Казацкие байки

Три старухи

- Расскажу-ка я вам, шановнии добродии, одну старую гишторию – немало поучительную и на сей день.

В одном зимовнике, я уж и не вспомню в каком, жила себе женщина, и был у нее единственный сын. Жили они в хатенке-завалюшке и терпели большую нужду. Часто случалось так, что не было у них даже куска хлеба.

Вот казачку исполнилось двенадцать лет, и отдала его мать в услужение на господский двор далеко-далеко от дома. Стал мальчик пасти коров и овец. Прошел год, и получил мальчик за работу один серебряный талер, столько же он получил

за второй год работы, да и за третий вышло не больше. Взял он тогда весь свой заработок за три года, попрощался под Рождество с хозяевами и отправился домой…

Вдруг, откуда ни возьмись, идет ему навстречу старуха. Остановила она казачка, да и говорит:

- Хлопчик, помоги старушке, не дай умереть с голоду! Подай мне одну монетку!

- Возьмите, бабушка, дай вам Бог жизни долгой! - ответил мальчик и протянул ей один талер.

Поблагодарила его старуха и пропала. Осталось теперь у казачка только два талера.

Шел он, шел, да вдруг опять старуха ему навстречу. Еще более древняя, да годами немалыми согбенная.

- Эх, хлопчик, - сказала старуха. – Вижу, радостный идешь домой, матери подарок к Рождеству несешь. А я вот уж третий день во рту маковой росинки не держала. Дай мне одну монетку!

- Что ж, вам она, пожалуй, нужней! – сказал мальчик и протянул ей один талер. – Пусть хранит вас Господь, бабушка!

Поблагодарила его старуха и пропала. Теперь осталась у казачка только одна монетка. Но он все равно не унывал, думая, что и одного талера им с матерью хватит, чтоб прокормиться какое-то время.

Шел он, шел, да вдруг опять навстречу ему старуха. Да такая древняя, что уже еле идет, на клюку опираясь.

Остановила она казачка, да и говорит:

- А не подашь ли ты мне, хлопчик, одну монетку! Ибо так я хочу есть, что уж ноги не держат!

- Отчего ж не подать? - ответил казачок и протянул ей свой последний талер. – Идите с Богом, бабушка!

Поблагодарила его старуха и пропала.

Понял казачок, что ни одной монетки у него не осталось, сел на

камень и горько заплакал. Вспомнил он, как тяжко работал три долгих года, как часто рвал одежду, когда пас скот в лесу да в горах. А теперь вот даже ниток не на что ему купить, чтобы дырки на штанах да на кожушке стареньком залатать. Но только и старушкам не мог он отказать, видя их старость почтенную, да нужду великую…

- Ох, и попадет же мне от матушки, - промолвил мальчик, утирая горькие слезы. - Хорошую трепку она мне задаст...

И вдруг чей-то голос спрашивает:

- Почему ты так горько плачешь, казаче?

Поднял он голову и увидел маленькую, сгорбленную старушку.

- Как же мне не плакать, - ответил хлопчик. - Три года пас я скот и получил за работу всего три талера. Но встретились мне на пути три старушки, которые в великой нужде пребывали, и отдал я им все свои сбережения. И домой к матери я явлюся на Рождество с пустыми руками.

- Не плачь, хлопчик, - сказала старушка. - Это ведь мне ты отдал свои монетки и в первый, и во второй, и в третий раз.

Не поверил казачок и сказал:

- Этого не может быть! Я же видел, что отдаю монетки трем разным старушкам!

- Это так и было, Тарасик, - заверила его старушка. - И за каждую твою монетку я исполню одно твое желание. Ну, чего бы тебе хотелось?

- Вот спасибо, так спасибо, - засмеялся мальчик. - Если вы, бабушка, даже имя мое знаете, значит, говорите правду, и я больше не буду плакать. Так, чего же мне пожелать? Хочу я, бабушка, получить такой гаманок, в котором никогда бы не переводились деньги. Потом, хочется мне иметь такую скрипку, чтоб, как только я заиграю на ней, все бы в пляс пускались. Ну, и хочу я получить ружье, которое всегда бьет в цель.

- Ну что ж, это ты неплохо придумал, - сказала старушка. - И раз ты

отдал мне все, что заработал за три года, я исполню твои желания!

