросил Кит. — И откуда вам все это известно?

— Но я же назвался, — усмехнулся старый джентльмен. — Я твой прадедушка.

— Да? Тот самый прадедушка, который однажды утром вышел в лавку за хлебом, да так и не вернулся? Который бросил жену и троих детей в Мэрилебоне в 1893 году?

— Боже мой, ты все это помнишь? Ну, да, прискорбно, но верно. Только ходил я не за хлебом, а за молоком и сосисками. — Взгляд старика стал острее. — Лучше скажи мне, зачем ты вышел из дому сегодня утром?

У Кита пересохло во рту.

— Хм? — протянул незнакомец. — Что это было? Банка фасоли? Туалетная бумага? С этого обычно начинается, разве ты не замечал?

— Нет, — растерянно ответил Кит.

— Можно сказать, это семейная особенность. Талант такой. — Старик шагнул ближе. — Идем. Нам пора.

— Во имя всего святого, с какой стати я должен куда-то идти с вами?

— А вот с какой. Мой дорогой мальчик, ты — одинокий двадцатисемилетний холостяк с никчемным образованием, скучной работой, неопределенной личной жизнью и очень сомнительными перспективами по части улучшения твоей печальной участи.

— Да что вы себе позволяете?! Вы же ничего обо мне не знаете! — выкрикнул Кит несколько непоследовательно.

— Да все я о тебе знаю. — Старик сделал еще шаг вперед. — Мне казалось, мы это уже обсудили.

— Ну и что?

Старый джентльмен тяжело вздохнул.

— Ты — усталый трутень на своей никчемной фирме. За последние девять месяцев тебя два раза обходили с повышением. А ты даже не знал, поскольку тебе не удосужились сообщить.

— Не верю!

— Ты слишком много времени проводишь в одиночестве, слишком много смотришь телевизор и слишком мало занимаешься собой. Живешь в убогой квартирке в так называемой пограничной зоне, из которой твои друзья, которых ты, кстати, видишь все реже, давным-давно сбежали в пригород с женами и отпрысками на буксире. Тебе не везет в любви, поскольку ты вбил себе в голову какие-то романтические отношения. Впрочем, ты знаешь, что никакие они не романтические, да и отношениями их толком не назовешь. И на что ты после этого можешь претендовать? Разве что на роль садового гнома.

Кит вынужден был признать, что, если не считать ерунды о его личной жизни, старый чудак оказался удивительно близок к истине.

— Ну что, достаточно?

— Кто вы?

— Я — человек, который пришел спасти тебя от твоей унылой жизни, — старик снова улыбнулся. — Пойдем, мой мальчик. Возьмем по чашечке кофе и обсудим этот вопрос, как джентльмены. Мне стоило немалых усилий отыскать тебя. Понимаю, ты ужасно занят, но все-таки можешь уделить мне несколько минут?

Кит колебался. В конце концов, чашка кофе — это максимум полчаса. Вроде бы ничему не повредит?.. В нем боролись любопытство и опасение. Любопытство победило.

— Ладно, — решился он. — Двадцать минут.

Они зашагали в сторону перекрестка.

— Только мне надо позвонить своей девушке и сказать, что задержусь немного, — смущенно пробормотал Кит, доставая телефон. Он нажал клавишу быстрого набора, однако ничего не произошло. На экране мигало сообщение «Сеть не доступна». Он помахал телефоном, снова посмотрел. Ни одной полосочки сигнала экран не отображал.

— Не работает? — участливо спросил старый джентльмен.

— Должно быть, здания мешают, — пробормотал Кит, махнув рукой в сторону кирпичных стен по бокам переулка. — Сигнал блокируется.

— Ну, конечно.

Они подошли к перекрестку, и Кит завертел головой: откуда этот звук? Похоже на детские крики… Нет, дети тут ни причем. Кричали чайки.

Кит не успел удивиться, откуда бы тут взяться чайкам. Впрочем, ему было не до этого. Перед глазами Кита возникла картина, которой никак не могло быть.


ГЛАВА 2. Пересечение линий


Перед растерянным молодым человеком распахнулся пейзаж, знакомый только по кинофильмам: оживленная пристань с пришвартованной трехмачтовой шхуной, а за ней — простор сверкающей сине-зеленой бухты. В пронизанном солнцем воздухе носились чайки; они орали, бросались за рыбой и отбросами. Рыбаки поднимали плетеные корзины, полные серебряной рыбы, из небольших лодок и передавали женщинам в синих шляпах и серых шалях поверх длинных ситцевых платьев. Между скалистыми мысами, ограничивавшими бухту с обеих сторон, карабкался по склонам аккуратный городок с маленькими белыми домиками. Коренастые мужчины в коротких мешковатых брюках и рубашках навыпуск, с соломенными шляпами на головах толкали ручные тележки и гнали упряжки, запряженные мулами, вдоль берега, перегружая со шхуны какие-то тюки, обернутые мешковиной.

Исчез Кингс-Кросс с высокими офисными зданиями и узкими улицами эпохи Регентства, забитыми автомобилями и двухэтажными автобусами, с бесчисленными кофейнями и едой на вынос, букмекерскими конторами и информационными агентствами, почтой и колледжем. Никаких следов городской застройки Лондона, мегаполиса со скоплениями кварталов и торговых районов, пронизанного улицами с интенсивным движением и четырехполосными автомагистралями.

Все, что знал Кит, исчезло, прихватив с собой уверенность в нерушимости окружающей реальности. Вместо нее — вид на залив, такой очаровательный, что место ему на холсте в Национальной галерее. А потом в ноздри ударила вонь — резкий запах рыбьих потрохов, гниющих овощей и смолы. Накатило головокружение, желудок скрутило. Вот-вот стошнит.

Кит поспешил отвернуться, обратив взгляд к только что оставленному переулку. Он был на месте, прямой, узкий, заполненный странными густыми тенями, словно стремящимися скрыть некую ужасную тайну.

— А где… — с трудом глотая пряный воздух, проговорил он. — Где мы?

— Помолчи, пока в себя не придешь.

Кит опять обратился к причалу. Высокий борт корабля, мускулистые грузчики, рыбаки в фетровых шляпах, рыбачки в деревянных башмаках и косынках — он попытался осмыслить увиденное, не смог и решил, что имеет дело с каким-то немыслимым вывихом пространства.

— Куда подевалась Кингс-Кросс?

— Всему свое время, мой мальчик. Идти можешь? Пожалуй, о кофе придется забыть. Лучше давай выпьем. Не возражаешь?

Кит судорожно сглотнул и кивнул.

— Это недалеко, — пообещал старый джентльмен. — Нам туда.

Кит на ослабевших ногах последовал за проводником. Дощатый настил набережной едва заметно покачивался, а может, ему так казалось.

— Ты отлично справляешься. Когда это со мной случилось, я даже встать не мог.

Они шли мимо крошечных магазинчиков, доков и простых жилищ. У Кита закружилась голова, когда он попытался охватить все сразу. Вдали от зловонного переулка воздух был почище, хотя в нем все еще преобладали запахи моря: рыбы и водорослей, мокрой пеньки, соли и камней.

— Отвечая на твой предыдущий вопрос, — сказал старик, — это место называется Сефтон-он-Си.

Судя по тому, что он видел, поселение могло быть одной из тех забытых прибрежных деревень, которую муниципалитет оставил без изменений в расчете на выгоду от туристов. Сефтон-он-Си смотрелся куда более старомодным и живописным, чем любая деревня Западного побережья из тех, которые видел Кит. Даже если принять во внимание труды реконструкторов, выглядело потрясающе достоверно.

— Пришли, — старик придержал Кита за рукав. — Заходи. Выпьем и познакомимся поближе.

Кит огляделся. Они остановились возле дверей солидного кирпичного дома с раскрашенной деревянной вывеской «СТАРЫЙ КОРАБЛЬ». Он безропотно дал провести себя в дверь и оказался в темном зале с низкими потолками, несколькими столами и скамейками; в дальнем конце зала помещалась барная стойка, крытая жестью. В углублениях стен стояли несколько уютных столиков. За стойкой заправляла широкоплечая молодая женщина в простом льняном чепце и длинным белом фартуке с пятнами эля. Хозяйка приветствовала их улыбкой. В баре было пустынно.

— Две пинты твоего лучшего, Молли, — сказал старик, подводя ошарашенного спутника к табурету в углу. — Садись, мой мальчик. Сейчас принесут эль и тебе сразу станет лучше.

— И часто вы здесь бываете? — спросил Кит, пытаясь придать своему тону легкость.

— Обязательно захожу всякий раз, когда оказываюсь поблизости, так сказать.

— Но где именно это находится? Корнуолл? Пембрукшир?

— Можно и так сказать.

Появилась хозяйка с двумя полными оловянными кружками. Кружки она со стуком водрузила на стол.

— Спасибо, Молли, — кивнул старик. — А поесть что-нибудь найдется? Сыр, например, и немножко хлеба?

— Сыр сейчас принесу, а за хлебом придется сходить в лавку напротив, если очень хочешь.

— Сходи, а? Все лишний пенни с меня. Я тебе буду очень признателен.

Хозяйка отошла, а седой джентльмен ухватил свою кружку со словами:

— Вот тебе сомнительные приключения с кровными родичами!

Кит не понял тоста, но с энтузиазмом поддержал его. Первый же большой глоток немного примирил его с происходящим. Вкус эля оказался успокоительно знакомым, и после еще одного глотка он почувствовал себя лучше.

— Давай начнем сначала, идет? — предложил старик, ставя кружку. Он нарисовал пальцем на столе невидимый квадрат. — Что ты знаешь о Старом Прямом Пути?

— Думаю, я бы его узнал, если бы увидел.

— Хорошо, — ответил прадед. — Возможно, твое образование все-таки чего-то стоило. — Он еще раз обвел пальцем квадрат. — Есть такие тропы, ну, пересечения между мирами, и если знать их…

— Подождите, — остановил его Кит. — Что значит «пересечения между мирами»? Мы говорим о поездах?

— Да при чем тут поезда?! — Старик откинулся назад. — Ничего общего с этими дымными чудовищами!

— А что же тогда?

— Я говорю о Старом Прямом Пути, о древних тропах. Ну, понимаешь, есть такие силовые линии. — Он внимательно наблюдал за выражение лица молодого человека. — Похоже, ты никогда о них не слышал?

— Может, и слыхал когда, — Киту не хотелось признавать свою неосведомленность.

— И что же ты такого слыхал?

— Ну, ничего определенного, — вынужден был признать Кит.

— Господи! — старик сурово посмотрел на него. — И чему вас только учили?!

Кит отпил немного, и почувствовал себя еще лучше.

— И что это за силовые линии?

В невидимом квадрате на столе старик провел прямую диагональную линию.

— Вот, это лей-линия,

{Линии лей, чаще – лей-линии (англ. ley lines) – линии, по которым располагаются древние памятники, мегалиты, курганы, священные рощи, природные хребты, водные переправы и другие заметные ориентиры. Лей-линии образуют геометрические формы, складывающиеся в единую сеть — предположительно, силовых линий энергетического поля земного шара. Наличие лей-линий связывают с потоками теллурической энергии в теле земли. (Здесь и далее прим. переводчика.)}
— сказал он медленно, как говорят собаке или тупому ребенку, — можно назвать их линиями силового поля, хотя на самом деле это след теллурической энергии. Их сотни, а то и тысячи по всей Британии, они здесь с каменного века. Я думал, ты сталкивался с ними раньше.

Кит покачал головой.

— Древний человек легко находил их, помечал на местности тем, что было под рукой, стоячими камнями, канавами, курганами, священными колодцами и другими подобными вещами. Позже –церквями, базарными площадями и разным таким.

— Эй, подождите, — вмешался Кит. — Я знаю, о чем вы говорите — последователи Нью-Эйдж в Уилтшире в праздничные дни ходят вокруг стоячих камней с рогатками и тамбуринами, славя Богиню Земли и… — он посмотрел на хмурое лицо старика. — Нет? Не то?

