Кайзер находит дом

Соклер из Закарпатья

По внешнему виду, или, как говорят собаководы, по экстерьеру, он, пожалуй, и не привлек бы ничьего внимания. Довольно неказистый, кудлатый пес какой-то неопределенной масти, на морде, на голове шерсть торчком. Замараха какой-то, хоть, правда, и чистый: на Выставку достижений народного хозяйства не водят грязных.

Может, он такой взъерошенный оттого, что приехал издалека?

Да нет, Соклер всегда такой. Такая порода. Пули. Это пояснил мне хозяин Соклера, чабан одного из закарпатских колхозов, усатый мужчина в расшитой гуцульской рубашке, овчинной безрукавке и в шляпе с перышком.

Итак, о Соклере из породы пули.

Пули (и близкие к ним пуми) живут в горах, на пастбищах. Их много на западе Украины и в соседней Венгрии. Они охраняют скот. И не только скот.

Хотите посмотреть, как эти взъерошенные псы работают у себя дома, на горных, благоухающих ароматом цветов, туманных поутру и солнечных в разгаре дня полянах-полонинах? Как они помогают своим друзьям-чабанам сохранять общественное добро? Поезжайте в Закарпатье. А мне посчастливилось повстречаться с одним из них в Москве.

Мы сидели у прудика, где табунами ходили большие сытые зеркальные карпы. Соклер сидел у ног хозяина. Неловким движением чабан нечаянно столкнул лежавшую на скамейке мою фуражку. Она упала в воду.

Соклер мгновенно вскочил и бултых за нею. Через минуту фуражка была у меня в руках. Соклер, отряхнувшись и обдав нас каскадом брызг, снова сел около хозяина.

— А что он еще умеет делать? — спросил я.

— А что хотите, пан-товарищ. Хотите, рыбу поймает?

Я не успел ответить, как чабан издал отрывистый свист. Соклер вновь оказался в воде. Нырнул. И когда вынырнул, в зубах у него бился карп.

Не надо. Пусть отпустит…

Отпустить? Пожалуйста. Не надо, так не надо.

В ожидании нового приказания Соклер кругами плавал около берега, не отрывая взгляда от своего хозяина.

У противоположного берега в воде копошились утки. Чабан подал знак — Соклер устремился туда. Минуты не прошло, как все крякушки оказались у нашего берега. Соклер пригнал их. Он не пугал птиц, а умело подгонял, направлял, приближаясь к ним то с одной, то с другой стороны.

— Довольно? — чабан чуть-чуть улыбался в усы.

Ему нравилось, что мне нравится Соклер.

Мы встали. Соклер последовал за нами. Утки уже опять были на противоположной стороне, копались в тине.

— Ой, я же забыл фуражку на скамейке!

И повернул было назад. Чабан установил меня.

— Соклер! — у него отрывистое «Соклер» получалось как-то не так, как у меня. Что он еще сказал псу, я не знаю.

Соклер опрометно умчался. Вернулся, подал фуражку.

Ну и молодчина! Все знает, все умеет!

— На выставке его отметили?

— Медаль получил. А мне — диплом, пан-товарищ.

Мы попрощались. Они пошли в свою сторону, я — в свою.