И в тот же миг в кармане у мальчика очутился кошелек, через плечо

висело ружье, а в руках он держал скрипку.

- Большое спасибо, - сказал Тарасик и низко поклонился старухе. - Теперь-то уж матушка меня ругать не станет!

Попрощался он со старушкой и быстро зашагал по дороге. А старушка

посмотрела ему вслед и исчезла, словно растаяла.

Пришел мальчик домой, рассказал матери обо всем, что с ним

приключилось, и показал старушкины подарки.

- От ружья и скрипки какая польза? - сказала мать. - А вот кошелек,

может, на что и сгодится! Дай-ка я посмотрю, нет ли в нем монетки? Сходила бы я тогда в город Орехов да купила бы каравай хлеба и кувшинчик молока на ужин.

- Каравай хлеба да кувшинчик молока?!- засмеялся Тарас. - Маловато

что-то! Лучше купи меру муки да два пуда сала, вот тогда будет нам, чем подкрепиться.

- Ох, ты и простофиля, Тарасик! - покачала головой мать. - Хорошо, если на каравай хлеба да кувшин молока хватит. Ну-ка, давай гаманок!

- Подставляй передник, матушка! – весело закричал Тарас, развязывая тесемку гаманка.

Тарас тряхнул гаманок, и в передник так и посыпались серебряные

талеры.

- Остановись! - закричала мать, когда передник наполнился доверху. - Оставь немного на другой раз!

- Иди, матушка, в город и купи все то, что сочтешь нужным, - сказал Тарас. - Да домой возвращайся в повозке с влошадью.

Завязала матушка передник и пустилась в путь. Купила она меру муки да два пуда сала, а денег вроде бы и не убавилось. Пошла она тогда по лавкам бродить да на разный товар глядеть, а как понравится ей что, запустит руку в передник, горсть серебряных монет вытащит и покупает.

Ну, люди, само собой, приметили это, стали глазеть на нее да

перешептываться.

- Что это случилось с Марией? Неужто ж эти деньги достались ей

честным путем?

Посоветовались да пошли в атаманское правление. Атаман, конечно, сразу решил, что Мария кого-то ограбила. Ибо, где ей взять столь великие деньги?! Надел он саблю, шапку баранью, натянул блестящие чоботы, кликнул стражу и отправился на рынок.

А Мария все по лавкам ходит, товар разглядывает.

- Ну-ка, Мария, шагай за мной! – грозно закричал атаман.

Запричитала женщина, говорит, что ничего плохого не сделала, мол,

сын дал ей деньги. Да все напрасно.

- Не плети мне здеся небылицы, - сказал атаман. - Лучше признайся! А то посажу тебя в холодную на хлеб и воду!

Как ни плакала Мария, как ни уверяла, что она невиновна, ничего не помогло. Схватила ее стража и потащила к атаманскому правлению. Посадили ее там в

маленькую каморку, и атаман самолично запер дверь на засов. И велел он всем жителям города явиться на дознание.

Скоро двор правления был набит битком. Кому во дворе места не хватило, столпились на улице. Вот атаман и говорит:

- Пусть выйдет вперед тот, кого сегодня обокрали. Мы вернем ему деньги, а вора накажем.

А только никто вперед не выходит. Лицо у атамана все красное стало, люди друг на друга поглядывают. Да только оказалось, что ни у кого ничего не пропало, так что и обвинять Марию в краже было некому. Вот только откуда она взяла столько денег, никто понять не мог.

А Тарас тем временем все мать поджидает. Он уж проголодаться

успел, а ее все нет и нет. Взял он тогда скрипку да сам в город отправился. Приходит и видит - что такое? - на улицах народу никого, только из атаманского правления шум доносится. Пошел Тарас туда, смело в дом вошел.

Видит он - мать его на деревянной скамье сидит, а перед ней атаман

стоит, на ухо чуб свой закручивает.

- Разве моя матушка сделала что-нибудь плохое, батьку-атаман? - спросил мальчик. - Почему ты держишь ее здесь?

- У нее так много новых серебряных монет, - ответил атаман. - Но я

ничего не понимаю - оказывается, ни у кого ничего не пропало!

- Ты, может, думаешь, что моя мать украла эти деньги? Сейчас я тебе докажу, что ты ошибаешься. Ну-ка, подставляй шапку!