— Совсем не то. Этих простофиль, несущих неоязыческую чушь, пожалеть надо. Нет. Речь совсем о другом. — Он решительно покачал головой. — Забудь про Нью Эйдж; мы говорим о науке. «На свете многое, есть друг Горацио…». Ваши философы могут об этом только мечтать. — Глаза старика вспыхнули маниакальным светом. — Наука, мой мальчик, наука!

— Д-допустим, — осторожно сказал Кит. — Вы говорили о пересечении миров…

— Вот именно, — ответил прадед. — Видишь ли, вселенная, в которой мы живем, состоит из миллиардов галактик, но это только одна вселенная.

— А что, есть и другие?

— О, да. Возможно. Мы не уверены.

— Кто это «мы»?

— Квесторы — но пока неважно, я вернусь к этому позже. — Старик нетерпеливо махнул рукой.

— Миллиарды галактик, — проговорил Кит, глядя в свою кружку. Если бы он хотя бы на мгновение допустил, что сидит в уютном пабе и беседует с добродушным стариком, которому, по любым меркам больше 125 лет, да нет, не может такого быть! Однако в душе его нарастала тревога. И дело не только в безумной болтовне старого чудака. По спине побежали мурашки. Несмотря ни на что, у Кита возникло ощущение, что ему поведали секрет, который он и так знал, просто забыл, вернее, отодвинул на задворки сознания — гораздо безопаснее было не присматриваться к этой правде, иначе вся его жизнь могла бы круто измениться.

Ведь прав Козимо: кто он такой, если не трутень в бесполезной фирме, ничего не значащий винтик в унылом механизме третьеразрядной конторы, нелюбимый второстепенный игрок в большой игре и — как выразился старик? — одинокий холостяк вроде садового гнома. Ну и что ему терять?

— Слушайте, без обид, — сказал Кит, очнувшись, — но если вы действительно мой прадедушка, то почему вы не умерли?

— Полагаю, самое простое объяснение состоит в том, что все эти прыжки между мирами забавным образом влияют на механизм старения; перемещения тормозят процесс.

— ?

— Ну что, можем продолжать? — Старик окунул палец в лужицу эля и нарисовал на столе большой круг. — Видимая Вселенная с ее многочисленными галактиками составляет лишь одно измерение общей реальности, но есть и другие — причем, довольно много.

— «Много» — это сколько?

— Не могу сказать. Не знаю. Но в каждом измерении есть свои миры, галактики и так далее. И мы знаем, что эти измерения накладываются друг на друга. Соприкасаются. Взаимопроникают. И в месте соприкосновения, там, где одно измерение соприкасается с другим или проходит через другое, образуется силовая линия. — Козимо поднял взгляд и понял, что Кит далек от понимания. — Ты когда-нибудь играл с мыльными пузырями в ванне?

— Наверное. Не помню.

— Это я к тому, что разные измерения можно представить как скопление мыльных пузырей. Там, где один пузырь касается другого или проходит через другой, образуется линия. В следующий раз обязательно обрати внимание.

— Постараюсь не забыть.

— Так вот. Когда пузыри соприкасаются, возникает возможность перемещаться из одного в другой по линии соприкосновения.

— По лей-линии?

— Вот-вот! — Прадед улыбнулся. — Я знал, что ты поймешь.

— Честно говоря, не уверен, что понял.

— Конкретные методы я тебе объясню. Но именно так мы с тобой и попали сюда. Перешли из одного мира, из одного измерения в другое по силовой линии.

— Стейн Уэй, тот переулок, — предположил Кит, начиная что-то улавливать, — это и есть лей-линия?

— Вот именно! — Старик торжествующе улыбнулся. — Стейн — от древнесаксонского слова «камень» — буквально Каменный Путь. Его так назвали потому, что его ограждал ряд стоячих камней; в прежние времена так обозначали путь. Камней уже нет, но лей-линия на месте.

Кит глотнул из кружки и попытался возразить.

— О’кей. Допустим, некая правда в ваших словах есть. Но как могло такое фундаментальное открытие пройти незамеченным для представителей научного сообщества?

— Почему — незамеченным? — удивился старый джентльмен. — Люди знают об этом с тех пор…

— Да, да, каменный век, вы говорили. Но если с тех пор мало что изменилось, как такое можно хранить в секрете?

— Да не было никакого секрета! Способ путешествия между мирами настолько древний, что человек, увлеченный своим прогрессом, просто забыл о нем. И этот способ из области науки перешел в область суеверия, так что теперь некоторые люди верят в силовые линии, а некоторые нет.

— Думаю, большинство не верит.

— Подожди. — Возле их стола остановилась Молли с деревянной тарелкой. Там лежали ломти черного хлеба и несколько кусков бледно-желтого сыра. — Спасибо, голубушка. — Старик принял тарелку из рук Молли и протянул правнуку. — Вот, поешь. Это пойдет на пользу твоему внутреннему человеку.

Кит взял ломоть хлеба и кусок сыра.

— Так вы говорили…

— Я хотел о пирамидах сказать. Великое достижение — одно из самых впечатляющих архитектурных сооружений в мировой истории. Ты видел? Нет? Надо обязательно посмотреть. Даже будь у них подъемные краны и экскаваторы, ну и всякие другие штуки типа современной гидравлики, и то это был бы подвиг. А представляешь, каково это — смотреть, как египтяне возводят пирамиды с помощью доступных им тогда технологий?

— Да, наверное, — Кит пожал плечами. — И что?

— Ну, как? Пирамиды-то стоят! Хотя никто не помнит, как их строили, а методы строительства считаются утраченными, но сами-то пирамиды стоят! Вот и с силовыми линиями также — о них попросту забыли, а ведь когда-то о них не только знали, ими пользовались. А потом открыли заново в современную эпоху. Хотя, собственно говоря, лей-линии не раз заново открывали. А в последнее время еще много новых открыли. Последним первооткрывателем был Альфред Уоткинс

{Альфред Уоткинс (1855-1935) – английский археолог-любитель. В 1921 предположил существование в Англии особых линий, по которым расположены древние памятники, священные места, природные детали ландшафта. Написал книгу "Древние прямые пути".}
.

— Кто?

— Старый Альф когда-то был фотографом, довольно приличным. У него глаз был настроен правильно. Он видел пейзаж. Путешествовал верхом на заре фотографии, снимал живописные болота, туманные горы и тому подобное. Его открытие нам очень помогло, — объяснил старик, отламывая кусочек сыра. — Он сделал подробный обзор силовых линий и даже книгу о них написал.

— Ну и ладно. Все это, конечно, очень интересно, только я-то тут причем? — спросил Кит.

– Я как раз к этому и веду, молодой Козимо.

— Слушайте, почему вы все время называете меня этим именем?

— Подожди, — старик обеспокоенно взглянул на него. — Разве тебя не так зовут — Козимо Кристофер Ливингстон?

— Ну да. Только я предпочитаю, чтобы меня звали Кит.

— А-а, понятно, уменьшительное от Кристофера?

— Не знаю, как было в ваши времена, но у нас в школе любой парень с именем Козимо просто напрашивался, чтобы его сунули головой в унитаз.

— Прими мои сожаления, — старый джентльмен фыркнул. — Правда, печально. Видишь ли, имена очень важны.

— Ну да, дело вкуса…

— Да я не о том, — старший Козимо скривился. — Людям дают самые разные имена. Каприз, невежество, внезапное вдохновение — всякое бывает. Но если бы кто-нибудь догадался, насколько это действительно важно, начали бы относиться к делу намного серьезнее. В джунглях Борнео есть племена, которые дают ребенку имя только в четыре года. Они считают, что ребенок должен достаточно развиться, чтобы стали заметны качества, которые будут определять его взрослую жизнь. По этим качествам ребенка и называют. Между прочим, так они усиливают эти самые качества, чтобы они не исчезли из жизни племени.

— Но… Козимо?

— Прекрасное имя. В нем нет ничего плохого. — Он сурово посмотрел на своего молодого родственника. — Хотя, пожалуй, ты прав.

— В каком смысле?

— Нельзя же нас обоих звать Козимо. Отныне нам с тобой придется проводить довольно много времени вместе, может возникнуть путаница. — Он постучал по столу кончиками пальцев. — Ладно. Оставайся уж Китом.

Кит вряд ли смог бы объяснить, с чего это он вдруг почувствовал облегчение, словно в важной игре отыграл очко.

— Но вы так и не сказали, причем здесь я?

— Можно сказать, это семейное дело. Я здесь, — старик подмигнул Киту, наградив его обезоруживающей улыбкой, — и мне нужна твоя помощь. Видишь ли, я уже давно работаю над одним проектом, а ты — вся семья, которая у меня сейчас есть.

Кит обдумал информацию, однако так и не смог поверить в то, что у него сохранились какие-то семейные связи с реликвией, сидящей напротив за столом. Видимо, сомнение отразилось у него на лице, потому что предок наклонился вперед и схватил Кита за руки.

— Послушай, юный Козимо, ох, извини, Кит, конечно, — сказал он хриплым шепотом. — Обещаю, для тебя это будет приключение, какого ты в жизни не знал. Да что там, в жизни! В нескольких жизнях. Оно изменит тебя навсегда. — Старый джентльмен сделал паузу, все еще держа молодого человека за руки и устремив на него безумный взгляд. — Ты нужен мне, мой мальчик, и я приложил немало усилий, чтобы найти тебя. Что скажешь?

— Нет. — Кит решительно покачал головой, словно очнувшись от тяжелого сна. Он высвободил руки, провел ими по волосам и ухватился за свою кружку. — Безумие какое-то. Галлюцинация. Я домой хочу. Верни меня.

Старший Козимо вздохнул.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился он, — верну, если хочешь.

Кит облегченно вздохнул.

— В самом деле?

— Конечно, дорогой мальчик. Я попробую вернуть тебя обратно.

— Ну вот и отлично!

— Только беда в том, что назад пути нет. Ты сам в этом убедишься. Давай, допивай свой эль и пошли.

Кит отодвинул кружку и встал.

— Идем.

Старик тоже вылез из-за стола, бросил хозяйке пару монет и пообещал непременно зайти в следующий раз, когда будет проходить мимо. Они вышли на верфи и вернулись в узкий переулок между двумя складами.

— Вот, пожалуйста. Просто иди себе по улице, и скоро будешь дома. Наверное…

— Спасибо. — Ни секунды не колеблясь, Кит зашагал по переулку.

Уже войдя в тень между двумя зданиями, он услышал позади голос пожилого джентльмена:

— Если вдруг передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Знаю, знаю, подумал Кит, спеша домой. Он покосился через плечо и убедился, что вход в переулок едва виднеется вдали. По переулку пронесся порыв ветра. Тени стали гуще. Над головой повисли тучи и пошел дождь — резкий, жалящий мелкий дождик, — и сквозь шум быстро надвигающейся грозы явственно донесся голос прадеда. Он крикнул:

— Прощай пока, сынок. До скорой встречи!


ГЛАВА 3, в которой Вильгельмина обижается


Кит выскочил из Стейн-Уэй промокшим до нитки и совершенно дезориентированным. Ему казалось, что он только что проехался через автоматическую мойку без машины. Он пошатывался, стряхивая с бровей капли дождя, и чуть не столкнулся с молодой мамашей с коляской. "Извините!" — выпалил он. Женщина шарахнулась от него в сторону. Кит огляделся и с облегчением выдохнул. Вокруг теснились высокие здания, а по улице двигался сплошной поток машин. Он вернулся.

Сработало, подумал он. Я дома!

Внезапный приступ тошноты застал его врасплох. Метнувшись к обочине, он согнулся в три погибели и его вырвало.

— Очень мило, — пробормотала проходившая мимо девочка-подросток. Она и ее подруга обошли Кита по большой дуге и поспешили дальше. — Ну, ты даешь, приятель! — фыркнули обе, обернувшись.

Ладно, ладно, подумал Кит. Он сплюнул и вытер рот рукавом. Похоже на приступ морской болезни… Все еще пошатываясь, он поспешил к дому с целью переодеться. Но на полпути передумал, развернулся и направился в Клэптон, где его ждала Мина; а одежда может и по дороге высохнуть.

Идя по знакомым улицам при трезвом свете дня, нетрудно было убедить себя, что вся эта чертовщина больше походит на временное помрачение рассудка, чем на реальные события. Может, он бредил? Так же бывает, наверное. Говорят, что галлюцинации могут быть очень даже яркими? Вот это с ним и случилось, а причина — в общем подавленном настроении и усталости.

Но ведь когда спишь или видишь то, чего нет, остается сюрреалистическое ощущение… А ничего такого он не чувствовал. Там, в этом невероятном сне, он ощущал под ногами твердую землю, солнце грело, воздух пах морем — все казалось таким же реальным, как и в любое другое время. Все воспринималось таким же железобетонным, как вот эта лондонская улица. Ничего сказочного.

Итак, что же с ним приключилось? Кит читал об альтернативных мирах и тому подобном. Но это все какие-то отвлеченные размышления физиков-теоретиков, у которых слишком много времени и денег. Нельзя же, в самом деле, скакать из одного места в другое, а потом обратно? Нет, больше похоже на какой-то приступ, довольно сильный. Истерика, например. Или гипноз. Может быть, старый Козимо загипнотизировал его, заставил вообразить приморскую деревню и все такое прочее. Пока он обдумывал это, ему на ум пришла другая, более мрачная перспектива: шизофрения.

Всерьез Кит отказывался рассматривать такую возможность, но все же вынужден был признать, что люди, страдающие этим заболеванием, могут видеть то, чего нет, разговаривать с другими, которых тоже нет, и они плохо сознают окружающее. Между прочим, шизофрения — не такое уж редкое явление среди молодых людей его возраста, и приступы случаются без предупреждения и приводят к таким же расстройствам и дезориентации, как испытанное им.

Впрочем, объяснений можно придумать много, но лучше об этом не болтать. Ничего хорошего это не принесет. Это же ясно. Он поклялся самому себе, что даже под пыткой не признается никому в том, что испытал.

Дойдя до ближайшей станции метро, он ткнул карточкой в турникет и снова прочитал ужасный совет «Обратитесь за помощью». Не собираясь повторять прежних ошибок, он послушно купил билет в одном из автоматов и спустился на платформу. Со свистом и шипением подлетел поезд, он вошел в вагон и без происшествий доехал до Клэптона, а там уже до дома Вильгельмины было рукой подать. Все! Забыли обо всех этих странностях, ни слова ни одной живой душе! С этой решимостью он подошел к многоквартирному дому, где обреталась его девушка.

Он позвонил.

Раздался щелчок, дверь распахнулась.

— Ты опоздал!

— Что? Вот так сразу? А поцеловать?

Вильгельмина нахмурилась, но сухо чмокнула его в щеку.

— Ты опоздал.

— Да, извини. Со мной такое случилось… — он резко замолчал. — Ну, понимаешь, карта не работает, пришлось пешком идти.

— Так и шел восемь часов?

— Восемь? — удивленно протянул он. — В самом деле?

Она впустила его в дом. Кит вошел и первым делом снял промокшие туфли. По лондонским меркам квартиру следовало считать просторной, и здесь было чисто, как в кабинете стоматолога, и почти так же холодно. Вильгельмина слыла аккуратисткой с тех времен, когда работала зубным врачом. Правда, с тех пор прошло уже немало времени, и теперь она работала пекарем. Это казалось ей лучше, а то слишком много людей, и слишком много разинутых ртов. Уж лучше совать в эти распахнутые рты свежую выпечку, чем холодные щипцы.

Кит взглянул на нее, на то, как она, привычно ссутулившись, угнездилась в уголке большого дивана, и подумал, что хорошо бы приискать себе какую-нибудь другую подружку. Вильгельмина одевалась преимущественно в черное: черная водолазка, черные брюки, и даже теплые потрепанные тапочки из овчины черные. Ну, точь-в-точь дочь гробовщика. Ну, зачем она так? Ведь пекарь же имеет дело с сахаром и специями? Зачем эти мрачные тона? Некогда, составляя перечень качеств, которые он желал бы видеть в своей партнерше, на первые места он ставил энергичность и жизнелюбие, остроту ума и способность быстро возбуждаться. Однако возбуждения Вильгельмины хватало разве что на лишнюю изюмину в булочке с корицей. Насчет интеллекта — да, но не сразу. Для того, чтобы подметить его, надо было поговорить с ней достаточное время.

Пока она работала в итальянской пекарне Джованни — «Ручная выпечка — наша специальность» — это означало, что ей приходилось вставать каждым утром на рассвете, чтобы оказаться на работе к четырем часам. Разжечь духовки, замесить первое дневное тесто. Рабочий день кончался для нее после часа дня, к шести вечера она была уже никакая, а в восемь крепко спала. Но даже проспав не меньше восьми часов, она всю дорогу зевала. Если бы сон входил в состав олимпийских игр, Вильгельмина Клуг могла бы спать за сборную Великобритании.

Подобно многим высоким девушкам, она сутулилась, и со временем могла бы нажить горб, как у многих вдов. Близкое замужество ей не грозило, так что вдовий горб можно было заменить горбом старой девы. Все в ней было… сутулое. Даже подбородок. Волосы — мышиного цвета, очень тонкие, блестящие и слегка колючие; а стриглась она довольно коротко. Считала, что для пекаря так лучше, только стиль ей не подходил. Большие темные глаза смотрелись бы красиво, если бы не такие же большие темные круги вокруг них.

Как не крути, Вильгельмину трудно было бы счесть желанной добычей для холостяка. Как выразился один из сослуживцев Кита, которому случилось провести вечер с этой парой: «Для тепла и привязанности, приятель, тебе лучше бы завести пару хорьков и грелку».

В душе Кит с ним согласился.

Но пока ничего лучшего не появилось. Так что, несмотря на множество очевидных недостатков, у него еще сохранялось желание добиться некоторого успеха в их свиданиях, и он необъяснимым образом снова и снова оказывался у ее дверей. Ноги словно сами несли его сюда и с удовольствием парковались под ее столом.

— Ну? — холодновато поинтересовалась Вильгельмина.

— Извини? Я что-то пропустил?

— Ты опоздал, придурок. Ты же обещал помочь мне выбрать шторы для ванной сегодня.

— Ну так я и пришел. Ты готова? Тогда — вперед!

— Это ты так шутишь?

— Какие шутки? «В воскресенье утром», верно? Пошли выбирать шторы.

— Ты нарочно? Знаешь же, что они в пять закрываются.

— Ну и чего мы ждем? Постой, что ты сказала?

Она раздраженно надула щеки.

— Нет, правда, который час?

— Четыре тридцать! — Она бросила на него полный негодования взгляд женщины, в последней стадии раздражения. — Идиот.

— Да откуда же полпятого? — воскликнул Кит и достал телефон. На дисплее значилось четыре тридцать три. Он недоверчиво разглядывал экран, а потом быстро сунул телефон обратно в карман.

— На скандал нарываешься? Я тут целый день зря просидела, а ты делаешь вид, что не заметил, как прошло время? Получше оправдания не мог найти?

— Ну да, я как-то упустил время…

— Жалкий лепет. — Она закатила свои большие карие глаза. — Еще что-нибудь можешь придумать?

— Нет, правда, Мина, — сказал Кит, отчаявшись объяснить. — Слушай, со мной что-то случилось…

— Это уж точно! Я упустила шанс пройтись по магазинам в единственный свободный день недели, и все из-за тебя. Где ты вообще болтался, в пабе? Я пыталась до тебя дозвониться, но твой телефон выключен.

— Сходим на следующей неделе, — предложил он.

— Нет уж, спасибо. Я сама как-нибудь справлюсь.

— Послушай, Мина, я пытаюсь сказать тебе правду. — Еще не договорив, Кит почувствовал, как его прежняя решимость испаряется в пылу ее праведного негодования. Он сел на диван рядом с ней. — Со мной и вправду что-то случилось. Я до сих пор не уверен, что это было, но я могу рассказать. Хочешь?

— Это должен быть захватывающий рассказ, — хмуро бросила она. Села, выпрямив спину и скрестив руки на плоской груди, выпятила подбородок и предложила: — Попробуй.

— Ладно. Слушай, — начал он, даже не вспомнив о своей клятве ни словом не обмолвиться о недавнем приключении. Ему очень хотелось, чтобы Мина поверила. — Только никому не рассказывай, хорошо?

— Не буду, — буркнула она.

— Ну, я шел к тебе, но моя карточка отключилась… — Она хотела было вставить что-то резкое, но Кит не дал себя перебить. — Нет, ты просто выслушай. Билетный автомат не работал, мне негде было разменять пятерку. Я решил пройтись пешком. Ну вот, иду я и решил срезать дорогу, свернул в переулок. Тут же началась настоящая буря — ветер, град, молния, все как следует. Я удивился. Согласен, довольно странно, но ты должна мне поверить. А потом я встретил своего прадеда.

— Своего кого? — Голос Мины прозвучал на октаву выше обычного.

— Прадеда. Своего прадеда. Я его встретил…

— Не знала, что твой прадед жив.

— Я тоже не знал. Оказывается, его тоже зовут Козимо, и он привел меня в такой, знаешь, очень старомодный паб в местечке на побережье под названием Сефтон-он-Си, и он…

— Стоп! Как ты туда попал? — спросила Вильгельмина.

— Мы просто пришли туда, — растерянно сказал Кит.

— Что, пешком из Лондона?

— Ну, да. Вроде мы ни на чем не ехали.

Ее глаза сузились.

— По-моему, ты врешь.

Он очень надеялся избежать этой части приключения, справедливо опасаясь, что ему не поверят.

— Видишь ли, я не очень уверен, что все так и было… Что это вообще было.

Ее глаза сузились еще больше.

— Там, в этом переулке, проходят силовые линии, или что-то такое. В общем, мы просто шли, а когда дошли до конца переулка, оказались совсем в другом месте.

— Это в каком же? — Глаза Мины превратились в щелочки. — Парень, ты просто хочешь впарить мне какую-то чушь!

— По-моему, это был Корнуолл, — сказал Кит. — Или Девон. — Он видел, что на лице Мины застыла недоверчивая гримаса, и отвел глаза. — Ну, может, и Пембрукшир. Во всяком случае, там стояла такая очень старомодная рыбацкая деревушка и этот паб.

Мина покачала головой.

— Ты мне не веришь! — воскликнул Кит.

— А с какой стати я должна верить этой куче вранья? Назови мне хоть одну причину. — Она вызывающе посмотрела на него. — Лжец!

Кит разозлился. Надо заставить ее понять! Для него одного этот груз непосилен. Все прочее отступило на второй план; главное — чтобы она выслушала и поняла его! Он и сам не отдавал себе отчета в том, что хочет разделить случившееся с кем-нибудь, и если этот некто выслушает его и поймет, то и для него события сегодняшнего дня станут более реальными.

Захваченный этим желанием, он вскочил на ноги.

— Я лучше сделаю, — заявил он. — Я тебе покажу!

— Давай, давай, — она зевнула. — Потяни за другую веревочку, может, колокольчик звякнет.

— Я правда хочу показать тебе. — Он сорвался с места, подскочил к вешалке и схватил ее зеленый плащ. — Вот, возьми. Когда мы туда придем, там, скорее всего, будет дождь.

— А-а, ладно. День все равно потерян. — Она снова зевнула, вяло встала и потянулась. — Ну, и куда мы идем?

— Увидишь!

Поездка на метро не заняла много времени, и вскоре они уже шагали по Графтон-стрит в поисках того самого переулка.

— Это совсем рядом, — заверил ее Кит.

— Господи, и как тебе удалось уговорить меня, — пожаловалась Мина. — Можно подумать, у меня других дел нет.

— Вот подожди, — Кит чувствовал себя главой важной экспедиции. — Будет весело, обещаю.

— Да хватит. Что-то я пока ничего веселого не вижу.