Протянул атаман шапку, и Тарасик тряхнул гаманком. А из него

серебряные монеты так и посыпались, доверху наполнив атаманскую шапку.

- Вот так диво! - сказал атаман. - А не дозволишь ли ты, Тарасик, эти деньги промеж бедных семей разделить, чтоб всем поровну досталось, и большим и маленьким?! А твою матушку я отпускаю с миром.

- То твое право, батьку-атаман! – сказал Тарас, оборотясь к народу, что во дворе толпился. - Ну, а раз уж вас здесь так много собралось, может, потанцевать хотите?

- А ты умеешь играть? - закричали парни и девушки.

- Умею, умею, - ответил Тарас. Взмахнул он смычком и такого веселого гопака выдал, что не только люди, а и столы, и стулья, и все, что было в комнате, пустилось в пляс.

Час выплясывали, два, пока падать на снег не стали один за другим. Решил Тарас, что с них довольно, и перестал играть.

- А теперь отдайте моей матушке все, что она купила, - сказал мальчик. - На сегодня с вас хватит.

Ну, а атаману, понятно, да и всем остальным, только бы побыстрее от Тараса и его матери отделаться, кинулись помогать. Кто покупки Марьины разыскивает, кто за лошадью пошел, кто повозку прикатил. Вернулись мать с сыном на своей повозке:

а мешок муки и два пуда сала при них - плохо ли?

Однажды рано утром отправился Тарас в лес. Гуляет он себе по лесу и вдруг видит - на верхушке сосны тетерев сидит. «Вот и испытаю я мое ружье», - подумал мальчик. – «Поглядим, не обманула ли меня старушка» .

Вскинул он ружье, в другую сторону направил и нажал курок. Раздался выстрел, и тетерев камнем упал с сосны прямо в кусты терновника. А как раз в это время ехал через лес верхом на коне ксендз, в костел направлялся.

- Ах ты, проклятый вор! Ты почему без спросу тут охотишься? - закричал ксендз. - И в кого это ты стрелял?

- Да в тетерева, - ответил Тарас.- Он сидел на сосне и дразнил меня. А теперь он там, в кустах терновника. Хочешь, возьми, пан ксендз... Мне тетерев ни к чему. Только вот разговаривать ты мог бы и повежливей.

- Да ты еще и дерзить мне смеешь! - рассердился ксендз. - Ну, болтаться тебе в петле! Погоди только - сперва я тетерева достану, а то улетит, пожалуй.

Очень любил ксендз жаркое из тетерева, да еще и на дармовщинку! У него даже слюнки потекли при мысли о таком обеде. Слез ксендз с коня, привязал его к березе, а сам к кустам подобрался. Протянул руку и схватил тетерева за крыло.

Но в этот миг взмахнул Тарас смычком и заиграл. И начал ксендз прыгать да скакать по кустам, а тетерева не выпускает. Полетели перья, ряса у ксендза

в клочки разорвалась, а сам он от страха дурным голосом кричит. Лошадь у дерева тоже пляшет. Порвала она, наконец, узду и ускакала.

- Видишь, как невинных людей ворами обзывать, - сказал Тарас и еще усерднее заиграл.

- Остановись, остановись! Я больше не буду! – взмолился ксендз. - Никогда в жизни!

- Ну вот, теперь ты говоришь так, как тебе и подобает, святой отец! - ответил Тарас. - А еще пообещай, что не будешь мне мстить за свою пляску.

- Обещаю, обещаю! - пропыхтел ксендз, вовсе и не думая исполнять свое обещание. - Я буду любить тебя, как родного сына, только перестань играть!

Опустил Тарас смычок, а ксендз как припустил бежать - только его и

видели. Но хоть и торопился, а про тетерева не забыл.

Отлежался ксендз после плясок да и пошел жаловаться к князю Мазовецкому. Ведь не дело святому отцу с такими делами разбираться.

Наплел ксендз, что казак в княжеском лесу охотился, тетеревов стрелял.

Разгневался князь, велел схватить Тараса и повесить. Привели его на княжеский двор, а там народу уже полным-полно. Князь с княгиней на широкой лавке восседают, а между ними княжна. Лишь она была очень печальна - только ей одной было жаль Тарасика.

Ксендз рядом с лавкой стоял, руки от удовольствия потирал. Наконец-то он будет отомщен.