— Мина, ты только подумай! — уговаривал он. — Я хочу показать тебе дивный пейзаж. Выпьешь чаю со сливками, прогуляешься на свежем воздухе, на море посмотришь. Тебе понравится.

В ответ она нахмурилась и сильно стукнула его по руке.

— Эй, ты чего?

— Я тебя предупреждала, — сказала она, глубоко засовывая руки в карманы плаща. — Я не собиралась ехать на море. Но за предложение спасибо.

— Ты должна все сама увидеть.

— И он там будет?

— Кто?!

— Ну, этот твой чертов предок.

— Ты имеешь в виду моего прадеда?

— А кого еще?

— Вряд ли. — Он покачал головой. — А может, и появится. — Он пожал плечами. — Не знаю.

— Слушай, а если бы я сказала, что верю тебе, ты бы все равно потащил меня сюда? — страдальческим голосом поинтересовалась Мина.

— Ты так говоришь, словно для тебя это испытание. А это же просто интересно! — Заметив опасный блеск в глазах девушки, Кит сбавил тон. — Ну, по крайней мере, познавательно.

Они шли дальше. Через пару сотен ярдов Кит заметил указатель «Стейн-уэй».

— Смотри! Вот здесь все и случилось! — Он свернул в переулок и пошел по длинной, затененной мостовой. — Сюда, и не волнуйся — все не так плохо, как кажется.

Они шли совсем недолго, и Кит отметил, что тени вокруг сгущаются.

— Замечательное место! — саркастически воскликнула Мина, перешагивая через пластиковый пакет, из которого на тротуар высыпались пустые коробки от сэндвичей и упаковки чипсов. — Почему ты раньше не привел меня сюда?

— Иди, просто иди вперед.

— Тебе долго придется искупать свою вину, — предупредила Мина. — Дольше, чем чашка чая с булочкой из микроволновки.

Кит бодро шагал по переулку. Мина тащилась за ним, скорее, от скуки, чем из желания что-нибудь увидеть.

— Не знаю, сработает ли, — забеспокоился Кит. — Я был почти на том конце, когда это случилось.

— А что, собственно, случилось?

— Налетела настоящая буря! Прямо ни с того, ни с сего!

— Что? — спросила она, повысив голос. В переулке неожиданно поднялся довольно сильный ветер.

— Я же сказал, — крикнул он в ответ, — пришла буря…

— Ты это имел в виду? — Мине приходилось орать во се горло, чтобы заглушить неистовые порывы ветра.

Кит остановился. Вот он, шторм! Над ними клубились черные тучи, в просветах между домами завывал дикий ветер, и хлынул дождь.

— Здесь! — торжествующе закричал он. — Ты чувствуешь?

— Что? Что я должна чувствовать? — Похоже, Вильгельмина не на шутку рассердилась. Кит почти не слышал ее, пытаясь перекричать рев бури.

— Держись поближе! — крикнул он. — Ты же не хочешь потеряться.

Он побежал, стремясь укрыться от дождя, и почувствовал, как земля под ним плавно и неуверенно прогибается — как будто он бежал по надувному полу. В то же мгновение его зрение затуманилось, и он почувствовал, что падает: не с высоты, а так, как бывает, когда ступаешь на отсутствующую ступеньку лестницы.

Он протер глаза от дождя и закричал: «Вот! Здесь!»

Ответа не было. Кит резко развернулся и взглянул на переулок позади. Вильгельмины он не увидел.


ГЛАВА 4, в которой Кит привлекает нежелательное внимание


Буря унеслась, оставив Кита мокрым, растерянным и с такой головой, словно она была на два размера больше его собственной. Он вытер лицо промокшим рукавом и стал ждать, вслушиваясь в звуки затихающей бури.

— Мина! — позвал он через некоторое время.

Нет ответа.

Он снова позвал ее и пошел назад, выискивая дверной проем, нишу, любую щель, где она могла бы спрятаться. Он не нашел ничего. Только глухие кирпичные стены по обеим сторонам. Он дошел до самого конца переулка и вынужден был признать, что девушки нигде нет.

Он ко многому был готов, только не к тому, что окажется совсем в другом месте, а Мина так и останется в реальном мире. Он представил, как она, промокшая насквозь, идет домой, в голос проклиная его за дурацкую шутку. Впрочем, теперь-то она должна была поверить, поскольку он исчез у нее на глазах. Наверное, убедилась, что он говорил правду. С другой стороны, он бросил ее в каком-то переулке возле Кингс-Кросс. Это сводило на нет его наполовину удачный эксперимент. Кто же знал? С Вильгельминой никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Но тут ему пришло в голову, что выход-то очевиден: надо просто вернуться.

Глубоко вздохнув, он собрался с духом, поскольку намеревался пробежать переулок как можно быстрее. Но тут его опять кто-то окликнул. Повернувшись, он увидел уже знакомую фигуру старика, утверждавшего, что он его прадед.

— Здравствуй, Кит, — издали крикнул Козимо. Он был одет, как и прежде, в длинное темное пальто и низко сидящую широкополую фетровую шляпу. — Я знал, что ты вернешься, — сказал он, подходя к правнуку. — Я так понимаю, ты передумал? Уладил дела, попрощался, и теперь готов помочь самому важному предприятию, которое никак без тебя не обойдется?

— Ну, не так, чтобы очень… — промямлил Кит.

— Хватит увиливать! Ты готов присоединиться ко мне?

— Да, понимаете, тут есть небольшая проблема. Мина, одна знакомая, ждет меня на той стороне. Я имею в виду, на другом Стейн Уэйне. — Он не знал, как объяснить точнее. — Мы должны были прийти сюда вместе и…

— Что?!

— Ну, я просто собирался показать ей, но она почему-то осталась там.

— Как это «осталась»? — спросил Козимо, хмуро нахмурив брови. — Что ты сделал, Кит?

— Да ничего такого! — запротестовал Кит. — Просто собирался показать ей. Она мне не поверила, поэтому я хотел показать ей силовую линию, понимаете. Все было точно как в прошлый раз, только я оказался здесь, а она осталась там…

— Глупый мальчишка! — взревел Козимо. — Как ты мог совершить подобную глупость?

— А мне показалось, что это как раз хорошая идея, — неуверенно ответил Кит. — В любом случае, что такого страшного? Ничего же не произошло.

— Лучше бы ты и дальше на это надеялся.

— Она просто пойдет домой. Подумаешь! Конечно, она будет злиться, но с ней же ничего не случилось...

— Ты что, ничего не соображаешь? Ты даже не представляешь, насколько это опасно.

— Нет, я… — начал Кит, но замолчал, покрывшись холодным потом. — А насколько опасно?

— Опаснее, чем ты можешь представить.

— Но вы же сказали, что если я передумаю, я должен вернуться, так что…

— Я не ожидал, что ты потащишь с собой свою любовницу. Ты что, рассказал ей все? А почему бы тебе в таком случае не сообщить половине Лондона, раз уж ты за это взялся? Мог бы, например, разместить заметку в «Таймс» или выступить на Би-би-си? — Старый джентльмен сокрушенно покачал головой. — Эх, да что теперь говорить! Остается подсчитать ущерб. Молись, чтобы это не стало полной катастрофой.

Кит нахмурился.

— Ладно, ладно, я понял. Мне жаль. Давайте уйдем отсюда.

— Слушай меня, мой мальчик. Теллурическая энергия — одна из самых тонких, но мощных сил во Вселенной — она почти не изучена и очень плохо предсказуема, — принялся объяснять Козимо. — Ты прошел через то, что некоторые называют низкочастотным окном — то есть переступил через порог, если хочешь, разделяющий разные измерения. Ты оказался здесь, так и должно было быть, а вот куда попала твоя девица, представления не имею!

— Да никуда она не попала, — запротестовал Кит. — Она просто не пошла за мной, осталась с той стороны… — Одного взгляда на лицо старика оказалось достаточно, чтобы уверенность Кита рухнула. Он проговорил севшим голосом: — Разве не так?

— Может, и так, но совсем не обязательно. У тебя нет никакого опыта, нет нужных навыков, чтобы таскать с собой других людей. Со временем, если проживешь достаточно долго, сможешь усовершенствовать свои таланты. Но до тех пор категорически воздерживайся от того, чтобы тащить с собой кого бы то ни было. Даже если тебе это кажется хорошей идеей.

— Но я же не знал, верно? — раздраженно пробормотал Кит.

— Я начинаю думать, что твоей подруге тоже пришлось отправится в путешествие, — задумчиво продолжал Козимо, — но раз ее здесь нет, значит, она отправилась куда-то еще.

— Куда?

— В том-то и беда, что мы не можем этого знать. Возможностей миллион. Она может оказаться где угодно.

— Подождите. Так она могла попасть в другое время?

— Перемещаясь между мирами, из одного измерения в другое, ты неизбежно совершаешь путешествие во времени. По другому никак. Поверь мне, я пытался.

— Ага. Путешествие во времени, конечно... — растерянно повторил Кит. Теперь он понял, почему вернулся в Лондон с восьмичасовым опозданием, а еще понял, что Сефтон-он-Си вовсе не был туристическим аттракционом.

— Стой здесь, — скомандовал старик. — Не двигайся. Можешь ты постоять спокойно хотя бы пару минут?

— Могу, профессор.

— Хорошо, — проворчал Козимо уже на ходу. — Как выглядит эта твоя Мина?

Кит перечислил краткие приметы, включая цвет куртки и брюк.

— Ладно, этого хватит, — старик повернулся и ушел в тень. Сначала его фигура словно скрылась за мутным стеклом, а потом и вовсе пропала с очередным порывом ветра.

Кит стоял и гадал, долго ли ему придется торчать в этом переулке. Не успел он додумать мысль до конца, как снова рванул порыв ветра и старый Козимо выступил из тени.

— Ее там нет.

— Где?

— На Стейн Уэй.

— Может, она домой ушла?

— Нет, я надеялся, она останется на том же месте. Не получилось.

Кит пожал плечами.

— Ну, если вы так говорите…

Козимо потряс головой.

— Ты в самом деле не понимаешь, что здесь происходит, верно ведь?

— Ну, можно и так сказать, — вынужден был согласиться Кит.

— Если твоя подруга отправилась в иное измерение, это очень большая проблема, и к ней нужно отнестись со всей серьезностью. Так что пошли, мой мальчик. — Козимо двинулся к выходу их переулка. — Мы отправимся к моему старому другу. Сегодня вечером он читает лекцию, и я договорился, что после нее мы поужинаем вместе. Объясним ему ситуацию. Он мой коллега и ученый, возможно, сможет помочь.

Они вышли из переулка и пошли вдоль набережной. Здесь было тихо и почти безлюдно. Большая шхуна все еще стояла у причала, но грузчики и рыбаки ушли, лодки укрыты на ночь. На востоке проступали первые звезды, а солнце вот-вот готово было опуститься за мыс. «Если небо красно к вечеру, моряку бояться нечего» — припомнил Кит старую поговорку. Море едва заметно колыхалось и серебрилось в лучах заката.

Вскоре они вышли на изрытую колеями дорогу. Оставив бухту позади, они двинулись вверх по крутому склону, пробираясь между низкими домиками к вершине холма. Кит запыхался и вспотел, пока они добрались до верха, и ему позволили отдышаться. Залив под ними раскинулся сверкающей дугой, бронзовой в свете заходящего солнца.

— Куда мы идем? — спросил Кит, с удовольствием ощущая как свежий воздух гладит потную кожу.

— Видишь вон тот камень? — Козимо указал на торчащий у дороги в паре сотен ярдов от них камень. — Он отмечает очень полезную лей-линию. — Он бросил быстрый взгляд на темнеющее небо. — Нам лучше поспешить.

Они прибавили ходу. Силы старика, казалось, прибывали с каждым шагом, а Киту приходилось почти бежать, чтобы не отстать. Возле камня Кит взмолился:

— Эй! Давайте отдохнем минутку!

Козимо остановился и презрительно бросил:

— Эх, молодежь. Никакой выносливости.

— Зато у нас есть разные другие качества. — Кит согнулся, уперев руки в колени, и пытался отдышаться.

— Давай, шевелись, приятель, — поторопил его прадед. — Нам действительно надо спешить.

И он снова бодро поскакал вперед, теперь уже без дороги направляясь к очередному холму, погруженному в изумрудный сумрак. Кит трусцой последовал за ним.

— Понимаешь, лей-линии меняют свойства во времени, — сообщил ему Козимо. Кит еще не успел осознать сказанное, когда поблизости раздался ужасный рык, от которого кровь стыла в жилах. У звука не было никакого источника, и от этого он казался еще страшнее.

— Что это? — оторопел Кит.

— Мы были неосторожны, — с досадой проговорил Козимо. — Теперь они нас нашли.

— Кто? — в ужасе спросил Кит, лихорадочно озираясь в поисках источника рычания.

— Слушай меня, — сказал Козимо напряженным голосом. — Делай в точности, как я говорю, ни секунды промедления, никаких колебаний.

Что-то или кто-то снова зарычал — злобное гортанное рычание покрыло все прочие звуки и эхом отозвалось в животе Кита.

— Да, да, — торопливо закивал Кит, пытаясь смотреть сразу во все стороны. — А что делать-то?

В том месте, где они сошли с дороги, возникли три темных силуэта. Секунду они стояли неподвижно, а потом, словно взяв след, двинулись к ним, и почти сразу превратились в две смутно напоминающие человеческие фигуры, ведущие какое-то животное, по виду напоминавшее маленькую лошадь или очень большую собаку.

— Смотри! — рявкнул Козимо. — Вон там щель, видишь? — Он указывал на расщелину на гребне холма прямо над ними.

Кит кивнул.

— Вот беги туда и не оглядывайся! — Для убедительности он пнул молодого человека коленом. — Пошел!

Кит бросился к расщелине, карабкаясь, прыгая, оступаясь на неровностях. Снизу доносились какие-то крики, но он старался не обращать на них внимания. Добравшись до расщелины, он остановился и рискнул оглянуться. В сумерках ему показалось, что он увидел огромного кота размером примерно с маленького пони, рыжевато-коричневого цвета с россыпью темных пятен на мускулистых плечах и спине. Зверь рвался с поводка из железной цепи. Поводок держал очень крупный мужчина. Второй человек такого же роста помахивал факелом. Оба носили широкополые зеленые шляпы и длинные зеленые плащи.

Козимо набежал сзади.

— Не стой столбом! Сюда. — Прадед махнул куда-то вперед. — Поторопись!

Кит повернул голову и увидел тропинку в траве. Другого направления все равно не было, и он побежал по тропе.

— Стойте! — крикнул один из мужчин снизу.

— Ты знаешь, чего мы хотим, — подал голос тот, что с факелом.

— Отдай нам сам знаешь что, — предложил хозяин кота. — А сам иди себе. Ты и твой приятель. Мы не причинам вам вреда.

— У меня ее нет, — крикнул Козимо, лихорадочными знаками показывая Киту, чтобы не останавливался. — И вообще, оставь нас в покое. Мы не хотим неприятностей.

— Пора платить по счетам, старик, — крикнул тот, кто сдерживал страшного кота.

— Не заставляйте меня применять силу, — пригрозил Козимо. — Я тебя предупредил.

В ответ раздался смех.

Козимо двинулся дальше по тропе, Кит следовал за ним.

— Вам не уйти! — прокричал человек с котом. — Стой, а то я спущу Бэби, и он оторвет тебе ноги.

— Последний раз говорю, — крикнул человек с факелом. — Отдай карту и уйдешь невредимым.

— Считаю до трех. Потом спущу Бэби, — пообещал его спутник.

— Совершишь большую ошибку, — бросил Козимо через плечо. — У меня нет карты.

— Раз…

— Точно, большую ошибку.

— Два…

— Держи меня за руку, Кит, — приказал Козимо напряженным шепотом. — Что бы ни случилось, не отпускай.

— Три!

Послышался лязг цепи, и приказ: «Корм, детка! Убей их!». Огромный кот присел на задних лапах, издал оглушительный рев и бросился за ними.

Кит схватил старика за руку и подивился той силе, с которой старый Козимо потянул его за собой. Кот, или кто он там был, без усилий втащил своего хозяина на вершину холма и помчался по тропе. Если бы не огромный человек, все еще державший поводок, зверь догнал бы их в одно мгновение. Но гигант придерживал животное, так что беглецы опережали преследователей на несколько шагов. Но тут Кит провалился в какую-то яму, споткнулся и едва не упал, чудом сумев удержаться на ногах. Но руку старика он при этом все-таки выпустил.

Пока Кит восстанавливал равновесие, он мельком заметил горящий злобой золотой глаз и услышал мощный топот мощных когтистых лап по траве. Кит снова поймал руку старика, судорожно вцепился в нее и понесся дальше. Он отметил только, что бегут они против ветра, и ветер становится сильнее с каждым шагом. На лицо упали первые капли дождя. Позади кричали и ругались.

— Не останавливайся! — крикнул старик. — Ни в коем случае не останавливайся!

Голоса преследователей почему-то отдалялись, становясь все тише.

— Приготовься! — подал команду Козимо. — Прыгай!

Дикий вой разъяренного кота был последним, что услышал Кит, летя куда-то в неизвестность.


ГЛАВА 5, в которой Кит посещает лекцию в Королевском обществе по развитию знаний о природе

{Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе (англ. Royal Society of London for Improving Natural Knowledge), Королевское общество (Royal Society) — ведущее научное общество Великобритании, одно из старейших в мире, создано в 1660 году и утверждено королевской хартией в 1662 году.}


Следующее мгновение было наполнено воем ветра и слепящим дождем. Однако длилось это ненастье совсем недолго, и когда Кит снова стал воспринимать окружающее, то обнаружил себя стоящим на четвереньках в очередном темном переулке, провонявшем мочой и помоями. Но никаких признаков бури не осталось.

— Где мы? — выдохнул он.

— Теперь в безопасности, — заверил его Козимо. — Нам удалось ускользнуть от них. Как только ты придешь в себя, можем двигаться дальше.

Кит сплюнул и поднял голову. Они находились в какой-то щели между стенами деревянного здания. Это была именно щель — Кит мог дотронуться до стен вытянутыми руками. И темнота. Он собрался и встал, вытирая о штаны какую-то дрянь, налипшую на руки.

— Кто это был?

— Всему свое время, мой мальчик, — проворчал Козимо, — и место. Так что не здесь и не сейчас. Нам пора идти. — Он снял плащ и сунул его Киту. — Вот, надень.

— Да не надо. Я не такой уж мокрый.

— Я не об этом забочусь. Просто надо прикрыть твою одежду.

— А что не так с моей одеждой?

— Не стоит рисковать, привлекая лишнее внимание.

Кит надел плащ, и Козимо вывел их из переулка на улицу, кое-как освещенную фонарями на шестах. Малая толика света просачивалась из окон. Вокруг стояли деревянные дома: черно-белые, с крутыми скатами крыш, крошечными ромбовидными окнами и глубоко утопленными карнизами. Мимо прогрохотала запряженная лошадьми повозка и растворилась в темноте.

Что-то в атмосфере этого места показалось Киту знакомым.

— Это Лондон?

— Молодец, — похвалил Козимо. Он выудил из внутреннего кармана старомодные часы. — Мы немного опаздываем, поэтому лучше поторопиться. — Прадед быстро зашагал по пустынной улице. — Не отставай и смотри под ноги.

Кит последовал за ним и на первом же шаге его правый ботинок вступил во что-то мягкое, а его нежный желудок мгновенно распознал запах свежего конского навоза. Он слишком поздно понял, что имел в виду его прадед, и энергично зашаркал ногой по камням.

Вскоре они свернули на большую улицу и поспешили по ней, изредка погружаясь в полосы тонкого тумана, пропахшего угольным дымом. Пешеходов было на удивление мало; иногда их обгоняли телеги. Цоканье копыт лошадей сливалось в ритмичную музыку, сопровождавшую их на протяжении всего пути. Кит поразился монументальным фасадам зданий, деревянным, но казавшимся смутно знакомыми под густым налетом копоти. Ширина и пустота улицы изумляла его: не было привычного беспорядка и пробок, свойственных современному перенаселенному городу. Ни единой неоновой рекламы; исчезли яркие витрины и рекламные щиты; исчезло ослепительное сияние уличных фонарей и прожекторов. Над головой не переплетались клубки линий электропередач и телефонных проводов, не торчали телевизионные антенны и спутниковые тарелки, вокруг — ни одного столба с распределительными коробками. Ни одного автобуса, такси, нет и других автомобилей — все это делало город тихим, спокойным, но в то же время гораздо более мрачным.

Навстречу попалась причудливо одетая старая дама. Кит проводил ее взглядом и поинтересовался

— В каком мы году?

— В тысяча шестьсот шестьдесят шестом, — ответил Козимо. — Второго сентября, если быть точным.

— Это что же, через несколько лет после Реставрации

{Реставрация Стюартов — восстановление в 1660 году на территории Англии, Шотландии и Ирландии монархии, ранее упразднённой указом английского парламента от 17 марта 1649 года. Новым королём всех трёх государств стал Карл II Стюарт, сын казнённого во время Английской революции короля Карла I.}
, — опешил Кит. — Сэмюэл Пипс
{Сэмюэл Пипс (1633-1703) — английский чиновник морского ведомства, автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев периода Стюартовской Реставрации.}
и все такое?

— В терминах нашего базового мира так и должно быть, — согласился Козимо.

— Что такое «базовый мир»?

— Как бы тебе попроще объяснить? Базовый мир — это тот, в котором мы с тобой родились. Так сказать, реальный мир.

— Но разве это… — Кит ошалело озирался по сторонам, — Я думал…

— Нет, — резко ответил Козимо. — Никаких путешествий во времени! Мы просто перешли в другое место.

— А это место в другом времени?

— Вот именно. Это не какой-то вариант Реставрации, — пояснил прадед. — У этой конкретной Англии своя история, она развивается по своему эволюционному пути. Отправная точка у этой страны и нашей реальности общая, поэтому они похожи, но чем дальше они расходятся, тем больше отличий.

— Альтернативная история, — предложил Кит, — в альтернативном мире.

— Можно и так сказать, — согласился Козимо. — Только в этой Англии нет никакой Реставрации, потому что монархия как действовала, так и действует. Карла Первого никто не свергал и не казнил. А значит, и Гражданской войны не было.

— Серьезно? — удивился Кит. — Ни роялистов, ни круглоголовых? Никакого Оливера Кромвеля

{Оливер Кромвель (1599—1658) — английский государственный, политический и военный деятель, полководец, лидер парламентской пуританской коалиции (также известной как «круглоголовые» из-за коротко стриженых волос). Возглавлял Английскую революцию. Официальный титул: «Его высочество милостью Бога и республики, лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии».}
?

— Да есть у них Кромвель, только здесь он не полководец, а странствующий проповедник. То есть по-прежнему заноза в заднице, но довольно безобидный.

— Поверить не могу!

— Увидишь, здешний политический климат совсем непохож на то, что ты знаешь. — Козимо остановился и, порывшись в кармане плаща, достал связку ключей и открыл дверь. — Пришли, — сказал он. — Заходи.

Кит перешагнул порог и остановился в полнейшем мраке некоего помещения, пока прадед возился со следующим ключом. Наконец раздался щелчок и скрип железных петель. Голос Козимо посоветовал: «Стой там».

От запаха плесени и прогорклого жира дешевых свечей воздух был спертым и тяжелым. Кит ждал, прислушиваясь к шороху мышей, резвившихся где-то в стене. Через несколько мгновений там, где исчез Козимо, начало разгораться слабое красноватое свечение, а затем еще и еще, по мере того как зажигались другие свечи.

— Теперь иди сюда, — позвал Козимо. — И дверь за собой закрывай.

Кит вошел и оглядел скупо обставленную комнату. Стол, стул, кровать и ящик с углем — больше ничего не было. В дальней стене виднелась еще одна дверь. Из нее и вышел Козимо с охапкой одежды.