Князь дал знак начинать, и повели казачка на виселицу. Вдруг

повернулся он к княжеской чете и вежливо поклонился.

- Всесильный князьь! - сказал Тарасик. - Знаю я, что существует обычай исполнять последнее желание тех, кому скоро на шею веревку накинут. У меня тоже есть одно маленькое желание. Если вы исполните его, я умру спокойно.

- Будь по-твоему, - ответил князь Мазовецкий. - Обещаю исполнить твое желание.

- Многие держат речь перед народом, прежде чем повиснуть в петле, - сказал Тарас. - Я не умею говорить, ведь я живу на свете только шестнадцатый год. И потому мне хотелось бы в последний раз сыграть на моей скрипке. Была она мне верным другом и много радостных минут доставила. Позволь мне, князь, с ней попрощаться.

- Не позволяйте! – заорал ксендз, хватая князя за рукав. - Не позволяйте ему играть! Не исполняйте его желания!

Князь вырвал рукав из цепких пальцев ксендза и, нахмурившись,

строго посмотрел на священника.

- Я не спорил, когда ты захотел наказать казачка, - сказал он. - Так оно и будет, как я решил. Но нужно во всем знать меру. Не хватало еще, чтобы ему отказали в таком пустяковом предсмертном желании. Это было бы несправедливо и бесчеловечно!

Затрясся ксендз от страха и сказал:

- Тогда, о, светлейший, велите привязать меня вон к той сосне.

Довольно уж я наслушался его скрипки!

- С удовольствием, - кивнул князь и дал знак придворным.

Привязали ксендза к сосне крепкими веревками, а Тарасику дали в руки его скрипку. Он взмахнул смычком и заиграл краковяк.

И тут же все пустились в пляс. Завертелись князь с княгиней, закружилась прекрасная княжна, прыгали придворные, плясал весь народ.

А ксендзу хуже всех пришлось. Елозил он вверх и вниз по сосне, как сухая бычья шкура.

- Если ты сию же минуту не перестанешь, - закричал князь, выделывая ногами замысловатые кренделя, - я велю тебя тотчас повесить?

- Меня и так повесят, - ответил Тарасик, - но сперва я со своей

скрипкой попрощаюсь.

- Я тебя помилую, только опусти смычок!

- Вот это уже другое дело, - сказал Тарас. - Да только этого мне мало! Я, пожалуй, еще немного поиграю. А потом вешайте меня на здоровье, если сумеете!

- Скажи, чего ты еще хочешь? - пропыхтел князь, прыгая с пятки на

носок. - Ты получишь все, что пожелаешь!

- Большое спасибо, - сказал Тарасик и поклонился. - Тогда прошу я

княжну в жены!

- Она уже обещана принцу! - закричал князь и сделал несколько пируэтов. - Если я нарушу слово, король на меня войной пойдет. Что тогда делать?

- Об этом не беспокойтесь, - ответил Тарас. - С ним-то мы уж

как-нибудь поладим, клянусь моей скрипкой!

- Делай, как знаешь, - проговорил князь. - Я на все согласен, только перестань играть.

И Тарас пошел во дворец и там обручился с принцессой. И надо сказать вам, панове, что от ее печали и следа не осталось.

Узнал обо всем этом круль Речи Посполитой, собрал большое войско да двинулся в поход. Да больно умен был круль… Вышел навстречу войску один казачок со скрипкой, и король сразу сообразил, что все его войско сей же час пустится в пляс, пока все жолнеры и гусары не упадут бездыханными. И повернул войско назад…

Тут сразу и свадьбу сыграли. Умный зять князю достался, а княжне

хороший, заботливый муж, и была поэтому в княжестве большая радость.

Мария тоже на свадьбе веселилась и за сына радовалась. А только жить во дворце отказалась.

- Никогда не покину я свою печку да старую кровать! – сказала она сыну.

Не стал Тарас перечить матери - ведь он был хорошим сыном. Да только на следующее утро проснувшись, обнаружила Мария печку и кровать на прежнем месте, а вокруг них новые стены и новый пол, да и крыша медью сверкала….

- Вот, значит, шановное панство, как оно бывает, когда последним делишься, а пускай даже, и с человеком, совсем тебе незнакомым. Уж так оно в жизни устроено, что кто много отдает, тому много и дадено бывает…