— Придется переодеться, — сказал он.

— Это ваш дом?

— Не весь. Так, пара комнат — это избавляет от некоторых трудностей — Он бросил одежду на кровать и начал расстегивать рубашку. — Для тебя тут немного, но с чего-то придется начать. — Он сунул в руки Киту сверток.

Кит встряхнул первую тряпку и понял, что держит белую рубашку с длинными рукавами. В ширину одежка оказалась в точности такой же, как и в длину.

— Смеетесь? — обиженно спросил он.

— Извини, старина. Завтра подберем что-нибудь получше. Но сейчас у нас очень мало времени. Давай, шевелись!

Кит повозился с рубашкой, так и не сумел совладать со шнурками на рукавах, и махнул на них рукой.

— Теперь вот это, — прадед выдал ему мешковатые шерстяные штаны.

Кит снял джинсы, сунул ноги в брюки, подтянул их и завязал на поясе; они оказались на размер велики, зато тяжелые и теплые. За штанами последовали темные шерстяные чулки со шнуровкой на коленях.

— Неплохо, — заметил Козимо, критически оглядев правнука. — Хорошо бы, конечно, ботинки поменять… Ну, ничего не поделаешь. А теперь надень это. — Он протянул Киту камзол из тонкого сукна с узким рядом крошечных серебряных пуговиц.

— Ладно, ладно, — проворчал Кит, облачаясь. — Вы бы мне лучше рассказали об этих высоких с котом. Кто они?

— Берлимены, — сухо ответил прадед. — Они часть…

— Здоровенные мужики? — переспросил Кит. — Вы это хотели сказать?

— Б-е-р-л-и, — по слогам проговорил Козимо. — Ну, как тебе сказать? Воры, мошенники, негодяи и разбойники. Служат некоему А. П. Берли, во всем ему подчиняются. — Козимо говорил, надевая темно-красный атласный жилет и застегивая пуговицы.

— А-а, организованная преступность, да? — высказал предположение Кит.

— Можно и так сказать, — кивнул Козимо. — Для них есть один закон — сам Берли, с ними лучше не связываться. Они не боятся ни Бога, ни дьявола, ни человека, они настолько же беспринципны, как их главарь. Беспредел — их главная характеристика, а убийство — вторая натура. — Он накинул короткое пальто, такое же, как дал Киту. — В общем, изверги, которые никому не желают добра — даже лучшие из них без колебаний продадут собственную мать дьяволу за два пенса. Но очень хитрые, очень коварные и совершенно безжалостные. Особенно, если считают, что у тебя есть то, что им нужно.

— Они хотели какую-то карту…

— Хватит разговоров.

Кит подумал.

— А что это за кот был у них? Здоровенный такой…

— Panthera leo spelaea, — объяснил Козимо, ловко затягивая шнурок на подвязке под коленями. — Пещерный лев — жили такие твари в плейстоцене — шестьсот тысяч лет назад или около того.

— Да ну, пещерный лев… он же огромный… — недоверчиво проговорил Кит.

— А этот поменьше, — подтвердил прадед. Он метнулся в другую комнату и вернулся с широким кружевным воротником, который тут же повязал себе на шею.

Мысль о том, что могли сделать с ними когти пещерного льва, вызвала у Кита тревогу. Он сменил тему.

— Вы прямо принц какой-то.

— Разве что среди торговцев, — проворчал Козимо, вручая Киту широкополую фетровую шляпу. — Здешние люди считают меня кем-то вроде магната — ну, там, корабли и все такое. Но я не часто бываю здесь. Пусть считают. Вот с тобой проблема. Надо же как-то объяснить, откуда ты взялся. Знаешь, я попрошу тебя сегодня вечером помалкивать, будешь говорить только тогда, когда тебе зададут прямой вопрос. Да и то старайся отвечать коротко. Меньше потом врать придется. — Козимо надвинул на глаза широкополую шляпу и разгладил спереди свой красный атласный камзол. — Готов?

Кит надел шляпу и, как ему показалось, лихо сдвинул на одну сторону.

— Готов.

Выйдя из дома, они быстро пошли по почти пустынным улицам. Кит пытался сообразить, какое место в том Лондоне, который он знал, соответствует их положению. Но Козимо уже потянул его за рукав.

— Идем.

Кит поднял голову и увидел, что они остановились перед большим зданием из серого камня с широкой лестницей, ведущей к окованным медью дверям; вход освещали два факела. Войдя, они оказались в большом вестибюле, очередная широкая дубовая лестница вела на балкон с балюстрадой. Из вестибюля вели три двери. Козимо выбрал ту, что посередине, и, приложив палец к губам, тихо проскользнул внутрь.

Кит последовал за ним и оказался в задней части красивого старомодного лекционного зала. Ряды кресел заполняли официально одетые мужчины с бакенбардами, у многих на шеях белели простые белые ленты. Зал освещался множеством свечей в больших медных люстрах. На взгляд Кита, здесь собралось не меньше двухсот посетителей. Все внимательно слушали высокого худощавого мужчину в черной шелковой тюбетейке, стоявшего за кафедрой. Из-под аккуратной рыжей бороды извергался настоящий фонтан замысловатых кружев. Большие серебряные пряжки на его черных сапогах с высокими голенищами мерцали в свете свечей, установленных по обе стороны от авансцены. Говорил он зычным драматическим голосом.

— На каком языке он говорит? — прошептал Кит, послушав несколько мгновений и не сумев понять, о чем идет речь. — На немецком?

— Это английский, — прошипел Козимо. — Просто слушай, и все. — Он снова поднес палец к губам и скользнул на ближайшее пустое кресло, потянув Кита за собой. В комнате было тепло и немного туманно от свечного дыма и множества тел.

Кит вслушался. Постепенно он стал различать отдельные слова, а потом и целые фразы. Он сосредоточился и стал разбирать предложения. Насколько он смог уяснить, докладчик излагал какую-то теорию, что-то о происхождении энергии, но уж очень замысловато.

— Вы же понимаете, милорды, что мы видим множество нерешенных вопросов в областях, связанных с естественной механикой и животным магнетизмом. Тонкие энергии нашего земного дома уже сейчас начинают выдавать тайны, которые долго хранились и ревностно охранялись. Наше поколение стоит на пороге славного рассвета, когда мы полностью овладеем этими энергиями, тайные ритуалы уступят место экспериментам, мы научимся воспроизводить большинство эффектов, и в конечном счете это приведет нас к знанию. — Докладчик сделал паузу, пережидая вежливые аплодисменты.

— В заключение я прошу вас снисходительно отнестись к тому, что мне придется кратко повторить основную мысль моего доклада. Она состоит в том, что мы намерены сегодня вечером начать некий эксперимент. Для этого нам необходимо набрать группу численностью не менее пяти и не более восьми членов королевской семьи с хорошей репутацией. Все они будут обеспечены достойными условиями проживания, транспортными средствами и, естественно, получат возможность задавать любые вопросы. А затем я с нетерпением буду ждать возможности снова выступить в этом высоком собрании и доложить результаты вышеупомянутого эксперимента.

Аудитория насторожилась.

Лектор прошелся по сцене и продолжил.

— Друзья мои, уважаемые коллеги, благородные покровители и почетные гости, напоследок я скажу только, что когда в следующий раз вам придется обратить взор на небо, господа, вы будете знать, что оно не только гораздо величественнее, чем в состоянии понять человеческий разум, оно гораздо сложнее устроено. Вся Вселенная заполнена Изначальным Эфиром, представляющим всепроникающее разумное поле энергии, вечное и неисчерпаемое; оно же составляет и нашу землю, основу нашего существования. В прошлые века людям угодно было называть это Богом.

Выступление завершилось довольно благожелательными аплодисментами; мужчина на сцене низко поклонился, принимая похвалу коллег. Вышел еще один человек с кратким объявлением, которого Кит совсем не понял, однако публика вскочила, заполнив проходы и направляясь к дверям.

— За мной! — скомандовал Козимо, пробиваясь сквозь толпу против течения.

— Сэр Генри! — позвал Козимо, махнув рукой. — Сэр Генри!

— О, мистер Ливингстон! — заметил его выступавший. — Добро пожаловать, дорогой друг, — воскликнул он, сжимая руку Козимо. — Я надеялся увидеть вас в добром здравии, и рад, что не ошибся.

— Я тоже рад вас видеть, сэр Генри. Должен сказать, в последний раз мы давненько встречались.

— Ох, давно. Я уже начал опасаться, что вы забыли о нашей встрече, — сказал лектор. — Вижу, что мои опасения оказались совершенно беспочвенными.

— Да ни за что на свете! — воскликнул Козимо. Повернувшись, он довольно напыщенно представил Кита: — Сэр Генри, это мой правнук, Кристофер.

Дворянин с интересом оглядел молодого человека, вогнав его в немалое смущение. Взгляд у него был острый, как бритва. Кит ощутил, что осмотрен не только снаружи, но и изнутри.

— Рад знакомству, сэр! — воскликнул лектор, энергично встряхнув руку молодого человека. — Весьма рад.

— Взаимно, — пробормотал Кит.

— Кит, — сказал Козимо, добавив в голос торжественности, — представляю тебе моего дорогого друга и коллегу сэра Генри Фейта, лорда Каслмейна, человека выдающихся достижений во многих областях — астрономии, химии, геологии и механике, причем это лишь малая часть его интересов. Короче говоря, перед тобой эрудит и первостепенный ученый.

Лорд Каслмейн пристукнул тростью и поклонился.

— Ваша лесть, как всегда, дорогой друг, несколько преувеличена.

— Ничуть! Истина, и ничего больше, — с поклоном ответил Козимо. — Имею честь пригласить вас на ужин. Надеюсь, вы не откажетесь почтись присутствием мой скромный стол, сэр Генри?

— Ни в коем случае, дорогой друг. День выдался довольно напряженным, так что я думал об ужине. Только давайте изберем другую последовательность действий. Это я приглашаю вас на ужин и буду счастлив видеть вас за моим столом. — Козимо открыл было рот, чтобы возразить, но сэр Генри поднял руку. — Нет, сэр! Никаких возражений! Не будем же мы ссориться по пустякам.

— Что тут скажешь? — вздохнул Козимо и почтительно поклонился. — Мы с радостью принимаем ваше приглашение.

— Вот и замечательно! Надеюсь, господа, вы не страдаете отсутствием аппетита.

— Наш голод ненасытим! — вскричал Козимо так громко, что Кит вздрогнул. Но никто, казалось, не обращал на них ни малейшего внимания. — Но не могли бы мы сначала пройти мимо Пудинг-лейн? У меня осталось одно невыполненное поручение, которое мы с вами обсуждали.

— Конечно, сэр. Не будем медлить ни минуты, — сэр Генри воздел трость и ринулся через толпу. — За мной, друзья мои! Моя карета ждет.

Кит шел за двумя мужчинами, и думал, не забрел ли он на съемочную площадку. Ему в общем-то нравилась архаичная манера поведения сэра Генри. Просто он не мог себе представить, что когда-нибудь ему доведется услышать слова «Моя карета ждет», а самое главное — карета действительно ждала.

Надо сказать, она оказалась довольно крупным транспортным средством, с закрытым пассажирским отсеком и большими окнами. По случаю хорошей погоды окна были открыты, и, устроившись напротив старших, Кит с удовольствием поерзал на роскошной кожаной обивке сидения. Дверь закрылась, кучер взмахнул хлыстом, и вскоре они уже мчались по темным улицам Олд-Лондон-Тауна под ритмичный стук копыт пары крупных гнедых кобыл. Довольно приятный способ путешествия, подумал Кит, все больше ощущая себя хоть и мелкой, но все же королевской особой. Вслед за этой мыслью пришла другая: все это ненастоящее. Эта мысль неизбежно привела к третьей: ты упал и стукнулся головой о камень, очнешься в больнице через три недели с трубками в носу и проводами, идущими из головы.

А что? Объяснение куда проще, чем то, которым его потчевал Козимо. Нельзя же в самом деле признать, что все это происходит по-настоящему. Но лошади, честно говоря, хороши.


ГЛАВА 6. Как получить апостольскую ложку


Карета прогрохотала по темным улицам чужого Лондона, колеса с железными ободами подпрыгивали на булыжной мостовой, и, наконец, остановилась возле ветхого домика с соломенной крышей на тесной улочке.

— Джентльмены, прошу немного подождать, — сказал Козимо. — Это минутное дело. — Он вышел и поспешил к грубой дощатой двери, на которой висела табличка с корявой, сделанной от руки надписью: ТОМАС ФАРРИНЕР, ПЕКАРЬ.

Оглядевшись, Козимо постучал. Когда это не дало результата, он подобрал булыжник и стал колотить в дверь так, что она затряслась и заскрипела ржавыми петлями. На этот раз толк был. Из-за двери донеслось недовольное бормотание "Иду, уже иду! Кого там несет?», дверь открылась и на пороге возник заспанный человек.

— Извини, добрый человек, что беспокою в такой поздний час, — сказал Козимо. — Но мне нужен хлеб.

— Закрыто! Не видишь, что ли? Ты же меня разбудил!

— Я искренне извиняюсь и прошу прощения, — невозмутимо отвечал Козимо. — Но, раз уж ты проснулся, могу я купить хлеба? Подойдет любой старый хлеб.

— Э-э, ладно. Подожди немного, — проворчал пекарь Томас. Он прошаркал обратно в дом и вскоре появился с круглым хлебом. — Вот. С тебя полпенни.

— Добавлю за беспокойство, — Козимо порылся в кармане и протянул мужчине пару монет по одному пенни. — Можешь не благодарить.

— Тьфу! — сплюнул пекарь и захлопнул дверь.

Козимо вернулся к карете с хлебом под мышкой.

— Этот годится, — пробормотал он себе под нос, влез в карету и крикнул: — Поехали!

Когда карета тронулась, Кит задумался над смыслом сцены, свидетелем которой он только что оказался. Ничего не придумав, он спросил:

— Что это было? Зачем вам понадобился черствый хлеб? Хотите съесть?

— О, это? — Прадед взглянул на свое приобретение. — Нет, это не для меня.

Он взял хлеб, приоткрыл дверь и бросил кучке бедно одетых женщин, стоявших возле фонаря, крикнув: «Эй! Держите! Даром!». Одна из них поймала подачку и тотчас принялась делить на всех. «Спасибо!» — крикнула она вдогонку, улыбнувшись щербатой улыбкой.

— Стало быть, ты не помнишь ничего из того, чему тебя учили в школе? — иронично поинтересовался Козимо.

— Ну, кое-что помню, — смущенно отозвался Кит.

— Второе сентября… 1666 год… Паддинг-лейн? Ничего не говорит?

— Извини, ничего. Ни даты, ни названия не помню.

— Да ведь это Великий Пожар, дорогой мальчик. Неужто никогда не слышал? Чему только сейчас учат в школах?

— Подождите, — Кит на мгновение задумался. — А-а, речь о Большом Лондонском Пожаре?

{Большой пожар в Лондоне начался 2 сентября и закончился 5 сентября, 1666 года. В пожаре сгорело 13 000 домов, 87 приходских больших церквей, включая собор Святого Павла, большая часть правительственных зданий. Считается, что пожар лишил крова 72 тысячи человек, при тогдашнем населении центральной части Лондона в 80 тысяч. Пожар начался в пекарне Томаса Фарринера на улочке Паддинг-лейн, вскоре после полуночи.}
Значит, разбудив пекаря, вы предотвратили пожар, так что ли?

— Вот! Сообразил. Возможно, ты не безнадежен.

— Но разве не опасно вмешиваться в исторические события?

— А почему бы и нет?

— Ну как же! Вы же меняете ход истории. Я думал, что такие вещи строго запрещены.

— Запрещены кем? — удивился Козимо. — Кто сказал, что реальность, в которой мы находимся, лучшая из возможных?

— Да, но… — хотел возразить Кит.

— Послушай, если простой акт великодушия, допустим, кусок хлеба для какой-нибудь бедной работницы, способен предотвратить гибель многих людей и большие разрушения, то не совершить такой поступок может только чудовище. Зачем человеку дана сила, если он ей не пользуется?

Мысли о хитросплетениях истории занимали Кита до тех пор, пока они не подъехали к большому ярко освещенному дому с красивой вывеской над дверью. Вывеска гласила: «THE POPE’S NOSE», и на ней было изображено — трудно было разобрать в мерцающем свете факелов — что-то похожее на ощипанный гусиный зад.

{The pope’s nose – Папский нос. Речь идет, разумеется, не о носе папы римского. Существует легенда о том, как некий художник, расписывавший некую церковь, не смог сразу получить оплату от священника, и нарисовал одну из птиц в райском саду с задом, очень похожим на нос прижимистого служителя церкви. С тех пор Папским носом в Англии называют птичью гузку.}

— Вот мы и прибыли, господа! — воскликнул сэр Генри, и с тростью наперевес полез из кареты. — Это моя любимая забегаловка. Готовят здесь отлично, однако бывает шумновато. Надеюсь, вы не против.

— Ни в коей мере, — ответил Козимо. — Как обычно, сэр Генри, вы точно предугадали мои желания. Ведите!

Оба пожилых джентльмена рука об руку направились к харчевне, а Кит брел сзади. Возле самого входа он решительно взял Козимо за рукав и сказал:

— Послушайте, я и впрямь голоден, но разве мы не беспокоимся о Вильгельмине? Надо же ее найти.

— Будь уверен, мой мальчик, у меня нет более важной заботы. Именно над этим мы и работаем. Но я не собираюсь морить нас голодом. Надо поддерживать форму, не так ли?

— Наверное, — с сомнением согласился Кит.

— А сэр Генри — именно тот союзник, который поможет нам в наших поисках.

— Ну, если вы так считаете…

— Именно так! — Козимо распахнул перед ним дверь харчевни.

Первый этаж дома занимал большой общий зал. «Чистые» помещения располагались на втором этаже. Их встретил краснолицый мужчина в потертой кожаной куртке с засаленным белым фартуком поверх нее. Бесформенная шляпа на его круглой голове сползла набок, из-за этого хозяин посматривал на посетителей несколько сбоку.

— Добро пожаловать, господа! Входите! Имею честь приветствовать вас. — Он хлопнул в ладоши, и откуда ни возьмись явился парнишка и принял у гостей плащи и шляпы. Поискал глазами шпаги и пистолеты, не нашел и исчез.

Хозяин тем временем разливался соловьем.

— Ваш кабинет готов, сэр Генри. Там горит камин, а на столе — свежая скатерть.

— Спасибо, Уильям, я бы предпочел начать здесь. Меня сегодня тянет начать ужин в компании, а потом уже, с вашего позволения, мы переберемся наверх.

— Как угодно, сэр, — с поклоном ответил хозяин. Он провел их в зал, где и в самом деле было шумновато. Они прошли мимо трех длинных столов, за которыми с азартом насыщались не меньше двадцати человек. Лорд Каслмейн, казалось, знал многих из них, так что им часто приходилось останавливаться, чтобы обменяться приветствиями или просто пожать руки, прежде чем двигаться дальше.

Хозяин усадил их за небольшой столик возле камина. Стол укрывала синяя скатерть не первой свежести, белые салфетки сложены лодочками. Никакой посуды на столе не было. Кит потянулся к ближайшей салфетке, встряхнул ее и постелил перед собой. Как раз в тот момент к их столу подошел неуклюжий подросток в сильно запачканном желтом тюрбане и выставил на стол три больших глиняных кружки с элем. Сэр Генри поднял свою и воскликнул:

— За старых и новых друзей! Пусть они всегда остаются верными друзьями!

Was hael!

{Популярный английский тост, означающий «будь здоров».}
— ответил Козимо и выпил.

Эль отдавал орехом и гвоздикой. Пожалуй, неплохо, решил Кит, отхлебывая из своей кружки. Тем временем парень в тюрбане начал расставлять перед ними деревянные тарелки с супом. Сэр Генри принюхался.

— Ах! Улитки! Мой любимый суп. — Он шустро достал из кармана большую серебряную ложку и принялся хлебать суп.

Никаких приборов им не подали, так что Кит с тоской смотрел на свое отражение в желтовато-коричневой жидкости.

— Что такое, друзья, не нравится? — обеспокоился сэр Генри.

— Ну что вы! — воскликнул Козимо. — Но мы так спешили на встречу с вами, что ухитрились выйти из дома без ложек.

— Вот именно, — согласился Кит.

— Это не беда, — утешил их сэр Генри. Он поднял руку и щелкнул пальцами. — Две твоих самых лучших ложки для моих друзей, Уильям, пожалуйста.

— Момент, сэр Генри! — откликнулся хозяин и скрылся. Вернулся он рысью с двумя большими коваными серебряными ложками. — Петр или Павел? — спросил хозяин, вытирая ложки о грязный фартук.

— Простите? — растерялся Кит.

— Какого святого предпочитаете, сэр? Петра? — Он поднял одну ложку. — Или Святого Павла?

— Э-э, м-м, да, — Кит взглянув на прадеда в поисках подсказки, но тот лишь ободряюще кивнул. — Павел… Нет! Пусть будет Петр, — рискнул Кит.

— Мудрый выбор, сэр, — ответил хозяин, протягивая ему одну из ложек. Недоразумение тут же разъяснилось: резная деревянная ручка ложки изображала упомянутого святого.

Кит тут же зачерпнул дымящийся суп. На неискушенный вкус Кита его варили из морских ракушек вместе со старыми носками, а потом приправили мускусом. С некоторым удивлением посматривая на знатного дворянина, явно наслаждавшегося первым блюдом, Кит заставил себя съесть несколько ложек и принялся оглядывать зал. В харчевне наблюдались одни мужчины. Их роднила почти одинаковая шерстяная одежда темных тонов с небольшими вариациями. Все носили кружевные галстуки и роскошные бороды. Абсолютно всем следовало бы посетить брадобрея, но, по-видимому, им предстояло участие в конкурсе на самые диковинные бакенбарды. Судя по всему, здесь собрались финалисты.

За столами сидели мужчины с такими густыми баками, что казалось, их носители выглядывают из кустов; другие обзавелись усами, закрывавшими не только рот, но даже и подбородок; в изобилии была представлена и другая поросль на лицах: бороды толщиной с карандаш, скульптурные бороды, эспаньолки и просто пышные бороды, подражавшие Создателю. Встречались завитые бороды, а один особенно волосатый посетитель щеголял шеей, обросшей настолько, что он зачесывал шерсть вверх, закрывая лицо. Кит украдкой потрогал свою совсем свежую щетину и понял, что на фоне других выглядит жалко.

Тарелки с супом убрали. Им на смену явилось блюдо с дымящимися полуоткрытыми раковинами мидий и моллюсков; по краю блюда лежали устрицы настолько необычного вида, что Кит затруднился с их определением. Сэр Генри и Козимо накинулись на дары моря, и пустые раковины зазвенели, как кастаньеты.

Кит, чье представление о съедобных моллюсках ограничивалось креветочным Vindaloo

{Vindaloo – острое блюдо с карри индо-английской кухни, приготовленное либо с мясом, либо с креветками.}
, уставился на небольшую горку блестящих моллюсков перед ним и почувствовал, что есть это он не в состоянии. Тем не менее, он поковырял несколько ракушек и пытался сделать вид, что это его развлекает. Когда номер не прошел, он обратил внимание на некие кружочки, разложенные по краям блюда. Выглядели они безобидно, поэтому он попробовал один и решил, что это не только съедобно, но и очень вкусно.

— Мудрый выбор, сэр! — воскликнул сэр Генри, оторвавшись от мидий, чтобы хлебнуть эля. — Копченый угорь! Истинное наслаждение!

Зря он это сказал. Кит призадумался. Однако вкус угря перевесил недоверчивость Кита, и он быстро разделался со всеми кружочками. Когда блюдо унесли, он с тоской проводил его глазами. Оказалось, что все только начинается. Перед Китом возникло блюдо еще большего размера, вернее, просто разделочная доска, на которой лежало нечто, принятое Китом поначалу за свиную тушу. Он присмотрелся и понял, что принесли мясное ассорти: свиные отбивные, бифштексы, фаршированная телятина, холодец, рулька, ребра в ассортименте, оленина и еще какое-то розовое мясо, которое Кит не смог опознать.

Из отдельных кусков торчали ножи. Сэр Генри, не теряя ни минуты, ухватил ближайший нож, насадил на него отбивную и принялся поедать ее прямо с ножа. Кит с опаской повторил его опыт и постарался попробовать всё. Свинина оказалась превосходна — дымная, сочная и еще горячая. За ней следовали баранина и ребрышки, такие же аппетитные, как и фаршированная телятина. Говядину он пропустил — экзотика!— и выбрал один из бледно-розовых кусков незнакомого мяса. К удивлению Кита, оно не только легко жевалось, но обладало тонким, нежным вкусом, не похожим ни на одно другое мясо, которое ему доводилось пробовать.

— Превосходно! — воскликнул сэр Генри, с удовольствием наблюдавший за ним. — Вы сделали отличный выбор, с чем я вас и поздравляю!

— Действительно, здорово, — с энтузиазмом произнес Кит, набив полный рот. — Что бы это могло быть? — Он подцепил ножом последний кусочек и внимательно осмотрел.

— Вы попали в точку, сэр! — заверил сэр Генри. — Это фирменное блюдо заведения — язык оленя. Хорошенько промаринованный, подсоленный и поджаренный на медленном огне. Больше вам такое нигде не подадут.

— Я редко бываю в таких заведениях, — смутился Кит. Он с чувством прожевал кусочек языка, отыскал и съел еще один, а потом решил перейти к оленине. Только теперь он заметил еще две миски на доске. Едоки не обращали на них внимания, а между тем одна миска содержала пюре из репы и пастернака, смешанное со сливками и залитое топленым маслом, а другая — что-то вроде обжаренной зелени. Он, не поскупившись, положил себе из первой миски и вежливо отведал зелени, а затем возобновил работу над ребрами. К тому времени, как Кит отвалился от стола, на нем громоздилась груда костей и хрящей, а со щек и подбородка молодого человека капал жир. Внутри назревал взрыв, давление там давно превысило норму. Вот сейчас лопну, подумал Кит, ну, может оно и к лучшему.

— Молодцы, господа! — воскликнул сэр Генри. Он похвалил их вкусовые предпочтения и удовлетворенно откинулся на спинку стула, блестевшими пальцами стряхивая жир с бороды. Слуги начали убирать остатки пиршества. Тогда знатный джентльмен объявил:

— Полагаю, портвейном и десертом мы насладимся в более спокойной обстановке. — Поднявшись с лавки, он остановился, чтобы вытереть руки о скатерть. — Сюда, пожалуйста.

Кит с трудом поднялся, чтобы последовать за ним. Сэр Генри воздел апостольскую ложку и повернулся к Киту.

— Любой мужчина, разделяющий со мной стол, должен обладать подобной ложкой! — с этими словами он вручил ложку Киту. — Я рад предложить вам этот необходимейший предмет в знак нашей дружбы.

Кит оглянулся на прадеда, ища подсказки. Козимо улыбнулся и ободряюще кивнул ему.

— Для меня честь принять сей предмет, сэр Генри, — сказал он, пытаясь подражать высокопарному стилю. — Я буду дорожить им.

Сэр Генри просиял и повел их вверх по лестнице в малый зал, где, по словам хозяина, был накрыт стол и горел камин. Сэр Генри устроился в одном из больших кожаных кресел и предложил гостям другие. Появился маленький лысый человечек с графином рубиновой жидкости и немедленно начал разливать портвейн в серебряные кубки.

— Спасибо, Варнава. Дальше мы сами справимся. Можешь идти, — небрежно махнул рукой сэр Генри. Слуга вышел. Вельможа поднял свой кубок и сказал: — Ну что ж, теперь можем обсудить наши насущные проблемы.

— С радостью, — ответил Козимо. — Однако сначала я хотел бы услышать поподробнее об этом эксперименте, о котором вы говорили сегодня вечером на заседании.

— Ах, это, — ответил сэр Генри. — Пустяк, просто небольшая уловка — ничего больше.

— Но вы считаете это важным?

— Я считаю разумным пресечь разговоры в зародыше, — несколько раздраженно ответил сэр Генри. — В последнее время многие члены нашего общества стали обсуждать открытие лей-линий, как они это называют. Я считаю полезным не только возглавить этот эксперимент, но и с треском провалить его, а я вам обещаю, что провал будет впечатляющим, и тогда говорить об этом перестанут. Кто же захочет, чтобы его подняли на смех? — Он сделал паузу, подыскивая подходящее слово. — Кто захочет выглядеть посмешищем?

— Теперь понял, — с явным сомнением в голосе ответил Козимо.

— Вы не согласны, сэр?

— Не совсем. — Козимо покачал головой. — Нет, не согласен.

Сэр Генри отпил из кубка и махнул рукой, словно отгонял муху.

— Ерунда! Мы же понимаем, что ни в коем случае нельзя привлекать к эффекту лишнее внимание. Слухи уже распространились, эффект уже вызвал интерес. Следует исключить возможность любого подтверждения. Нельзя, чтобы кто-то, пусть даже и случайно, наткнулся на правду.

— Меня больше беспокоит, как бы кто-нибудь не догадался, что вы намереваетесь специально провалить эксперимент. — Козимо покачал свой кубок, наблюдая за колыханием тяжелого вина.

— Тут вы правы, — признал сэр Генри, — кое-кто может и догадаться. Все прочие ни в коем случае не увидят научной закономерности, даже если она схватит их за задницу. Ну так я же наберу участников только из числа последних.

Кит прислушивался к этому непонятному диалогу и недоумевал, как это сэру Генри удалось так легко перейти со своего архаичного английского на вполне современный вариант. Только на этом основании он предположил, что эти двое давно знакомы. Как бы то ни было, в одном он был уверен: сэр Генри, несмотря на весь свой высокомерный вид, был вполне уравновешенным, заслуживающим доверия благородным человеком. Ну, то есть вполне цивилизованным, решил Кит.

Внезапно ему захотелось остаться здесь, стать частью того, о чем два замечательных джентльмена говорили между собой. Он уже начал прикидывать, как бы это сделать, когда услышал свое имя.

— … и Кит может здесь помочь, — говорил Козимо. Оба мужчины повернулись к нему и, казалось, ожидали от него ответа.

— Я… э-э, — промямлил Кит, — конечно, буду рад помочь, чем смогу. — Он пока не понимал, на что соглашается, но чувствовал, что поступает правильно.

— Прекрасно! — сказал сэр Генри. – Еще Порто? — сказал он, протягивая графин.

— Не возражаю, — Кит улыбнулся, ощущая себя уже слегка пьяным.

Пока Кит смаковал напиток, двое продолжали обсуждать предстоящий эксперимент и варианты его провала. В конце концов план согласовали, и Козимо сказал:

— Тут есть еще одна маленькая проблема, которую я хотел бы с вами обсудить, сэр Генри.

— Рад буду помочь, дорогой друг. Чем я могу быть полезен?

— Дело в том, что мы кое-кого потеряли по пути сюда, — сказал Козимо. — С Китом была молодая подруга, так вот, она пропала. Она собиралась последовать за Китом и не смогла завершить переход.

— Весьма прискорбно, полагаю. — Лорд ученый неодобрительно поцокал языком. — Какого черта ее понесло за вами?

— Прощу прощения, это моя вина, — сказал Кит. — Я хотел показать ей лей-линии… — Он беспомощно пожал плечами. — Наверное, что-то пошло не так.

— Но вы же приняли надлежащие меры предосторожности? — сэр Генри вопросительно посмотрел на Козимо.

— Я толком не успел его обучить, — ответил Козимо. — У него самого неплохо получалось.

Сэр Генри удивленно поднял бровь.

— Это что же получается? Наш молодой человек — вундеркинд? В самом деле?

— Похоже, так.

— Полагаю, это семейное. — Сэр Генри окинул Кита скептическим взглядом. — Такой потенциал… Не хотелось бы потратить его впустую.

— Я буду его учить, — решительно произнес Козимо.

— А как все же насчет молодой леди, о которой шла речь?

— Я ничего о ней не знаю, — сказал Козимо, повернувшись к Киту.

— Честное слово, я же не знал, что делаю что-то неправильно, — Кит прижал руки к груди. — Я только хотел объяснить, что случилось со мной, ну, так получилось. Мы вместе были в том переулке, а потом… Она моя подруга, — беспомощно проговорил он.

Увидев озадаченное выражение лица сэра Генри, Козимо вмешался:

— Это была его возлюбленная.

— Ах, так! — сказал сэр Генри. — Продолжайте, пожалуйста.

— Вильгельмина пропала, наверное, по моей вине, — заключил Кит. — Я сказал, что позабочусь о ней, но вместо этого потерял ее. Надо ее спасти.

— Мы найдем ее, сэр! Ничего не бойтесь, — заверил его сэр Генри. — И как только мы ее найдем, тут же вернем по месту жительства, можете не сомневаться.

Кита его уверенность слегка успокоила.

— Может быть, начнем поиски прямо сейчас?

— Я готов предложить свою посильную помощь.

— Сэр, ваша щедрость как всегда намного превышает наши потребности, — сказал Козимо. — Мы весьма благодарны.

Дворянин отмахнулся от комплимента.

— Не стоит об этом говорить, сэр.

— Я надеялся, что у вас возникнут какие-то идеи о том, с чего начать поиски, — продолжал Козимо.

— Несомненно. Скажите мне, где именно пропала молодая леди?

— На Стейн-уэй, — ответил Козимо.

Сэр Генри на мгновение поджал губы, затем сделал глоток портвейна. После секундного размышления он вздохнул и сказал:

— Да, к сожалению, я так и думал.

— Это плохо? — спросил Кит.

— Скажем так, это весьма усложняет нашу задачу.

— Почему?

— Стейн-уэй — старый и оживленный перекресток, — начал Козимо.

— Да какой там перекресток! Цирк один! — фыркнул сэр Генри. — На той линии как минимум пять крупных пересечений, если не больше. Вот ваша… э-э, подруга на одном из этих пересечений с вами и рассталась. Считайте Стейн-лей коридором с дверями, ведущими в другие комнаты, понимаете? В каждой из этих комнат есть свои двери, и куда они ведут — неведомо. Так что я вас предупреждаю, — строго сказал он, выставив бороду вперед, — это будет довольно опасно. Видите ли, есть силы, которые желают нам зла…

— Как те высокие мужчины? — догадался Кит.

— Мы встретили берлименов возле Сефтона, — пояснил Козимо.

— Вот как? — озаботился сэр Генри. — Значит, враг снова нас вынюхивает.

— Они знают о моей части карты.

— Ах, вот оно что! — воскликнул сэр Генри. — Это многое меняет.

Дворянин задумался. Кит и Козимо обменялись беспокойными взглядами. Сэр Генри кивнул сам себе, а затем сказал:

— Я должен предупредить вас обоих. Берли и его звери — не единственная опасность, с которой мы можем столкнуться. Есть и другие. Кроме того, быстро такие дела не делаются. Наше предприятие потребует терпения.

Кит пригорюнился.

— А побыстрее нельзя? Видите ли, Вильгельмина не очень сильный человек. Она с трудом справляется с нормальной жизнью. Я учувствую себя ужасно из-за того, что вовлек ее, и если с ней что-нибудь случится, вся вина на мне. — Он покачал головой. — Даже не знаю, как она сможет одна выжить.

— В любом случае, бросаться на помощь сломя голову не стоит, — сурово заметил сэр Генри. Alea iacta est.

— Простите, сэр? — не понял Кит.

— Жребий брошен.


Загрузка...